Текст книги "Совершенная технология"

– Смотри-смотри, начинается! – показывая на двор, сказал Гарасфальт.

Свою персону слухач, видимо, тоже решил подать эффектно, хотя бы в первый раз. Молоденький бритый налысо техноориентал в длинном кожаном плаще встал перед статуей Ганди, а телевизионщики с камерами и журналисты печатных СМИ с диктофонами выстроились полукругом перед ним, ожидая откровений. Слухач воздел руки к стенам бюро, взмахнул и что-то прокричал. Шуша хихикнула: она прекрасно знала, что на самом деле работа слухача не требует громких заклинаний.

По двору пронёсся первый, ещё лёгкий ветерок: аэропроектники не дремали. Впрочем, сюрприз они могли заготовить уже давно и просто настроили обратную связь, чтобы ветер поднялся точно с началом работы слухача.

Слухач опустил руки и медленно покачал головой, кажется, закрыв глаза, – с такого расстояния не разглядишь.

– Ищет нужные окна, – догадался Гарасфальт.

Ветер словно бы нехотя поднял одну скомканную бумажку, потом ещё несколько… Затем по двору закружилось сразу пять или шесть мусорных смерчиков, вырастая на глазах. Один, посильнее, пролез за спину слухачу и встал там, как приклеенный, собирая в себя весь мусор вокруг статуи Махатмы. Телевизионщики завозились, толкаясь: смерч портил им кадр, они пытались найти другой ракурс.

Лицо слухача озарилось радостью: похоже, он всё-таки обнаружил что-то ценное. И в этот момент ветер словно сорвался с привязи, аж стекла задрожали.

За какие-то мгновения двор превратился в котёл с пылью и мусором, на дне которого бессмысленно трепыхались журналисты и несчастный слухач, которому порыв ветра в первую же секунду залепил лицо большим полиэтиленовым пакетом. Кто-то пытался спасать технику, штативы которой не выдерживали напора ветра, кто-то спасался сам. Шуша увидела одного корреспондента, который сражался с ураганом за обладание собственной курткой, и на секунду обрадовалась, узнав в нём того настырного субъекта, который вчера вечером, во время попытки штурма, колотил в дверь бюро металлической «удочкой» от микрофона… Но тут же пожалела несчастного: куртку ему удержать не удалось, ветер, играючи, набил рукава её пластиковыми стаканчиками и скомканной бумагой и выбросил через забор бюро на уличный газон. Мусорный смерч поднимался всё выше и выше, на асфальте двора и возле урн перед входом уже не оставалось ничего, и журналисты, наконец, не выдержав, побежали, оставляя собственное имущество и технику.

– Тьфу! – вдруг раздражённо сказал Гарасфальт, и тотчас Шуша услышала звонок телепатического вызова в голове. – Никак не успокоится!

Лиля вызывала к директору всех начальников отделов и ведущих специалистов.

– Будить его? – спросила она остроухого, показывая на храпящего сисадмина.

Но тот уже зашевелился и принялся продирать глаза, неразборчиво ругаясь вполголоса.

– Пошли… – мрачно сказал Гарасфальт, когда тот встал. Смерч за окном собрал, видимо, весь мусор. Теперь он разделил основание на два ствола и аккуратно перешагивал трёхэтажный переход между корпусами бюро – нёс грязь на задний двор, куда, как почувствовала Шуша, заблаговременно подогнали КАМазы.

– Отдохнули? – приветствовал троицу Гришнак Углукович.

В большом кабинете, где за столом совещаний собрались уже почти все начальники отделов и ведущие специалисты, было душно и очень накурено: директор с постоянством хронометра бросал эту вредную привычку, но в критические моменты столь же неизменно возвращался к ней. Каждый раз он начинал с лёгких ментоловых техноориенталовских сигареток, но, не докурив и пачки, всегда переходил на привычную вонючую махорку нативных кочевников.

– Вижу, что нет. Предпочли развлечься зрелищем. До сих пор не поняли, что при чрезвычайной ситуации приказы, в том числе, приказы отдыхать, должны выполняться беспрекословно.

