Текст книги "Троянки"

 
Но я не спорить, а казнить пришёл
 

Гекуба

 
Нет, выслушай её: пускай умрет,
Все высказав, – но слово для ответа
Мне дай потом. Ты всех злодейств не знаешь,
Свершенных ею в Трое. Обо всем
Скажу зараз, и не уйдет от казни.
 

Менелай

 
Мы лишь теряем время. Но, коль хочет,
Пусть говорит. А после – ты.
 

(К Елене.)

 
Но знай,
Я уступил не ради просьб твоих.
 

Елена

 
Быть может – худо ль, хорошо ль скажу, —
Меня врагом считая, слов моих
В расчет не примешь… Противопоставить
Хочу всему, что в этих преньях мне
Вменишь в вину, свои опровержения
И этим иск взаимно уравнять.
 

(Указывая на Гекубу.)

 
Первейшая виновница – она,
Родившая Париса, а второй —
Старик, сгубивший и меня и Трою,
Тот, что не предал смерти Александра,
Приснившегося факелом зловещим.
Послушай же, как дальше дело шло.
Он стал судьей над троицей богинь.
Паллада обещала Александру,
Что Фригии он покорит Элладу;
А Гера – если изберет ее —
Судье сулила Азию с Европой;
Киприда ж диво красоты моей
Расхваливала, в дар меня сулила,
Коль предпочтет ее. Но продолжаю.
Киприда победила. Брак мой благом
Стал для Эллады: вас не угнетает
Власть варваров, не одолели вас.
Эллада спасена – а я погибла!..
Красой моей торгуют, в том винят,
За что венца должны бы удостоить…
Ты возразишь, что я молчу о главном:
Что втайне дом покинула. Но гость
Явился к нам с немалою богиней, —
Он, демон мой, как хочешь, Александром
Или Парисом величай его.
А ты, глупец, его оставив в доме,
Из Спарты сам тогда уплыл на Крит!
Но далее.
Теперь к себе, а не к тебе вопрос:
Да как же я могла б за чужестранцем
Уйти, и дом и родину предать?
Вини Киприду. Кто сильнее Зевса,
Державного владыки всех божеств?
А он – ей раб… Так и меня прости…
Есть и еще для обвиненья повод:
Когда сошел в могилу Александр,
Мне должно бы, не связанной богами,
Оставить дом, сойти к судам ахейским…
Я и стремилась – крепостные стражи
Свидетели и те, что с вала смотрят, —
Да, со стены на вервиях не раз
Я соскользнуть пыталась потихоньку.
А муж мой новый Деифоб насильно
В дом взял меня, – фригийцы были против.
Так справедливо ль, муж мой и судья,
За то умру, что мной владел он силой?
Мне красота моя не ветвь победы,
А рабство принесла… Ты хочешь быть
Сильней богов? Безумное желанье!
 

Корифей.

(к Гекубе.)

 
Царица, заступись за род и Трою;
Ты опровергни ловкую злодейку, —
Она красноречива на беду.
 

