Текст книги "Львиная западня"

– Подождите, а он – это кто?

– Так Игорь наш, – удивилась повариха. – Они женаты были года два, а потом вдруг разошлись, он не рассказывал что ли?

– Нет, не рассказывал.

От неожиданности Лера чуть не споткнулась. Значит, намек на цирковую династию все же был, но что-то пошло не так. И кто кого не вытерпел первым? У нее вдруг закралось нехорошее подозрение.

А что, если мотив у дрессировщика все же был? И угадала она его верно – месть?

Второй звонок вырвал ее из раздумий, заставив испуганно вздрогнуть.

Так и параноиком стать недолго с этими расспросами… Стоп, Лера. Без тебя разберутся.

Доведя ее до нужного коридора, повариха удалилась, и дальше она пошла одна. Пошла уже увереннее – неподалеку послышались голоса, и вскоре она все же вышла к занавесу.

У самого края маячил Виктор Василич с ведущим, а чуть поодаль Лера приметила знакомого ей грузина дядю Мишу, повязывающего вокруг пояса хлыст. При виде нее Михаил расплылся в добродушной отеческой улыбке.

– Лерочка! Рад вас видеть.

На его полный радости возглас обернулся директор, дежурно кивнул ей в знак приветствия и тут же отвернулся, что-то быстро растолковывая уже уставшему от нравоучений ведущему.

– Вы опять по душу Игоря, да? – грустно улыбнулся Михаил. – Вот видите, как все сложилось… Но, да ладно. Как вам вчера, как программа? Понравилось у нас?

– Если честно, очень. Как будто в детство вернулась, в сказку.

У дальней стенки она вдруг заметила Игоря. Тот скользнул по ней внимательным взглядом и исчез за углом.

– Верю, верю… стесняюсь спросить – какой же номер вам больше всего в душу запал?

– Ваш, конечно, – без тени сомнения тут же отозвалась Лера. Дядя Миша зашелся громоподобным смехом. – Нет, честно, это был самый запоминающийся номер из всех, которые я до этого видела.

– Ага, а потом вы увидели номер Игоря, я прав? Да прав, чего уж там!

Из-за угла послышался короткий, тщетно задушенный смешок, и вышедший Игорь поспешил скрыться в ближайшем коридоре. Михаил, посмеиваясь, проводил его насмешливым взглядом.

– Так вы у нас здесь сегодня будете? Если хотите, могу вас снова в зал проводить, только Пети сегодня, к сожалению, нет – выходной у него.

– Нет, я сегодня здесь, – улыбнулась Лера. Михаил довольно кивнул.

– Тогда давайте я вам место одно покажу, а то вас тут затопчут…

Он проводил ее до угла, за которым обнаружился ярко-красный диванчик и короткая лестница наверх.

– Пока располагайтесь тут. Мы вас, может, потесним маленько, когда выходить будем, а вот животных повезут прямо мимо вас, так сказать, место в партере!

Ведущий подозвал всех артистов, Виктор Василич нервно заламывал руки рядом с ним. Вопреки всеобщим ожиданиям директор ограничился коротким пожеланием удачи и умчался по коридору к себе, только его и видели.

Лера хмыкнула. Похоже, трагедия с Настей ударила по его самолюбию, заставив пересмотреть свои взгляды на работу.

Весь первый акт мимо нее сновали люди. Царила дружная, более-менее – насколько позволяли обстоятельства – веселая атмосфера, но где-то в ее глубине чувствовалась затаенная печаль – цирковым не хватало Насти.

Особенно остро это было заметно, когда к выходу на манеж потянулись жокеи. Дядя Миша старался всех поддержать, временами отпускал шуточки, но артисты все равно оставались подавленными и заулыбались только перед самым занавесом.

Тихонько вынырнув со своего места, Лера подкралась к выходу на арену и встала неподалеку, сквозь щелку глядя на всадников. Воровато оглядевшись, она все же осторожно вытянула из кармана телефон и открыла камеру. Тихий щелчок затвора показался ей чересчур громким, и Лера мысленно выругалась.

Не дай бог кто слышал!..

– А вам разве не говорили, что представление снимать запрещено?

Она обернулась так резко, что чуть не упала. Игорь стоял, привычно подпирая плечом стену, и смотрел на нее с неприкрытой насмешкой.

