Текст книги "Классика российского налогового консалтинга: Аудитор. Консультант. Советник. Аудитор (возвращение)"

Глава 28. Идея с ломбардами

«Молчи, нерпа глупая. Я все сказал!» – заходя в свой ломбард, Карина услышала, как ее зам Костя распекал девочку-приемщицу за какие-то провинности.

Подбирая персонал для сети своих ломбардов, Карина составляла мысленную психологическую характеристику кандидата. Принимая на работу Костю, который должен был руководить небольшим женским коллективом, Карина занесла его в графу «маленькая мужская сексистская шовинистическая свинья». Сегодня она внесла коррективы в персональное дело бойкого юнца.

«Пожалуй, маленький поросеночек превращается в настоящего конфликтно-ориентированного патриархального гегемониста. Надо подыскать ему замену и уволить к чертовой матери. Девчонки уже все на нервах, поэтому добра не жди», – приняла решение Карина.

Собственно, у нее не было особых дел в ломбарде, она заскочила сюда по пути. Ее волновали серьезные проблемы. Стас Савельев попросил ее о помощи.

Они познакомились со Стасом несколько лет назад, в кабинете Зураба Давидовича, дяди Карины. Девушка не знала в подробностях, что за консультация потребовалась ее могущественному родственнику, но то, что задание было выполнено на высшем уровне, для нее секретом не стало. И уже через неделю после их знакомства она позвонила Стасу: ее ожидала серьезная налоговая проверка. Савельев дал Карине четкие разъяснения по интересующему ее вопросу, а денег за консультацию не взял. Так у них и повелось: к налоговому консультанту привыкаешь, как к домашнему доктору. Между клиентом и консультантом устанавливаются самые доверительные отношения, от «налогового доктора» секретов нет. Но Карина, которую воспитывал брат ее покойной матери, Зураб Давидович, знала закон жизни: за услуги когда-нибудь придется платить. И была к этому готова. Стас обратился к ней с очень серьезной просьбой.

События вокруг Чуковской текстильной фабрики развивались с угрожающей скоростью. Кайгородов обивал пороги кабинетов военных заказчиков из Министерства обороны: на предприятии накопились долги по зарплате, нужно было закупать сырье, а платежи по госзаказу все не поступали. Кузнецова, следуя четким указаниям своего шефа, не «бомбила» руководство фабрики с требованиями дать разъяснения по поводу просрочки платежей по кредиту. Так поступил бы на ее месте управляющий добросовестного банка, но Ольга готовила рейдерскую операцию, которая шума не терпит. Кузнецова готовилась нанести решающий удар по заранее подготовленному плану. Она готовила договор продажи долгов предприятия одной оффшорной компании, хозяином которого являлся будущий собственник фабрики. Вся хитрость заключалась в том, что компания-обманка не имела расчетных счетов! Поэтому после продажи долга Кайгородов не будет иметь возможности рассчитываться по своим обязательствам – а это прямой путь к передаче права собственности кредитору.

Стас, анализируя ситуацию, понял, что ждать больше нельзя. Звонок к Зурабу Давидовичу, вроде бы, дал положительный результат. Зная, как Стас помогает его племяннице, Хурцилава сделал царский подарок. Он даст Стасу сумму в 680 миллионов 30 тысяч рублей на три дня. Наличкой. Без процентов. Стас клятвенно заверил своего благодетеля, что через три дня деньги вернутся на свое место – на полки старого шкафа в кабинете Зураба Давидовича.

Но этот звонок имел и другие последствия. У Василия Степановича были свои люди буквально везде, поэтому результаты прослушки этого телефонного разговора стали ему известны буквально через час после того, как он состоялся. Председатель Совета директоров «СтаБиКо» позвонил своему приятелю, занимающему высокий пост в МВД.

– Слушай, Палыч, твое ведомство вообще собирается с преступностью бороться? – после обычных приветствий «подколол» своего собеседника олигарх.

– Кто бы говорил о преступности. Тоже мне, проблема. Вы, денежные мешки, целый мировой кризис просрали, вся страна раком стоит, – с солдатской прямотой парировал милицейский генерал. – Давай не будем ментов во всех бедах виноватить. Есть конкретный вопрос – будем решать.

