Текст книги "Дети"

4

– Паааап! По телевизору того дядю показывают! – прокричала Ксюша из комнаты, маленьким пальцем указав на экран телевизора.

Это было в обычное воскресное утро. Никита ещё спал, а супруги на кухне дружно готовили завтрак. Совместное приготовление завтрака по воскресеньям не было временем, проводимым с нежностью и взаимной заботой, это было что-то вроде привычной традиции, которую Артём и Юлия за период долгой совместной жизни ещё не нарушили. Процесс приготовления пищи по утрам в воскресенье был отлаженным. Неловкие столкновения в тесном помещении давно перестали иметь место, ибо передвижения по кухне отточены временем. По разным причинам супруги не нарушали данную традицию уже много лет: она потому, что находила такое времяпровождение достаточно милым и еженедельно сближающим их как пару, оно будто возвращало их, по мнению Юлии, в те времена, когда они не могли друг от друга оторваться и проводили вместе каждую свободную для этого минуту, при этом совместное приготовление завтрака было с налётом всех лет, прожитых вместе, весь процесс говорил будто «мы давно вместе, но мы всё ещё можем беззаботно и с беспредельным пониманием, полученным за годы жизни, продолжать с любовью, проверенной годами, готовить завтрак вместе утром, что делает нашу жизнь ещё счастливей»; он потому, что не хотел нарушать по каким-то причинам необходимую традицию, тем более она – традиция, не была уж такой неприятной, всё-таки Артём испытывал крепкие и нежные чувства к своей спутнице жизни.

Телевизор в комнате, где Ксюша играла со своей куклой, работал без звука, и маленькая Ксения не могла услышать, что говорят о том мужчине, который пару дней назад на детской площадке попросил у неё телефон.

– О каком дяде ты говоришь, милая? – крикнул отец из кухни, автоматически передавая нож своей супруге.

– Ну, тот, который телефон на площадке у меня просил!

– Включи звук! – крикнул Артём, ринувшись в комнату, при этом нарушив всю идиллию и налаженность процесса приготовления завтрака.

Реакция Юлии была менее быстрой, потому нарушение налаженного процесса приготовления завтрака с её стороны произошло на пару секунд позже.

А Ксюша тем временем судорожно искала пульт от телевизора, быстро передвигаясь по комнате. Когда родители через несколько секунд после того, как попросили включить звук, забежали в комнату, сюжет новостей сменился на другой, и они так и не успели увидеть лицо мужчины, который намеренно, а в этом они были уверены, выключил телефон их маленькой дочери, так и не успели услышать о причинах, по которым этот неизвестный мужчина стал героем сюжета новостей по центральному каналу.

Артём, быстро нашедший пульт под подушкой на диване, включил звук телевизора, но это никоим образом не помогло в понимании происходящего в предыдущем сюжете.

– Милая, что показывали, кроме того дяди ещё?

Артём присел рядом с дочерью на диван, на который запрыгнула Ксюша, как только папа нашёл пульт. Отец пытался зацепиться хотя бы за что-нибудь, что могла рассказать его дочь.

– Ничего… Сначала говорила тётя, ну, ведущая, а того дядю показывали в маленьком квадратике в углу экрана, а потом квадратик увеличился и занял весь экран.

– И просто показывали лицо этого мужчины? Ничего больше?

– Да. Но он был очень грустный, не такой, когда ко мне подходил на площадке тогда, – проговорила Ксюша голосов виноватого и оправдывающегося ребёнка, – показывали только лицо, поэтому не было видно, какой он высокий, но всё равно я его узнала.

– Думаю, о нём рассказывали что-то хорошее, – погладил отец дочь по голове, и встал с дивана, уходя на кухню и уводя с собой жену, – Ксюша, дорогая, переключи на мультики.

Зайдя на кухню, Юля перестала сдерживать эмоции:

– Ты понимаешь, что этот мужчина, – начала шепотом кричать она, указывая пальцем в комнату, где стоял телевизор, будто этот мужчина сейчас находился в этой комнате, – преступник! И одному богу известно, что он хотел сделать с нашей дочерью!

– Думаю, дорогая, это известно не только Богу, но и работникам СМИ, а, следовательно, и доброй половине нашей страны. Надо посмотреть в Интернете этот выпуск новостей, чтобы узнать, что мог этот урод сделать с нашей дочерью.

– Надо узнать, на свободе ли он… Если он разгуливает по улицам нашего города, он доберётся до нашей дочери!

– Милая, не паникуй, думаю, он затаился, если его ещё не поймали, – пытался успокоить свою жену муж.

– Артём! Ты понимаешь, что наша Ксюша его видела?! – крик Юлии переставал быть шепотом.

– Тише, дорогая, ты испугаешь дочь.

– Мааа, ты меня звала? – крикнула девочка, увлечённая советским мультфильмом, из комнаты.

– Нет, милая, всё хорошо, – также громко ответила вопрошающей дочери её мать, а потом снизив громкость своего голоса, продолжила разговор с мужем, – ты понимаешь, Артём, что Ксюша, наша Ксюша, его видела, – повторила жена супругу только с большей паникой в голосе.

– Так, Юля, – Артём взял жену за плечи и заглянул в её голубые глаза, – я сейчас посмотрю в Интернете эфир прошедшего выпуска новостей, всё узнаю, поэтому давай не будем паниковать раньше времени.

Юлия покорно кивнула головой.

– Милая, мы ведь даже не знаем, преступник ли он, это только наше предположение.

Юлия снова покорная кивнула головой.

Однако оба супруга понимали, что мужчина, выключивший несколько дней назад телефон их дочери, преступник. Опасный преступник, вероятно разгуливающий на свободе, возможно даже разыскивающий их дочь, которая, а вернее родители которой, ибо она далеко не совершеннолетняя, могут дать следствию, развернувшемуся в таком масштабе, что это даже транслируют по новостям на центральном канале, показания совсем не положительно влияющие на его громкое дело.

– О, Господи! Что он хотел сделать с нашей дочерью! – с ужасом возмущалась Юлия после того, как супруг, узнав информацию о преступнике, передал её жене.

Юлия, конечно, говорила шепотом, дабы не разбудить дочь, которую только уложили спать, завтра вставать рано и идти в школу. В их спальню вошёл Никита, что было редкостью, так как он не особо любил общество своих родителей.

– Никита? – с удивлением обратился к нему отец.

– Мелкая мне сказала, что мужика, который телефон у неё просил, по ящику показывали.

– А, да, – с напускной небрежность прокомментировал слова сына Артём, – наверное, какой-то общественный деятель.

– Общественный деятель, который просит телефон у маленькой девочки, выключает его и уходит?! Да, ладно, мам, пап, не заливайте. Мне не 7 лет, как Ксюше.

– Откуда ты знаешь про телефон? – спросил Артём.

– Я видел, как вы его накануне происшедшего заряжали.

Супруги переглянулись, удивляясь наблюдательности их стремительно взрослеющего сына, которого, по их мнению, дома ничего, кроме видеоигр и еды, не интересует.

– Так что давайте, выкладывайте, что на этого урода накопали.

5

В понедельник она, как всегда, проснулась в 7 часов утра, чтобы к 9-ти прибыть на работу. Будильник зазвучал медленной и спокойной мелодией, дающий ей понять, что уже пора начинать сборы к работе. Она открыла глаза, осмотрев комнату на предмет чего-то подозрительного и необычного в ней. Она всегда осматривалась, прежде, чем встать, ведь с её образом жизни в её квартиру могли незаметно проникнуть сотрудники правоохранительных органов для обыска и ареста её персоны. Конечно, она всегда действовала осторожно и тщательно заметала следы, жертв она всегда выбирала одиноких, которых длительное время не возьмутся искать даже коллеги и сотрудники с работы, преподаватели и одногруппники из учебных заведений. Она долго отслеживала свою жертву и, если убеждалась, что та ответственный сотрудник, студент, семьянин и тому подобное, которую или которого в скором времени после исчезновения начнут искать, оставляла данную слежку и пускалась на поиски другого более подходящего на роль её жертвы человека. Найдя жертву, она продолжала за ней следить до наступления подходящего момента для убийства и поглощения в пищу. Поиск жертвы мог занимать у неё месяцы, поэтому она всегда делала запасы, ибо обычная пища не удовлетворяла её голода так, как плоть человека.

Она понимала, что вероятность того, что именно её молодой и прекрасный организм требует подобной пищи, мала, понимала, что пожирать мышцы, тонкую кожу и другие части человека, заставляет её не потребность организма, а психические отклонения, возникшие ещё, видимо, в детстве. Хотя, заглядывая в свое беззаботное детство, она не могла найти в нём причин, по которым из послушной девочки из богатой и приличной семьи юристов выросла жестокая и безжалостная девушка-каннибал. Из лекций по психологии, которые она посещала в вузе, будучи студенткой юридического факультета, она усвоила, что многие проблемы взрослых имеют прямое отношение к событиям детства, каким-либо образом влияющих на формирование личности со всеми её комплексами, отклонениями от нормы, хотя что вообще можно считать нормой в данном контексте. И при всём этом её отклонениями, а здесь нет сомнений, что поедание людской плоти – это не норма, не были психологическими проблемами, а скорее заболеванием психическим, или физиологическим недугом, если считать, что именно её организм требует такой пищи для насыщения всех клеток оного нужными элементами периодической системы Менделеева.

Тщательно покопавшись в своём детстве, она так и не нашла причин её каннибализма, поэтому перестала задумываться о происхождении неистового желания поедать плоть человека, тем более она понимала, что, даже найдя причины этого желания, она не сможет обратиться к профессионалам за помощью, ибо эту так называемую помощь будут оказывать ей не врачи, а сотрудники правоохранительных органов власти, посадив её за решётку за убийства множества людей, может быть, ей даже на судебные заседания, проходящие с большим количеством репортёров телевизионных каналов и газет, будут надевать намордник для пущего антуража. Отсутствие желания попасть за решётку из-за необходимости питаться ненормальной для обычного человека пищей заставляло её быть очень осторожной. По этой причине помимо тщательного поиска подходящей жертвы, она не заводила случайных знакомств, не сближалась с коллегами, не общалась с людьми из школы и вуза, практически не общалась с родственниками, ограничиваясь такими мероприятиями, как свадьбы, дни рождения и похороны, и телефонными разговорами с родителями.

Осмотрев комнату, она встала с кровати, надела тапочки, стоявшие возле кровати, подошла к двери и включила свет, после чего снова осмотрела уже светлую комнату.

Собиралась на работу она также, как и ела, по отлаженной схеме. Заправив, кровать она шла в ванную, тщательно чистила зубы, умывалась, после чего шла на кухню и ставила на плиту чайник, чтобы разогреть воду для утреннего кофе к завтраку. Пока вода в чайнике закипала, она, чтобы не тратить время зря, начинала наносить макияж.

Завтракала она привычной для нормальных людей пищей – это могли быть пара бутербродов с сыром и колбасой, яичница из пары яиц или что-то в этом роде. Поев, она мыла после себя посуду, хотя это было и не обязательно, никто ведь не мог увидеть, что один из сильнейших адвокатов города оставляет мытьё посуды на вечер, хотя это и не самое страшное, что могли бы узнать жители города и всей страны об этой, казалось бы, безупречной женщине.

После мытья посуды она смывала с рук жидким мылом жир от посуды и средство для мытья оной. Потом уходила в комнату и надевала строгую, подготовленную с вечера одежду – обычно это была чёрная юбка длиной на ладонь ниже колена и светлая блуза. Натянув на стройные близкие к идеалу ноги колготки телесного цвета, она надела юбку, а потом и светло-коралловую блузу, фасон которой подчеркивал её упругую грудь, облачённую ранее в светло-коралловый бюстгальтер. Посмотрев в зеркало на двери шкафа, позволяющее оценить свою внешность в полный рост, она осталась удовлетворённой.

Выйдя из чёрного входа своего в своей мере уютного дома, она зашла в гараж, открыв его ключом из связки, села в свой Форд и завела мотор, дабы его прогреть. Пока прогревался мотор, она открыла бардачок, достала из него губку, покоящуюся на документах на транспортное средство, аккуратно сложенных в файл, и протёрла панель, после чего положила губку обратно на всё также аккуратно сложенные документы.

Как только она зашла в офис, адвокаты коллегии, успевшие ранее неё добраться до работы, все посмотрели на неё одинаковым завистливым взглядом с примесью ненависти и уважения. Коллеги-адвокаты уважали её за заслуженное звание одного из лучших юристов города и уж точно лучшего юриста их коллегии, по этим же причинами коллеги ей завидовали и недолюбливали. Ещё её не любили, так как боялись, никто не знал, что от неё можно ожидать, она же отгородилась от окружающих высокой стеной, в фундамент которой было заложено нежелание сближаться с коллегами по вполне объяснимым с её образом жизни причинам.

– Доброе утро, коллеги, – строгим голосом сказала она, давая понять, что диалог с ней будет ограничен вежливыми приветствиями.

– Доброе.

– Здравствуйте, Ирина.

Ответили присутствующие.

Первой поздоровалась Марина – болтливая начинающая адвокат. Марина совсем недавно закончила престижный вуз города по специальности юриспруденция. Несмотря на отсутствие практического опыта в адвокатуре, Марина была принята в одну из сильнейших коллегий адвокатов в городе, и дело было не в глубоких познаниях Марины, а они действительно были глубокие, Марина имела заслуженно заработанный красный диплом магистра, не в её амбициозности и поразительных способностях к обучению, дело было в том, что один из учредителей коллегии был её отцом, уговорившим остальных учредителей сделать свою перспективную дочь членом коллегии. Будучи в своём юном для успешного адвоката возрасте, а Марине было 23 года, она уже успела выиграть достаточно сложное для её уровня дело, проводимое по гражданскому кодексу. Ведя это дело, Марина проявила себя одновременно и как беспристрастный юрист, относящийся к работе с холодным расчётом и желанием заработать круглую сумму, и как сопереживающий, добродушный помощник обманутых людей, у которых невесть откуда взявшиеся родственники пытались отобрать наследство, доставшееся от недавно умершей бабушки.

Вторым поздоровался Валерий Иванович Корсунский – опытный адвокат, стоящий у истоков становления коллегии в мире юриспруденции и судебных разбирательств. Валерий Иванович основал коллегию вместе с отцом Марины Игорем Андреевичем. Валерий Иванович имел жену и недавно ставшую совершеннолетней дочь. Корсунский прожил со своей женой Антониной 20 лет, женившись на ней в 25. Все годы в браке Антонина поддерживала мужа во всех начинаниях, разделяла радости и помогала в сложные в его карьере периоды, в общем выполняла клятву, данную супругу в день бракосочетания при свидетелях, которыми были работник ЗАГСа и приглашенные гости. Валерий Иванович был благодарен своей жене за её понимание, пронесённое сквозь годы совместного пути, а также уют, который Антонина создавала в каждой из квартир, чьи стены занимала их крепкая, казалось бы, семья, и, несмотря на всю благодарность, Валерий Иванович не гнушался изменами с молодыми женщинами, внимания которых было предостаточно, ибо он был пусть не молодым, но очень привлекательным мужчиной, к тому же успешным, а значит обеспеченным, юристом.

– Ирина Олеговна, мы с Валерием Ивановичем решили выпить кофе с печеньем, я сама пекла. Будите с нами? – поведение коллеги, видимо, не дало понять Марине, что она не расположена к беседам за завтраком на работе, да и к самому завтраку тоже.

– Спасибо, Марина, за предложение, но я пришла работать сюда, прошу вас дать мне возможность заняться этим, – строго ответила она.

Когда коллеги-юристы вышли из кабинета в комнату приёма пищи, дабы откушать печенья и запить его крепким кофе, она включила рабочий компьютер и, пока тот включался, начала протирать рабочий стол и компьютер спиртовыми салфетками от пыли, осевшей за выходные.

В первую очередь она связалась с нужными людьми, чтобы предложить преступнику, которого решила защищать, увидев о нём репортаж в вечерних новостях, свою юридическую помощь. Судя по одежде, которая была на преступнике на фото, транслируемое по центральному каналу, он не был обеспеченным человеком, а значит не имел возможности оплатить хорошего адвоката, поэтому она предложит преступнику свои услуги за цену, устраивающую его.

Преступника звали Антон Черкасов, полных лет – 21.

«Совсем молодой парнишка, сбившийся с пути, – думала она – нет, он не сбился. Те преступления, которые он совершил, были его путём, только он неосторожно по нему начал идти». Она понимала, что Антон всегда был таким, каким его теперь знает вся страна, тяга к подобным преступлениям началась у него с детства, иначе и быть не могло, именно поэтому она решила защищать Антона – человека, совершающего отвратительные для общества деяния. Она ведь сама была преступницей, существом, жестоко обходившимся с людьми, из-за непреодолимых потребностей её организма, а не из выгоды, азарта, интереса, чрезмерного количества алкоголя в крови и других причин, по которым обычно происходят убийства. Люди, убивающие себе подобных не из-за физиологических потребностей, были ей отвратительны, а убийцы, ставшие такими из-за отклонений в психике, вызывали у неё сочувствие и жалость. Первых она защищала редко и без особого удовольствия, ведя дела вторых, она пыталась сделать всё, чтобы их отправляли на лечение в психиатрические больницы, а не в исправительные учреждения. А чаще всего она бралась за дела по гражданскому кодексу, тем более в их городе не так часто убивали людей, а убийцы, вроде Антона Черкасов, вообще были редкостью. Дело обещало быть громким, и Ирина должна добиться наименьшего наказания для Антона и желательно лечение в хорошей клинике без изоляции от общества.

После того, как она решила вопрос по защите Антона и встрече с ним, чтобы тот мог принять её предложение, она начала готовиться к встрече с матерью нерадивого сынка, обвиняемого по 111 ст. Уголовного кодекса, которая была назначена на 10:00. Несмотря на чрезмерную заинтересованность в деле Антона Черкасова, она с лёгкостью переключилась на другое судебное разбирательство, данное умение пришло к ней с опытом работы адвокатом, ведь в каждое дело надо углубляться с чистой без посторонних мыслей головой.

6

– Ксюша, давай быстрей собирайся, – Артём торопил дочь, которую нужно было отвезти в школу.

Родители не хотели выпускать своего ребёнка одного в мир, в котором её могут настигать опасности, несмотря на то, что преступник, выключивший телефон их дочери несколько дней назад, пойман и находится под следствием. У преступника могли быть сообщники, которые могут причинить вред их детям, чего супруги не могли допустить, как заботливые мама и папа и главные защитники своих чад.

Никита также, как и его младшая сестрёнка, учился в первую смену, поэтому тоже принуждён быть доставленным в школу отцом на личном автотранспорте. Эта идея не очень нравилась Никите, так как до школы добираться всего пару минут, которые он мог потратить на первую сигарету в день, да и имидж подростка страдал, однако убедить родителей, что он сам способен в безопасности привести сестру в школу, он так и не смог.

Ксюше, конечно же, истинных причин эскорта в школу родители не сообщали о чём также и попросили её старшего брата, да Ксюша особо не интересовалась этими причинами, ведь поездка в школу с папой приносила ей радость и совсем не мешала имиджу, даже наоборот повышала его, ибо у детей, учившихся в первом классе, отношение к поездкам в школу с родителями кардинально отличалось от отношения к ним у подростков.

7

Она зашла в дом, села на низкий шкафчик для обуви, сняла с себя туфли на высокой шпильке, покрутила уставшими стопами, разминая кости, наслаждаясь облегчением, поступающим в стопы. Затем надела домашние тапочки, встала, сняла с себя приталенный черный пиджак и повесила его в платяной шкаф, стоявший в её просторной прихожей. Взяв пакет с покупками из супермаркета, в который она заехала по пути от работы домой, поставленные на пол прежде, чем сесть, чтобы снять обувь, она направилась на кухню, где положила пакеты на табурет. Тщательно вымыв руки жидким мылом в тёплой воде, она достала из пакета бутылку любимого скотча, откупорила её и налила напиток в предварительно приготовленный стакан для виски, достала из морозилки лёд и кинула пару кусков в стакан с алкоголем. Стоя, она сделала маленький глоток ароматного напитка, предварительно покатав куски льда в стакане, пока те полностью не окунулись в виски, изготовленный в далёкой Шотландии.

Она любила выпивать небольшую дозу виски одна. И дело было не в зависимости от алкоголя, а в любви к одиночеству. Она любила всё делать одна – бегать по вечерам, работать над делом, находиться в доме, употреблять алкоголь и прочие деяния, которые многие люди предпочитают совершать с родными и близкими, друзьями, коллегами, знакомыми. Такой, любящей одиночество, она была с детства. Когда сверстники стремились к обществу и собирались группами на улице, она в одиночестве играла в куклы. Когда, будучи подростками, её одноклассники искали новых знакомых за пределами школы, она делала всё, чтобы не заводить их. Родители очень переживали из-за нелюдимости и необщительности их дочери, даже консультировались у специалистов, на что те говорили, что нежелание их ребёнка общаться в другими детьми не является отклонением, а просто чертой характер, в случае, если данное поведение не влияет отрицательно на её развитие. На её развитии стремление проводить больше времени в одиночестве отрицательно не сказывалось, поэтому родители смирились с тем, что их умная и сообразительная дочь-отличница нелюдима и необщительна.

Одиночество для неё было неотъемлемой частью жизни и необходимой её составляющей. В виду отношения к людям как к еде она не могла много времени проводить в социуме, поэтому ценила каждую минуту, проведённую в одиночестве, и делала всё для того, чтобы этих минут было больше.

После рабочей недели, наполненной переговорами с клиентами, ей просто необходимо было провести сутки в одиночестве, отдохнуть от социума и как следует поесть любимой пищи. Она в полной тишине проводила это такое ценное для неё время. Доставала из морозильной камеры, занимающей подвальное помещение её дома, очередной контейнер с человеческим мясом и готовила из него ужин по своим собственным рецептам, рецептам, вычитанным в сети Интернет или запомнившимися ещё из времён, когда она проживала с родителями, и адаптированными под человечину. Потом она открывала бутылку виски, купленную накануне, или достав её из бара в гостиной. В баре покоилось много напитков – початых и ещё не открытых, ожидающих своего часа. Бар состоял в основном из разных видов виски, пару бутылок текилы, немецкий ликёр известной марки и бутылки с прочим крепким спиртным, в нём также стояла бутылка дорогой водки, которую она хотела выпить, будучи в отвратительном расположении духа, а по пути из магазина она заприметила очередную будущую жертву, поэтому её настроение стало лучше, и она оставила водку ожидать лучших для неё (водки) времён.

Она наслаждалась этим временем, отдавала себя всю одиночеству и после проведённых так выходных с новыми силами начинала рабочую неделю, под конец которой снова наполнялась ненавистью и нежеланием видеть никого из представителей её потенциальной пищи. Она никогда не испытывала тёплых чувств к людям, не считая родителей, которых она любила только потому, что они произвели её на свет, чётко понимая, что не желала бы тесно общаться с ними, как и с другими представителями Homo sapiens, не будь они её родителями.

Возможно, её неприязнь к обществу обуславливалась боязнью его полюбить и привыкнуть к нему, что не позволяло бы ей без угрызений совести употреблять в пищу человеческое мясо и прочие ткани их тел. Она склонялась к данной версии, ведь знала, как тяжело людям, выращивающем скот в домашних условиях, убивать этих животных, которым было с дано имя, за которыми ухаживали до их умерщвления, кормили их, убирали за ними, чистили помещения, обустроенные для их комфортного проживания, пользовались их дарами в течение их жизни (молоко, яйца, шерсть), любили их. Однако в детстве она не испытывала желания есть человечину и не относилась к людям как к потенциальному обеду или ужину, поэтому не осознавала, почему хочет играть одна. Хотя она даже не пыталась понимать причин желания проводить время в одиночестве, она просто, как и все дети, делала то, что ей больше нравилось, а нравилось ей закрывать двери в комнату, не на замок, конечно, не было такой возможности, ибо дверь была без замочной скважины, и читать, играть, смотреть мультики, делать что угодно, лишь бы одной.

Она не показывала в полной мере своего отношения к людям, для них она всегда оставалась холодной и замкнутой женщиной, знающей себе цену, и внешне не проявляла никаких изменений в отношении к нахождению в социуме к концу недели.

Сегодня был понедельник, поэтому общество не начало её ещё тяготить, и она могла себе позволить безболезненно для своего морального состояния позволить удовлетворить свои физиологические потребности.

Она взяла в руки свой мобильный телефон, предназначенных для родственников и знакомых, чтобы позвонить одному из своих приятелей Ивану, имеющего определённое значение в её жизни. Это был один из её немногочисленных знакомых, с которым она общалась только ради того, чтобы заняться с ним сексом, необходимым ей, как и другим представителям человечества. Ивану можно было позвонить в любое время суток, он был свободен и удобен. Удобен тем, что не требовал от неё излишнего внимания и времени. Схема была отлажена – она ему звонила тогда, когда ей это было необходимо, они встречались у входа в одну из гостиниц города, по возможности гостиницы, которые они посещали не повторялись, а если и повторялись, работники заведений успевали забыть эту пару, затем снимали номер на два часа, занимались сексом и разъезжались в разных автомобилях, пользуясь услугами разных такси. Он не знал о ней ничего, кроме того, что она красивая, самодостаточная, сильная женщина, она знала о нём практически всё, так как, прежде чем завести с ним знакомство, она длительное время следила за ним.

Любовников она выслеживала также, как жертв, чтобы обезопасить себя и огородить от представителей правоохранительных органов, каким-то образом связавших её с исчезнувшими людьми в городе. Ей необходимо всегда вести себя осторожно не только с коллегами, но с случайными знакомыми, количество которых она минимизировала, чтобы не попасть за решётку. Иван, конечно, как и другие её любовники, считал их спланированную ею встречу случайной.

В начале отношений Иван пытался узнать о ней больше информации, чем та, которую он получил, познакомившись с ней. Это было чистым любопытством, но она чётко дала понять, что он не получит много информации о ней. Иногда она подкидывала ему выдуманные истории о себе, дабы не вызывать подозрений. Из этих историй Ивану было ясно, что женщина, с которой он периодически проводил время, разведена, снимает комнату на севере города и не планирует серьёзных отношений. Из выясненной информации правдой было лишь то, что она не планировала серьёзных отношений. Нежелание создавать семью обусловливалось тем, что она не смогла бы терпеть постоянного общества человека в доме, и тем, что жизнь этого человека могла бы закончится у неё на кушетке, а ей тяжело было бы съесть человека, ставшего ей близким, как людям тяжело подавать на стол шашлык из некогда любимой свиньи Машки.

Иван не был красивым мужчиной, зато благодаря внешней непривлекательности являлся обаятельным и интересным собеседником, и что главное, отменным любовником. Красивым парням не надо развивать некоторые свои качества, позволяющие несимпатичным быть обаятельными, им не обязательно быть начитанными, любознательными во всём и остроумными. Красивым парням достаточно стандартных фраз и обворожительной улыбки, чтобы затащить понравившуюся девушку в постель, и в этой постели красивым мужчинам не обязательно стараться ради девушки, чтобы удержать её, ведь если эта девушка не захочет более этого красивого парня, он без труда особого найдёт другую одинокую, жаждущую мужских ласк девушку. Красивый парень будет стараться в постели для той девушки, которую сам не захочет потерять, которая будет для него не просто шлюхой, нужной для того, чтобы разгрузить свой организм от семени. Непривлекательному парню нужно постараться, чтобы стать для избранницы привлекательным, а, чтобы удержать её, необходимо стараться в постели так, чтобы она больше не хотела из неё вылезать, ведь, если она не захочет его после первой ночи, ему придётся снова использовать все свои умения для соблазнения другой девушки.

Ей не нужен был некачественный секс с красивым мужчиной, ей нужен был качественный секс с мужчиной, которого она не захочет съесть, а накаченную икру красивого парня прокусить захочется с большим желанием, чем волосатую, кривую ногу непривлекательного внешне мужчины. Приятное на вид блюдо всегда вызывает больший аппетит, ежели однородная масса в тарелке.

– Алло, – она услышала сонный голос из трубки после того, как набрала номер Ивана.

– Иван? Это я.

– Привет.

– Ты свободен? Увидеться можем? Сегодня.

– Ты знаешь. Я занят, надолго занят. Елена зовут моё занятие. Так что мы не сможем больше видеться.

– Хм, она рядом?

– Да.

– Давно вы вместе?

– Месяц.

«Это я так долго не звонила Ивану?» – подумала она тут же.

– Так сразу бы предупредил, Вань. Чтобы я не беспокоила вас в поздний час.

Она не стала дожидаться ответа Ивана и положила трубку.

Она взяла початую бутылку и налила напиток в свой пустой стакан с полу растаявшими кусочками льда. Она поднесла стакан к своим чувственным губам и, не сделав глотка, поставила стакан на стол. Она не могла понять, что именно расстроило её в разговоре с Иваном. То ли причиной упада настроения была несостоявшаяся встреча с Иваном, а значит несостоявшийся секс, то ли несостоявшаяся встреча с Иваном, а значит несостоявшийся секс с Иваном навсегда. Не могла она разобрать, что больше её беспокоило отсутствие секса сегодня, на который она уже настроилась, или невозможность больше видеться с Иваном. Иван был парнем весёлым и умным, нежным и страстным любовником, удивляющим её при каждой встрече и доставляющим ей безмерное удовольствие. Лишаться такого парня было неприятным сюрпризом. Подобное с ней уже происходило, она не расстраивалась так ранее и тем более не завершала разговор в столь импульсивной манере.