Текст книги "Искусительница"

Глава 5

Выйдя из вагона, Синтия решила прогуляться по палаточному городку. Лениво покручивая на плече зонтик, она брела вдоль палаток и самодельных, наспех сколоченных хижин.

На некоторых строеньицах были прибиты куски фанеры с надписями «МАГАЗИН», «ЛАЗАРЕТ», «САЛУН», но в основном эти хлипкие сооружения служили жилищами для строителей дороги и их семей.

Палатки и хижины стояли прямо на голой земле; картину оживляли лишь редкие деревца, выделяющиеся среди брезентовых крыш. Вездесущая пыль липла к палаткам, висящему на веревках белью, гамакам и, разумеется, к людям.

Импровизированный городок был таким, каким его описывала Бет, – примитивным, угрюмым и перенаселенным. Но, прогуливаясь среди жилищ и наблюдая за хозяйками, которые болтали, стирая белье, готовя еду на открытых печурках или следя за ребятишками, девушка подумала, что это место столь же живо и полно энергии, как и обычный город с его улицами, заборами и многоэтажными зданиями.

Где бы Синтия ни появлялась, она производила настоящий фурор. Потрясенные женщины, забыв о делах, смотрели на нее. То и дело звучал шепот: «Кто это?» или «Посмотри-ка, до чего красивое платье!».

Не прошло и получаса, как Синтия пожалела о том, что не последовала совету Дэйва Кинкейда: ее элегантное платье покрылось пылью, а на пятке она натерла мозоль.

Черт бы побрал ее гордость! Не обращая внимания на взгляды любопытных, она сняла свои изящные туфельки и босиком побрела к вагону.

Войдя, швырнула в угол туфли и зонтик и повалилась в плюшевое кресло. Да уж, ничего не скажешь: с одеждой и обувью что-то надо делать.

На пятке темнела огромная кровавая мозоль. Скривившись от боли, Синтия осторожно стянула чулок и осмотрела ногу. Хромая, добрела до аптечки, но там не оказалось ни бинта, ни пластыря. Тогда она вернулась в спальню и нашла там мягкие тапочки. Синтия померила их и решила, что вполне сможет дойти в них до магазина. Посмотрев на себя в зеркало, она невольно рассмеялась: на ней было элегантное французское платье, отделанное страусовыми перьями, а из-под подола торчали носки нелепых тапочек. Сорвав шляпу, Синтия бросила ее на кровать и, хромая, пошла в магазин.

Уже стемнело, когда Дэйв вернулся в городок. Расседлав коня, он направился в свой вагон, не заглянув в столовую, чтобы поесть.

Вдруг до него донеслись громкие крики и возгласы мужчин. Обернувшись, он увидел толпу, собравшуюся вокруг большой бочки. Похоже, там играли в кости. Признаться, Дэйв не одобрял азартных игр, но понимал, что мужчинам, особенно одиноким, больше развлечься нечем. Поэтому раз в месяц в городке устраивали нечто вроде казино, и к ним даже приезжали проститутки.

Дэйв собрался войти в вагон, но услышал чей-то голос:

– Ну-ка бросьте им кость, Маккензи!

– Ох нет! – застонал Дэйв. – Какого дьявола эта женщина вытворяет?

Он думал, что Синтия Маккензи не сможет шокировать его сильнее, чем она это уже сделала, но выяснилось, что он недооценил ее. Подойдя к игрокам, он увидел поразительную сцену: тряся в руках игральную кость, она облокотилась о бочонок, а ее длинные стройные ноги и женственную попку плотно облегали узкие джинсы «Ливайс». Подумать только! Эта одетая дама выглядела более сексуальной и соблазнительной, чем другие женщины, которых он видел обнаженными.

– Мисс Маккензи! – грозно крикнул он. Готовясь бросить кость, Синтия обернулась к Дэйву, держа руку поднятой вверх. Остальные игроки тоже повернулись в его сторону.

– Прошу вас пройти в мою контору, – сухо проговорил он.

– Непременно приду, как только закончу игру, – пообещала Синтия.

– Нет, немедленно, мисс Маккензи. – Резко повернувшись, Дэйв направился к вагону.

– Прошу прощения, мальчики. Может, смогу сыграть с вами завтра вечером.

– Черта с два ты с ними сыграешь! – вполголоса пробормотал он.

Войдя в контору, Кинкейд зажег лампу, повесил на крючок шляпу и ремень с кобурой. Едва он сел за стол, как вошла Синтия.

– Закройте дверь! – приказал он. Девушка повиновалась молча, но с улыбкой, еще более распалившей гнев Дэйва.

– Какого черта вы добиваетесь, леди?

– Не понимаю, о чем вы, – невинным голоском отозвалась Синтия.

– О том, что, кроме несчастных случаев, нехватки оборудования, недостатка времени, у меня в городке есть еще масса других проблем. И я не хочу разбираться с мужчинами, которых вы выведете из себя!

– О чем вы, Кинкейд? Я, между прочим, прекрасно лажу с мужчинами.

– Да, в этом можно не сомневаться. Думаю, вы с ними слишком хорошо ладите! Не пройдет и недели, как они будут готовы глотку друг другу перерезать из-за вас! Но я не позволю вам мешать работе, леди! Нравится вам это или нет, но вы уедете в Денвер следующим же поездом! – рявкнул Дэйв.

– Но я лишь играла с ними в кости…

– Одетая, как… как обольстительница!

– Вы же сами сказали мне одеться по-другому, – пожала плечами Синтия. – Что плохого в моей одежде?

– Если не считать того, что это не женская одежда, вы выглядите вульгарно, – заявил он.

– Вульгарно?! – возмутилась она. – Да я же закрыта с головы до ног!

– Эти штаны не оставляют никакого простора воображению, мисс Син.

Наклонившись к Дэйву и глядя ему прямо в глаза, Синтия проговорила:

– Да, если речь идет о вашем больном воображении, мистер Кинкед[6]6
  Cad (англ.) – хам.


[Закрыть]. – Повернувшись, она направилась к двери. – К тому же я – одна из совладелиц этой дороги, так что, что бы вы ни говорили, я остаюсь!

– Не важно, чем вы владеете, леди, приказы здесь отдаю я, – отрезал Дэйв. – Здесь место только тем людям, которые выполняют какую-то работу, так что вам лучше подыскать другое место для развлечений.

Он услышал стук закрывшейся двери.

Синтия не спала, думая о Дэйве. Этот человек приводил ее в ярость, но вместе с тем очаровывал. Он не выходил у нее из головы.

Вспоминая все их встречи, Синтия пришла к выводу, что нравилась Дэйву, так же как и он ей. Ей оставалось лишь заставить его признаться в этом. А потом, когда он извинится за все свои дерзости, они продолжат то, начало чему было положено поцелуем.

Уже засыпая, девушка подумала, что манипулировать Дэйвом непросто – ей придется приложить немало усилий. С ним будет нелегко.

Проснувшись на следующий день, Синтия улыбнулась. Она хорошо отдохнула и была готова к битве. Что же ей для начала сделать, чтобы угодить Кинкейду?

Одевшись, она вышла на улицу. К ее удивлению, рабочий день был уже в разгаре, а Дэйв уехал к дальнему концу строящейся ветки. Но так легко Синтия сдаваться не собиралась – она решила поехать туда же. Выбрав в сарае рабочую лошадь, запрягла ее и выехала из города. Дорога отняла у нес больше времени, чем она предполагала, но сориентировалась она без труда. Доехав до места, Синтия осмотрелась.

Работа здесь кипела: по металлическим рельсам стучали кувалды, что-то выкрикивали рабочие, уставшие кони-тяжсловозы подвозили вагоны с рельсами и оттаскивали от полотна дороги землю и камни. Все вокруг было окутано клубами серой пыли.

Дэйв с озабоченным видом подошел к Синтии.

– Возникли проблемы, мисс Маккензи? – спросил он.

– И вам добрый день, мистер Кинкейд, – улыбнулась Синтия.

– Здесь не до светских условностей, мисс Маккензи, – проговорил он сердито. – Что вы здесь делаете?

– Я решила проехаться верхом, чтобы посмотреть, как идет работа, – заявила Синтия.

– Зачем? – нетерпеливо спросил Дэйв.

– Признаться, я просто схожу с ума от вида потных полуобнаженных мужских тел.

– Мисс Маккензи, мы здесь строго придерживаемся правила: детям и женщинам не место на стройплощадке.

– Почему же?

– Здесь слишком много машин и другого оборудования, так что находиться здесь опасно. Поэтому я решил, что жен-шины и дети должны оставаться в городке.

– Да? Что ж, я хочу, чтобы вы знали: я всегда сама принимаю решения.

– Не сомневаюсь в этом. Но видите ли, за безопасность здесь отвечаю я, поэтому приказы отдаю тоже я. Так что, если вы остаетесь на месте строительства, прошу вас не покидать городок. Я достаточно ясно выразился, мисс Маккензи?

– Я сама могу о себе позаботиться, – возмутилась Синтия, – и не намерена выполнять чьи-то приказы! Он не обратил внимания на ее вызывающий тон.

– На обратном пути советую держаться дороги, – хмуро произнес Дэйв. – А то как бы вам не заблудиться.

– Я всегда знаю, куда еду, Кинкейд, – заверила его девушка.

– Если не ошибаюсь, вы говорите о вашей способности ориентироваться?

– Похоже, я действительно вам не нравлюсь, Кинкейд.

– А вас это волнует, мисс Маккензи?

– Признаться, особенно задето мое любопытство, – улыбнулась Синтия.

– От любопытства кошка сдохла, вы не забыли, леди? – И Кинкейд ушел.

Пришпорив коня, Синтия поехала обратно. Как же этот человек раздражал ее! И на этот раз ему удалось одержать над ней верх! Но в борьбе с мужчинами Синтия была отнюдь не новичком. Она была уверена: способ обуздать Дэйва непременно будет найден.

Жизнь в городке только оживала, когда Синтия вышла из своего вагона и, приблизившись к жилищу Дэйва, постучала в дверь.

– Входите! – крикнул он.

Девушка решительно вошла и удивленно замерла на месте. Босой, одетый лишь в вылинявшие джинсы, Дэйв брился перед висящим на стене зеркальцем.

– А, это вы! – недовольно проворчал он. Полуодетый, Дэйв показался Синтии еще выше и мускулистее. Ее взгляд скользнул на его грудь: темная поросль волос, опускаясь, уходила узкой дорожкой под расстегнутый пояс джинсов.

– Доброе утро, босс. – Она старалась говорить весело, хотя в горле ее застрял ком.

Дэйв сполоснул бритву в тазике с водой и продолжал бриться.

– Чего вы хотите, мисс Маккензи?

– Я приехала сюда, чтобы делать что-то полезное, – начала Синтия.

– Например?

– Ну-у… Я могла бы помочь вам одеться. Рука Дэйва, державшая бритву, замерла.

– А мне-то казалось, что вы специализируетесь на раздевании мужчин. – И он вновь принялся скрести намыленные щеки и подбородок.

– У меня много самых разных талантов, – продолжала дразнить его Синтия. – К примеру, я могла бы добрить вас. Не сомневайтесь: я отлично справлюсь с этим. Мне часто доводилось брить Ро… – Она осеклась. – Моего бывшего жениха.

– Бывшего жениха? – ехидно переспросил Дэйв. – Что же произошло? Он внезапно прозрел?

– Нет, не он, а я.

– Поведайте мне подробности этой истории, пока я не позавтракал и мой желудок пуст. Девушка усмехнулась:

– Вам не разозлить меня, как бы вы ни старались. Так что, пожалуй, лучше заключить соглашение.

– Что ж, до завтрашнего дня я могу потерпеть. – Дэйв стер с лица остатки мыльной пены полотенцем. – Завтра утром здесь будет товарный состав, на котором вы уедете.

– Посмотрим, – проговорила Синтия и, подойдя к столу Кинкейда, села на его стул.

– Да вы хромаете, мисс Маккензи. Подвернули лодыжку? – Насмешливое выражение его лица выводило ее из себя.