– Нельзя в зрительном зале, а я за кулисами, – неуверенно парировала Лера. Он усмехнулся.

– Молитесь, чтобы сейчас из кабинета не прибежал Виктор Васильевич – у него на эти дела нюх.

Она быстро сунула телефон обратно в карман и миролюбиво подняла руки.

– Вы же ведь как-то снимаете свою хронику для Инстаграма…

– Снимаем, и вот за это нас директор и гоняет. Хорошо хоть телефоны не бьет, а то мы бы разорились. Так что лучше никаких камер.

– Не будь к ней так строг, а то становишься похож на Василича, – послышался новый голос, и, обернувшись, она увидела мужчину в сине-сером костюме. Игорь фыркнул.

– Я?

– Не третируй девушку, – строго повторил мужчина, скомкал перчатки, улыбнулся и исчез. Лера проводила его взглядом и вопросительно обернулась к дрессировщику. Тот тихо смеялся.

– Это Дэн, дрессировщик по волкам. Ему тоже от директора за снимки доставалось.

Мимо них проехали жокеи, следом прошел дядя Миша, смерил их веселым взглядом и бросил в угол свой хлыст, довольно потирая руки.

– Что ж, я свою работу на сегодня выполнил, могу составить вам, Лера, компанию.

Игорь тут же ушел, а Михаил отвел ее обратно к дивану, таинственно извинился, ушел и вернулся через десять минут, притащив с собой термос, кружку и металлическую коробку печенья. С манежа донеслись голоса взволнованных зрителей и голос ведущего.

– О, а вот и антракт! – заметил дядя Миша. – Сейчас самое интересное начнется.

Лера с любопытством наблюдала, как к выходу на манеж подвозят решетки, сооружая из них металлический коридор для хищников. Хищники, к слову, так напугавшие ее еще вчера, сидели в клетках неподалеку, нетерпеливо расхаживая взад-вперед.

Она невольно залюбовалась их невероятной силой и грацией. Вспомнилась шерсть Брута – теплая, густая и жесткая, она забавно покалывала ладони, словно в руках была плюшевая игрушка, а не живой и опасный зверь.

Сквозь распахнутый занавес она видела, как поднимаются края защитной сетки. Проверив крепежи, униформист достал из кармана рацию, тихо что-то сказал, поднеся ее к губам, и сетка поползла вверх.

Удивительная работа. Доставлять людям счастье и самим получать от этого удовольствие – Лера видела это по глазам артистов. Как дети, честное слово! Тихий, по-настоящему детский восторг – вот что приносила им их работа.

Хотелось бы ей, чтобы ее занятие приносило ей те же эмоции.

Нет, Лера любила свою профессию. Именно благодаря ей у нее появилась возможность для знакомства с огромным количеством потрясающих людей, многие из которых впоследствии стали ее хорошими приятелями. Она любила встречаться с новыми людьми, узнавать что-то новое – а журналистика как раз того требовала, ведь корреспондент должен знать, о чем пишет. И за эти годы под руководством Бориса Петровича она неплохо поднаторела во многих областях.

И все же порой ей хотелось чего-то совершенно незнакомого.

Она невесело усмехнулась своим мыслям.

Ну что ж, за что боролась, как говорится. В детективе ей уж точно еще участвовать не приходилось. Главное, чтобы не в роли жертвы, а то, глядишь, и до этого дойдет – взять хотя бы утро.

Она поморщилась. Вот, опять вспомнила. Да что же это такое-то?!

Что ее удивило больше всего – так это собственная реакция. Она до сих пор не понимала, почему после аварии пошла именно в цирк. Не в редакцию или в полицию, не домой – в цирк. Хотела убедиться, что за всем стоит Громов? И как, убедилась?

Вышеупомянутый Громов как раз прошел мимо, остановился возле клеток и потрепал сквозь решетку одного из тигров.

– Ну что, Мадлен, все как обычно, да? – услышала она его тихий голос. – Помнишь, что делать? Не будешь ни на кого огрызаться?

