Электронная библиотека » Евгения Мелемина » » онлайн чтение - страница 2

Текст книги "Осколки под стеклом"


  • Текст добавлен: 1 марта 2024, 01:11


Автор книги: Евгения Мелемина


Жанр: Социальная фантастика, Фантастика


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Шрифт:
- 100% +

С ветвей великолепного и полного жизни древа начали опадать листья. У его подножия сушилась волчья шкура, растянутая на деревянных колышках. Возле шкуры отдыхал, закинув ногу на ногу, давний друг и приятель. Не убирая широкополую шляпу со лба, он спросил:

 – Уходишь?

– Да, – сказал Крис и протянул руку, ловя на ладонь подсыхающий, но еще яркий лист.

– Рано, – сказал приятель. – Никто тебя не винит.

Крис покачал головой:

– А при чем тут вина. Все, что можно считать виной, я оставил здесь, вам.

– Ну, – приятель наконец сдвинул свою шляпу и показал удивленные, с лисьим прищуром глаза. – А можно воспользоваться?

Крис улыбнулся через плечо:

– Да пожалуйста. Вы знаете, к кому за ней обращаться. Наслаждайтесь.


Никто так и не воспользовался. А город, прекрасный город, до сих пор приходил к Крису во снах – обветшалый, с зияющими провалами в стенах и битым разноцветным стеклом на улицах. Яблони-уродцы, лишенные плодов, догорали в солнечных лучах.


На узкой дороге стоял серый потрепанный грузовичок. Из-за него и вынырнул парень, в котором Крис угадал своего абонента. Парень нерешительно потоптался на обочине и шагнул вперед. Крис заметил – капюшон остановился и сделал характерное движение руками. Парень на мостовой повторил движение и натянул на голову наушники. Под ногами у него поплыло месиво из грязного снега и ледяной крошки, а из-за грузовичка показалась алая «мазда», неуместная на сером полотне, как цветок мака на пустынном пляже.

Капюшон скучающе смотрел в сторону. Его дело было сделано. «Мазда» неслась, набирая скорость, и зрачки девушки-водителя расширялись от ужаса, а грязный битый лед предательски выскользнул из-под ног оставшегося беззащитным парня. Кто-то завизжал. Еще секунда – и паническими воплями наполнится вся улица.

Крис не стал ждать этой секунды. Ему вдруг стало ясно, что именно этого человека он обязан спасти.

Вскидывая руку, Крис подумал – дело не в замерзающей капустке…

«Мазда» наткнулась на невидимый барьер, шарахнулась в сторону и мягко прибыла к снежному наносу, впечатавшись в него алым блестящим боком. Девушка в салоне бросила руль и вцепилась руками в волосы. С лица ее медленно сползала молочная белизна.

Парень все так же стоял на дороге. Наушники упали ему на шею. Та же молочная белизна держалась на его лице, и Крис отчетливо слышал бешеное биение его сердца, и даже мысль уловил – «мазда» рычала у обочины, а тот все думал: назад или вперед? Куда он должен был бежать – назад или вперед?

Потом он все-таки двинулся с места, неуверенно, словно водолаз против сильного течения. Уткнулся лицом в куртку Криса, замерзшими руками сжал яркую ткань. Крис увидел беленький затылок и маленькое колечко в ухе.

– Телефон доверия, – машинально сказал Крис, еще ничего не понимая. – Криспер Хайне. Под густой челкой раскрылся утомленный взгляд голубых глаз.

– Игорь, – сказал парень. – И я вчера умер.

Крис почувствовал – воздух сгустился и затрещал. Обозленный неудачей констриктор на подходе, а совсем рядом, через двойную преграду курток, бьется абсолютно живое сердце человека, который уверен, что он умер.

– Я умер и сразу узнал твой номер.

Это было действительно так. Крис так и задумывал свой телефон доверия. Погибший человек моментально получает многозначный номер и имеет право обратиться к Крису до того, как за дело возьмутся остальные.

– Так, – сказал Крис, сжимая плечи Игоря.

Сжал и за мгновение умял его в деревянную ярко раскрашенную фигурку. Фигурку Крис сунул в карман и развернулся к ледяному импульсу констриктора.


– И что это было, черт бы тебя… Где он?

