Текст книги "Классика российского налогового консалтинга: Аудитор. Консультант. Советник. Аудитор (возвращение)"

Глава 49. Тестоедов и Паровоз

Пусть не бросает камни тот, кто сам живет в стеклянном доме. Гоша Паровоз прочитал девиз, написанный над дверью особняка Тестоедова. «В тему написано», – одобрил мысль бизнесмен Герасимов. Именно в таком качестве уголовный авторитет был приглашен в гости к руководителю муниципального образования. Тестоедов и Балобанова обсудили эту проблему. Как можно устроить встречу честного слуги народа с известным на весь край бандитом? Тестоедов, разрабатывая стратегию борьбы за кресло губернатора, старался быть очень разборчивым в личных контактах. Раздражать Кремль без серьезного повода не стоило.

Сошлись они на том, что Паровоз вполне может рассматриваться как потенциальный исполнитель муниципального заказа для проведения работ по утилизации отработавших свой срок автомобилей советской сборки, которые стояли на вечном приколе в гараже администрации Приуральска. Легальный бизнес Гоши Паровоза представлял собой сеть пунктов по приему вторсырья. Название фирмы – ООО «Смерть отходам» – с учетом грозной репутации ее хозяина звучало довольно двусмысленно.

– А серьезный разговор вы можете провести на улице, в вашем садике камней, – посоветовала Альфа-самка. – Там прослушки точно быть не должно.

Гоша Паровоз оглянулся через плечо: «А камни для метания Юрик на всякий случай припас, хотя и живет в стеклянном доме!». Пешеходная дорожка к дому Тестоедова была проложена через лужайку, на которой в художественном беспорядке красовались замшелые камни. Мэр приказал разбить для него настоящий сад пятнадцати камней в японском стиле. Его ничуть не заботило, как произведение дзэнского садово-паркового искусства будет сочетаться с трехэтажным зданием, сплошь покрытым зеркальными панелями.

Молчаливая прислуга распахнула перед гостем тяжелые створки, Паровоз вошел в просторный холл и застыл в изумлении. Вдоль стены выстроились в ряд металлические фигуры. Гоша прошелся вдоль строя манекенов, наряженных в рыцарские доспехи.

«Настоящий миланский стиль», – с уважением подумал носитель моральных ценностей средневековых «терминаторов». На левом краю шеренги притаились две низкорослые фигуры. Гоша даже присвистнул от изумления: «Япония, XVII век, эпоха первых сегунов династии Токугава!».

Увлечение мэра самурайскими доспехами открыло глаза матерому бандиту на многое. В крае знали, что бывший губернатор края Шершнев, возглавляющий теперь одно хлебное федеральное министерство, коллекционировал средневековые самурайские доспехи. «Так вот ты куда метишь, парень», – сделал вывод Гоша.

– Настоящие, из Японии, – раздался голос за спиной посетителя своеобразного музея военного искусства.

– Вижу, что настоящие, – не оборачиваясь, ответил честный предприниматель Герасимов. – Со времен Ода Нобунага японцы утяжелили доспех, после похода в Китай, учли боевой опыт. Так что это, скорее всего, работа мастеров Токугава Хидэёси.

Паровоз щегольнул эрудицией и наконец-то обернулся. Мэр протянул Гоше руку.

– Приятно поговорить с настоящим ценителем.

– Мне до вас, конечно, далеко. Но кое-что и у меня имеется. Недавно удалось приобрести настоящую катану работы мастера Минамото, – не удержался от хвастовства гость Тестоедова.

Мэр вида не подал, насколько неприятным стало для него это неожиданное сообщение.

«Так, с Даниловым надо разобраться, – сделал мысленную пометку Тестоедов, – говорил мне, что мой экземпляр – эксклюзивный, едва успел перекупить у калифорнийского коллекционера. А тут вдруг оказывается, что какой-то бандюга такой же меч купил».

– Вот было бы интересно провести эксперимент, хорошим мечом, да по добротному доспеху рубануть, – задумчиво сказал Паровоз.

– Есть более традиционный способ, меч проверяется на соломенных муляжах. А эти доспехи мне обошлись не дешево, так что давайте уж без экспериментов, – сухо сказал Тестоедов и пригласил гостя в кабинет.

Официальная часть визита была посвящена автомобильному металлолому, и вполне могла быть запротоколирована нежелательными слушателями. Но потом хозяин особняка предпочел проводить посетителя в садик камней. Здесь-то и состоялся разговор, ради которого Паровоз приехал к Тестоедову.

– Вы, может быть, слышали об инциденте на Чуковской фабрике?

– Кое-что слышал, – усмехнулся Гоша. – Какая-то перестрелка между ментами случилась.

Юрий Рудольфович буравил глазами безмятежную физиономию криминального охотника за цветным металлоломом.

– Не надо во мне дырки сверлить, гражданин начальник, – в голосе Паровоза прорезались интонации бывалого урки. – Все чисто, моих людей там не было.

– У меня имеется другая информация, – отвел взгляд в сторону Тестоедов. – Ладно, компетентные органы разберутся. Но вот что я вам скажу, господин Герасимов, не лезьте в это дело, не ваш это масштаб. Времена сегодня уже не те.

– Времена всегда самые те, – жестко ответил Паровоз. – Закон – тайга, прокурор – медведь. Это правило в России еще никто не отменял. Просто сегодня в лесу прокурором самый большой медведь. Мишек поменьше, Ходорковских всяких там, подмял, волков разогнал, одно шакалье вокруг него вьется.

– Вы на что это намекаете? – встрепенулся мэр, на лацкане пиджака которого был нацеплен значок с партийным медведем.

– Нет, я не про медвед-преведа, это так, для декорации. Гризли это американский. А в наших лесах другой зверь хозяйничает.

– Ладно, оставим байки про зверюшек баснописцу Сергею Михалкову. Я говорю вам прямым текстом: судьба фабрики решается на другом уровне. Вы свой сегмент рынка освоили – вот и работайте себе спокойно. Никто вам прошлое припоминать не собирается. Собственно, проблемы в Чуковском возникли не из-за вашей самодеятельности. Есть там один человек, который ставит палки в колеса нашим правоохранительным органам. И традиционными методами, к сожалению, здесь не обойтись…

– То есть вы мне предлагаете мокруху потому, что менты работать совсем разучились? – усмехнулся Гоша.

– Выбирайте выражения! Просто у человека могут возникнуть некоторые проблемы со здоровьем, он может занервничать из-за того, что с его автомобилем возникли непредвиденные сложности. Или, к примеру, администрация гостиницы не смогла уследить за сохранностью его личных вещей. Ничего серьезного, но этот деятель вдруг начинает чувствовать себя не очень уютно в нашем гостеприимном крае, и убирается, в конце концов, в благословенную столицу нашей великой родины. Откуда он на нашу голову и нарисовался. Что касается работы «за ментов». Я знаю, что люди вашего круга таких вещей не одобряют. Но тут случай особенный. У вас имеется личный интерес для предметного разговора с московским гостем.

– Ив чем этот интерес заключается? – насторожился собеседник Тестоедова.

– У меня есть информация: тот склад с медными валами, на который вы положили глаз, оказался пустым благодаря усилиям того же человека, мешающего нам навести порядок на Чуковской фабрике, – отчеканил мэр.

Лицо Гоши Паровоза буквально окаменело:

– Имя!

Тестоедов исполнил просьбу грозного хищника.

«Тоже мне, медведь нашелся! – рассуждал про себя Гоша, направляясь к своему бумеру. – Шакал настоящий и есть. Думает, что я – шпана мелкая, шестеркой поработаю, аудитора этого припугну. Нет, шалишь! Если кто-то всерьез подставил Гошу Паровоза – не жить ему. Кишки на дерево намотаю».