– Он всегда с ними разговаривает, – сказал Михаил, заметив, что она наблюдает за дрессировщиком. Ей стало неловко. – Всегда перед выходом, с каждым. Наверно, поэтому они его за своего принимают. Знаете, он за эти годы многих из них сам вырастил. К нам же тигры из зоопарков поступают, из питомников, иногда здесь рождаются. Обратно их не выпустишь уже, как бы зоозащитники нам нервы не трепали, а вот вырастить так, чтобы они почувствовали здесь дом – это да.

– И что, чувствуют?

– Стараемся. Когда животные привыкают к этому месту, они уже не представляют себя без него. Они всю жизнь проводят на этом манеже, и без него попросту теряют себя. Арена для них становится почти что наркотиком.

– А как же природные инстинкты? Тигры, медведи, волки – они же хищники, это их природа.

– Вот и зоозащитники так говорят. «Они дикие животные, выпустите их на волю», только знаете, что? Родившийся в неволе обречен. Зверь, попавший в питомник, например, на реабилитацию, еще сможет вернуться назад в природу, но тот, кто никогда ее не знал… Он там просто погибнет. И никакие инстинкты его уже не спасут. Да, они хищники. Но их охотничьи навыки притуплены, потому что с детства их кормят люди. Другого способа добычи пропитания они не знают. А зоозащитники упорно делают вид, что нас не понимают, и продолжают нам всю душу выматывать, грозясь нас чуть ли не на куски порвать.

– И вас тоже?

– Со мной другая история, – развеселился дядя Миша. – У этих защитников очень странное восприятие, при этом странное – это очень мягко сказано. Им уже в пример приводили и кошек, и собак, и лошадей с коровами – а что, это же тоже были дикие животные, тоже со спящими инстинктами, так отпустите и их. Знаете, каков был ответ? Кошки и собаки – это уже домашние животные, и вот они-то как раз без ухода погибнут, не то, что дикие. Коровы – это сельскохозяйственные, и не надо их с дикими зверьми путать, ну а лошади – это вообще почти спортивные, от диких мест совсем отучены. Нормально? При этом лошади, которые есть в цирке, безусловно, тоже заслуживают освобождения, ведь наездник цирковой и наездник-спортсмен – две разные вещи, спортсмен над животными хотя бы не издевается. Так что под раздачу мы все попали, Виктор тогда чуть не поседел.

Сообразив, что речь о директоре, Лера тихо хихикнула. Виктор. Представить этого нервного, щуплого мужчину солидным Виктором – уж слишком гордо прозвучало это имя из уст грузина – у нее попросту не получалось.

Хорошо, хоть не Витя.

Дали третий звонок, и ведущий выбрался на манеж, объявив номер Громова.

За кулисами будто все застыли, заворожено наблюдая, как львы и тигры бредут по коридору на арену. Они шли медленно и как-то особенно лениво, нехотя передвигая лапы. Как и вчера, Игорь вышел последним под гром аплодисментов, а Лера вместе с Михаилом подкралась ближе к занавесу, наблюдая за происходящим в щелочку.

То, что что-то не так, она поняла к середине номера. Тигры почти не слушались Громова, то и дело били по воздуху лапами и порыкивали, но все же выполняли его команды – пусть и с большой неохотой.

А потом все полетело к черту.

Все случилось так быстро, что она даже не поняла – в один момент с грозным рыком, перекрывшим даже звук музыки, один тигр бросился на льва и покатился с ним по манежу. Игорь кричал, звал их, но те упорно дрались, кусая и царапая друг друга. В бой пошло все – от когтей до клыков.

Зал нервно вскрикнул, Лера смотрела на них во все глаза. Подняв одну из тумб, Громов бросил ее об пол, но драчуны не обратили на него никакого внимания, как и на поливавшего их из брандспойта униформиста. Глядя на грызущихся кошек, Лере показалось, что каждая из них вот-вот разорвет другую, когда послышался громкий хлопок, дерущиеся бросились в разные стороны, а Игорь опустил руку с револьвером, тяжело дыша.

По одному мужчина начал загонять их обратно в коридор, коротко что-то крикнув ведущему. Лера видела, как тот кивнул и поднял микрофон, бормоча извинения. Сам Игорь был зол, как черт – это ей было видно даже в темноте и с большого расстояния. Загнав драчунов в клетки, он перешел ко львам, когда последний из находившихся на манеже тигров вдруг покачнулся на шагу и упал, подогнув под себя переднюю лапу. Громов тут же бросился к нему, пока львы уходили по коридору.

