Текст книги "На просторах судьбы"

ГЛАВА 6

Волны океана, лениво накатывающие на прибрежный песок в свете полной луны, неся энергию чистоты и спокойствия, являли собой умиротворяющее зрелище. Великий водный организм находился сегодня в хорошем настроении, и его доброе дыхание, дающее прилив сил в физические члены человеческого организма, особенно остро ощущалось на берегу. Но даже за тысячи шагов от воды умеющий разбираться в тонких энергиях природы человек смог бы без особого труда уловить эти благословенные излучения.

Молодой жрец умел это делать. Идя у самой кромки прибоя, он через дыхание, а также всем остальным телом с наслаждением впитывал чистые океанические эманации, которые в полнолуние определённых дней года были особенно сильны.

Собственно жрец делал то, что делает любой человек, когда ощущает потребность в пище. Но физическая пища даёт лишь временное утоление голода, и силы, получаемые через её потребление, также быстро исчерпываются. Тогда как токи, исходящие от воды, а также от таких стихий давали настолько сильную энергетическую подпитку, что подготовленный особенным образом человек – а жрец был именно таковым – мог ничего не есть по несколько недель, при этом практически не нуждаясь даже в столь необходимых человеческому организму вещах, как вода и сон.

Жрец шёл один. Минуло две полных луны, с тех пор как он в последний раз видел своего верного друга. И хотя чувствовал, что кот по-прежнему жив и здоров, тем не менее, ощущал за его судьбу небольшое беспокойство.

Когда молодой человек уходил в свои странствия, он знал – его ждёт тяжёлый, полный опасностей, неожиданных встреч и столкновений путь. Но он даже и не предполагал, что эти обязательные составляющие его настоящего существования проявятся так быстро. Как оказалось, судьба или те, кто следит за её неукоснительным исполнением, уже подготовили двум друзьям их первое совместное испытание.

Когда, покинув пещеру богочеловека, они дошли до берега солёных вод, являвшихся частью вдававшегося вглубь земли океана, то некоторое время продвигались абсолютно спокойно и в полном одиночестве, искренне радуясь воде, словно дети игрушкам. Именно тогда жрец подумал, что столкновения, которые им обязательно предстоят, ещё не скоро примут свою материальную форму. Но, как вскоре выяснилось, он ошибался, ибо даже людям, умеющим видеть невидимое, дано узреть лишь то, что помогает им в их развитии и никак не более этого. Ведь, зная всё наперёд, человек, если только он не прошёл все положенные ступени, не смог бы нормально развиваться, а топтание из жизни в жизнь на одном месте неизбежно приведёт к регрессу и настоящей смерти бессмертного.

Так по прошествии десяти дней, ранним утром, когда друзья спокойно шли вдоль берега залива, наслаждаясь покоем и царящей вокруг гармонией, их неожиданно и одновременно настиг флюид близкой опасности. Этот сигнал, пришедший со стороны суши, почти автоматически заставил жреца развернуться на девяносто градусов, то же самое сделал и кот. Но если человек оставался внешне совершенно спокоен, зверь являл собой существо, готовое к бою, уже абсолютно точно знавшее, что его ожидает. Присев, почти прижавшись брюхом к песку, кот собрал своё тело, готовясь в случае необходимости совершить мгновенный прыжок. Шерсть у него на загривке стояла дыбом, когти были выпущены, а в глазах светилось выражение упрямой решимостью.

Глядя на поведение зверя, жрец ясно понял – сейчас на них будет совершено нападение. Он бросил быстрый взгляд в разные стороны, и осмотр местности окончательно убедил его в этом. Несмотря на близость моря, ландшафт вокруг них как две капли воды походил на место последней стычки. Даже цвет скал был одинаков, правда, здесь они были практически разрушены.

Тягучее чувство невидимой опасности продолжало стремительно нарастать. И хотя физическое зрение по-прежнему не улавливало вокруг ни малейшего движения, было понятно, что за ними внимательно наблюдают, пока открыто не проявляя враждебных намерений.

– Идём, – тихо сказал жрец коту. – Идём пока есть время, возможно, всё обойдётся.