– Нет, мистер Кинкейд, я не подворачивала лодыжки, – спокойно ответила Синтия.

Почистив зубы, Дэйв выплеснул мыльную воду за окно.

– Ну а теперь, когда мы, кажется, достигли соглашения, почему бы вам не уйти отсюда, чтобы я мог завершить свой туалет?

– Какой смысл мне уходить? – пожала плечами она. – Я ведь уже пропустила самую интересную его часть.

– Леди, да вы просто бесстыдны! – вскричал Дэйв, усаживаясь на стул.

«Господи, как он красив!» – пронеслась мысль у Синтии, не сводившей глаз с широких плеч и груди Дэйва, пока тот натягивал носки и сапоги.

Дэйв перехватил ее взгляд.

– Что еще? – недовольно спросил он.

– Ничего, – неожиданно занервничав, ответила девушка. – Я… После того, как вы вчера ушли, я просмотрела некоторые счета и, кажется, догадалась, в чем причина нехватки оборудования.

– Представляю, – пробурчал Дэйв, засовывая в джинсы полы сорочки и застегивая ремень.

– Я, между прочим, отлично разбираюсь в цифрах.

– Да, в особенности когда они касаются денег. Я обратил на это внимание еще в тот день, когда нотариус читал завещание вашего отца.

– Мне казалось, мы заключили соглашение, – прошептала она укоризненно.

– Ну хорошо. Так что же вы скажете по поводу постоянной нехватки рельсов?

Схватив листок бумаги и карандаш, Синтия принялась быстро делать расчеты.

– Итак, в погонной миле пять тысяч двести восемьдесят футов. А рельсы в длину составляют двадцать шесть футов. Стало быть, на погонную милю дороги уходит четыреста шесть рельсов.

– Верно, – кивнул Дэйв, подойдя к девушке. От него исходил волнующий аромат.

– Значит, на каждую милю вам не хватает двух футов…

– Да, поэтому каждые тринадцать миль мы добавляем по два рельса или приблизительно четырнадцать рельсов на сто миль, – пояснил Кинкейд.

– Выходит, вы уже думали об этом, – разочарованно протянула Синтия.

– Разумеется.

– А вы посчитали рельсы с обеих сторон? – с надеждой спросила Синтия.

– По двадцать восемь рельсов с обеих сторон, то есть всего пятьдесят шесть, – усмехнулся Кинкейд. – Замечательно, что вы хотите помочь мне, мисс Маккензи, но я уже давно все просчитал. К тому же мы проложили двести миль дороги, и лишь на последние мили стало не хватать рельсов.

– Но это означает, что их отгружается меньше, чем следует, либо рельсы делают короче, чем следует, – предположила девушка.

– Вчера я отдал распоряжение проверить очередную поставку, но то, что рельсы могут укорачивать, мне и в голову не пришло, – признался Дэйв. – И все же, думаю, дело не в этом. Ведь рельсы отливают, и, для того чтобы изменить их длину, понадобилось бы дополнительное оборудование, а это, в свою очередь, потребовало бы дополнительных затрат. К тому же мы несколько лет покупаем рельсы у одной компании, которая показала себя честным партнером. – Кинкейд нацепил на голову шляпу. – Я собираюсь завтракать. Вы идете?

Синтию не надо было долго уговаривать. Решительно отодвинув стул, она кивнула:

– Да, иду.

– А вам когда-нибудь доводилось есть в столовой на колесах? – поинтересовался Дэйв, пока они шли к вагону.

– Разумеется, – кивнула Синтия. – Путешествуя по Европе, я много раз бывала в вагонах-ресторанах.

– Я говорю не об этих дорогих заведениях, а о простых столовых, в которых питаются работники, занятые на строительстве дороги, – пояснил Кинкейд. – Думаю, там многое удивит вас и потом вы будете развлекать друзей живописным описанием этого завтрака.

Войдя в вагон-столовую, Синтия поняла, что Дэйв имел в виду. Середину вагона занимал длинный стол, прибитый к полу гвоздями, а по его обеим сторонам тянулись узкие скамейки. Кинкейд взял для них по ножу и вилке с подноса, на котором горой были навалены приборы. Потом они направились к деревянным кадкам.

– Что будете есть: хлеб или кукурузную лепешку? – спросил Дэйв.

– Хлеб.

Сунув руку в одну из кадок, Кинкейд достал два куска хлеба.

– Держите, – сказал он, вручая Синтии хлеб и приборы, которые она едва не уронила на пол. Дэйв взял с подноса пару жестяных кружек и зачерпнул кофе из бадьи с ароматным напитком. – Давайте сядем вон там, – предложил он, кивнув на свободные места в углу вагона.

Большинство работников уже заканчивали завтрак. Как только они уходили, к их местам подбегали мальчишки, помогавшие в столовой. Они быстро протирали жестяные тарелки, прибитые к столу.

– Просто замечательно, – сухо проговорила Синтия, которую этот способ мытья посуды привел в ужас.

– Можете как-нибудь иначе накормить сотню человек в день? – с иронией спросил Дэйв.

– А эти люди часто болеют?

– Нет, мисс, эти люди здоровее и сильнее тех мужчин, с которыми вам доводилось иметь дело, – заверил Синтию молодой человек, – Рада это слышать, – пробормотала девушка, покосившись на стоявшую перед ней тарелку. – А где же меню?

– А оно ни к чему – еда каждое утро одна и та же. Будете бекон? – спросил он, потянувшись к одной из ближайших кадок.

Синтия заметила, что такие кадки стояли вдоль всего стола примерно на расстоянии ярда друг от друга.

– Кусочек, – ответила Синтия. Дэйв вынул несколько кусков бекона и, положив один на тарелку своей спутницы, бросил остальные себе.

– Жареной картошки? – предложил он, потянувшись к другой кадке.

– Нет, благодарю вас, хлеба с беконом достаточно. Я, знаете ли, слежу за весом.

– Зачем? Вы ведь в состоянии носить едва ли не самые узкие джинсы, – сказал Дэйв, положив себе картошки.

– Я обратила внимание, что мои джинсы будут пошире ваших. Кажется, вы сказали, что едите одно и то же каждое утро? – спросила Синтия, откусив кусочек бекона, и быстро предложила:

– А если я приглашу вас на завтрак завтра утром?

– Не беспокойтесь. Мне нравится есть с рабочими. В это время мимо них прошли двое мужчин.

– Доброе утро, Син, – кивнули они. – Дэйв. Синтия узнала в них своих партнеров по игре в кости.

– Доброе утро, ребята, – приветливо сказала она. Позавтракав, Кинкейд встал.

– Мне было очень приятно в вашей компании, мисс Маккензи, но пора и за работу.

Дэйв быстро вышел из столовой, оставив Синтию в обществе мужчин, не сводивших с нес глаз. Она долго сидела в вагоне-столовой, медленно попивая кофе. Потом Синтия встала и направилась в свой вагон.

Приготовив себе графин лимонада, девушка вышла на смотровую площадку. Волдырь на ноге все еще болел, поэтому она сняла чулки, чтобы ранка подсохла на ветру. Бинта в местной лавочке не оказалось, доктор уехал куда-то по делам, поэтому ей оставалось или ходить босиком, или стирать ногу в кровь жесткими туфлями.

Размышляя об этом, Синтия вдруг увидела маленькую девочку, с интересом наблюдавшую за ней. Малышка походила на бродяжку: длинные светлые волосы безнадежно спутались и свисали вниз неопрятными лохмами, один чулок спустился и болтался на лодыжке, убогое платьице давно нуждалось в стирке.

– Привет! – крикнула ей Синтия.

– Мэм?

– Как тебя зовут, детка?

– Мэгги Рафферти. – Представившись, девочка шагнула к Синтии. На вид ей было не больше шести-семи лет.

– Как дела, Мэгги? А я – Синтия. Хочешь подняться ко мне на площадку?

– Дедушка велел мне не беспокоить людей, когда его нет.

– Но ты совсем не побеспокоишь меня, детка, ведь я тут одна. Хочешь стаканчик лимонаду? – предложила Синтия.

– Я никогда не пробовала лимонад и не знаю, нравится он мне или нет. Зато я пила шоколадное молоко, вот оно очень-очень вкусное. У вас, случайно, нет шоколадного молока?

– К сожалению, нет, Мэгги. – Синтия вспомнила, что не пила шоколадного молока с тех пор, как была девочкой, хотя оно очень ей нравилось.

Подойдя к вагону, Мэгги села на край площадки.

– А что у вас с ногой? – полюбопытствовала она.

– Я натерла пятку, и мозоль никак не заживает.

– Да, такие мозоли всегда очень болят. У меня однажды была такая же на пальчике, и дедушка проткнул ее иголкой, назвав кровавым волдырем. – Личико девочки скривилось. – Пошла кровь, но мозоль быстро прошла.

– Боюсь, этот волдырь так быстро не заживет. Давай-ка зайдем в вагон – уверена, у меня найдется что-нибудь вкусненькое к лимонаду.

Когда они вошли в вагон, Мэгги восхищенно ахнула.

– Я в жизни не видала такой красоты! – воскликнула она.

– Хочешь посмотреть остальные помещения? – предложила Синтия.

– А можно?

– Разумеется, дорогая.

Мэгги осторожно провела ладошкой по мягкому дивану.

– Вы здесь спите? – спросила она.

– Нет, для этого есть спальное купе.

– Наверное, вы самая богатая женщина на свете, если у вас есть такие прекрасные вещи, – прошептала Мэгги.

– Вообще этот вагон принадлежал моему отцу, но несколько недель назад он умер.

Мэгги продолжала внимательно осматривать гостиную, дотрагиваясь до всех ламп и фарфоровых статуэток на столах.

– Мой папа тоже умер, – сказала она.

– Мне очень жаль, Мэгги. Знаешь что, иди-ка в ванную – вымоешь там руки, а потом мы с тобой поедим и выльем лимонада. – И Синтия распахнула дверь ванной.

– Боже мой! – по-взрослому охнула Мэгги. – Вот это да! Вот это красота! – Она, оторопев, смотрела на ванну на ножках в виде птичьих лапок, рядом с которой стоял нагреватель для воды. – А это что такое?

– Ванна, – объяснила Синтия.

Видя восхищение девчушки, Синтия ощутила смущение.

– А мы с дедушкой всегда моемся в деревянном корыте, – пролепетала девочка.

– Так вы с мамой живете у дедушки?

– Нет, только я. – Мэгги взяла кусок мыла. Понюхав его, она улыбнулась. – Как хорошо пахнет!

– А что с твоей мамой, Мэгги? – поинтересовалась Синтия.

– Она умерла. Остались только я и дедушка. Господи, как, наверное, здорово купаться в такой большой белой ванне!

– Хочешь искупаться, Мэгги? Пожалуйста.

– Вы серьезно? – Девочка тут же начала снимать туфли.

– Нет, сначала надо подогреть воду. Давай пока посидим, ты выпьешь лимонаду с печеньем, а потом сходим в магазин и купим тебе другую одежду.

– А моя разве плохая? – удивилась Мэгги.

– Милая, нет никакого смысла купаться, а потом надевать на себя грязные вещи. Я даже разрешу тебе взять мое туалетное мыло.

– Вы… Мне?..

– Да, я и тебе!.. – воскликнула Синтия, заметив, как изменилось лицо малышки.

Включив нагреватель, Синтия села за стол вместе с Мэгги.

– Тебе понравился лимонад? – спросила она, когда девочка выпила целый стакан.

– Да, он очень вкусный, – вежливо проговорила Мэгги, – но все-таки шоколадное молоко вкуснее.

– Так тебе не понравился лимонад?

– Честно говоря, нет. – Мэгги хихикнула.

– Так я и подумала, маленькая лгунишка. – Улыбнувшись, Синтия взъерошила волосы Мэгги. – А теперь пойдем в магазин. Когда мы вернемся, вода уже согреется.

И, даже не посмотрев в сторону твердых кожаных туфель, Синтия сунула ноги в тапочки, в которых щеголяла последние два дня.