Текст книги "Танцовщица в луче смерти"

Глава 16

Сергей ждал звонка от своего помощника Кости, который поехал с утра собирать информацию по поводу платиновой блондинки из особняка мужа клиентки. Он сидел за кухонным столом и бездумно рисовал в блокноте блондинок. Как легко их рисовать на белой бумаге. Овал лица, глаза и двумя линиями волосы. Вот эта – с длинными, эта с короткими… Его важное занятие прервал звонок. Он не сразу узнал голос.

– Добрый день, Сергей Александрович. Это Мария Осипова говорит.

– Кто, простите?

– Заместитель Земцова, отдел по расследованию убийств.

– Извините, я задумался. Я вас, конечно, узнал. Как раз собирался позвонить.

– Вы просили информировать вас о ходе расследования. В общем, после передачи по телевидению – неделю назад она прошла – поступают звонки насчет пропавших девушек. Мы провели несколько опознаний: не те. А вот два дня назад… Приехал мужчина из-под Харькова. Его дочь уехала в Москву несколько лет назад. Снимала квартиру, звонила редко, потом перестала совсем. Он опознал дочь. Вешняк Григорий Петрович.

– Эксперты работали?

– Конечно. Масленников. Генетическая экспертиза, все, что полагается… Опознание было несложным. Мороз… В общем, скоро он приедет для показаний.

– Мне можно присутствовать?

– Я потому и звоню. Через час сможете?

– Где будет разговор, у Онищенко?

– У меня. То есть в кабинете Вячеслава Михайловича. Мы так решили. Я ему звонила. Толя будет присутствовать.

– Хорошо. Спасибо. Я приеду.

Сергей задумчиво отложил в сторону телефон. Круто. Осипова не отстраняет Онищенко, она помогает ему: разрешает присутствовать. Серьезная девушка… Значит, объявился отец этой несчастной… Вряд ли он многое знает о жизни дочери в Москве. Если он вообще хоть что-то знает. Они летят сюда, как бабочки на огонь, теряются в карусели «неместных», пытающихся выстоять, выдержать, победить в этом марафоне за удачей… Для одной он закончился. О том, каково сейчас ее отцу, лучше не думать…

– Слушаю, Костя, – ответил Сергей на телефонный звонок.

– Докладываю, шеф. Виктория Леонидовна Корнеева, тридцать четыре года. Живет на улице Академика Пилюгина, рядом с Воронцовским парком, в четырехкомнатных хоромах. Одна, квартира собственная. Зарегистрирована Корнеева, между тем, в однушке в Гольяново. Жила там с матерью, вроде алкоголичкой… Уточню.

– Откуда квартира четырехкомнатная?

– Бабки во дворе говорят: олигарх подарил.

– Ну, а что такого? Бывает. Чем она занимается?

– В этом я не разобрался пока, извини. Но на работу с утра не ездит.

– Так она ж с нее возвращается утром, как мы знаем. Впрочем, не будем злословить. Возможно, это любовь. Ну, что ж. Спасибо. Адрес сбрось мне эсэмэской. Ну и продолжай выяснять. В том духе: с кем общается, по одному ли адресу на ночь выезжает. Какие, скажем так, интересы… Я на связи.

Сергей посмотрел на заживающий порез на своей руке и вздохнул. Он вспомнил добрые красивые женские пальцы, которые бинтовали его рану, сверкающие платиновые волосы, загадочные карие глаза под белой челкой… Да, нет у них ничего святого, у частных сыщиков. Прав настоящий мент Слава Земцов. Ради гонорара какого-то наверняка придется доставить неприятности вполне симпатичной женщине. А, может, и вообще ее жизненные планы обломать. Хотя, с другой стороны, – если это любовь, то будет им счастье и в шалаше. А шалашей у возлюбленного Виктории Корнеевой наверняка немало. И все они ничего себе. Особенно по сравнению с комнатой, где она прожила часть жизни с матерью-алкоголичкой.

Он прочитал присланное Костей сообщение, подошел к компьютеру, пробил по адресу номер домашнего телефона и набрал его. Ответил довольно низкий, приятный женский голос. Она, конечно. Сергей разъединился. Пока нет повода ни для разговора, ни для встречи. Он набрал номер заказчицы.

– Ну что, – выпалила Елена Васильевна, не ответив на приветствие. – Что ты узнал?

– Вам что-нибудь говорит имя Виктория Корнеева?

– Нет. Ничего. Совершенно точно. Я могу поспрашивать у знакомых?

– Пока не нужно. Я только одного не понимаю, неужели никто из ваших многочисленных, доброжелательных знакомых ничего ни разу не сказал вам о новой подруге вашего мужа? В вашем кругу все друг друга знают.

– Так в том-то и дело. Это ж как надо скрываться, чтоб никто не знал. Я потому и забеспокоилась, что мне перестали про него рассказывать.

– То есть ситуация для вас необычная?

– Совершенно необычная. Слушай, а ты думаешь: он хочет на ней жениться и меня без гроша оставить?

– Елена Васильевна, думать – вообще не входит в мои обязанности. Я должен что-то знать. Узнаю – сообщу. Пока. До связи.

– Подожди. Ты про нее мне расскажи…

– Да пока ничего интересного. Адрес, то, се…

– Дай адрес, а?

– Не дам. Не возбуждайтесь. Он вам ни к чему.

Глава 17

Сергей подъезжал утром к отделению, когда ему позвонил Артем.

– Привет, Сережа. Есть минутка?

– Ну, скажем, три. Привет. Что-то срочное?

– Да, собственно, я, наверное, потом… Я по поводу адвоката для приятельницы Юли, ну, той, которую ты ездил от мужа спасать. Юлька тебя вызывала. Помнишь?

– А. Фингал под глазом, трусы в сумке… Помню. Тут, конечно, встанет вопрос, какой гонорар потянет эта приятельница. Сам знаешь, почем нынче адвокаты, да еще приличные.

– Я не знаю. Сомневаюсь, что у Любы много денег. Я подумал, может, у тебя время будет, мы встретимся, я тебе расскажу, что знаю об этом муже… Вдруг какие-то мысли появятся.

– Темка, вот это совпадение! Ты второй человек, который надеется на то, что у меня есть мысли. Ну откуда, старик? Меня ноги кормят, как говорится. А ты что, так проникся историей несчастной жены?

– Да просто Юле хочется помочь. Ты же знаешь, какая она эмоциональная.

– Юлька у тебя – классная. Она очень хороший человек. Как она там за эту Любу на амбразуру бросалась. Амбразура – это супруг.

– Я понял. Ну, так что с адвокатом? Или сначала поговорим?

– Нам бы просто встретиться пора, посидеть, поболтать. Но я как белка в колесе, честное слово. Еще и влип так. Собственно, я б тебя уже свел с хорошим адвокатом, который и взял бы по-божески, но… В двух словах. Я еду сейчас по одному делу. Я – случайный свидетель. Человек один, совершенно мне незнакомый, хотел собаку свою похоронить. В результате сидит по обвинению в изнасиловании и убийстве.

– Я не понял.

– Ну, копал он яму для собаки, а в ней – тело убитой девушки. Так повезло несчастному. Я вызвал полицию. Ну, они сразу и нашли удобного подозреваемого: стоит у захоронения с лопатой. Стало быть, он убил и закопал.

– Да ты что! Такое может быть?

– Такое часто бывает. Потому и советуют: бегите от трупов подальше.

– А. Ну да. Я что-то такое слышал. Правда, думал, что это преувеличение.

– Как-нибудь и об этом поболтаем. Просто я сейчас к чему. У меня приятель адвокат, который, если нужно, и бесплатно возьмется защищать, но этому бедолаге он нужен больше, чем Любе. Понимаешь, очень хочется Юле помочь, но, согласись, это разные ситуации – вытащить человека из-под обвинения в убийстве или квартиру отбить у плохого мужа. Мы найдем Любе, конечно, кого-то, но платить придется и, скорее всего, прилично.

– Да, я понял… А что-то известно об этой убитой девушке?

– Ну, отца ее нашли. А почему ты спрашиваешь?

– Юля видела передачу по телевизору, мне рассказывала: вроде тело девушки нашли.

– Надо же. Это наверняка она. Передачу о ней недавно показали, после чего отец и нашелся. Опознал… Я уже приехал, извини. Обязательно позвоню. И ты звони.

Сергей шел по коридору ленивой походкой ковбоя, с непроницаемым взглядом серых глаз под густыми ресницами, чуть помедлил перед дверью кабинета, вошел с дежурным выражением: «Привет, я просто так заглянул…» Серьезная Мария подняла голову и поздоровалась, Онищенко блеснул глазками и перевел взгляд на стену, худой мужчина, сидевший к двери спиной, развернулся и посмотрел на Сергея беспомощно, как человек, который не обжился еще в своем горе. Он пока не уничтожил в себе надежду… что все окажется не так. Сергей кивнул и быстро прошел к стулу у окна – своему месту у стола друга. Он знал, что его лицо по-прежнему ничего не выражает. Такая удобная физиономия: не видно по ней, как ему плохо от чьей-то надежды, которую они сейчас добьют.

– Григорий Петрович, – сказала ровно Маша. – Это наш помощник, частный детектив Сергей Кольцов, который по стечению обстоятельств оказался свидетелем по делу. Он будет присутствовать при нашем разговоре. Вы не возражаете?

– Я? Я не возражаю. Спасибо вам. – Григорий Вешняк встал и с ожиданием посмотрел на Сергея. – Вы расскажете про мою Нину?

– Садитесь, Григорий Петрович, – сказала Маша. – Информации о вашей дочери у нас пока нет никакой. Мы, собственно, ждем, что вы нам о ней расскажете.

– Ну, вы сказали – свидетель.

– Да. Кольцов видел вашу дочь уже мертвой.

Вешняк сел на стул, опустил голову с редкими русыми волосами, зажал между коленями трясущиеся руки, долго молчал.

– Так я не знаю… Шо я можу сказать. Хорошо, шо Полина, жинка, не дожила до такого…

– Ваша жена умерла?

– Пять рокив назад. Поихалы в Киев, сказали: рак у ней. Операцию надо делать. А Поля и кажэ: «Не надо, Гриша, мени операции. Нема у нас таких грошей. Шо насобирали, нехай Нинка в Москву еде, як хоче. Може, в люди выбереться…» Вот так сказала. Так и зробили.

– Ваша дочь, Нина Григорьевна Вешняк, 1989 года рождения, уехала в Москву после смерти матери?

– Да, через год.

– Куда именно она поехала?

– А я не знаю… И она сама не знала. Сказала, найду там работу…

– Нашла?

– Вроде нашла. Звонила… Года два звонила, потом перестала…

– Вы ее искали?

– Питав, колы з Москвы кто-то приезжав. Казали, бачили…

– То есть вы даже не знали, где она жила?

– А шо мени це дасть? Я в Москву первый раз сейчас прыихав. Кому нужен такый батька – нема у нас ничого. Бидно живем. Я – механик по селу, моя маты стирать-прибирать к людям ходыть.

– Вы сами видели передачу и решили, что это ваша дочь?

– Я не бачив… Маты ходить прибираться до жинки одной. Вона дом построила у нас, сама вроде в Харькови на телебачени работае. Мама давно ей казала про Ниночку. Просила, може, вона узнае чого. Вона сказала, шо написала в передачу «Жди меня». Вот оттуда и позвонили, вона маты показала… ну я не знаю, як называеться…

– Диск. Почему ваша мать подумала, что это Нина?

– Вона так не думала. Ни боже мой… Просто мучилась сильно. Ну, и каже: надо поихать в Москву, узнать. Развязала платок, куды для Нины гроши собирала, дала… Знаете, за уборку и стирку у богатых вона за три дня може пять пенсий заробить. Но мы не рвались. Если б у Нины дитки булы – тады да. Щас заробить можно.

– У вас есть родственники в Москве?

– Алка, сестра моя двоюродная, давно сюда переихала.

– Адрес знаете? Контакт поддерживали?

– Та ни…

– Фамилия, отчество?

– Селезень Алла Степановна… Так вы не сказали, отчего Нина померла?

– Вашу дочь убили, – быстро произнесла Маша. – Сергей Александрович, вы отвезете Григория Петровича в гостиницу?

– Да, конечно, – Сергей поднялся.

– Минуточку, – возмутился Онищенко. – Я не задал ни одного вопроса свидетелю.

– Пострадавшему, – поправила Маша. – У вас будет еще возможность. Этот разговор мы закончили. Займитесь, пожалуйста, поиском Аллы Степановны Селезень, лейтенант Онищенко. Все свободны.

Они ехали молча. Сергей остановил машину у гостиницы «Украина».