Что он говорил, она не слышала. Но спустя пару мгновений дрессировщик тяжело поднялся, подхватив тигра на руки, и медленно вынес его с арены. Дядя Миша придержал ему занавес.

– Позовите ветеринара!

Кто-то из балета тут же бросился вглубь коридоров.

Тигра Игорь опустил на тот самый диван, где еще недавно сидела Лера. Опустил осторожно, хотя и подгибался под его тяжестью. Зверь был в сознании, жалобно смотрел на дрессировщика и едва слышно фырчал.

– Тише, Черч, держись, все будет в порядке. Только держись, ладно?

Лера стояла среди толпы и не знала, чем помочь. Да и что она может? Что они все могут? Михаил присел рядом с Игорем, тихо его успокаивая, но Громов не обращал внимания на его слова и не сводил глаз с тигра.

Прибежал ветеринар, привез с собой каталку и вместе с Громовым еле-еле перетащил на нее Черча. На все вопросы медик огрызнулся, что прогнозы дать не может, и быстро ушел, увозя с собой тигра. Игорь побежал следом.

Остальные артисты за все это время не произнесли ни слова, молча взирая на развернувшуюся перед ними картину – разве что некоторые особо впечатлительные барышни тайком утирали слезы.

У Леры от шока даже слез не было.

Ругаясь и через слово поминая дьявола, Михаил попросил отвезти животных и подошел к ней, потирая макушку.

– Лерочка, давайте я вас домой отвезу? Все равно тут сейчас все на ушах, чего вам на этот бардак смотреть…

Она озадаченно кивнула, потом так же озадаченно покачала головой.

– Я на машине, все в порядке. Он?..

– Игорь? Он будет в норме, главное, чтобы Черч поправился.

Она снова кивнула, провожаемая грузином к выходу. Мысли роились медленно, и она никак не могла ухватить хотя бы одну из них.

Было безумно жалко питомцев Игоря. Да и самого Громова тоже. Она никогда не видела, чтобы так переживали за животных – до слез и боли в груди. Так переживают за членов семьи или домашних любимцев, когда они оказываются на пороге смерти.

Ну уж нет, вот об этом точно думать не стоит.

Не думать не получилось. Всю дорогу она то и дело вспоминала измученного тигра и напряженное лицо Игоря. В душе крепла уверенность, что ради своего хвостатого подопечного Громов сделает все и погибнуть ему не даст.

Прав был дядя Миша, говоря, что Громова хищники принимают за своего. А он принимал их как равных себе.

Уже дома она вспомнила, что интервью опять сорвалось. На сердце похолодело, когда она взяла мобильник и увидела с дюжину звонков от Кузнечика. Сама ведь поставил на беззвучный, когда в цирк пришла! Помимо звонков было еще с десяток сообщений – от обеспокоенного до угрожающего характера.

«Рудакова, ты где? В порядке? От тебя уже два часа ни слуху ни духу».

«Лера, трубку возьми».

«Рудакова, уволю! Ты где?».

И дальше в таком духе. Предпоследнее сообщение было отправлено за час до представления, когда она сама мирно сидела в столовой цирка и дремала.

«Рудакова, у тебя час, чтобы появиться. Верстка воет, ждут только тебя. Не приедешь – можешь больше не появляться».

Последнее смс она открывала с опаской, словно вместо текста ее там поджидала готовая вот-вот взорваться бомба.

«С завтрашнего дня у тебя двухнедельный отпуск. В выпуск выдал кое-что из запасов, но интервью все равно за тобой. В следующий номер пустим. И перезвони, наконец, не сожру я тебя».

Лера нервно хихикнула. В последнем она очень сильно сомневалась, но все же трясущимися руками нажала кнопку вызова.

– Рудакова, какого черта? – возопил Борис Петрович, даже первый гудок не успел пройти. – Ты что себе думаешь вообще? С утра так и не доехала до редакции, потом вообще пропала!..

– Простите, Борис Петрович, я в цирк поехала, но там опять ЧП, у Громова номер сорвался, тигру плохо стало…

– Рудакова, не бубни. Поздно уже оправдываться, все равно уже в номер все сдано. Плохо, конечно, что не успели, как бы нас другие не опередили. Хотя Громов этот и с прессой-то почти не общается, Витя его едва уломал…

Витя?!

– А вы что, знаете директора? – робко поинтересовалась Лера.

– Вот доживешь до моих лет – и не таких людей знать будешь. Ладно, Рудакова… Сама как? Отошла от вчера?

– Немного.

– Так что там с убийством этим? – напористо спросил Кузнечик. Лера вздохнула.

– Да не знает никто ничего. Подозревают Громова, потому что он с ней до того поссорился, а там… Следователь разбирается.

– А ты? Ты что думаешь, мог он?

Она замялась, отошла к окну и вгляделась в ночь.

А что она думала?

Что вчера, что сегодня он казался ей таким же опасным, как один из тех хищников, с которыми работал. Наверно, потому его кошки так и приняли – он был своим.

Так, может, он, как хищник, усмотрел угрозу и уничтожил ее?

Внимание на секунду отвлекла желтая машина такси у ее подъезда. Должно быть, соседи на дачу собираются. Везучие, ей бы сейчас на дачу, или просто загород, даже не на море…

– Лера, ты там заснула что ли?

– Если честно, не знаю. Может, и мог, но по его характеру я бы этого не сказала. Он какой-то… честный что ли, пусть и своенравный.

Борис Петрович хмыкнул.

– Ладно, иди-ка ты спать, а то по голосу ты мне совсем не нравишься. Потом расскажешь, при встрече, пока давай, отдыхай и готовься. Выйдешь – три шкуры спущу, вот клянусь тебе!

Лера кивнула, словно редактор мог ее видеть, потом спохватилась, но Кузнечик уже положил трубку.

Лишь отбросив мобильник, раздевшись и встав под душ, она поняла, насколько устала.

Помимо содранных ладоней обнаружились еще и синяки на коленях и левом бедре. Сине-лиловые ссадины ощутимо болели, и надежда оставалась только на йодовую сеточку.

Кое-как она доковыляла до кухни, где заварила себе какао, и устроилась на стуле, забросив ноги на подоконник. Стало немного легче и спокойнее.

Она вообще успокаивалась, когда пила какао. Ни сок, ни чай, ни кофе, ни тем более алкоголь такого же чувства не вызывали – только какао. Напиток детства, как говорила мама – в том самом далеком детстве.

Хотя какое теперь какао, так, видимость одна да название.

Мама тоже любила какао. Заваривала две чашки на ночь – себе и Лере, закутывала дочь в одеяло, садилась рядом с дымящейся кружкой в руках, и так им было хорошо!..

Лера грустно улыбнулась в пустоту. Жаль, что не может быть всегда все хорошо, эдакая бесконечная белая полоса и никаких черных.

Похоже, сейчас в ее жизни началась именно черная.

Вопросы Кузнечика поставили ее в тупик. Ну не верилось ей, что во всем виноват Громов, пусть хоть все доказательства против него. Не тот человек.

А с другой стороны, его же не было в цирке, когда ее толкнули под машину. И о допросе она знает только с его слов.

Да и доказательства все – пустые слова. Ничего конкретного, только слухи и сплетни. Ну были они женаты, разошлись, и что? Не убивают ведь за это.

Или убивают?

Чувствуя, как начинает болеть голова, а глаза слипаются, она быстро вымыла кружку и ушла в спальню, в который раз повторив себе, что ее это не касается. У нее вообще отпуск, можно расслабиться, а об интервью подумать ближе к делу, когда все уляжется.

Да, пожалуй, так и надо сделать.

С этой мыслью, полностью в ней уверившись, она выключила лампу и забралась в постель.

Такси у подъезда ожило, едва свет в ее квартире погас. Человек взглянул на темные окна и улыбнулся. Нельзя оставлять ее без присмотра, если она вдруг вспомнит… Проследить за ней оказалось не так уже трудно.

Хлопнув водителя по плечу, он назвал адрес и расслабленно откинулся на сидении.

Следующим утром он почти не удивился, увидев Леру. И Степан Семеныч тоже не удивился, уже привычно выписывая ей пропуск и справляясь о ее самочувствии. Игорь прислушивался к ее ответу, тщетно пытаясь различить хоть что-то. Раньше Степан Семеныч такой заботой не горел, да и видно было, что Лера что-то не договаривает. Не просто она упала, ой не просто.

Выйти из укрытия все же пришлось – туда он забился, едва ее увидел.

– Степан Семеныч, вы Ларису не видели, ее там ищут вовсю?.. – издалека начал он, подходя ближе. Лера при виде него стала похожа на перепуганного суриката в дозоре, и Игорь с трудом удержался от смеха. – Валерия? Не думал вас сегодня увидеть.

– Здравствуйте, – пролепетала Лера, нервно тиская в руках сумку. – Мне бы с вами поговорить.

Он кивнул и пошел по коридору, не сомневаясь, что она идет за ним.

Лера начинала узнавать эти коридоры, без труда определив, куда ее ведут, когда позади осталась дверь в директорский кабинет. Впереди замаячил знакомый красный занавес.

Выйдя на арену, Игорь обогнул ее и сел на бортик спиной к рядам сидений, похлопав по месту рядом. Лера осторожно села – ей все казалось, что ее привели на казнь.

– Игорь Андреевич, вы только не обижайтесь…

– Просто Игорь.

– Что?

– Просто Игорь, – повторил он. – И давай на «ты», обоим проще будет.

– Ладно… – вконец растерялась Лера. Пока она снова собиралась с мыслями, Громов наблюдал за ней, что уверенности тоже не придавало. – Игорь, мне нужно знать, только честно… Давай начистоту, хорошо? Так вот…

– Нет, это не я, – резко ответил Игорь, прервав ее. Лера захлопала глазами. – Я тебе уже говорил – Настю я не убивал.

– Где ты был вчера утром?

Теперь уже растерялся он.

– Ты говорил, на допросе. Во сколько?

– Часов в десять, – отозвался Громов. Девушка перед ним его удивляла. – Зельницкий еще опоздал. А что?

Когда вчера он, наконец, покинул ветчасть, первым делом почему-то вспомнил о ней. Михаил отчитался, что усадил ее в машину, но ему не давали покоя ее полные тревоги глаза.

А еще он был уверен, что она его боится.

Хотя сейчас вон, от страха ни следа. Да и по телефону тогда говорила бойко. А как встречи требовала – ух!..

Лера облегченно вздохнула и едва заметно улыбнулась.

– Значит, все же не ты… – пробормотала она. Он не должен был услышать, но услышал.

– Не я что? – тут же переспросил он. Лера осеклась, и Игорь прищурился. – Мы же собирались начистоту, нет?

Она неуверенно подняла на него глаза, встала и заходила по манежу, потом уже решительнее остановилась. Куда девалась ее хваленая бравада?

– Нет, ничего. Просто догадки.

Он усмехнулся. Начистоту, значит, а сами умалчиваем? Хотя лучше не давить, все равно ведь правда всплывет.

Лера продолжала молчать, вернулась на свое место, затем все же посмотрела на него. Он выглядел растерянным, злым и вконец озадаченным.

– Я тебе еще кое о чем не рассказала. Помнишь, ты спрашивал, видела я кого-нибудь, когда нашла Настю? Так вот, видела, но кого – не знаю.

Одного взгляда хватило, чтобы понять, как он напрягся.

Скользнув по ней глазами, Игорь задумчиво сцепил руки в замок. Вот тебе и сурикат!.. Да тут целая партизанка времен Великой Отечественной, а не дозорный!

– Зельницкому говорила?

– Да, но больше никто не знает.

– Знает, – ответил Игорь, но ответил каким-то таким бесцветным голосом, что Лере стало страшно. – Тот, кто Настю убил, знает.

На душе вмиг похолодело. Вот только этого не хватало…

– Твой сообщник? – попыталась мрачно пошутить Лера.

– Да прекрати ты, Лер! – Громов шутку не оценил, нервно вскочил на ноги и принялся мерить шагами манеж. – Я только понять не могу, кому это все нужно… У меня и так проблем по горло, так тут это еще!..

Он выругался, запустив руки в волосы. Лера сжалась на своем месте, боясь не то, что слово сказать – пошевелиться. Сейчас он как никогда напоминал разбушевавшегося в замкнутом пространстве хищника.

Она вспомнила вчерашний вечер. Стало стыдно, что не подумала об этом раньше.

– Как твой тигр? Черч, кажется, да?

Дрессировщик прекратил метаться по арене, уперев руки в бока и глядя в пол. В карих глазах появилась злость и непонятная обреченность.

– Плохо Черч. Ему тоже какую-то дрянь подсыпали.

– Но он поправится?

– Неизвестно.

Еще раз взлохматив волосы, Игорь вернулся к бортику и потерянным взглядом оглядел пустой зал.

– Знаешь, – вдруг признался он, – меня не покидает чувство, что меня хотят отсюда выжить.

В помещении повисла тишина.

Лера глядела на Громова так, будто увидела в первый раз – по-настоящему увидела и разглядела.

Он невероятно устал, это чувствовалось почти что кожей. Под глазами пролегли тени, во время шоу тщательно замазанные гримом. Взгляд угасший, словно радости в жизни больше нет и уже не будет. На ум пришли слова дяди Миши о том, что Громов живет своим номером.

Что ему останется, без цирка?

– С чего ты взял?

– Из-за животных, – тут же ответил Игорь. – Вчера, когда Гай с Мадлен подрались, я попросил ветеринара взять у них кровь на анализ.

– И что?

– Результатов еще нет, но я почти уверен, что там будет какая-нибудь психотропная гадость.

Весь вчерашний вечер он думал только об этом и не пришел ни к одному другому выводу. Чтобы за пару дней сразу несколько тигров отравились, а еще двое подрались? Возможно, конечно, это была обычная драка за авторитет, но не бывает ведь таких совпадений!

Ночью он почти не спал – тоже думал. Но уже о том, кто именно мог устроить ему такую «сладкую жизнь». Думал и придумать ничего не мог.

– Кому это нужно? – будто прочитала его мысли Лера. Игорь пожал плечами.

– Может быть, конкуренты. Ты не слышала, пару-тройку лет назад в московском цирке отравили тигров. Все только ради того, чтобы хотя бы на пару месяцев его дискредитировать. В лучшем случае после такого тигры восстанавливаются примерно через полгода – и то не без последствий: вялое мышление, частичная потеря зрения, нюха, атрофированность мышц. Ну а в худшем…

Он явно хотел сказать что-то еще, но резко осекся, едва на манеже появилась женщина. Высокая, темноволосая, она вышла с улыбкой из-за занавеса, и только тут Лера увидела, что она вела за поводок тигра. Тот шел медленно, еле переставляя лапы и низко опустив голову.

– Принимай пациента, – улыбнулась Громову женщина. Лера оглянулась на Игоря как раз вовремя, чтобы заметить, как хмурое лицо разглаживается и загораются усталые глаза. Он протянул к тигру руку, бухнувшись на колени, и зверь ускорил шаг, аккуратно ткнувшись лбом в подставленную ладонь. – Там Максимка с ней замучился, прокапали долго. В ближайшие пару месяцев никаких выступлений, только процедуры. Просил передать, чтоб ты лично проследил – никаких забав, драк и прочего, только покой.

– Уж покой я ей обеспечу, правда, Кира? – смеялся Игоря, тиская тигрицу, словно она плюшевая. Кира довольно фыркала. – Спасибо, Ларис. Как там Черч?

– Уже лучше, после Киры Макс знал, что искать. Через пару дней, если повезет, тоже выпишет.

– Известно, что это было?

– Психоактивные вещества. Действуют на нервные окончания, вызывают судороги, временный паралич и приступы агрессии. Иногда могут спровоцировать остановку сердца. Стандартный набор, в общем. Кстати, Макс еще просил передать, что анализы пока не готовы, но он тоже подозревает, что у тех двоих что-то психотропное было. Не факт, что в крови еще остались следы, но он поищет.

– Понятно, – мрачно заключил Игорь. – Все равно ему спасибо передавай. И тебе тоже, Лар, спасибо.

– Да пожалуйста, – небрежно бросила Лариса, но счастливая улыбка выдавала ее с головой. – Как будет время, заходи к нам, чай попьем.

Она ушла, напоследок окинув Леру пренебрежительным взглядом, от которого та, не удержавшись, прыснула. Смеялась она долго – уж слишком недовольной выглядела Лариса, явно положившая глаз на дрессировщика.