– Помнишь, ты мне хвалился, что Саакашвили помог вам подрезать воровскую верхушку? Мол, с грузинскими авторитетами можно теперь делать все что угодно, Кремль отдал команду «фас»?

– Так оно и есть.

– А у меня есть информация, что один такой недобиток пытается отмыть общак. И делает он это так, что по закону его никак не зацепить. Грамотно проконсультировали его, гада.

– Короче: что я могу сделать?

– Ничего особенного. Просто этого авторитета надо закрыть на пару недель. Посмотри его старые дела – что-нибудь да найдется. Ты ж знаешь: «в качестве меры пресечения избрать содержание под стражей». Но самое главное – никакой связи с волей! А то у вас уголовники уже с GPS на короткой ноге.

– Ладно, Степаныч, для тебя – сделаем. С тебя ящик коньяка.

– Хоть два. Только грузинского, – Василь Степаныч всегда старался завершать деловой разговор доброй шуткой.

В результате этой дружеской беседы Зураб Давидович был вынужден освежить навыки сидельца в камере Матросской тишины, а Стас остался без обещанных миллионов. Поэтому ему и пришлось обратиться к Карине.

Глава 29. Медный склад

– Иван Семенович! Вы знаете поговорку: время – деньги? Решим задачу: время – три дня; деньги – около 70 миллионов. Есть варианты? Какие материальные активы в виде движимого имущества мы с вами сможем переместить из Чуковского в Москву? Вспоминайте!

– Да что ты, Стас! Откуда такие сокровища! Ты же знаешь – банкиры залог очень качественно подобрали. Все мало-мальски ценное и ликвидное – у них в кулаке.

И тут Савельева осенило:

– Иван Семенович – а медный склад?

– Ты гений, Стас!

Савельев был человеком дотошным, он считал, что информация лишней не бывает. Поэтому, бывая с консультациями на предприятиях, он никогда не упускал случая познакомиться со спецификой производства, организацией труда. Не стала исключением и Чуковская текстильная фабрика. Обследуя территорию предприятия, Стас обратил внимание на огромное складское помещение, находящееся в самом дальнем углу фабричного двора.

– Это медный склад, – объяснил ему главный инженер Кайгородова.

Он рассказал Стасу о том, что хранится на этом складе. Это были медные валы, которые использовались для нанесения рисунка на ткань. После того, как ассортимент менялся, для нанесения нового рисунка приходилось заказывать новые валы. А старые отправлялись на склад. При этом в балансе предприятия валы засвечены не были. Руководство фабрики предусмотрительно их списывало. Мировые цены на рафинированную медь неуклонно росли, так что такой вид вложений был гораздо надежней, чем банковские вклады или игра на рынке ценных бумаг. Стас тогда поразился: насколько неэффективно работала социалистическая производственная система: ценнейший металл использовался для изготовления среднесрочной оснастки! Но сегодня наследие советских времен могло спасти фабрику Кайгородова.

– Иван Семенович, я тут поинтересуюсь ценами на медь, а вы подскажите, сколько у вас этого добра скопилось. По моим прикидкам речь может идти о тысячах тонн. И сразу: надо в срочном порядке организовать железнодорожные составы с этой медью до Москвы. Какое счастье, что цены на рафинированную медь даже в кризис растут!

– Там не только медь, Стас. Серьезные добавки серебра имеются. Я уточню, сколько.

– Еще лучше. В общем, за вами медный паровоз. А уж с банком я разберусь. За работу. Время – деньги.

Глава 30. Ломбард – это шанс!

В мире, который все больше погружается в пучину безналичных расчетов, где отсутствие банковской карты у человека возможно только в том случае, если он принадлежит к касте бомжей, именно ломбард может считаться островком классического капитализма. Здесь формула «товар – деньги – товар» работает буквально, и деньги здесь – не набор электрических сигналов в памяти банковского компьютера, а вполне осязаемые бумажные купюры.

Карина, несмотря на свою молодость, считалась одним из лидеров московского сообщества ломбардщиков. Отчасти этому помогло родство с Зурабом Давидовичем. Но и пробивной характер самой Карины, ее принципиальность, ее кредо «умри, а с долгами рассчитайся» тоже сыграли свою роль. В замкнутом мире ломбардщиков эти качества ценились чрезвычайно высоко. Поэтому даже убеленные сединами ветераны ломбардного цеха называли ее уважительно – Карина Витальевна.