Крис наклонил голову. На него из-под капюшона уставились цепкие недобрые глаза, прикрытые набухшими красноватыми веками.

Тонкие руки с искусанными пальцами медленно терзали старую замасленную колоду карт. На рубашке карт отпечатывались алые плывущие следы – кончики пальцев, разгрызенные до вывернутого наружу мяса, чутко ощупывали колоду. Вокруг колоды вились лиловые тени. На обратной стороне Крис различил хорошо знакомое ему имя – Кайдо. Надо же, он до сих пор пользуется этой колодой… хотя ничего не помнит.

С треском перевернулась карта. Кайдо выудил ее, приподнял двумя пальцами и всмотрелся.

– Справедливость, значит… – его глаза вспыхнули внимательным огоньком. – Не помню я такого… Зато я хорошо помню вот что, – он вытащил из кармана смятый грязный блокнотик с веселым мышонком на обложке. – Если человек при жизни связывается с Запредельем, то его жизнь передается в руки констриктора. Никто из живущих не должен соприкасаться с нами, иначе ему прямая дорога на ту сторону.

Он показал Крису страничку, на которой то же самое было выведено старательным, но неровным почерком.

– Это окончательный вариант Законов Запределья. Ему пятьсот лет, и нигде не написано о том, что кто-то имеет право вмешаться.

Кайдо говорил, а сам ощупывал Криса взглядом. Несмотря на подсказку, данную ему колодой, он так и не сообразил, кто расстроил его планы.

– Надо же, – сказал Крис. – Я не знал.

Он уже шагнул в сторону, но остановился и добавил:

– Справедливость перевернута.

А вдруг узнает?

Кайдо опустил глаза, рассматривая карту. За это время Крис успел завернуть за угол и пропасть в холодном подземелье пешеходного перехода. Он устал и хотел вернуться обратно как можно быстрее – до ночи.

Иначе некому будет снять трубку, когда зазвонит телефон.

Кайдо несколько секунд стоял неподвижно, а потом тоже развернулся и шагнул на дорогу – его словно подхватил ветер и потащил по улицам черным истлевшим листком. Мелькали коробки домов, вытягивались в разноцветные ленты медленные автомобили, небо металось над головой, смахивая на продукт плохой графики – облака делились на квадраты, а снег рассыпался в пиксели.

Злость и растерянность изменяли мир по его желанию. Это желание сжимало и коверкало город, задыхаясь от бешенства.

Кайдо даже капюшон откинул, обнажив коротко стриженную черноволосую голову и показав высокие острые скулы. По его следам веером разлетались капли крови. Карты в кармане затихли и затаились, опасаясь гнева владельца.

Так, минуя кварталы, повороты и перекрестки напрямик, Кайдо добрался до серого панельного дома, похожего на запыленную вафлю. На втором этаже красная, обитая кожей дверь услужливо распахнулась. Тоже боялась. В пустой прихожей, в облупившейся штукатурке и пузырях, Кайдо сбросил куртку с узких худых плеч. Куртка обрушилась на пол, взметнув облачко спор.

Зеленоватые глаза ящериц внимательно проследили за ним и закрылись – в комнатах стало тускло, серо.

Перешагнув через узкий матрац, застеленный вязаной алой шалью, Кайдо ударил плоской ладонью по дремлющему монитору, и тот завелся, налился светом.

– СколНет готов к работе с вами, – прошуршал динамик.

– Завались, – огрызнулся Кайдо. – Сколько раз говорил – только по делу!

Динамик послушно умолк.

Кайдо пошарил под матрасом, выудил пакетик с сухими рыбными пластинками.

– Поищи мне Справедливость пятисотлетней давности. Ну, и вообще, что там у нас с древней Справедливостью?

– Территориально?

Кайдо покусал сушеную рыбку, подумал немного и вздохнул:

– Холодный он. Северный ветер. На юге не ищи.

– Еще параметры?

– Нет больше параметров. Он явно по пути нахватался от людей – черт разберет, что за рожа…

Компьютер пискнул, обдумывая.

– Двенадцать тысяч ссылок в базе СколНета. Начинать с первой?

Кайдо поднял красноватые уставшие глаза.

– Ну нет… у меня нет столько времени. Бестолковая ты все-таки штука.

