Текст книги "Ошибка Саймона"

5
Когда летит ворон

В ту ночь никто не уснул. Однако, прощаясь с друзьями в тесной прихожей, Саймон не сомневался в придуманном ими плане. Они не знали, что ждёт их на Ястребиной горе, поэтому подготовка их не была всеохватывающей, но она была. И они наконец-то могли продвинуться вперёд.

– Мы будем всего в нескольких километрах от вас, – сказал Зия, коротко приобняв его за плечи. – Если понадобится – сразу бегите.

– Всё будет хорошо, – сказал он и вытащил из кармана Феликса, игнорируя писклявые возражения. – Только проследите, чтобы Феликс не натворил глупостей.

– Глупостей? – Феликс потёр лапками заспанные глаза. – Ты идёшь в лапы Птиц, будто бессмертный, а глупости творю я?

– Ты мышонок, – просто ответил Саймон. – Птицы едят мышей.

– Змеи тоже, но в тот раз ты взял меня с собой, – буркнул Феликс, упрямо скрещивая передние лапки.

– Я не взял тебя с собой. Ты спрятался у меня в рюкзаке и не оставил мне выбора. – Саймон, не церемонясь, усадил мышонка в протянутые руки Зии. – Прости, но тут тебе будет безопаснее. У меня и так много забот, не хватало ещё волноваться, не съел ли тебя кто.

Проворчав нечто недовольное, Феликс запрыгнул на стоящий неподалёку книжный шкаф и скрылся за толстыми книгами. Саймону стало стыдно, но что ему оставалось? Орион бы не пощадил Феликса, а он не мог снова рисковать его жизнью.

– Не волнуйся, – сказала Зия. – Я о нём позабочусь.

Саймон кивнул, закусив щёку изнутри, а потом повернулся к Джему:

– Генерал точно не против выделить тебе войска?

– У нас есть подразделения в Атлантическом океане, – пожал плечами Джем. – И как минимум по отряду во всех крупных водоёмах Соединённых Штатов. В озере Мичиган – вообще целый батальон.

– Ну, то есть свободных рук у вас достаточно, – сказал Дев, чьи тёмные волосы падали ему на лицо. – Хорошо. Надо запомнить не связываться с Подводным Царством.

– Подозреваю, ты и так об этом знал, – сказала Ариана, обнимая Саймона. Её тонкие руки были сильнее, чем казались; случайно вдохнув запах её волос, Саймон ощутил, как запылали щёки. – Я тоже соберу агентов. Если Орион что-нибудь выкинет – устрою Ястребиной горе такое нашествие Насекомых, что они забудут про Селесту и побегут вычёсывать из волос букашек.

– Спасибо, – пробормотал он. Ариана отпустила его, и он понадеялся, что у него не слишком красные щёки. – Они пригодятся, если что-то пойдёт не так.

– Всё пройдёт как надо, – твёрдо сказал Малкольм, провожая Уинтер с Саймоном до двери. В его слова хотелось поверить, но не получалось, потому что всегда что-нибудь обязательно шло не так.

Ранним утром улицы Нью-Йорка пустовали, что немного нервировало. Когда небо начало светлеть, Саймон прислонил голову к окну такси, пытаясь не думать о ситуации, в которой он оказался. Узнай мама, как он рискует, – пришла бы в ярость, но он вновь напомнил себе, что выбора не было.

Большую часть пути все молчали, но на подъезде к Небесной башне Саймон повернулся к Малкольму.

– Вам с нами нельзя, – сказал он, наконец озвучивая мысль, которая мучила его со вчерашнего вечера. – Знаю, вы хотите…

– Саймон, – сказал тот тихо. – Я понимаю, о чём ты думаешь. Понимаю, что тебя волнует. Но я не Дэррил и не Люк. Со мной ничего не случится.

– Вы этого не знаете, – пробормотал Саймон. То, что дядя так легко угадал ход его мыслей, выбило из колеи. Орион убил обоих братьев Малкольма, и Саймон боялся, что он с такой же лёгкостью убьёт его самого, как только тот окажется на Птичьей территории. – Я-то смогу сбежать, а вот вы с Уинтер…

– Мы справимся, – сказала Уинтер, сидящая с другой стороны. Несмотря на недавнее нежелание возвращаться, сейчас она лучилась уверенностью. – Если что-то пойдёт не так, я его выведу.

– Видишь? Я в надёжных руках, – сказал Малкольм со слабой улыбкой. Но Саймон знал, что она не искренняя, и как бы ни пытался мыслить оптимистично, его снедало нехорошее предчувствие. Всё, что случится, будет на его совести.

Когда такси остановилось у входа в Небесную башню, поблизости никого не оказалось. Он выбрался из машины, паникуя, и заглянул через стеклянные двери в тёмный вестибюль. Там тоже было пусто. Неужели он попался в ловушку? Или Орион передумал?

За спиной кашлянули.

– Вижу, ты не один, Саймон.

Он резко обернулся. Орион сидел на заднем сиденье дорогого автомобиля и оглядывал их из-за полуопущенного затонированного окна. Выдохнув, Саймон оглянулся на дядю и Уинтер, стоящих неподалёку. Уинтер скрестила руки на груди и упорно смотрела куда-то вбок, а лицо Малкольма будто окаменело.

– Если ты хочешь, чтобы я поехал с тобой, то придётся взять и их тоже, – сказал Саймон. – Не в плен и не в заложники, а принять, как гостей.

– Ясно, – произнёс Орион медленно. – И долго они будут гостить?

– Пока Саймон не решит, что справится без нас, – с угрозой сказал Малкольм.

– А если ты против… – Саймон глубоко вдохнул. – Тогда я не поеду на Ястребиную гору. И вообще никуда не поеду.

Саймон не знал, какой реакции ожидал. Может, думал, что Орион натравит на него Птичью армию и силой затащит в машину или что уедет без него. Чего он точно не ждал – так это ухмылки, разведённых рук и пожатия плечами.

– Ну, ладно. Боюсь, придётся потесниться, но, раз уж вы так настаиваете, видимо, выбора у меня нет.

Саймон не поверил ни единому его слову. Но когда водитель вышел из машины и открыл им дверь, ноги сами пошли вперёд, будто ими кто-то управлял.

– Ещё есть время сбежать, – пробормотала идущая рядом Уинтер. Саймон мотнул головой. Все понимали, что рано или поздно придётся думать, как раздобыть Осколки Ориона, но он даже не представлял, что сам пойдёт навстречу ловушкам, расставленным дедом. И что затащит в них дядю.

Малкольм сел вперёд, поэтому места всем хватило. Машина миновала город и въехала в тоннель Линкольна, но никто так и не заговорил. Когда они оставили позади Нью-Джерси, солнце уже взошло над горизонтом.

По Пенсильвании они ехали всего два с половиной часа, но никогда ещё Саймону не было так неуютно в поездке. Малкольм то и дело оборачивался и сверлил Ориона взглядом, а Уинтер делала вид, будто Птичьего повелителя в машине вообще нет, поэтому атмосфера была невыносимая, и когда многолюдный пригород уступил место относительной глуши, неловкая тишина, в свою очередь, уступила место попыткам Ориона вести беседу.

– Думаю, тебе понравится на Ястребиной горе, – сказал он, обращаясь исключительно к Саймону. – Тебе будет где расправить крылья, в отличие от Манхэттена. Там, стоит подуть ветру – и рискуешь врезаться в здание.

Ради приличия Саймон разжал зубы.

– Мне нравится в городе.

– Мне тоже, мой мальчик, – сказал Орион так, будто просто пытался его задобрить. – Но нет ничего лучше нашего убежища. На всём белом свете. Его построил твой прапрапрапрадед, – добавил он. – Почти сотню лет назад. Выкупил землю, когда браконьеры почти полностью уничтожили популяцию ястребов и соколов. Ястребиная гора – рай для нашего Царства.

– А что насчёт других Царств? – спросил Саймон и, не удержавшись, бросил взгляд на Уинтер. Та смотрела в книгу, но страницу не переворачивала уже минут десять. – Им туда можно?

– Разумеется, – сказал Орион. – Мы рады гостям, но, разумеется, приходится предпринимать меры предосторожности. Ничего сверхъестественного, – добавил он, заметив, как сощурился Саймон. – Поверь, мы будем обращаться с Альфой и Уинтер, как с королевскими персонами.

В его обещания Саймон давно уже не верил.

– А простые люди? – спросил он. – Они на Ястребиной горе живут?

– Ястребиная гора, в отличие от территорий других Царств, не пересекается с человеческим миром, и мы тщательно скрываемся от туристов, подходящих к нашим границам, – ответил Орион. – Как всем здесь известно, одно из трёх правил анмоксов – не дать людям узнать о нашем существовании. Вы ведь знаете остальные, так?

– Уважать природу и природный порядок вещей, а второе – не охотиться на других анимоксов, – раздражённо бросил Саймон, напряжённо откинувшись на бежевое кожаное сиденье.

– Очень хорошо, – сказал Орион, – особенно для того, кто не рос в нашем обществе.

– Я почти год проучился в ПРИЮТе. Я не идиот.

– Разумеется, но в твоём образовании есть пробелы, учитывая, сколько ты… путешествовал, – сказал дедушка. – К тому же, не сказать, чтобы ПРИЮТ давал разносторонние знания. Я вообще не понимаю, почему он до сих пор существует. Единственное, что он делает – лишает лучших анимоксов мира пяти лет обучения в собственных Царствах. И зачем? Ради дипломатии? – Сокрушаясь, Орион покачал головой. – Сколько бы лучшие умы ни учились вместе, Царства всё равно продолжают воевать.

– Ты хотел сказать – наши лучшие умы, – произнёс Малкольм с переднего сиденья. – Если я не ошибаюсь – а я не ошибаюсь, – именно из-за тебя Птицам запретили посещать школу.

– Я бы в любом случае запретил им учиться в школе, которую звери отобрали у моего Царства, – фыркнул Орион, и его притворная доброжелательность мигом испарилась. – Вы ничего не знаете про образование. Да и откуда? Ваш народ едва ли уделяет ему внимание.

– А ваши едва ли уделяют внимание дипломатии, – парировал Малкольм, в голосе которого отчётливо читалось недовольство.

Взгляд Ориона стал ледяным, но стоило ему открыть рот, чтобы возразить, как в разговор влез Саймон.

– Когда ты отпустишь маму?

Птичий повелитель выпрямился и с явным трудом оторвал мрачный взгляд от Малкольма.

– Как только мы вас заселим, – ответил он. – Хотя, подозреваю, она захочет остаться и проследить за твоим обучением.

Саймона не волновало, захочет ли она остаться. Как только её освободят, можно будет привести план в исполнение.

– Обучением? – переспросил он, стараясь не проявлять любопытства относительно условий освобождения его матери.

– Ты будешь заниматься с репетиторами, пока не нагонишь остальных, – сказал Орион. – Хотя двенадцать упущенных лет – трудная задача даже для самых сильных специалистов.

– Я ходил в школу с детского сада, – хмурясь, ответил Саймон. – Я много чего знаю.

– И всё же тебе ничего неизвестно о Царстве, во главе которого ты когда-нибудь станешь, – сказал Орион. – Правителю не нужно разбираться в математике и химии. Наше образование – то, которое получил я в детстве, и то, которым с завтрашнего дня займёшься ты – делает упор на лидерских качествах, справедливости и, главное, законе. Это три столпа, на которые опирается любой хороший правитель. Вы согласны, Альфа?

– Ты упустил пару столпов, – пробормотал Малкольм. – Храбрость, самоотверженность и сострадание для начала.

– Если правитель руководствуется первыми столпами, остальные ему не нужны, – сказал Орион. – Может, поэтому в вашей стае и Царстве такой кавардак.

