Текст книги "Он съел моего фамильяра"

16 глава. О том, как Сладкие девушки сбивают мужчин (и не только) с верного пути

Трое варгов у костра перед домом развлекались странной забавой…

Один из них держал в руках девушку, юную и красивую, облизывал ее длинным раздвоенным языком и причмокивал от удовольствия.

Девушка казалась бы мертвой, не заметь Вика подрагивая ее длинных ресниц и гримасы сильнейшего отвращения, которая то и дело проступало на красивом лице. Ее тонкие ручки трепыхались, как у марионетки… И вся она выглядела игрушкой в руках великовозрастных детей-переростков.

– Я тоже хочу! – прохрипел один из «детишек». – Дай ее мне. – И протянул жуткую лапищу.

Первый варг передал ему девушку.

– Тут на всех хватит, дурила, – ответил он, награждая приятеля смачным тычком. – Смотри, какая большая!

– Так, может, поделим ее на троих, – предложил третий. – Я возьму себе ручки.

– Дурила, – опять возмутился первый, – ее держать так удобней. Как сахарный петушок! – И сглотнул, наблюдая за тем, как приятель скользит языком по девичьей коже. – Ты ведь даже жевать не умеешь: глотаешь и все. А таким лакомством наслаждаться надо…

– Теперь я, – потребовал третий.

И девушка перешла в его руки… Викторию замутило при виде слюнявого языка, и она, представив себя на месте девчушки, болезненно побледнела.

– Что они делают? – спросила она. – Почему не… съедят ее сразу? Лучше так, чем это мучение. Бррр…

Демиан был того же оттенка, что и Виктория: белый-белый, а рука сжимала навершие шпаги.

– Это Сладкая Молли, – ответил он, не отводя взгляда от варгов. – Девушка, что живет в Пряничном домике. – Вика продолжала глядеть в полном недоумении, и он пояснил: – Она сладкая, понимаешь? Сделана из карамели и марципана.

– Из карамели и марципана?! Вроде пряничного человечка?

– Не знаю, что за пряничный человечек, но Молли, должно быть, действительно, вкусная. И если мы что-нибудь не предпримем, от бедняжки не останется и следа…

Отчего-то Вику кольнуло, как он сказал это. «Вкусная». Словно о фотомодели какой-то: «Гляди, смачная девочка!».

– Ты ведь не думаешь, ей помогать? – всполошилась она. – Этих чудовищ тут трое, а ты только один.

– Но мы не можем просто уйти…

– Можем и сделаем. – Вика стиснула его руку выше запястья. – У нас важная миссия. Мы должны отыскать дракона, а не спасать карамельных красоток!

– Одно не противоречит другому. – И Демиан поглядел на нее строгим, толику осуждающим взглядом: – Ты и сама, ведь, признайся, не сможешь уйти и бросить бедняжку в руках этих тварей.

Виктория нехотя покосилась на троицу у костра: они переругивались из-за девчонки, словно делили сахарный чупа чупс.

– Но что ты хочешь, вступить в рукопашную? Это ведь глупо. Нас в порошок сотрут.

– Надо придумать что-нибудь. – И он поглядел на калабриуса.

Тот лениво поднялся и потерся о его ногу. Раз, другой, пока Демиан не погладил его между ушами… Без особой охоты. Между ними с калабриусом установился стойкий нейтралитет, но Арчи, похоже, рассчитывал получить больше, чем простую терпимость.

– Достану тебе настоящего молока, – пообещал ему парень, как будто бы тот мог его понимать. И калабриус сверкнул глазом…

Никак действительно понимал! Распушил хвост и вальяжно проследовал через лужайку к костру. Уселся подле первого варга и… мяукнул…

Эффект был мгновенный и удивительный: варги повскакивали, словно ужаленные. Выпучили глаза, глядя на крохотное существо под ногами…

– Калабриус! – первым опомнился третий. – Чур меня, эти твари не живут в Скрытом лесу!

– Должно быть, прошел, как и мы, дурья твоя башка, – заметил второй, позабыв о девчонке в руке. – Этого стоило ожидать.

– Давайте прогоним его, – робко предложил третий. – Глядите, какой он маленький. Совсем кроха… На него наступи, так и следа не останется!

И первый гаркнул, да так, что вороны взвились в небо:

– Цыц, глупый мешок с навозом, думай, что говоришь! Калабриуса лучше не злить. Он ведь может того, перегрызть твою тощую шею.

И все трое, как по команде, потерли тыльные стороны своих шей.

Виктория поглядела на Демиана с вопросом:

– Что происходит? Они в самом деле боятся кота?

– Варги боятся калабриусов, это правда. Особенно очень рассерженных…

– Наш рассерженный?

– Вроде бы нет, но может случиться все что угодно.

И это «все что угодно» вскоре случилось… В тот самый момент, когда третий из варгов решил-таки отогнать Арчибальда дубинкой размером с хорошую шпалу. Едва успел замахнуться, как безобидный, казалось бы, кот, дико взрыкнув, кувырком взлетел над землей и опустился на лапы огромным, с ощеренной пастью страшным мутантом из бульдога, египетской кошки и носорога.

Вику буквально откинуло на сидящего позади нее парня: от удивления и, как ни странно, восторга она почти дара речи лишилась. Только тыкала пальцем в животное на поляне и улыбалась улыбкой сказочного кота из Чешира…

А животное, словно красуясь, что в принципе не исключалось, носилось за варгами с дикими звуками, хватало их за тощие ноги и руки. Те, перепуганные и визжащие, бросились наутек… В самый последний момент тот второй, что еще носился с девчонкой, подкинул ее, словно тряпичную куклу, и она, размахивая руками, шмякнулась бы на землю, кабы не вовремя подоспевший Демиан, подхвативший ее в последний момент.

Сладкая Молли распласталась на нем, словно морская звезда, и казалась несколько пьяной, когда Вика, пересиливая рвотный позыв, стаскивала ее с пришибленного этим падением парня.

Нынче Слюнявая Молли рухнула Демиану прямо на грудь, как раз туда, где Вике ее хотелось видеть меньше всего, и прошептала:

– Спасибо, что спасли меня, верный рыцарь! Сладкая Молли в долгу перед вами.

И таааак посмотрела, что Вика не удержалась:

– Похоже, девушки так и падают на тебя, словно спелые сливы! Это входит в привычку.

Но Демиан, явно смущенный, пропустил эту колкость мимо ушей

– Если кого-то и стоит благодарить, так это калабриуса, – обратился он к Сахарной Молли. Он сделал все дело! Я только смягчил вам падение.

– … И этим спасли мою жизнь. – Девушка хлопнула большими ресницами.

– Вам бы помыться, – пресекла всякий флирт с ее стороны отчего-то им недовольная Вика. – Неприятно смотреть.

Сладкая Молли, как бы опомнившись, поспешила прикрыться руками.

– Мать моя – сладкая булочка, они ж мне все платье слизали! – сказала она и премило зарделась.

Вика глянула на нее новым взглядом, оценивающим: платья, действительно, нет, только приятного золотистого цвета ножки и ручки, точеная грудка, а ниже… без признаков пола. Как будто… Впрочем, кто их там знает. Скинула с плеч платок и прикрыла им девичью наготу Сладкой Молли.

– Сегодня вы мои гости, – с благодарностью глянула девушка. – И даже не думайте отказаться. Вы спасли меня и мой дом, а это достойно пирогов с марципанами и бисквитных трехъярусных тортов!

– Не уверена, что у нас есть время на торты… – начала было Вика, но Демиан неожиданно произнес:

– Мы с радостью погостим в твоем доме. Просто, чтобы удостовериться, что варги опять не вернутся! – как бы пояснил он готовой заспорить с ним Викой.

И пошел с девушкой в дом. Вика сверлила им в спины расстроенным взглядом… Демиан, как все мужчины, думалось ей: увидел девицу в беде, да с красивыми формами и позабыл обо всем.

– Предатель. – В этот момент Арчи ткнулся ей в руку своей пушистой мордашкой. – Арчи, – улыбнулась Вика калабриусу, – ты снова вернулся. – И почесала его за ухом, как он любил. – И нет, предатель – это не ты, – сказала она, – ты – наш спаситель. А вот приятель наш Демиан явно не прочь сладеньким побаловаться, – процедила она с особым акцентом. – Хоть ты не бросил меня…

– Арчибальд, – донесся в это момент голос Демиана из дома, – у Молли есть молочко для тебя. Беги скорее, пока мы не передумали!

Калабриус навострил уши, хвост его вздернулся, словно флюгер, и ровно через секунду он стрелой пронесся в сторону дома.

Вика вздохнула: таки и он бросил ее ради вкусняшек.

17 глава. О том, как что-то хорошее оборачивается плохим…

Полина спешила, ей не терпелось узнать, что за сюрприз приготовил ей король Люциус.

И лучше бы он был приятным…

От неприятных сюрпризов в последние дни начинала болеть голова.

– Проходи, моя девочка.

Король был в ее комнате, восседал в, так называемом, каминном кресле с высокой спинкой и приветливо улыбался. У его ног стоял дорожный сундук…

– Мы уезжаем? – отчего-то вдруг испугалась Полина. – Куда?

Но мистрис Велиус подтолкнула ее в поясницу и велела присесть в напротив короля поставленное кресло.

Полина села.

– Как тебе нравится в замке? – осведомился король. – Довольна ли ты своими нарядами? Слугами? Этой комнатой?

– Очень довольна.

Полина сказала бы что угодно, лишь бы понять подоплеку вопросов. Холодком потянуло по коже… Неужто хотят избавиться от нее? Решили, что она не подходит в принцессы… И ясное дело: она простая девчонка, всяким там этикетам и местным наукам совсем необученная. Но ведь обучится… Мастер Фан ей поможет, а мистрис Велиус, пусть и язва, но тоже очень полезная в этом плане. А еще Брегер… Она только-только начала его понимать.

– Я…

Король оборвал ее речь легким взмахом руки и взглядом велел мистрис Велиус откинуть крышку дорожного сундука. Та тут же повиновалась, и Полли, замерев на мгновенье, выдохнула едва слышно.

В сундуке были женские вещи.

Аккуратно расправленные, уложенные как по линейке, они казались совсем безобидными, впрочем, не исключалась возможность, что были собраны для нее.

– Это мне? – спросила Полина как можно спокойней.

Ее собеседник кивнул.

– Тебе, моя девочка, все тебе. Ты ведь любишь красивые платья, не так ли?

– Люблю.

– А украшения? Камушки всякие, жемчуга? – Сам же и подмигнул с хитрым прищуром: – Любишь, не сомневаюсь. Все дамы от них без ума… и даже некоторые мужчины! Припомни мастера Фана…

Полина изобразила улыбку, припомнив, что названный кавалер действительно поразил ее количеством стразов на желтом колете. Выходит, это были не стразы…

А холодок все скользил между лопаток и униматься не собирался…

– Итак, тебе, как принцессе, положены камни особого статуса, понимаешь? – Полина молча кивнула. – Такие, чтобы при взгляде на них, каждый явственно понимал: перед ним не просто маркиза такая-то, баронесса такая… Принцесса! – Он снова двинул кистью руки, и мистрис Велиус выхватила из-под стопки одежды в распахнутом сундуке футляр красного бархата, инкрустированный слоновой костью или чем-то похожим на кость, и протянула его королю.

Тот уложил футляр себе на колени, и откинул аграф…

Алый блеск больших красных камней, вспыхнувших в луче скользнувшего по ним солнца, на мгновение ослепил будущую принцессу.

– Фамильные камни рода фон Грузель-Ангстенов, моя девочка, – сказал ей король. – Твоего рода, чтобы ты знала! Хочешь примерить?

– Х…хочу…

Ей не хотелось.

Было в этих камнях что-то жуткое, даже отталкивающее… Слишком красные. Слишком дерзкие и… кровавые. Полина любила другие цвета, но король поднялся из кресла и опустил ожерелье ей прямо на грудь.

Стало трудно дышать.

Мнительность не была свойственна девушке от рождения, но сейчас ей действительно стало не по себе. Так надевают ошейник на пса и ведут его на прогулку…

– Идеально. – Король с мистрис Велиус с довольством переглянулись. – А теперь подготовьте ее к прогулке, – велел он фрейлине и направился к двери. – Через час ты увидишь Аспарию, дорогая, – теперь он снова обращался к Полине. – Самый прекрасный город на свете!

На этом он вышел из комнаты, оставив женщин наедине. Мистрис Велиус, не давая ей и минуты, чтобы опомниться, хлопнула в ладоши, призывая помощниц.

В комнату молча скользнули те же девчушки-помощницы, что в первый день ее появления в замке, принялись крутить ее и вертеть, облачая в платье из маронского шелка, как пояснила ей мистрис Велиус, самого дорого, что только бывают.

Шелк был цвета гелиотроп, наилучшим образом оттеняющий камни, как заметила та же дама, а парик – настоящим произведением мастера.

Миссис Велиус щелкнула пальцами – и Полину повели прямо во двор, где уже поджидало ландо, запряженное двумя каурыми жеребцами. Девушку усадили напротив короля Люциуса, рядом сел мастер Фан, напротив него – Брегер в своей черной одежде. Двух более непохожих людей было сложно себе и представить: день и ночь, если воспользоваться банальной метафорой. Но Полина взбодрилась от одного его вида…

Красные камни все еще угнетали ее.

Даже поездка в город не радовала, как должна бы была…

– Выглядите потрясающе! – одарил ее комплиментом недавний наставник. – Это платье вам очень к лицу.

Платье было донельзя откровенным: грудь буквально вываливалась из глубокого декольте. И все ради этих тяжелых… мешающих дышать полной грудью камней!

– Благодарю, – отозвалась Полина и отчего-то смутилась под взглядом Брегера.

В том не было восхищения платьем, камнями или ее собственным телом, только проблеск какой-то другой более важной мысли.

– Брунгильде идет все, что бы они ни надела, – заметил король. – Воистину дар настоящей принцессы!

Полина почти отозвалась повторным «благодарю», но посмотрела на Брегера и промолчала: ей стало неловко, как будто она чем-то хвалилась. Да вот хотя бы своим дворянским происхождением, а ведь он знает, что никакая она не принцесса… И, верно, внутри потешается.

Она опять на него поглядела: серьезен как никогда. Только смотрит по сторонам, словно высматривает кого… Полина тоже решила последовать его же примеру – сосредоточилась на дороге и домах по двум сторонам от нее. Домишки были какие-то неказистые… Не фавелы, конечно, но все же довольно убогие.

– Трейд, – произнес мастер Фан, прикрывая нос платком с вензелями. – Район бедняков. – И посоветовал: – Вот, подышите ароматическими солями. Они перебьют запах навоза!

Навозом не пахло… совсем.

Разве что прелыми листьями и давно залежавшимся сеном… Полина помнила этот запах еще по деревне, когда гостила у бабушки.

Флакон, однако, взяла, но просто зажала в руке.

– Надо бы по-хорошему все здесь снести да разбить апельсиновый сад или розарий, – заметил король, искоса глядя на проплывающие мимо домишки. – Да вот беда: многие жители Трейда работают во дворце. Мой отец не желал делить кров с простым людом, пусть даже со слугами, выстроил им дома ближе к городу и поселил в них. Со временем город и Трейд слились между собой, а некогда благополучный район превратился… вот в это.

Полине подумалось, что в одном из этих домов лежит сейчас хворый садовник, Реми, и кто-то из родственников его опекает. Как жаль, что нельзя с ним снова поговорить…

Вскоре они проехали под аркой ворот и въехали в город. Картина разом переменилась: бедные домики под саманными крышами сменились добротными каменными строениями с башенками и эркерами, балконами и портиками в классическом стиле. Воздух, пряно пахнущий свежими травами, наполнился гомоном голосов и дребезжанием экипажей.

Полина, по-настоящему, увлеченная ярким зрелищем городской суеты, с интересом рассматривала все вокруг…

А люди рассматривали ее. Толпились на тротуарах, выглядывали из окон, тыкали пальцами и кричали… Гвардейцы теснили самых нахальных, и Полина, полагая, что тем любопытно рассмотреть знаменитость, почувствовала себя даже польщенной, как вдруг увидала мальчишек в картузах. В руках они что-то держали – яблоки или красные помидоры – и, вдруг замахнувшись, запустили одним из снарядов прямо в ландо.

– Долой принцессу Кровавых алмазов! – закричали они. –  Долой дочь драконоубийцы.

«Снаряд» угодил в бортик ландо и обдал девушку красными брызгами. Полина сначала опешила, после перепугалась… Вытирая лицо поданным мастером Фаном платком, она слышала, как нарастал гул недовольства, как люди выкрикивали те же слова: «Долой принцессу Кровавых алмазов! Долой дочь драконоубийцы!» Она догадалась, что речь про красные камни в ее ожерелье, вскинула руки, чтобы прикрыться, и толпа зашумела сильнее…

– Нам не нужна принцесса-драконоубийца, – кричали вокруг. –  Пусть возвратится туда же, откуда и появилась: в адское пекло. Будь проклята, грязная ведьма!

Снаряды из яблок, тухлых яиц и лежалых томатов то и дело проносились над их головами.

Полине хотелось спросить, в чем ее обвиняют… Почему выкрикивает все эти слова, но момент был не подходящий: толпа теснила ландо, и гвардейцы с трудом расталкивали людей. Король Люциус, пусть и пытался казаться невозмутимым, был перепуган не меньше мастера Фана, уткнувшегося носом в колени и пытавшегося стать незаметным.

Один из мальчишек сбил парик с его головы, и тот под громогласное улюлюканье покатился по мостовой под ноги нахалам, погнавшим его, словно мяч…

– Идите сюда.

Голос Брегера вернул Полину в себя: она поняла вдруг, что плачет. Шмыгнула носом, пытаясь унять непокорные слезы, и выдохнула, когда теплая мужская рука притянула ее к себе и прикрыла расправленным над ними плащом.

– Гоните же! – заорал Брегер, что было мочи. – Давите их, если придется.

Кучер, должно быть, никак не решался пустить двойку галопом, и Брегер, выхватил пистолет:

– Гони или буду стрелять, – процедил он одними губами.

Плеть взмыла, с визгом рассекая наэлектризованный воздух, опустилась на крупы животных, и те подскочили, рванули с шага в галоп, увлекая ландо с перепуганными седоками сквозь разгневанную толпу.

Люди бросились в разные стороны, закричали, бранясь и ругаясь. И только Полина подумала, что все позади, как один из «снарядов», прилетевший неизвестно откуда, ударил ее прямо в висок…

Тьма схлопнулась, словно ловушка, и мир перед глазами померк.

18 глава. О том, как Сладкие девушки могут по-настоящему огорчить…

Пряничный домик был действительно пряничным, самым что ни на есть. Вика корябнула темно-коричневую поверхность и сунула палец в рот…

Корица и цедра.

Вкуснятина!

Осмотревшись и убедившись, что в комнате никого, она лизнула створку окна: ммм, настоящая карамель!

Она бы посягнула и на кусочек оконной рамы из шоколада, но в комнату вернулась Сладкая Молли.

– Не сразу нашла нужный обрез, – объяснила свою задержку и опустила на стол два куска ткани или… рулона раскатанного марципана, как выяснилось секундой позже. – Сейчас быстренько выкрою себе платье, – сказала она. – Поможешь надеть его?

Вика кивнула. Платьев из марципана ей видеть не приходилось! А уж одевать на кого-то…

Молли же разложила кусок желтого марципана и начала лихо работать ножом, отсекая все лишнее, – вскоре Вика смогла рассмотреть силуэт летнего платьица с вырезом «лодочкой».

И Молли сказала:

– Теперь осталось только пригладить. – Приложила платье к себе и начала разглаживать его по фигуре. – Помоги, пожалуйста, со спины, не хотелось бы выглядеть неопрятно.

Вика подумала, что именно так накрывают торты сахарной мастикой и с улыбкой принялась формировать идеальное платье для Сахарной Молли. Все равно что кондитер в своей мастерской… Это было даже забавно.

Когда платье было готово, Молли украсила его шоколадной присыпкой. Посмотрела на себя в зеркало и осталась довольна, судя по виду.

– Думаю, моему рыцарю платье понравится! – констатировала она, разглаживая последние складки на талии. – Он заслужил видеть меня в лучшем виде.

Виктория подивилась подобному самомнению, но промолчала: Молли выглядела бесхитростной, словно ребенок.

– Пойдем скорее к столу, – сказала она, – мой бриошь с шоколадом должен как раз подоспеть.

И они поспешили к столу, за которым Демиан сидел в одиночестве. Сидел и глядел на увлеченно лакающего молока с блюдца калабриуса… Он периодически подливал ему молока из бидона и, кажется, хотел испытать, сколько влезет в эту ненасытную прорву.

– Я думаю, он хочет выпить все, – заявил он на полном серьезе, едва девушки вошли в комнату. – Это его десятое блюдце.

– Пусть пьет, миленький мой пушистик, – умилилась Сладкая Молли. – Героям – все самое лучшее. – И поглядела при этом на Демиана. – Садитесь, я быстро накрою на стол и будем ужинать! – добавила она следом. – Вы, должно быть, проголодались.

– Изрядно, – подтвердил молодой человек.

И Молли начала заставлять стол десертами всех сортов: бланманже, ягодный пудинг, круассаны с шоколадной начинкой, профитроли с заварным кремом и многое-многое другое. В завершение вытащила из печки тот самый бриошь и водрузила его прямо по центру стола…

– Готово, – с улыбкой заключила она и, довольная, оглядела заставленными сладостями стол.

Вика и Демиан обменялись недоуменными взглядами.

– Я как-то слышал, – произнес молодой человек, – что альварийцы всегда начинают трапезу только с десерта, лишь после этого переходят к менее… сладкому.

Молли захлопала в ладоши.

– Я обожаю десерты, – продолжала улыбаться она. – Не понимаю, как можно есть что-то другое!

– То есть другого не будет? – решила уточнить Вика.

И девушка всполошилась:

– Ты не любишь бриошь и ягодный пудинг?!

– Люблю… конечно, – аккуратно, не зная, как бы тактичнее донести истину, ответила Вика. – Но обычно десерт – это десерт, а все остальное… все остальное.

– «Все остальное», – сникла Сладкая Молли, – я пока не умею готовить. Только десерты. Я и сама состою только из сахара и карамели… – И вдруг вспыхнула, словно лампочка, новой идеей: – А хотите попробовать Молли на вкус? Говорят, что я очень сладкая. – И она чуть откинула шею, приглашая продегустировать… ее вкус. Должно быть, считала это какой-то особенной привилегией…

Час от часу не легче! Вика даже закашлялась.

– Нет уж, спасибо, – сказала она. – Как-нибудь обойдусь.

Но Молли не унималась:

– Сама я не знаю, но замечала, что каждый понимает мой вкус по-другому. Одним он напоминает конфеты ириски, другим – фундук в карамели. Третьим…

– И многим ты позволяла… себя дегустировать? – вклинилась Вика.

Молли, должно быть, уловила насмешку, так как ответила без улыбки:

– Многим не требуется разрешение: они просто берут свое, вот и все.

И Вике стало жаль эту бедную девочку, Демиан, видно, тоже из жалости произнес:

– Я… хотел бы попробовать. Если ты, конечно, не против…

Вика таааак на него посмотрела, что бедняга предпочел сделать вид, что этого не заметил…

Молли же с явным восторгом вспорхнула ему на колени и снова откинула шею. Демиан, пусть и смущенный этой детскою непосредственностью, вида старался не показать… Примерился раз или два, а после неловко лизнул ее шею прямо за ухом.

– Слюнями не подавись, – буркнула Вика, отвернувшись к стене.

Видеть эту картину ей было невмоготу…

А Сладкая-будь-ей-неладно-Молли уже щебетала:

– И как, что ты чувствуешь?

Вика не удержалась:

– Уж чувствует, можешь поверить, только не языком.

Демиан покраснел, самым натуральнейшим образом, и просипел:

– Чувствую…

– Да уж, скажи, что ты чувствуешь…

– Чувствую… – с напором повторил молодой человек, посмотрев Вике прямо в глаза, – яблочную «Шарлотку» с кремом из взбитых сливок и шоколадом.

– Подумать только, какой изысканный деликатес! – припечатала Вика, а Сладкая Молли обвила шею парня руками.

– Вот видите, я оказалась права, – сказала она, – все ощущают это по-своему. Но с «Шарлоткой» меня сравнил только ты, – прошептала у лица парня.

И Вика сглотнула… от ванильности происходящего. Просто как-то вдруг замутило…

– Можно я пойду спать? – спросила она. – Я сыта… этим по горло, – закончила совсем тихо, сквозь зубы.

Комната ей досталась их розовых воздушных зефирок – не самая подходящая под настроение, но Виктория просто хотела немного поспать. День выдался нервный… И чем дальше, тем хуже.

Пусть облизываются, коли им обоим приспичило…

Она залезла под одеяло и закрыла глаза.

И проснулась под странный ритмичный стук и до странности подозрительные слова:

– Вот так… да-да… толкай сильнее… О да… да! Не останавливайся. Мне нравится, что ты делаешь… Продолжай.

И снова «стук, стук, стук» в одинаковом ритме. Сердце у Вики, в противовес этому ритму, сбилось с привычного такта… Замерло на мгновенье и зачастило с бешеной скоростью.

Вот тебе и «без признаков пола», ага.

Сладкая-будь-она-проклята-Молли!

Вика сунула голову под подушку и постаралась отрешиться от звуков из другой комнаты, выходило не очень… Только злость подступила к самому гору и застряла там возмущением.

– Да в конце-то концов! – в сердцах выдохнула она и вскочила с кровати.

Бросилась к двери и распахнула ее, намереваясь отчитать обоих бесстыдников, и застыла с открытым ртом…

Демиан раскатывал тесто.

Налегал на него скалкой всем своим телом, а Молли руководила процессом, сидя на стуле и наблюдая внимательными глазами.

– Мы тебя разбудили? – Она первой заметила Вику. – Извини, Демиан ничего не смыслит в кулинарии, мне пришлось обучать его с самых азов. Мы так увлеклись…

– Тесто раскатываете… – как бы самой себе, независимо от ее слов, произнесла Вика.

И улыбнулась. От сердца вдруг отлегло! Даже дышать стало легче…

– Раскатываем. А ты что подумала? – спросил Демиан, утирая вымазанный в муке нос.

Сам он, в кружевном женском фартучке и колпаке, выглядел так комично… и мило, что Вика почти простила его за желание «миловаться» со сладкими девушками.

– Ну… сам понимаешь… со стороны вас послушать, так…

Демиан покачал головой, пряча улыбку.

И произнес:

– Ты плохо обо мне думаешь…

– Я не думаю… я вообще не думаю о тебе… никак.

– В самом деле?

– Я думаю лишь о том, как найти мою дочь.

Демиан опять покачал головой, только уже без улыбки.

– Такая взрослая, а ведешь себя словно ребенок…

– Мне соро… ть, – оборвала она себя, – но ведь не восемьдесят. И вовсе я не ребенок!

– Еще какой, – сказал Демиан и снова налег на скалку.

Катал он с видимым увлечением, весь отдавшись процессу, и Вика, присев возле хлопающей ресницами Молли, глядела, как его руки формируют тонкий пласт теста.

Наблюдать за процессом было истинным удовольствием…