– Есть альтернативные предложения, – подсказал динамик. – Базы Запределья.

– Давай, – оживился Кайдо. – Давай базу.

Монитор налился синим, а потом расчертился на разноцветные схемы-блоки.

– Чтобы получить информацию, отправьте смс на номер…

– Да пошел ты! – взвыл Кайдо. – На кой тебе деньги, скотина! А ну брысь.

Перебравшись в продавленное зеленое кресло, он решительно взялся за мышку и всмотрелся в блоки данных. Имен в них было около двух тысяч.

Кайдо вздохнул, поняв, что ночь будет долгой. Бесшумная узкая ящерица услужливо подтащила к нему пакетик с сушеной рыбой.

Эшелон власти Кайдо просмотрел без особого внимания. Воротилы Запределья по улицам не шляются и подстав таких не делают. Своих коллег по цеху Кайдо тоже из списка вычеркнул – почти всех он знал в лицо. Передела территорий никогда не было – бессмысленно. Женский пантеон пришлось отследить внимательнее. Черт знает, что может взбрести в голову бабе. Личные счеты, опять же. Вполне себе вариант. Но только из женского пантеона не нашлось ни одной, кто смог бы так легко развернуть на сто восемьдесят направленную констриктором машину.

Оставался нижний эшелон, и из тех – мелочи, сбежавшей из города в последнюю очередь и так и оставшихся мелочью и дрянью, – ни у кого силенок бы тоже не хватило.

Не та специализация, не те особенности. Ни на кого из них не могла выпасть карта Справедливости.

Кайдо догрыз последний рыбий хвостик. Его знобило, соленые мокрые пальцы оставляли на клавиатуре и кнопках мышки влажные красные следы. Пальцы он облизнул, позаботившись о ранах, но потом, забывшись, снова потянул ко рту и опять выкусал мясной комочек. Кровь полилась сильнее.

Тогда Кайдо вытер руки о вязаную пыльную шаль и сгорбился в своем кресле, совершенно растерянный. Динамики дипломатично молчали. Ящерицы свисали с потолка сталактитами, изредка вытягивая тонкие медленные лапки.

– Слушай, – почти шепотом сказал Кайдо. – Найди-ка мне ближайший ход к Проводнику.

– Кельше рядом, – деловито сказал динамик.

– Да, – согласился Кайдо. – И побыстрее. Я должен его найти.


В комнатах снова было тепло и уютно. Елочные гирлянды тихо рассыпали искры по углам. Кошачьи фигурки выгибали гладкие спинки, от зеркал шел розовый пар. Крис сидел на подоконнике, завернувшись в мягкий плед, и немигающими глазами смотрел на белый прямоугольник двора. Где-то в коридоре шуршали конфетные обертки – негритенок украдкой потрошил коллекцию фантиков. Над домиком солдатика реяли мелкие звезды. Сам он сидел на крылечке и курил трубочку. Глянцевитые капустные кочаны крепко сидели на грядках. На шкафу тихо постукивало – вернувшийся с прогулки голубь клевал разноцветный мелкий бисер, который Крис насыпал в его кормушку.

В сиреневой чашке медленно остывал чай.

В эту ночь Крис решил не ложиться спать – хотелось побыть в прошлом, а оно приходило только наяву.

Всплывали в памяти изрезанные фьордами берега, клочья седой пены, взмывающей к серому низкому небу, подсвеченному фосфорическим желтым. Разноцветные скалы, влажные и морщинистые от старости, тоскливые птичьи вскрики.

Солдатику, видимо, тоже было что вспоминать, потому что он то вздыхал, то качал головой, а иногда поглядывал на Криса с удивлением – редко приходилось видеть того прежним, не срисованным с тысяч человеческих признаков и привычек. Крис редко возвращался в прошлое и редко становился собой, но в эту ночь его настроение чувствовала вся квартира – и никто не вмешивался, никто не нарушал покоя.

В ладонях Криса лежала, уютно устроившись, деревянная яркая фигурка.

Телефон надрывно взвизгнул и затрясся в глубине прихожей.

Солдатик предусмотрительно убрал трубочку подальше – над его домиком дождевыми нитями проплыли длинные пряди почти белоснежных волос. Перед Крисом уважительно распахнулись двери, кошки вытянулись в столбики, а негритенок понес следом золотые свечи на круглом серебряном подносе.

Все они ждали только одного – прежнего своего хозяина, и сейчас чувствовали своими деревянными, плюшевыми и фарфоровыми сердцами – в Крисе что-то изменилось, сдвинулось, и, может, скоро все станет по-прежнему.


Телефонную трубку Крис прижал к уху, согнулся в углу, не отрывая взгляда от деревянной фигурки.

– Спасибо, – сказала трубка надсаженным голосом.

– Телефон доверия, – откликнулся Крис. – Криспер Хайне. Я тебя слушаю.

– Ты знаешь… – сказала трубка и заперхала. – Бочина болит. Ни встать, ни лечь. То спина, то ребра. Думал, помру – отосплюсь, отдохну…

– И нет тебе покоя, – подытожил Крис. С такими делами он сталкивался часто.

Часто бывало, особенно с теми, кто ушел из жизни больше пятидесяти лет назад, что смерть не приносила им отдыха: то давило в груди, то тянуло в боку, то скрипел позвоночник. То вовсе болело так, словно раздробили на части.

На кладбищах Крис часто видел сваленные в мусорную кучу венки, обломки от прогнивших крестов, запыленные букеты и порой вырванные с корнем таблички с забытыми и никому больше ненужными именами. Равнялись холмики, наслаивалась могила на могилу, осыпались кладбищенские холмы, обнажая углы старинных гробов, и их оттаскивали в сторонку, выставляя на солнышко. Люди не могли справиться с наплывом своих мертвых, потому и придумывали правила – в городах неухоженная могила возрастом старше двадцати лет не имела шансов остаться целой, а в селах порастала бурьяном, пропадала в крапиве, оседала и становилась просто кусочком почвы.

Крис сомневался в том, что, узнай люди, какие муки это причиняет умершим, что-то изменилось бы. Так устроено человеческое сознание – вовремя забывать о других.

– …А я смотрю – мать моя, кипит. Кипит, как в плавильне. Двигатель наш. Справа дыра, и там борщ из гаек. И сам не успел понять, что горю. Так удивился. И думаю напоследок – отосплюсь хоть… отдохну.

– Как тебя зовут? – спросил Крис, откладывая в сторону фигурку.

– Горшков Александр, – с готовностью ответила трубка. – Пятая гвардейская танковая армия, восемнадцатый корпус.

Крис машинально вывел на куске бумаги заключенную в звезду свастику. Получился скорчившийся на пламени свечи паук, раскинувший изломанные конечности.

– Я понял, – сказал он трубке. – Привет только от тебя передать некому…

– Совсем некому? – со странным волнением спросила трубка. – А Пашка Чижов? Или Сеня?

Крис молча покачал головой. Трубка тоже умолкла.

Негритенок поправил оплывший на свечах воск, и они угасли.

Глава 2
Колесо фортуны

Ветер переменился. Теплый, влажный, он тащил с юга морось, слякоть и запах оттаявшей древесной коры. Показались грязевые прорехи, блестящие под светом фонарей, как антрацит. Такси мигало желтым огоньком.

– Далеко? – спросил таксист, вытирая лицо меховой вымокшей шапкой.

Крис ответил.

– Надо же, – уважительно сказал таксист. – Мемориал успею посмотреть?

– Успеешь, – ответил Крис. – Там рядом.

– Жалко, не лето. – Машина дернулась и поползла. – Летом там красиво.

– Что поделаешь. – Крис опустил глаза. В пальцах у него застыла маленькая фигурка. Попробовать разломить – разольется ложечка теплой крови. Вполне себе живой крови. А вот ее владелец считает, что он уже заколочен в деревянный ящик и обернут пленкой, чтобы не подтекала мерзкая жидкость на плечи недобровольных носильщиков.

Крис еще раз перебрал в памяти все известные ему своды правил. Получалось, что ошибка произошла не только в его системе, но и в системе этого констриктора, Кайдо, и скорее всего, где-то есть еще проводник, который сейчас сидит, схватившись руками за голову, и не знает, что делать с Игорьком, застрявшим на границе Запределья.

Всем прорехам прореха… И все же, как это могло случиться?

– …рассматривается вопрос о проведении эвтаназии младенцам-носителям генетических заболеваний, а также страдающим от врожденных заболеваний. Такие меры, считает главный врач страны, будут вскоре признаны гуманными по отношению к родителям и детям и позволят улучшить генофонд.

Таксист невозмутимо крутил руль. Его радионовости явно не волновали, зато Крис подался вперед.

– Это местное радио?

– Да, – равнодушно сказал таксист. – Чего только люди не придумают… Я сколько лет уже в этой шкуре, а до сих пор привыкнуть не могу.

– Это на людей не похоже, – ответил Крис. – Это… что-то странное.

– Да что, – так же спокойно ответил таксист. – Было же уже. Улучшали породу. До сих пор в костях распутаться не могут – где чей дядюшка, где чья бабушка. Или вот еще, раньше баб жгли на кострах пачками. Красивая – ведьма. Разделась – ведьма, оделась – ведьма. По-моему, тоже странновато.

Об улучшении породы Крис предпочел промолчать. Активисты, удравшие из засыпающего вечным сном города, пытались было среди людей навести свои порядки и занять прежние позиции. Активистов пришлось вылавливать и ограничивать, но страшное колесо уже было запущено и прошлось по Европе огнем и мечом. Крис в этих делах не участвовал – он ушел куда раньше, устроился скромно, вершителем себя больше не считал и, пожалуй, исчез из памяти даже тех, кто раньше пил с ним круговую чашу. Инквизиция к деятельности вершителей не относилась. Люди придумали ее сами, и сами же ужасались по сей день.

С тех пор прошло много времени. Их сознание изменилось.

– Не повставали бы мертвые из могил, – мрачно сказал Крис. – Всех назад не запихнешь.

Таксист хмыкнул:

– Такой большой, а в сказки веришь.

Под машиной серой гладью разлилась лента реки. Загрохотал мост. Крис обернулся. Мегаполис давно пропал, растаял в утренней холодной дымке. В салоне пахло бензином и шерстью. Водитель строго смотрел на дорогу, радио умолкло, и только раз всхлипнуло, когда мимо пронеслась треугольная стела с названием города. Справа от нее в бледных клочьях тумана плавало кладбище, но Крис не остановил машину. Его цель была дальше, в одном из плохо освещенных подвалов, которые подростки именуют теплаками, подвалах с обернутыми в рванину трубами, вентилями, неровными грязными полами и журчанием канализаций.

– Здесь, – указал Крис на пятиэтажный желтенький дом, и такси остановилось.

От подъезда к магазинчику, озираясь и покачиваясь, бежал серенький мужичок с бряцающей в карманах мелочью. На машину он не обратил никакого внимания, на Криса – тоже, хотя его потертая гимнастерка и тусклые звездочки бросились бы в глаза даже слепому.

Следом за Крисом из машины выбрался, сощурившись от неяркого света, Игорек в помятой яркой куртке.

– Разомнись, – посоветовал Крис, не оборачиваясь.

Игорек зябко передернул плечами, запрокинул голову и сказал тоскливо:

– Что же это, а…

Таксист опустил стекло и молча сунул ему в ладонь горсть разноцветных леденцов. Игорь взял один, развернул и сунул в рот.

– Я с тобой.

Крис уже спускался вниз, по пяти узким грязным ступеням, за которыми белым светом оказался вычерчен сплющенный прямоугольник маленькой подвальной двери.

– Я с тобой, – с волнением повторил Игорек и скатился по лестнице следом. – Не уходи.

Пахло внизу тяжело – мочой, лежалым мусором, мокрой щепой и цементом. За бесшумно открывшейся дверью густо висел влажный жаркий туман. Где-то гудели голоса. Крис пошел вперед, волоча за собой намертво вцепившегося в него Игорька.

Узкий, в плетениях труб коридор окончился крошечной комнаткой. На паре грязных матрасов сидели, поджав ноги, девушки-птицы с обведенными по-вороньи глазами и черными прядями волос. Тускло блестели бока бутылок. В углу дотлевал оранжевый огонек. У стены, напротив нахохлившихся и уставших «птиц», каблуками зимних сапог тиранящих ветхие матрасы, в воротнике крепко сбитого пуховика сидела маленькая рыжая голова. У головы были мутные и сонные глаза. На вид голове было лет шестнадцать. Она хрипло тянула воздух.

