Текст книги "Богиня по ошибке"

Часть вторая

Глава 1

Сознание возвращалось ко мне постепенно; все как-то ускользало. Мне казалось, что я сплю и вижу сон, похожий на тот, что снился мне в один особенно паршивый период жизни. Сон сопровождался мучительными судорогами. Во сне судороги перемежались с болезненными, но вместе с тем желанными родовыми схватками. Вдруг я родила печенье с кремовой начинкой, и мне сразу полегчало… А, поняла! Я увидела классический эротический сон по Фрейду.

Очень болела голова. Она просто раскалывалась. Мне было хуже, чем во время приступа мигрени, хуже даже, чем с похмелья, когда не помнишь, какую дрянь вчера пила и что с чем мешала. А уж тело… вот тела своего я совсем не чувствовала. И глаза не разлеплялись. Да, скорее всего, я умерла. Ничего удивительного…

Меня нежно, как друг, окутала темнота.

В следующий раз, когда я очнулась, у меня все еще ужасно болела голова – прямо раскалывалась. Зато тело я чувствовала – и еще как! У меня болела каждая клеточка, каждый мускул, как будто я заразилась самым жутким, самым гадским адовым гриппом! А что, если я и правда в аду? Если сейчас кто-нибудь заорет на меня и потребует, чтобы я решала математические задачи, я сразу пойму, что очутилась в аду… Но я ничего не слышала, кроме странного звона – должно быть, звенело у меня в ушах. Я попробовала открыть глаза, но веки не слушались – наверное, потому, что у трупов веки не поднимаются. Сердце… как будто выскакивало из груди. А разве у трупов сердце бьется? Интересно, мертвые испытывают страх? Наверное, да… На сей раз темнота не была добрым другом, но она звала прийти к ней в темные объятия, и я закружилась в бесконечной спирали…

– Лежи тихо, госпожа, все будет хорошо.

Нежный и знакомый голос говорил с каким-то странным напевным акцентом. Голова у меня как будто налилась свинцом; мне было жарко, и все тело болело. Казалось, будто на мне живого места нет. На голове у меня что-то лежало, и я сосредоточилась на влажной прохладе. Дотронулась до толстого компресса, но кто-то осторожно отодвинул мою руку.

– Все хорошо, госпожа, я здесь. – Вот опять – голос знакомый, а узнать не получается.

– Где… – Ну и голос у меня! В горле не просто першило; его как будто жгло огнем.

Огонь! Неожиданно я все вспомнила, и мне стало страшно.

На сей раз, когда я велела глазам открыться, они меня послушались. Я старалась сосредоточиться и сфокусироваться, но темные очертания и отблески света сливались в одно большое пятно. Огромное пятно, сидевшее рядом со мной, пошевелилось, образ постепенно обретал четкие контуры…

Слава богу, рядом со мной Сюзанна! Раз она здесь, значит, я не умерла; может, все и вправду будет хорошо. Я старалась не отводить глаз от подруги; вдруг все вокруг потемнело. Я быстро замигала глазами, чтобы снова хорошо ее видеть. Сюзанна держала меня за руку, но, как ни странно, заметив, что я открыла глаза, она попыталась отстраниться и как будто побледнела… Потом вместо одной Сюзанны я увидела двух, потом четырех. Потом их снова стало две, потом четыре… Перед глазами все плыло.

– Госпожа, лежи тихо. Сегодня ты много пережила, и твоему телу и душе необходим отдых. Не беспокойся, тебе ничто не угрожает, все хорошо.

Я хотела спросить, какого дьявола она так странно выражается, но из моего горла вырвалось какое-то змеиное шипение – точнее, звук, который издает какой-нибудь дрянной опоссум, попав в луч света фар ночью на дороге. Нет, они не притворяются мертвыми, они шипят и до смерти пугают ничего не подозревающих женщин, которые остановили машину на неосвещенной проселочной дороге, чтобы без помех сбегать в кустики. В общем, я и сама себя не поняла и решила, что Сюзанна тоже вряд ли меня поймет. Она поспешно обернулась, и кто-то, кого я видела неотчетливо, протянул ей кубок. Кубок? Да еще золотой? В больнице-то?!