Глава 50. Колдун предупреждает

Ученые до сих пор ищут недостающее звено цепочки эволюции современного человека, между питекантропом и Homo Sapiens существует грандиозный разрыв. Но такие разрывы можно отыскать и на современном этапе развития человека. Где найти связь между папуасом из Новой Гвинеи и британским джентльменом? Правильно, в России! Русский джентльмено-папуас (или папуасо-джентльмен) объединяет в себе черты и того, и другого. Джентльмен верит в науку, папуас – в магию. А российский «папик» охотно использует и то, и другое. Бизнес-план или избирательная кампания строятся в строгом соответствии с предписаниями гороскопов, просчитывающихся с использованием возможностей самых современных радиотелескопов. Кукла врага, в которую втыкаются раскаленные иглы, изготавливается специалистами компьютерного ЗD-моделирования, заклинания передаются через системы спутниковой связи. И, представьте себе, срабатывает! Колдун Зенон при необходимости тоже пользовался мобильной связью.

– Привет, Стас! У меня к тебе срочное дело… Нет-нет, твои дела подождут! Приезжай прямо сейчас… Да, именно, дело жизни и смерти.

По трагизму в голосе Зенона Савельев понял, что на самом деле отложить разговор никак не получится. Аудитор, ссылаясь на форсмажор и рассыпаясь в извинениях, отменил две деловые встречи и отправился в офис доктора-мозгоклюя.

Таким своего друга он еще не видел. Зенон сидел за рабочим столом, подперев рукой косматую голову. Перед ним стояли три водочных бутылки, две из которых были уже опорожнены.

– Что случилось? Требуется помощь? – Стас не представлял, какие обстоятельства могли так подействовать на великого и могучего колдуна. – Проблемы?

– Да, проблемы. Серьезные проблемы. Причем и у меня, и у тебя.

– Давай вначале с твоими разберемся, чем смогу, помогу, – Савельев расположился в кресле и сосредоточился на предстоящей консультации.

– Нет, дружище, сегодня ты мне не помощник. Хотя, может, просто послушаешь, вдруг что-нибудь дельное в голову придет. Ты в курсе, что в Киргизии сегодня происходит?

– Нет, как-то замотался, новости давненько не смотрел.

Зенон рассказал Савельеву о том, что происходит на его исторической родине. Президент Бакиев блистательно доказал всему миру, что ресурсов маленькой бедной страны не хватает для прокорма большой богатой семьи. Приватизация национального достояния хищным кланом Бакиевых привела к такой разрухе, что даже терпеливые киргизы не выдержали. Результат: погромы и передел собственности. В столице временное правительство, а президент перелетел под крылышко батьки Лукашенко в Минск, откуда вещает миру о попранной справедливости.

– Сочувствую, конечно, но ты-то здесь причем? Толпа родни в Москву приехала, квартирный вопрос решать приходится?

– Если бы только это, – горестно махнул рукой Зенон и присосался к бутылке. – Мне тут солидные товарищи из компетентных органов предъяву выкатили.

– По поводу?

– Так это ж я им Бакиева сосватал! Ты думаешь, президент в Киргизии без визы Кремля утверждается? А консультирую органы по этому направлению я лично. За это и предъява.

– А зачем ты этого шакала с его стаей присоветовал?

– Понимаешь, все дело в имени. Тут очень сильная магия работает. Я ведь и прошлого президента подбирал. У того вообще была волшебная фамилия – Акаев.

– И что в этой фамилии чудесного?

– Просто идеальная фамилия для президента пророссийской ориентации. В ней заключен магическое сочетание, ключевой символ русской ментальности, – Зенон шумно выдохнул и занюхал очередной глоток рукавом пиджака.

– Да говори ты толком. Какой ещё символ? – Стас начал проявлять нетерпение.

– Все очень просто. Русский ментальный символ – автомат Калашникова, АК сокращенно. А фамилия прошлого президента АКаев. Дошло? Кстати, у нас уважительное обращение к человеку – ака. Так что никуда нам друг от друга не деться.

– И почему твой идеальный Акаев на троне не усидел?

– Так американцы тоже не дремлют, у них на ЦРУ такие шаманы из племени чероки работают! Но я тогда обошелся меньшим злом, нашел человека с фамилией похуже, но вроде бы тоже общий нужный символ содержит БАКиев.

– Постой, постой! – заволновался Стас. – А БарАК Обама тоже твоя работа?

