Текст книги "Богиня легенды"

Изабель никогда не была склонна к пьянству, но в этот вечер пила как матрос, надеясь, что алкоголь поможет ей справиться с миссией. Ей приходилось одновременно жевать угря, сдерживая тошноту, и пытаться соблазнить этого младенца рыцаря, который казался ей точно таким же несъедобным.

«Ты ведь пошутила, да, Хозяйка Озер? Это же просто невозможно!»

«Ты должна очень постараться, Иззи. Подумай о Мерлине».

Но пока что ничего не получалось. Да, рыцарь был весьма привлекателен – для тех, кто любит зеленых юнцов. И она любила, когда сама была девчонкой. Но как бы он ни был красив, он был молод. Чересчур молод.

Самое печальное, что и Ланселот не проявлял ни малейшего интереса к Изабель. Он смотрел только на Гиневру. И это видели все в обеденной зале, кроме короля Артура. Он обсуждал разные важные дела с рыцарями своего королевства и не обращал внимания на взгляды, которыми обменивались Гиневра и мальчик.

Все до единого наблюдали за ними и хмурились, однако никто не мог остановить безобразников, пока король молчал. То ли рыцарям запрещалось даже думать о такой возможности, поскольку дело касалось самого короля, то ли Артур поставил дело так, что никто не решался заговорить.

Изабель ужасно плохо чувствовала себя из-за всего этого, хотя у нее были и другие причины скорбеть.

Вроде маринованного угря.

Вроде полного отсутствия у нее интереса к Ланселоту.

Вроде полного отсутствия у Ланселота интереса к ней.

Вроде повышенного интереса королевы Гиневры к Ланселоту.

Изабель как будто оказалась в каком-то магическом аду, в заколдованном круге.

Она не могла сосредоточиться на всем сразу, но кое с чем она могла справиться. Изабель вежливо попросила, чтобы с ее тарелки убрали куски кабанятины, кролика и белки, а потом вежливо извинилась и на некоторое время вышла из залы.

Глава шестая

Она была слегка навеселе. Но не настолько, чтобы не заметить: Гиневра и Ланселот вышли почти одновременно с ней. Они даже и не пытались притворяться. У Изабель сжалось сердце от сочувствия Артуру. Он должен был все знать. Но похоже, не знал. Или ему было наплевать.

Когда кошмарный ужин закончился, король спросил Изабель:

– Не желаешь ли прогуляться по замку, графиня?

Изабель мысленно еще раз поблагодарила Мэри, которая вовремя появилась в ее комнате и принесла чашку с мятным напитком. Иначе, как опасалась Изабель, от ее дыхания могли бы вспыхнуть верхушки деревьев.

– С большим удовольствием, сэр.

Ей бы куда больше хотелось прогуляться по его телу, но пока приходилось довольствоваться замком.

– Посмотрим сад, – предложил он. – Он очень много значит для Гвен. Непонятно почему, но она ухаживает за ним почти каждый день, хотя у нас есть множество садовников для этого.

– У всех есть любимое занятие.

– А чем любишь заниматься ты, графиня?

Конечно, Изабель первым делом подумала о фотографии, но как объяснить, что это такое? Еще в начале ее списка стоял секс, но это пока было в прошлом. Или в будущем. Она бы с удовольствием поэкспериментировала в этом мире, только, к несчастью, ей хотелось проделать это не с Ланселотом, а с королем.

– Я люблю разные физические упражнения. Вроде тренировок, что ли.

Удивление на его лице было таким очаровательным, что Изабель захотелось расцеловать эти вскинутые брови.

– Тренировки? Как обучение лошадей?

– Ну да, но мне нравится и многое другое. Например, я люблю бегать трусцой.

– Бегать трусцой? Что это значит?

– Это значит ровно, неторопливо бежать на очень большие расстояния.

Король рассмеялся.

– И ты занимаешься этим вот в таком платье?

Наконец-то Изабель подвернулась та самая возможность, которой она ждала.

– В Дюмонте женщины, которым нравятся физические упражнения, носят что-то вроде укороченных мужских рейтуз.

– Не понял?

– Понимаешь, мы считаем, что женщины так же имеют право заниматься тем, что им нравится, как и мужчины. А ты можешь представить, чтобы женщины, которым нравится бегать, делали это вот в таких юбках? Нелепость, правда? Поэтому в Дюмонте, когда женщине нужно или хочется размять мышцы, она надевает то, что мы называем спортивной одеждой.

Артур погладил бородку, и Изабель почувствовала, что он изо всех сил старается сдержать смех.