Гекуба

 
Сначала за богинь хочу вступиться
И ложь ее изобличить. Ни Гера,
Я полагаю, ни Паллада-Дева
Не столь в безумье впали, чтоб одна
Фригийцам Аргос предала, другая ж
В неволю им Афины обратила.
И будто детский спор о красоте
Их свел на Иде, празднично одетых?
И красоты зачем так жаждать Гере?
Не лучший ли из всех супругов Зевс?
Кого бы из богов прельщать Палладе,
Когда она безбрачна изволеньем
Отца? Не унижай ума богинь,
Свой обеляя срам, – не убедить.
По-твоему, Киприда – снова глупость! —
Пришла с Парисом к Менелаю в дом?
Она могла, спокойно в небе сидя,
Услать тебя и все Амиклы в Трою.
Мой сын был несравненной красоты, —
Увидев, ты сама Кипридой стала.
Слепая страсть, по мнению людей,
От Афродиты – не от Афросины ль?
Он был в наряде варварском, блистал
Весь золотом, – и страстью ты зажглась.
Ты не роскошно в Аргосе жила.
Бежав из Спарты думала: коль в Трое
Течет потоком золото, там будет
Что расточать. А Менелаев дом
Был слишком для твоих излишеств тесен.
И будто силой сын тебя увез?
Кто это видел в Спарте? Ты взывала ль
О помощи? Ведь были Кастор с братом
Поблизости, еще не в небе звездном?
Явилась в Трою, по следам твоим —
Аргивяне, – и в ход пошло оружье.
При вести, что успех у Менелая,
Его хвалила, чтоб страдал мой сын,
Любви своей соперника в нем видя
Могучего, А при успехе Трои —
Наоборот. За случаем гналась,
Ему, не добродетели, служила.
Ты будто соскользнуть со стен хотела
На вервиях? Жила, мол, как в плену?
Застал ли кто тебя с крюком и петлей
Иль меч точащей? Верная жена
Меж тем к ним прибегает ради мужа.
Я сколько раз тебя увещевала:
«Дочь, уезжай. Себе жену другую
Мой сын найдет. Тебя к судам ахейским
Сведу я тайно. Прекрати меж нами
Войну!» Но в тягость был тебе совет.
Ты обнаглела в доме Александра,
Здесь пред тобой бросался варвар ниц.
Вот главное. Теперь ты, разрядившись,
К супругу вышла! Воздухом одним
С ним дышишь ты, презренная душа!
А по твоим проступкам подобало б
Тебе стоять в разодранной одежде,
Дрожа от страха, с головой обритой
И скромности бесстыдство подчинить.
Вот, Менелай, чем речь свою закончу:
Почти Элладу, как тебя достойно,
Казни жену, – тем утверди закон
Для женщин всех: смерть за измену мужу.
 

Корифей.

 
Царь, ради чести предков и своей
Казни её – упрека не заслужишь,
Что ты размяк, – всегда ты храбрым был.
 

Менелай

 
Я мнения с тобою одного.
Она ушла из дома добровольно
На ложе чужака. Киприда – только
Чтоб скрасить речь… Тебя побьют камнями, —
Смерть краткая за долгие страданья
Ахейцев… Знай, как уважать меня.
 

Елена

 
К ногам припав, молю: ты за пороки
Богов меня убьешь! О, пощади!..
 

Гекуба

 
О, не предай друзей, убитых ею, —
За них и за детей тебя молю.
 

Менелай

 
Довольно, старая. С ней кончен счет.
Я прикажу, чтоб слуги отвели
Ее к судам – и поплывет в Элладу.
 

Гекуба

 
Не на одном с тобою корабле…
 

Менелай

 
Но почему? В ней тот же вес, надеюсь…
 

Гекуба

 
Не любит тот, кто любит не навек.
 

Менелай

 
Чтоб из души угар любовный вышел?..
Так, будь по-твоему: не поплывет
На корабле со мной, – совет твой делен.
А в Аргосе, как должно, злою смертью
Умрет она и этим образумит
Весь женский пол, – оно хоть не легко…
Погибелью своей пусть вгонит в страх
Неистовых, кто и ее похуже.
 

Елену уводят, Менелай уходит.

СТАСИМ ТРЕТИЙ

Хор

Строфа I

 
И свой храм на Илионе,
И алтарь в густых куреньях
Волил ты предать ахейцам, —
Зевс! – опресноков пыланье,
Благовонной смирны дым,
И Пергама град священный,
И ущелий Иды, Иды влажный плющ,
Снегом гор поимый щедро,
И встречающую первой
Солнца луч святой, вершину, Дом божеств!
 