Карина знала о содержимом шкафа в дядином кабинете, она верила Стасу, который рассказал ей о решении Зураба Давидовича подкинуть на несколько дней увесистую сумму. Однако без личного дядиного подтверждения их договоренности она не могла передать Савельеву даже гораздо меньшую сумму. Но: умри, а с долгами рассчитайся. Карина прекрасно знала, где можно быстро собрать такую сумму наличкой. Она лишний раз убедилась в этом после того, как обзвонила 17 московских ломбардов. 680 миллионов 30 тысяч? Легко! Приносите заклады на такую сумму – и ломбард вам поможет. Оставались сущие пустяки – найти материальные ценности на несколько сотен миллионов. И Стас эту задачу решил.

Глава 31. Медь едет в Москву

«Из меня, наверное, получился бы настоящий наркобарон!», – не без гордости думал директор Чуковской текстильной фабрики Кайгородов. Он где-то читал, что самые совершенные схемы транспортной логистики разрабатывают мафиозные кланы, которые занимаются переброской наркотиков и из одной части света в другую.

Сравнение пришло в голову Кайгородову неслучайно. Он только что завершил грандиозную операцию. В Москву были отправлены два железнодорожных состава, загруженные медными валами. Когда Стас предложил эту схему работы со «Старт-банком», директор фабрики вначале просто отмахнулся:

– Стас – это совершенно нереально! Два состава на московское направление – за неделю…

– Иван Семенович, есть такая поговорка: глаза боятся – морда пьет. Главное поставить себе цель. Я вам со своей стороны помогу. Ломбардщики уже резервные площадки на станциях обещали расчистить, так что прием обеспечим. За вами – погрузка и доставка.

Делать нечего. Кайгородов вышел на своего знакомого, железнодорожного начальника Выхухолева. Это был мужик с железными нервами. Можно себе представить, какой характер сформируется у человека, которого все называют сначала Похухолевым, потом Нахухолевым, и только затем по паспорту…

Выхухолев прославился на всю РЖД в 201 году, когда в Россию совершил свой первый визит любимый руководитель корейского народа товарищ Ким Чен Ир. Бронированный поезд высокопоставленного корейца несся тогда по России, нагоняя ужас на все железнодорожное начальство: рушились графики, пассажиры подняли вой на всю Россию, контрагенты грозили судами.

Выхухолев отвечал за один из самых сложных участков. Время передвижения дружественного руководителя было рассчитано буквально по минутам. И тут, как на грех, возникает заминка. Нужно пропустить пару составов ну очень нужных людей. И всего-то час для этого требуется. Выхухолев этот час обеспечил! Он умудрился найти и доставить на небольшой полустанок ветерана, который во время войны грудью заслонил великого вождя корейского народа товарища Ким Ир Сена от вражеской гранаты. А любимый руководитель очень уважал великого вождя, своего папу. Ким угощал ветерана чаем в своем личном вагоне почти полтора часа!

Так что Кайгородов обратился по адресу.

– Будет непросто, Семеныч. Но идеи чучхе непобедимы. Сделаем, – сказал Выхухолев.

И сделал. Сыграли свою роль три немаловажных фактора. Во-первых, преданность Выхухолева идеям корейского социализма – чучхе, в которые он твердо уверовал после знакомства с Кимом. Во-вторых, кризис. Объем перевозок по железке резко упал, движение уже не напоминало сумасшедшие тараканьи бега времен визита любимого Кима. И, в-третьих, один состав под Кайгородова уже был выделен. Он как раз готовил к отправке в Москву груз со склада метизов, где с советских времен копились запасы крепежа, оснастки, инструмента. Когда-то материал этот стоил копейки, и его при первой возможности тоннами списывали. А теперь метизы стоили целое состояние. «Медь – в первую очередь», – решил Кайгородов. И отдал метизный состав под валы.

Глава 32. Стас решает еврейский вопрос

«Откуда у русского человека фамилия Бонапарт? Значит – еврей! Это называется – навеяло», – подумал Стас, пожимая очередную руку.

– Лев Исаакович.

– Давид Моисеевич.

– Арон Израилевич.

– Аркадий Маркович…

– Очень приятно!

Встреча с представителями Ассоциации московских ломбардов происходила в офисе ее председателя. Лев Исаакович Бернадот (именно эта фамилия «навеяла» Стасу дурацкую хохму про Бонапарта) пошел навстречу Карине исключительно из уважения к ее дяде.

– Видишь ли, деточка, мы, ломбардщики – люди очень консервативные. И рисковать такими деньгами не привыкли. Но если сам Зураб Давидович, чрезвычайно разумный человек, готов был пойти на такой шаг, то и мы посмотрим. Привози своего супер-адвоката. Поглядим, что это за гений финансовых махинаций. Может быть, потом вспоминать будем, как нам русский Ротшильд руку пожимал. Но, если честно – то вряд ли он нас убедить сможет.

Стас кропотливо готовился к встрече. Он был намерен решить «еврейский вопрос» быстро, одним ударом. И промашки здесь допустить нельзя. Когда Савельев готовился к важной операции, он тщательно анализировал информацию о контрагентах. Деловая репутация, склонность к разумному риску, манера ведения переговоров – учитывалось все. В том числе и менталитет будущих партнеров. Племянница Зураба Давидовича Карина была скорее исключением, чем правилом в этом обществе. Мир московских ломбардов был давно и прочно оккупирован еврейской диаспорой, поэтому Стас готовился к поединку именно с таким противником. А евреев Савельев уважал крепко. Еще с детства.

Когда Стас перешел в четвертый класс – его семья переехала из деревни в большой город. В конце первого учебного дня в школе к новичку подошел один из неформальных лидеров класса.

– Пойдешь еврея п…ть? – спросил он Стаса?

– А кто это такой?

– Вот село неасфальтированное! Пойдем, увидишь.

Стасу стало любопытно. Ему не понравилось то, что он увидел на заднем дворе школы. Куча его одноклассников (он насчитал восемь человек), громко хэкая, топтала ногами свернувшегося в клубок парнишку.

«Может, за дело», – подумал Стас. Он не собирался вмешиваться до тех пор, пока не поймет причин происходящего.

Толпа тоже когда-то устает. Пацаны отправились по своим делам, а объект товарищеского суда Линча, утирая кровавую юшку с подбородка, ползал по раннему снегу в поисках частей небогатого гардероба. Стас подобрал шапку-ушанку и протянул ее жертве народного гнева.

– Стучал? По карманам тырил?

– Дурак, что ли?

– За что тогда?

– Вчера Израиль палестинцев бомбил.

– Кого?

– Палестинцев, арабов то есть.

– А ты здесь причем?

– А я – еврей.

На том и расстались. Стас так и не понял причин происходящего. Но был он пареньком дотошным. Вечером пристал с расспросами к матери. Та, слегка удивленная интересом сына к проблемам международных отношений, попыталась ему кратко, доступными словами, пересказать информацию, которой кормили советских граждан международные обозреватели по телевизору: плохие евреи не дают хорошим арабам создать собственное государство в Палестине. Весь советский народ их осуждает. А евреи плохие потому, что их поддерживают американцы. Друзья наших врагов – наши враги. А враги друзей наших врагов – наши друзья. Поэтому арабы хорошие.

Стас понял, что парню досталось не по делу. А восемь на одного – у них в деревенской школе так не поступали даже с последними подонками.

На следующий день он вышел из школы пораньше, дождался выхода отщепенца и встал рядом с ним. Одноклассники опешили:

– Слушай, деревня, отвали, тебя пока не трогаем, только еврея.

– Может я и деревня, село неасфальтированное. Только у нас десять на одного – это когда собачья свадьба. Вам бы, твари, сучку шелудивую поискать. Сучку в течке. Глядишь – полегчает.

Стая с воем накинулась на Стаса и его первого подзащитного.

– Меня Аркадий зовут, – напарник протянул разбитую в кровь руку Стасу после неравного боя.

Так они и подружились. Первое время крепко доставалось обоим. Стасу, честно говоря, это надоело очень скоро. И он нашел выход. Они с Аркашей разработали план партизанской операции. Друзья вычислили место жительства всех своих мучителей. Буквально за пару недель они встретились с каждым из них. Стас по-прежнему считал, что поединки должны проводиться по деревенским правилам. Поэтому жертве предлагался выбор: с кем он будет драться один на один. В любом случае победа оставалась за друзьями. Стас тогда усвоил: в драке побеждает не тот, кто сильнее, а тот, кто больше жаждет победы. Плоды партизанской тактики не заставили себя долго ждать. Их противники очень скоро почувствовали разницу между волчьей травлей и рыцарским поединком. Как-то вечером друзья вышли из школы и застыли в ожидании традиционного побоища. Ватага поклонников свободной Палестины прошла мимо, старясь не смотреть им в глаза. Аркаша Биндер откинул русую прядь со лба, смачно извлек соплю из своего носа картошкой, прищурил ярко-голубые глаза и сказал:

– Пусть знают, сволочи, как с евреями связываться.

Только через пару лет Стас случайно узнал о том, что его друг Аркадий в младенческом возрасте был усыновлен бездетной еврейской парой.

Тогда Савельев усвоил очевидную истину: еврейство это не национальность, это рядовая жизненная ситуация. Если ты в меньшинстве, если тебя прессует банда подонков, если окружающие стыдливо отводят глаза, чтобы не смотреть, как тебе крушат ребра – значит, ты попал. Сегодня ты – еврей. Савельев понимал, что представители этого вселенского меньшинства – результат жесточайшего естественного отбора. Еврей – это, как правило, очень серьезный оппонент. Навыки выживания в агрессивной окружающей среде у него в крови. И соревноваться с ним нужно при помощи его же оружия. Евреи не уважают тупую силу, они могут согнуться, но не сломаться под грубым напором. Их сила – изощренный интеллект. Их слабость – нежелание совершать чрезмерно рискованные шаги. Собираясь на встречу с ломбардщиками, Стас учел эти факторы.

– Итак, юноша, что вы имеете нам предложить? Карина Витальевна в общих чертах обрисовала мне такую картину маслом, что нам стало удивительно интересно. Все это очень отдает аферой. И не просто аферой, а грандиозной аферой. Мы здесь собрались, чтобы иметь возможность лицезреть чудо: как такое интересное предложение вы сумеете превратить в реальный деловой проект.

Лев Исаакович закончил вступление. Стас поднялся, окинул взглядом аудиторию. Его изучающее буравили глазами представители ломбардной элиты.

– Господа! Позвольте мне для начала по доброй русской традиции рассказать вам один старый антисемитский анекдот…

Стас сделал паузу. Он добился того, чего хотел. Ошарашенные его наглостью ломбардщики теперь не пропустят ни единого слова.

– Жил-был один пожилой еврей. Он славился на все местечко своим искусством заваривать чай. Он угощал этим напитком своих гостей. Те, естественно, приходили в восторг, а хозяин ни за что на свете не хотел раскрывать свой секрет. И вот этому еврею пришла пора умирать. У его постели собралась масса соплеменников. Наследников у еврея не было, поэтому все надеялись, что он не станет уносить в могилу тайну и поделится ей с окружающими. Время идет, все ждут, напряжение растет. И вот приходит смертный час знаменитого чаевника – он начинает говорить, все склонились над ним и слышат: «Евреи! Не жалейте заварки!».

Лев Исаакович в недоумении переглянулся с Аркадием Марковичем. Стас понимал, что он рискует: рассказывать антисемитские анекдоты могут позволить себе только евреи. Но шокировать аудиторию для дополнительной концентрации внимания – проверенный ораторский прием.

– А теперь к делу. Скажите, какой металл ценится больше всего на свете? Я могу предугадать ваш ответ – золото. Сколько стоит тройская унция на сегодняшний день? Каждый из вас всегда знает точный ответ на этот вопрос. Вы привыкли работать с желтым металлом. Ведь в ломбард чаще всего несут ювелирку. А теперь я докажу вам, что вы ошибаетесь! Сегодня для вас самый интересный металл – это медь. Сколько стоит унция этого металла? Никто сходу не ответит на этот вопрос. При оценке стоимости меди счет идет на тонны. И я вам эти тонны предлагаю. Тысячи тонн. Это как раз тот случай, когда количество переходит в качество. Как при заваривании чая.

Я ни в коем случае не собираюсь подвергать сомнению высочайший уровень вашего профессионализма. Но вы привыкли работать, если позволите мне такую метафору, с микроскопом. А я вам предлагаю проект астрономического масштаба. Здесь уже телескоп требуется.

– Мы прекрасно работаем с золотом. Что мы будем делать с вашими гигантскими тоннами? – спросили Савельева.