– Эй, друг, – весело сказал Крис, нагибаясь в узком проходе и снова выпрямляясь в комнатке. – Помоги пропажу разыскать. Все ноги исходил, бока болят, спину ломит…

Голова дернулась в воротнике и вдруг завозилась-завертелась, и оказалось, что под ней круглое в пуховике тело и нервно дергающиеся ноги в черных пыльных джинсах.

– А… – сказала голова.

Девушки-птицы снялись парой и ринулись по коридорам, натыкаясь на трубы и надрывно, страшно вереща.

– Дай присяду, – попросил Крис. – Устал. Из подвального полумрака выдвинулись его до костей опаленные руки с пальцами-веточками, нащупали тугой ворот, пробежались по ледяному от ужаса лицу.

Голова мотнулась в сторону, ноги заскребли по цементному полу, и одетое в пухлую куртку тело повалилось на бок. Раздался сдавленный писк.

– Надо же, – сказал Крис, садясь на корточки.

Ветхая, защитного цвета ткань лопнула и поползла вверх по его обнажившимся в серо-розовую замшу обожженным ногам.

– А я его искал.

В углу лежал памятник-пирамидка со свернутой набок звездой на верхушке.

– И имя здесь мое…

Истошный хриплый вой прокатился по подвалу.

– На место верни, друг, – попросил Крис. – А то бока… спина. Сам понимаешь.

– Господи, – шепотом сказал Игорек, когда Крис уже поднимался по пяти узким ступенькам обратно к свету. – Это ты?

Крис удивленно посмотрел через плечо.

– А наказать? – тем же шепотом спросил Игорек. В руках он теребил прозрачный фантик от леденца. – Наказать его надо?

– Не суди, – сказал Крис.

Такси он отпустил, ни о чем не заботясь. Игорек держался рядом, с любопытством рассматривая кварталы и улицы незнакомого города. Город просыпался – показалось первое скупое солнце, и кое-где уже подсохла земля. Голуби, похожие на газетные клочья, шумно опускались на парки и площади. Здесь их явно любили и подкармливали – птицы подходили к рукам, лишь настороженно косясь. Аллея славы с рядом вырубленных из камня лиц оканчивалась чашей неработающего фонтана. Рядом с фонтаном открылся первый киоск с ягодным лежалым мороженым и сухими, но горячими булочками с вложенной в прорезанную серединку сосиской.

Крис порылся по карманам, вынул несколько смятых бумажек и купил одну такую булочку. Потом, посмотрев на Игорька, вторую.

Тот взял булочки, поблагодарил и уселся на холодную изогнутую в спинке скамейку. Крис присел рядом, внимательно рассматривая прохожих и постепенно меняя свой облик. Подтянул волосы в короткий хвостик, заострил скулы, поджал губы и вскоре согрелся в короткой кожаной курточке.

Зазвенели троллейбусы.

Игорек аккуратно сложил на колене салфетку и огляделся в поисках урны. Крис показал рукой, Игорек встал и выбросил салфетку. Не вязалась его внешность с такими поступками, но что поделать – он сам не увязался со всеми правилами установленного распорядка, что уж тут говорить о салфетках…

– Ты умер… – подсказал Крис.

– Да, – согласился Игорек, и его голубые глаза потемнели. – Точнее, меня убили. Я хотел позвонить тебе и рассказать, как меня убили.


В первом классе Игорек сидел за партой, сложив руки перед собой, и с восхищением смотрел на учительницу сквозь стекла круглых очков. Он не бегал на переменах, не вырывал листы из тетради и никогда не забывал ручки и линейки.

– Я потом операцию выпросил, – пояснил Игорек. – А тогда не видел ни черта даже в этих очках. Буквы видел. А кого-то подальше – нет. Ну… и пинали меня за это. Ботаник.

В девятом классе Игорек вдруг обнаружил, что без очков его лицо приобретает милейший и привлекательный вид. Огромные голубые глаза без защиты толстых линз смотрели на мир с наивным удивлением тургеневской барышни. От очков удалось избавиться посредством лазерной операции, а сэкономленные за лето деньги пустить на покупку оранжевой рубашки и редкого пустынного оттенка камуфляжных штанов. В десятый класс Игорек пришел «новеньким». Старый класс слишком хорошо помнил неуклюжего очкарика, пришлось сменить обстановку.