Антистрофа I

 
Жертв уж нет, и нет торжественных
Хоровых во мраке гимнов
В честь богов всенощных бдений.
Где кумиры золотые?
Где божественных фригийских
Полнолуний дважды шесть?
Ты подумал, ты подумал бы, о царь,
Ты, живущий в небе ясном,
Что родной наш город гибнет,
Что снедаем он бушующим огнем!
 

Строфа II

 
О супруг, о милый!
Тенью бледною блуждаешь,
Не омыт и не зарыт,
Меня ж умчат
Крылья-весла к конским пастбищам аргосским,
Где киклоповы до неба
Кладки высятся… У стен
Дети жалкою толпою
Плачут горько; в крик кричат:
«Мать! Ахейцы угоняют
Нас от глаз твоих на черных,
На смоленых кораблях,
В край свой дальний, —
То ль на Саламин священный,
То ли к взгорью, к двоеморью,
Где в Пелопов край врата».
 

Антистрофа II

 
Как открытым морем плыть
Будет судно Менелая,
Свой перун из рук обеих
Брось, о Зевс!
Слезы лью… Из Илиона,
Из земли родной меня
Гонят к эллинам в рабыни,
Дочь же Зевса
С золотым играет зеркальцем
Беззаботно… Да не узрит
Менелай очаг свой отчий,
Ни Паллады
Храм в Питане медновратный,
Как вернется с той, покрывшей
Срамом эллинскую славу,
В скорбь повергшей Симоент.
 

Эксод

Входит Талфибий; за ним вносят мертвое тело Астианакта.

Корифей.

 
Новое к новому родине горе:
Видите ль, бедные жены троянские, —
Астианакта несут… бездыханного!
Сбросили мальчика с башни высокой,
Умертвили ужасно младенца…
 

Талфибий

 
Гекуба, уж корабль готов последний
Остатнюю добычу Пирра, сына
Ахиллова, везти к прибрежьям Фтии.
Он сам уже отплыл, узнав о бедах
Пелея: старца из родной земли
Изгнал Акаст, сын Пелия. Скорее,
Чем можно бы, коль есть охота медлить,
Он отбыл с Андромахой, – много слез
Я пролил, глядя, как она, стеная,
С родной земли сходила и взывала
К могиле Гектора… Молила Пирра, —
И он дозволил Гекторова сына,
Низверженного с башни, схоронить;
И Гектора меднообитый щит,
Ахейцев страх, защиту чресл отцовских,
Не увозить в Пелеев дом, в покои,
Где было б тяжко зрелище его
Для молодой супруги, Андромахи.
И велено похоронить не в кедре,
Не в мраморе, а в том щите и тело
Вручить тебе. Одень и увенчай,
Как можешь ты при скудости своей,
Без матери… Поспешность господина
Ей не дала ребенка схоронить.
Когда же ты обрядишь труп, засыплем
Его землей и водрузим копье.
А я тебе работу облегчил:
Когда Скамандр мы вброд переходили,
Я труп омыл, ополоснул все раны.
Теперь я отойду могилу рыть,
Коль быстро оба выполним мы дело,
То вовремя отчалит и корабль.
 

Талибий уходит.

Гекуба

 
Сложите наземь щит, – увы, он ныне
Не радует, а лишь печалит взор…
Ахейцы, вы сильны, но где ваш ум? —
Страшились мальчика, изобрели
Неслыханную казнь ему, – да он ли
Мог Трою возродить?.. Когда сражался
И Гектор сам и нам грозила гибель.
Уже тогда ничтожеством вы были,
Пал Илион, фригийцы полегли, —
А вы ребенка испугались! Мерзок
Мне безрассудный страх… О милый мой!
Ужасна смерть твоя. Когда бы ты
За город пал, вкусить успел бы сладость
Любви и богоравной власти царской,
Ты был бы счастлив – если в этом счастье…
Предчувствовал его – и не познал,
Не мог вкусить того, что было рядом.
Ох, бедный мой! Жестоко раздробила
Тебе головку Фебова твердыня!..
Как вьющиеся волосы твои
Расчесывала мать, как целовала…
Из черепа раздробленного кровь
Течет… о худшем умолчу… О руки,
Точь-в-точь отцовские! Суставы все
Раздроблены… О милый рот, меня
Он обманул: в постель ко мне забравшись,
Сулил ты гордо: «Бабушка, я срежу
Красу кудрей, я, сверстников собрав,
На твой могильный холм приду с приветом!..»
Не ты меня – тебя я хороню,
Бездомная, бездетная старуха…
Ласкала, баловала, сторожила
Ночь напролет… Напрасно!.. Что поэт
Напишет на твоем надгробном камне?
«Аргивянами мальчик сей убит
Из страха», – стих, постыдный для Эллады.
Пусть ты лишен отцовского наследства,
Тебе послужит гробом щит отца.
 