– У нас ещё не объявили чрезвычайную ситуацию. Или я что-то упустил? – спросил начальник отдела аэропроектов.

Он единственный выглядел довольным и свежим среди остальных руководителей: было видно, что многие с трудом держат глаза открытыми. А рядом с ним Шуша с удивлением обнаружила Юлечку, которая радостно улыбнулась ей и зашепталась с соседом, видимо, прося подвинуться. Шуша направилась к ней.

– Объявят вот-вот, – сказал директор и обернулся к Шуше. – А ты куда направилась? Опять «в точки» играть? Нет, Юлианна останется там, а ты сядешь сюда!

Директор указал свободное кресло прямо перед собой. Юля состроила унылое лицо, и Шуша, вздохнув, направилась на другой конец кабинета.

– Так… – директор оглядел собравшихся, нажал кнопки на селекторе и рявкнул в него: – Лиля, где экоконтроль и охрану природы вечно носит?! Не можем начать без них!

Он отвернулся, прокашливаясь, и Шуша, садясь на указанное место, обратила внимание, что за его спиной на привычную доску для записей повешена кнопками большая карта – зона ответственности Восточно-Европейского бюро.

– Ладно, – начал директор. – Начнём без них. Представляю вам нового ведущего специалиста отдела аэропроектов. Свежеиспечённого, так сказать. Юлианна О'Нили. Назначена только что за находчивость, проявленную в ходе… гхм… ликвидации локального смерча, назовём это так.

Все усмехнулись. Юлечка встала и раскланялась, Шуша помахала ей рукой. В отделе аэропроектов уже больше полутора месяцев не было ведущего специалиста после ухода на пенсию прежнего, и не особо походило, что Гришнак Углукович или сам начальник отдела собираются назначать на эту должность кого-то. Видимо, Юлечка и впрямь предложила или сделала что-то особенное для «ликвидации локального смерча», раз уж её так быстро продвинули.

Дверь приоткрылась, и в щёлочке появилось лицо Рональда Дональдовича.

– Прошу прощения, задержались, окончательно разделывались с мусором на заднем дворе.

– Причина уважительная, – проворчал Гришнак Углукович. – Проходите.

И тотчас же дверь открылась вновь, и на пороге нарисовалась дриада Лоринн с папочкой под мышкой. Она, смущаясь, что-то пробормотала.

– Ты-то что тут?! – рявкнул директор. – Где Ираида Степановна? Где ваш… этот… Несс, в конце концов?

– Она… Ээээ… пошла в город… У нее дети… А он… Ээээ… Спит… Вот я и пришла… – пролепетала Лоринн.

Директор побагровел.

– Чтооооо?! – полузадушенно просипел он. – Начальник отдела спит?! Сейчас?! А ведущий специалист, значит, вообще к детишкам подалась?!

В нехорошей паузе собравшиеся в кабинете изо всех сил пытались изобразить, что их интересует всё, что только можно, но ни в коем случае не сам директор и не вжавшаяся в дверь краснеющая Лоринн.

– Быстро разбудить, и пусть, пока я тут с нормальными сотрудниками беседую, напишет мне объяснительную! А потом я сам… с ним… поговорю. Вон!

Лоринн исчезла. Директор разжал кулаки, несколько раз глубоко вздохнул, успокаиваясь.

– Ладно, приступим, – наконец сказал он. – Как вы помните, астрономы утверждали, что, если объект сохранит ту же траекторию и скорость, он вообще пройдёт мимо Земли. Но, как мы уже знаем, траекторию и скорость он начал менять, и по предположению учёных, ближе к Земле он, вероятнее всего, начнёт маневрировать, чтобы выбрать место для посадки.

Все покивали, соглашаясь.

– Так вот, маневрировать он ещё не начал, но мы уже знаем, куда он, судя по всему, приземлится. Дамы и господа, новости у меня очень невесёлые, – директор постучал карандашом по столу, привлекая внимание, хотя все и так смотрели на него, не дыша. – Примерно два часа назад наш коллега-геомант из Восточно-Азиатского бюро наконец выдал важную деталь, которую он почувствовал. А затем к нему присоединился ведущий специалист Западно-Африканского бюро. В целом можно сказать так: объект приземлится или упадёт, не суть важно сейчас, у старинного города с заброшенными солеварнями, который как-то связан с известным техноориентальским поэтом, который в стихах предсказал себе смерть на христианский религиозный праздник Крещение.

