Текст книги "На каждую загадку найдется ответ"

ЧАСТЬ 1. Первый акт.

Глава 1.

Бентон, штат Арканзас. Маленький городок с населением, равным парочке футбольных стадионов, но сколько же приключений он скрывает за своими унылыми безлюдными пейзажами. Впрочем, желающие их найти, найдут их везде, лишь бы было с кем.

Осень, первый учебный день. Старшая школа Бентона больше напоминала какое-то старое, плохо отреставрированное здание в Чернобыле, потому что тоже была окружена изумрудными деревьями, кустами, лесами, находящимися под белыми облаками тумана и ручейками. Так и не снесенный с заднего двора корпус, который давно превратился в место, где школьники, в основном, курили, все еще стоял и ждал своего часа на законном месте.

Этой школе было уже лет сто, она пережила войну, мировой кризис, времена Сухого Закона и Великую Депрессию в США. Но сейчас там учились обычные дети, многим из которых, эти понятия даже не знакомы. И я ни в коем случае не говорю, что это плохо.

– Как жизнь, Коди?! – Чарли Монтана со всей силы ударил по соседнему шкафчику рукой. Ему стало больно, но он не подал виду. Коди Харви чуть не выронил учебники, которые клал в синий шкафчик, из рук от неожиданности.

– Хватит так делать! – Коди обнял его так крепко, что ноги Чарли оторвались от кафельного пола, потрепал по каштановым кудрям, торчащим в разные стороны и отпустил. У Чарли от этого выпал один белый наушник из уха. – А ты совсем не изменился за эти три месяца, разве что подрос.

– В смысле не изменился? Разве ты не чуешь этот запах? – Он помахал рукой в сторону друга, чтобы тот принюхался, с максимально надменным видом.

– Новые духи? – действительно принюхавшись, спросил Коди.

– Новая жизнь! Ты должен был учуять запах тестостерона, я теперь не девственник! – вскрикнул Чарли.

– Поздравляю! – Коди похлопал его по плечу, выражая искреннюю радость за него. – А что-нибудь еще ты в свою жизнь привнести не думал? Нормальную одежду, например?

– А зачем? Ты думаешь, для десятого класса это слишком? – Чарли указал на свою одежду. Она и в правду была несколько экстравагантной, словно он напялил на себя пачку от конфет "Скиттлз".

Он был одет в синий джинсовый комбинезон, полосатую разноцветную кофту, высокие оранжевые кеды и чулки в красный горошек. А на спине у него висел желтый рюкзак.

– Да это и для детского сада слишком, приятель.

– Не-а, не заставишь. Не ходить же мне в чопорных костюмчиках и рубашечках, как кое-то. Не понимаю, почему девушкам они нравятся.

Чарли посмотрел на задний кармашек коричневого портфеля Коди, и увидел там какую-то бумажку с надписью. Недолго думая, о достал ее из портфеля, помахал ею перед носом друга, и начал убегать от него, когда Коди стал пытаться заполучить ее обратно.

– Чарли, отдай!

– Не догонишь ты в своих ботинках меня! – Чарли крикнул это, обернувшись на друга, и из-за этого убежать дальше не смог. Он уткнулся лицом прямо в грудь Кэрри Холт, обтянутую серой кофточкой. Кэрри – бывшая девушка Коди, которая ему изменила. Она и сама по себе была довольно высокой, но в тот день на ней были еще и каблуки. А вот Чарли высоким ростом не отличался.

У Коди, к слову, половая жизнь была разнообразнее, чем у некоторых взрослых мужчин, и это все при том, что вел он себя на людях ну очень скромно. Воплощение настоящего джентльмена, наверное, это и повлияло на то, что все девушки слетались на него как мухи на мед.

– Ой, кто тут у нас, сама мисс Кэрол Холт! А, стойте, не мисс Холт, прошмандовка Холт! – сказал Чарли. Если бы они жили во вселенной, где вместо людей в школе учились антропоморфные собаки, то он был чихуахуа. Такой же маленький, активный и вспыльчивый.

Кэрри влепила ему затрещину. На бледном лице осталось красноватое пятно от ее ладони. Чарли потер щеку и зашипел от боли, злобно глядя карими бусинками на девушку.

