Текст книги "Совсем как живая"

Глава 15

Он вернулся в тот вечер раньше, чем обычно. Что-то мешало ему целый день. Некогда было вникать, пока не сообразил: Вера ни разу ему не позвонила. Она обычно звонила не меньше трех раз. Спрашивала, что приготовить, когда он приедет, говорила, как себя чувствует. Он отвечал коротко, на ходу, чаще всего: «что хочешь», «мне все равно», «не знаю, когда приеду». Но сами по себе эти звонки стали ритуалом, показателем, что все в порядке. Раз не позвонила, значит, всерьез обиделась. И ее можно понять. Он грубо с ней говорил, она в положении… И вообще, в чем-то, наверное, Вера права. Она вышла замуж за человека, который старше ее на пятнадцать лет, она хочет больше внимания, защиты, что ли… Вера не может принять, что Виктория для него ребенок, что он, как привык, готов защищать только ее. В том числе и от Веры. Это действительно несправедливо. Виктории, похоже, давно наплевать на его отцовские чувства. Судя по тому, каким она пользуется успехом у мужчин, защитников у нее достаточно. Но она продолжает жить с ними и могла бы немного уважительнее относиться к его жене. Когда Петр женился, он вообще мечтал, что Вика с Верой подружатся, как сестры. Он никогда толком не понимал женщин. Сейчас, когда его мучило чувство вины по отношению к жене, он испытывал раздражение, думая о Виктории. Он посвятил ей свои лучшие годы, она стала взрослой прекрасной женщиной, но пальцем не шевельнула для того, чтобы его семейная жизнь сложилась счастливо. Она не относится к Вере плохо, она никак к ней не относится! Как будто это очередная домработница в доме. А Вера на седьмом месяце. Недавно она говорила, что споткнулась на улице, чуть не упала. Потом долго не решалась сдвинуться с места из-за того, что сильно потянуло внизу живота, она испугалась, что может потерять ребенка. Он тогда не обратил на это внимания, сказал: «Да брось». А сейчас ему стало страшно. Так же действительно бывает. И даже его мама постоянно говорит по телефону: «Главное, чтоб она не нервничала. Это очень вредно для ребенка».

Петр быстро вошел в подъезд, но не успел нажать кнопку лифта: из него вышли мужчина и женщина в синих халатах «Скорой помощи» и направились к выходу. Он так растерялся, что не успел у них ничего спросить: у него по жизни была замедленная реакция. Но он не сомневался, что они вышли из его квартиры. Он влетел в лифт, поднялся на свой четвертый этаж, открыл ключом дверь… Вера его не встречала! Не было ее и на кухне. Он обнаружил жену в спальне на кровати, она лежала с закрытыми глазами, а на тумбочке на подносе были какие-то ампулы и использованные шприцы. Он застыл, не зная, как поступить. То ли звонить матери, чтоб приехала, то ли попробовать разбудить Веру: точно ли она спит, а вдруг это обморок…

– Петя, – слабым голосом сказала Вера, открывая глаза. – Не пугайся. Мне стало нехорошо, я вызвала «Скорую». Ты же знаешь, как я боюсь, что…

– А что они сказали? Почему оставили тебя одну? Почему ты не попросила их мне позвонить?

– Они сделали уколы, видишь, ампулы лежат… Сказали, что ничего страшного, мне стало лучше… Я за целый день крошки не могла проглотить, наверное, в этом дело. И не приготовила тебе ничего.

– Я сам приготовлю. Ты хочешь есть?

– Ты знаешь, сейчас, когда уколы подействовали, я бы… Нет, есть не хочу. Вот чего-то кисленького попить. Кумыс, например. Очень захотелось.

– В холодильнике есть?

– Нет, конечно. Ты ж его не любишь, я не покупаю.

– Сейчас пойду куплю.

– Ой, нет. Не надо. Не уходи. Не хочу оставаться одна.

Петр посмотрел на нее испуганно. А вдруг действительно с ней сейчас случится что-то страшное. Они, эти скорые помощники, вкололи беременной женщине что-то, ей стало на минуту лучше, они и свалили. А она боится одна оставаться. Он достал телефон и набрал номер брата Веры Ивана. Тот его иногда обслуживал как водитель, когда бывало много разъездов, в том числе – по области.