– Григорий Петрович, у вас деньги есть?

– Да, – с готовностью сказал тот. – Мама дала. Вам надо заплатить?

– Ну, что вы. Я имел в виду, есть ли деньги на гостиницу.

– Маю.

– Вот мой телефон. Если будут вопросы, звоните.

– Спасибо. Такой вопрос. Дивчина та, вона сказала, шо Нину вбили? Чи я не поняв?

– Да. Мой совет: постарайтесь об этом не думать. Тяжелое время у вас впереди.

– А як…

– Напейтесь, что ли. Вы пьете?

– Та ни… Ну, так… На праздник.

– А теперь у вас не праздник. Хотите, я с вами войду, пойдем в ресторан, выпьем водки? Поедим?

– Ой, Серега, – Вешняк всплеснул руками, в бледно-голубых глазах заблестели слезы благодарности.

Они пили в ресторане, отец плакал, потом смеялся, вспоминая дочку маленькой, по дороге в номер держал Сергея за локоть, как будто боялся, что тот его бросит. В номере сел на кровать, сжался в комок. Сергей поставил на столик непочатую бутылку водки.

– Это тебе, если ночью проснешься. Выпей и сразу засыпай.

– Да, – послушно сказал Вешняк. – Слышь, я тоби не рассказывал, як мы на санках катались с Ниночкой. Занесло санки на свалку под снегом. Она вылетела, не удержал я… Лобик разбила. Железяка там торчала. Так бровка одна и не зрослась… Як в морге показали, а там бровка ее порватая… Ой, – вскрикнул он тонко, как от острой боли…

Сергей вышел из номера, когда Григорий уснул, не раздеваясь. Пошел походкой ковбоя, который скрывает рану. В сердце, что ли…

Глава 18

Сергея разбудил телефон, он посмотрел угрюмо на номер и сбросил звонок. Семь утра! Угораздило попасть с этой Еленой Васильевной. Зверь-баба. Что узнал, что узнал… Да ничего не узнал. И даже не решил, что хотелось бы узнать, чтобы ограбить этого Коврова по полной программе. Пока ясно лишь то, что он предпочитает ночи проводить не с женой. А кто с женой… Сергей со вздохом нашел эсэмэски от Кости с адресами Виктории Корнеевой и местом ее регистрации, по которому живет мать. Начинать, наверное, лучше с матери. Генеалогия, то да се… Щелковское шоссе, это за автовокзалом… Тащиться по пробкам часа полтора. Он встал, храбро шагнул под холодный душ, потом чистил зубы, брился, глядя себе в глаза. Вот не идет у него это дело. Неохота, что ли. Интереса нет. Надоели эти тетки, которые сначала выходят за богатого, потом начинают под него рыть, чтоб стал беднее. Конечно, если подвернется что-то стоящее, появится и спортивный интерес. Кто ищет, тот всегда найдет. Когда он сел в машину, был уже практически в форме. Дом нашел без труда, прошелся у подъездов, нужная квартира оказалась в третьем, вот только домофон не работал.

– Простите, – Сергей остановил женщину в темной куртке с белой болонкой на руках. – А как проникают в этот дом?

– Обыкновенно. Квартиру набираете. Вам какую?

– Тридцать пятую.

– Это чья ж? Я из другого подъезда.

– Виктория Корнеева там прописана, не знаете такую?

– Витка, что ли? Не знаю, какая у нее сейчас фамилия. Мать там ее одна живет. Вернее, не одна. Собак у нее семь или восемь, мы уже со счета сбились. Так у нее домофон не включали, она ж не платила. У нее и телефон за неуплату отключили.

– Понятно. А вас как зовут?

– Вера.

– Вера, вы не окажете мне любезность? Мне очень нужно попасть к матери Виктории, но, судя по тому, что вы сказали, это проблематично. Вы знаете кого-то в этом подъезде? Не могли бы набрать и попросить, чтобы мне дверь открыли?

– А вы вообще кто?

– Ну, скажем, знакомый Виктории, хотелось бы узнать о ней побольше… Перед тем, как, возможно, узами брака сочетаться.

– Ой, ничего себе! Узы брака… Я прям не знаю, что сказать…

– Давайте просто попробуем в подъезд проникнуть.

– Ладно, я позвоню Эмме, приятельнице, мы с собачками гуляем… Эмма, это Вера. Слушай, ты подъезд не откроешь? Тут к Алке пришли. Потом расскажу, кто. Ты просто умрешь… Открывай и одевайся. Я тебя жду. – Вера повернулась к Сергею: – Идите, третий этаж. Только в дверь ей стучать надо, у нее и звонок не работает.

На стук в квартире раздался многоголосый собачий лай, дверь долго не открывали. Сергей постучал чуть громче, придерживая дверь другой рукой, поскольку держалась эта хлипкая фанерная створка на честном слове. Наконец она заскрипела, как в деревенском сарае, и на пороге нарисовалась женщина неопределенного возраста в одежде «носить нельзя, выбросить жалко», с редкими тусклыми волосами с проседью, стянутыми аптечной резинкой на затылке.

– Чего надо? – любезно спросила она.

– Мне бы войти, – Сергей улыбнулся одной из самых своих охмурительных улыбок. – Разговор не для лестничной площадки. Я хотел с вами о Виктории поговорить.

– И хто ж вы ей будете, моей Витке? – безразлично спросила женщина.

– Заодно и объясню. Если вам интересно, конечно.

– Да мне что. Хочешь – объясняй, не хочешь – не объясняй. Я школу уже кончила. Не понравилось. А Витка мне… Ладно, заходи. Собак боишься?

– Ну, они у вас, надеюсь, не кусаются?

– Не надейся, – женщина рассмеялась, прикрыв рукой сломанные зубы. – Шучу. Добрые они.

Они прошли в ободранную прихожую, хозяйка открыла дверь в комнату, на мгновение у Сергея потемнело в глазах. На него полетела, как ему показалось, стая больших собак. Через мгновение он зафиксировался и растерянно смотрел во множество горящих каким-то ожиданием, даже радостью, глаз. Лапы разного цвета стояли у него на груди, на плечах. Одна, черная овчарка, старательно вылизывала его лицо шершавым горячим языком.

– Ребята, – шевельнулся Сергей. – Я про вас не знал ничего. Я бы не пришел с пустыми руками.

– Да им лучше с пустыми руками, чем с палкой, к примеру.

– Не понял.

– Да я так… Пожрать они, конечно, любят, чего тут говорить.

Женщина похлопала в ладоши, быстро отогнала собак от Сергея, показала ему место на протертом диване. Он сел, бегло окинул взглядом комнату… Собственно, окидывать оказалось нечего. Только этот диван. Даже обоев на стенах нет. Голый серый бетон. И «лампочка Ильича» свисает с потолка на длинном старом проводе.

– Чего? Богато живу? – женщина опять прикрыла рот рукой.

– Ну, как живете, так и живете. Может, познакомимся? Меня Сергеем зовут. А вас?

– Алла.

– Можно без отчества?

– Я похожа на такую, которая с отчеством? Можно. Так ты чего про Витку-то спросить хотел?

Сергей только рот успел открыть, как раздался страшный грохот, сопровождающийся матерной бранью. Кто-то явно выносил входную дверь.

– Сосед снизу. Яшка. Сегодня еще не отмечался. Вот пришел, – ровно объяснила Алла.

– А в чем дело?

– Та черт его знает. Выживает нас. Кому мы понравимся. Люди говорят, квартиру задумал отобрать… Может…

– Зубы – его рук дело?

– Его. И ребра. Много еще чего. Пулю ношу в заднице.

– Ситуация понятна. Пошли открывать?

Сергей посмотрел на собак: они забились в углы комнаты и дрожали. Им, похоже, ситуация еще более понятна. Он подошел к двери, повернул ключ, торчащий в скважине, резко потянул створку на себя. Поэтому тушу в майке с перекошенной физиономией и с трубой в руке он, если можно так выразиться, принял на грудь. Туше в его руках стало некомфортно.

– Не, ты че, бля! Ты кто, на фиг! Че за дела?

Сергей с легкостью вытащил из потного кулака трубу, бросил на пол, затем установил тушу по стойке «смирно».

– Стоишь? Не падаешь? Начинаем в обратном порядке. Ты кто, на фиг? Что за дела? И ты че, бля? Ответа жду до следующего непроизвольного взмаха моей руки. Ибо только что в моем присутствии было совершено нападение на неприкосновенное жилище. Говорим или рот закрываем и ждем, пока я вызову наряд? Нет, я тебе удивляюсь, Яша. Ты что, к стоматологу пришел? Тебя что, переклинило? Зачем пожаловал?