– Впредь следи за своим щеночком, Коди. А то, ведь одной пощечиной в следующий раз не обойдется. – сказала Кэрол с язвительным выражением лица. Ей явно принесло удовлетворение то, что Чарли стало больно.

Коди ничего не ответил, лишь закатил глаза. А Чарли снова начал:

– Не он спал с кем по…

Коди зажал Чарли рот, не дав ему договорить, а тот, в свою очередь, хлопал его по ладоням (отчасти потому, что Коди случайно зажал ему нос, и он не мог дышать), пока Кэрри не отошла от них хотя бы на двадцать футов.

– Зачем ты это сделал? – отдышавшись, спросил Чарли. – Попало! Не он спал с кем попало!

Кэрол обернулась, показав ему средний палец, а затем развернулась обратно и зашагала по коридору деловой походкой, постукивая черными каблуками.

– Не нужно, Чарли. Лучше отдай мне записку.

– Записку? А от кого она?.. – Он начал раскрывать аккуратно сложенный листок бумаги, но Коди вовремя выхватил его.

– Это справка от врача, следопыт. – Коди свернул записку заново, с необычайной аккуратностью, и сунул обратно в портфель. – Кстати, кто она?

– Кто?

– Ты уже не девственник. Кто в этом виновен? Как ее зовут?– с ехидной улыбкой спросил Коди.

– А, ты про это. – Они двинулись в сторону кабинета испанского языка. – Это парень.

– Парень?!

– Да. И мы с ним не трахались, если что. Он мне от…

– Я понял, не нужно продолжать. А как это произошло?

– Ну, я попал на какую-то тусовку, этот чувак напился и предложил отсосать мне. Он был симпатичным, кстати.

– Ты пил?!

– Нет, в том-то и дело. Мне просто сперма в голову ударила, вот я и согласился. Со спермой как-то не очень прозвучало…

– Это было совсем ужасно?

– Это было охерительно!

– Так ты "по мальчикам"? – Коди выделил последнее слово кавычками на пальцах.

– Я скорее "по всем". – Чарли тоже выделил последнее слово кавычками, а затем, ногой толкнул дверь в кабинет испанского, и вошел туда вместе с другом. Весь класс уже расселся по местам, а они опоздали на урок. Учительница отвлеклась на парней:

– Монтана, Харви, в чем дело?

Чарли взглянул на учительницу испанского – мисс Дэвис. Она была достаточно молодой – только выпустившейся из колледжа, красивой, блондинкой. Несмотря на обманчивую внешность, она преподавала очень хорошо, и могла держать класс в полной тишине на протяжение всего урока. Чарли, понимая, что учительница может выгнать их из класса, в связи со строгими (и немного глупыми) школьными правилами, включил пай-мальчика, натянул улыбку до ушей и промяукал:

– Извините нас, мисс Дэвис, мы помогали родителям Коди следить за его младшими братьями и сестрами, пока они уехали по делам. Поэтому и опоздали. Он бы один не справился, поймите.

Учительница расплылась в улыбке и сказала им садиться. Но как только ребята собрались занять свои места, с последней парты донесся монотонный, но достаточно громкий девичий голос:

– У Харви нет младших братьев и сестер, мисс. Он один в семье.

Чарли обернулся и увидел Джулию Николс, сидящую за последней партой сложив руки в замок, и даже не смотрящую на него.

– В таком случае, я должна выгнать вас с урока, мальчики. – жалостливо сказала мисс Дэвис, но глаза ее так и пылали строгостью. – Извините, таковы правила.

Парни направились к выходу с расстроенным видом, и теперь, Чарли толкал дверь ногой уже в другую сторону, беззвучно проговаривая:

– Стерва.

На самом деле, по испанскому у Чарли были хорошие оценки, и виной этому далеко не его обаяние. У него так же были способности и к родному языку. Вот что не давалось ему – так это точные науки. Их он как раз и вытягивал белоснежной улыбкой.

– Повезло, что не отправили к директору. – попытался приободрить его Коди. – Она тебя обожает.

– Если бы обожала, не выгнала бы из класса. – угрюмо произнес Чарли. – Джули совершенно такая же, как и Кэрри. Я думал, что она менее…

– …Стервозная? – закончил за него друг.