– Привет, Иван. Ты не занят?

– Домой еду.

– Заскочи к нам, пожалуйста.

– Не вопрос. Куда-то ехать?

– Да нет. Купи в магазине кумыс и… – Петр вопросительно посмотрел на Веру. – Что еще?

– Пусть еще дыню купит, – слабым голосом сказала она. – А я пока посплю немного.

Петр отдал распоряжение Ивану, тихо вышел из спальни, прошел на кухню, сел за стол. Есть и ему не хотелось. Он курил, ждал Ивана, сомневался в своем семейном счастье и не представлял, как можно разрулить эту ситуацию. Ежу понятно, что неприятность с Верой случилась из-за поведения Виктории и его реакции на нормальное по сути замечание жены. Дальше будет только хуже. Вера теперь не одна, вместе с ней на все реагирует ребенок, мать права… Петр взял телефон, чтобы позвонить Виктории и хоть раз сказать ей пару взрослых, мужских слов. Ее детство и безнаказанность кончились, начинается детство такого же родного для него существа. Для нее вообще-то тоже родного! Он не успел позвонить. Пришла СМС. От Виктории. «Папа, извини, не успела позвонить. Внезапно подвернулась путевка. Мы с другом летим на две недели в Турцию. Обязательно оттуда позвоню. Целую». Он перечитал сообщение несколько раз, чувствуя, что его оскорбили. Это уж слишком. Не успела позвонить! Ночи и дня ей с другом не хватило! Когда она соизволит позвонить, он сбросит звонок. Ей некогда, а ему не о чем с ней разговаривать. Он даже не знает, о каком друге идет речь, и не собирается это уточнять. У него жена чуть ребенка не потеряла из-за этой эгоистки.

В дверь позвонил Иван. Петр впустил невысокого широкоплечего парня с круглым румяным лицом, взял у него пакет, рассчитался.

– Спасибо, дорогой.

– Так завтра как договаривались? – спросил Иван.

– Наверное, все отменяется. Вера заболела.

– А чего с ней?

– Ну, всякие осложнения, как это бывает. Вроде уже лучше. Но я завтра, наверное, с ней побуду.

– На работу не поедете?

– Скорее всего, нет. Виктория в Турцию улетела.

– А че это? Разве у нее отпуск?

– Не знаю. Наверное, взяла. Мне не сообщила. С другом улетела.

– Что за друг?

– Вань, спроси чего полегче. Слишком ты любознательный сегодня. Иди. Завтра позвоню.

Иван невозмутимо кивнул, вышел. Петр закрыл за ним дверь, налил в высокий стакан кумыс, помыл, почистил и нарезал мелкими кусочками дыню, поставил все на поднос, вошел в спальню. Вера не спала, она вроде немного порозовела. Улыбнулась, устроилась удобно на подушках, он поставил ей на колени поднос. Она жадно пила, аккуратно ела дыню, потом отдала ему поднос и откинулась на подушки.

– Ох, отпустило. Легко так стало. А Вика пришла?

– Нет. Она улетела в Турцию на две недели.

– А, – протянула Вера. – Ну, пусть отдохнет. И мы тоже немножко. Ты не сердишься, Петенька, что я так говорю? Просто тяжело ждать по вечерам: придет – не придет…

– Не сержусь, на что?..

Петр прилег рядом с женой, осторожно притянул ее к себе, легонько поцеловал в губы, шею… Он чувствовал то же, что и она. Впереди две недели отдыха от постоянного напряжения в доме. За это время нужно присмотреть дочери квартиру. Где-то недалеко. Ей нравится этот район.

Глава 16

Когда Коля и Марина подошли к ее дому, начался дождь.

– У тебя есть зонтик? – спросил он.

– Нет. Я их терпеть не могу. Глупая идея: руки заняты, ничего не видишь, всех спицами цепляешь… А ты боишься дождя?

– Просто избегаю процедур, которые не заказывал. Если мне захочется побыть в мокрой рубашке и штанах, я вылью на себя ведро воды. Когда нет такого желания, предпочитаю оставаться сухим.

– Это ужас, сколько у тебя заморочек по каждому поводу. А мне иногда даже нравится дождь. Сейчас, например. Такой день хороший: все решилось, мы это отметили, скоро новая жизнь настанет, старую пусть смывает. – Марина подняла вверх лицо и рассмеялась.

– И все-таки пошли под дерево, мне кажется, оно помнит французов 1812 года. Под ним точно сухо.

Он взял ее за руку, потянул к толстому стволу старого дуба. Они стояли очень близко, он ее руку не отпускал, она не отнимала. Он внимательно разглядывал ее лицо, мокрое от дождя, она не отводила взгляда.

– Что скажешь? – наконец спросила она.

– Скажу, к примеру, почему ты, в отличие от большинства женщин, не любишь зонтики. Ты не боишься, что твои волосы расползутся по голове безобразными жидкими прядями. Они у тебя, наоборот, легли красивыми завитками. И ты не боишься, что тушь смоет с ресниц: тебя это не портит. Я думаю, девчонкой ты была воображалой, я таких десятой дорогой обходил. Мне казалось, что они меня обидят.

– Обижали?

– Каким образом? Я же обходил. Меня обижали другие, те, что ходят под зонтиком…

– Ой, ты случайно не хочешь, чтобы я тебя пожалела?

– Хочу. Но это не срочно. Какая у тебя интересная родинка под ухом. Круглая, как монетка.

Коля неожиданно для самого себя наклонился и дотронулся губами до темного пятнышка на нежной стройной шее. Марина мягко отодвинулась, положила ладонь на его губы. Он поцеловал ее пальцы, подержал их в руках, рассматривая.

– Интересно, что это значит? Настоящая татуировка?

– Да, представь себе. Мы с мужем так поженились: пришли в загс в одинаковых джинсах, клетчатых рубашках, кедах и вместо колец сделали себе татуировки на пальцах: у меня «А» – Александр, у него – «М».

– Кто придумал?

– Кажется, Саша, а мне понравилось. Кольцо можно снять, а это – на всю жизнь.

– Оригинал он у тебя, однако. А на груди вы ничего не написали? Ну, там: «Люби меня, как я тебя»? Или: «Здесь был Вася». Пардон, Саша?

– Нет, больше на мне ничего не написано. Ты не понимаешь, потому что такой же консерватор, как все остальные. В загсе тоже тетки кудахтали: «Брачующиеся, где ваши кольца, какие же вы брачующиеся…» Мы просто хотели быть не как все.

– Так и получилось. Не как у всех, а как у некоторых. Зэки ходят с такими знаками любви… Извини, заболтался. Не хотел тебя обидеть. А его, может, и хотел. Зачем он тебя пытался изуродовать? Но тебя украшает даже это.

Коля вдруг поцеловал ее долгим поцелуем, такой разрушает все границы между мужчиной и женщиной. Он пил ее красоту, с наслаждением ощущая ее зубы, язык, дыхание, теплую влагу, которой нельзя утолить жажду… Наверное, он впервые так много испытал, целуя женщину. Отпустил ее и небрежно сказал:

– Дождь кончился. Беги. А то твой Саша от волнения выгрызет букву «М» на пальце.

– Что ты к нему привязался, – рассмеялась Марина. – Бегу. Пока?

– Пока.

– Ты опять не спрашиваешь у меня телефон.

– А зачем? – с искренним недоумением посмотрел ей в глаза Коля. – Я не любитель телефонных бесед.

– Да, – кивнула Марина. – С тобой все ясно. Ты тоже был воображалой, когда тебя обижали девочки с зонтиками. Думаю, что били за это.

– Попадались и садистки, – скорбно сказал Коля. – Вся душа изранена. Увидимся.

Он быстро пошел и ни разу не оглянулся, хотя ему очень хотелось. Марина побежала к дому. Во дворе замедлила шаг. Она была в смятении. Ну да, ей нравится внимание этого человека, он странный, симпатичный, она бы хотела, чтобы у них были дружеские отношения… Тьфу ты, какая пошлость. Какие дружеские отношения? Они уже не дружеские. В ней кровь загорелась, когда он ее поцеловал. Ну и что? Она – верная жена и в то же время живая молодая женщина. Совершенно ничего не значит то, что ей нравится с ним общаться. Впрочем, он может завтра и не прийти. Вообще никогда больше не прийти. Она не знает, где его искать, у нее нет его телефона, и ей все это не нужно. У нее все в порядке, просто они с Сашей немного устали от напряжения последних лет. Что-то ушло. Но все вернется, обязательно…

Дома Коля сразу набрал телефон частного детектива Кольцова.

