Текст книги "На кончике хвоста"

Евгения Литвиненко
На кончике хвоста

© Е. Литвиненко, 2016

* * *

От автора

Я уверена, что у каждого человека есть свой тотем, животное, которое помогает ему в жизни, приносит удачу, вдохновение, подсказывает, какой путь выбрать. Своим тотемом ощущаю лису, непременно рыжую.

В своем творчестве я редко обращаюсь к тотемному зверю, хотя и такое случается. И все же через все мои истории, стихи и рассказы просматривается хитрая рыжая мордочка и беленький кончик хвоста.

Лиса – животное не только хитрое, но и мудрое. Она знает множество сказок, легенд, мифов, много жизненных историй, много необычных ситуаций. И она делится со мной своими знаниями. Она приносит мне свои сказки на кончике хвоста.

А я рассказываю их своим близким, друзьям, знакомым и, конечно же, своим читателям.

Лисьи байки

Рыжий хвост

Я резко вскинул косматую голову. С острых клыков на язык капала кровь, она же, стекая теплыми ручейками по морде, тяжелыми каплями падала на лапы. Полная луна требовала еще. Нужно было торопиться. Не заметив ничего подозрительного, я склонился над жертвой…

Вновь послышался едва уловимый шорох. На этот раз вижу ее: темноволосую девушку в ярко-красном кимоно. Мгновение – и в губительном прыжке уже лечу ей навстречу. За короткую секунду полета успеваю заметить только её узкие испуганные глаза.

Я не выпускал свою жертву из виду, но когда коснулся земли, девушки на прежнем месте уже не было. Лишь справа в кустах мелькнул яркий всполох.

У моих лап лежала небольшая брошка с крупной жемчужиной.

Утро застало уже дома, далеко от той поляны, где встретился с загадочной девушкой. Больше всего меня беспокоил промах. Не в силах человек увернуться от такого прыжка. Однако ночная гостья сделала это с такой неуловимой ловкостью, что, боюсь, даже я не смог бы повторить ее движения.

На ладони лежит та самая брошь, что осталась на память о проигрыше. Изящный, ажурный цветок и удивительной красоты жемчужина, к которой сходятся узкие лепестки. Дорогая штучка. Мне и в голову не приходило, что у кого-то из местных может быть что-то подобное. Большинство из них гробят свои жизни на тяжелой работе и дороже всего ценят рис. Наверняка моя несостоявшаяся жертва украла её и теперь скрывалась от преследования.

– Я ничего не крала!

Я вздрогнул, услышав звенящий женский голос над самым ухом. Повернув голову, наткнулся взглядом на те самые глаза, что так испуганно смотрели ночью. Правда, испуга в них уже не было. Надо же: второй раз за сутки уступил человеку. Неужели теряю хватку?

– Как ты нашла меня?

– Пф, тоже мне задача: по запаху. Не хочешь вернуть мою вещь?

По запаху? Инстинктивно принюхался. Вокруг пахло лесом: свежей листвой, цветами жасмина, мышами, которые жили под ближайшим кустом, лисами. Раньше эти рыжие так близко к моему логову не подходили. Да, пожалуй, и волчий запах еще витал в воздухе, ведь именно здесь я недавно вновь обернулся человеком. А еще пахло сиренью. Совершенно невозможный запах здесь и сейчас. Потребовалось время, чтобы понять – так пахли её духи.

– Так ты отдашь брошь? Она дорога мне, – кажется, молчание слишком затянулось.

– Это вообще очень дорогая вещь.

– Ты хочешь денег?

Рассмеялся. Зачем мне деньги? Я давно не выхожу к людям. Даже моя одежда – это скорее дань привычке, чем необходимость.

– Что я куплю на них в лесу? Нет, деньги мне не нужны. Просто поговори со мной, – впервые за этот год я задумался, как сильно тоскую по человеческому общению. Людей теперь видел только в полную луну, и на разговоры у нас не было времени.

– Просто поговорить? – в голосе загадочной гостьи слышалось неподдельное удивление. Казалось, она ожидала чего-то другого. Впрочем, самообладание вскоре к ней вернулось. – Хорошо, мне нетрудно, – сказала с улыбкой и присела рядом со мной на траву.