– Да, стервозная.

Чарли впихнул один из наушников в ухо и включил "Оазис".

– Чарли, ты же не собираешься злиться на нее? У нее просто нет выбора – либо она с Кэрри тусуется в компании крутышей, либо со школьным отстоем.

– О нет, я не собираюсь злиться. – ответил парень, делая звук в наушниках тише, чтобы слышать друга. – Я уже злюсь. Стой, мы что, школьный отстой?..

– Чарли, брось!

– Ладно. Впрочем, это в ее стиле – прогибаться подо всех подряд. У нее нет характера.

Прозвенел звонок и все ученики начали разбегаться по другим урокам. Джули вышла из кабинета, уткнувшись в какой-то из романов Виктора Гюго, и, заметив Чарли, улыбнулась подмигнула ему. Но была в этом подмигивании какая-то еле-уловимая злость, и даже, может быть, тщеславие.

– И вот что это значило? – пощурившись, спросил Чарли, норовя искать во всех жестах девушки скрытый подтекст.

– Понятия не имею. – ответил Коди, уткнувшись в телефон.

Чарли и Джули когда-то общались. Не особенно близко, но отношения между ними были довольно теплыми, пока она не связалась с Кэрри. Хоть она почти и не изменилась – Чарли все равно хотелось так думать. В глубине души ему было обидно за то, что она бросила их с Коди ради более крутой компании.

Кабинет химии. Коди не было рядом, и от этого Чарли стало грустно. Он уселся на крайний ряд за третью парту, а за соседней партой уселась Дебби. Зубрила Дебби, которая каждый божий день клала ему на парту анонимную записку о том, что он ей нравится, и на уроке как-то странно косилась на него, чем жутко раздражала, и даже пугала Чарли. Она, по крайней мере, дает мне списывать, думал он, утешая себя.

На уроках тех предметов, в которых Чарли не разбирался, он всегда сидел тихо, склонив голову над тетрадью, чтобы его не вызвали к доске. Но миссис Кларк, суровая учительница химии, женщина в возрасте, вызывала. Вызывала почти каждый божий день. И Чарли должен был быть благодарен судьбе за то, что Дебби подсказывала ему на пальцах каждый раз, когда тот выходил и отвечал.

Наконец, время столовой. На самом деле, если понаблюдать, то можно увидеть за столиками в столовой своеобразные общины. Вроде общины изгоев, общины ботаников, общины ССС (Самых Стервозных Стерв, Чарли дал им это название). Это как отдельный мир, в котором есть своя цивилизация, свои правила и законы. Ботаники никогда не подсядут к ССС, футбольные парни – к изгоям. Везде есть свой баланс. Но бывают и исключения.

Коди и Чарли сели за столик, и когда увидели Тома Уоткинса, то моментально подозвали его к себе.

– Привет, ребят!

Томми был этим исключением. Он был из тех редких людей, кто нравится абсолютно всем, потому что все воспринимают его как ангелочка, маячка доброты и праведности, который украсит своим присутствием любую компанию. Он никогда никому не перечил, не держал ни на кого обиды, не огрызался и был добродушен к каждому. У него всегда была орада друзей, которые были готовы вступиться за него в чем угодно, но это не требовалось, потому что никто не смел обижать Томми. В добавок к его характеру, у него была не менее ангельская внешность. Наверное, на свете не было людей, на которых не подействовало бы его чарующее обаяние.

Томми постоянно ходил в толстовках с супергероями и слушал старые ванильные группы вроде "Пингвинс". Его наивные голубые глазки так и подначивали поцеловать его в лоб, укутать в плед и дать в руки кружку какао. Он, будто, был ребенком в теле подростка.

– Чарли, а ты подрос! – пропел Томми с лучезарной улыбкой, подсаживаясь к друзьям.

– Да, я тоже заметил. – сказал Чарли бегло, потому что его уже вымотало второе замечание насчет его роста за последние пару часов. – Кстати, как у вас прошли каникулы? В начале лета мы с Фиби полетели на Кубу на пару недель, но загар ыстро сошел с меня. Все остальное время я рисовал и прятался в тени.

– Мы с родителями слетали на Гавайи. – сказал Томми.

– А я все лето работал. – немного разочарованно сказал Коди.

– Зато, у тебя есть деньги.

– Везде-то ты ищешь позитив, Томми. – сказал Чарли язвительно, но на самом деле, эта черта друга казалась ему очаровательной, как и все остальные. – Ладно, пойдемте на улицу.

Во время обеда ребята постоянно уходили на школьный двор, в заброшенный старый корпус школы, грязный, обросший зеленой лозой, которая придавала этому месту хоть какой-то сносный вид, с разбитыми стеклами, дырявым потолком и кафельным полом, заляпанным грязными ботинками, и уже со стертым верхним слоем, который придавал кафелю блеск.

Зайдя на первый этаж корпуса, они увидели Кэрол, Джулию, Итана Джошуа, Джона Бринстона и Кейли Хэмпшир. Коди уже хотел было потащить Чарли за рукав радужной кофты назад к выходу, но тот, демонстративно прошел вперед и встал в метре от ребят. Парни прошли за ним, делать было нечего.

Чарли оперся о стену и стал исподлобья смотреть на компанию, стоящую напротив, делая вид, что листает соц сети, Коди встал рядом с ним, а Том подбежал поздороваться:

– Привет, ребят!

– Здаров, малый. – сказал Итан. – А ты чего с этими отморозками водишься? – такие замечания Томми обычно игнорировал.

Итан бросил на них насмехающийся взгляд, который выглядел скорее тупым, чем злобнным. Чарли побагровел от злости, но отвечать не стал.

– Томми! – вскричала Джулия, увидев его, и бросилась обнимать. Щечки Тома покраснели и когда он улыбнулся, на них показались ямочки. Кейли помахала ему и тоже робко обняла.

Кэрол просто улыбнулась, и сказала:

– Привет, Томми.

– Слышь, разноцветный, ты че там про мою девушку говорил? – начал Итан, с угрожающей походкой приближаясь к Чарли. Почти в шесть футов ростом, накаченный смуглый красавчик, играющий в футбольной команде. Сама брутальность, и ходячий стереотип.

Чарли был не из тех, кто отмалчивался или извинялся за ранее сказанные слова. Даже если он понимал, что был не прав, он продолжал гнуть свою палку, острить и нарываться на неприятности.

– Что-что? – спросил Чарли, делая вид, что навостряет ухо, сложив руку в раковину и поднеся ее к нему. – Я не понимаю людей, чей айкью ниже, чем у собак.

– Ах ты сволочь, иди сюда! – уже было хотел ударить по его лицу Итан, но Джон и Кейли его остановили, придержав.

– Итан, тебя только недавно отстранили от занятий, ты еще раз хочешь? – тихо спросила Кейли Хэмпшир.

Чарли, Коди и Томми уже уходили на урок, как Итан бросил последнее слово:

– Слышь, Монтана, я найду тебя, и твоя кровь украсит мой кулак!

– Очень рад за то, что хоть что-то украсит тебя, помимо вагины твоей девушки на твоем члене! – бросил напоследок Чарли, и от этих слов у Коди аж перекосило лицо, потому что он точно знал: его другу сегодня не поздоровится.

– Ублюдок! – крикнула Кэрол.

Чарли обернулся на нее и показал ей два средних пальца одновременно, а затем, их фигуры скрылись за проходом (точнее, дырой в стене).

По пути в школу Чарли достал банку колы из рюкзака и начал пить, как вдруг, не заметил мчащегося мимо него Гарри Бринстона, старшего брата Джона Бринстона, который тусовался в компании Кэрол. Гарри так бежал, что задел плечом Чарли, и содержимое банки вылилось ему на комбинезон.

– Вот черт! Поаккуратнее! – вскрикнул Чарли.

– Под ноги смотри! – крикнул в ответ Гарри.

– Вот же козел!

– А мне он нравится. Он когда-то помог мне с эссе по истории. – сказал Том.

Коди улыбнулся его словам; Томми всегда видел в людях только хорошее, даже если бы это был тип вроде Итана, и это забавляло его.

– Вечно ты всем ищешь оправдание…

– Чарли, нельзя злиться на него только потому, что он любит всех.

– Ты, похоже, тоже всех любишь. Ни слова Итану не сказал!

– Знал бы ты, как мне хотелось приложиться ногой к его промежности. – Коди нервно посмеялся. – Но я умею держать себя в руках, и тебе советую научиться.

Ребята зашли в школу и уже направлялись к кабинету.

– У нас биология. – сказал Томми и улыбнулся. – Общий урок.

– Да-а-а… – не очень радостно подтвердил Чарли. – А что мне делать с комбинезоном?

– Может, это был намек на то, что тебе пора сменить детские тряпки на нормальную одежду? – спросил Коди, за что друг толкнул его в плечо.

– Знаешь, Чарли, у меня в шкафчике лежит запасная толстовка на такие случаи. У нас один размер, могу тебе дать. – предложил Том.

– Ты ангел, Томми. Спасибо. – Чарли чмокнул его в лоб, и Томми снова покраснел.

Тома Уоткинса любили не только ученики, но и учителя. Он не был отличником, но учился хорошо, и преуспевал абсолютно везде. Его родители всегда возлагали на него большие надежды, но остальным казалось, что они были слишком требовательны. В любом случае, его, похоже, ничего не напрягало.

После последнего урока Коди забирали родители, а Томми шел в другую сторону. Чарли побаивался Итана, но отнесся к тому, что его возможно, изобьют, как к должному. "Ну врежут и врежут, с кем не бывает" – в конце концов подумал Чарли.

Врезали. Итан поймал его прямо у ворот школы вместе с Генри Файтоном, капитаном футбольной команды; вроде, он был намного менее вспыльчивым, чем Итан, но он так же был и его другом, так что должен был помочь. Генри схватил его за подмышки и затащил за угол, а Итан, тем временем, начал говорить пафосную речь:

– Понимаешь, разноцветный, если я говорю, что найду кого-то, то я его найду. И если говорю что его кровь будет украшать мой кулак, то и в этом случае я не вру. Уяснил? – он начал закатывать рукава.

Чарли поглядел на его выпирающие из-под бомбера школьной футбольной команды банки, а потом ответил:

– Долго монолог в голове придумывал? Прям как в дешевых гангстерских боевиках-пародиях на фильмы Гая Ричи.

– Сейчас тебе будет не до шуток, Монтана.

– Ну так бей, или только языком молоть можешь?

– Это ты зря, чувак… – начал уже сочувствовать ему Генри, все еще держащий его за подмышки. Чарли почти что лежал на земле.

Итан ударил его. Он попал точно по скуле, на ней медленно начал багроветь синяк. Чарли застонал, отвернув голову.

– Больно тебе, сукин сын? Вот так же было и мне, когда ты оскорбил мою девушку!

– Только не избивай его до полусмерти, Итан. Я не хочу в полицию.

Итан снова ударил Чарли, два раза. Все оба – по носу. Из него начала течь кровь.

– Я не собираюсь его убивать. Просто преподам урок. – сказал Итан, и ударил его в последний раз – между ног. Чарли скрючился от боли и простонал. Итан и Генри удалились, а когда боль в промежности утихла, – Чарли поднялся с травы и тоже направился в сторону дома, еле волоча ноги.

Чарли жил со своей старшей сестрой Фиби в трейлерном парке, что располагался у подножья холма. Жили они неплохо, Фиби работала редактором в книжном издательстве, а Чарли иногда на выходных подрабатывал в продуктовом магазине.

Подойдя к парку, Чарли заметил неподалеку от своего дома до невозможности знакомую клетчатую рубашку, и почему-то подбежал поздороваться:

– Привет, Джули. И давно ты здесь живешь?

– Твою ж мать, Чарли, он тебя все-таки избил! – воскликнула Джули, обернувшись, и увидев синяки на его лице.

– Ничего страшного. Ты не ответила на мой вопрос. – Чарли заискивающе посмотрел на нее.

– Я вчера въехала, решила уйти от предков. Не знала, что ты здесь живешь. Слушай, тебе нужно срочно продезинфицировать раны.

– Я знаю, но у меня нет этих штук для дезинфекции.

– У меня есть, пойдем.

Она пригласила его войти, достала из коробки с лекарствами антисептическое средство, пшикнула им пару раз на ватный диск и протерла его лицо. Кровь ушла, но раны никуда не делись, синяк на щеке все так же разростался, и теперь выглядел не так уж и безобидно, он выглядел ужасно. Джули убрала антисептик, и спросила:

– А с кем ты здесь живешь?

– С сестрой.

– Со старшей?

– Да.

– А родители где?

– У нас нет родителей. Мы из детдома.

– Ох, сожалею… Интересно, почему ты мне раньше не говорил.

– Потому что мы перестали общаться. Не нужно сожалеть. Фиби сказала, что наши родители были самыми конченными мудаками на свете. Они продали нас за ящик пива, а потом нас нашли какие-то люди и позвонили в органы опеки. Так что, это даже хорошо, что мы выросли в детдоме. Я бы не вынес жизни с такими людьми.

У Джулии сжалось сердце от этого рассказа. Ей даже стало немного стыдно, за то, что она сдала их с Коди на уроке испанского.

– Я пойду, а то Фиби опять будет названивать. – Чарли встал и открыл входную дверь, собираясь уходить подальше скорее от неловкого разговора, чем от Джулии. – Пока.

Он вышел, прикрыв за собой дверь.

Джули немного посидела за столом, а потом отправилась в свою комнату и стала вытаскивать тетради из портфеля. Перед ней стоял трудный выбор: час чтения какой-нибудь скучной книги, чтобы расслабиться, или час игры на барабанах, чтобы выплеснуть энергию. Немного поразмышляв, она все-таки выбрала игру на барабанах.

Когда Чарли пришел домой, то увидел на кухне сестру, быстро перебирающую пальцы на клавишах ноутбука, как программист.

– Привет, Чарли, – не отрывая глаз от экрана, спросила она. – Как в школе? Еще не подшучивали над твоим клоунским внешни видом, или уже успели?

– Иди в задницу, Фиби.

– А где я по-твоему сейчас нахожусь? – она оторвалась от экрана и посмотрела на него. – У меня здесь между прочим… Святое дерьмо, что с твоим лицом?!

– Да так, сам нарвался.

– В первый же учебный день! Ну даешь! А раны где промыл?

– Так, у подруги. Она рядом поселилась. – сказал, Чарли, кидая рюкзак на кресло.

– Так ты не гомик, слава Господу!

– Иди в задницу, Фиби. – сказал парень, собираясь уходить в свою комнату. – И я гомик, кстати, тебе на зло!

Чарли отправился в свою комнату и достал набор кистей и шпателей, набор масляных красок, деревянную палитру и холст с мольбертом из комода. Он посмотрел на толстовку с символом Флеша, которую ему дал Томми и увидел, что она немного испачкалась кровью и грязью. Сняв с себя, он отнес ее в ванну, и отмыл сначала кровь под краном, с помощью холодной воды, а потом кинул в стирку. Туда же он заодно кинул и свой комбинезон.

Переодевшись в синюю футболку для рисования, с желтыми карманами на ней, в которые он обычно клал кисти, и в шорты, он сел за мольберт и принялся рисовать. Чарли обожал кубизм и модернизм, и просто ненавидел реализм. Вся его комната была обставлена книгами для художников, своими лучшими картинами и репродукциями других известных произведений. Над кроватью у него висели довольно неплохие копии "Климта и Австрии", "Желтого мужчины" и "Девушки перед зеркалом". А на полу красовались его авторские: "Цветной город", на котором был изображен их трейлерный парк, но весь разноцветный и в виде множества маленьких мозаик, и "Женщина за книгой", которая тоже была весьма абстрактной, поэтому сразу разглядеть, что именно на ней было изображено – нельзя.

Когда Чарли дорисовал, то отложил краски и кисти в сторону, размял шею, и посмотрел на свою работу. Он изобразил дерево, символизирующее обитателей школы. Верхние и самые длинные ветки – это те самые, заносчивые и пафосные ребята, которым достаются все лавры и внимание. А нижние молодые маленькие веточки – маргиналы, заучки, с которыми никто не дружит, в общем, люди с умом, не гонящиеся за авторитетом, но их почему-то никто не воспринимает за нормальных детей. Только вот суть в том, что верхние ветки совсем скоро обрежут, и о них забудут, а нижние молодые, полные жизни ветки встанут на их место, и будут расти до самой старости. Весьма сомнительное и странное сравнение, но Чарли только пробовал себя в философии.

Он повесил эту картину над рабочим местом и, проголодавшись, пошел на кухню.

– У нас что-нибудь есть? – спросил он у сестры.

– Нет, приготовь сам, я работаю.

Чарли открыл холодильник:

– Но здесь ничего нет.

– Ну так сходи в супермаркет, или ноги тебе вместе с лицом сломали, инвалид хренов?

Чарли закатил глаза, и сказал:

– Я закажу пиццу.

Он достал из кармана мобильник, и хотел было набрать номер доставки, но внезапно, ему позвонил Коди. Чарли взял трубку и Коди заговорил:

– Убили мисс Анвис.

– Убили?!

– Да, здесь инспектор и следователь, и целый наряд полиции около ее магазина. Говорят, убили. Приезжай.

– Скоро буду. – Он повесил трубку. – Сорян, Фибс, пицца отменяется. Мне нужно ехать.

– Ага, давай. – не отрывая взгляда от экрана, произнесла она. – Не задерживайся, мне не нужно, чтобы тебя еще и изнасиловали по дороге.

– Не смешно! – накидывая куртку, крикнул Чарли и вышел из дома.

Когда Чарли приехал, он действительно увидел целый наряд полиции у магазина мисс Анвис. Все было обмотано желтой лентой, судебные фотографы в бахилах с осторожностью Иисуса, ходящего по воде бродили по магазину и запечатлели каждый уголок; следователь Шилдс оживленно говорил о чем-то с инспектором Смитом. Обстановка в том месте была очень напряженной, напряжения нагоняло и то, что магазин мисс Анвис стоял прямо у окраины леса, и был к нему ближе, чем любое другое здание в городе. А как известно, где лес, так и шакалы (и наркоманы).

Мисс Анвис была женщиной в возрасте, но не дряхлой старухой, художницей, которая держала небольшой магазинчик с принадлежностями для рисования. Чарли постоянно покупал у нее холсты, краски и кисти, а она хвалила его за его работы. По воскресеньям Чарли приносил ей печенье, которое готовил сам по ее рецепту, а она пробовала, и каждый раз говорила, что получалось почти что как у нее самой. Он разрисовывал эти печенья цветной глазурью, и от этого они становились настоящими произведениями искусства. Мисс Анвис всегда очень тепло относилась к Чарли, хоть и общались они исключительно на две темы, и не очень часто. Ее смерть оставила огромный осадок на его душе.

– А что случилось? Как ее убили? – спросил Чарли, пытавшись побороть желание разреветься от неожиданности и обиды.

– Я подслушал разговор отца и инспектора – они сказали, что ее ударили тяжелым предметом по голове. Вернее, той фигурой в виде русалки. Она весила фунтов шесть.

Чарли скривил лицо от боли, будто бы его только что ударили этой фигурой.

Отец Коди – Дэйв Харви – был шерифом полиции. Довольно опытным – за его плечами было около десяти тяжких преступлений, и пятидесяти малозначительных. Он был шерифом в Бентоне вот уже двадцать лет.

– Коди! Марш домой! – приказал шериф сыну, когда увидел, что он плетется около места преступления.

– Уже иду, пап! – крикнул Коди. – Пойдем отсюда, Чарли.

Когда они отошли на достаточное расстояние для того, чтобы никто их не видел и не слышал, Чарли спросил:

– Но кому это понадобилось? У нее было не так много денег, и вреда она никому не причинила…

– Я понятия не имею… Говорили, что это могло быть самоубийство, но у нее не было причин совершать его. Она же просто жила и радовалась жизни.

– Паскудство…

Расследовал это дело Крейг Шилдс, детектив с большим опытом. Конечно, до шерифа ему было далеко, но десять лет – тоже неплохой срок. В напарниках у него был инспектор Джек Смит, который прослужил в полиции ровно столько же, как и Крейг.

– Шилдс, Смит! – крикнул шериф подопечным. – Завтра же опрашиваете всех ее соседей и родственников!

Новость о загадочном убийстве тут же расползлась по Бентону, как змея, которую извлекли из ее обыденной среды обитания, продержали три года в террариуме, а сейчас, снова выпустили в дикую природу.

На месте преступления не было абсолютно никаких следов от обуви, отпечатков пальцев (кроме, разумеется, хозяйки магазина), и даже лишнего волоса. Ничего, что можно было бы использовать в качестве ДНК преступника. Было ощущение, будто он совершал преступления лысым, в стерильном костюме и бахилах.

На следующий день, сидя в участке, Дэйв Харви получил анонимное письмо, написанное каллиграфическим почерком на красивой желтоватой бумаге, в котором был следующий текст:

"Дорогой шериф Харви,

Спешу сообщить вам, что это не первая моя жертва. Я подумал, что будет символично убить первым делом человека, чье имя начиналось на букву А. Следующая жертва будет идти в соответствии с алфавитным порядком.

С любовью,

Ваш АВС"

– Что за хрень? – пробурчал шериф, и повернулся к инспектору. – Укажите это в протоколе. Живо!

Глава 2.

Утром следующего дня Чарли не горел желанием идти в школу. Он был жутко зол на того, кто убил мисс Анвис, и не хотел никого видеть в этот день. Убить женщину, которая была ему как мать, в первый же учебный день! Невозможно! Но, собравшись с мыслями, он переборол себя, оделся, умылся, и, как ни в чем не бывало, отправился на учебу.

– Кстати, ты вчера даже не спросил меня, почему у меня было такое лицо. – подметил Чарли между первым и вторым уроком.

– А я и не сомневался в том, что тебя побьют. – сказал Коди. – Я просто был в этом уверен. Вот и не удивился.

– Значит так?

– Так. Сегодня, надеюсь, ты колу на ходу пить не собираешься? Или ты хотя бы взял сменную одежду?

– Нет, сегодня в меня, кроме воды и страданий ничего не лезет.

Они остановились у шкафчика и к ним подошла компания хиппи во главе с Лизой Харрисон и Крисом Франклином. Они все были одеты небрежно, в полу-разваливающиеся сандалии, истертые джинсы, старые желтоватые рубашки, которые, видимо, когда-то были белыми. Девушки ходили в основном в платьях и шлепанцах. У них у всех были длинные сальные волосы, прикрытые какими-нибудь цветочными венками или шапками. От них всегда несло травкой. У Лизы и Криса были парные сумки-тоуты из экологически-чистых материалов, с надписью "Занимайтесь любовью, а не насилием". Крис, держа в руке гитару, расслабленно произнес:

– Мы боремся за добро, не хотите пожертвовать своих кровных на поддержку нашей коммуны? – После этих слов, вперед выбежала Тэмми Фокс и выставила вперед соломенную шляпу, на дне которой блестело несколько десятицентовиков. Чарли порылся в переднем кармане джинс, достал оттуда доллар и кинул в шляпу, чтобы они поскорее отвязались. – Спасибо, чувак.

Коммуна хиппи находилась недалеко от трейлерного парка, и с расположением ей повезло. Кругом только был лес, безлюдное место, не считая жителей этой комунны, и наркоманов, бродивших по лесу. По выходным все хиппи собирались вечером у костра, чтобы послушать игру Криса на гитаре или укулеле, и покурить травы. Двадцать процентов от тех денег, что им всем удавалось добыть, они клали в общую кассу, и использовали только в крайних случаях. Зарабатывали они, в основном, попрошайничеством в переходах, но некоторые имели работу.

Почти все хиппи из этой коммуны были веганами, за исключением беременных женщин. Перед домом каждый выращивал овощи и ягоды, а в метре от грядок – марихуану. В стороне от их домов стоял небольшой разрисованный трейлер, как символ их позиции. На нем были изображены знаки равенства полов, знаки феминизма, флаги ЛГБТ, знаки толерантности, слоганы, и еще куча всего. Разрисовывали они его, кстати, вместе с Чарли.

Когда наступило время обеда, никто есть не хотел. Чарли, Коди и Томми отправились в библиотеку, где к ним подошел Джон Бринстон:

– Чарли, я слышал тебя Итан побил. Как ты?

– Да перестаньте вы уже это обсасывать, побил и побил!

– Ой, извини. – Джон немного запнулся от напора Чарли. – Слушайте, если Гарри будет меня искать, скажите, что не видели меня. Ладно?