– А я еще и умный, – сказал Игорек, с сожалением глядя на разрисованный рекламой бок киоска. – Я умнее всех их, вместе взятых и в пучок связанных. Не веришь?

– Пить хочешь? – догадался Крис.

Пришлось прервать разговор и купить умному экс-очкарику бутылку минералки.

Одиннадцатый класс не стал для Игорька тяжелой задачей. Все он схватывал на лету, соображал быстро, отличался аккуратностью и старательностью. Оценки держались на стабильно высоком уровне, дома мать обзванивала знакомых, хлопоча за поступление в запредельно дорогой университет, с третьего курса которого можно было легко махнуть на обучение в английский колледж.

В телефонной книжке набрались аккуратно пронумерованные женские имена в количестве пятидесяти штук. Игорек так и писал – Аня-1, Аня-2, Света-1, Даша-3. Учиться они ему не мешали, а самооценку, покалеченную в начальной школе, ежедневно водружали на новые высоты.

Игорек был счастлив.

– Ага, – мрачно сказал он, опуская глаза. – Стоит только подумать, что ты счастлив…


…как жизнь начинает тыкать мордой по грязным углам – как нашкодившего котенка. У нее было имя, не поддающееся нумерации. Найти вторую Стеллу Игорек не смог бы при всем желании – не было больше таких. Нежное имя она таскала на лице, как герцогиня – породистую кошку на руках. Немытые тусклые волосы убирала за остроконечные ушки, держала сигарету зубами, носила на шее клетчатый платок, но не переставала быть Стеллой – в выпуклых синих глазах горело по звезде, высокий лоб сиял.

Игорек попал в омут. Он выполнял всю известную ему программу – прогулки, романтика, цветы, разговоры, даже стихи.

Стелла молчала и только просила купить ей то шаурму, то беляш. Игорек сменил подход – пригласил ее на байкер-съезд, вытащил в поход на зеркальные озера, одарил билетами на концерт раз в десятилетие прикатившей в город группы.

На байкер-съезде Стелла доказала, что умеет пить, на озерах и концерте дело обстояло не лучше.

Игорек поклялся, что не позвонит этой девке больше ни разу. Позвонил на следующий день и пригласил к себе в гости. Его мама, мудрая великолепная мама, должна была посоветовать, что можно сделать с такой девчонкой.

Мудрая мама сказала – где ты ее откопал? И еще – чтобы я больше ее здесь не видела.

Игорек ушел в подполье. Стелла проявила сочувствие и познакомила его со своими друзьями. Среди них, обладателей лексикона в двадцать слов, Игорек снова превратился в того самого ботаника-первоклассника. Блестящее знание двух языков и набитый информацией мозг ему ничем помочь не могли. Это была не его среда и не его законы. Он не мог отличиться силой и жесткостью, не понимал половину шуток и откровенно скучал в окружении людей, подолгу решающих, что выгоднее – пять литров пива или две бутылки портвейна.


– Может, я и предвзят, – подумав, сказал Игорек. – Может, я слишком много о себе думал. Но мне показалось, что нечего ей с ними делать… это же серость, тупость и рвань. Они никогда меня ни во что не ставили, а я этого не заслуживал и был лучше, умнее, полезнее, чем они, в десять раз.

Он так и сказал. Сначала ей, а потом, когда она передала это остальным, оказался вынужден сообщить то же самое под прицелом нескольких пар глаз. Она тоже смотрела на него с презрением и отвращением – глазами-звездами, несколько затуманенными алкоголем. Бить они все умели куда лучше, чем Игорек защищаться. Его быстро опрокинули на землю, и там, стоя на четырех, он получил такой удар в лицо, что ресницы влипли в глаз и кровь закапала так часто и горячо, что казалось – вспороли глотку. Игорек смотрел на расплывающуюся землю, пытаясь заставить легкие дышать, но те словно слиплись, и по рукам поползла морозная мраморная жуть, а колени пропали вовсе. Его били долго – по бокам, спине, ребрам, почкам, локтям, плечам.