Абсурдность ситуации добавляла веселья. Вот как ее угораздило во все это вляпаться? Как? Мало того, что убийство, так потом покушение, отравление, а теперь еще и «конкурентка» на горизонте объявилась. А, может, это Лариса и убила? От такой мысли она только еще сильнее затряслась от смеха, смахивая выступившие слезы.

Попахивало подступающей истерикой.

Когда она успокоилась, Игорь и Кира не сводили с нее недоуменных обеспокоенных глаз.

– Простите, – отдышавшись, проговорила Лера. Громов не ответил, задумчиво поглаживая тигрицу по загривку, затем будто очнулся и тут же отвел взгляд.

– Короче, мы опять в тупике. Я надеялся, Макс что-нибудь прояснит, но… Придется опять ждать. А самое страшное знаешь, что? Я не представляю, кто это сделал. Я здесь работаю пять лет, и за последние четыре года никого нового из труппы и обслуживания не было. А просто подумать, что это кто-то свой… А других вариантов-то и нет.

Он замолчал, уставившись пустым взглядом перед собой. Кира тихо проворчала, положила голову на сложенные лапы и уставилась на Леру немигающим зеленым глазом с черной точкой зрачка.

– Может, у тебя здесь враги есть? – не сводя глаз с тигрицы, предположила Лера. Громов невесело усмехнулся.

– У всех есть враги. Но таких, чтобы замыслить убийство… Не знаю. Я уже ничего не знаю.

– Игорь, ну чего, сетку поднимать? – от звука мужского голоса они оба вздрогнули. Позади них из коридора выглядывал внешне знакомый Лере мужчина, кажется, униформист.

– Поднимай.

Униформист исчез, а мужчина встал. Кира рядом с ним тут же встрепенулась.

– Нет, Кира Игоревна, ты со мной не идешь. Держите, Валерия.

От протянутого поводка Лера отшатнулась, как от огня.

– Держи, не съест она тебя, она спокойная. Вон туда идите, садитесь. Только Киру держи покрепче. Она, конечно, вырываться вряд ли будет, но наверняка к остальным захочет.

– Может, я лучше домой пойду? – неуверенно спросила Лера. Громов улыбнулся.

– Я думал, тебе будет интересно репетицию посмотреть. Или интервью тебе уже не нужно?

– Да нужно, нужно, только уже не срочно, – парировала она, развернулась и пошла к сиденьям. Кира, недовольно урча, поплелась следом, провожаемая дрессировщиком, пока за их спинами работники медленно ставили защитную сетку.

– Тебе не рассказывали о ней? – усадив девушку, кивком указал на тигрицу Игорь. – Она попала ко мне, когда я здесь только появился. Практически сам ее вырастил. Никого ближе у меня нет и не было.

– А Настя? Вы же были с ней женаты…

Лера пожалела о своих словах тут же – Игорь помрачнел в одно мгновение.

– Доложили уже, да?.. Были, но вскоре оба поняли, что ошиблись. И разошлись мы с ней мирно, если ты все еще сомневаешься, – он посмотрел на притихшую Киру, сонно прикрывшую глаза. – Последи за ней, мы отрепетируем быстро и все.

– А представление?

– Сегодня выходной.

Улыбнувшись, Игорь отошел обратно на манеж, захлопнув за собой дверь решетки. А Лера осталась наедине с тигрицей.

Первое время она старалась не шевелиться – боялась просто лишний раз ее потревожить. Кира, не мигая, следила за каждым ее движением, только кончик хвоста изредка подрагивал. Но вскоре тигрица встала, и Лера замерла окончательно, судорожно сжимая в руках поводок и кидая перепуганные взгляды на Игоря.

Добежать до нее из закрытой клетки он точно не успеет.

А Кира, будто, не замечая ее страха, забралась на сиденья рядом, устроилась там и положила тяжелую голову прямо ей на колени. От неожиданности Лера забыла, как дышать.

Игорь искоса наблюдал за ними. Свою питомицу он знал прекрасно – и сейчас она откровенно издевалась над незнакомой ей девушкой. Встревать он, однако, не торопился – уж слишком забавно выглядела Валерия. А когда Кира улеглась рядом с ней, и вовсе успокоился. По своей природе Кира хоть и была охотником, но охотником не кровожадным.