Осторожно ступая лапами по песку и по-прежнему не сводя взгляда с камней, кот послушно двинулся вперёд. Жрец, идя следом, в свою очередь также прощупывал окружающее пространство, посылая в левую сторону волны, которыми он делал нечто вроде съёмки местности. Однако это практически ничего не давало, и пресловутый флюид продолжал всё также исходить одновременно с трёх сторон, только море дышало спокойствием.

Друзьям не дали уйти далеко. По-видимому, тот, кто принимал решения, всё же решил напасть на эту странную пару, и сигналом к этому послужил каменный топор, брошенный в них из-за большого обломка скалы. Человек и зверь одновременно увидели летящее в их сторону оружие, и жрец, мгновенно сосредоточившись, заставил топор упасть, не долетев до цели. И снова, как и за много дней пути от этого места, отовсюду показались полуголые дикие люди с тёмной кожей, и их души, увы, по своей цветовой гамме полностью соответствовали телу.

«Да, в жизни всё повторяется», – только и успел подумать жрец, как прорезавший воздух гортанный крик, служивший у дикарей призывом, заставил эти неразвитые создания броситься в атаку.

Это уже действительно была практически точная копия предыдущего нападения. Правда, теперь у жреца имелось время, а за спиной не было той, ради которой он мог пойти на что угодно, в том числе и на убийство с применением магических действий. Да и разговор с посвящённым оказал на него определённое влияние. Поэтому сейчас жрец он во что бы то ни стало, хотел удержаться от нанесения телам дикарей какого-либо вреда. Для этого в те несколько отпущенных ему мгновений следовало найти то необходимое и единственно правильное решение. И он, кажется, его нашёл.

– Уходи по морю, – быстро сказал жрец, обращаясь к коту и одновременно делая то, что его бывший наставник называл укрощением времени. Это упражнение всегда давалось жрецу с огромным трудом и только в спокойной обстановке, но в этот раз у него всё получилось, время поддалось воле человека.

Совсем по-другому обстояло дело с котом, который смотрел на жреца полным недоумения и удивления взглядом. Зверь был готов к драке и искренне не понимал, почему они должны отступить перед кучкой низших животных. Именно так он воспринимал атакующих их дикарей. Жрец, в свою очередь, хорошо понимал друга. В глубине души у него возникло желание собрать все свои силы и перебить эти вооружённые камнями ничтожества, однако сейчас он сумел удержаться.

– Послушай, друг, – обратился жрец к коту. – Я не хочу вступать с ними в бой. К тому же тебя могут убить или ранить, а мне бы не хотелось терять такого друга. Немедленно заходи в море и плыви, встретимся у устья большой реки к югу отсюда.

Умный зверь всё понял и бросился в волны. А жрец, отступив к самой воде, в тот же миг был вынужден повернуться к дикарям, чтобы остановить целый град несущихся в его сторону камней. Камни упали, не долетев до него, но дикарей это не смутило. Встретившееся в этот раз племя по уровню своего развития стояло много ниже того, что было в первый. Эти полулюди даже не знали, или, вернее, не понимали, что такое магия и, стоя на самой низшей ступени человеческого развития, при случае охотно поедали себе подобных. Такие существа меньше чем кто-либо другой имели право на неприкосновенность, но жрец пока побеждал эмоции и в ответ на агрессию не стал отвечать ударом, а просто закрылся магическим кругом.

Дикарей, подбежавших к нему на расстояние нескольких шагов, не остановило и это. Они не могли переступить через невидимую стену, но не переставали пытаться это сделать и по-прежнему швыряли в жреца камни, которые, отскакивая от стены, попадали в них самих. Дикие люди, имея зачаточный интеллект, просто не понимали, с чем имеют дело, и продолжали ломиться через круг одновременно со всех сторон.

Прошло несколько часов. Жрец, по-прежнему находясь в защищающем его круге, был в большом затруднении, ибо не знал, что ему делать дальше. Дикари, судя по всему, не собирались никуда уходить до тех пор, пока он не попадёт к ним в руки, и с каждой минутой их становилось всё больше и больше. Конечно, жрец мог держать подобную стену достаточно долго, во всяком случае, до утра следующего дня время у него было, но это не решало проблему, дикари явно не собирались отступать, и он понимал почему. Без особого труда, читая их примитивные мыслеобразы, жрец быстро уловил то главное, что послужило причиной совершённого на него нападения. Диким людям было необходимо человеческое тело, чтобы принести его в жертву какому-то своему идолу. Жрец также узнал, что племя живёт не здесь, а где-то в горах к северу отсюда.