– Площадки для хранения металла подготовлены, наши партнеры берут эту задачу на себя. Очень хорошо охраняемые площадки, смею вас уверить, – тут же парировал Стас, – вам не придется работать с медью в натуре, непосредственно.

– Вы хотите сказать, молодой человек, что сделка выгодна ломбардам благодаря величине вложения. Но хотелось бы точно узнать, сколько мы с этого будем иметь? – последовал новый вопрос.

– Процент по этой сделке – в два раза выше, чем традиционно взимают ломбарды.

– Двойные проценты – с такой суммы! Конечно, считать деньги в чужом кармане не совсем деликатно, но позвольте поинтересоваться, в чем ваша выгода? Как вы сможете с нами рассчитаться?

– Благодаря краткосрочности нашей операции. Речь идет всего о трех днях, так что такие проценты мой клиент потянет, – отреагировал на вопрос Савельев.

– Деловые люди всегда должны точно просчитать все возможные риски. Тем более, когда речь идет о таких суммах. Как вы гарантируете нам, что через три дня мы получим свои деньги? И что нам делать с вашим огромным богатством, сели вдруг у вас что-то не срастется. Как реализовать несколько килограммов золота – это нам известно. А кто выкупит у нас три состава меди? Причем в кратчайшие сроки, иначе мы просто разоримся на хранении.

– Я предлагаю вам ознакомиться с этим документом, – Стас протянул Льву Исааковичу гарантийное письмо хозяина одного из крупнейших в стране металлургических предприятий, – взгляните на подпись, эта фамилия вам о чем-то говорит?

Глава Ассоциации ломбардов удивленно поднял кустистые брови: фамилия впечатляла.

– Вы видите: этот человек выкупает у вас медь и самостоятельно ее вывозит. А он, как известно всем деловым людям в этой стране, слов на ветер не бросает. Он прекрасно знает, что такое состав чистейшей меди. И не из Чили через полгода. А из Москвы и сегодня.

Стас перевел дух. Он снова обвел взглядом аудиторию. «Наша взяла!», – подумал Савельев. Конечно, надо будет проговорить еще массу деталей. Но это уже не столь важно. Он сумел убедить матерых ломбардщиков в том, что сделка вполне реальна. И очень выгодна для них.

Но Савельев упустил один фактор. Он вёл переговоры с учетом особенностей традиционного еврейского делового менталитета, но тут вмешалась статистика.

Старинная еврейская легенда гласит, что когда-то, в библейские времена, господь решил облагодетельствовать народ избранный. Собрал он на горе Синайской все десять колен Израилевых и велел пройти перед лицом своим, которое, как обычно, скрыто было за пылающим кустом, листья которого содержали эфирные масла. И у всех проходящих перед ним евреев собирал бог всю имеющуюся в их головах глупость, аккуратно складывая огромное количество идиотизма в особый ковчежец. Так он поступал с каждыми 999-ю представителями богоизбранного народа. Но закон сохранения энергии обязателен для всех, даже для всеведущего и всемогущего. Поэтому Иегова отдавал все накопленное в ковчежце «богатство» последнему по счету из каждой проходящей перед ним тысячи. Результат: евреи в подавляющем большинстве своем – люди умные. Но если среди них попадается дурак – то это всем дуракам дурак. Упертый в своей тупости до немыслимой степени, агрессивный, всегда убежденный в своей непререкаемой правоте. Такого дурака называют еврей-тысячник.

И надо же было такому случиться, что в сообществе московских ломбардщиков оказался один представитель этого славного племени! Тысячник – среди семнадцати!

Обсуждение технических тонкостей предстоящей операции было прервано возгласом до сих пор молча сидевшего в уголке пожилого мужчины в скромном костюме. Прорвало Арона Израилевича.

– Люди, опомнитесь! Что мы делаем? Этот аферист нас всех погубит, помянете мои слова. Мы лишимся своих денег, да еще наживем кучу неприятностей. За этим стоят серьёзные люди, с ними шутки плохи.

«Опять Арончика понесло», – подумал Лев Исаакович.

Но, зная характер «тысячника», он понимал: уговаривать его не имеет смысла. Глава Ассоциации ломбардов отвел крикуна в сторону, и что-то шепнул ему на ухо, после чего тот быстро удалился. Чутье подсказывало Стасу, что этот неприятный инцидент еще будет иметь продолжение.