– Выпей, госпожа. Питье смягчит горло и поможет тебе уснуть. – Ее рука осторожно приподняла мне голову; она поднесла кубок к моим губам, и я, кашляя и давясь, стала глотать сладкую, густую жидкость.

Едва голова оторвалась от подушки, как виски сдавило волнами боли. Вокруг все снова стремительно чернело; я старалась не сводить взгляда с подруги. Она сняла с моего лба компресс и сменила его на новый, прохладный, который ей передала невероятно молодая сестричка в странной полупрозрачной форме. Вид у сестрички был такой, словно она вот-вот пойдет отплясывать ирландские танцы куда-нибудь на лужок, а не обходить больных в блоке интенсивной терапии или отделении неотложной помощи…

Чернота на этот раз была со сладковатым привкусом лекарства, напоминающего микстуру от кашля.

В следующий раз мрак рассеялся внезапно, и пробуждение оказалось малоприятным. О нет, только не это! Сейчас меня…

– Госпожа, позволь я тебе помогу. – Сюзанна приподняла мне голову и убрала волосы со лба. Меня вырвало прямо на постель. Сюзанна и в самом деле лучшая подруга; мне стыдно, что я однажды обозвала ее снобкой! Когда меня наконец вывернуло наизнанку, она уложила меня на подушку и обтерла мне лицо.

Терпеть не могу рвоту. От всей души ненавижу. Так было всегда. Когда меня тошнит, меня всю трясет и я не могу сдержаться. Хорошо, что со мной такое происходит нечасто, но, когда меня тошнит, я становлюсь беспомощной, как младенец. Естественно, меня и сейчас трясло не переставая. Голова продолжала кружиться; я по-прежнему не понимала, где нахожусь. Наверное, все дело в том, что я умерла.

– Во… воды, – кое-как прохрипела я.

Сюзанна немедленно подала знак дежурной сестричке, и перед моими глазами появился еще один кубок. Сюзанна поднесла его к моим губам и помогла сделать глоток.

– Тьфу… – Я выплюнула почти все. В кубке оказалась не вода, а легкое вино. Вообще-то вино я обожаю, но только не после рвоты. – Сюз! Во… воды! – Я смерила подругу многозначительным взглядом: как только мне станет лучше, подруга, я тебя убью! Может, до нее наконец дойдет?

– Да, госпожа! – Сюзанна снова побледнела и, обернувшись к молоденькой сестричке, сунула ей кубок. Кстати, что это за больница такая странная? – Сейчас же принеси госпоже Рианнон воды!

Молоденькая сестричка, похожая на нимфу, стремительно выбежала вон.

Сюзанна повернулась ко мне, но почему-то избегала смотреть мне в глаза.

– Прости, госпожа. Я неправильно тебя поняла. Это я во всем виновата, а не девушка. – Она сложила ладони перед грудью, как будто молилась, и склонила голову, по-прежнему упорно отводя глаза в сторону.

Черт побери, что же происходит? Я дотянулась до ее пальцев и дернула. Пусть, наконец, посмотрит на меня! И вдруг я заметила ее волосы. Цвет был ее, обычный – светло-русый, с красивыми, натуральными более светлыми прядями, – но пряди эти доставали ей до талии, так что одна из них упала мне на руку..

– Не может быть! Как… – с трудом, заикаясь, произнесла я. У Сюзанны всегда была короткая, сексуальная стрижка. Я люблю поддразнивать ее насчет ее игриво взъерошенных волос. Она отвечает: «О, спасибо!» – и самодовольно жмурится, как кошка, только что вылакавшая блюдце сливок. Когда она успела отрастить волосы до пояса? Ничего себе! Неужели я много лет пролежала в коме? Может, я валялась в отключке целый миллиард лет, а Сюз, пока я была без сознания, с горя решила уподобиться какой-нибудь леди Годиве и без моих мудрых советов по поводу ее внешности – подруги ведь должны давать друг другу советы, как лучше выглядеть? – она отрастила волосы до самой задницы!

Но нет, она не выглядит ни на минуту старше. Вот зараза!

Она по-прежнему избегала смотреть мне в лицо, зато я пристально разглядывала ее. Сюзанна, никаких сомнений! Та же хрупкая фигура. То же красивое круглое лицо, которое дышит добротой. И длинные пряди она нервно заправляет за уши – совсем так же она делала, когда у нее еще были короткие волосы. У нее те же веснушки на носу и высокие скулы. Если она улыбнется (хотя сейчас, по-моему, ей не до того), я наверняка увижу знакомые ямочки у нее на щеках, по обе стороны от полных губ.