В кабинете было слышно, как ползает по окну поздняя осенняя муха. Потом Рональд Дональдович глубоко вздохнул. Очень печально, как показалось Шуше. Она чуть удивилась: когда они инспектировали рынок, начальник отдела экоконтроля не показался ей ценителем поэзии. Как, впрочем, и старинных городков. Хотя, может быть, он переживал из-за того, что понял: не повезло именно их бюро…

– Пока мы… гм… занимались ликвидацией локального смерча, в Центрально-Сибирском и Восточно-Американском бюро уже провели поиск. Всем условиям удовлетворяет только одно место. Это Тотьма. Вологодская область. Помните строчки Николая Рубцова? Хм, да вы даже не знаете, кто это!

Директор презрительно ухмыльнулся, глядя на смущённые лица сотрудников, встал и ткнул пальцем в точку на карте. Затем решительно, оставляя когтем царапину на глянцевой поверхности карты, очертил Тотемский район.

– Гхррм… «Я умру в крещенские морозы», мнда… Впрочем, ладно. Повторю, мы так и не можем сказать точно, куда именно объект… приземлится, а не рухнет, будем надеяться. Поэтому действовать будем по плану А. Сейчас уже начинается эвакуация жителей из города и района. К полуночи начнём проводить оцепление. Возможно, они сейчас думают, что внезапность на их стороне, но этого счастья мы им не предоставим.

Шуша даже не сразу поняла, кто это «они», задумавшись о масштабе работ. Понятно, что всех всё равно не отселишь, а самое главное – оцеплять придётся максимальную площадь, с запасом, что потребует огромных сил и затрат, а значит…

– Гришнак Углукович, остальные бюро и силы МЧС тоже примут участие?

– Остальные бюро – пока нет. МЧС – частично. Пошлют свои части на оцепление. В общем-то, распределение ролей с этого часа таково: мы занимаемся сугубо объектом. Остальные бюро – по-прежнему всей Землёй. В случае необходимости нас поддержат чем угодно. Но – в случае необходимости. Всё ясно?

Собравшиеся покивали.

– Тогда так. Сейчас восемнадцать ноль восемь. Ну ладно, десять. Весь персонал бюро отправляется домой. Переоденьтесь, возьмите тёплые вещи, – в Вологодской области уже стабильно ниже нуля, ноябрь на носу. Вещи брать с запасом, удобные и практичные! Еду – только по мелочи, мы на полном обеспечении. Ну и всё, что кому нужно… В двадцать три пятнадцать по московскому будет обращение генсека OOP с объявлением о чрезвычайной ситуации. К этому времени всем быть здесь. Прослушаем обращение – и спать до завтра. Понятно? Если да – вперёд!

– А мы? – вытянул руку со своего места Хард.

– И вы с нами. Но спать сегодня не придётся. К вечеру получите партию ноутбуков взамен списанных, проверите их за ночь все! Чтобы ни одного гремлина, чтобы работали, как часы!

Нативный горец собирался возмутиться, но директор остановил его:

– Если всё сделаете, в Тотьме выспитесь! Будете спать больше всех нас!

Сотрудники уже выходили, но Шуша услышала, как Хард пробормотал мрачно:

– Ну да… Во сне, видать, и копыта там откинуть придётся, когда братья по разуму вразнос пойдут…

Глава 6

Город и впрямь жил в своём обычном режиме. Вероятнее всего, население давно уже не верило «ужасам», которые ежедневно демонстрировали ему журналисты.

В подземке, как всегда в час пик, царила толкотня и духота, но Шуша была рада, что отказалась от Юлечкиного предложения подбросить: за трое суток в бюро она соскучилась по незнакомым лицам и некоему «чувству реальной жизни», которое пришло к ней сейчас в переполненном вагоне. Несмотря на лезущие в глаза заголовки газет в руках у многих, здесь казалось, что никакого объекта, который завтра должен приземлиться в Вологодской области, никогда не было и не будет, настолько сильно доминировало в подземке ощущение повседневности. Всего лишь обычный вечер обычного рабочего дня.

В самом Ясеневе всё тоже было, как обычно: стояли очереди у ларьков, хозяйки покупали овощи с лотков у выхода из подземки, гуляла группами крикливая молодёжь всех рас. Никакого ощущения «последнего дня» не витало в воздухе. И Шуша почти успокоилась, подумав, что визит небесных гостей вряд ли серьезно потрясет основы цивилизации, раз уж все настроены так повседневно. А ведь всего лишь в субботу она боялась, что может начаться паника… Впрочем, ещё неизвестно, что будет через несколько часов, после обращения генсека OOP: всё-таки журналистам выдали крайне купированную версию событий, сумели обойтись даже без упоминания о неопознанном объекте, ограничившись обтекаемым: «подробности кризиса пока неизвестны»…

Дверь открыла свекровь. Выглядела она очень усталой, а её голова была повязана шарфом из-за мигрени: Сергей Палыч ещё не уехал. Шуша успела прошмыгнуть в комнату, пока он не прицепился к ней, как к новой слушательнице его героических похождений в министерстве. Сокровище спал, раскинувшись на кровати. Шуша посмотрела на часы и, покачав головой, принялась его тормошить: до выхода на дежурство ему оставался всего час, он рисковал опоздать. Сокровище пробормотал что-то неразборчивое насчёт раствора сильмариллина внутримышечно, потом всё-таки открыл глаза.

– Что, уже всё? – спросил он.

– В смысле? – не поняла Шуша.

Он сел на кровати, часто моргая, потом привлек к себе Шушу и поцеловал. Она прильнула к нему, ощущая любимый запах.

– Всё в порядке? Расправились с кризисом?

– Мммм… Нет, – ответила Шуша. – Наоборот совсем. Завтра поедем туда, я вещи пришла собрать…

Сокровище вздохнул.

– Значит, совсем кранты. Не припомню что-то командировок у тебя раньше.

Шуша промолчала.

– Кстати, туда – это куда? – осведомился сокровище. – Только сразу: если пока секрет, не говори. Я так, на всякий случай. Вдруг нас тоже мобилизуют…

– Под Вологду. А про мобилизацию забудь: эмчеэсников на место нагонят – жуть.

– Ну, нагнать-то нагонят… А потом всех раненых к нам, в Москву… На местах-то ресурсов для тяжёлых нету…

– Да там, вроде, всех эвакуируют уже сейчас… Слушай, а что среди народа-то говорят?

– Да так… – сокровище, задумавшись, начал легонько укачивать её, обняв. – Кризис и есть кризис. Сначала болтали про ураганы какие-то прямо в Москве, потом кто-то про извержение вулкана говорил… Ну, а теперь совсем уж бред: раскопали где-то, что якобы на каких-то никому не известных сайтах были сообщения о каком-то объекте в космосе, а теперь эти сайты закрыты все…

– Это не бред… – помолчав, вздохнула Шуша. Сокровище пристально посмотрел ей в глаза.

– Да… Дела… – протянул он и обнял покрепче. – Ты это… Осторожнее там… Впрочем, ты и так всё знаешь.

Шуша ощущала такой уют в кольце его рук, и ей так хотелось продлить это чувство подольше… Но время шло неумолимо, и она стала потихоньку выпрастываться из объятий сокровища.

– Ну подожди! – попросил он, целуя ее. – Давай немного, а? Шуша испытующе посмотрела на него.

– Не опоздаешь?

– Да ладно…

Она улыбнулась и разнеженно потянулась в его объятиях.

Сергей Палыч оставался Сергей Палычем: Шуше пришлось собираться под его занудную бубнежку Когда она раз в десятый услышала, что сам замминистра пообещал ему разобраться в деле, захотелось убежать прямо сейчас, а оставшиеся вещи купить по дороге. Светлана Семёновна, помогавшая ей упаковаться, заметила выражение её лица и, выйдя из комнаты, позвала Сергей Палыча за собой якобы помочь в чём-то. Из-за прикрытой двери Шуша слышала яростный шёпот свекрови, внушавшей двоюродному брату правила общения с «уставшим человеком, у которого такая важная работа».

– Прости его, ладно? – сказала Светлана Семёновна, вернувшись в комнату. – Дурак и есть дурак. Сидит в своём лесу сорок лет, поговорить не с кем…

– Да ничего, – ответила успокоившаяся уже Шуша, доставая с верхней полки шкафа дутый пуховик, в котором обычно гуляла зимой. – Я сама виновата. Надо было просто попросить сразу помолчать, а не копить злость…

– Он бы обиделся… Чёрт, и ведь уедет же только на следующей неделе, ему в понедельник встречу назначили… – она вырвала пуховик у неё из рук и с яростью поправила шарф на голове. – Слушай, зачем ты берёшь столько вещей?

Шуша посмотрела на уже тщательно свёрнутые свекровью демисезонную куртку, джинсы и кожаные штаны, несколько разноцветных футболок, свитера и бельё.

– Ну, мало ли… Вдруг похолодает или наоборот потепление будет…

– Не глупи. Поверь моему опыту, – вам всем там камуфляж выдадут. Если там армейские, – они не потерпят, чтобы вы в гражданском щеголяли. А если всё затянется, вам разрешат вещи передать. Не тащи лишнего. Куртку возьми только эту, демисезонную, если что, – поверх будешь военное надевать. Ну и свитера эти, чёрный и серый…

– Поняла, поняла… – сказала Шуша и начала отбирать действительно самое необходимое.

Свекровь между тем вышла на кухню и вернулась с упаковкой «Сказок Галадриэли» – лёгкого снотворного и подкрепляющего нервную систему. В открытую дверь Шуша услышала, как Сергей Палыч что-то бурчит там сам с собой.

– Возьми обязательно. Ты выглядишь, как будто из тебя все соки вытянули. Видно, что нормально явно не спала давно уже.

– Да у меня есть на работе… – только сейчас Шуша вспомнила, что ещё утром воскресенья взяла с собой блистер этого лекарства, но так ни разу не выпила ни таблетки: замоталась, забыла.

– Всё равно возьми, кто его знает, сколько вам там придётся быть… Ах да, сейчас ещё ацелас принесу…

Свекровь снова вышла, а Шуша принялась запихивать вещи в сумку. Светлана Семёновна правильно посоветовала ей сократить количество одежды: всё еле-еле уместилось.

– На, – протянула ей Светлана Семёновна коробочку пилюль с сушёным ацеласом и оглядела собранную сумку. – Ну, присядем на дорожку? Только на кухне, ладно? Он нудеть уже не будет.

Они вышли на кухню. До выхода оставалось ещё минимум полчаса. Шуша уже поужинала, но решила на всякий случай подзакусить ещё, тем более, что Светлана Семёновна по случаю приезда Сергей Палыча пекла пирожки каждый день.

– Скажи, а всё-таки, как думаешь, на сколько вы туда? – спросила она.

Шуша с набитым ртом покачала головой и пожала плечами.

– Понятия не имею, – призналась она, проглотив кусок пирога и потянувшись вилкой за квашеной капустой. – Проблема в том, что мы действительно не можем сказать ничего внятного обо всём этом. Чувствуем только очень большую угрозу и… очень большую угрозу, в общем.

Сергей Палыч попытался что-то возмущённо высказать, похоже, о качестве работы геомантов, но под ледяным взглядом Светланы Семёновны поперхнулся и умолк.

– Конечно, если человек так устал, если на износ работает, – что он почувствовать может? – возмущённо сказала она, продолжая сурово смотреть на брата.

– Да дело не в этом… – стремясь к справедливости, ответила Шуша. – Мы, наоборот, сейчас от усталости острее всё чувствуем. Знаете, вроде как глаза болят от света даже пасмурным днём, если плохо выспался. Просто это… Чужое оно… И с процессами на Земле никак не связано…

Они с сокровищем решили пока не говорить Светлане Семёновне ничего про объект, тем более в присутствии Сергей Палыча. Незачем их беспокоить. Скоро сами всё узнают из телеобращения. И узнают только то, что решат озвучить в этой речи Отдел по ЧС, руководства бюро и сама генсек.

– Ладно, ешь спокойно, – сказала Светлана Семёновна. – Я тебе с собой пирожков дам.

Глава 7

Возвращаться в бюро, несмотря на то, что после «локального смерча» журналисты не рискнули собраться во дворе, всё-таки снова пришлось через четвёртый корпус, который выходил на соседнюю улицу: перед статуей Ганди техники телевизионщиков, преимущественно огромные мощные горноориенталы, демонтировали оборудование. Несмотря на силу ветра, повреждено ничего не было, аэропроектники и впрямь сработали на «пять».

Зал заседаний бюро постепенно наполнялся. По большому демонстрационному телевизору шёл итоговый двадцатитрёхчасовой выпуск новостей, после которого должно было транслироваться обращение генсека. Шуша, усевшись в кресле, лениво прислушивалась сквозь шум разговоров к репортажам. Журналисты обмусоливали тему кризиса так и сяк и обсуждали анонсированную речь, которую сами ещё не слышали. Что интересно – о «локальном смерче» не было сказано ни слова. Может, вмешалось высшее руководство, а может, они сами не хотели выставлять себя идиотами.

Гришнак Углукович, сидя за столом президиума, рассматривал собирающихся сотрудников с каким-то странным выражением лица: то ли недоуменным, то ли растерянным. Заметив это, многие начали прерывать разговоры. Зал постепенно затихал, некоторые озадаченно смотрели на директора в ответ. Наконец, раздался цокот подков, и в двери вошёл начальник отдела особо охраняемых природных территорий, представитель разумных непарнокопытных Несс. Судя по всему, взбучка директора по поводу сна во время собрания пошла ему впрок: испуганный неожиданной тишиной в зале, он замер, осмотрелся, и только тогда, поняв, что всё-таки не опоздал, облегчённо вздохнул и прошёл дальше, стараясь опираться на самые кончики копыт, чтобы не стучать по полу.

– Ну, все собрались? – спросил наконец Гришнак Углукович после того, как в зал проскользнули две техноориенталки и исконная земледелица Календула из отдела экоконтроля.

После недолгого молчания, во время которого собравшиеся оглядывали зал в поисках сотрудников, начальников, подчинённых и знакомых, нестройный хор голосов возвестил, что почти все.

– Ну ладно, – сказал директор. – Остальные присоединятся по ходу. А теперь скажите мне, я директор чего?

Вопрос был неожиданным. Все замялись, переглядываясь.

– Ээээ… Восточно-Европейского регионального бюро по предотвращению стихийных бедствий и чрезвычайных ситуаций! – крикнул Несс.

– Да, да! Бюро! – подтвердили некоторые с мест.

– Правда? – переспросил Гришнак Углукович. – А вот мне сейчас показалось, что это обанкротившийся странствующий цирк!

Народ озадаченно молчал.

– Приедем на место – всех в камуфляж переодену! – рявкнул директор, вставая. – Я сказал: практичная удобная одежда! А вы во что вырядились?!

Шуша оглянулась и прыснула, вслед за ней раздались отдельные смешки, затем кто-то громогласно заржал, наверное, опять Несс. Элегантные серебристые и золотистые походные куртки и плащи остроухих соседствовали в зале с овчинными полушубками исконных земледельцев, украшенными вышитыми изображениями солнца, цветов и плодов; облегающие сексуальные брючки и курточки нескольких феминодендрофилов радовали глаз всеми оттенками цвета от глухо-жёлтого до чёрно-зелёного; несколько гемофагов из отдела аэропроектов пришли в длинных чёрных кожаных плащах с перчатками и шляпах, и теперь напоминали шпионов из древних фильмов; над воротами толстых ватников маскулинодендрофилов в ушанках торчали огромные спутанные бороды; Хард сотоварищи красовался в лёгких кольчугах поверх дублёнок… Обычные тёплые куртки надели лишь техноориенталы. И только сам Гришнак Углукович и ещё пара сотрудников – нативных кочевников, пришли в камуфляже.

С причёсками творилось ещё большее безобразие. Строгий офисный стиль был забыт. Толстые косы и курчавые короткие вихры исконных земледельцев терялись на фоне десятков мелких косичек феминодендрофилов, каждую из которых скрепляла резиночка своего оттенка, а остроухие нацепили на хвосты заколки одна другой вычурнее и богаче.

Гришнак Углукович подошёл к Юлечке, сидящей в первом ряду.

– Это… гм… что? – спросил он, разглядывая её струящееся чёрное одеяние с множеством разрезов.

Но Юлечке, как уже поняла Шуша, палец в рот не клади.

– Это удобная практичная одежда! – она повела рукой в воздухе, рукав платья развевался. – В ней легко трансформироваться и летать!

– Да… Гм… – Гришнак Углукович понял, что рискует проиграть, поэтому обратил своё внимание на грудастую акваориенталку, сидевшую рядом.

– А в этой одежде, наверное, удобно… гм… плавать… И соблазнять? – высказал предположение он.

– И соблазнять! – легко согласилась она. – Кроме того, она ещё очень практична в смысле лежания и сидения на камнях!

Сирена, отвернув край декольте (Гришнак Углукович скосил глаза в сторону), продемонстрировала, что ткань её зелёного облегающего платья изнутри покрыта толстым тёплым ворсом, явно обладающим водоотталкивающими свойствами.

– Не застудишься! – с гордостью пояснила она.

– А я!.. А у меня!.. У нас! Кольчужки лёгкие, но прочные, не только в бою защитят, ещё и диэлектрическим качеством похвастаются! С техникой удобно возиться! И перчатки у нас такие же есть! Даже с кевларом! – прокричал со своего места Хард Матплата, размахивая в воздухе парой тонких кольчужных перчаток.

Весь отдел компьютерного обеспечения важно покивал бородами.

– Понял, – произнес без особого энтузиазма Гришнак Углукович. – Удобная практичная одежда, ну что ж…

Он оглянулся на экран телевизора, затем на часы и пошёл обратно к столу президиума.

– Но на месте все равно в камуфляже, как миленькие, будете расхаживать! – рявкнул он, садясь. – Ладно. У нас есть пара минут ещё. Объявляю распорядок. Сейчас слушаем речь, сразу после – никаких прений, расходимся – и спать. Побудка – в восемь ровно. После завтрака часть персонала отправляется на аэродром. Точные распоряжения получите утром же. В бюро остаются только начальники и ведущие специалисты отделов аналитики, аквамантии, экоконтроля и пиромантии. Но – временно. Мы будем наблюдать за развитием ситуации отсюда, вылетим сразу после… надеюсь, всё-таки приземления… а не упадания… объекта. Такое распределение необходимо для лучшей координации работ. Все всё поняли?

Сотрудники покивали.

– Тогда… Мы начинаем КВН! – мрачно произнёс Гришнак Углукович и, повернувшись к телевизору увеличил громкость.

На экране промелькнули кадры прогноза погоды. Шуша заметила, что на этот раз синоптики не ограничились общими словами «Волго-Вятский регион», а упомянули Вологодскую область отдельно: там ожидалось минус четыре – минус два ниже нуля, местами лёгкий снег. Затем пошла короткая рекламная заставка, и вновь появилась диктор, красивая техноориенталка, крашеная в рыжую:

– Дорогие друзья, я напоминаю вам, что в нашей программе произошли изменения. Шестую серию художественного фильма «Матрица» вы увидите позже, а сейчас перед вами в прямом эфире из студии в Нью-Йорке выступит с официальным обращением генеральный секретарь Организации Объединенных Рас Вильриэль Нарквеллиэн.

Заставка с эмблемой OOP провисела на экране довольно долго, видимо, телевизионщики в Нью-Йорке столкнулись с какими-то трудностями. Наконец в кадре появилась студия, оформленная в строгом официальном стиле: огромный стол из красного дерева, герб и флаг OOP. За столом уже сидела генсек. Перед тем, как читать речь, она надела элегантные очки в тонкой оправе.

– Граждане! Братья и сестры! Земляне! – Вильриэль сделала эффектную паузу, и натренированные переводчики сумели мастерски выдержать её. – Да, сегодня, пожалуй, впервые за всю историю существования OOP генеральный секретарь обращается к вам, вкладывая в слова «братья и сестры, земляне» особый смысл. Я горжусь тем, что эта честь выпала именно мне. Горжусь – но одновременно испытываю огромное беспокойство за нашу общую судьбу, за судьбу нашего мира. Дело в том, что мы вместе, Земля в целом, оказались перед лицом серьёзнейших перемен, которые принесёт нам завтрашний день. И вне зависимости от того, озарится он для нас светом радости или будет омрачён чёрным горем, день этот навсегда войдёт в историю, как одна из самых значимых вех в развитии нашей цивилизации.

Генсек прекрасно умела держать внимание публики. Она сняла очки, оператор дал крупный план её лица, чтобы проникновенное выражение глаз заставило зрителей следить, не отрываясь, за каждым её словом. Немногие знали, что очки, такой привычный атрибут каждого выступления генсека, были ей вовсе не нужны: они были гениальной находкой её самой в плане собственного стиля и имиджа, поскольку одновременно и слегка принижали подлинную красоту остроухих и позволяли манипулировать вниманием зрителей.

– Многие десятилетия, если не столетия, лучшие умы всех рас бились над загадкой – существуют ли другие разумные расы во Вселенной? И вот сегодня мы можем с уверенностью дать ответ на этот вопрос. И ответ этот – да! У нас есть братья по разуму! Уже несколько дней подряд геоманты всех региональных бюро по предотвращению стихийных бедствий и чрезвычайных ситуаций вели огромную кропотливую работу, выясняя, когда и где именно состоится первый контакт.

Шуша хмыкнула. Генсек виртуозно обходила все подводные камни, не сообщая ни слова об истинном положении дел.

– И теперь я могу сообщить вам, что это эпохальное событие, которое навсегда изменит наше отношение к миру, произойдёт в Тотемском районе Вологодской области завтра днём по местному времени.

Генсек, сделав паузу, вздохнула и вновь надела очки. Оператор дал общий план студии.

– Братья и сестры! Земляне! Мы не можем утверждать с достаточной долей вероятности, каковы они – наши братья по разуму. Может быть, они похожи на кого-то из нас, а может, вызовут ужас своим внешним видом или привычками. Напомню вам, что мы строим наше общество, исходя из основополагающего принципа политкорректности: все разумные изначально равны и имеют право на самовыражение, разумеется, в рамках закона. Мир без границ, уважение к свободе личности – об этом столетиями мечтали лучшие умы планеты. И мы сумели воплотить их мечты! Поэтому я обращаюсь к вам, дорогие друзья, с призывом: давайте встретим завтрашний день мужественно и с открытым сердцем! Давайте примем наших братьев по разуму в нашу общую семью!

Остроухая встала и, положив руку на устав OOP, лежащий на столе, закончила речь:

– Данной мне властью я, генеральный секретарь Организации Объединенных Рас Вильриэль Нарквеллиэн, исходя из жёсткой необходимости предотвращения вероятной опасности при посадке космического корабля, объявляю Тотемский район Вологодской области зоной чрезвычайного положения с нуля часов по московскому времени и с одного часа ночи – по местному. Обязанности по обеспечению эвакуации населения и проведения остальных мероприятий, связанных с введением чрезвычайного положения, возлагаю на Восточно-Европейское региональное бюро по предотвращению стихийных бедствий и чрезвычайных ситуаций и Министерство по чрезвычайным ситуациям Центральной России.

Генсек села и вновь сняла очки, чтобы вперить уверенный и искренний взор в телекамеру.

– Дорогие земляне! Я уверена в вас, и поэтому знаю: мы с честью выдержим то испытание, которое несёт нам завтрашний день! Спасибо вам за взаимную уверенность в этом! Всего самого лучшего вам в жизни, и завтра – в особенности! До скорых встреч!

Гришнак Углукович выключил телевизор, как только на экране появилась заставка. Сотрудники, позёвывая и лениво обсуждая ораторское мастерство генсека, потянулись к выходу. В комнатах отдыха их уже ждали диваны и составленные в длину кресла.