– В моём царстве? Посмотри на своё, старик. Посмотри, что с ним стало, пока ты бегал и пытался уничтожить мир.

Пока Малкольм говорил, Саймон заметил за окном нечто странное. На горизонте собирались Птицы. Сначала их было совсем немного, но число увеличивалось с пугающей скоростью, и вскоре машину будто окружило облако ястребов, соколов и ворон. Саймон заметил даже стайки гусей и уток, и когда рой стал таким плотным, что перекрыл солнечный свет, ругань в машине затихла.

– Что это? – спросил он истончившимся от страха голосом. – Что происходит?

Он едва смог выдавить из себя вопросы, а через мгновение тишину сотряс пронзительный крик – казалось, будто все Птицы до единой раскрыли клювы в вопле. Малкольм, выругавшись, прикрыл уши, и даже Уинтер поморщилась.

Однако Орион, сидящий рядом с Саймоном, усмехнулся.

– Они приветствуют своего новообретённого принца, – сказал он и широко раскинул руки. – Добро пожаловать домой, Саймон. Добро пожаловать на Ястребиную гору.

6
Ястребиная гора

Машина, рокоча, остановилась на склоне горы, и как только водитель заглушил мотор, деревья, окружающие грязную полянку, заполонили бесчисленные Птицы. Саймон осторожно приоткрыл дверь и ощутил на себе абсолютно все взгляды.

– Это Ястребиная гора? – удивлённо спросил он. Вокруг, куда не посмотри, тянулись деревья, а никаких деревенек и городков не было видно.

– Терпение, мой мальчик, – сказал Орион, которому водитель помогал выйти из машины. – Это вход для посетителей. Уинтер, дорогая, ты же помнишь дорогу?

Он впервые обратился к Уинтер по имени, тем более напрямую, и она дёрнулась так, что едва не выронила сумочку.

– Разумеется, – огрызнулась она и без лишних слов направилась к деревьям.

– Саймон, ты идёшь? – спросил Малкольм, стоящий между ними. Саймон шагнул к нему, но Орион положил ему на плечо крепкую руку. От жеста не веяло добротой; он будто заявлял на Саймона своё право.

– Я устрою внуку экскурсию, – подчёркнуто сказал Орион. – По небу.

Саймон вырвался из его хватки.

– Потом проведёшь, когда буду знать, где их поселят.

– Боюсь, это не предложение, Саймон, – сказал он с лёгким предостережением в голосе. – Мой внук не должен пользоваться гостевым входом, как простой…

– Простой кто? – перебил Саймон, скрещивая на груди руки. – Простой волк? Простая змея? – Он мотнул головой, не скрывая ненависти и отвращения. – Ты хотел взять меня с собой, и я пришёл. Но я тебе не доверяю, и я не брошу свою семью, чтобы ты выставил меня напоказ, как какой-то трофей.

Он пошёл к Малкольму с Уинтер, оставляя Ориона среди грязной прогалины. Птицы на деревьях беспокойно зачирикали, а их повелитель опасно сузил единственный глаз.

– Что ж, ладно, – сказал он, горделиво фыркнув. – Поскольку пойти я с тобой не смогу, увидимся в обеденном зале. После этого я представлю тебя девяти благородным семьям нашего Царства, а потом, может, останется время и на экскурсию. Если ты мне доверишься, конечно.

Орион кивнул водителю – и обернулся орлом с лёгкостью пловца, ныряющего в море. На мгновение его здоровый глаз остановился на Саймоне, и хотя дедушка ничего не сказал, Саймон ощутил его леденящую ярость.

Подобно урагану из перьев Орион взмыл в небеса, оставляя Саймона наедине с Малкольмом и Уинтер. Ну, относительно наедине, учитывая сотни птиц, наблюдающих за каждым их шагом. Содрогнувшись, Саймон поспешил нагнать спутников.

– Девять благородных семей? – спросил он негромко. – Это ещё кто?

Уинтер закатила глаза.

– Иногда я забываю, какой ты необразованный. Девять благородных семей – придворные Ориона. Они в основном сплетничают и собачатся между собой, надеясь заполучить внимание и поддержку, но могут приносить неприятности. Два года назад семья Лонан попыталась захватить трон, когда Орион заболел гриппом. И не казнили их за предательство только потому, что они сдали своего главу. Утверждали, что это он их заставил, а все остальные верны Ориону. – Она покачала головой, кривя губы в отвращении. – Кучка подлиз, вот они кто. Небось, бросятся тебе в ноги, как только Орион скажет, что ты его наследник.

– Чудесно, – пробормотал Саймон. Чего ему не хватало – так это кучки заискивающих подхалимов, следящих за каждым его шагом. – Как придём – нарисуешь мне карту.

– Только попробуй искать Осколки без меня, – сказал Уинтер, едва шевеля губами.

– Я и не собирался. Просто нужно знать, где они, чтобы… всё спланировать.

Их накрыла тень Малкольма, и тот кашлянул.

– Уинтер, если тебе есть что рассказать о Царстве Птиц, то сейчас самое время.

Она трагично вздохнула, будто от Саймона с Малкольмом можно было ждать одних лишь неприятностей.

– Все будут пытаться вас перехитрить. Для птиц это своего рода игра – всё время доказывать, что они правы. И если вы хотите втереться кому-то в доверие – поддавайтесь. Только незаметно, – добавила она. – Если сделаете вид, будто они могут вас чему-то поучить, то они постоянно будут виться поблизости.

– Значит, нужно прикинуться дурачком. Понятно, – сказал Саймон, хмурясь только сильнее.

– Нет. Не нужно. Нужно сделать вид, будто чему-то учишься, – сказала Уинтер. – А вы… – Она остановилась и повернулась к Малкольму. – Не давайте им повода взять вас под арест.

– Под арест? Меня? – Малкольм прищурился. – Пусть попробуют, и здесь тут же окажется всё Царство Зверей.

– И сколько анимоксов умрёт, потому что вы не способны сдержать свой норов? – горячо спросила она. – Орион вас ненавидит. Дайте ему повод – и он запихнёт вас в курятник.

– В курятник? – иронично фыркнул Малкольм. – Удачи ему. Я не курица.

– Нет, но осторожность не помешает, – не выдержала она. – Если не ради себя, то ради Саймона.

Малкольм выдохнул.

– Ладно, – проворчал он. – Долго нам ещё идти? Неудивительно, что Орион не прислал сопровождение.

– У вас есть я. И мы пришли, – сказала Уинтер. – Посмотрите наверх.

Саймон покорно поднял голову. Сначала он увидел только густую ярко-зелёную листву, закрывающую солнце, но быстро заметил что-то странное.

– Почему подвесной мост так высоко? – спросил он. Уинтер усмехнулась.

– Это не просто подвесной мост. Пойдёмте.

Она взошла за массивный дуб, но Саймон ещё немного посмотрел вверх, щурясь и пытаясь найти среди ветвей ещё что-нибудь необычное. Но листва перекрывала обзор, поэтому он неохотно поплёлся следом.

– Я думал, Птицы полетят за нами, но их нигде нет, – сказал он, огибая дерево. – Куда они…

Он застыл. Уинтер пропала. Хмурясь, он вновь обошёл крупный ствол, но ни её, ни змеи не было видно.

– Уинтер, это не смешно, – сказал он. – Ты где?

– Саймон. – Побледневший дядя стоял в паре метров от него. – Она здесь.

– Где? – снова спросил он. – Я не…

Бамс.

Что-то маленькое и твёрдое ударило его по голове. Жёлудь. Саймон, не ожидавший этого, пригнулся и едва увернулся от второго жёлудя.

– Что…

Третий ударил его в плечо, и он резко раздражённо обернулся.

– Уинтер, хватит баловаться…

Где-то над головой раздался негромкий смех, и Саймон наконец поднял голову. Уинтер сидела на ветке в нескольких метрах над землёй, развалившись на ней так, будто забиралась на это дерево ежедневно.

– Долго ты. Ты ведь понимаешь, что в этом Царстве все летают, да?

– Я… – Саймон нахмурил брови. – Могла бы предупредить.

– И пропустить представление? Ни за что. А теперь забирайтесь, пока мне не надоело вас ждать.

Саймон ещё раз обошёл дерево и только тогда заметил в стволе опоры для рук. В метре над головой к коре крепилась лесенка, но её ступени были слишком высоко для Саймона.

Он обернулся к дяде, белому, как бумага:

– Я взлечу. Вы дотянетесь?

Малкольм тяжело сглотнул.

– Кажется, она меня не выдержит.

– Выдержит, – сказала Уинтер, бросая очередной жёлудь, приземлившийся в сантиметре от ног Саймона. – Хватит трусить, залезайте уже.

Скривившись, Малкольм потянулся к опорам.

– Иди. Я разберусь, – сказал он, перехватывая руки поудобнее, но лицо его уже поблёскивало от пота.

– Должен быть другой способ подняться, – сказал Саймон, оглядывая лес так, будто в нём мог внезапно появиться лифт. – Какие-нибудь… верёвки.

– Саймон, хватит. Я только больше нервничаю. – Малкольм вытер лоб тыльной стороной ладони. – Не отвлекай.

– Вы справитесь, – подбодрила Уинтер, и Малкольм, тихо выругавшись, полез вверх.

Саймон нервно наблюдал за дядей с земли. Очень быстро у Малкольма задрожали руки, и когда тот потянулся к очередной ступени, он закусил губу, готовясь умолять его спуститься. Но Малкольм не сдавался и ступень за ступенью исчез за кроной. Саймон немного подождал, прислушиваясь, не понадобится ли дяде помощь, а потом прикрыл глаза и обернулся орлом.

– Дядя Малкольм? – окликнул он, хлопая крыльями и взлетая над веткой, где удобно расположилась Уинтер. – Вы где…

Он преодолел листву, и неожиданно мир словно изменился прямо перед глазами. Среди бесконечного моря зелени прятался целый город, простирающийся до самого горизонта. Но дома его не были похожи на косые домики на деревьях, про которые ему рассказывали в детстве; нет, все они были прочными, как самые обычные дома, – с дверями, крышами и даже яркими цветами, растущими на подоконниках. Платформы, закреплённые на массивных стволах деревьев, между собой соединялись подвесными мостами. А птицы…

Птицы занимали все ветви. Сойки, малиновки, воробьи, зяблики, – а краем глаза Саймон заметил даже соколов с ястребами, внимательно за ним наблюдающих.

– Ах, наконец-то! – По подвесному мосту к Саймону бежала девушка лет шестнадцати. В её длинных светлых волосах виднелись вплетённые перья, а одета она была в длинные голубые одежды, края которых трепетали на ветру, – Саймон в жизни не видел подобных нарядов. – Ваше высочество, приятно познакомиться. Я Порша Гейл, я провожу вас со спутниками ко дворцу.

– Я тебе не гость, – сказала Уинтер, поднявшаяся на соседнюю платформу. Малкольм, подрагивая, стоял рядом с ней, согнувшись и изо всех сил вцепившись в ступень лесенки. – Я здесь дольше жила, чем ты.

Порша оглядела Уинтер с ног до головы; Саймону показалось, что в глазах её мелькнула неприязнь, однако на губах тут же засияла улыбка.

– Уинтер! Как я рада тебя видеть. Мы с сёстрами очень скучали.

– Так скучали, что даже написать не могли? – Уинтер скрестила руки на груди и прожгла светловолосую девушку взглядом. – Так и чувствую вашу любовь.

Саймон, оставшийся в облике орла, кашлянул.

– У вас и дворец есть? – спросил он. – Я думал, что на Ястребиной горе просто… деревня какая-нибудь.

– На горе и вокруг неё выстроена целая сеть деревень, ваше высочество, – сказала Порша, отворачиваясь от Уинтер и глядя на него. – Некоторые стоят на деревьях, как эта, но семьи с маленькими детьми обычно живут в предгорье, на земле.

– А. Точно. И, эм… Я Саймон, – добавил он. – Просто Саймон.

– Боюсь, я серьёзно нарушу правила, если буду вас так называть, ваше высочество, – сказала Порша, изящно склонив голову. – Поверьте, вы привыкнете к титулу, а рано или поздно он вам даже понравится. Прошу, следуйте за мной.

Он неуверенно глянул на дядю, который уже слегка позеленел.

– Тут же безопасно, да? – спросил Саймон, спрыгивая на платформу и обращаясь человеком. – Мы не упадём?

– Разумеется, нет, – ответила она, глядя на него. На её щеках появились ямочки. – Повелитель птиц не стал бы подвергать подданных опасности, не беспокойтесь, ваше высочество.

Если что и могло заставить его беспокоиться, так эти слова. Но дядя ободряюще ему кивнул, поэтому он с явной неохотой пошёл за Поршей – девушка вернулась на мост, по которому шагала с уверенностью, которую Саймон испытывал только на земле.

Мимо них потянулись бесчисленные платформы и дома на деревьях – среди них были такие большие, что Саймон бы заблудился внутри, – и он заметил, что Порша подстраивалась под его скорость, а не под Уинтер и Малкольма. Поэтому, когда дядя шаг за шагом преодолевал подвесной мост, подозрительно натянувшийся под его весом, Саймон замедлился, делая вид, что от высоты его тоже ведёт. Без крыльев это было легко. Раньше у него никогда настолько сильно не кружилась голова – а сейчас, стоило взглянуть вниз, и хватка на верёвках усиливалась.

В лабиринте мостов и лестниц они были не одни. Поначалу он выхватывал лица в окнах только мельком, но чем дальше они шли, тем больше анимоксов она замечал на Ястребиной горе, и вскоре народу стало так много, что пришлось протискиваться между мужчинами и женщинами, одетыми в такие же яркие одежды, как носила Порша. У неё они были голубыми, но в основном встречались золотисто-жёлтые, а также оранжевые и изумрудные.

– Ваши одеяния несут в себе какой-то смысл? – спросил Саймон, взбираясь по очередной лестнице. Чем выше на гору они поднимались, тем массивнее и выше становились деревья. Видимо, их не трогали столетиями, и только поэтому они выдерживали такой вес. – Ну, цвета одежды.

– Они указывают на положение в обществе, ваше высочество, – сказала Порша, и на щеках её вновь показались ямочки. – Поскольку вы – представитель королевской семьи, вам выдадут тёмно-синюю мантию. Я – член одной из девяти благородных семей, поэтому я ношу небесно-голубой. – Она гордо указала на свой наряд. – Те, кто служит в армии, носят зелёный, а простолюдины – золотой. Ваши товарищи, как представители чужих Царств, будут вынуждены переодеться в оранжевый.

– В оранжевый? – взорвалась Уинтер, шагавшая за Саймоном. – Я не стану так унижаться…

– Но ты ведь из Царства Рептилий, или я ошибаюсь? – коротко спросила Порша. – Потому что если в документах какая-то ошибка, нужно срочно оповестить совет…

– Да, я не превращаюсь в птицу, зато я здесь родилась и выросла, – прорычала Уинтер. – В отличие от тебя.

Саймон остановился посреди моста и слегка попятился. Он редко видел Уинтер в таком бешенстве, но Порша даже не моргнула.

– Кажется, на тебе сказывается время, проведённое Царстве Зверей, – ровным голосом сказала она. – Возможно, пока ты живёшь здесь, стоит посещать уроки этикета. Как тебе известно, у нас есть специалисты, занимающиеся поведением гибридов.

«Гибридов». Это слово не было оскорблением – в отличие от «шавки», – но по тону Порши было ясно, что именно она подразумевала, и Уинтер раскрыла рот.