В сущности, дикари не представляли для жреца большой угрозы. Он мог снять стену и мгновенно использовать построившие её энергии для полного и быстрого уничтожения врагов. Но хотя всё его существо просило это сделать, жрец держался, надеясь в этот раз обойтись без трупов. Он хорошо понимал – эта встреча неслучайна и очень важна для его будущего, которое во многом будет зависеть от того, как ему удастся выкрутиться из этой ситуации.

Уже наступал вечер, когда жрец, чьё сознание всё больше и больше наполняла ненависть и жажда истребления, решил действовать, опасаясь, что дальнейшее ожидание заставит его окончательно потерять голову. Он сел на песок и настроившись необходимым образом, некоторое время втягивал в себя энергии окружающей природы, усиливая этим оба своих тела – видимое и невидимое. Затем, поднялся на ноги, резко раздвинул круг в стороны, далеко отбросив находившихся с той стороны дикарей, и бросился бежать. Дикарей это не смутило, и с громкими негоду-ющими криками они ринулись следом.

Несясь по берегу так, как уже давно не бегал, жрец всей кожей ощущал десятки направленных ему в спину глаз, чьи обладатели горели одним единственным желанием – поймать, а затем предать жестокой смерти. Это позорное бегство приводило жреца в бешенство, которое захлёстывало сознание и прямо подбивало на то, чтобы остановится и уничтожить дикарей – всех до единого!

Жрец уже достаточно далеко оторвался от своих преследователей, ибо кроме физических органов у него были хорошо развиты невидимые жизненные центры, когда тёмное начало по имени самолюбие, всего чуть-чуть перевесив чашу весов, мгновенно лишило его самоконтроля. Оно заставило остановиться и, развернув лицом к доставшим его дикарям, которые в свою очередь служили только орудием, нанести яростный, многократно усиленный ненавистью энергетический удар, разом сваливший не менее пяти человек. Удар был настолько силён, что тела погибших лёжа на песке, некоторое время дымились, словно были изнутри пожираемы огнём.

Такое успешное начало придало жрецу ярости и удесятерило его силы. Сконцентрировавшись, буквально сжавшись в одну точку, он с наслаждением бил силовыми ударами по ставшим ему врагами дикарям, никому не давая приблизиться к себе достаточно близко. Однако дикарей это не останавливало, и они продолжали энергично нападать, меча в него камни и примитивные топоры.

Уже полтора десятка тел лежало на песке, когда этой странной битве, от которой жрец даже почувствовал некоторое удовольствие, неожиданно пришёл конец. В то время, ему ещё не было известно одно из главных правил войны, призывавшее помнить о тыле. Этим-то и воспользовался один из противников и, зайдя сзади, нанёс ему сильный удар по голове. Тело жреца в этот миг в прямом смысле слова напоминавшее грозовую тучу, было столь сильно наполнено токами, что дикарь погиб на месте, словно действительно был внезапно поражён молнией. Но и жрец от удара потерял сознание и упал на землю. Оставшиеся в живых дикари, испуская радостные вопли, подбежали к нему, связали по рукам и ногам и, подвесив на палку, быстро понесли в северном направлении.

Раскачиваясь на палке, молодой человек медленно приходил в себя. Наконец, сознание вернулось окончательно, и он получил время обдумать создавшуюся ситуацию и свои собственные дальнейшие действия. Итак, он не выдержал экзамен, поддался эмоциям, и состояние пленника есть следствие его собственной неразумности и слабости, честно и с некоторой иронией признался жрец сам себе. Немного поразмыслив, он решил, что сможет без особого труда уйти от пленивших его дикарей. Для этого нужно было лишь выждать время, когда они перед выполнением своего обряда жертвоприношения поставят его на ноги. А пока в ожидании нужного часа не предпринимая ничего видимого, следовало как можно скорее восстановить затраченные силы.

Странное положение тела не доставляло жрецу неудобств и не мешало размышлять. Не особенно повлиял на него и удар по голове. И хотя травма была достаточно серьёзной, жрец знал – такой пустяк не мог сколько-нибудь существенно ограничить его искусство магии. Другое дело, что, нанося по дикарям энергетические удары, он очень сильно себя перенапряг. И сейчас, спокойно обдумывая произошедшее, сам удивлялся, как его внутренние органы не спеклись от той страшной силы, которую он пропустил через себя за такой короткий промежуток времени и в столь большом объёме. Получалось что его потенциальные возможности много выше тех, чем он сам предполагал.

Когда дикари дошли до стоянки своего племени, наступило утро следующего дня. Ещё ночью прочитав их примитивные мыслеобразы, жрец узнал, что обряд жертвоприношения осуществляется на закате солнца. Это устраивало его как нельзя кстати. Теперь он заранее был в курсе всех действий своих противников, без труда читая их мысли, да и язык на котором они между собой общались, был столь же прост, как язык животных.

В стойбище дикари сняли жреца с палки и, не развязывая, положили возле жертвенного столба. К нему подошёл местный колдун, который и был тем, кто непосредственно осуществлял сам процесс жертвоприношения. Оглядев пленника, колдун поинтересовался, как именно его захватили. Показывая в сторону жреца пальцами, дикари заговорили все сразу, описывая во всех подробностях, что происходило во время схватки. Рассказ, судя по всему, несколько озадачил колдуна, и присев около жреца он осторожно ткнул его в грудь. Затем, видя, что ничего не произошло, он уже довольно бесцеремонно схватил жреца рукой за лицо и повернул в разные стороны.

Молодой человек почувствовал, как внутри него опять поднимается неодолимое желание уничтожить всех этих не имеющих право называться людьми созданий, всё равно они почти сразу воплотятся вновь. Но, помня, что ещё не время, он сдерживал себя. Единственное, в чём жрец не смог себе отказать, так это чтобы колдун словно обжёгшись, быстро отдёрнул от него руку и от неожиданности сел на землю. Стоявшие вокруг дикари засмеялись, а колдун, вскочив на ноги, испустил пронзительный крик и пригрозил жрецу ножом. Затем, оставив двух человек для охраны, он приказал остальным удалиться.

Теперь жреца оставили в покое на целых полсуток. И только когда солнце, приобретавшее с каждым мгновением всё более и более кроваво-красный цвет, начало быстро клонится к западу, вокруг жертвенного места стала собираться толпа. Жрец был удивлён, он и не предполагал, что племя столь многочисленно. Правда, мужчин было сравнительно мало, в основном женщины и дети.

Наконец, примерно за час до наступления полных сумерек, в сопровождении двух своих помощников и вооружённого эскорта в десять воинов появился сам колдун. Он приказал своей охране поставить пленника на ноги и привязать его к столбу. Пока дикари распутывали жрецу руки и ноги, колдун приблизился вплотную и, явно стараясь напугать, впился в него пронзительным взглядом своих тёмных глаз. Но жрец в ответ только презрительно усмехнулся – всё происходило именно так, как он предполагал, и вскоре для дикарей наступит момент истины.

В тот же миг сжатая в единую точку неумолимая и страшная сила, которая в поисках выхода была уже готова разорвать самого жреца, стремительно понеслась в разные стороны, сжигая на своём пути всё живое. Самой первой её жертвой стал колдун, в долю мига лишившийся обоих глаз, вместо которых теперь зияли чёрные дыры, откуда даже не шла кровь. Оба помощника колдуна и охранники были следующими, причём на телах некоторых из них появились голубоватые языки пламени. Всё это произошло настолько быстро, что стоявшие вокруг дикари сначала ничего не поняли и пришли в себя только, когда погибли ещё несколько десятков их соплеменников.

Началась паника, которой в первую очередь поддались женщины, ибо мужчины вначале не испугались и бросились на свою не состоявшуюся жертв. Однако этим они приблизили собственный конец. Жрецу стоило лишь развернуться на триста шестьдесят градусов вокруг своей оси – и в радиусе нескольких десятков шагов от него не осталось ничего живого. После этого он начал вести уже целенаправленное уничтожение, хотя особой надобности в этом не было, ибо изначально подвластная ему сила, вырвавшись на свободу, уже сама по себе убивала всех, кто не имел достаточно прочного тела. В эти мгновения жрец забыл не только всё доброе, чему его учили в храме, но и последние наставления богочеловека. Сейчас, в этом самом месте, он сам был богом! Страшным сеющим смерть богом, мстя грубым телам неразвитых душ за совершённое над собой насилие. И если бы только в этот миг Анкур каким-то чудом смогла увидеть жреца, она бы, наверное, ужаснулась, до такой степени его лицо искажала ненависть.

Солнце ещё не опустилось и на один градус, а почти всё мужское население племени, лишившись тел, переместилось в другой мир. Но жрец не останавливался, уходя от пылающего жертвенного столба, он приказал подчинённым ему энергиям уничтожить всех мужчин, которых они смогут найти. В эту ночь, удалось спастись лишь нескольким дикарям, и только потому, что они успели убежать на достаточное расстояние от неистовой ярости жреца.

Оставив за спиной пылающие хижины, жрец быстро уходил из этого, ставшего проклятым местом. А внутри у него, словно адское варево, продолжала клокотать неуёмная ненависть, призывавшая вернуться и расправится с теми, кто ещё оставался в телах – с женщинами и детьми. Но дух, который хоть и был на время побеждён, уже начал восстанавливать своё главенство и в конце концов всё-таки надел на тело крепкую узду.

Жрец спешил уйти. Для уничтожения дикарей он затратил колоссальное количество энергии, был полностью опустошён, и сейчас направлялся в находившуюся неподалёку местность, где мог бы в кратчайшее время восстановить силы. Ему необходимо было успеть туда до рассвета, иначе он мог погибнуть. Поэтому, передвигаясь чуть ли не бегом, жрец по пути втягивал в себя всё, что только мог, хотя пользы от этого было мало, слишком уж сильно он выложился.

Уже в предрассветных сумерках, жрец нашёл необходимое ему углубление в горе, над которым козырьком нависали камни, и, забравшись туда, лёг на спину. В этом месте из под земли шёл мощный положительный энергетический поток и любой человек, находившийся в зоне его действия, сам по себе ощущал чувство полного успокоения. Поток обладал и целебными свойствами, излечивая почти все болезни и способствуя заживлению ран. Благодаря чему сама гора, или вернее большой холм, считалась у окрестных племён священной.

Почти мгновенно жрец почувствовал себя лучше, а ещё через некоторое время он заснул спокойным мягким сном, от которого очнулся только через трое суток. Теперь он чувствовал себя так, словно родился заново. Его тело вновь налилось приятной свежей силой, которую так сладостно было ощущать, особенно после недавнего хорошо ему запомнившегося состояния беспомощной слабости.

Жрец выбрался из под каменного навеса, сделал дыхательные упражнения и вошёл в транс. Его сознание мгновенно переместилось туда, на берег моря, в то прошедшее время, когда он, пытаясь противостоять эмоциям своего тела, ещё рассчитывал на бескровный исход встречи с дикарями. Жрец во всех подробностях увидел эту так и не материализовавшуюся картину и понял, что ему не хватило совсем немного. Дикари уже отставали, и продержись он ещё несколько мгновений, всё закончилось бы совсем по-иному.

Выйдя из транса, молодой человек решил, что, пожалуй, наступило время как следует обдумать всё произошедшее. Сейчас собственные действия были жрецу неприятны, ибо он вновь позволил тёмному началу, которое жило в нём, как и в любом другом человеке, одержать над собой новую победу. Итог этого был неутешителен – уничтожив более полусотни дикарей, он сам себе создал на будущее точно такое же количество врагов которые, рано или поздно обязательно встретятся на его пути. Они будут испытывать к нему либо страх, либо ненависть, а возможно то и другое одновременно, ответом с его стороны будут недоверие и неприязнь.

Конечно, во всём что произошло, есть и свои положительные стороны. Теперь новые тела этих душ никогда не позволят себе напасть на одинокого человека столь необдуманно, они получили хороший урок. Да и по-прежнему пребывающие в телах остатки племени, женщины и дети, обязательно обдумают то, чему были свидетелями, и хоть на чуть-чуть изменят свой прежний образ жизни. Во вселенной ничто не происходит напрасно, а всё в конечном итоге направлено к ещё более высокому развитию индивидуальности.

Но самому жрецу последние события создавали лишь дополнительную почву для его возможного и быстрого падения. Дабы в будущем попытаться исключить саму возможность подобного противостояния, он решил дней на десять остаться на этом благословенном холме, чтобы полностью восстановить мысли, тело, а самое главное подлечить душу. И только затем, приведя себя в полное равновесие, идти дальше.