Текст книги "Вторая жена доктора Айболита"

7 глава. Синие трико Супермена

Айболит понимал, что если бы Нисим захотел, он бы просто увез Ёлку и спрятал бы ее. Причем надежно. В Израиле. Выдрать у израильтян ребёнка совершенно невозможно. Особенно нееврею. Такой же случай был с Настей Калманович, вдовой убитого олигарха Шабтая Калмановича. Он перед смертью вывез дочь в Израиль. И Настя много лет за нее боролась, но вернуть так и не смогла. Не помогли ни огромные деньги, которые ей оставил покойный муж, ни связи. Она была счастлива, что ей позволили изредка видеться с дочерью.

Айболит хорошо понимал, что тягаться с такими людьми не может. Ему просто нужно дождаться, когда Ёлке исполнится восемнадцать лет и она сама будет решать свою судьбу. Тогда ее уже никто не увезет.

–Чего молчишь? –взорвался Рафик. –Прояви уважение, да? Хотур! Забыл о нем? Солидные люди твоего ответа ждут, а ты воды в рот набрал. Тебя, дворнягу, взяли в семью, так умей уважать тех, кто тебе помогает!

–Ай-яй-яй! Осади! –закричал Нисим. –Что ты себе позволяешь?

–Да, перебор явный, – недовольно покачал головой Исраилов. –Мужчина должен уметь разговаривать. Тихо, уважительно и по делу. А ты, Рафик, оскорбляешь, как базарная баба. Зачем, а?

Айболит исподлобья сверлил взглядом Рафика. Тот не уступал и глаза не отводил. Наглая ухмылка расползалась по его физиономии. Ну, давай, доктор, что же ты? Или слабо?

Не слабо, тварь, совсем не слабо. Но не сейчас. Я своего часа дождусь. Понимаю, как тебе хочется меня подставить перед родней. Готов даже по ряшке получить. Ты немного подожди, и мы с тобой все счета закроем.

–Я согласен, –Айболит встал. –С вашего позволения, –он кивнул и направился к двери.

–Да, конечно, – хором ответили Исраилов и Нисим.

Айболит вышел, спустился вниз.

–Ну куда ты пропал, Ваня? –Дарья бросилась к нему, держа в обеих руках бокалы с коктейлем из морепродуктов.

И вдруг замерла. Ее глаза полыхнули такой ненавистью, что Айболит растерялся. Но через пару секунд понял, что смотрит она не на него, а куда-то за спину. Он медленно повернулся. За ним стоял Рафик, растерянно глядя на Дарью.

–Ты? – с угрозой произнесла она.

–Здравствуй, –буркнул он и попытался проскочить мимо нее.

–Не могу пожелать тебе того же. Не хочу, чтобы ты здравствовал! – и с этими словами она выплеснула на него оба бокала. –Давно хотела так сделать! –она медленно поставила бокалы на стол.

Рядом с ними образовалось пустое пространство. Окружающие шептались, ожидая, что сделает Рафик. Даже музыка смолкла.

–Что происходит? –Нисим, который только что спустился вниз, бросился на помощь сыну.

–Все в порядке, –Рафик вдруг улыбнулся и стряхнул куски креветок и крабов с белой рубашки. –Не вписался в поворот. С кем не бывает? Продолжаем веселиться. Ну что застыли? –крикнул он оркестру и певцу в снежно-белом костюме и лакированных туфлях с золотыми пряжками. – Играйте! У нас сегодня радость! Опппа! –он поднял руки и протанцевал в сторону туалета.

Айболит не поверил своим глазам. Рафик, задиристый, как петух, который взрывался от любого косого взгляда, вдруг с легкостью уступил. И кому? Женщине!

–Что между вами произошло? –Айболит протянул Дарье салфетку, чтобы вытереть руки.

–Да так, старые счеты, –ее лицо пылало.

Она с таким остервенением начала вытирать пальцы, что они покраснели. Айболит взял ее за дрожащую руку и спросил:

–Какие счеты? Это связано с Дианой?

– Нет, Ваня, это между нами и не связано ни с кем, –отмахнулась она.

В ее голосе прозвучала явная фальш.

–Посмотри на меня, Дарья!

Она, не поднимая глаз, продолжала вытирать руки. Красные пятна гнева со щек сползли на шею. Ее декольте пылало алым.

–Посмотри на меня, –он отнял у нее салфетку, скомкал и зажал в руке.

Она медленно подняла глаза.

–Повторяю вопрос: что произошло между тобой и Рафиком и когда?

–Да поругались как-то сто лет назад, –неохотно ответила она. – С тех пор друг друга на дух не выносим!

–Зачем ты врёшь, Дарья? Ты ведь врешь! Неумело причем. Это связано со смертью Дианы?

–Да что тебе в голову взбрело? Почему? –разозлилась она.

–Потому что Диана мне не раз говорила, как она рада, что вы с Рафиком друг друга игнорируете вместо того, чтобы ссориться по любому поводу. Ты его всегда ненавидела из-за того, что он изображал главу семьи и указывал Диане, как жить. Он тебя не терпел, так как ты ставишь себя вровень с мужчинами. Диана еще смеялась, что вы заключили молчаливый пакт о ненападении и просто обходили друг друга по широкой кривой. Когда вы успели стать врагами? Это связано со смертью Дианы?

–Ваня, что с тобой? –возмутилась она. – Зачем ты ерунду придумываешь? Сам же сказал, что мы с ним друг друга не выносим.

–Я сказал, что вы друг друга игнорируете. А это, –он махнул рукой в сторону пустых бокалов на столе, –ну никак не похоже на игнор. И еще я знаю, что ты мне чего-то не договариваешь. С того самого дня, как Дианы не стало.

–Бред! Я ничего не помню! –огрызнулась она. – Почему вдруг ты заговорил об этом именно сейчас?

– Потому что я никогда не забывал. Ложь! Скажи мне только одно: Рафик как-то причастен к той аварии? Кто там был, Дарья?

–Да не помню я ничего! Ты же знаешь, Ваня, я башкой приложилась и отключилась.

–Но до того ты же видела, кто именно вас подрезал на шоссе?

–Не помню я. Не помню! Ты же сам врач! Не знаешь, что у людей из-за сильного шока отшибает память? Я потеряла самую близкую подругу. Диана мне была, как сестра. Еще до того, как она с тобой познакомилась. Мы с ней вместе к поступлению готовились, вообще всё делали вместе. Я сама еле выжила в той аварии. Мне тупо повезло. Ну давай, обвини меня в том, что я жива!

–Нет, что ты… я… ты неправильно поняла, –смутился Айболит.

–Правильно я все поняла. И не виню тебя, Ваня. На твоем месте я бы тоже так думала: почему эта выжила вместо… –она не договорила и отвернулась, пряча слезы.

–Прости меня, –он взял ее за руку. –Пойдем на улицу подышим.

–Не нужно, я еду домой, –она освободила руку и спрятала за спину.

–Перестань! Просто пойдем подышим, –он взял ее за плечи и решительно увлек к выходу.

Какой же ты дурак, Айболит! И скотина порядочная. Фактически в лицо ей сказал то, о чем на самом деле не раз думал. Почему Диана, а не она? Что с тобой в последнее время? Память словно взбесилась. Был период, когда она как-то уже притихла. Дала возможность работать и жить в ватном ящике, куда не доносятся звуки из большого мира. Работа, дом, Ёлка. Ёлка, работа, дом. По кругу, как белка в колесе. И хорошо. Иногда рутина –лучшее лекарство от боли. И вдруг этот круг распался, белка вылетела из привычного бешеного ритма и упала, хорошенько так приложившись башкой. Но что остановило колесо? Ты сам знаешь, Айболит. Маша. Эта девочка свела тебя с ума. Хорош уже самому себе сказки рассказывать, что тебе всё равно. Из-за нее вернулась память. Из-за нее вернулись кошмарные сны. В них Диана висела на краю пропасти, ты изо всех сил тянулся к ней, ваши пальцы вот-вот должны были сцепиться и… она падала вниз. Но теперь в этих снах вместо Дианы была Маша. И ты каждый раз даешь упасть ей в пропасть, вместо того, чтобы спасти.

Потому что ты никого спасти не можешь. Ты никчемный, слабый, у тебя ничего не получается. И твоя работа –это просто попытка повернуть колесо времени вспять. Каждая спасенная тобой пациентка –это попытка вернуть Диану. Каждый младенец, которого ты принимаешь в свои руки–это победа над смертью, которая отняла у тебя жену.

Но тебе мало! Ты реально думаешь, что можешь спасти всех. И Машу тоже. Ты не можешь. Не пытайся ничего не изменить! Ты не бог. Ты просто дамский доктор. Вспомни главную заповедь Гиппократа: Primum non nocere, примум нон ночере. Во-первых, не навреди!

Не причиняй лечением больному большего вреда, чем сама болезнь.

И перестань мнить себя супергероем. Все синие трико Супермена разобрали. Тебе оставили белый халат. Дианы нет. Мир не совершенен. Тебе его не исправить. Аминь!

–Примум нон ночере! –прошептал Айболит, ведя к выходу Дарью и проходя мимо бледной Маши, которая сидела за столиком в углу в окружении горских женщин.

Она посмотрела на него взглядом утопающего, что медленно, но верно идет ко дну, понимая, что всё уже закончилось.

– Примум нон ночере! –снова напомнил он себя.

–Что ты там бормочешь себе под нос? –спросила Дарья.

–Разговариваю с умным человеком.

–С кем? –она оглянулась по сторонам.

–С самим собой! –он решительно толкнул дверь ресторана.

Маша

Я думала, что это никогда не закончится. Бесконечный парад гостей, коробок с бантами и конвертов с деньгами. Мы с Амиром стояли у входа в ресторан, поминутно благодаря. В какой-то момент я потеряла счет гостям и перестала различать лица. Амир всё время тихо прикасался ко мне. Опустил руку вниз и гладил по ноге. Пару раз его рука соскальзывала на попу, когда его родители и Раиса с  папой были заняты бесконечными благодарностями и взаимными пожеланиями.

–Эз беде чумъо, беде айнарао дур гердошит – чтобы вас не сглазили!

–Сат сала гердош – сто лет жизни вам! –доносилось со всех сторон.

А потная ладонь Амира в этот момент нащупывала мою руку и гладила между пальцами. Даже самый невинный жест у него был мерзким!

Мать Амира оказалась на удивление приятной. Она все время мне улыбалась и подбадривала шепотом:

–Не волнуйся, деточка! Сейчас это закончится и мы сядем отдохнем.

Наконец, мы сели за столы. Мне повезло: я устроилась так, что с одной стороны у меня была огромная ваза с цветами и стена с окном. Хотя бы здесь будет тишина и покой. С другой стороны уселась тетка.

–Ой, ноги как болят! –пожаловалась она, тихо сбрасывая под столом туфли на каблуках. – Мама у Амира нормальная. Со свекровкой тебе повезло. Говорят, что добрая женщина. А не так, как моя –чтоб ей в аду гореть! Она ведь с нами жила, с моим покойным мужем и со мной, когда  свекор помер. Сразу после его похорон и переехала. А у меня тогда только первая дочка родилась. И по нашим законам, если свекровка с нами живёт, то она всем семейным бюджетом распоряжается. Мой покойный муж, бывало, зарплату принесет и просит ее: "Мама, давай Раисе платье новое купим. Я хорошо зарабатываю. Порадовать жену хочу". А она ему: "Сильно балуешь ее. Не заслужила. И так дерзкая. Вот будет свадьба чья-то, тогда и купим. Чтоб перед людьми старыми одеждами не позориться". Знаешь, как мне обидно было? А слова не скажешь. Как-то один раз не выдержала и мужу сказала, что мать его – ведьма и меня со свету сжить хочет. Так он меня за волосы схватил и как заорет: "Не смей мать оскорблять! Права она. Дерзкая ты".

–Если вам плохо жилось, значит, и другим должно быть  так же? –мои руки задрожали, когда я налила себе стакан холодной воды.

–Эээ… что тебе плохо, дурочка? –всплеснула руками тетка. –Твоя свекровка даже не явилась к нам домой проверять приданое перед помолвкой. Сказала, что потом посмотрит. Я ей просто перечислила по телефону золото, что есть. Свое тебе подкинула, кстати. Потом Амир купит, так отдашь. Посуда новая, сервизы чайные и кофейные. Все, что собирали много лет. Ковров две штуки. Кастрюли в коробках еще. Все добро, что  невеста должна в дом принести.

Я неоднократно наблюдала эту унизительную опись имущества. У горских так принято: жених дает квартиру и машину. Невеста – все, что в этом доме будет, включая мебель. Выглядит это ужасно. Ходят тетки в черном с цеплючими глазами и щупают всё вплоть до трусов.

Так как такое количество шмотья за короткий срок не купишь, то все без исключения горские женщины собирают приданое с того самого момента, как их дочерям исполняется двенадцать-тринадцать лет.  Кладовки забиваются наборами постельного белья, полотенцами, упакованными в целлофан и переложенными ароматными сушёными травками. А также кастрюлями, сервизами и прочей утварью, что есть в каждом доме.

– Мебели только нет пока, –подытожила тетка. – Ну так она и не нужна. Ты же с Амиром будешь жить у него в доме в Израиле. И на том спасибо. А то мы с Нисимом вообще бы с ума сошли. И так такие расходы! Куда ещё мебель? А моя-то свекровка явилась перед помолвкой и все ощупала. Трусы на свет рассматривала: настоящее ли кружево? Ложки серебряные перекусала, скотина старая: проверяла или это реально серебро.

К нам подошла опоздавшая  на торжество женщина с взрослой дочерью.

–Поздравляю вас! Радость-то какая! –она расцеловала Раису.

–Спасибо, моя дорогая! Дай бог скоро и у вас! –отвечала Раиса, громко чмокая ее в щеки.

–Ой, да какое там! Бог меня наказывает через дочку, –женщина скорбно поджала губы и  взглядом показала на дочь лет тридцати, которая протиснулась в узкую щель между столиком и стеной, села рядом со мной и шепнула:

–Держись, бедолага! Очень сочувствую! Можно я здесь у тебя в закутке отсижусь пару минут, чтобы не делать круг по ресторану и не видеть эти поганые морды?

–Конечно! –я даже растерялась от такой откровенности.

–Видала, как моя мамаша рыдает? –она взяла пустую тарелку и принялась наполнять ее едой. – Меня вон тоже  десять  лет пытаются замуж выдать. А хрен им! Не сдамся. Я в  восемнадцать лет в Америку сбежала. Там денег срубила, сюда вернулась, образование получила. Сама зарабатываю и вертела их на… спиннере.

–Ты очень смелая! –искренне восхитилась я. –Но как тебе это удалось?

–Да не очень легко, –она пожала плечами. –Гавкалась со своими так, что стены тряслись. Опять-таки из-за этого в Штаты и рванула. Ну а когда вернулась, так они уже мне и перечить боялись. Сестры мои правда замуж так и не вышли из-за меня. Пришлось их пристраивать за чужих, не за горских. Родители теперь от горских помощи никакой не получают. Мол, чужие вы и сами живите, раз против традиций пошли. Мать плачет всё время. А я что должна была свою жизнь им дарить?

–Не должна, –тихо ответила я.

–Вот и я так думаю, –она запихнула в рот кусок мясного пирога. – Конечно, я мечтаю о счастливом браке, любви, но думаю, это так и останется мечтой. Совсем перестала верить в парней. Не вижу хороших. Среди горских подруг все несчастны, но большинство из них просто не показывают этого и молчат. Правда, их глаза выдают. Помню, как до побега в Америку боялась каждого свата. В мыслях только одно было, когда приходили свататься: когда же они уберутся из моего дома? Все окружающие  думают, что я –сумасшедшая. А я просто устала видеть женские слезы. Вот не верю, что встречу человека, который согласится, чтоб я стала его единственной. Вокруг сплошная жестокость. Ни разу не видела любви в горском браке. Один расчет. И что безумного в том, что я хочу любви? Разве храня верность мужу  мы не заслуживаем быть любимыми? Разве мы, рожая детей и оберегая домашний очаг, не заслуживаем уважения? Почему все мужики так легко разрушают семьи? Почему они никак не поймут, что достаточно уважать и защищать свою жену, чтоб она была покорна ему? И еще говорят, что семья держится на женщине. Да ерунда! Семья держится на мужчине! И всё в браке зависит от отношения мужа к жене.

–Ты это горским расскажи, –тихо сказала я.

–Рассказала уже. Потому и считают сумасшедшей, – улыбнулась она, встала, отряхнула ладони от крошек. –Ладно, долг крови выполнен.

Пойду я. Не могу на эти еврейско-кавказские пляски смотреть.  С души воротит.

–Ой-вай-вой! –вдруг шёпотом запричитала Раиса. –Смотри, Маша, кто идет, –она показала на двух пожилых женщин, которые опираясь друг на друга, медленно, но верно приближались к нашему столу. –Накидку мою возьми. Быстро! Да не спи ты! –она сорвала с себя меховое манто из норки и сунула мне в руки под столом. – Засунь это за вазу,  да поглубже, чтобы видно не было.

Я быстро затолкала меха за вазу.

–У этих старых гадюк мужья при советской власти  держали самые большие в Союзе нелегальные меховые цеха. Они с первого взгляда, не щупая, определят, что моя норка фальшивая, –заскулила шепотом Раиса. – А я виновата, что дела идут плохо и такие расходы? У детей брать стыдно. А им же не объяснишь. На весь свет опозорят. Скажут, что Раиса в обносках на торжества ходит. Ой, я не переживу это всё! –она оторвала кусок чуду и разжевала.  – Еще чуду в этот раз не удались. Как назло! Кто-то глаз положил на мои чуду. Завидуют, что у меня всегда самые мягкие и вкусные. Свекровка твоя будущая хорошая, но на чуду мои завидует. Всё пытается выведать секрет моего теста. Ты ей не рассказывай, ладно?

Я кивнула. Секрет был не в тесте, а в советской старинной плите с газовой духовкой. Тетка всю Москву обегала в поисках этой плиты. Потому что бабушки горские  хором говорили, что ни в одной электрической духовке такие чуду не выходят. С тех пор на теткиной кухне две плиты стоят: одна новая, а вторая ветхая, советская. Специально для чуду. Прекрасная родня мне достаётся! Даже на пироги завидуют.  И это называется хорошей свекровью!

– Ты со свекром когда говоришь, не забывай глаза опускать. Сейчас-то еще ладно. Времена немного изменились. А я своего свекра никак в первые два месяца рассмотреть не могла вблизи. Потому что глаза опускала. Ну всё, пошла пить змеиный яд, –Раиса приподнялась, радушно улыбаясь, раскинула руки и собралась было пойти поприветствовать двух заклятых подруг.

Но в это момент к столику быстрым шагом подошла женщина лет пятидесяти. Я даже сначала ее не узнала. И только когда она  обратилась ко мне, злобно шипя, поняла, кто она: Тамара, жена моего отца.

8 глава. Врачу, исцелися сам!

– Вот ты какая стала, –злобно усмехнулась она. – Вся в мать! Тихоня, нежный цветочек, только шипы железные. Твоя мать ко мне в семью влезла, а ты в семью моей дочки. Амиру второй женой. Ай, молодец! И еще глазками хлопает. Типа не такая!

–Томор, что ты несёшь? –вступилась за меня Раиса. –Домой иди! Зачем пришла? Себе сердце рвать и людям праздник портить? –она подошла к ней, ухватила за локоть и попыталась увести от стола.

–Подожди, тетя, – я встала и подошла к Тамаре. –Вы о чем? Почему я в чужую семью влезла? Мне отец сказал, что я должна…

–Эй, что за дела? –папа подскочил ко мне и прервал на полуслове. –Что вы позорите меня перед людьми? –зарычал он на нас обеих.

–Как же ты меня даже не пригласил, Нисим? –шепотом осведомилась Тамара.

–Я не хотел тебе душу тревожить, –тихо ответил он. –Зачем зря волноваться? Не трогай девочку! Она хочет спасти нашу с тобой дочь. Анжела сейчас от нее зависит. Мы же всё с тобой обсудили. Ты согласилась со мной…

–А много лет назад я тоже согласилась? –перебила она отца. –Да? Когда ты меня поставил перед фактом, что у тебя другая… –она не договорила и заплакала, закрыв лицо платком.

– Да сколько же можно? Ее уже нет в живых, а ты всё никак не успокоишься. Пойдем домой, – папа обнял ее за плечи. –Рафик, –обратился он к сыну, который маячил за его спиной, –отвези мать домой. –Что же ты, Томор, при всех?

–А здесь все свои, –она вытерла слезы. –Чужих нет. И стесняться некого. Все всё знают! И кто она такая, –она ткнула в меня пальцем, –тоже знают. И из кого вылезла, –ее лицо исказила гримаса отвращения. –Одно радует: что это ненадолго. И что ни мне, ни моей доченьке Анжеле не придется больше ее видеть!

Что? Я не поверила своим ушам. Что она имеет ввиду? Как они могут меня не видеть, если я за Амира выйду замуж?

–Хватит, Томор! Рот закрой! Иначе я с тобой по-другому поговорю! –зарычал отец, схватил жену за руку и потащил к выходу.

– Что она имела ввиду? –обратилась я к тетке.

–Ой, не слушай ее! –отмахнулась Раиса. –Ерунду несет! Она когда злится, то совсем за языком не следит. Всю жизнь такая. Берегов не видит и края не знает. Это ей еще повезло, что твоей отец не слишком любит руки распускать. Можно сказать: идеальный муж. За столько лет, может, раза два только и ударил ее. Потому что заслужила. Другой бы ей давно кости переломал! Мягкий у меня брат. Очень мягкий!

Айболит

 –Здравствуйте, Томор! – Айболит все же поздоровался с тещей, хотя момент был не подходящий.

Тесть тащил ее к выходу. Гости открыто пялились на них, продолжая есть и танцевать. Теща Айболита Тамара или Томор –так звучало ее горское имя –лишь успела на ходу кивнуть ему.

Айболит не слышал всего их разговора. Он подошел позже. Но ее последняя фраза до сих пор звучала в ушах: "Одно радует: что это ненадолго. И что ни мне, ни моей доченьке Анжеле не придется больше ее видеть!"

Это как? Если Маша станет официальной женой Амира, то им как раз придется ее видеть. Конечно, обладая таким деньгами, Амир вполне может позволить себе поселить их в разных квартирах. И даже в разных странах. Но общий ребенок –это как раз таки повод встречаться часто и с Анжелой, и с ее матерью, даже если не хочется.

Внутри зрело тревожное чувство, что здесь что-то не так. Вернее, не что-то, а вообще всё не так. Да, внешне всё логично и пристойно, комар носа не подточит. Но откуда чувство, что его втягивают в чужую игру? Грязную игру, нечестную, по незнакомым правилам.

Тесть вернулся и подошел к нему.

–А ты чего такой грустный, сынок? Веселись, ешь, пей, –он похлопал Айболита по плечу.

–Нисим Ирганович, что Томор имела ввиду, когда сказала, что ей больше не придется видеть Машу? Каким образом?

–Ты меня сейчас удивил! –разозлился Нисим. –Сам с бабами имеешь дело. Должен знать, что у них между языком и словом мысль не проскакивает. Она ерунду несет, а ты повторяешь. Грузины правильно говорят: "Послушай женщину и сделай наоборот". Вот и ты думай наоборот.

–Ай-я-яй! –к ним подошел Исраилов и осуждающе покачал головой. –Что-то ты, Нисим, совсем нюх потерял. Распустил своих женщин так, что дальше некуда уже! Это очень портит твою деловую репутацию. Как можно вести дела с мужчиной, который даже в своём доме навести порядок не может?

–Наведу, уважаемый Гельман, еще как наведу! –пообещал ему Нисим. –Домой приду и покажу ей, как языком молоть. Честно скажу: давно не бил. Думал, что можно без этого. Но ошибался. Значит, сам свои ошибки буду исправлять. Башку ей откручу! Чтобы место свое знала! –он сжал кулак и потряс им в воздухе. –Это всё Москва. У них здесь совсем мозги набекрень. В Нальчике она у меня пикнуть не решалась.

–Это да, – горячо поддержал его Исраилов. – Прав ты, дорогой. Я вот свою в Турции держу давно. С одной стороны, всё современное и ей там не скучно. С другой, все-таки восточная страна и весь этот блуд московский от нее далеко. Отель ей там открыл. Пусть занята будет.

–Что сама управляет люксовым отелем? –удивился Нисим.

–С ума сошел? Да нет, конечно! –рассмеялся Исраилов. – Кто женщине такое доверит? Там профессионалы у меня под ней ходят. Но я им сказал, чтобы всё делали тихо и изображали, что она всему хозяйка. Умнее нужно быть, Нисим, дорогой! Умнее и хитрее!

Айболит отошел, чтобы не слышать этого бреда. Нет, к этому никогда не привыкнуть! Средневековье оно и есть средневековье, даже если его со всех сторон облепить айфонами и компьютерами.

Он посмотрел на Машу. Она сидела в углу, неподвижно глядя в одну точку. Плечи опущены, губы подрагивают. Явно борется с собой, чтобы не заплакать.

Айболит подошёл к ней и отодвинул стул. Она вздрогнула от резкого звука. Айболит согнул ноги, намереваясь присесть, тяжело вздохнул, отодвинул стул и опустился перед ней на корточки.

–Столько лет жизни в окружении кавказцев накладывают свой отпечаток, –пожаловался он.

Маша рассмеялась. Он поразился этой мгновенной перемене. Еще секунду назад в ее глазах застыла такая безысходность, что хоть вешайся. И вот эти же глаза загорелись лучиками смеха.

–Я пришел помощи попросить, –Айболит снова вздохнул. –У меня большая проблема. Там шоколадные фонтаны, три штуки, –он поднял вверх три пальца, – и гора фруктов. А я попробовал только половину. Потому что одному скучно есть. И нужна помощь. Деньги-то заплачены!

–А это уже последствия долгих лет жизни среди евреев? –шепотом осведомилась Маша.

–А шо делать? –спросил Айболит с характерной поющей интонацией, – из пэсни слов таки не выкинешь!

Маша закрыла рот рукой и затряслась в приступе смеха.

–Не могу отказать вам в помощи, доктор, –ответила она и встала.

Они подошли к фонтану.

– Вам что обмакнуть? –официант взял в руки палочку, обернутую фольгой.

– Мы сами обмакнем, –Айболит отобрал у него палочку и шепнул Маше: –Они плохо макают, я всё подсчитал! Шоколада на фруктах должно быть в два раза больше.

–Перестаньте! –пискнула Маша, заходясь от смеха. –У меня сейчас тушь потечет!

–Ваша тушь дешевле, чем шоколад. Сколько там той туши? Две капли? –возразил Айболит. – Они думают, шо таки могут меня обмануть? За мои деньги? Ха! –он наколол на палочку сразу два кусочка манго, макнул в растопленный шоколад и принялся возить туда-сюда.

Маша схватила салфетку со столика и принялась аккуратно промакивать глаза.

–Вот! Держите! –Айболит подложил под палочку с шоколадным манго салфетку и протянул ей. – Понял, что значит макать? –обратился он к официанту. –От души! Чтобы шоколад тремя слоями, а не одним тоненьким, как у тебя.

–Так мне так сказали! –принялся оправдываться официант. –Я же не виноват! Я человек подневольный!

Маша засмеялась еще громче. Ее рука затряслась и она вытянула ее, чтобы не запачкать шоколадом платье.

–А ты мозгами думай, а не другим местом, –проворчал Айболит, нахмурившись. – Это же еврейское мероприятие! Здесь все евреи, даже те, кто нет. Кстати, те, что таки нет, еще хуже,–прошептал он, наклонившись к Маше, –потому что ученики всегда превосходят своих учителей.

Маша, которая в этот момент забросила в рот манго в шоколаде, двумя руками схватилась за рот, не давая ему открыться в очередном приступе смеха. Ее глаза молча просили Айболита остановиться. А ему так нравилось, как она смеется, что он готов был продолжать острить всю ночь.

Вот тебя, конечно, понесло, доктор! Вроде в особом остроумии не замечен, а тут прямо соловьем заливаешься. Он полюбовался, как дрожат ее ресницы, как блестят глаза. Дал  девушке немножко отдышаться, прожевать. Взял еще одну палочку, наколол на нее крупную,  янтарную виноградину, обмакнул в шоколад, протянул  Маше и пошел на второй заход юмора.

–Кушайте, гости дорогие! Кушайте, только не забывайте, как всё дорого! – прошептал он.

Маша протянула руку, да так и застыла, глядя куда-то за спину Айболита. Ее глаза снова погасли. Уголки губ опустились. Она вся сжалась и даже втянула шею в плечи. Айболит медленно повернулся. За его спиной стоял Амир.

– А вам здесь весело, как я погляжу, –улыбнулся он.

Его улыбка не была злобной или издевательской. Она была обычной и даже  вполне дружелюбной. Но Айболит увидел, как напряглась Маша, глядя на жениха. В точности, как кролик на удава.

–Я рад, что тебе хорошо, –Амир подошел к ней. –Правда, рад. Мне нравится, когда ты смеешься. Пойдем потанцуем!

Оркестр заиграл лезгинку. Гости  немедленно встали в круг и захлопали в такт музыке. Амир взял Машу за руку и вывел на середину. Лихо вскрикнув, он закружился вокруг нее. Она опустила глаза, подняла руки и поплыла. Айболит залюбовался. Тоненькая, хрупкая, она невесомо парила в танце и ее руки были похожи на крылья. Айболит встал в круг и захлопал вместе со всеми.

Маша проплыла мимо  него и вдруг робко посмотрела из-под длинных ресниц. Но немедленно снова опустила глаза. И вдруг Айболит представил себе, как в таком же белом, но свадебном платье она идет с ним под руку среди гостей, что стоят двумя рядами и бросают в них цветы. А потом он представил их детей. Почему-то сразу двоих: мальчика и девочку. Просторный дом с деревянной верандой под Москвой. Он, Айболит, приезжает с работы. Маша бросается навстречу, держа на руках детей и жалуясь, что они слишком тяжелые для нее. А вокруг них скачут с громким лаем две собаки. А чуть поодаль важно сидят в ряд три кошки. Айболит уставший, но вся эта веселая орава требует внимания.

–Мне бы поспать чутка,  –робко просит он.

Но дети  вырываются из Машиных рук и вешаются на него. А собаки трутся о колени. И едва  Айболит садится в кресло, как кошки, фыркая на собак, занимают почетные места на спинке и подлокотниках. А дети устраиваются на коленях.

–Малышня! –вздыхает повзрослевшая Ёлка и, смешно двигая попой, оттирает детей и тоже устраивается у него на коленях.

–Ну ты-то куда, Ёлочка? –осмеливается возразить он.

– А я разве не твоя девочка? –немедленно обижается она.

–Моя, конечно! Все мои! –он целует теплую макушку  и принюхивается.

Их кухни доносится аромат яблочного пирога.

Что со мной? Айболит устало потёр глаза. Что это было? Странное и бредовое кино! Может, заснул на ходу? Тебе нужно выспаться, дорогой доктор. Недаром в Евангелии от Луки сказано: «Врачу, исцелися сам!» Иначе как ты собираешься исцелять других, если  у тебя глюки? Да еще такие термоядерные! Хватит! Домой и в люлю! Спокойной ночи, малыши! Айболит хотел выйти из круга, но в этот момент в  круг вихрем ворвался Рафик. Он закружился вокруг Маши с такой скоростью, что по рядам гостей  прошёл ветер. Она остановилась,   растерянно посмотрела на  Рафика и схватилась за виски.

Что это с ней? Айболит сделал шаг вперед. Маша  закрыла глаза,  покачнулась и упала в обморок. Айболит едва успел ее подхватить.

–Воздуха!     Дайте воздуха! Разойдитесь! – закричал он и повернулся к выходу.

–Эй, дай ее мне! –Амир протянул руки.

–Я просто вынесу ее на воздух, –возразил Айболит.

 –Я сам вынесу, –не уступил Амир. –Дай, Пилюлькин! Не кипешуй!

Айболит не ответил и молча повернулся, решительно направившись к двери.

–Ты не слышал, что тебе сказали? –Рафик перегородил ему дорогу. –Ты тупой или прикидываешься? Убери руки от чужой бабы!

–Я ее личный врач, –тихо ответил Айболит.

–Ты никто! И звать тебя никак! –прошипел Рафик. –Быстро убрал от нее лапы и передал Амиру!

–Хватит уже! –подоспевший на помощь Нисим схватил его за плечо и отшвырнул в сторону. –Нашёл время, ишак! Ваня, неси ее на воздух!

Айболит быстро пошел  к выходу. Амир  поспешил за ним. Рафик болтался позади, выглядывая из-за плеча отца.

–Кресло возьми! –приказал Нисим сыну.

Рафик молча взвалил на плечи кресло и понёс на улицу.

Айболит осторожно усадил Машу в кресло. Она открыла глаза и непонимающе посмотрела  на него

–Всё хорошо, –Айболит взял ее за руку, нащупывая пульс. – Это бывает. Нервы, духота, сейчас пройдет.

–Можно мне воды? –попросила она.

–Конечно, –Айболит встал.

– Я принесу! –Амир пошел в ресторан.

–Тебе легче, дочь? –Нисим склонился над Машей.

–Да, сейчас воды попью и будет хорошо,  – виновато улыбнулась она. –Извини, папа!

–Да что ты! Ничего страшного! Со всеми может случиться, –Нисим погладил ее по руке.

Амир вернулся со стаканом воды, протянул его Маше и шепотом спросил:

–Что это с ней? Она что какая-то больная?

–Да нет, –успокоил его Айболит. –У нее женские дни, и так организм на пределе работает.

–Чего это на пределе? У них же каждый месяц эта история, –пожал плечами Амир.