– Так она, тварь эта, опять мою квартиру залила.

– Спроси, Сергей, у него, чем это, интересно, – произнесла Алла. – У меня ванной нет. Вообще. На кухне только вода.

– Ах, ты, – раздухарился на знакомый голос сосед. – Да я одного собачьего ссанья по ведру каждый день собираю.

– Минутку, – Сергей аккуратно выставил Яшку на площадку. – Сейчас я проверю воду, краны, наличие собачьего ссанья, как ты выразился, потом пойдем к тебе.

Он закрыл дверь и повернулся к Алле:

– А что значит – ванной нет?

– То и значит. Квартиру дали без всего… Так и живем.

– Когда дали-то?

– Тридцать лет назад.

– Да…

Сергей быстро открыл дверь в помещение, которое у других людей называется ванной, и оказался в бетонном мешке, даже без труб. Зато сухо. Сухо было и под ржавой раковиной на кухне, и в туалете.

– Что за версия насчет ведер этого, как он сказал?..

– Мои собаки дома не ходят. Я их вывожу, как положено.

– Почему вы так живете, Алла? У вас состоятельная дочь. Кстати, ваша фамилия тоже Корнеева?

– Какая еще Корнеева, – прикрыла рот рукой Алла. – Это Витка себе такую фамилию придумала, еще когда тут жила. Ночевать дома перестала, на машинах ее привозить стали, так она придумала себе Корнееву… Не знаю, может, уже и документы выправила.

– А на самом деле?

– Селезни мы. С Украины. Понаихалы до вас, добреньких москалей.

Глава 19

Артему понадобилась вся сила воли для того, чтобы включиться в работу полностью. Собственно, иначе он и не умел работать – только полное погружение, когда перестает существовать все вокруг. Звонок Сергея вырвал его не сразу.

– Привет. Узнал… Да нет, точно узнал, Сережа, просто я немного в работе…

– Голос такой, как будто ты выходишь в открытый космос, а я тебя отвлекаю. Ладно, не буду, в другой раз. А то еще поскользнешься…

– Да… Нет! Сережа, нет! Говори, я не сразу перестроился. Ну, что ты. Мы же договаривались, я сам тебя просил.

– Вообще-то я по твоей просьбе ничего не сделал еще. Сам сейчас попросить хотел…

– Я слушаю.

– Слушай, ты ж сам у себя начальник, да? Не можешь себя отпустить на часок? Помощь нужна небольшая. Я помощников своих всех разослал по делам, а тут такая петрушка… Ну, в общем, ничего сложного. Просто надо поприсутствовать в качестве мужской силы. Типа одного придержать, если понадобится ему по морде дать. А потом бы по твоему делу поговорили… Тебе это как?

– Хотел бы знать твои мотивы как минимум. По поводу морды. И степень необходимости.

– Вас понял. Как всегда. Требуется небольшой научный реферат, чтобы ты точно рассчитал, в каком месте уравнение решается предложенным мной способом. Будет сделано. Подъезжай, а?

Артем приехал по указанному адресу, позвонил Сергею из машины. Тот вышел из подъезда, махнул приятелю рукой.

– Ты только ничему не удивляйся, – сказал он, пропуская Артема вперед. – Не особенно для тебя привычная обстановочка.

– Думаешь? Но я вообще редко удивляюсь. Ну, по крайней мере, очень сильно.

– А собак боишься?

– Нет. А почему ты спрашиваешь?

– Да поэтому, – Сергей открыл дверь квартиры, и в тот же момент большое количество разноцветных лап облепило Артема со всех сторон, а шершавые горячие языки уже лизали его лицо и руки.

– Сережа, – спокойно спросил через некоторое время Артем. – А они долго будут это делать?

– Сейчас прекратят, – торжественно объявил Сергей, снял с какого-то гвоздя, практически под потолком, пакет, достал оттуда связку сосисок и демонстративно стал их разрывать на части. Собаки оставили Артема и в томительном ожидании уставились на еду. – Специально бегал перед твоим приходом. Предполагал, что ты им так понравишься, что понадобится сильнодействующее средство, чтобы отвлечь… Так, ребята, вы слегка пожрали, сейчас, надеюсь, ваша хозяйка вас от нас на время изолирует. Дела у нас не собачьи, поняли?

Собаки влюбленно и доверчиво уставились на Сергея.

– Пошли, – сказала им Алла, которую Артем только сейчас увидел. Она загнала собак на кухню, прикрыла дверь, приперла ее чем-то вроде табуретки. – Здрасте, – сказала она Артему. – У нас сегодня прям бал какой-то.

– Добрый день, – серьезно произнес Артем. – Извините, что без предупреждения. Я так понял, помощь нужна.

– Про помощь я тебе объясню, – вмешался Сергей. – У Аллы Степановны конфликт с соседом с нижнего этажа. Ну, у него претензии. В частности, они выразились в том, что дама у нас осталась без зубов, с переломом ребра и т.д.

– Как это возможно? Она куда-нибудь обращалась?

– Ну, как это возможно, я потом объясню, попросил тебя приехать, чтобы разобраться в сути претензий. Ну, там протечки, повреждения и т.д. Ты не против, если ты у нас будешь, к примеру, слесарь, а впоследствии свидетель?.. Хотя нет, какой слесарь. Разве что слесарь – доктор наук. Нет, ты будешь из управы… Или из прокуратуры… Ты вообще кем хочешь быть?

– То есть собой мне никак нельзя оставаться, ты считаешь?

– Ну, он не поймет. Для начала – побудь кем-то, а?

– А давай из прокуратуры, раз пошла такая пьянка.

– Да он сам из прокуратуры, этот Яшка, – вмешалась Алла. – Вроде небольшой начальник, но видишь, как… Вся полиция – его.

– Так что ж вы молчали, Алла? – обрадовался Сергей. – Коллега, значит? Встреча будет по интересам. И в какой прокуратуре трудится сей муж?

– Вроде в районной.

Через пять минут, получив достаточно полную информацию о Якове Синельникове по телефону, Сергей и Артем с деловым видом позвонили в его квартиру. Хозяин открыл дверь сразу, видимо, ждал. Поверх майки он надел черный пиджак. Сергей воспринял это как знак уважения. Артем в сцену вписался легко, для представления хватило старого удостоверения Сергея из генпрокуратуры. Они прошлись с деловым видом по местам общего пользования, осмотрели чистые сухие потолки, стены, облицованные свежей плиткой…

– Так в чем дело, Яков Федорович? – прямо взглянул хозяину в глаза Сергей. – Где наши протечки, разруха, ведра того, о чем вы там, наверху, так эмоционально рассказывали?

– Ссанья, что ль? Так я вылил. Приходите завтра, опять набежит…

– А мы придем, – ухватился Сергей. – Подготовь, пожалуйста. Сразу, как коллеги, повезем на экспертизу. Заодно получим анализ твоей мочи, поскольку больше тут подтекать нечему…

– Да ты че, – Яшка побагровел и пошел на Сергея, как бык на красное.

– Сережа, пора? – вежливо спросил Артем. – Уже подержать?

– Че подержать, ты, я щас позвоню узнаю, кто вас прислал…

– Понимаете, у меня мало времени, – объяснил Артем. – Я приехал, чтобы придержать вас, когда вам морду бить будут. Такая, собственно, у меня миссия. Так что ты решил, Сережа? Лично я считаю, посмотрев на эту женщину, что нужно.

– Пусть помучается в ожидании, – ласково сказал Сергей. – Мы тут, мы рядом, я вообще практически ясновидящий. И собак люблю, что характерно. Ты, Яша, пока ведра собирай. А мы прикинем, на что тянут телесные повреждения и угрозы. Что касается морды… Ох, не заржавеет за мной. Ты только верь и жди.

Они вышли из квартиры, покурили на площадке. Артем произнес:

– А мне кажется, надо было.

– Тём, тут вообще такая история… Поехали ко мне, расскажу. Только позвоню сначала.

– Маша, это Кольцов. Дело вот в чем. Вы дайте Онищенко отбой по вопросу Аллы Селезень. Я, собственно, у нее. Вышел на нее совершенно по другому делу. Картина непростая. В общем, Онищенке хорошо бы другое занятие найти. Тут он точно помешает.

– Поняла. Он поедет на осмотр местности. Вас попрошу докладывать о результатах.

– А как же. Я, Маша, с великим удовольствием…