– Что ты делала ночью в лесу?

– Ну, я же не спрашиваю, что там делал ты.

– Тогда расскажи про эту брошь. Откуда она у тебя?

И она рассказала о том, что брошку подарил один очень богатый ухажер. В её глазах плясали чертики, и я подумал, что это ложь. Впрочем, есть ли мне до этого дело?

С Акаитеру – именно так представилась девушка – мы проговорили до полудня, а затем она засобиралась домой. И вдруг понял, что если она сейчас уйдет, меня захлестнет одиночество, бороться с которым уже не хватит сил.

– Ты обещал отдать брошь, помнишь?

– Если я её тебе отдам, ты больше не придешь. Лучше я пока оставлю её себе, чтобы снова увидеть тебя.

Акаитеру весело рассмеялась:

– А ты хочешь ещё раз меня увидеть? Но разве не лучше будет, если я приду по доброй воле?

Её слова показались вполне логичными, и брошку я отдал. Исчезла загадочная гостья так же внезапно, как и появилась.

Я прождал её весь следующий день, но она так и не вернулась. Нет, я не был удивлен. Какая девушка по доброй воле придет к такому, как я? Насколько же ей дорога эта брошь, если она решилась на это хоть раз.

Однако я очень расстроился. Внезапно оказалось, что она меня весьма привлекает. Вчера об этом просто не думал, слишком необычным был сам факт общения с человеком. Сегодня же её чёрные волосы и раскосые глаза казались мне невероятно красивыми. И стоило опустить веки, как образ девушки возникал сам собой.

Чтобы хоть как-то скоротать время, слушал и нюхал лес. Делал так и раньше, когда выдавалось свободное время, и давно научился по звукам, запахам и смутным ощущениям определять, что происходит вокруг. Конечно, к моей берлоге звери подходили нечасто, однако, совсем пустынной эта часть леса не была.

Грызуны давно усвоили, что мне нет до них никакого дела, и вовсю пользовались отсутствием здесь других хищников. Под орешником шумно копошились мыши, на ближайшей сосне суетилась белка. В паре километров к югу осторожно процокал копытами олень. Совсем близко проскочила лиса в погоне за зайцем.

Раньше слушать лес я мог бесконечно, однако, в этот раз всё время отвлекался и пытался уловить запах сирени и еле слышный шорох.

Акаитеру не пришла и через день, и через два дня. С самого начала было ясно, что она больше не появится. Нужно было возвращаться к прежней жизни, без общения, без её карих глаз. На четвертый день с самого утра занялся своим огородом. Это был еще один способ отвлечься от тягостных мыслей. Надо сказать, полезный способ. Я всегда любил вкусно и разнообразно поесть.

На огороде же не был почти неделю, и многое здесь требовало внимания: разрослись сорняки, расшалились птицы и грызуны. Посреди самой большой грядки нагло расхаживала ворона. А по кромке участка шла ровная цепочка лисьих следов.

– Извини, Томми, я немного задержалась, – одновременно со звуком голоса я почувствовал запах сирени.

Сегодня моя гостья была еще прекрасней. Быть может, оттого, что я слишком долго ждал её? Этот день мы провели вместе: я копался в земле, а она рассказывала мне о жизни в деревне, об истории своей страны, о лесе. Она болтала без умолку, и под её милую болтовню было так легко работать.

Теперь мы виделись практически каждый день. Мне нравился её почти детский взгляд на мир, о ней хотелось заботиться. Спустя ещё неделю Акаитеру впервые осталась у меня. Всё получилось внезапно, и в тоже время естественно. Близился вечер, и я с тоской ждал того момента, когда она засобирается домой. Но шло время, а девушка так же мило щебетала о каких-то пустяках.

Солнце спряталось за верхушками деревьев, воздух стал прохладней. Я заметил, что плечи девушки дрожат. Позвать её в дом? Эта мысль смутила, и вместо этого я просто накинул ей на плечи свою куртку. Пальцы ненароком коснулись плеча. Я отдёрнул руку, но Акаитеру тепло улыбнулась, и вдруг прижалась ко мне, как доверчивый щенок. Её губы коснулись моей шеи. Я подхватил её на руки и унёс в дом.

Мы не говорили о чувствах: слова не имели значения. Нам просто было хорошо вместе, как бы банально это ни звучало. Единственное, что меня теперь волновало – это приближающееся полнолуние.

Слишком хорошо я помнил испуганные глаза Акаи. Мне и раньше было противно вспоминать ночи полной луны. Я искренне радовался, если в одну из них мне не удавалось найти людей и приходилось довольствоваться кровью животных.

Теперь же моя жизнь стремительно менялась, я больше не хотел никого пугать, и, тем более, убивать. Придется уходить. Уходить далеко, туда, где мне никто не встретится.

– Знаешь, я все хотела спросить. Откуда ты здесь взялся?

– Помнишь, ты упомянула Мэттью Перри и его корабли. Говоришь, они все же добились подписания торгового договора? Я приехал с Перри около года назад да сбежал сюда.

– Почему?

– Надоело быть его игрушкой.

– Игрушкой?

– Я бы даже сказал, пугалом.

Перед глазами скопом пронеслись воспоминания тех времен. Долгие месяцы путешествия на корабле. Большую часть времени я был связан по рукам и ногам, потому, что даже в человеческом обличье мог устроить настоящий погром. В полнолуние же меня и вовсе приковывали цепями к стене каюты. А выпускали, только если Перри нужно было кого-нибудь напугать. От такой жизни сбежал бы любой, вот и я воспользовался первым удобным случаем.

Не дождавшись продолжения рассказа, Акаитеру решила зайти с другой стороны:

– Расскажи о себе. Кто ты такой?

Глупо было скрывать, она всё видела собственными глазами. До сих пор не понимаю, как она осмелилась ко мне подойти после той ночи? Но главное, что решилась, и я мог любоваться ею и слушать её чарующий голос. И вдыхать аромат сирени.

– Это сложно объяснить. Нас называют оборотнями. Когда-то я был обычным человеком, но мне не повезло встретить в своей жизни странное волкоподобное существо. Оно меня «заразило», и теперь в полнолуние я превращаюсь в волка. В это время я себя не контролирую и уничтожаю всё на своем пути: животных ли, людей ли – без разницы.

– Страшно, – прошептала она.

– Да. До сих пор. Но я ничего не могу с этим сделать. Луна полностью управляет мной.

– И ты… Ты убиваешь людей?

– Ну, ты же сама видела.

– Я думала, там олень или кабан, я же не успела рассмотреть.

По мере того как до неё доходил смысл сказанного, глаза всё больше расширялись и наполнялись страхом. Сейчас они выглядели также как в самую первую ночь. Внезапно она вскочила и бросилась в лес. Я не стал её догонять. Это напугало бы ещё больше. Оставалось лишь надеяться, что она вернётся.

Хуже было то, что до полнолуния оставалось всего несколько дней, и мне пора было уходить.

Ночь полнолуния застала в сотне километров от хижины, и тем более от тех мест, где я впервые встретился с Акаитеру. Я сделал всё, чтобы не попасться ей на глаза снова. К сожалению, не удалось выбрать действительно безлюдную местность. Оказывается, эта долина очень плотно заселена. Раньше об этом как-то не задумывался.

Едва луна обрела надо мной силу, сразу учуял манящий запах – человечины. И впервые попытался сопротивляться невыносимой тяге, сохранить сознание, но не удалось зацепиться даже за самый краешек. Пока я старался завладеть своим телом, лапы уже несли навстречу чужой смерти.

Выскочив на дорогу, увидел старика, торопящегося покинуть ночной лес. Выглядело это даже забавно, так как старик сильно хромал.

Дальше всё происходило настолько быстро, что разум не поспевал за ситуацией. Моя звериная сущность ни на секунду не сомневалась в своем превосходстве, и, очевидно, желая проучить меня за попытку сопротивления, вздумала поиграть с жертвой. Обогнав старика, я остановился перед ним, оскалил морду. Человек в ужасе дернулся было в сторону, но больная нога помешала этому, и он упал на спину. Моё тело, несмотря на отчаянное сопротивление, рванулось к нему.

Внезапно передо мной пронеслось что-то рыжее. Вынужденный прервать прыжок, я с шумом опустился на плотную землю. Между мной и стариком стояла лисица, пожалуй, не уступавшая мне в размерах. Белый кончик хвоста, казалось, упирается в небо. Она метнула быстрый взгляд встрону человека и рванулась навстречу мне. Её бешеный напор озадачил, да и звериная сущность сочла за лучшее отскочить в сторону.

Чертовка была явно быстрее. Под напором обстоятельств я перестал сопротивляться силе луны. В конце концов, у меня уже не было необходимости убивать человека. Передо мной был более подходящий противник.

Пролетев мимо, лисица одним невероятным рывком развернулась и снова приготовилась к прыжку. На этот раз я не собирался уворачиваться: в ловкости неизбежно проиграю ей, зато массой превосхожу намного. Предпочел прыгнуть первым, без труда сбил лису с ног и повалил на землю. До её горла оставалась всего ничего, когда внезапно пахнуло сиренью.

И этот невозможный и знакомый запах настолько ошарашил, что я замедлил движение. И даже зверь во мне не успел этому помешать. Лисе же хватило ловкости вывернуться. Один взгляд в сторону неожиданно споро улепетывающего старика, и легкая рыжая молния метнулась в противоположном направлении.

Меня захлестнул азарт боя, и о своей несостоявшейся жертве я даже не вспомнил. Боясь упустить соперницу, побежал следом. Рыжий хвост настойчиво мелькал впереди, неохотно приближаясь. В конце концов, я нагнал беглянку, и вновь вжал её в землю. Теперь ничто не могло меня остановить. Внезапно испуганные глаза лисы вспыхнули яркими искрами, и вслед за этим заискрилась вся ее шкура. Мои лапы обожгло, шерсть по бокам начала тлеть. Отчаянным рывком лиса отбросила меня назад, в сухой валежник, который вспыхнул от первой же искры. Сознание парализовало острой болью. Последнее, что я видел, прежде чем провалиться в спасительную темноту – белый кончик хвоста.

* * *

Я нашла Томми на пороге его дома. Голый, грязный, покрытый ожогами и глубокими царапинами. Только увидев его, я замерла. Сердце сжалось – мёртв. Но присмотревшись, поняла, что он всё ещё дышит: мелкая пыль у ноздрей то и дело разлеталась мелкими фонтанчиками под слабыми струями воздуха.

Осознав это, я бросилась к нему и постаралась поднять. Получилось только с третьего раза. Кое-как втащила Томми в дом, уложила на тонкую циновку и убежала к ручью за водой: надо было обмыть его тело, промыть раны, перевязать их. Там же я увидела целебную траву, о которой мне рассказывала бабушка. Да и на себе я не раз испытывала её силу.

Когда я начала промывать раны, послышался тяжелый вздох и Томми открыл глаза. Его лицо скривилось от боли, но я радостно улыбалась:

– Всё хорошо, потерпи, любимый. Теперь всё будет хорошо, – сама не заметила, как произнесла это слово. Да так ли это сейчас важно? Главное – спасти его.

В ответ Томми попробовал улыбнуться, но обожжённые губы тут же треснули, причиняя новую боль. Он попытался поднести ко рту руку, но от нового напряжения потерял сознание.

Второй раз он пришел в себя уже на кровати. Все раны были промыты, а я готовила отвар из целебных листьев. Его нужно будет нанести на раны. Что Томми очнулся, я поняла по тихому шуршанию за спиной.

– Не шевелись, тебе нужен покой.

– Наверное, у меня сейчас и не получится.

От этих слов снова сжалось сердце. Выкарабкается ли? Ожоги страшные, да и крови сколько потерял. Из глаз покатились слёзы. Вот уж не ожидала. Постаралась стереть их незаметно, но Томми всё же увидел быстрое движение рук.

– Не плачь, Акаи, – никому не позволяла сокращать своё имя, но у него это выходило весьма мило, – ты знаешь, от ран и следа не останется. На мне всё быстро заживает. Как на собаке.

Томми пытался шутить. Вышло у него неуклюже. Мы оба вспомнили предыдущий разговор.

– Прости, это я зря. Я напугал тебя, да? Я боялся, что ты не придёшь уже…

– А я и не собиралась, – сказала я, взгляд сам собой опустился в пол, – я тебя боялась… А потом… Понимаешь, люди болтают, они всегда много болтают, а я слушаю… Господи, что я несу… Надо собраться… Вчера к нам прибегала девчушка-соседка, у неё родственники живут на опушке, отшельничают. Она и рассказала, как на её деда напал огромный волк. Старика спасла кицунэ, а потом в лесу был пожар, – фраза была заготовлена и даже отрепетирована, но голос всё равно пару раз дрогнул. – Я так испугалась за тебя, я не могу без тебя, я бы не пережила, если бы ты умер.

Вот где из моих глаз потоком хлынули слёзы. Томми приобнял и даже умудрился сесть. Лицо его перекосила боль, но голос был ровным, успокаивающим:

– Тихо, Акаи, тихо. Я здесь. Не погиб, со мной все хорошо.

Томми, и правда, быстро шел на поправку. Раны затягивались прямо на глазах. Уже к вечеру он окреп настолько, что смог встать. И первым делом попросил отвести его к ручью… И о чем я думала, когда соглашалась? Там-то он всё и понял…

Мы сидели на берегу и молчали. Долго молчали. Томми изучал горизонт и, кажется, прислушивался к своему телу. Я думала о том, что чувствую к этому человеку, точнее о том, как меня угораздило в него влюбиться… Вдруг Томми нарушил тишину:

– Кто такая кицунэ?

Я испуганно уставилась на него. Придётся рассказывать…

– Кицунэ – это лиса-демон, природный дух. Их хитрость не знает границ: они создают мороки и насылают их на людей. Говорят, что такая лисица даже может принять человеческий облик. И никто не заподозрит в ней оборотня.

Ох, зря я использовала именно это слово. Том-ми от неожиданности вздрогнул. Спешу исправиться:

– Нет, кицунэ не такая, как ты. У нас люди не звереют. Эти лисы никогда не были людьми, и никогда ими не станут. По преданию, чем старше лиса, тем больше у неё хвостов.

– И сколько у тебя хвостов? – внезапно спросил Томми. В голосе я услыхала злобу. Вскинув голову, проследила за его взглядом. Он уставился на моё отражение. Из воды на него смотрела не темноволосая девушка, а рыжая лисица – моя истинная сущность. И что теперь делать? Даст ли объяснить? Я напряглась. Даже голос мой изменился, стал жёстче.

– Пока – один. Я ещё очень молода.

– А плакала ты довольно натурально, – эти слова опалили, словно огнём. В них чувствовалась горечь. И даже страх. – Добить меня можно было, не приводя в сознание.

– Ты не понял, я, правда, тебя люблю. Я не собиралась вредить тебе, я должна была просто спасти старика.

– С чего бы такая забота?

– Понимаешь, они живут на моей земле. Я должна их защищать, помогать им. Это как твоя луна, ты ведь не можешь ей противиться? Так и я не могу оставить их в беде.

– А я, значит, беда?

– А разве нет? Я уже не уберегла их сына. Он пропал два месяца назад. Я чувствовала что-то чужеродное, но никак не могла найти. Теперь понимаю, почему: без полной луны в тебе нет магии, её невозможно почувствовать. Если бы я случайно не столкнулась с тобой тогда, в лесу, я бы вообще тебя не нашла. И теперь я должна тебя убить, или прогнать, или уговорить уйти. Но не хочу делать ничего из этого, потому что влюбилась.

– Поэтому ты решила меня спалить?

– Я уже говорила, я очень молода, у меня всего один хвост, и я очень многого не умею. Рыжие кицунэ традиционно владеют огнём, но, сколько я не пыталась раньше вызвать пламя, у меня не получалось. А тогда… Ты собирался меня убить, я защищалась, моя сущность меня защищала. Ты не представляешь, как я испугалась, как я искала тебя на той поляне в выгоревшем лесу, как шла по запаху за тобой сюда. Ты не представляешь, как я за тебя боялась.

Я еще долго говорила. И Томми постепенно оттаивал. Его глаза теплели, и мне от этого тоже становилось тепло. Я всё говорила и говорила, а в мозгу крутилась мысль: что за странная судьбы привела его к нам? Зачем она столкнула нас в ночном лесу? Как мы похожи с ним, и насколько мы разные…

Мама рассказывала, что мой отец был человеком. Как я презирала её за это. Что она могла найти в этих слабых, тщедушных созданиях, короткий век которых даже не позволяет впитать в себя этот мир, познать его? Только слабость и страсти – вот что в людях видела я.

Мать снисходительно улыбалась, когда всё это я высказывала. Ждала возражений, но спорить она не стала. «Было бы хорошо, если бы ты сохранила своё мнение о них навсегда». С отцом маме пришлось расстаться ещё до моего рождения, а сейчас он, несомненно, уже умер. А мне впервые захотелось познакомиться с ним. Был ли он хоть немного похож на Томми?

Нет, конечно, Томми нельзя назвать человеком. Но в нём я вижу те же слабости и страсти. Неужели этот слабый проблеск магии сделал его привлекательнее для меня? Чушь!

Тогда что? Что за очарование скрывается в людях? Почему лисы поколение за поколением влюбляются в них?

– А что, у вас правда бывает несколько хвостов? – голос Томми вырвал меня из мыслей.

– Уверяют, что по достижению возраста в сотню лет лиса обзаводится вторым хвостом. Но мне уже сто восемь лет, а хвост у меня всё ещё один. Может, я что-то должна сделать, а может, просто недостойна. Я ведь даже не могу защитить людей, живущих на моей земле.

И снова мой голос дрожит. Это ведь тоже проблема. Не могу я убить Томми. Должна, но не могу. Он почувствовал моё состояние и постарался утешить:

– Акаи, я больше не буду охотиться там, я вообще больше не буду охотиться. Мы что-нибудь… Постой, сколько ты сказала тебе лет?

– Сто восемь.

– Но ты выглядишь…

Я рассмеялась, какой же он всё-таки наивный. Может, именно эта наивность так покорила меня?

– Глупый, демоны не стареют. Ах, праматерь-лисица, отчего же все так сложно? Знаешь, а ведь если бы я тогда не потеряла брошь, я бы просто убила тебя во сне.

Томми пристально на меня посмотрел, явно ожидая продолжения.

– Понимаешь, я не могла отобрать её силой. Я могла её только обменять. На желание. В этой брошке моя душа.

– Душа? Постой, ты ничего не говорила о желании, и я ничего не загадывал, я сам отдал тебе брошь.

Святая простота! Вот когда вернулись мурлыкающе нотки в голосе:

– А я и не должна была ничего говорить. А желание ты загадал. Даже два: ты хотел, чтобы я поговорила с тобой, и чтобы пришла снова. Заметь, оба желания я выполнила.

– Вот уж точно, лисица. Хотя возможность загадать желание мне бы сейчас не помешала.

– Ты хочешь снова стать человеком?

– Да.

– Ну, кто же знал, что я сама окажусь заинтересована в исполнении твоего желания? Тогда мне хотелось побыстрее вернуть брошь и разделаться с тобой. Я ведь приходила ночью… – тот визит отчетливо встал перед глазами. Я склонилась над ним спящим, даже занесла нож, да рука дрогнула. «Поговори со мной». Вот когда я, наверное, заинтересовалась им. Такое незатейливое желание, кто мог ожидать от человека такого? – Но не смогла, Томми, я ведь, правда, тебя люблю.

– Знаю. Я тоже.

В дом мы возвращались уже в темноте, впрочем, нам она совершенно не мешала. И я вновь уснула в его объятьях, хотя обещала себе, что этого больше не будет. Как я собираюсь решать проблему? Сможет ли он противостоять своей луне? Возможно ли это? Думать об этом не хотелось.