– Добрый вечер. Это Николай. В общем, у нее круглая родинка на шее, под правым ухом. И татуировка на безымянном пальце левой руки – буква «А». Мужа зовут Александр. Это все, что я смог увидеть. Мы мало знакомы.

– Понятно, – сказал Сергей, – это немало. Пока у меня нет ничего для вас. Даже шанса на то, что я смогу вам чем-то помочь.

– Как получится. – Коля положил трубку.

Он до утра просидел за столом в мамином кабинете, пытаясь думать. Но в голове крутилось одно слово – «шанс». Оно пылало, рассыпалось на сверкающие знаки, вновь выстраивалось рядом черных букв, не оставлявших надежды. Шанса не было. Он его не находил.

Глава 17

За час до конца рабочего дня у Марины зазвонил мобильник, определившийся номер был ей незнаком.

– Да, слушаю.

– Привет, Марина. Это я…

– Простите, не узнаю. Вы не ошиблись номером?

– Да нет, это Николай. Который тебя встречает после работы.

– Ой. А откуда у тебя мой номер? Ты ж его не знаешь!

– Забыл сказать: я маг и экстрасенс. Ну, по телику еще у них, то есть у нас, битва.

– Смешно.

– До ужаса. Я хотел сказать, что сегодня не смогу тебя встретить. Нужно съездить по делу…

– У тебя есть дела?

– Да, раз в десятилетие. Сегодня как раз тот случай.

– Понятно. А почему ты меня предупреждаешь? Мы вроде бы ни о чем не договаривались.

– Сам не знаю. Просто пришла в голову неожиданная и оригинальная мысль: «Мы в ответе за тех, кого приручаем». А вдруг, подумал, она, как стерх, привыкла лететь за дельтапланом, то есть – за мной…

– Господи боже мой, я такого болтуна еще не встречала. Это, пожалуй, действительно затягивает. В общем, ты не беспокойся. Я доберусь.

– Отлично. Передай привет вчерашнему дубу. Мы с ним понравились друг другу. Единомышленники.

– Обязательно.

– Пока.

– Пока.

Марина сложила на столе руки, опустила на них голову, закрыла глаза. Очень тепло ей стало при воспоминании о вчерашнем дубе… Когда она подняла голову, рядом с ее столом стоял шеф. Константин.

– Не выспалась ночью? – спросил он.

– Да нет, нормально. Просто глаза устали.

– Да, ты, конечно, много работаешь. А я как раз хотел тебя попросить ко мне зайти. Там платежка одна пришла, почему-то ее мне положили, без тебя не разобраться. Боюсь завтра забыть о ней. Ничего?

– Конечно. Я сейчас зайду. Только соберу сумку, чтобы уже не возвращаться.

– Давай. Жду.

Марина причесалась, расстегнула тугой пояс джинсовой юбки, поправила облегающую трикотажную черную блузку с узким вырезом и длинными рукавами, застегнулась, покрутилась перед небольшим зеркалом на стене. Она очень следила за тем, чтобы все на ней сидело идеально. Собрала сумку, прошла по коридору к кабинету шефа. Сотрудники уже ушли. В приемной не было и секретарши. Она открыла дверь, подумав, что не предупредила мужа, что задержится. Ну, это же на минуту – только взглянуть… Она остановилась на пороге: что-то не так. Верхний свет почему-то не горел, только настольная лампа на письменном столе. Сам Константин стоял перед ней, как будто именно здесь ее ждал все это время.

– Давайте посмотрим документ, – проговорила Марина. – Если сразу не разберемся, я возьму его с собой. Обещала мужу сегодня вовремя приехать… Кроватку новую привезли, нужно все переставить…

– Ты успеешь, – сказал Константин, закрывая дверь на ключ, который зачем-то вынул из замочной скважины и положил в карман.

Марина сделала вид, что ничего не заметила, прошла к его письменному столу и, когда он приблизился, прямо посмотрела в его глаза. Ей все стало понятно, но она не сомневалась, что поставит его на место. Этот его взгляд – глаза как капли расплавленной смолы – она уже не раз замечала. Все обходилось без лишних слов. Марина умела продемонстрировать мужчине легкое безразличие и лояльную прохладцу.

…То, что произошло потом, было как в кошмарном сне. Он бросился на нее, словно взбесившийся бык. Она боролась, вырывалась, уговоры были неуместны в этой ситуации. Он рвал на ней одежду, хрипел и сопел, его толстые пальцы она чувствовала везде. Когда он завалил Марину на стол, ей удалось ударить его коленом в пах. Так учили на курсах самообороны. Он отлетел со сдавленным стоном, она приподнялась и стянула с ноги туфлю на шпильке, готовая на все: хоть глаз ему проткнуть каблуком. Но он перехватил ее руку, выкрутил, бросил туфлю на пол. Схватил ее за волосы и ударил по лицу. Марину никто никогда не бил. Глаза ослепли от жгучих слез. Он потащил ее к дивану, швырнул, стал срывать одежду.

– У тебя ничего не получится, – наконец смогла выговорить Марина. – Хоть убей, хоть сдохни тут на мне… Ты – омерзительная, тупая скотина.

Он дернулся, как от боли, навис над нею, держа за руки, прижимая коленом.

– Ты скоро пожалеешь об этих словах, – прошипел он. – Тебе конец. Я уже свечку приготовил за упокой…

…Коля с Игорем Васильковым вышли из офиса Николаева.

– Зря ходили, – сказал Кузнецов. – То, что он обо мне думает, я мог бы легко себе представить. Не теряя времени на повторение уже усвоенного.

– Нет, не зря, – меланхолично сказал Игорь. – Он поорал, поругался, а потом сам позвонит. Точно говорю тебе. Он своих не бросает. Я, может, к ночи сам ему звякну, спрошу, что он думает… Ты давай, продержись. Я сказал, в случае чего будем сами отбиваться. Просто Николаев – голова…

– А мы – нет, – оптимистично заметил Коля. – Спасибо, старик. Ты настоящий друг. Я в метро. Пока.

Но до метро Коля не дошел. Раздался звонок, он с удивлением услышал голос Егора.

– Это я. Ты сегодня не пришел за тетей, а она не выходила. Точно. Я все время смотрел. Все вышли, а она – нет.

– Может, ее на работе не было?

– Была. Мы как раз гуляли с Грэем.

– Я сейчас там буду. Такси поймаю. Я недалеко.

– Я тебя тут подожду.

Коля вышел из машины у ворот «Просвета» через десять минут. В темноте маячила детская фигурка с лохматой собакой.

– Слушай, делаем так, – сказал Коля. – Ты сейчас идешь с Грэем во двор, в идеале – пусть он поссыт у входа. Охранник выскочит, вопить на тебя начнет. Ты что-нибудь расскажи ему интересное, извинись, уведи собаку… Я тем временем проскочу. Не боишься?

– Конечно, нет. Все охранники на нас орут, но они никогда не тронут. Боятся. Они ж не знают, что Грэй добрый, как ангел, и слепой к тому же.

– Действуй.

Пока охранник воспитывал Егора, который с воодушевлением рассказывал ему что-то очень трогательное, Коля спокойно вошел в здание. Контора демонстративно убогая, типа ЖЭКа, что говорит об осмотрительности и скрытности владельца. Коля без труда нашел кабинет главного бухгалтера, но он оказался закрытым. Затем решительно направился в приемную руководителя. Она была пустой. Кабинет закрыт, но в нем кто-то был. Звуки, которые раздавались за дверью, не оставляли Коле выбора. Не слишком крепкую дверь он вышиб плечом без труда.

– Не помешал? – произнес он над ухом обезумевшего Константина.

Тот уставился на него, еще не соображая, что произошло, но уже по-звериному быстро собираясь для обороны, встал, застегнул штаны, рубашку, закрыл спиной истерзанную Марину.

– В чем дело? – спросил он наконец почти ровным голосом.

– Я пришел за своей девушкой, – объяснил Коля. – Она не вышла с работы, в кабинете ее нет, ну, я заглянул сюда. У вас проблемы?

– Придурок! Пошел вон!

– То есть вы советуете мне оставить девушку в столь двусмысленном положении? Или у вас все в порядке? Марина, у вас все в порядке?

– Коля, давай тихо уйдем, я не хочу, чтобы кто-то знал…

Марина поднялась, не глядя на Константина, и вцепилась в руку Николая.

– Тут есть туалет? – спросил он. – Попробуй умыться, привести себя в порядок. Я жду.

Когда Марина вышла, Коля небрежно осведомился:

– И что это было? Костик, ты случайно не решил выполнить мою работу? Без предупреждения. Так грубо. Мне это не понравилось. Если решил – пожалуйста, только расходные я не верну. Не было такой договоренности.

– Слушай, я своих решений не меняю. Только потому ты после этого цирка выйдешь отсюда на целых ногах. С непробитой башкой. Вези ее. Но теперь времени – неделя, понял?

– За срочность – другие деньги, да?

– Два лимона… евро. Будут в твоей квартире, когда мы с вдовцом ее опознаем.

– Не сомневаюсь, что будут, – широко улыбнулся Коля. – Я уже понял, для тебя дело – самое главное.

Марина позвала Колю из приемной. Он на прощанье внимательно заглянул Константину в глаза. Тот пробормотал:

– В общем, забыли эту ерунду. Ты, как мужчина, меня понимаешь… Не сдержался. Все равно, думаю…

– Не может быть, – удивился Коля. – Неужели ты такая мразь, Костик?

Глава 18

Марина, скрепившая юбку со сломанной молнией и блузку с отлетевшими пуговицами английскими булавками, которые всегда на всякий случай носила с собой, как учила мама, в темноте выглядела почти нормально. Они прошли мимо мальчика с собакой, Коля серьезно пожал ему руку, сунул в карман немного денег: «Купи себе и Грэю поесть, магазин еще открыт. Спасибо большое. Ты – настоящий мужик!»

Такси они с Мариной поймали быстро. Коля посадил ее на заднее сиденье, но тут его окликнул Егор. Он подошел к нему:

– Что, малыш?

– Дядя Коля, – бойко сказал мальчик. – У меня скоро день рождения. Я уже давно прошу маму купить мне пиэспи, а она не покупает.

– Не понял, о чем ты… А, это такая фиговина, игрушка… Вообще-то она для маленьких. А к чему ты… Извини, ты хочешь, чтобы я тебе дал на нее деньги? Сколько она стоит?

– Ерунда. Тысяч шесть. И диски к ней примерно по тысяче…

Коля смотрел на парня с удивлением пару секунд. Что-то не так. Но вникать некогда. Он вынул из бумажника десять тысяч, положил ему в ладонь. Взглянул в невинные глаза. Ни радости, ни смущения, вроде бы даже он рассчитывал на большее… То есть Егор выполнял платную работу? Это была не дружба? «Я никогда ничего не понимал в детях, – подумал Коля. – Равно как и во взрослых».

Он сел вместе с Мариной на заднее сиденье, и тут она совершенно обессилела. Сидеть не могла. Положила голову на его колени, закрыла лицо ладонями, поджала ноги… Ее била дрожь запоздалого страха, ярости, унижения. Коля боялся шевельнуться. Он не мог ее утешить. Он не знал, как это сделать. Он думал о том, каким бы это было счастьем, если бы сегодняшнее происшествие оказалось для нее самым большим испытанием. Он ощущал ее тело, горячее и дрожащее, его джинсы промокли от ее слез… Его душа тосковала и холодела, скованная льдом отчуждения… Мысли были настойчивые и почти безумные. «Она плачет, как живая. Я держу ее в руках, как живой…»

Они вышли из такси у ворот ее двора.

– Я отведу тебя домой, – решительно сказал он. – Версия такая. На тебя напали хулиганы, я отбил. Нормальная версия, в это поверит даже муж-блондин.

– Хорошо, – согласилась Марина.

Она позвонила в дверь квартиры, Саша открыл и в изумлении уставился на них. В свете прихожей были видны и булавки, и воспаленные от слез глаза, и горящая от сильного удара щека.