– Сюз… – Я снова дернула ее за руку, стараясь заставить посмотреть на меня. Она подняла голову, и я увидела ее золотисто-карие глаза, которые так хорошо знала. – Что… – Я попыталась спросить: «Что происходит, подруга?» Она как будто расслабилась, но тут вбежала медсестра (ну да, нимфетка в самом деле вбежала в палату рысцой) с новым кубком:

– Вот, госпожа.

Слава богу, настоящая вода. И даже холодная! Я старалась пить мелкими глотками, но моему бедному горлу и это было трудно.

– Сп…пасибо, – с трудом прохрипела я.

Сюзанне пришлось наклониться вперед, чтобы расслышать меня, но я увидела, что она все поняла, потому что она вдруг покраснела, торопливо схватила мягкую тряпочку и промокнула мне губы.

Я с изумлением поняла, что очень устала. А ведь я ничего не делала – меня всего лишь вывернуло наизнанку, потом я пробовала заговорить и выпила пару глотков воды. Что-то тихо мурлыча себе под нос, Сюзанна убрала мне волосы со лба.

– Спи, госпожа. Все хорошо!

И что, интересно знать, на ней надето?..

Вторая моя подруга, чернота, снова пришла неожиданно и забрала меня в свои объятия.

Глава 2

– Прости меня, госпожа! Тебе надо просыпаться! Нет, приказала я своему подсознанию. Дай поспать! Должно быть, я сплю и вижу страшный сон. Может, если зажмуриться покрепче и пожелать, чтобы мне приснился Хью Джекмен, влюбленный в меня по уши, я снова уплыву в свою Волшебную страну… Потом я совершила большую ошибку – сделала глотательное движение. Ну и болит же горло… Черт! Да… верно. Я, скорее всего, умерла.

Глаза у меня широко распахнулись.

По обе стороны длинноволосой Сюзанны стояли две сестрички-нимфетки. Одна держала на вытянутых голых руках нечто прозрачное. Вторая держала гребни, расчески и что-то очень миленькое, золотое, похожее на корону (кажется, такие штучки называются диадемами).

Хм… Наверное, в аду не так уж плохо, раз там есть такие украшения!

– Госпожа, только что прибыл гонец от твоего отца; он объявил, что оглашение совершилось и твой нареченный спешит к тебе, чтобы совершить обряд руковручения.

Мой – кто?

– Обряд состоится сегодня. Прошу тебя, проснись. Мы должны тебя подготовить.

Глядя на нее, я тупо моргала глазами. О чем она говорит? Мой нареченный? Да у меня сейчас вообще никого нет! Последнего парня, с которым у нас было «свидание вслепую», я послала далеко и надолго (кстати, надо бы запомнить: больше никаких «свиданий вслепую»!).

Сюзанна все мялась в нерешительности.

– Госпожа, ты по-прежнему не можешь говорить?

– Госсс… ой! – С чего вдруг она именует меня госпожой? Совсем спятила, что ли? Очевидно, мое шипение, похожее на протест злобного опоссума, оказалось достаточно красноречивым. Я заметила, что при звуках моего странного голоса обе очаровательные нимфетки страшно перепугались. Сюз почему-то обозлилась; она выхватила у сестричек прозрачное одеяние, гребни и украшения.

– Можете идти! – Ну и суровый же у нее голос! И вместе с тем по-прежнему какой-то странный, напевный выговор. – Я сама позабочусь о госпоже.

Сестрички с явным облегчением поспешили прочь. Наверное, жалеют, что пошли учиться на медсестер.

– Госпожа, обопрись о мою руку, и я отведу тебя в купальню.

Вы, наверное, подумаете, что процесс вставания и путешествия в ванну, которая тебе очень нужна, – дело нетрудное. Возможно, все это и было бы нетрудно, если бы проклятая комната перестала кружиться перед моими глазами.

– А-а-ах… – Мне показалось, что я хромаю, как ведьма из первого акта «Макбета». Да и волосы засалились так, что я вполне годилась на роль ведьмы.