(Обращаясь к щиту.)

 
О ты, спасавший Гекторову длань
Точеную – уж нет ему подобных!
О мышцы милый след на рукояти,
На ободе округлом знаки пота,
Струившегося с Гекторова лба,
Как подбородка щит в бою касался…
 

(К девушкам.)

 
Несите чем украсить нам по средствам
Злосчастный труп. Нам справить не дано
Достойных похорон… Прими, что есть…
Безумен человек, который мнит,
Что счастье постоянно. По природе
Судьба и люди сходны: вверх и вниз,
Туда, сюда… И нет для смертных счастья.
 

Корифей.

 
Вот из добычи, взятой у фригийцев,
Для мертвого несут убор последний.
 

Гекуба

 
Дитя, не за победу ты увенчан
В ристанье иль стрельбе, игре любимой
Фригийского народа,– хоть и в меру.
Тебя – младенца – бабка обряжает
Твоим же достоянием былым.
Елена, ненавистная богам,
Все отняла – и жизнь твою и дом.
 

Хор

 
Увы, увы!
Как болит душа! Как болит!
Не ты ли мог бы нашим славным
Государем стать!
 

Гекуба

 
На свадьбу ты надел бы, в дом вводя
Знатнейшую из всех невест азийских,
Наряд, которым труп твой обряжаю.
Трофеев множества виновник милый,
Щит Гектора, увенчан будь и ты!
Зарытый с мертвым, сам ты не умрешь.
Сколь ты достойней чести, чем доспех
Умнейшего, но злого Одиссея!
 

Хор

 
Ай… ай… ай… ай…
Ты оплаканного горько
Восприми, земля!
Зачинай, о мать…
 

Гекуба

 
Ай… ай…
 

Хор

 
Плач надгробный…
 

Гекуба

 
Увы, увы!
 

Хор

 
Ах, не счесть твоих
Нестерпимых мук!
 

Гекуба

 
Перевяжу хоть раны, врачеватель
Беспомощный, одно лишь имя – врач…
А там отец поможет в царстве мертвых.
 

Хор

 
Бей же темя, бей, бей!
Кулаком рази! Увы мне…
 

Гекуба

 
Дорогие вы мои…
 

Хор

 
Что взываешь к нам?
Что томит тебя?
 

Гекуба

 
Одних лишь мук моих желали боги…
Всех ненавистней Троя им была.
Мы тщетно жертвы жгли… Но если б бог
Нас с высоты на землю не низверг,
Мы канули б во мрак, не прославляли б
Поэты нас, не знали б поколенья.
Идите же и в жалкую могилу
Заройте труп. Все почести ему
Оказаны. А мертвым безразлично,
Так думаю, богатство погребенья —
Все это лишь тщеславие живых.
 

Корифей.

 
Злополучная мать потеряла с тобою
Все надежды свои.
А не ты ль почитался счастливцем,
Ты, знатнейших потомок?
И погиб столь ужасною смертью.
 

Гекуба

 
Увы, увы!
Но что вижу? Кто там, на верху Илиона,
Потрясает зловещее смольное пламя?
Неужели же бедствие новое
Трое грозит?
 