– Что случилось?

– Ничего страшного, – ответил Николай. – Извините, что вторгаюсь к вам, мне повезло отбить вашу жену у группы каких-то дебилов. Решил довести до места, чтобы точно знать, что все в порядке. Николай. – Он протянул руку ее мужу.

– Александр, – растерянно ответил тот. – Видимо, нужно срочно звонить в полицию?

– Только не это, – быстро проговорила Марина. – Они давно убежали. Я еще стояла там и ревела, Николай еле меня успокоил. Это, наверное, были обкурившиеся подростки, я не рассмотрела. Не хочу ничего никому рассказывать. Спасибо, Николай. Может быть, вы чаю выпьете у нас?

– Нет, – решительно сказал Коля. – Меня тоже ждут, чай я не люблю, а вам нужно срочно выпить что-то успокоительное и лечь спать. Я пойду.

– Очень вам признателен. – Саша еще раз пожал Коле руку. – Извините, я хотел вас отблагодарить…

– Вы решили заплатить за мой рыцарский поступок? – Коля ясно посмотрел на них, как Петр Первый с портрета. – Обижаете. Марина, носите с собой электрошокер.

Он вышел, Саша растерянно смотрел на жену, глаза которой опять наполнились слезами.

– Какой он… странный. Наверное, хороший человек. Нам повезло. Почему ты плачешь? Они точно ничего с тобой не сделали?

– Точно. Я пойду в ванную.

– Может, разбудить маму, чтобы дала тебе лекарство?

– Ни в коем случае. Саша, я прошу тебя ничего не говорить Нине Валентиновне.

– Я понял.

Когда она легла в постель, накрывшись с головой одеялом, он осторожно лег рядом, мягко повернул ее к себе.

– Не нужно, – попросила она.

– Мариночка, я хочу, чтобы все было как обычно, чтобы ты не оставалась с этим стрессом. Мне кажется, так надо.

Они были близки, как очень родные люди, но она не оттаяла совсем. Ей стало тепло, но о наслаждении не шло и речи. Он уснул, а она лежала рядом, ощущая, как по всему телу от сердца к горлу волнами поднимается и падает что-то холодное, гадкое, скользкое… Женская беда. Мерзавец хотел ее растоптать, использовать как вещь. Что бы произошло, если бы не появился Николай… И тут Марине почему-то стало совсем тошно. Очень уж спокойно и по-дружески общался с этим подонком Николай. Как будто они оба понимали, что все это ерунда. Ну, один хотел ее изнасиловать, другой помешал. Нормальный эпизод мужской жизни. Если бы не успел помешать, тоже ничего страшного. Не смертельно. Не девочка вообще-то. Марина представила себе, как повел бы себя в подобной ситуации ее муж. Ну, разумеется, он бы хотя бы морду набил Константину. Потому что любит ее и не смог бы сдержаться. А Коле и сдерживаться не пришлось. Рисуясь, как обычно, совершил «рыцарский поступок». Сейчас, видимо, очень доволен собой, если вообще еще об этом помнит. Она даже не знает, с кем он живет. Его ждут… К утру ее подушка промокла от слез.

…Коля приехал домой, сел на кухне за стол, стал курить, застыл на несколько часов, практически ни о чем не думая. Только временами видел себя как будто сверху, как это бывает во время клинической смерти. Это его немножко развлекло. Потом раздался звонок в дверь. Он равнодушно подумал: а вдруг они решили от него избавиться после сегодняшней истории? Может, нашли более покладистого киллера. Пошел открывать.

– У тебя был пожар? – спросил бывший командир Андрей Николаев, войдя в прихожую.

– Почти. Я покурил и, кажется, обуглился.

– Ясно. Клоунада как образ жизни и смерти.

– Здорово, – восхитился Коля. – Я не знал, что вы такой умный.

– Мы отвоевались. Можешь говорить мне «ты».

– Так плохи мои дела, Андрей? – Коля внимательно посмотрел в узкое бледное лицо бывшего командира. – Только не целуй меня в лоб, пожалуйста.

– Не дотянусь, – сказал Николаев. – Пошли посидим. Я водки принес. Может, и не отвоевались. – Он улыбнулся, открыв крепкие белые зубы.