– А что же, скажи на милость, ты… они надевают на свои верхние выпуклости?

Изабель прикинула, что объяснять устройство спортивного лифчика, пожалуй, было бы чересчур.

– Мы носим такие штуки, которые называются футболками. Что-то вроде свободной туники, а для удобства их шьют из очень мягкой ткани.

Король покачал головой.

– Мои люди многое пропустили в своих донесениях из Дюмонта.

– Ну, если оставить в стороне тот факт, что ты посылал людей шпионить за мной, позволь спросить вот о чем: а какие увлечения или развлечения позволены твоим служанкам?

– Увлечения? Развлечения?

– Ты ведь разрешаешь Гиневре развлекаться.

– Разумеется. Она моя королева и супруга.

– Но неужели твоим служанкам нельзя заниматься чем-то таким, что приносит им радость? Ты действительно думаешь, что из-за своего положения они не вправе делать что-то такое, чем бы наслаждались от души?

– Моих людей не назовешь несчастными. С какой стати? Ты что, слышала, как кто-нибудь выражал недовольство?

– Нет, сэр, ничего такого я не слышала. Но разве они стали бы высказываться при мне?

Артур встревожился, и это огорчило Изабель.

– Они тебе показались несчастными?

– Да нет же! На самом деле они выглядят весьма преданными своему королю. Но рассмотри вот такую возможность. Ты разрешаешь им, скажем, тратить небольшую часть дня на собственные увлечения. Насколько счастливее они могли бы стать! Они бы занимались необходимыми делами изо дня в день, зная при этом, что у них есть маленький кусочек времени на то, чтобы просто развлечься. Возможно, ты увидел бы даже, что их увлечения принесли бы неожиданные плоды и для тебя, и для Камелота.

Король погрузился в раздумья.

– Ты дала мне повод для размышлений.

Изабель взяла его за руку.

– Вот и поразмышляй. Счастливые работники принесут счастье и самому Камелоту. Ты сам, Гиневра и ваши приближенные наслаждаетесь за счет их труда. Почему бы не позволить слугам тоже наслаждаться? Почему тебе, Гиневре и мне можно следовать велению наших сердец, а тем, кто работает для нас, этого нельзя?

Король Артур надулся, как рыба-собака.

– Я не запрещаю слугам следовать их желаниям! Разве ты не видела, как много здесь детей?

Изабель чуть не расхохоталась, но успела взять себя в руки.

– Занятия любовью и рождение детей – это такие вещи, которые будут происходить всегда, это ни от чего не зависит. Я говорю о совсем других удовольствиях.

– Какие такие другие удовольствия?

– Ох, умоляю… Конечно, любовь – величайшая из радостей. Но есть и другие. Гиневре нравится заниматься садом. Моей горничной нравится делать красивые прически. Я люблю бегать. И еще я люблю рисовать. Да существует бесконечное множество возможностей! Мы могли бы провести опрос и узнать, что на самом деле радует твоих людей. А потом дать им шанс осуществить их мечты.

– Опрос?..

– Попросить их рассказать о том, что им нравится. И может быть, разрешить им сообщить, что не нравится.

Король почесал бородку. Потер виски. Все это было хорошо знакомо Изабель, она не раз видела подобный процесс в своей жизни, так что не особо и удивилась. Вскоре ему захочется выпить. Изабель готова была поспорить на это.

– Ты очень необычная женщина, Изабель, – сказал он наконец.

Он взял со стола колокольчик и позвонил. Через несколько секунд появился слуга.

– Вина, Тимоти, пожалуйста. Два кубка.

Изабель так же ни к чему было сейчас снова пить вино, как ни к чему было есть маринованного угря.

– Могу тебя заверить, ты не первый это говоришь. Я имею в виду, насчет необычности.

– Но, клянусь, это весьма интригующе!

– Ну да, настолько, что мужчинам в таком случае сразу хочется выпить.

– Мужчинам хочется хорошенько подумать под вечернюю выпивку.

Изабель изо всех сил старалась держаться, ради Вивиан.

– А почему ты не пригласишь королеву присоединиться?

– Гвен по вечерам наслаждается тем… – он неопределенно взмахнул рукой, – тем, что обычно нравится делать женщинам.

«Вот уж не сомневаюсь». Изабель вообще-то предпочитала утро для такого рода удовольствий, но решила не упоминать об этом.

– Она такая милая, – вместо того сказала она, касаясь пальцами ожерелья. – Должно быть, ты ее очень любишь.

Король ощутимо замялся.

– Я обязан ее любить. