Текст книги "Пробуждение пери"

– Хреново… Ой! – тут же спохватилась девочка, – Ну, то есть… так себе!

– Почему так себе? – спросила Лукерья.

Бэтмен задумчиво пожала плечами.

– Я кажется… ударилась головой…– нерешительно ответила она, – Но я не помню, как я у тебя оказалась… Помню, как я к тебе ехала, а потом… На меня напал волк!!! – неожиданно воскликнула она, словно вспомнив нечто важное, – Большой черный волк! Никогда еще не видела таких здоровых! – её глаза лихорадочно заблестели, – Он меня чуть не загрыз! Вот, смотри, как он меня покусал!

И Бэтмен выставила вперед правую ногу. Штанина ниже колена была разорвана, но на коже не было никаких следов недавнего происшествия. Бэтмен зависла на несколько минут, ошалело разглядывая здоровую ногу, затем осмотрела левую такую же здоровую, затем снова правую.

– Ничего не понимаю… – озадаченно пробормотала она, – Я же точно помню, как он впился в меня зубами! Так больно было! Неужели мне все это приснилось?

– Я нашла тебя у обочины дороги вместе с твоим велосипедом, – пояснила тётя Лу, – Точнее это Кирилл тебя нашел! Иди сюда, Кирилл!

Черная птица шумно перелетела через всю комнату и уселась Лукерье на плечо.

– Кирюша хороший! Кирюша умный! – принялся расхваливать себя ворон.

– Хороший, хороший, только не важничай! – погладила она его по перьям.

– О! Кирилл тоже там был! – воскликнула Бэтмен, восстанавливая в памяти события, – Там еще какая-то машина за мной ехала.

– Что за машина? – обеспокоенно нахмурилась Лукерья.

– Ну… Мне показалось, что за мной едет какая-то машина. Просто странно.

– Это не просто странно, – покачала головой она, – Неделю назад в поселке пропал ребенок – мальчик твоего возраста. Местные рассказывали, что в день исчезновения видели, как он садился в какую-то машину.

– Ты хочешь сказать, что меня хотели похитить? – испуганно переспросила Саша.

– Возможно, – кивнула тётя Лу, – Поэтому прекращай ездить по безлюдным улицам одна!

– Ой, мне же домой пора! – спохватилась вдруг Саша, поднимаясь с дивана, – Я маме пообещала, что скоро вернусь!

– Никакого дома! – безапелляционно возразила Лукерья, усаживая племянницу обратно, – Ночь на дворе, никуда ты не поедешь одна! У меня переночуешь!

– Но, мама будет ругаться… беспокоиться… – слабо пыталась возражать Саша, понимая, что это бесполезно.

– Не будет! – отрицательно мотнула головой Лукерья, – Ты же отправила ей сообщение.

– Но я обещала ей вернуться! Она будет ждать меня и волноваться!

– Не будет! – уверенно заявила тётя Лу, – Я тоже ей отправила сообщение! Она в курсе, что ты будешь у меня.

– Но как? – удивилась девочка, – У тебя появился телефон?

– У меня??? – переспросила тётя Лу таким тоном, как будто её заподозрили в чем-то омерзительном, – Нет, уж. Ты же знаешь, я ненавижу технику…

– А техника ненавидит тебя! – весело закончила за нее фразу Бэтмен.

– Точно! – подтвердила Лукерья, и они вместе рассмеялись.

– Тогда как же ты могла послать ей сообщение? – спросила Бэтмен.

– Но ведь не только этими вашими телефонами можно отправлять сообщения! – с нескрываемым ехидством воздела глаза к небу Лукерья, любовно почесав перышки Кириллу, который тут же важно расправил крылья.

– Гм… – немного задумалась Саша, – А как же я завтра до школы доберусь? Мне надо будет выезжать на два часа раньше!

– Завтра один день пропустишь, – милостиво разрешила ей тётя Лу.

За это она и любила тётю Лукерью.

– Я бы с удовольствием, – с сомнением покачала головой Саша, – Но наша Татьяна меня съест с потрохами!

– А это кто такая? – нахмурилась Лукерья, – Злая ведьма?

– Почти… – глубоко вздохнула Саша.

– Ах, ну если почти, то мы с ней сможем договориться! – успокоила её Лукерья и радушно улыбнулась, – Ну что, ужинать будешь?

– Да! – выкрикнул вдруг уже знакомый Саше голос.

Саша вздрогнула и обвела взглядом комнату, но ничего подозрительного не нашла.

– А что на ужин?

– Борщ, котлеты, пироги, – перечисляла Лукерья.

Саша слегка улыбнулась. Тётя Лукерья всегда славилась своим хорошим аппетитом.

– Буду, – кивнула Саша.

– Только не съешь все котлеты, – промурлыкал в голове голос, – Они мои!

– Тётя Лу… – нерешительно начала Саша.

– Да? – обернулась на пороге Лукерья.

– Ты слышала это? – несмело спросила девочка.

– Что?

– Кто-то только что говорил про котлеты…

– «Не съешь все котлеты»? – улыбнулась Лукерья, подмигнув.

– Да! – обрадовалась Саша, – Я думала, это только я слышу! Кто это говорит?

Кокос громко чихнул. Кирилл издал громкое карканье похожее на отрывистый смешок.

– Я тебе потом все объясню, – сказала Лукерья, – После ужина нам нужно будет с тобой серьезно поговорить.

Проклятие зверя

Оборотень не любил вспоминать свое настоящее имя. Прошлое казалось Ему наполовину забытым сном или чьей-то глупой шуткой. Парень без имени стал чудовищем, чьей забавой стало убийство. Новый день снова застал Его в чьей-то крови и обнаженным. Подняв голову, осмотрелся и принюхался. И понял, что все еще находится в квартире той старой ведьмы, к которой пришел накануне и, судя по всему, хозяйка находилась рядом. Точнее то, что от нее осталось. На этот раз Он не изменил своим привычкам, разорвав жертву на несколько частей. Встряхнув непослушными как солома волосами, оборотень поднялся на ноги и ухмыльнулся. Теперь шикарную гостиную, в которой еще вчера ему гадала очередная ведьма, можно было узнать с большим трудом. На полу лежало распростертое тело гадалки, а еще вчера белоснежный пушистый ковер стал наполовину красным, оборотень также заметил, что оставляет на нем кровавые следы. Вокруг также были разбросаны осколки сервиза из перевернутого и разбитого серванта. С окна свисал наполовину сорванный карниз, и оборванные перепачканные кровью занавески лежали на полу. Среди прочего хлама парень отыскал свою дорожную сумку, достал оттуда запасные джинсы и футболку и оделся. Его взгляд упал на треснутое зеркало, в котором мелькнуло его отражение – перекошенное звериной злобой лицо и желтые глаза, и Он швырнул в него стул.

Оборотень вспомнил, как всего пару месяцев назад проснулся в своей собственной квартире рядом с окровавленным телом Тамары и с трудом поборол желание завыть. А в соседней комнате лежало растерзанное тело его годовалого сына. Память отказывала, но его руки были тогда по локоть в их крови. Позже в зеркале Он увидел что и лицо и грудь покрыты её кровью а глаза навсегда поменяли свой цвет и форму зрачка. Его тогда арестовали и отправили в психушку на освидетельствование. Но пробыл Он там недолго. Следующей ночью все санитары и дежурные врачи отделения, а также несколько психов были найдены мертвыми, а оборотень пришел в себя посреди леса и абсолютно голым. Его лицо и руки снова были в крови, но события прошлой ночи снова были полностью стерты из памяти. Он не понимал, что с ним происходит. Днем оборотень принимал свой обычный человеческий облик и пробирался через холодный осенний лес, царапая и сбивая босые ноги об острые ветки и камни. На удивление Он быстро приспособился к жизни в лесу, благодаря какому-то вновь открывшемуся чутью и безошибочно отыскивал ручьи или другие водоемы, съедобные растения или грибы и даже умудрился поймать и съесть несколько мелких зверушек. И даже, несмотря на промозглую осеннюю погоду, почти не чувствовал холода, словно тело обросло толстой броней, и с легкостью нашел бы дорогу и к человеческому жилью, если бы не одно но. Ночью Человек словно куда-то исчезал. Его сознание будто выключалось с наступлением темноты и включалось только утром. И всякий раз оборотень просыпался в новом месте и совершенно не помнил, как там оказался. Поначалу это пугало, и Он заранее со страхом ждал приближения ночи. Затем пробовал сопротивляться этому. Решив, что это один из видов сомнамбулизма, Он стал бороться со сном: постоянно двигался – ходил, бегал, лазил по деревьям, купался в ледяных ручьях. Но все это помогало мало. Рано или поздно сонливость побеждала, и Он терял сознание от усталости и просыпался в незнакомом месте.

Однажды ветерок донес знакомые приятные запахи – очень вкусно пахло дымком костра, жаренным мясом и женскими духами. Солнце уже село, и в лесу постепенно сгущались сумерки. Запахи словно пробудили воспоминания о чем-то далеком и счастливом. Когда они с Томой также в лесу жарили шашлыки и занимались любовью на ковре из сухих листьев. Тогда она еще была жива, а Он был… человеком. Человеком? Оборотень вздрогнул от воспоминаний и от осознания того, кем был сейчас. Или Чем был… И постарался отогнать от себя эти мысли и пошел на этот запах. Вскоре послышались высокие голоса и смех. Он замер, притаившись в кустах, как хищник выслеживающий добычу, когда увидел как на поляну вышли две девушки с охапками сухих веток в руках, смеясь и обсуждая знакомых парней. Девушек Он не видел уже давно, да и вообще слишком давно не видел живых людей и настолько увлекся зрелищем, что невольно выглянул из своего укрытия. Вдруг одна из туристок вскрикнула, увидев желтые глаза хищника мелькнувшие среди деревьев. Девчонки побросали ветки и убежали. Позабыв об осторожности, оборотень выскочил из своего укрытия и побежал за ними.

– Помогите! – впервые за все это время оборотень смог снова услышать звук своего голоса.

И он показался Ему непривычно хриплым и грубым, как рычание крупного зверя. Он выбежал на поляну, где находились еще люди. Там стояли их палатки и пахло костром.

– Помогите! – снова крикнул Он, заметив приближающихся к нему мужчин.

Заметив в их руках палки, оборотень успел увернуться от удара. Но тут же Его со всей силы огрели сзади и Он упал. Снова послышался пронзительный девичий визг, пока удары сыпались на него градом.

– Не волнуйтесь, – успокоил девушек один из их кавалеров, – Он вас больше не тронет!

– Пожалуйста… – попытался остановить их Он, – Не надо…

Но было поздно. Оборотень чувствовал, что теряет сознание, глаза застилала кровавая пелена. После очередного удара Он упал на землю и погрузился в темноту. А когда пришел в себя лежа на той же поляне, было уже светло. В нос ударили запахи крови и разложения. Взгляд упал на руки, которые снова были в крови, как и тогда, когда погибла Тома. На несколько минут его охватило оцепенение, потому что перед глазами появилась его мертвая жена лежащая в неестественной позе запрокинув голову назад, а в открытых глазах навсегда застыл ужас. Он боялся, что обернувшись, снова увидит её. Но рядом никого не было, только на земле вокруг него были следы какого-то крупного зверя. Рядом все также стояли уже знакомые ему палатки, но никого из людей поблизости не было. Оборотень медленно поплелся к ним, с удивлением отмечая, что оставляет за собой кровавый след. Возле входа были разбросаны человеческие останки – оторванные окровавленные руки и ноги, и Он отвернулся, подавив приступ тошноты. Пересилив себя, оборотень заглянул в палатку и стал рыться в вещах туристов. Там был запас еды и воды на несколько дней и два рюкзака с одеждой. Один, правда, принадлежал одной из девушек, но во втором нашлось несколько полезных для него вещей и Он смог одеться, затем сложил в рюкзак продукты и отправился в соседнюю палатку, которая сплошь была покрыта бурыми пятнами, похожими на засохшую кровь, но внутри все также никого не было. Он обыскал палатку в поисках еды и запасной одежды и сложил все, что там нашел в рюкзак. Чуть поодаль стояла их машина с открытыми дверцами. Её салон также был пропитан кровью.

Зверь тогда еще не вполне понимал, что с ним происходит. Хотя скорее догадывался, но боялся осознать это. Трагическая гибель жены и странное исчезновение туристов складывались в одну цепочку и вызывали приступ дежа вю. Но тогда все же вещи туристов Ему очень помогли, как и их следы помогли найти дорогу к людям.

Ему вспомнилась его первая встреча с ведьмой. Добравшись до города, Он не знал, куда идти и долго бродил по пустым улицам, пока ноги сами не привели его к городскому вокзалу – пристанищу всех, кому некуда идти. Уже темнело, голод все сильнее напоминал о себе, да и отдохнуть как следует не мешало бы. Расположившись на скамье в зале ожидания, Он достал из рюкзака припасы и нож и с жадностью набросился на еду.

– Эй, молодой, дай денег на ребенка! – услышал оборотень и обернулся.

Перед ним стояла худая смуглая женщина в длинной юбке и в платке.

– Нет, денег… – грубо отрезал Он и продолжил есть.

– Ну тогда продуктами помоги! – не отставала от Него цыганка.

– Нет ничего! – снова огрызнулся Он, доедая бутерброд с колбасой, – Тут самому мало!

– А хочешь, я тебе всю правду про тебя скажу, которой ты не знаешь? – сказала цыганка, – Ты жену убил, потом еще многих людей убивал, которые попадались тебе на пути. Ты в розыске сейчас!

Оборотень перестал жевать и удивленно уставился на нее.

– Я… – с трудом подбирая слова, выговорил Он, – Никого не убивал! Меня подставили!

– Ты убил их всех и еще убьешь многих. Ты проклят. На тебя наложили заклятие зверя.

– Какое еще заклятие?

– Колдовское. Ведьма тебя прокляла и превратила в зверя.

– Ерунда, – отмахнулся Он, – В сказки я не верю!

– А глаза твои желтые тоже ерунда? – усмехнулась цыганка, – Дай банку тушенки, я скажу тебе, как тебе помочь!

Оборотень немного подумал и протянул ей консервы. Цыганка ловко спрятала банку в складках своей юбки.

– Это очень сильное проклятие, – покачала головой цыганка, – Не каждой ведьме оно под силу. А снять его может только тот, кто его создал.

– А как же я его найду?

– Это я тебе не подскажу, – сказала цыганка, – Но ищи того, кого сильно обидел. Кровно.

– Что значит «кровно»?

– То и значит. Кровь на тебе вижу. Еще до того как зверем стал. Ищи того кого кровно обидел.

Цыганка повернулась, чтобы уйти, но Он остановил её.

– Так ты говоришь, что если убить его, проклятье снимется?

– Возможно, – уклончиво ответила цыганка.

– Но кто же мог такое сотворить? – допытывался оборотень.

– Колдун или ведьма, – ответила цыганка, – Ну все мне пора. Некогда мне с тобой разговаривать. За тушенку спасибо!

Она широко улыбнулась и ушла. Оборотень доел свой ужин, убрал остатки в рюкзак и задумался. После разговора с цыганкой план назрел сам по себе. Нужно было убить того, кто его проклял. Если это проклятие реально, то это черная магия, а значит зло и сатанизм. Тот, который сотворил его недостоин жить. Он ненадолго задумался, как же его найти. Да никак. Нужно просто убивать всех колдунов и ведьм. Они же все за одно, они все творят зло. Надо просто убивать их всех, всех кого найдет на своем пути. А начать нужно с этой цыганки. Оборотень принюхался, беря след подобно собаке-ищейке и, закинув рюкзак на плечо пошел за ней. На выходе из вокзала остановился у торговых рядов и купил себе солнцезащитные очки.

Карина.

Карина не любила бывать дома. Она не чувствовала себя в своей тарелке там, словно это и не был её дом, а она была в гостях у своей мамы и её мужа. Отчим контролировал каждый её шаг, заставляя делать всю работу по дому и наказывая за любую провинность. В школе повторялась та же история, но только с учителями, относившимися к ней высокомерно. Одноклассники её тоже не любили. Никто не хотел с ней дружить. Единственной её отдушиной был интернет и просмотр любимых аниме. Когда-то она проводила за просмотром любимых серий много времени, в перерывах между сериями переписываясь с другими анимешниками по интернету. Но сейчас все это было под запретом. Отчим дядя Андрей ненавидел аниме, интернет и все, что было связано с молодежной культурой. У нее отобрали компьютер и смартфон, заменив его на дешевый кнопочный. Она больше не могла смотреть свои любимые фильмы и потеряла все свои контакты в соцсетях. Поскольку в реальном мире у нее друзей не было, девочка оказалась в полной изоляции.

Единственная память о когда-то любимом увлечении, которая у нее сохранилась, была маленькая фигурка Канеки Кена из «Токийского гуля». Ей с трудом удалось её спрятать от Андрея. Маленький Кен стал её единственным другом, которому она доверяла свои секреты, прижимала его к сердцу в моменты волнений или грусти. «Как жаль, что он не может поговорить со мной! Как жаль, что он не настоящий!» : часто думала она. Со временем она стала думать о нем, как о живом и разговаривать с ним. А затем вдруг вспомнила сюжет старого аниме, в котором героиня создала себе воображаемую подругу, и она на самом деле ожила. Она вспомнила, как та девочка создавала её, как подробно продумывала каждую деталь внешности и характера, и Карина решила повторить это. Она вспомнила, что сюжет фильма был основан на легендах о таинственных способностях материализации мысли тибетских монахов и решила узнать об этом подробнее. В школьной библиотеке был небольшой читальный зал и старенький компьютер с доступом в интернет. И Карина стала туда наведываться под видом подготовки к проверочным работам. Она нашла несколько статей о природе тульп, а именно так назывались воображаемые друзья созданные силой мысли, и даже нашла целый форум посвященный тульповодству. На этом форуме она и отыскала пошаговую инструкцию по созданию тульпы, которую она предусмотрительно переписала в общую тетрадку.

С тех пор она начала вести работу по созданию своей личной тульпы. Над её внешностью она раздумывала недолго. Вначале она хотела сделать его похожим на своего любимого актера, но вспомнила предупреждение на форуме о том, что нельзя создавать тульп с внешностью реально живущих людей. И решение пришло само собой, когда она снова обратилась к своему маленькому другу. Канеки Кен был её самым любимым героем, практически её идеалом. Таким образом она решила создать своего собственного Канеки Кена. И самым главным помощником в этом была его маленькая фигурка, с которой она теперь не расставалась.

Но на этом её работа не ограничивалась. Она стала вести дневник, в котором записывала все, чем хотела наделить своего Кена. Сожалея, что не может пересмотреть еще раз все сезоны «Токийского гуля» или хотя бы перечитать мангу, она старалась вспомнить все, что касается истории Канеки, его внешности и характера. Все это она последовательно и тщательно, не упуская ни одной детали, записывала в свою дневниковую тетрадь. Тут же на полях она делала зарисовки, изображая Канеки в разных ракурсах. Она немного задумалась, делать ли своего Кена похожим на его героя из аниме и манги «Токийский гуль», ведь там по сюжету он был случайно превращен в довольно опасное и кровожадное существо питающееся людьми – гуля. И хотя любой фанат манги и аниме знает, что Канеки в сущности неплохой малый, которому по воле случая пересадили внутренние органы девушки-гуля, которые и изменили его, но все же он испытывал некоторые трудности относительно своей новой природы. Поэтому, немного подумав, Карина решила не наделять своего Кена голодом к человеческой плоти, но в то же время ей нравились его кагуне и какуджа – мощное оружие гулей, их суперсила, которые давали им дополнительную выносливость, броню или сокрушительную силу атаки. Даже у фигурки Канеки Кена были кагуне – появляющиеся из спины, предплечий и пояса щупальца. Хотя, судя по манге, кагуне это высвобождающиеся в виде щупалец RC клетки гулей. Карине нравились сверхспособности, и она рассудила, что их полезнее иметь, чем не иметь и решила наделить его некоторыми возможностями его канонного персонажа. Правда она слишком давно смотрела аниме и читала мангу и не все помнила об этих способностях, поэтому придумала их как смогла.

Наконец настал момент, когда она полностью закончила его описание в тетради и придумала все: начиная от улыбки и голоса и заканчивая характером. И теперь она каждый день подолгу занималась его воплощением. Она перечитывала свои записи, затем закрывала глаза и старалась представить Кена таким, каким он у нее получился. Постепенно она вошла во вкус и думала о своем Кене везде: в школе на уроках и на переменах, дома перед сном и на улице по дороге в школу и со школы.

И в тот день хотя последнего урока не было, Карина не спешила возвращаться домой. Вместо этого она свернула в парк возле школы. Там, усевшись на скамейку, она принялась читать свои записи. Перелистнув несколько страниц, она отыскала его портрет и невольно залюбовалась им. Затем попыталась представить его сидящим рядом с ней на скамейке. Внезапно ей показалось, что кто-то действительно уселся с ней рядом. Она испуганно вздрогнула и резко обернулась. Но поблизости никого не было. Однако ощущение чьего-то присутствия её не покидало, а наоборот усиливалось. И Карина вдруг вспомнила, что означает это необычное чувство и очень обрадовалась.

– Канеки Кен, ты здесь? – шепотом спросила она, – Кен… появись, пожалуйста!

Но никто не появился. Карина вздохнула как разочарованный ребенок узнавший, что Санта Клаус не придет. Неприятно резкая мелодия её мобильного телефона снова заставила её вздрогнуть. Карина осторожно посмотрела, кто звонит. Высветился номер матери.

– Карина, ты где? – обеспокоенно поинтересовалась мама.

– В школе, – соврала Карина.

– Что ты там делаешь? – спросила мама, – Уроки ведь уже закончились.

– Я домой иду.

– Иди быстрее. Ты же знаешь, отец не любит, когда ты опаздываешь!

– Он мне не отец… – тихо сказала девочка.

– Что? Что? – переспросила мама, словно она не расслышала из-за плохой связи, – Смотри отцу это не скажи, а то плохо будет! Возвращайся скорее, ты нужна дома!

– Хорошо, я иду… – неохотно сказала Карина и нажала отбой.

Затем она снова обвела взглядом парк в надежде увидеть хоть что-нибудь необычное. Был обычный солнечный день сентября, в парки гуляли дети с родителями и без, назойливые голуби и бойкие воробьи выпрашивали хлебные крошки у гуляющих. Но никаких знаков присутствия каких-либо потусторонних сил не наблюдалось. Разочарованно вздохнув, Карина спрятала телефон и тетрадку на дно портфеля и поплелась домой.

К её радости отчима не было дома. А мама на кухне кормила младшего брата. Мама была перфекционисткой. Она хотела во всем быть безупречной: идеальной хозяйкой, заботливой матерью, прекрасной женой. В свои тридцать пять она имела точеную фигуру, ухоженную внешность и расшатанную нервную систему. Потому что когда она видела кого-нибудь не идеального, она начинала беситься. Но больше всего её раздражала её толстая, некрасивая и неидеальная дочь. Именно поэтому она все время старалась посадить её на диету, не позволяя садиться за общий семейный стол. И именно поэтому она не забывала напоминать ей, что она жирная как корова. Но чаще всего она была очень занята собой, своим мужем и младшим сыном, а Карину просто игнорировала.

И сейчас ей было не до нее. Пока она занималась кормлением Максима, у нее попутно на печке что-то булькало в кастрюльках и шкварчало на сковороде. Максимка ел плохо и зачастую процесс принятия им пищи затягивался надолго, попутно изматывая нервы у окружающих. Карина застала его сидящим на своем стульчике и задумчиво намазывающего манную кашу себе на лицо.

– Вернулась, наконец! – ворчливо поприветствовала её мама, наматывая круги по кухне, – Покорми, Максимку!

– Сейчас, только переоденусь! – кинула через плечо Карина и убежала в свою комнату.

– Только быстрее! – крикнула ей вдогонку мама.

Карина быстро переоделась в домашний спортивный костюм и пришла на кухню. К этому времени Максимка старательно закапывал игрушечный танк в кашу.

– Эй, так не пойдет! – воскликнула Карина, вытаскивая манный танк из тарелки, – Вначале поешь, а потом будешь играть!

– Отдай! – закричал Максим, швыряясь кашей ей в лицо, – Это мой танк!

– Отдай! – устало отозвалась мать, – А то плакать начнет!

Карина терпеливо вытерла лицо салфеткой и попыталась покормить брата с ложки.

– А где дядя Андрей? – как бы невзначай поинтересовалась она.

– Уехал по делам, скоро должен вернуться, – пояснила мама, – И вообще могла бы папой его называть! Он столько для нас делает!

– Ага, особенно для меня! – саркастически фыркнула Карина.

– И для тебя тоже! – строго сказала мать.

– А что на обед? – спросила Карина.

– Суп, – сказала мама, – Тебе налить?

– Какой суп? Вчерашний? – переспросила Карина.

– Да. Его нужно доесть.

В мамином стремлении к идеалу в ней странно сочеталась увлечение кулинарией и любовь к диетам и голоданию. Готовить она тоже любила: пироги, торты, пирожные, запеченное мясо и наваристые супы – все это она готовила не для себя и не для ненавистной дочери, а для того чтобы накормить двух своих любимых мужчин. Потому что она пребывала в стойком убеждении, что настоящая женщина должна уметь готовить, но к самому процессу еды она должна относиться с легким презрением и быть выше этого. Поэтому Карине лишь оставалось тоскливо облизываться на мамины вкусняшки и в одиночестве прятаться в своей комнате во время семейных застолий.

Карина с тоской покосилась на булькающие на плите кастрюли, чесночно-мясной аромат которых разносился по всему дому и разжигал аппетит.

– Да, давай, – кивнула Карина.

– Только Максимку докорми, – попросила мама, наливая суп, – И еще одна просьба: мы завтра с папой идем в кино. Ты завтра сидишь с Максимкой!

– Ну, мама! – с досадой протянула Карина, – Мне нужно готовиться к контрольной!

– Ничего! Он тебе не помешает!

Когда Карина докормила Максимку, её суп остыл, и она ела его кривясь от отвращения. Щелкнул в замке ключ, затем хлопнула входная дверь.

– Папа вернулся! – одновременно с радостью и испугом воскликнула мама и предостерегающе зашипела на дочь, – Брысь с кухни! Пошла вон!

Карина поспешно убрала тарелку в раковину и открыла воду.

– Брось, я сама помою! – шикнула мать,– Уходи!

Когда приходил отчим, Карина пыталась играть в прятки, прячась от него в своей комнате, как в норе. Но это не всегда удавалось. Когда у него было плохое настроение, он заваливался к ней в комнату и устраивал инспекцию. Если он находил пыль или какой-нибудь беспорядок, её ждало наказание. Мама никогда за неё не заступалась, казалось, что она сама его немного побаивается и старается во всем угодить. И в этот раз, сидя в своей комнате, Карина напряженно прислушивалась к разговорам из кухни, пытаясь уловить настроение отчима. Но на удивление все было спокойно.

Когда Карина принялась разбирать портфель, то ужасом обнаружила пропажу тетради с Канеки. Она в панике вытряхнула содержимое портфеля на пол и несколько раз перетрясла все книги и тетради. Но все оказалось безрезультатно – дневника тульповодства нигде не было. Карина с ужасом подумала, что, возможно, забыла его в парке на скамейке и решила сходить туда поискать. Но вспомнив о строгом характере отчима, девочка нервно закусила губу. Родители редко выпускали её из дома, все прогулки и тусовки были строго запрещены. Она осторожно выглянула из своей комнаты и, никого не увидев в коридоре, прокралась в прихожую, чтобы тайком сбегать в парк и поискать свою тетрадь. Когда Карина нагнулась, чтобы переобуться, заметила скомканный тетрадный листок на полу. Развернув его, она ахнула, узнав один из своих рисунков Канеки.

– Максим! – возмущенно позвала она брата, направляясь в его комнату.

Её братишка сидел на полу посреди детской и фломастерами разрисовывал её тетрадь. Затем вырвал листок, смял его и отбросил в сторону. Карина на минуту остолбенела от такой картины. Затем бросилась к брату и попыталась отобрать свою вещь. Но Максимка потянул тетрадку на себя и она разорвалась. Карина ошеломленно смотрела на свой разорванный и изрисованный фломастерами дневник, и на глазах выступили слезы. А Максимка громко заплакал. На шум прибежала мама.

– Что случилось? – спросила она, обнимая сына.

– Это она! – пожаловался мальчик, – Она отобрала у меня тетрадку!

– Она тебя обижает? – спросила мама, смерив Карину уничтожающим взглядом.

– Но это моя тетрадь! – воскликнула Карина, – Он стащил у меня…

– Закрой рот! – перебила её мать, – Не смей оправдываться! Как ты могла обидеть братика?

В дверях комнаты показался Андрей, и от его ледяного взгляда Карине стало не по себе.

– А ну дай сюда! – приказал он и выхватил смятую тетрадь у нее из рук.

– Не надо! – закричала девочка, – Отдай!

Но мать залепила ей пощечину. Андрей тем временем листал тетрадь, рассматривая рисунки и записи.

– Это что такое? – закричал он, – Что это такое, я тебя спрашиваю?

Карина покраснела и опустила голову.

– Это что аниме? – кричал отчим, – Я же запретил тебе эту заразу!

– Я… – еле слышно прошептала девочка.

– Что ты?

– Я… больше так не буду…

Андрей порвал тетрадь на мелкие кусочки.

– Я не верю твоим пустым обещаниям! – сказал отчим, вынимая ремень из джинсов.

Карина испуганно попятилась выставив руки перед собой.

– Извините меня, я больше так не буду… – умоляла со слезами на глазах она.

Ремень со свистом взлетел над её головой и больно хлестнул по рукам, которыми она пыталась закрыться от удара. Карина взвизгнула от испуга и боли. Отчим еще несколько раз её ударил по спине, рукам, по голове, пока мать не остановила его.

– Хватит, Андрюша, а то следы останутся! – вступилась она.

Андрей опустил ремень, Карина уже ревела навзрыд.

– Пошла вон в свою комнату! – рявкнул он, – И не смей выходить оттуда до утра!

Карина рыдая убежала в свою комнату и бросилась лицом на кровать. Отчим закрыл за ней дверь на ключ. Её душили слезы от обиды, но больше всего ей было жаль свою тетрадь, над которой она работала почти месяц. Ей показалось, что её мир рухнул, и от этих мыслей рыдания постепенно перешли в истерику. Устав от плача, она подняла от подушки голову и обвела взглядом комнату. Её била нервная дрожь, глаза застилала пелена слез, отчего окружающая обстановка показалась какой-то нереальной. Затем пришло безразличие, словно все это происходит с кем-то другим. Она обессиленно положила голову на подушку и сама не заметила как заснула.

Проснулась она от ощущения, что в комнате кто-то есть. Карина вздрогнула и, обернувшись, увидела сидящего за своим столом долговязого парня, одетого в белую рубашку и темные классические брюки, который показался ей странно знакомым. Она поморгала, чтобы прогнать это наваждение, но странный визитер не исчез, а обернулся к ней и широко улыбнулся белозубой улыбкой. Неожиданно она его узнала. Это лицо она рисовала много раз, пытаясь представить, как бы мог выглядеть персонаж аниме в реальности. Много раз представляя его лицо и пытаясь изобразить его. И теперь он был похож то ли на поп-айдола, то ли на сошедшего с экрана героя аниме. Он был очень высокого роста, с длинными худыми руками и ногами и непослушным ёжиком абсолютно белых волос на голове. Черты лица были не похожи ни на русские, ни на азиатские, но одновременно представляли собой странную, но красивую смесь того и другого. У него были высокие красиво очерченные скулы и острый выступающий подбородок, а большие серые глаза еще раз напомнили ей персонажа из аниме. Его длинная шея была покрыта затейливой татуировкой.