– Все хорошо, госпожа. Пойдем, осталось лишь несколько шагов.

Мы шли по тускло освещенному коридору. Подняв голову, я заметила, что свет тусклый, потому что… (вдруг я замерла на месте) к железным скобам крепились самые настоящие факелы. Я закончила университет; меня не проведешь. В нормальной больнице факелам не место! И… чтоб мне провалиться! Я совершенно уверена в том, что у меня нет никакого нареченного!

– Госпожа, ты желаешь отдохнуть?

Какая муха укусила Сюзанну? Может, пока я валялась в отключке, перестали выпускать прозак, и с ней приключилось помешательство на почве средневековой поэзии? Я и так держала ее за одну руку, теперь же кое-как извернувшись, я схватила ее и за другую, силой развернула лицом к себе и посмотрела ей в глаза. Я не спешила и несколько раз сглотнула слюну, чтобы избавиться от опоссумьего шипения. Не отрывая от нее взгляда, я медленно, но многозначительно спросила:

– Что случилось?

Она по-прежнему пыталась отвести глаза, но я хорошенько тряхнула ее, и она вынуждена была посмотреть на меня в упор.

– Госпожа… – Она помолчала и огляделась по сторонам, как будто боялась, что нас подслушают, а потом прошептала на полном серьезе, словно Опра Уинфри, пришедшая в обувной магазин: – Как тебя зовут?

Ладно, хочет поиграть – поиграем. Но если сейчас из-за угла вдруг выскочит Шон Коннери, я сразу пойму, что вижу самый запутанный и странный сон на свете.

– Шеннон, – прохрипела я, стараясь выговаривать звуки как можно отчетливее.

Она и глазом не моргнула.

– А меня как зовут?

Ну надо же! Наверное, перебрала – Сюз никогда не умела пить. Стоит ей хлебнуть глоточек текилы – и готово, она погружается в нирвану для блондинок. Я подозрительно принюхалась и вздохнула. Ничего подобного; спиртным и не пахнет.

– Тебя зовут Сюзанна.

Она склонилась ко мне еще ближе и медленно покачала головой из стороны в сторону. Мне показалось, что ей стоит больших трудов не отводить от меня взгляда. Я не могла не заметить, что страх, который излучали ее глаза, теперь смешивался с жалостью.

– Нет, госпожа.

Ее ласковый голос с незнакомым акцентом меня ошеломил:

– Меня зовут не Сюзанна, а Аланна. А ты не Шеннон, ты моя госпожа Рианнон, Верховная жрица богини Эпоны, дочь Маккаллана, нареченная невеста Верховного шамана Кланфинтана.

– Какая фигня!

– Знаю, госпожа, тебе сейчас, должно быть, трудно. Пойдем со мной. Я помогу тебе приготовиться и попытаюсь объяснить, как все это вышло. – В ее голосе звучала неподдельная забота. Видя, что я остолбенела, она взяла меня за руку и повела по коридору. Вскоре справа я увидела приоткрытую дверь.

Помещение, в которое мы вошли, вызывало в воображении документальные фильмы канала Пи-би-эс, в которых вначале показывают какие-нибудь развалины, бесформенное нагромождение битого камня и полуразрушенных колонн. Затем руины обрабатывают с помощью компьютерной графики, и зрители видят, как выглядело то или иное место в расцвете славы. Купальня определенно напоминала такую вот компьютерную реконструкцию. Пол и потолок из гладкого мрамора. Трудно сказать, сам ли мрамор такой золотистый, или на него падают отблески пламени от многочисленных настенных факелов. В стенах на разной высоте были вырублены глубокие ниши. В них горели высокие свечи, стоящие в каких-то странных подсвечниках (ох, люблю настоящее золото!), отчего стены тоже казались позолоченными. Перед громадным зеркалом стоял резной туалетный столик. Зеркало слегка затуманилось от пара, поднимавшегося от глубокой и огромной ванны, больше похожей на бассейн. Ванна, до краев наполненная чистой, пузырящейся водой, стояла посреди комнаты. Излишки воды переливались еще в одну ванну, стоящую рядом. Здесь было так тепло и влажно, что я немного отмякла. Сам воздух словно ласкал, обволакивал. Сделав несколько вдохов, я успокоилась. А вот запах кое-что мне напомнил…

– Минеральный источник! – В таком целебном месте у меня даже голос прорезался – так что Сюз или Аланне не пришлось напрягаться, чтобы понять меня.

– Да, госпожа.

Мне показалось, она немного обрадовалась, увидев, что я не совсем безнадежна и могу говорить почти членораздельно (если честно, это удавалось мне с трудом – примерно как жевать резинку на ходу).

– Позволь я помогу тебе разоблачиться. – Она ловко и уверенно сняла с меня халат и жестом показала на каменные ступени, по которым я спустилась в бурлящую, дымящуюся воду. Ванна была глубокой, но по ближнему ко мне бортику шел гладкий, достаточно широкий выступ. Я нерешительно села на него. Мне казалось, что на мне вековая грязь; я глубоко вздохнула. Полузакрыв глаза, я наблюдала за тем, как Сюзанна-Аланна берет с туалетного столика губки и какие-то горшочки и флаконы. Затем она налила из кувшина в кубок (ну да, золотой) темно-красную жидкость и опустилась на колени у края ванны, рядом с моим выступом.

Я с благодарностью взяла кубок и отпила глоток. Какое чудесное каберне! Я зажмурилась от удовольствия. Тем временем Сюзанна привычно, как будто делала так каждый день, подняла мою свободную от кубка руку и принялась намыливать ее губкой. Я чуть не подавилась и поспешно отдернулась.

– Госпожа, тебе нужно подготовиться к встрече с нареченным!

– Я… (глоток, вздох)… могу (глоток)… помыться (вздох)… и са… (вздох) ма! – Я резко поставила кубок рядом с ней и с усилием прошептала: – И не думай, будто тебе удастся заговорить мне зубы и я забуду тот бред, который ты несла в коридоре. А ну-ка, Сюзанна Мишель, немедленно объясни, что происходит!

Подруги называют друг друга полными именами только в двух случаях: когда ссорятся и когда обсуждают сексуальные извращения… В общем, она поняла, что я говорю серьезно.

– Прости, госпожа. Я не хотела обижать тебя и уклоняться от ответа… – Она склонила голову и покорно сложила руки перед грудью, словно ожидая наказания.

Я понятия не имела, что происходит, но чувствовала: что-то не так. В одном я не сомневалась: как бы там ни было, чудесное каберне мне поможет. Еще один глоток божественного напитка смягчил горло, почти так же, как теплая вода – тело. Сюзанна не двинулась с места. Чтобы не напрягать голосовые связки, я решила общаться шепотом. Возможно, так мне скорее удастся объясниться. А не удастся – упьюсь до потери сознания, и тогда мне будет наплевать на все!

– Сюз! – Услышав мой шепот, она медленно подняла подбородок. – Я не сошла с ума, неужели сама не видишь?

В ее глазах отразилось смятение, но она быстро взяла себя в руки.

– Начни сначала и объясни, где мы находимся. – Мне показалось, что моя просьба достаточно проста.

– Мы в купальне Высокого храма Эпоны.

Я скривилась. Как же, ври больше… Разве в «библейском поясе» принято называть больницы в честь языческих богинь?

Может быть, я выразилась недостаточно ясно?

– В каком я штате? – Еще кубок-другой такого вина, и мы с опоссумом будем готовы к чему угодно.

– Госпожа, твои стати действительно пострадали, но похоже, что ты на удивление быстро поправляешься. – Она заморгала глазами и стала похожа на кролика.

– Нет, Сюз, я имею в виду не мои стати. Объясни, в каком я штате… ну, в каком государстве?

Она по-прежнему смотрела на меня кроличьим взглядом. Потом глубоко вздохнула.

– В каком из пятидесяти штатов США мы находимся? – Очень не вовремя у меня пропал голос!

– Ты имеешь в виду наше местоположение в мире? – Кажется, до нее начало доходить.

– Да, подружка!

Когда приду в себя, испеку для нее шоколадную коврижку с начинкой из прозака!

– Храму Эпоны принадлежат все окрестные угодья. А ты, как Верховная жрица Эпоны, – полновластная хозяйка всех ее земель!

Наконец хоть что-то приятное. У меня психоз, у лучшей подруги нервный срыв, зато я, оказывается, здесь полновластная хозяйка! Как сказал бы Король (я имею в виду Элвиса Пресли, а не какого-нибудь средневекового сказочного чудака), «спасибо! Спасибо тебе большое!».

– Сюзанна, не хочу злить или огорчать тебя – ты, главное, не плачь! (Сюз всегда была плаксой.) Если честно, я ни хрена не понимаю, о чем ты говоришь.

– Госпожа, – робко ответила она, – возможно, дело в том, что ты сейчас находишься не в своем мире.

М-да… наконец-то что-то начало проясняться.

– Сюзанна, ты только что сказала, что я полновластная хозяйка всех здешних земель… А еще скоро здесь будет мой, как ты выразилась, нареченный. Черт тебя побери, можешь объяснить, что ты имеешь в виду? Кстати, плесни-ка мне еще винца; кажется, оно на меня благотворно действует.

По-моему, она поспешила выполнить мою просьбу с явным облегчением – наверное, воспользовалась передышкой, чтобы собрать свои разбежавшиеся мысли в кучку. Может быть, мне в конце концов и удастся добраться до сути. Если только Сюз специально не пудрит мне мозги, желая отомстить за то, что месяц назад я забыла поздравить ее с днем рождения. Вот ведь стерва! Так и знала, что она до сих пор злится на меня!

– Все очень сложно, госпожа.

– Сюз, прекрати называть меня госпожой. Ты говоришь как джинн Джинни!

Она даже не улыбнулась, и я начала медленно закипать. Терпеть не могу, когда подруга не понимает мои намеки, а ведь я точно знаю, что она смотрела сериал «Сон Джинни» – про то, как женщина-джинн влюбилась в астронавта!

– Отвечай кратко и по существу, а я постараюсь во всем разобраться. – А потом записать тебя на прием к психотерапевту…

– Моя истинная хозяйка, госпожа Рианнон, поменялась с тобой местами. Она сказала, что в твоем мире есть разные чудесные механизмы, а власть принадлежит тем, кто наживает деньги на этих механизмах. Ей ужасно захотелось там жить. В одном из Волшебных снов ее душа перенеслась в твой мир. Там она увидела тебя. Рианнон говорила, что ты – ее зеркальное отражение, ее тень и что она может поменяться с тобой местами и таким образом попасть в твой мир. А здесь она оставила достаточно своего разума – так всегда бывает, когда она ходит в священную рощу, – и ее разум поможет тебе и направит тебя. – Сюзанна пытливо всмотрелась в меня и напевно, хотя и гораздо медленнее, продолжала: – Но сейчас я не ощущаю ее присутствия. Внешне ты похожа на нее, но у тебя нет ее… – Она вдруг резко осеклась и продолжила после паузы: – Особенностей ее поведения. И вот она стала тобой, а тебе надлежит стать ею.

– Не может быть. Не верю!

– Госпожа Рианнон предвидела, что ты не поймешь меня или не поверишь мне, и поручила мне задать тебе один вопрос.

Я выжидательно подняла брови – ни дать ни взять Спок из «Звездного пути».

– Рассказывают ли в твоем мире истории о богах и богинях, о волшебстве, ведовстве, заклинаниях? – Она замолчала и устремила на меня выжидательный взгляд. Очевидно, мое выражение лица ее не устроило.

– Да, конечно. Я учительница. Я сама рассказываю детям такие истории.

– Моя госпожа Рианнон просила передать тебе, что все эти истории берут начало в нашем мире. Они проникают через Границу в виде теней и дыма и ищут в твоем мире свои зеркальные отражения. Она велела передать, что и сама так узнала о твоем мире, проникнув туда в виде тени, и так отыскала в твоем мире свое зеркальное отражение – тебя.

– Сюз, похоже, ты сдвинулась на почве научной фантастики. Неужели ты серьезно думаешь, что я тебе поверю?

– Госпожа Рианнон сказала, что будет жить в твоем образе, который уже существует в твоем мире, а Границу преодолеет с помощью огненной стены.

– Чертов горшок! – Не может быть…

– Прости, госпожа… Что ты сказала?

– Кстати, что там насчет огня? Интересно, как ей удалось не пострадать, если она прошла через огненную стену? И почему, кстати, я-то не обожглась?

С лица Сюзанны схлынула краска.

– Еще вина, госпожа?

– Угу. Кстати, на мой вопрос ты так и не ответила.

В дверь два раза негромко постучали. Сюзанна как будто смутилась, но смотрела на меня в упор и не отвечала. В чем дело?

– Можете войти! – крикнула она наконец.

В купальню с поклоном вошла еще одна нимфа.

Сюзанна бросила на меня виноватый взгляд. Ах да, все время забываю, что я здесь полновластная хозяйка! Наверное, это значит, что мне следует самой отдавать нимфам приказания. Ладно, попробую.

– В чем дело? – Хотя я по-прежнему шипела, как безголосый опоссум, я постаралась придать своему голосу интонацию, с какой говорила ученикам: «Вы мешаете вести урок!» Кстати, мои ученики обожают, когда я так выражаюсь…

Юная нимфа с поклоном провозгласила:

– Госпожа, прибыл твой нареченный!

Я быстро покосилась на Сюзанну. Подруга называется – никакой от нее помощи! Зажмурилась, а губы шевелятся, как будто молится. Ну и дела…

– Отлично. Передай ему… (Погоди, думай, думай!) Передай ему… гм… (Тут нимфа изумленно вытаращила глаза. Ой-ой-ой… Наверное, госпожи и полновластные хозяйки не хмыкают…) Передай, что я приму его, когда закончу одеваться. – Уф! Я все-таки женщина, какие бы странные имена мне тут ни давали… Должно быть, мужчины в любом мире привыкли ждать, пока женщины приготовятся к встрече с ними.

– Да, госпожа. – Нимфа поспешно удалилась.

Кажется, уловка удалась! Я почувствовала себя почти Пенелопой.

– Ну, подруга, и как я тебе? Удается мне говорить как полновластной хозяйке всех здешних мест?

– Госпожа, мы ведем опасную игру!

– Сюз, да перестань ты! Ведь это все во сне!

– Прошу тебя, госпожа… – она сжала мои руки, – если ты хоть сколько-нибудь любишь свою Сюзанну, выслушай меня внимательно и запомни мои слова. От того, как ты поведешь себя сегодня, зависит не только твоя жизнь!

– Ладно, ладно, Сюз, не дергайся. Давай говори. Я тебя слушаю.

– Во-первых, не называй меня этим именем. Ты должна называть меня только Аланной. Сегодня ты встретишься с Кланфинтаном. Срок помолвки истек, и настало время руковручения.

Я уже хотела было отказаться, но в ее глазах мелькнуло нечто такое, что я прикусила язык. Она на самом деле верит в то, что говорит! Она не притворяется и не разыгрывает меня! Лицо у нее сделалось испуганное.

– Ты знаешь, я всегда помогу тебе, подру…

– Аланна! Когда обращаешься ко мне, прошу, называй только так. Ты меня понимаешь?

– Да, Аланна. – Я никак не могла уразуметь, что случилось, мне нужно было больше выяснить, но ясно одно. Сюз… то есть, пардон, Аланне срочно нужно к психиатру. – Руковручение? Если я не ошибаюсь, это временный… так сказать, пробный брачный союз?

– Да, госпожа. Вы станете мужем и женой всего на один год. – Она опять отвела глаза.

– Почему Рианнон выходит за этого… как его… только на год?

– По условиям договора. – Вдруг она развила бурную деятельность: схватила с мраморного столика флакон и принялась деловито сыпать в ванну нечто пахнущее жимолостью. Да, она явно что-то скрывала от меня. Много чего скрывала.

– Интересно, как я стану женой парня, которого в жизни не видела?

– Его видела госпожа Рианнон.

По выражению ее лица я догадалась, что это не очень-то хорошо.

– Я представлю тебя и объясню, что во время последнего Лунного ритуала с тобой произошло несчастье: ты лишилась голоса. Говорить за тебя буду я. – Она деловито помогла мне выйти из теплого бассейна, и я с трудом заставила себя не обращать внимания на то, что Сюзанна-Аланна растерла меня досуха, – очевидно, считает это само собой разумеющимся.

– Все хорошо, но как же насчет… м-м-м… интимных подробностей моего так называемого брачного союза? Я даже не знаю этого парня… и не собираюсь вступать с ним в брачные отношения! – А вдруг он окажется зеркальным отражением моего бывшего мужа? Тогда точно будет полный абзац.

– Главное, не забывай, что ты – госпожа Рианнон, Верховная жрица и Любимица Эпоны. Госпожа Рианнон позволяет к себе прикасаться, только когда сама того хочет.

– Это относится и к мужчине, за которого она выходит замуж?

– Да, и к нему тоже, – вполне уверенно заявила Аланна.

Я улыбнулась. Должно быть, я (то есть эта Рианнон) – редкая стерва. Аланна развернула невесомый сверток, который держала в руках. Ну и красота! Мой цвет: мерцающий золотисто-рыжий, который как будто все время переливается.

– Прошу, госпожа, разведи руки в стороны.

Выполнив ее просьбу, я временно оказалась заложницей Аланны и вынуждена была покорно слушать ее, пока она оборачивала мое тело прозрачной материей. Не оборачиваясь, она протянула руку к туалетному столику, взяла с него две искусно сплетенные застежки из золотой проволоки и ловко закрепила мое одеяние на талии и на плече. Примерно так, наверное, оборачивают и застегивают шотландские килты – правда, не думаю, что килты бывают полупрозрачные и шелковистые. Отойдя на шаг, она полюбовалась своей работой, где-то поправила, где-то подоткнула. Совсем как Сюзанна – та тоже известная рукодельница.

– Господи, да ведь оно прозрачное!

Одеяние и правда оказалось совсем прозрачным – не таким, какое носят шлюхи, которые в полночь ловят клиентов на углу Одиннадцатой и Пеории-стрит, а примерно таким, какое было на Элизабет Тейлор в роли Клеопатры.

– О, прости, я забыла! – Она взяла с туалетного столика треугольник из такой же прозрачной ткани (я решила, что это носовой платок) и протянула мне, предлагая надеть. Серьезно, это оказались трусики – из тех, что у нас называют «танга»! Да уж, в них я сразу почувствовала себя лучше… Хотя они ничего не закрывали. Ну и дела! – Прошу тебя, садись, госпожа, и я уберу тебе волосы.

Отлично! Но, если честно, мне бы и одеться как следует не помешало.

Бросив сосредоточенный взгляд на мои сырые кудряшки, она приступила к работе: начала расчесывать их редким гребнем.

– Волосы у тебя короче, чем у нее. Такие же, но короче. Пока не отрастут до нужной длины, придется зачесывать их наверх.

У меня сложилось впечатление, что она обращается к волосам, а не ко мне. Расслабившись от ее приготовлений, я решила, что прическа мне понравится.

Не знаю, как вы, а я, когда меня причесывают, испытываю почти сексуальное наслаждение. Лучше этого только хороший, искусный массаж ног. Обалдеть! Из транса меня вывела Аланна; она потянулась за каким-то украшением. Вот еще одно полезное свойство драгоценностей – они, оказывается, выводят из транса.

Она положила мне на лоб тонкий золотой обруч, художественно расположив вокруг мои еще влажные волосы. Я вертела головой из стороны в сторону, чтобы лучше видеть. Пламя свечей отражалось от полированного золота и высветило камни в центре ободка, которые пламенели на огне. Я нагнулась ближе к зеркалу:

– Гранаты?

– Да, госпожа. Твои любимые камни.

– Мои любимые камни? – Мне с трудом удалось подавить изумление.

Впервые за весь день она улыбнулась по-настоящему – почти как моя Сюзанна.

– Точнее, любимые камни Рианнон.

– Вообще-то я больше всего люблю бриллианты, но и гранаты тоже ничего. – Я улыбнулась в ответ, и у меня на душе немного полегчало; стало почти хорошо.

– Госпожа, тебе не следует забывать о том, что ты и есть Рианнон. – Она снова превратилась в серьезную Аланну.

– Да ладно, какие проблемы?

Аланна явно испытала облегчение и продолжила укладывать мои рыжие кудри в прическу, красиво обрамлявшую лицо и спадавшую на спину.

– А сейчас я займусь лицом.

Я не сомневалась, что при ближайшем рассмотрении моего лица кто угодно помрачнеет, потому что она смерила меня упрямым, типично Сюзанниным взглядом и приступила к работе, придвинув к себе многочисленные флаконы и баночки с пудрой и кремами, в беспорядке расставленные по туалетному столу.