Текст книги "Струны черной души"

Глава 2
По улице моей

Однажды Сергей после часа нашей совместной работы по материалам дела одобрительно посмотрел на мой новый диван в стиле «прованс» – розы на кремовом фоне, – и произнес:

– Хорошо. Живенько. И к шторам подходит. Все время удивляюсь: как женственность и стремление к уюту могут существовать параллельно со своим обладателем. Ты со своим сухим ожесточением и твои бессознательные проявления – это разные полюса. Кажется, без точек соприкосновения. Я к чему. Надо это использовать. Пора привлекать и завлекать людей. Знакомых и нет, тех, кто захочет с тобой общаться. Разговаривай, находи способ чем-то якобы искренне делиться. Принимай приглашения и приглашай к себе. Пусть по улице твоей друзья не уходят, а приходят. И мы посмотрим, что это за друзья.

– Тяжело, – сказала я.

И остро поняла, что впервые пожаловалась другому человеку. Впервые за всю вечность после того, как нож остановил сердце мужа.

– Без сомнения, – ответил Сережа. – Но это значит только одно. Ты уже отдохнула. Расслабилась. Тебе не было тяжело ни в СИЗО, ни на зоне. Когда человек выживает на краю, у этого нет степени дискомфорта. Так что соберись. Если твои подозрения в какой-то степени верны, кто-то ждет твоей слабости. А твое одиночество – ему в помощь.

– Есть, генерал, – отдала я ему честь. – Я как раз веду переговоры о работе.

Сергей посмотрел на меня очень внимательно:

– Плохо, что я был не в курсе.

– Пока ничего конкретного, не больше телефонного знакомства. Если честно, не решалась на встречи.

– Тогда в таком порядке. Ты решаешься по своим соображениям, я узнаю об этом до встречи.

Ситуация с поиском работы была у меня очень неоднозначная. Изучив предложения, вакансии, обычные и даже выгодные предложения, я сразу сделала два вывода.

Первый – я легко справлюсь почти с любым кругом компетенции и обязанностей, какие предлагают не узким специалистам. Начиная с работы секретаря босса компании, кончая должностью советника крупного политика. Это я о предложениях с достойным окладом.

Второй – любое предварительное знакомство потребует объяснений моего прошлого.

Допускаю, даже уверена, что кто-то захочет и сможет это все принять и даже стереть при оформлении. Смотрела как-то любопытства ради: у скольких чиновников и депутатов светится явная или неявная судимость там, за горизонтом власти. Но мне так не нужно. Не нужно ни лжи, ни чьих-то услуг, за которые так или иначе придется расплачиваться.

Понятно, что предлагать себя в качестве преподавателя мне даже в голову не пришло. И, разумеется, никаких резюме по электронке. И я поступила так: составила небольшое объявление о поиске работы и разместила его с маленькой фотографией не на обычной доске поиска вакансий, а на страницах серьезных соцсетей.

Обозначила образование, область компетенции, гарантированные профессиональные качества и проблемный статус. И свои условия, связанные главным образом со свободным графиком.

Мысль, грубо говоря, такая: войду в любое положение, смогу соответствовать, если будут учтены и приняты мои личные обстоятельства и условия. Уже такая постановка вопроса отсеет большинство стереотипных работодателей, что и требуется.

Сергей посмотрел текст и кивнул:

– Достойно. Интригует к тому же. Может сработать. Запускай.

Так начался новый уровень моей свободы.

Я открылась безразмерному виртуальному пространству. И подставила свое лицо в самом прямом смысле ветру случайного интереса, неслучайных мотивов, острым стрелам любопытства разного толка, всем возможным опасностям.

Кто никогда не выходил из застывшей затхлости клетки, тот никогда не поймет тревоги зверя, чья шкура является добычей по определению.

Через пару дней мой телефон раскалился от звонков, вопросов, предложений и самых невероятных вариантов занятий и сотрудничества.

Скажу коротко: это все был мусор.

Мошеннические, авантюрные идеи, примитивные, нелепые люди. Никому не нужные контакты.

Были и охотники, которые явно повелись на мою фотографию. Их легко узнавать по идиотски слащавому тону, банальным оборотам ходоков и липким намекам.

Потерянное время? Кто знает. Я не торопилась.

Наоборот, это разминка, я еще ни на что не решилась. И терпеливо ждала сигнала своей интуиции.

Не просто: «то, что нужно», но и «это интересно», «это подозрительно», «это непонятно, но нужно досмотреть».

И, наконец, я не только решилась на встречу.

Я назначила ее у себя дома. Руководитель большого пиар-агентства в телефонном разговоре согласился с моими условиями. И более того, сам предложил особый статус – креативного сотрудника для особых заданий.

Особые сроки, особая оплата, не просто можно, но и желательно работать дома.

– Думаю, вы поймете, о чем речь, – сказал приятным голосом Игорь Сергеев, которого я сразу нашла в «гугле». – Продвижение политиков требует аналитического склада ума. Большой деликатности, иногда даже скрытности. Не всегда ваши идеи и тексты выйдут под вашим именем. Чаще всего – нет. Но они всегда получат достойное вознаграждение. Детали и пробное задание хотелось бы при встрече.

Я записала этот разговор, как все, что казалось мне значительным. Назначила встречу, купила к ней новый серый кашемировый костюм с узкой юбкой и облегающим жакетом. И, конечно, поставила в известность Сергея.

– Начинай шпионить.

– Отлично, – ответил он. – С почином.

Глава 3
Игорь Сергеев

Встречу назначили на семь часов вечера.

К шести я приготовила несколько коктейлей, все, что нужно, для кофе. Надела костюм с черной атласной блузкой, даже черные лодочки на маленьком каблуке. Уложила волосы пышной волной. После того как парикмахеры убрали мои тюремные пакли: посеченные концы, безжизненные пряди, которые заблокировали рост нормальных волос, я и волосы свои отпустила на свободу.

Никаких стрижек, укладок и гелей. Пусть растут и живут естественно.

Я осторожно, по памяти подкрасилась. Посмотрела на себя: ничего. Лицо стало ярким, выразительным.

На взгляд мужчины, возможно, даже соблазнительным. Как они любят: зовущие губы, томные глаза. Фигура в этом костюме тоже под стать.

И я решительно все сняла: костюм, блузку, лодочки. Тщательно умылась. Волосы стянула аптечной резинкой на затылке.

Не хватало еще демонстрации подготовки и подобострастия соискательницы перед встречей с «отрядником» на свободе.

Нет. Достаточно того, что я предлагаю свое время, способности и готовность попробовать. А брать меня можно лишь с тем набором, какой я сама захочу предложить. А я готова работать в удобном мне режиме, который, кстати, может быть сколь угодно тяжелым. Но не готова личность и достоинство делить на части особых заданий.

Я успела влезть в стильный балахон – что-то среднее между экзотическим домашним платьем и спальным мешком.

Цвет дивный – черный с лиловым отливом. Ноги сунула в мягкие розовые итальянские безразмерные тапки. И пошла открывать дверь на звонок.

Игорь Сергеев был очень похож не только на свою фотографию в интернете, но и на свой голос. Ухоженный, холеный мужчина со светскими манерами, с подчеркнутыми оборотами и жестами барства. Наверное, стилисты ему поставили. И бородка в стиле «ваше благородие». Если будем сотрудничать, обязательно скажу ему, чтобы сбрил. Лишние детали не подчеркивают образ, а добавляют ему карикатурности.

Я поймала его любопытный и, кажется, одобрительный взгляд, провела в гостиную.

Мы выпили, произнесли по паре необходимых в Москве фраз – о погоде. И я подумала, что он, пожалуй, лучше, чем его голос по телефону, чем его фото и даже его продуманный образ.

Все это лишь скрывает непростую и достаточно сильную личность.

Вряд ли в его словах и внешних проявлениях есть хоть капля искренности. Так и я не Мальвина. Посмотрим, кто кого.

Разговор обо мне, моем опыте, прошлом напоминал переход по мелким, острым камням бурлящей реки.

Игорь реагировал на все спокойно, умел ловить намеки на то, о чем я не хотела прямо говорить. Ни ужаса, ни удивления по поводу моей статьи и срока я в нем не заметила.

Меня точно не отвергли.

В качестве пробной работы он попросил меня написать текст от имени одного политика. Поскольку я в силу своих обстоятельств была не в курсе новых имен и приоритетов, он вытащил толстую папку материалов. Статьи, интервью, снимки, комментарии экспертов и пользователей соцсетей.

Политик был молод, с нормальным лицом и беспокойным, навязчивым взглядом.

Игорь следил за выражением моего лица, когда я читала тексты двух интервью, которые были сверху.

– Ну, что? Какой вывод? Что требуется для того, чтобы Костя приобрел симпатию, в идеале интерес интеллигентной и либерально настроенной публики? Именно она настроена по отношению к нему критично, даже категорично.

Я рассмеялась:

– Требуется совсем пустяк. Он не должен выглядеть, как козел. И если это его тексты, то нужно, чтобы он забыл все слова, которые узнал с детства. Допускаю, что он хороший человек, но ума нет. И чутья у его пиарщиков тоже. Все эти слащавые фото с семьей, детками, котом и на радостных народных гуляниях я бы истребила. И нужно что-то делать со взглядом. В нем ни намека на мысль. Наверное, проблема фотографов и операторов. Я к тому, что ваш бюджет, наверное, позволяет из буратино делать мыслителей.

Сергеев долго молчал.

Я уточнила:

– Если я слишком категорична, если мое мнение ломает проект, давайте сразу остановимся. Продолжить в чужом ключе у меня не получится.

– Нет, – задумчиво ответил он. – Не остановимся. Во всем этом есть зерно. Давайте попробуем. Если получится – это уже платная работа.

И только когда мы прощались, я вспомнила, какой вопрос ему велел задать Сергей Кольцов.

– Игорь, просто из любопытства хотелось узнать. У вас наверняка тысячи соискателей. Неужели вы все предложения рассматриваете сами? Сам знакомитесь, выезжаете к таким закрытым людям, как я?

– Нет, разумеется, – улыбнулся он. – Я с этого и начинал – с набора группы, которая ищет и находит нужных людей. Там своя система: уровни, на каждом из которых отсеиваются кандидатуры предыдущего уровня. Это работает. Только моя группа по персоналу могла найти такого оригинального человека, как вы, Маргарита. А у вас есть еще потенциальные работодатели?

– Вы удивитесь, но они есть. С учетом обилия придурков, их полно.

– Ясно. Жду работу. Если устроит, поговорим о сотрудничестве детально.

После его ухода я переслала запись нашего разговора Сергею. Через полчаса он позвонил:

– Все ок. Я занимаюсь этой интересной группой поиска. Ты пиши текст для козла. До связи. У меня, кстати, есть новости по Боре Миронову.

Часть шестая
Охотники или жертвы

Глава 1
Иллюзия безопасности

Сергей был прав. Я расслабилась. Мне казалось, что мой организм универсален. Он сам, без моих осознанных усилий, выживал в условиях, категорически непригодных для выживания.

Под тонким, колючим, дурно пахнущим одеялом в спящем бараке для отверженных теплым ветерком прилетала картинка с горящим камином в доме родителей. В светлом лучике под плотно сжатыми веками текла прозрачная, чистая река, обнимала мои загорелые руки и ноги, нежно касалась обожженных глаз, иссушенных губ. А в бетонном, ледяном мешке карцера я однажды поймала забытый запах клубники, вкус арбуза.

Что говорить о чистой, красивой квартире, тишину которой могла нарушить только я и только хорошей музыкой.

По ночам тело будило меня неслыханным томлением блаженства и покоя. Обычная металлическая дверь без особых гарантий за тридцать пять тысяч казалась мне неприступной крепостью с башнями и орудиями для поражения врагов.

По утрам преодоление порога казалось мне самоубийственным подвигом. Открытием и спасением была возможность этого не делать.

И Бродский был мне в помощь:

 
Не выходи из комнаты, не совершай ошибку.
Зачем тебе Солнце, если ты куришь Шипку?
За дверью бессмысленно все, особенно – возглас счастья.
Только в уборную – и сразу же возвращайся.
Зачем выходить оттуда, куда вернешься вечером
таким же, каким ты был, тем более – изувеченным?..
 

Я уже вернулась настолько изувеченной, что не могу найти в себе неисковерканного, неперемолотого места.

Мозг – не исключение.

И где же прячется, живет моя маниакальная идея поиска правды и врагов? А она живет. И теперь, когда от боли не каждую минуту сводит зубы, когда нервы не сигналят бешено и не стягивают душу, как плети, мне кажется, что идея просто поселилась рядом. Она то ли советчик и подсказчик, то ли жестокий провокатор, который ведет меня к беде, по сравнению с которой все, что было, может оказаться прогулками при луне.

А мгновение не останавливалось. А будущее приближалось.

Программист Вася сказал, что у него почти все получилось. Спасти ноутбуки, конечно, не удалось, но он сумел вытащить из них почти всю информацию. Как только закончит, приедет.

Сергей Кольцов вечером позвонил, что с утра приедет с докладом по Боре Миронову.

Я прождала его до двух часов дня, потом начала звонить, но телефон был вне доступа.

«Это оно», – заныла интуиция.

Что-то произошло, и, возможно, есть связь между нашими поисками.

Сережа позвонил в дверь в четыре часа дня.

– Извини, не хотел по телефону, да и не до того было. Короче, все было спокойно. Я встречался с Мироновым, наводил вокруг него справки, получал информацию, которую мы сможем сопоставить с тем, что добудет Вася из ноутбуков… Сегодня рано утром заехал к нему на квартиру для уточнения каких-то деталей. Кстати, он знал, что я общаюсь с ним просто как со свидетелем. На звонки он не открыл, по телефону тоже не отвечал. Консьержка сказала, что еще не выходил. Пришлось привлечь разные службы, вскрыли дверь. Парень висел на перекладине собственного турника. На своем же ремне. Видимо, с ночи. Что-то типа посмертной записки на столе. Напечатана на компе.

– Самоубийство?

– Так написал в протоколе районный следователь. Но я попросил товарища из отдела по расследованию убийств, он прислал экспертов. Мы допускаем убийство. Земцов, заведующий отделом, взял дело.

– У Бори не было каких-то криминальных дел, связей? Чего-то не связанного с нами?

– Были какие-то не слишком законные способы добывания денег. Так у кого их нет? Надо искать.

– Сережа, какова вероятность того, что это – самоубийство или убийство – просто совпало с тем, что ты начал поиски по нашему делу?

– Если говорить честно, то совпадения – это последнее, во что я верю. Да, масса сомнений. У меня не сложилось впечатления, что парень слишком ранимый, что он склонен к депрессии. О нем мне говорили, что он по жизни достаточно угрюмый, но без видимых срывов. Какие-то махинации с недвижимостью, которыми он занимался в последнее время, по нормам нашего дикого бизнеса на криминал вообще не тянут.

– Ты допускаешь, что он испугался разоблачения как убийца Анатолия?

– Скажу иначе. Я допускаю, что сама поверхность забвения дрогнула с твоим возвращением. Шкурой чую: что-то происходит. Возможно, Миронов мог бы пролить свет. А это значило бы: он не убийца. И в таком случае он скорее всего убит. Что и покажет экспертиза.

В ту ночь я вспоминала этого парня, Таню, которая с ним разговаривала, улыбалась, Анатолия, который хмурился, заметив его куртку на вешалке в прихожей.

Воспоминания вновь терзали, кололи, впивались, мешали дышать. Иллюзия безопасности таяла в темной тишине. Казалось, утро начнется приказом:

– Соколовская, на выход.

Только это будет не вертухай.

Это может быть судьба, которая все гонит меня из норы и, возможно, из жизни.

Глава 2
«Огонь» – приказ из прошлого

Сережа сказал, что не верит в совпадения. А у меня они бывают.

Но, возможно, это просто события подчиняются одному приказу: «Стрелять по мишени на поражение».

У меня не получилось спокойно, в тишине одиночества обдумать первое тревожное событие моей свободы. Было бы время, я бы привела себя к нормальному выводу: все чужие беды, которые происходят рядом, не могут иметь ко мне отношение. И спокойно ждала бы своих результатов. Но времени не оказалось.

Ночью, ближе к рассвету, я, заставляя себя уснуть хотя бы на час, отключила телефон.

Утром на нем были два пропущенных звонка. Программист Вася и Игорь Сергеев.

Я тяжело задумалась.

Казалось, и выбора тут нет. Срочно звони Васе, встречай, слушай, рви душу, может, станет легче, необязательно убьет. Но меня парализовал страх. Самый отчаянный, постыдный, детский. Когда хочется закрыть глаза, заткнуть уши, забиться в угол и надеяться, что никто не найдет, что несчастья не смогут обрушиться на невидимку, что опасность постучится и уйдет, не заметив тебя.

Мысль о том, что Вася откроет мне послания и секреты самых близких, тех, кого мне никогда не найти на земле, – она превращала кровь в темный лед.

Да, именно так я ощущала леденящий страх. И я малодушно отодвинула встречу. Позвонила Васе, извинилась, сказала, что не дома, а на встрече. Но обязательно перезвоню, и мы встретимся.

И Сергееву что-то наплела насчет встречи. Но предложила прислать текст к вечеру из дома.

Он ответил:

– Нет, если не возражаете. Я заеду к вам, сначала прочитаю. Устроит – сохраню у себя своим способом. Не доверяю такие материалы рабочему компьютеру и имейлу. У нас большая конкуренция. Точнее, мы все шпионим друг за другом из разных соображений. При встрече объясню яснее.

Договорились на восемь часов вечера.

Два часа мне потребовалось, чтобы реанимировать собственное тело, заставить работать мозги. Потом я заново просмотрела материалы на политика Костю и сказала в его пустые глаза:

– А давай-ка я тебя сделаю, чтобы сам удивился. Чтобы на человека был похож.

И села за компьютер.

Мне бы хватило красноречия и образованности написать речь интеллигентного, думающего человека с высокой культурой общения, с потребностями и умением выразить свое чистое стремление ко всеобщей справедливости и только.

Так я понимаю идеал политика.

Но такая речь вязалась бы с образом Кости не больше, чем облик засушенной старой девы со шляпкой с кружевными полями и цветком.

Я так задумалась, что даже отвлеклась от своих жгучих проблем.

Был момент слабости, когда я чуть было не взяла телефон и не сказала Сергееву: «Извините, не могу я заниматься этим бредом: пытаться думать за какого-то дятла. Может, мне проще полы мыть в вашем офисе?»

И в тот момент мне это действительно казалось выходом.

Но я, конечно, сдержалась.

Вышла на кухню, достала из холодильника банку пива, которое стала держать на случай визитов Кольцова, выпила. В потеплевшей груди родилась тень решимости и даже удовольствия.

Я одна. Я у себя дома. Я прошла этот путь – от барака до своего компьютера. Что по сравнению с этим такой пустяк. Нужно всего лишь с чувством и вдохновением создать образ человека, который покажется неотразимым или в крайнем случае терпимым хотя бы четвертой части многочисленного, разного, в том числе умного и бестолкового населения. И чтобы этот образ сел на простоватого парня с бессмысленным взглядом, как костюм, сшитый талантливым кутюрье.

Я сделала ставку на искренность. На то, что у большинства политиков не вырвешь с пытками и не обнаружишь на рентгене. А мой Костик, портрет которого я поставила перед собой, наконец, хлопнул подрисованными ретушером глазами и посмотрел беспомощно, правдиво и отважно.

Он – не самый образованный человек. Он совсем не мыслитель и потому ищет поддержки у тех, кто обладает могучим интеллектом и знаниями. Он надеется на такую опору. Его идея, миссия, борьба, его судьба – тревога за всех. Он у меня бессилен унять свою рвущуюся из чистой, почти ребяческой души заботу о тех, до кого нет дела никому, кроме него…

У него сердце рвется из-за каждого ребенка, которого не на что оперировать. Из-за инвалида, забытого роботами казенных служб, запрограммированных лишь на получение собственной выгоды. И самое больное – преступники в законе, ворюги на государственных постах, которые счастливы возможностью вытирать ноги о законы. Он не может с этим смириться. Он будет искать и разоблачать.

Мой Костя так страдал, он так ликовал от того, что самые честные люди рядом с ним, он так рвался в бой за справедливость и был готов отдать свою молодую прекрасную жизнь… что я сама чуть не прослезилась.

Во мне есть внутренний редактор и критик.

Я уложилась в такое количество слов, которое и произнести можно на одном дыхании, и принять сразу, не цепляясь за лишние детали и подробности.

А эмоциональный отклик – мгновенный и неожиданный для любого, кто это услышит, – он неизбежен. Потому что текст дышит – чувством, волнением и добротой. Особой добротой, она готова обернуться жестокостью в защите попранных прав.

Я подмигнула Косте:

– Так-то, козел. А ты хотел ломом и нахрапом.

Игорь приехал минута в минуту. Мельком взглянул на меня, но я сразу поняла, что выгляжу сегодня не очень. Не спала, не ела, чуть умылась. Волосы даже не причесала, и халат, в котором я обычно возилась по хозяйству, неохота было сменить. Так он же не модель ищет для работы.

Он сразу сел к моему компьютеру. Увидел портрет Кости, прислоненный к стенке, рассмеялся. Прочитал текст. Какое-то время молчал. Потом спросил:

– У вас есть счет в каком-то банке?

– Есть.

Я назвала счет, на который папа перевел наш клад. Кое-что еще осталось.

Игорь вошел в сбербанк-онлайн и перевел сумму, от которой мне жарко стало. Настолько она показалась неадекватной по сравнению с той ерундой, которую я сделала.

Он посмотрел на мое растерянное и покрасневшее лицо, понял и произнес:

– Это не ерунда. У этого могут быть самые непредсказуемые последствия, даже перемены в стране. Я счастлив, Маргарита, что мы нашли друг друга. Могу надеяться на постоянное сотрудничество?

– Еще бы, – ответила я. – С утра было такое настроение, полы хотела мыть для заработка. Лишь бы не пользоваться ни головой, ни сердцем.

– Я мог бы что-то понять. Если захочется поделиться, если возникнут трудности, которые могут быть мне по плечу, буду очень рад. И давай на «ты». Хочется, чтобы мы стали друзьями.

– Конечно, Игорь. Так и будет. А сейчас прошу прощения, у меня серьезная встреча. Точнее, тяжелая. Спасибо за оценку и гонорар.

Сергеев достал планшет и отправил на него мой текст. Сказал, что это у него секретный ресурс, нигде не зарегистрированный.

Оказывается, вся эта бодяга с продвижениями политиков – такая борьба с такими ставками, что они все скрывают, как военные стратеги.

Ладно, учтем, какие бывают в жизни ценности.

Игорь обмолвился о суммах финансовых вливаний, крутых структурах и олигархах. Ставки как на скачках.

Мне бы их заботы. Я выпроводила его уже нетерпеливо.

Меня била дрожь. Я позвонила Васе и сказала, что жду.