– Нет, на американском направлении другие люди работают. Но принцип ты уловил верно. Ты думаешь, Обама сегодня случайно социализм строит? Еще увидишь, самый классный президент США из него получится. Для России. Да, так вот, вначале с этим фруктом, Бакиевым, было вроде все нормально. Американцев стал с их транспортным аэродромом поджимать. А потом – как с цепи сорвался. Без этих чертей-чероки точно не обошлось! Представь, он под свой контроль наркотрафик поставил. Недоглядел я, он с парой моих родственничков, наркобаронов…

– Наркобаранов? – переспросил Стас, который уже привык, что все разговоры о Киргизии сводятся к этим благородным животным.

– … аркобаронов недоделанных из Ошской долины, сговорился – и как на Россию вся эта дрянь поперла. Ну и терпение большого брата, – колдун уважительно указал пальцем в потолок, – закончилось. В общем, теперь мне выкатывают все.

– И что ты собираешься делать, чем я тебе могу помочь? – сочувственно спросил друга Савельев.

– Да ничем, собственно. Я пытаюсь консультации у духов получить. Вот видишь, сколько водки выпил, мне сильный транс нужен. Да, знаешь, зачем я тебя позвал. Я когда в астрал выходить начал, кое-что про тебя узнал. Это очень серьезно. Помнишь, я смерть предсказывал твоему человеку?

– Ну и? – насторожился аудитор.

– Тебе по всем признакам тоже недолго жить осталось, – прямо ответил колдун и посмотрел на Стаса неожиданно трезвыми глазами.

– Сколько? – спросил Савельев.

– Вот здесь-то и вся закавыка. Дата какая-то неопределенная. Но я одно тебе скажу точно: через две недели для тебя наступит очень опасный период. И два-три дня смерть за тобой буквально по пятам ходить будет.

– И как с этим счастьем жить?

– Выкарабкаться можно. Духи не говорят о том, что ты точно умрешь. Я попробую с ними договориться. Но помни, духи просто так смерть не отводят. За все платить приходится.

– Ты меня не удивил, на этом свете действует тот же принцип, – усмехнулся Савельев. – Ладно, спасибо, что предупредил. Постараюсь беречься. А пока я жив – время деньги.

Стас пожал Зенону руку и вышел. Колдун задумчиво смотрел в спину своему другу. Он не сказал Стасу об одной очень важной вещи. О цене, которую духи берут за отсрочку смертного приговора.

– Фатима! – требовательно воскликнул Зенон.

Дверь в кабинет открылась, но на пороге не возникла фигура покорной офисной рабыни, это вернулся Савельев.

– Ты что-то еще узнать хочешь? – спросил его колдун.

– Нет, информацию я получил. У меня к тебе необычное предложение: давай напьемся.

– Так ты же не пьешь!

– Знаешь, за две недели довести печень до циррозного состояния довольно сложно. Так что я, пожалуй, рискну. Составишь компанию? – и Савельев выразительно щелкнул себя по горлу.

– И все-таки не верю я, что ты русский, – изрядно опьяневший Стас одной рукой приобнял за плечо Зенона, а другой пытался развернуть массивную голову приятеля так, чтобы внимательно изучить его лицо.

Разговор этот происходил спустя два часа после принятия Савельевым исторического решения надраться в стельку. Задуманное ему удалось осуществить с блеском. Друзья сумели сменить три бара, основательно прошерстив представленный там ассортимент, начиная от фирменных коктейлей и заканчивая банальной водкой.

– Хочешь, паспорт покажу? – Зенон извлек из кармана документ.

– Да плевал я на твой паспорт. Тем более там теперь национальность не указывают. И паспорт у тебя наверняка колдунский – написано то, что ты хочешь. Дай сюда, – Савельев выхватил у собутыльника паспорт, раскрыл его и начал его внимательно изучать.

– Во, говорил же я – паспорт колдунский. Здесь не только дата рождения, но и дата смерти указана, – Стас ткнул пальцем в раскрытую книжицу.

– Где? – испугался Зенон, пытаясь вырвать документ из рук Савельева.

– Bay, попался, киргизский шпион! В российских паспортах дату смерти со сталинских времен не ставят! – рассмеялся Стас.

– Тьфу на тебя! – до Зенона дошло, что он стал жертвой дружеского прикола.

– Слушай, у меня идея, – оживился Савельев. – Давай я подгоню тебе Пенсионный фонд! Ты им будешь даты смерти граждан устанавливать. Представляешь, мечта нашего государства наконец-то сбудется. Человек всю жизнь денежки себе на старость перечисляет, а страховщики знают, что он точно не доживет!

– Ты это серьезно? – спросил Зенон.

– Нет, конечно, – заржал Савельев. – Туда киргизских шпионов не принимают! Ладно, давай я тебя без паспорта на вшивость проверю. Докажи, что ты – истинно русский человек. И я тебя за это поцелую.

– Доказать – докажу, а целоваться с тобой не буду.

– Ладно, черт с тобой, не стану я тебя целовать. Итак, проверка, сосредоточиться. Назови мне три самых красивых глагола в русском языке.

– Ну…, – Зенон задумался, – может, верить, любить и надеяться?

– Не угадал, чурка ты нерусская. Запоминай. Третий по красоте глагол – растамаживать. Второе место занимает чудесное слово узаканивать.

– Эй, так не честно, – запротестовал колдун, – я нормальные слова назвал.

– Наплевать и забыть на твои нормальные слова. А теперь – внимание, шедевр, порожденный гением моего народа. Это слово…. Отсрачивать!

– Чего делать? – растерялся Зенон.

– Подъем! – скомандовал Стас. – У меня идея. Я тебе на примере покажу, что означает это великое русское слово.

Друзья рассчитались с барменом и, пошатываясь, направились к выходу.

– Московская налоговая служба! – назвал таксисту пункт назначения Савельев.

– Итак, – объявил Савельев, когда они прибыли на место, – сейчас мы должны найти фотографа, желательно симпатичную девушку.

– Барышня, можно вас на минутку, – обратился ценитель странных глаголов к проходящей мимо блондинке.

Та с некоторым сомнением оглядела с ног до головы пьяных приятелей.

– Сделайте доброе дело. Мы с товарищем сейчас устроим хэппенинг, а вы запечатлеете это произведение современного искусства на наш фотоаппарат, – он протянул девице свой сотовый телефон, та после некоторых колебаний, взяла его.

– Постарайтесь снять нас так, чтобы в кадр попала вывеска, – инструктировал девушку Стас.

Неверной походкой в обнимку друзья поднялись по лестнице и расположились под табличкой, на которой было написано название грозного учреждения. Барышня направила на парочку встроенный в телефон фотоаппарат.

– Внимание! – крикнул Стас.

Они с Зеноном повернулись лицом к зданию, поэтому немногочисленные зрители не могли разглядеть, что друзья расстегнули брюки.

Через пару секунд обалдевшая барышня начала как сумасшедшая нажимать на кнопку фотосъемки. Кадр получился эффектный: две крепкие мужские задницы, а сверху надпись: Управление Федеральной Налоговой Службы Российской Федерации по городу Москве.

Как оказалось, фотографировала парочку не только блондинка, которой Савельев доверил свой сотовый телефон. В тот же день в интернете появилась «отсраченная» фотография, а под ней надпись: «Налогоплательщики, отдавшие родному государству последние рубахи, готовы снять и последние штаны. Они требуют отсрачивания уплаты налогов».

– Ну, ты приколист! Это ж надо. «Отсрачивать», – хохотал во все горло Зенон, разглядывая на дисплее телефона снимки. – Очень символичное словечко. Надо взять на вооружение.

– Ладно, поехали отсюда, а то сейчас охранники набегут, – Стас уже снова ловил такси. – Клуб «Катрин», пожалуйста.

– Что, мало тебе еще? Окончательно догнаться решил? – поинтересовался колдун, втиснувшись на заднее сидение.

– Хочу тебя кое с кем познакомить, – подмигнул ему собутыльник. – Только смотри у меня, без амикошонства! Никаких там щипков за задницу и тому подобных штучек.

– Не-не-не-не, – замахал своими лапищами Зенон. – Буду кроток, как овечка. Бэ-э-э…

Двух основательно пьяных мужчин при входе в клуб тормознули, пускать в приличное заведение в таком состоянии их категорически отказывались. Стас набрал Катин номер.

– О-хре-неть! – вышла через пару минут хозяйка клуба. – Савельев, ты ли это? Как тебя, убежденного трезвенника, угораздило так нарезаться?

– Катенька, золотко, все в порядке! Мы тут с моим другом, знакомься, кстати, Зенон Сарсадских, – Стас кивнул на колдуна, тот стукнул себя правым кулаком в грудь и резко мотнул рыжей косматой башкой, – обсуждали некоторые проблемы русской морфологии.

– Ладно, клоуны, заходите.

Катерина провела их в зал и усадила за дальний столик. Друзья плюхнулись на мягкий кожаный диванчик. Приглушенный свет висящих над столами абажуров, с большого проекционного экрана темпераментно дама исполняла классическое фламенко грудным голосом с легкой хрипотцой.

– Вас, похоже, уже реанимировать пора. Совсем мертвые, – озабочено посмотрела на мужчин Катя.

– Это мы-то мертвые? Ошибаетесь, милая барышня. Мы живее всех живых! – подал голос Зенон. – А вот эта дамочка, которую вы все тут слушаете, точно мертвая!

– Вы о Росио Хурадо? – удивилась Катерина. – Да, действительно, это запись ее прощального концерта, она уже умерла четыре года назад. Великая была певица. А вы разве знакомы с ее творчеством?

– Первый раз вижу. Но я такие вещи сразу чую, нутром. Мощнейшая энергетика, и качает она ее широкими потоками на публику, такое простым смертным даром не дается. Потому и сгорела.

– Катюша, не удивляйся, просто Зенон колдуном работает, профессия у него такая, – пояснил Стас.

– Колдуном, говоришь? А вот я считаю, что для вас сейчас лучше наколдовать чего-нибудь горячего, мясного и с острым томатным соусом, – улыбнулась Катя и поднялась из-за стола. – Пойду, приготовлю зелья целебного, чтоб вас от власти зеленого змия спасти. А тебе, между прочим, Стасик, – она взъерошила волосы своего друга, – так резко начинать обильные возлияния вообще не рекомендуется, твои ферменты не тренированы, с непривычки большие дозы алкоголя им переработать трудно.

Катерина вышла. Колдун пристальным, изучающим взглядом провожал ее удаляющуюся фигурку.

– Зенон, дружище, ну скажи, разве она не прелесть? – толкнул в бок слегка зависшего приятеля Стас.

Глаза колдуна словно остекленели, пару минут он молчал. Потом с видимым усилием разжал губы и произнес странным голосом:

– Эта девочка – настоящее сокровище для тебя. Подарок судьбы, кысмет по-нашему.

– Конечно, куда там твоим рабыням покорным! – съехидничал загордившийся Савельев.

– Екатерина твоя, Стас, далеко не рабыня, – колдун, казалось, старательно подбирал слова, словно боялся сказать что-то лишнее. – По рождению она царица. Но сама отвергла власть, переданную ей в роду. Теперь она – женщина-воин. Не женщина-мать, хранительница очага, не женщина-бабочка, муза поэтов и украшение жизни. Она воин. Отважный, чистый сердцем, светлый. Но… как бы тебе это объяснить? Она слишком открыта и уязвима, будто специально скинула с себя доспехи защитные…

– О чем это ты? – встревожился Стас.

– Она любит тебя, понял, парень! – почти закричал внезапно рассвирепевший прорицатель. – И она нужна тебе, ой, как нужна! Со своей стороны ты должен – слышишь меня? – должен сделать для нее все, что в твоих силах. Пусть девочка получит столько счастья, сколько позволено свыше и даже больше. И как можно скорее, – зеленые глаза Зенона вдруг потемнели. – А больше я тебе ничего не скажу…