– Как ты смеешь, – произнесла она остро, будто резанула ножом. – Как ты смеешь, ты, ты…

Уинтер запнулась, видимо, подбирая оскорбление поядовитей, но Саймон не собирался это терпеть и повернулся к Порше.

– Мои родители тоже из разных Царств, – холодно сказал он. – И до сентября я вообще не знал про существование анимоксов. Может, мне тоже стоит сходить к специалисту по поведению гибридов, м?

На мгновение глаза Порши расширились, но она тут же скрыла удивление.

– Если того желает его высочество, – спокойно сказала она. – Жители Ястребиной горы стремятся получать новые знания из любых источников. Не сомневаюсь, приспосабливаться к нашему миру тяжело, и я готова с радостью посоветовать вам парочку курсов. Для вашей адаптации, разумеется.

– А есть курсы, где учат сопереживанию? – спросил Саймон. – Доброте? Правилам приличия?

– Я… – Порша глубоко вздохнула и выдавила очередную улыбку. В этот раз ямочек не было. – Уверена, мы подберём вам что-нибудь по вкусу, ваше высочество. Пройдёмте?

Они поднялись на третий ярус, где народу оказалось значительно меньше. Здесь дороги, вьющиеся между домов, практически пустовали – не было никого, за исключением нескольких людей в голубых и зелёных одеждах, и Саймон нахмурился. Почему-то на этом ярусе всё казалось грандиознее, больше, прибавилось украшений, а над остальными зданиями чуть возвышались дома размером с особняки, крепкие мосты между которыми были построены прямо из ветвей деревьев.

– Добро пожаловать во дворец, – гордо сказала Порша, – и ваш новый дом, ваше высочество.

Стражник в зелёном поприветствовал их кивком, когда они взошли на крепкий мост, и Саймон нервно оглядел возвышающийся впереди дом.

– Это дворец? – спросил он недоверчиво. Здание больше походило на очень, очень дорогой домик на дереве, и он бы не удивился, окажись на двери табличка с надписью «НЕ ВХОДИТЬ».

Порша кивнула.

– Фасад спроектирован так, чтобы сливаться с окружающей природой, однако интерьер придётся вам по вкусу.

– По вкусу? – переспросил Саймон удивлённо.

– Кто-то явно не жил на Манхэттене, – пробормотала Уинтер. Из-за её спины раздалось рычание Малкольма, тихое настолько, что Саймон расслышал лишь рокот его предостережения.

А потом услышал ещё кое-что – чей-то голос, красивый и мелодичный, едва слышный, но такой знакомый, и он всколыхнул в памяти что-то старое, выеденное прошедшими годами.

– Что это? – спросил он, останавливаясь посреди платформы и прислушиваясь.

– Вы о чём? – слишком уж быстро спросила Порша.

– Голос, – сказал Саймон. – Кто-то поёт?

Порша отвела взгляд.

– Боюсь, я ничего не слышу, – сказала она. Саймон нахмурился. Не обращая на девушку никакого внимания, он свернул на мост, который вёл навстречу мелодии. Она поспешила за ним, стуча каблучками по твёрдому дереву.

– Ваше высочество, боюсь, нас уже ожидают, – окликнула она. – Если мы опоздаем, повелитель…

– Плевать, – отрубил Саймон. Он пробежал по следующей платформе, позабыв про высоту и про то, что любой неаккуратный шаг мог привести к падению в пропасть. И вообще, у него были крылья, а равновесие внезапно показалось не таким уж и важным.

Когда он забежал поглубже в лабиринт мостов и дорог, мелодия стала громче, – и он наконец-то заметил небольшую пристройку у дворца, к которой вёл единственный подвесной мост. Перед дверью стояли двое мужчин в зелёном, но окна были распахнуты настежь, открывая взору Саймона женщину, поющую старую рок-н-ролльную песню, которую он не слышал уже много лет. Светлые волосы были заплетены в косу. Даже издалека Саймон видел, как сильно она похудела, – но всё равно не мог её не узнать.

– Мама?