Появляется Талфибий с воинами.

Талфибий

 
Приказ начальникам, кому поджечь
Приамов город велено: без толку
С огнем в руках не медлить! Так за дело!
Едва фригийцев город рухнет в прах,
Отсюда тотчас к дому поплывем.
 

(К троянкам.)

 
А вы – чтоб два приказа дать зараз, —
Троянки, как заслышите, что в трубы
Трубить военачальники велят,
К судам спешите – отплывать пора.
И ты, старуха… Всех ты несчастливей!
Уж за тобой пришли от Одиссея,
Кому рабой в изгнание идешь.
 

Гекуба

 
О, горе мне, злосчастной… Вот предел
Всех бед моих. Рабой старуху гонят
Из родины… И город подожгли…
Спешите ж, ноги старые, – хоть тяжко, —
Я мученице-Трое поклонюсь…
Меж варваров твое сияло имя,
О Троя, – вмиг рассеялось оно.
Ты предана огню, а нас увозят
В неволю… Боги!.. Но к чему взывать
К богам, – и раньше худо нам внимали…
В пожар! В огонь! Так подобает мне —
Погибну вместе с городом горящим.
 

Талфибий

 
Ты, старая, от горя помешалась.
 

(К воинам.)

 
Ведите же ее! Чего жалеть?
Сдать надо ценность в руки Одиссею.
 

Коммос

Гекуба

 
О… о… о… о…
Кроново чадо, Фригии царь!
Первородитель! Зришь ли, что терпим?
Как опозорена Дардана кровь?
 

Хор

 
Зрит… Но город великий
Был – и как не был, сгинула Троя.
 

Гекуба

 
О… о… о… о…
Пламенеет Илион,
Рдеет Пергам, кровли, стены —
Всё в огне…
 

Хор

 
Как под ветром дым,
Родина развеяна,
В бездну сброшена копьем.
Грабят жилища
Огонь, враги.
 

Гекуба

Строфа

 
Родина, детей моих вскормившая…
 

Хор

 
Увы, увы!
 

Гекуба

 
Дети, дети, вы услышьте,
Вы узнайте голос матери!
 

Хор

 
Над умершими причитаешь…
 

Гекуба

 
Телом старым припадаю,
Бьюсь руками оземь, кличу…
 

Хор

 
Преклоню и я колена,
Призову мужей, погибших
Смертью злосчастной…
 

Гекуба

 
Гонят нас, уводят…
 

Хор

 
Скорбь… о, скорбь, скорбь…
 

Гекуба

 
К рабским хижинам…
 

Хор

 
…Из земли родной!
 

Гекуба

 
Ио!
О Приам, Приам, ты умер, без могилы и без милых…
В царстве мертвых ты не знаешь мук моих.
 

Хор

 
Праведный умер неправедной смертью,
Взор ночная застит тень.
 

Гекуба

Антистрофа

 
Храмы божьи… город мой возлюбленный…
 

Хор

 
Увы, увы!
 

Гекуба

 
Пламень, пламень вас снедает,
Вас оружие разит.
 

Хор

 
В землю снидешь безымянным.
 

Гекуба

 
Прах клубится, вьется дымом,
Зданий глаз не различит.
 

Хор

 
Все исчезнет, даже имя, —
Всех своя погибель ждет,
Нет более Трои…
 

Гекуба

 
Слышали?.. Поняли?..
 

Хор

 
Грохот… Рушится Пергам…
 

Гекуба

 
Рассыпается город…
 

Хор

 
В прах…
 

Гекуба

 
Ио!
В путь же, старческое тело, в путь, дрожащая вдовица,
Рабства вечного подходят злые дни.
 

Хор

 
Горе!.. О край мой!.. Но время спускаться
Нам к ахейским кораблям.
 

Хор и актеры покидают орхестру.