А потом, подхватив с двух сторон, обмякшего, безвольного, выволокли на рельсы за гаражным кооперативом и оставили, предусмотрительно сняв с него яркую куртку.

Игорек помнил, что эти чертовы рельсы превратились для него в неприступные замковые стены. Как ни пытался он выкарабкаться, слабость и тошнота откидывали его назад.


– Это было как во сне, – поделился Игорек. – Мне как-то снилось, что я в зыбучих песках… И я так боялся. Не того, что умру, а того, что знаю – умру.

– И ты решил, что ты умер? – уточнил Крис.

– Нет, я умер – электричка… – сказал Игорек. – А потом встал. Рука у меня оторвалась. Ее я положил рядом с телом и ушел. Я пошел искать телефон, потому что сразу понял, что должен позвонить тебе.

– И что ты хотел у меня попросить?

Игорек завернул крышечку на бутылке.

– Я хотел, чтобы она узнала – ей не удалось от меня избавиться. Я не исчез и в любой момент могу появиться перед ней снова. Я чувствовал, что никогда теперь не исчезну до конца.

Крис запрокинул голову и прикрыл глаза. Сквозь ресницы лилось холодное еще, но уже яркое солнце. Странное солнце. Будто неживое. Прощальное.

– Пойдем, – попросил Игорь. – Скажем?

– Нет, – ответил Крис и выпрямился. – Я с тобой не пойду. Я занимаюсь умершими, Игорь, а ты к ним отношения пока не имеешь.

– Странно, – сказал Игорь, глядя перед собой прозрачными голубыми глазами. – Я сейчас так мало ощущаю. Ни удивления, ни страха. Все какое-то прижатое, скомканное.

– Запределье рядом. – Крис поднялся, засунул руки в карманы куртки и посмотрел на солнце немигающими темными глазами. – Оно все гасит.

– Господи, а… – тоскливо сказал Игорек.

Крис против воли улыбнулся. Как люди это называют? Коллективное бессознательное? Чуть что случись – сразу к богам. Не поможет. Раньше надо было думать. И тем, и другим.

– Кто такой этот констриктор? – спросил Игорек. Ему, видимо, запомнился ледяной и опасный противник.

– Это и есть твоя настоящая смерть, – ответил Крис. – А все, что было «до» – ошибка.

Зрачки у Игорька растянулись вширь и снова сузились.

– Интересно… а что будет, если я останусь…

Крис ничего не сказал. Это были бесполезные метания человека – натура исследователя требовала от Игорька рассмотрения обоих вариантов, но на деле решение уже было принято. – Я хочу назад, – спустя минуту произнес Игорь. – Пусть все вернется назад.

– Тогда нам нужно Древо, – сказал Крис. – Оно высохло, но на такие вещи еще годится. Главное – вернуться назад до ночи. Я не могу оставлять свой телефон.

Игорек повернул голову. От киоска, разворачивая зеленую липкую бумажку на ягодном мороженом, шагал таксист в мохнатой шапке, сдвинутой на затылок.

– Сейчас поедем, – сказал он. – Завтрак.

И Игорьку показалось, что мороженое он кусает отверстой волчьей пастью.

Древо высилось стеной. Серая пыльная дорога сворачивала, оставляя по правую сторону черную болотистую топь, а слева к ней устремлялась шершавая серая твердь, поросшая желтыми лишайниками. Трещины в коре древа казались выдолбленными экскаваторными ковшами, и само оно походило на поле, много лет назад перетерпевшее танковое сражение и поставленное стоймя. Чтобы увидеть первые ветви Древа, Крису пришлось бы посмотреть на мир своими настоящими глазами, а Игорек их увидеть не мог вовсе, хоть и высунулся зачарованно из раскрытого окна машины.

Водитель примолк, с уважением поглядывая по сторонам. Пропал последний лоскуток неба – далеко позади, сбросив звездную пыль. Дорога поднималась вверх все круче и круче, и в конце концов автомобиль поплыл по ней, как монорельс, примагниченный к своим путям.

Позади нее заклубился серый с синими проблесками дым. Болото сверху казалось блюдцем, наполненным черничным вареньем. Громада Древа вращалась, словно оставленный на привязи пес. Голова закружилась даже у Криса, и на лице Игорька проступило восхищение, смешанное со смертельной бледностью.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации