Текст книги "Мои легенды Средиземного моря"

Мои легенды Средиземного моря

Рассказ

Каждый город, как и человек, имеет свою «внешность», свой характер и свое неповторимое содержание – атмосферу, которую он создает вокруг. Какой-то располагает к хорошему отдыху, поэтому так приятно гулять по его уютным улицам, спускающимся серпантином к морю, как в Ялте. Какой-то живет в таком интенсивном темпе, что даже осмотр достопримечательностей происходит торопливо, скачками, на бегу, как в Москве. А какой-то с первых шагов радует своим щедрым гостеприимством, как Стамбул, город-праздник, который подарил нам очень яркие, сильные впечатления.

Сейчас я прощаюсь и благодарю еще один из древнейших городов Турции. Город-легенда Измир раскинулся вдоль извилистого, длинного залива на берегу Эгейского моря. Позади осталась лента дороги, волнами огибающая побережье, ведущая в порт. И, наконец, вот он – порт, второй по величине после Стамбула. Надежная гавань для морских паромов, круизных лайнеров и яхт. Яхты, словно чайки, качаются на волнах в ожидании встречи с морем. Причал, от которого отходит наш паром – уже совсем рядом, за следующим поворотом дороги. После палящего дневного солнца вечерний морской ветер радует своей прохладой. Перед нами серый, широкий, прямой, как взлетно-посадочная полоса, пирс, уходящий в море. А рядом пришвартован…

– Это ПАРОМ? КАК он держится на воде? Это же целый плавучий город!

Муж изумлен не меньше моего. Ветер разметал его растрепанные волосы и торчащую во все стороны бороду, пока он, задрав голову, рассматривает паром. «Дикий и свободный философ», – он организовал эту поездку по греческим островам, в которой я сопровождаю мужа на научную конференцию. Как «ручная кладь». Подняв голову, не могу разглядеть верхней части парома, отсчитываю десять палуб и голова начинает кружиться. Это высота, одиннадцати или двенадцатиэтажного дома. Прикинув ориентировочно габариты нашего судна, я немного теряюсь от такой величины.

Забыв про усталость от последнего насыщенного дня в Измире, забыв про тяжелый рюкзак, я восторженно разглядываю этого белоснежного исполина. Его громадный бок, длиной около двухсот метров, украшает синяя надпись гигантскими буквами «ANEK LINES». Вечернее освещение со всех сторон, делает его похожим на город, украшенный праздничными огнями.

Он наш проводник по греческим островам Миконос – Санторини – Крит – Самос – Патмос – Кос – Родос. Супруг выбрал самый длинный маршрут, охватывающий наибольшее количество островов. Конечная цель нашего путешествия – остров Родос, где и будет проходить научная конференция по философии, в которой участвует с докладом мой «профессорский» муж.

Дорогу нам перекрывает бесконечная вереница транспорта – друг за другом идут огромные длинномерные фуры, легковушки, мотоциклы. К соленому, влажному морскому воздуху примешивается запах выхлопных труб автомобилей, ждущих своей очереди при погрузке на паром. Размеры грузовой палубы поражают. Похожая на футбольное поле, сплошь заставленная машинами, она имеет резкий запах бензина и машинного масла. Огромные фуры в четыре ряда заезжают по пандусу, и исчезают в проеме кормы, как маленькие рыбки в чреве исполинского кита.

Множество людей, плотным потоком, с чемоданами, рюкзаками, сумками поднимаются по проходу для пассажиров. Мы встраиваемся в этот поток, и нас несет «по течению». Шумная иностранная речь вокруг похожа на птичий гомон. Не зная языка, в этом путешествии я чувствую себя неуютно, кроме как с супругом мне не с кем поговорить по-русски. А его любимая тема – это то, как я должна быть благодарна ему за эту поездку. Поэтому чаще всего наш разговор «не клеится».

Поднимаемся в потоке вверх по лестнице. Многочисленные сандалии, ботинки, кроссовки гулко стучат по металлическим ступенькам. Широкая человеческая река разделяется на несколько рукавов. Это течение приносит нас в камеру хранения, расположенную на нижней палубе. Наши новенькие, семидесятилитровые рюкзаки занимают свои ячейки, а мы, взяв сумки с самым необходимым, идем осматривать паром.

Просторный, залитый теплым светом холл. Ноги приятно пружинят на мягком, бордового цвета, ковровом покрытии. Оно красиво оттеняет, идущую волной, песочно-желтую дорожку из ламината. Прикасаюсь к немного шероховатым золотистым стенам – подсветка сверху и белые колонны, рядами стоящие вдоль стен, зрительно расширяют пространство. Создается ощущение сияющего простора. В такой же гамме – «золото с бордовым» – оформлена широкая лестница на следующую палубу. На которой тоже царит оживление – приветливые, улыбчивые лица, изумленные взгляды, шумный обмен мнениями. Отовсюду доносится такая непривычная иностранная речь.

Перед нами лифт. Двери с мелодичным звоном открываются. В кабине лифта нас двое и еще семейная пара с маленькой девочкой лет четырех, хотя могло бы спокойно поместиться человек десять. Лифт на английском, затем на греческом, сообщает название и номер палубы. Девочка восторженно оглядывает зеркальные стены, и, скорчив рожицу своему отражению на потолке, довольная выходит вместе с родителями на своем этаже. У них каюта. А мы идем в общий зал, расположенный на носу корабля. Там нас ждут сидячие места, которые на несколько дней станут нашим домом.

Мы заходим в просторный, хорошо освещенный зал, где приятно пахнет цветами и цитрусовыми. Широкие, как в самолете, кресла расположены в несколько рядов – два ряда у иллюминаторов, и три раза по три ряда – посередине зала. Ряды заканчиваются у огромных смотровых окон, из которых открывается потрясающий вид на нос корабля и море «прямо по курсу». Ставим наши небольшие походные сумки на просторные полки для багажа. На стене напротив кресел висят телевизоры, которые к тому же показывают что-то интересное про море и дельфинов. Усаживаюсь в мягкое кресло. Откидываю спинку в комфортное положение и вытягиваю ноги.

«Хорошо! Э-э-эх, сейчас ка-а-ак отдохну!» И отдохнула. Целых пять минут. Потому что дольше усидеть на месте, пусть даже самом комфортном, я не могу.

– Пойдем осматривать остальные палубы, – зову я мужа, уже успевшего закрыть глаза.

Зря он это сделал. Потому что я же не отстаю: «Ну, пойдем уже осматривать остальные палубы! Ты такой молодец! Организовал нам прекрасную поездку. Спасибо тебе за это» – стараюсь быть хорошей и благодарной женой.

Смотрит на меня, приоткрыв один глаз. «То кофе с булочками, которое мы выпили утром, у меня уже давно переварилось. А у тебя?» – добавляю я вдохновляющей мотивации. Открывается второй глаз и на лице проступает «поисковый рефлекс».

– Да-а-а, неплохо бы сейчас еще по кофе «Фрапе» с булочкой, –мечтательно произносит муж.

– И греческий салатик, – добавляю я. – А потом мы сразу же пойдем осматривать остальные палубы!

Следуя указателям, мы находим рестораны в холле и кафе на свежем воздухе. В кафе по типу «шведского стола», расположенного на открытой палубе, едой пахнет особенно вкусно, поэтому мы решаем поужинать «на природе».

– О-о, как же я люблю греческий салат. И соус для салата со специями и лимоном. А порция какая большая! Так много и оливок, и сыра. И еще свежевыжатый апельсиновый сок. М-м-м, какой аромат… И мне так нравится сочетание оливок с сыром…

– Интересно, что здесь сыр не режут кубиками, как у нас, а кладут в салат один большой кусок. Как хочешь, так и ешь, – произнес муж, облизываясь. – Д-а-а, салат что надо, и кофе с булочками выше всяких похвал. Не то, что дома…

Смотрит на меня осуждающе. Я мило улыбаюсь в ответ. Беру бумажную салфетку, незаметно опускаю руки под стол и разрываю ее в клочья. Дома я стараюсь изо всех сил приготовить что-нибудь вкусное. И то, что я готовлю, на мой взгляд, ничуть не хуже этих булочек и греческого салатика. Прикрываю глаза, чтобы не показывать, как во мне зарождается самая настоящая буря.

– Представляешь, мы уже час на пароме, а он еще продолжает загружаться, – непринужденно перевожу я разговор на другую тему.

Нам хорошо видно, как фуры, одна за другой, заезжают по пандусу. «Большегрузы», такие большие, когда стоишь рядом, с верхней палубы парома выглядят не больше спичечного коробка. Волны, высоко вздымающиеся у пирса, отсюда кажутся мелкой рябью. Примерно через полчаса поток машин редеет. И вот уже последняя фура заняла свое место рядом с остальными. Пандус поднялся, закрывая зияющий проем в корме.

– Похоже, отчаливаем, – от волнения у меня дрогнул голос. – У нас впереди столько интересного!

И, как будто отвечая на мои слова, раздался низкий, протяжный гудок! Еще один и еще… Ту-у-ту-у-ту-у!

Сердце не вмещает поток волнении, радости, ожидания чего-то волшебного, накрывшего меня с головой и бьется часто-часто. По всему парому проходит дрожь, когда включаются двигатели на полную мощность. Мне кажется, что громада корабля начинает тяжело дышать, чтобы набрать обороты, развить нужную скорость и сдвинуться с места. Мы вместе с сотнями других людей стоим на борту и машем руками, оставляя позади сверкающий огнями город Измир и белый пенящийся след за кормой.

А впереди нас встречает открытое море! Величественный белоснежный корабль идет прямо по серебристой лунной дорожке, уверенно рассекая ровную поверхность воды. Ветер крепчает, налетает резкими порывами, становится прохладно.

Обратно мы возвращаемся через шикарные просторные холлы с мягкими кожаными креслами и диванами, магазины с широким ассортиментом, через рестораны, кафе, предлагающие разнообразное вкусное меню, открытые палубы, почему-то закрытый тентом бассейн, лежаки для отдыха на свежем воздухе и прочие радости. После беглого трехчасового осмотра, слегка утолив свое любопытство, я произношу:

– Может, вернемся на наши места в общем зале? Все эти заведения подождут до завтра, когда я буду готова к более тщательному изучению.

– Н-у-у, наконец-то. А то я уже устал. Пойдем отдыхать.

И снова мы в уютном зале с мягкими, цвета «кофе с молоком» кожаными креслами. Устроившись на сиденье в положении «максимальный комфорт», я приготовилась отдыхать. Теперь уже до утра. Но через пять минут, так мне показалось, меня будит муж.

– Я только-только чуть задремала, а ты меня разбудил! Я не выспалась! И хочу отдохнуть!

– Начинается шторм! Посмотри в иллюминатор. Видишь, какой ливень. Чувствуешь, как усилилась качка? В центре корабля не так качает, как на носу – может, пойдем на какой-нибудь диван в холле присядем? Что-то меня мутит.

– ШТОРМ? Вот эта да!

Спать сразу перехотелось. По громкой связи раздается приятный, уверенный мужской голос. Он что-то оптимистически долго рассказывает по-английски и по-гречески.

– Что он сказал?

– Это капитан парома. Он сообщил, что начинается шторм. Лифтами во время шторма пользоваться запрещается. Можно ходить только по лестницам. На судне будет усиленная развлекательная программа, приглашает всех посетить бары, рестораны, магазины и дискотеку. Всем желающим будут выданы таблетки от укачивания. Каждый член команды будет рад помочь отдыхающим и сделает все возможное, чтобы путешествие было приятным.

– Молодцы! Какая забота о туристах. В таких хороших условиях и шторм не страшен. Может, ты пойдешь в середину парома без меня? Я хочу остаться здесь. Видишь вон те огромные смотровые окна – это моя единственная возможность наблюдать шторм. Тем более, что мой организм прекрасно себя чувствует.

– Ладно, я пойду, посижу в холле, выпью таблетки от укачивания. Как полегчает – вернусь сюда. А ты, если так хочешь, оставайся здесь.

– Хорошо! Договорились! – проговорила я, провожая его взглядом до выхода.

Начинает качать так сильно, что уже не удается устоять на ногах. Корабль «зарываясь носом» в волну, кажется, падает в бездну – меня бросает вперед и в стороны. Взбираясь на волну, корабль «задирает нос» вверх – неудержимо отбрасывает назад. Мне приходится цепляться за подлокотники кресел, пробираясь между рядами, к смотровому окну. Наконец, я у цели. Свободных мест у окна было предостаточно.

Стекло заливают потоки дождя, а небо закрывают низкие тяжелые тучи. Темно-синяя, почти черная, поверхность моря с белыми, пенящимися гребнями волн. Словно сияющий остров, паром идет навстречу шторму, разгоняя темноту вокруг. Поднимает огромные фонтаны воды, врезаясь носом в волну. Сильный ветер срывает клочья белоснежной пены с верхушек волн и уносит соленые брызги высоко в небо. Каждый раз, когда неистовые волны с силой бьются о борта парома, всем телом чувствую крупную дрожь корпуса. Но даже пугающее в своей ярости море, остается для меня источником вдохновения. В нем чувствуется какая-то тайна, которая хранится где-то в этой бездонной глубине. И эта тайна восхищает и волнует душу.

Качка усиливается. Это вызывает новую, неожиданную реакцию моего организма – безудержное веселье, словно пузырьки шампанского пенятся и переливаются через край.

– О-о-ох, – едва сдерживая адреналиновый визг, восклицаю я, как бы падая вперед – и – вниз – и – вбок. – А-а-ах, – как бы подлетая вверх – и – назад – и – в сторону, я с восторгом ловлю каждую волну.

Похоже, я не единственная, кому бушующее море доставляет удовольствие.

Откинувшись на мягко обнимающую меня спинку сиденья, с любопытством оглядывая многоголосый зал, я каждый раз встречаюсь взглядом с этой женщиной. И каждый раз, забыв о шторме, замираю от восхищения. Кажется, в ее глазах встречаются небо и море, и когда она улыбается, в них сверкают искорки радости, так похожие на отблески солнца в морских волнах. Глаза – отражение океана души, ярко бирюзовые с золотистым ореолом вокруг зрачка, бронзовая от привычного загара кожа, и рыжие вьющиеся волосы. Одета она по сезону – коричневые сандалии на ремешках, на босу ногу, оранжевые шорты и белая майка. Интересно, кто она по национальности? И сколько ей лет? Она далеко не молода, но от нее веет ощущением жизнерадостной силы. Сидя напротив нее, через проход, я чувствую волны исходящей от нее энергии, свежей и приятной, как утренний бриз. Правда, я нисколько не сомневаюсь, что она может вызывать шторма и формировать ураганы. В ней легко угадывается эта способность. В очередной раз, встретившись взглядом, мы одновременно улыбаемся друг другу.

– КалимЭро, – здоровается она по-гречески своим звучным голосом.

– КалимЭро, здравствуйте, – повторив приветствие еще и по-русски, радуюсь я возможности познакомиться с такой необычной женщиной.

– РусикИ? Пос Инэ сИсту ономасУ?– все так же улыбаясь, она спрашивает: «Русская? Как тебя зовут?».

Я скорее догадалась по ее выражению лица, чем вспомнила греческо-русский разговорник, внимательно изученный в дороге.

– Нэ, – приветливо кивая головой, ответила «Да» по-гречески. – Любовь. ЭсИс элиникИ? – «Вы гречанка?», полувопросительно, полуутвердительно добавляю я.

– Нэ, – так же дружелюбно отвечает она и еще что-то быстро произносит на своем языке.

– КаталавЭно. Я не понимаю, – опять добавляю я на всякий случай по-русски.

Возникает минутная пауза. Во время которой мы с интересом рассматриваем друг друга.

– КалА. Му ареси поли то Эгео, – «Хорошо, – произношу я, – мне очень нравится Эгейское море», – всплывают сами собой заученные греческие фразы.

– КалОс орИсатэ! – смеется она. Что значит «Добро пожаловать», вспоминаю я. И тоже звонко смеюсь вместе с ней.

В этот момент возвращается муж с двумя бутылками воды. Еще немного «зеленоватый», но уже вполне бодрый. Он съел таблетку от «морской болезни», даже немного поспал на диване в холле и поэтому чувствует себя намного лучше. Теперь можно было полноценно общаться – он в совершенстве владеет и греческим, и английским.

– Мы познакомились, но без переводчика нам сложно продолжать разговор. Поможешь?

Муж восторженно блестит глазами. Приглаживает свои редеющие и седеющие кудри. Сразу забыв про свою неудавшуюся «морскую болезнь». Он тоже видит такую женщину впервые. Садится напротив нее, на соседний ряд, так чтобы мы обе могли его слышать и разговор сразу становится более осмысленным.

– Спроси, о чем она говорила, когда произнесла «Агапе».

– Она говорит, что значение твоего имени совпадает с самим именем «имя Любовь означает любовь».

– Как интересно. А как ее зовут, и что означает ее имя?

– Анэйтис, что значит «Безупречная».

– Какое красивое имя, оно ей очень подходит. Переведи ей, пожалуйста.

Гречанка в ответ улыбается. И снова замирает дыхание при виде всплеска золотых искорок в ее бирюзовых глазах.

– Вам тоже нравится шторм? – муж переводит адресованный мне вопрос.

– О да-а… – радостно отвечаю я.

Мы обе снова звонко смеемся. Она все поняла и без перевода.

По-прежнему очень шумно. Чувствуется, что в атмосфере зала накапливается всеобщая тревога. Принесли пакеты (как в самолете) для всех желающих, на случай обострения «морской болезни». Окружающий нас мир живет своей напряженной жизнью. А в нашем мире мягко светятся лампы, заливая все пространство ласковым светом. Я забираюсь с ногами на корабельное кресло, которое все так же обнимает спину. Мне спокойно и комфортно в моем мире.

– Некоторые люди, далекие от моря, так хорошо переносят морскую качку, как будто родились и всю жизнь провели на море, – переводит мне муж слова Анэйтис, сказанные на красивом, выразительном греческом языке.

– Да, я родилась далеко от моря, но вода для меня дружественная стихия.

– Филон Александрийский писал: «Как все слова состоят из букв, так и все частицы Вселенной составлены под влиянием стихий», – произносит мой многомудрый философский муж.

– Наши предки знали, как обращаться со стихиями, – задумчиво произносит Анэйтис. – Древние греки чувствовали себя частью природы. Каждая стихия была проявлением определенного Бога, каждое явление природы, каждый уголок земли, моря, неба, подземного мира имел своих больших и малых Богов и Богинь.

– А я с детства любила читать греческие мифы. Можно сказать, что я на них выросла, поэтому очень рада побывать на родине Богов и великих героев древности. Переведи это ей обязательно, – попросила я мужа.

– Я тоже росла, слушая мифы и легенды. Их рассказывала моя бабушка, – ответила Анэйтис. – Известные каждому, и те, о которых я больше нигде потом не слышала. Есть среди них легенда, которую она узнала от своей бабушки, а та – от своей – о детях моря, древнем народе – людях-китах.

– Вы можете рассказать нам эту семейную легенду? – сложив руки в молитвенный жест, прошу я и пересаживаюсь поближе к ней. Несколько соседних мест были свободными.

Она снова понимает меня без перевода. Лицо становится задумчивым. Поправляет рыжий локон, свисавший на мерцающие бирюзой глаза. Пронзительно взглянув на меня, опускает длинные черные ресницы. Кажется, она не может решиться. Наконец, чуть откинувшись назад, приподнимает ладонями волосы у висков и, встряхнув головой, начинает говорить. Муж успевает синхронно переводить, а я внимательно слушать.

…На заре человечества, когда люди были совершеннее и жили в согласии со своими Богами, выросла прекрасная девушка. Она была чиста, как капля утренней росы, наполненная лучами солнца. Сердце ее светилось любовью, огромной и глубокой, как океан. Каждый вечер она выходила на берег моря, купалась и расчесывала свои длинные золотистые волосы. Ее красота была так безупречна, что даже Бог Солнца Аполлон заглядывался на нее с небес, и замедлял свой бег, чтобы полюбоваться ее совершенством. И сияние солнца отражалась золотыми искрами в ее глазах цвета моря. А Посейдон – владыка морей, замирал в восхищении и бережно качал ее на своих волнах, нежно одевая в белую пену.

Морской Бог полюбил юную красавицу. Каждый раз он превращался в белого Кита, приплывал к берегу и говорил ей о своей любви, когда она входила в воду. Вскоре девушка ответила взаимностью на его любовь. Через определенное время она стала матерью. Ее первые дети – полубоги – родились в воде, став жителями морской стихии. Молодая мать стояла на берегу и смотрела, как Дети Моря возвращаются домой, в синюю бесконечность. Второе поколение детей-полубогов, рожденных от союза Бога Посейдона в облике Кита и прекрасной девушки, родилось людьми. Они чувствовали в себе огромную любовь матери и великую мощь отца. Их чувства были чисты, глубоки и прозрачны, как спокойный океан, сияющий под лучами солнца.

Сыновья и дочери Бога Посейдона и Прекрасной женщины основали на побережье великолепный город. В самом центре, на вершине холма был воздвигнут Храм Посейдона. Внутри него находилась золотая статуя Бога Моря, стоящего на белоснежной колеснице и управляющего шестью крылатыми лошадьми. От центра холма, словно лучи солнца, во все стороны расходились улицы и водные каналы.

Архитектура города отражала устройство этого общества – в Храме каждой Души, в Сердце каждого жила Любовь, которая подобно лучам солнца освещала все вокруг. Любовь, разливаясь по каналам мечтаний, питала человеческие устремления и творила окружающий мир.

Так дух, имеющий душу и тело, управляет чувствами и разумом человека, как возничий управляет колесницей, запряженной конями. Как дух является частицей Божественной Любви, так и жители города помнили, что они потомки Богов. Поэтому дети Бога Морей обладали особой силой чувств, способной изменять мир.

Здания домов, храмов, обсерваторий были наполовину из природных, наполовину из сотворенных ими материалов, поэтому светились необыкновенным светом, и были совершенными в своей красоте. Все жители города были искусными пловцами и ныряльщиками, и так же как их старшие братья – киты, могли подолгу находиться под водой. Процветали наука и искусство, равных которым не было тогда на земле.

Городом управлял совет старейшин – перворожденных детей Морского Бога. Старейшины учили жить в любви и согласии со своей семьей, почитать своих предков, заботиться о детях, творить добро и красоту, сохранять любовь к Богу в своем сердце. Особенно важную роль в этом учении играл Ритуал получения Благословения Бога Посейдона. Целый год все жители города готовились к этому Ритуалу. Среди мальчиков, достигших шести лет, старейшины рода выбирали самого талантливого, самого способного и самого сильного. И в течение года учили его искусству управления собой, лучшие пловцы и ныряльщики обучали его умению глубоко нырять и надолго задерживать дыхание под водой, рыбаки учили ловить рыбу и понимать поведение рыб и морских птиц. И самое главное, его учили раскрывать и чувствовать в себе силу Любви.

Каждый год, в определенное время, над морем раздавалось пение китов. Это старшие братья, владыки загадочного водного мира, следовали своим курсом мимо города на холме. Наступало время проведения ритуала.

Обученного и подготовленного уже семилетнего мальчика старейшины сопровождали на берег. Оставляли его в ритуальной пещере, где он ждал самой главной в своей жизни встречи. Он знал, что Бог Моря каждый год в облике Кита заходит в залив и живет в этих водах несколько недель, чтобы благословить своих потомков. Поэтому мальчик отправлялся в море, услышав пение Кита, и находился в воде вместе с Отцом-прародителем несколько недель. Выражая ему почтение, любовь и благодарность от себя и своего народа. Выходя на сушу только чтобы поесть, отдохнуть и выспаться. Добывая самостоятельно пищу и воду.

Когда же мальчик возвращался домой живым и здоровым, старейшины говорили, что род получил благословение от Отца-прародителя и что Бог Посейдон доволен своими детьми. Они идут по пути сердца, любовь их сильна и чувства их глубоки, чисты и прозрачны, как вода в океане. Поэтому семья мальчика получит богатые дары, год окажется плодородным, город будет процветать, знания и слава его приумножатся. И правители устраивали грандиозный праздник, длившийся несколько дней.

Случалось и так, что мальчик не возвращался назад. И это означало, что народ Посейдона сбился со своего пути. Поэтому Он не принял дар от своих детей и не дает им своего благословения. Это означало, что у них есть год, чтобы исправить свои ошибки. Этот год будет годом испытаний, которые помогут усмирить гордыню и вернуть в их сердца Любовь и Благодарность. В городе объявлялся траур, и семье мальчика оказывалась поддержка и выражались соболезнования.

Время шло. Давно ушли к Отцу-прародителю его перворожденные дети. В следующих поколениях все больше и больше гордыня преобладала над любовью. И все реже и реже возвращались мальчики с берега моря. Потом перестали возвращаться совсем. И тогда Совет правителей города решил, что получение Благословения Отца-прародителя – это устаревший обычай, который давно пора прекратить. С этого момента Ритуал больше не проводился. Вместо него каждый год устраивался праздник в честь Бога Моря с пышными процессиями, и многие уже не хотели слушать свое сердце и исправлять свои ошибки. Старейшины не имели былого влияния. У большинства жителей города чувства затуманились. Помутился разум. Дух больше не мог управлять отяжелевшей душой и загрязненным телом. Они потеряли связь с Богом и отвернулись от самих себя. Так была забыта и любовь к своим старшим братьям – китам. На китов стали охотиться, бросая вызов их силе и могуществу. Так, в своей гордыне, они бросили вызов самому Богу-Отцу. И Бог Посейдон ответил на этот вызов. Наказал провинившихся детей, послав огромную волну, которая за считанные часы поглотила весь город. Многие из жителей уцелели и бросились вплавь от бушующего водоворота. Те из них, которые сохранили Любовь в своем сердце, сумели призвать своих старших братьев-китов. Услышав Зов Любви, киты пришли на помощь и перенесли их на своих спинах к другим берегам. Так, для некогда великого народа, началась другая жизнь.

Они сохранили в себе особую силу чувств, глубоких, чистых и прозрачных, как вода в океане. Они чувствовали великую силу Любви и Благодарности. Они знали про важность благословения Богов и помнили, что их путь – это всегда Путь Сердца.

Анэйтис замолчала. Но ее слова эхом звучали у меня в голове. Перед глазами еще стоял в своем великолепном сиянии чудесный город, ушедший на дно под тяжестью своей гордыни и тщеславия.

Медленно возвращаюсь в реальность, а мир легенды, казалось, оживает прямо здесь и сейчас. Огромные окна заливают потоки дождя, и порывы ураганного ветра играют огромным кораблем как игрушечным. Ярость Бога Моря не знает границ. Но паром, словно исполинский белоснежный кит, уносит нас все дальше и дальше от гнева рассерженного Бога Посейдона.

– Какая чудесная и прекрасная легенда, – наконец смогла проговорить я. – Переведи, пожалуйста, – прошу я мужа.

Анэйтис тихо улыбается. Она словно только что пережила все эти события. Я чувствую, что ей больше не хочется разговаривать. Мне тоже хочется побыть наедине со своими мыслями.

– Я хочу побыть одна и пошла отдыхать, – сообщаю я мужу.

Поблагодарив Анэйтис еще раз за рассказ и попрощавшись, я беру спальник и иду искать место для отдыха. Спать, сидя на кресле, мне расхотелось. Прохожу друг за другом расположенные ровными рядами корабельные кресла. Вижу усталые и замученные лица вокруг. Некоторым не помогал даже «пакет», специально выданный на случай «морской болезни».

Самый последний ряд. Зал закончился. Искать больше негде. «И не надо», – подсказывает интуиция. «Ложись и отдыхай!». Прямо передо мной, между последним рядом и огромным, как экран кинозала, окном остается небольшое свободное пространство. Туда может поместиться ребенок или маленькая, миниатюрная женщина вроде меня. Расстелив спальник, я ныряю в его мягкую теплоту и тишину, и наслаждаюсь своим уединением. Незаметно я ухожу все дальше и дальше в мир снов.

…Солнце садилось за горизонт. Его последние лучи золотом разливались по бескрайней синеве моря. С берега дул порывистый ветер, встречаясь с великой синевой неба. На берегу стоял мальчик. Он стоял на мокром песке и волны с шипением пенились у его ног. Подставив спину теплому ветру, он полной грудью вдыхал соленый, свежий запах морского простора. Светлые, вьющиеся волосы развевались. Бирюзовые глаза искрились радостью. Ему казалось, будто он летит между морем и небом, впитывая каждой клеточкой своего тела эту сияющую бесконечность. Вся его тоненькая, худощавая фигурка выглядела как натянутая тетива лука, готовая отправить стрелу его намерения к цели.

Сегодня произойдет самая важная в его жизни встреча. Он чувствовал это. Сегодня он встретится с Отцом-прародителем своего народа. Его избрали старейшины, потому что он лучший. Поэтому он обязательно принесет благословение городу, и процветание и изобилие будут еще целый год радовать его жителей.

Он был полон сил и решимости достичь своей цели и пройти Ритуал получения благословения Бога Морей. Как будто в ответ на его мысли, последний луч уходящего солнца вспыхнул над горизонтом. И на море опустились сумерки.

Ритуальная пещера зияла своей холодной чернотой. Но мальчика там ждали еще днем собранные им самим дрова, камни для розжига огня, глина для приготовления рыбы и его дневной улов – свежая рыба и мидии, оторванные от подводного камня недалеко от берега. И это согревало его душу. Он уверенно вошел в пещеру. Разжег костер. Всполохи пламени освещали гладкие стены пещеры, будто бы отшлифованные рукой невидимого мастера. Но мальчик знал от старейшин, что давным-давно, на этом месте плескались воды мирового океана. И это его неутомимые волны проделали такую сложную работу.

Через некоторое время уже полыхал огонь, и пока мальчик обмазывал рыбину глиной, мидии пеклись на углях. Вымыв руки, он терпеливо ждал. Наконец мидии с шипением раскрыли свои створки, и мальчик с удовольствием поел сладковато-соленое, с привкусом дымка, содержимое раковин. Вот и глина потрескалась, и оттуда уже разносился по всей пещере, дразня обоняние, изумительно вкусный запах печеной рыбы. Разломав твердую глиняную корочку камнем, он, обжигаясь и попеременно дуя то на пальцы, то на рыбу – ел нежнейшую мякоть, наполняя силой свое тело. Насытившись, он выбрал для отдыха идеально ровный, с мягким углублением посередине, валун. Словно колыбель для ребенка.

Но он уже не ребенок. Ему исполнилось семь лет. И он очень сильный и смелый.

С этими мыслями он устроился на камне, положив под голову сухие морские водоросли и подгребая ближе еще горячую золу от прогоревшего костра. В пещере было тепло и уютно, он чувствовал себя защищенным, согревая каждую свою клеточку этим теплом. Под мерный плеск волн, доносившийся с побережья, мальчик погрузился в чуткий сон.

Проснулся он не от звуков. От внутренней тишины. Она стала такой ощутимой, что у него зазвенело в ушах. С моря доносились привычные всплески волн, но что-то изменилось в окружающем мире. Лежа в полной темноте, в своей звенящей внутренней тишине он почувствовал Присутствие Великой и Могучей Силы Отца. Юное маленькое сердце дрогнуло. И как будто в ответ с моря раздалось протяжное, похожее на звуки флейты, пение Кита.