Следующее утро для началось с тревожного предчувствия. Что-то странное нёс с собой ветер. Нет, ещё не запах и не звук. Скорее – ощущение опасности. Надо уходить. Только сейчас до меня дошло, что если я смогла пройти по следу оборотня, то и люди смогут это сделать. А я даже следы не заметала, как обычно, так была встревожена…

Я встала с постели, стараясь не тревожить Том-ми. Сначала соберу вещи, потом уже разбужу его, и мы вместе уйдем.

Сборы заняли неожиданно много времени. Я была в огороде, когда люди пришли по следу. Точнее, сначала прибежали собаки. Они окружили и звонким лаем призывали хозяев. Мне ничего не стоило уйти, но тогда они, скорее всего, учуют и Томми. Лучше дождаться людей. Если я скроюсь у них на глазах, собаки получат чёткий приказ преследовать меня, а Томми сможет уйти. Поэтому осталась стоять на месте.

Спустя несколько минут на поляну вышли и люди. Их было немного, но у них было оружие. Первым шёл старший сын старика Томэо, того самого, что так неосторожно попался моему волку. В руках у него была старая аркебуза отца. Я не раз слушала, как старик хвастал, что получил её во время службы у Сегуна.

Следом шли младшие сыновья и даже один из внуков Томэо. Ружей больше ни у кого не было, вместо них крестьяне сжимали в руках вилы и косы. Увидев меня, люди остановились. Многие знали меня.

– Неужели она? – спросил старший.

– Собаки к ней привели. Стреляй, потом разберемся, – отозвался кто-то из толпы.

Томэо прицелился. Самое время было уходить в лес. Я уже готова была обратиться, как почувствовала резкий толчок: из кустов выскочил Том-ми. Одновременно с этим прозвучал выстрел. Я замерла. Пуля пролетела мимо, пронзив сердце Томми. Может ли он выжить после такого попадания? Я мельком поймала его взгляд. Нет, жизнь из них медленно ускользала. Он сам не понимал, что умирает. Губы шептали: «Беги».

И я побежала. Земли коснулись лисьи лапы, и хвост привычно заметал следы. Собаки тут же бросились следом, а за ними потянулись и люди, оставляя Томми умирать среди грядок. Прости, любимый!

Чтобы избавиться от погони потребовалось всего полчаса. Вскоре я уже стояла над телом Том-ми. Его забрала моя смерть. А я осталась, только зачем? Внезапно вспомнила слова моей мамы, и в этот миг поняла всю её боль: «Было бы хорошо, если бы ты сохранила свое мнение о людях навсегда». Нет, мамочка, мне повезло, как и тебе, встретить особенного человека. Жаль, что в отличие от тебя, он не оставил мне на память дочки или сына.

Я долго плакала над его телом, вспоминая то время, что провела с ним. Вот и решилась моя проблема. Люди сами смогли себя защитить. Не так уж я и нужна им, оказывается. Они, и правда, сильнее, чем казалось. Возможно, это и хорошо. В этом мама тоже была права.

Да, этот месяц полностью перевернул моё представление о мире. Особенно о мире людей. Может, стоит к ним присмотреться поближе? Только не здесь. Не смогу я смотреть в глаза братьям Томэо. Они в своём праве, они защищались. Но менее больно от этого не становилось. Святая земля впитала в себя кровь Томми и перестала быть для меня святой. Права ли я в этом? Не знаю.

Я похоронила его здесь же, между домом и огородом. Там, где впервые заговорила с ним. Мне еще предстояло заново учиться жить без него. Шутки судьбы порой бывают слишком жестоки. Наша история закончилась так, как должна была начаться: смертью. Вот только не могло, не должно было быть между нами любви. Ведь оба мы принадлежали своей непреодолимой силе. И попытка хранить верность друг другу слишком дорого нам обошлась.

Прощай, мой человек. Мой страшный зверь, с невероятно добрыми глазами. Я последний раз взглянула на неприметный холмик, и навсегда ушла с той земли, которая так крепко держала меня. Ушла, заметая следы двумя хвостами.

Чтобы точно никто не выследил…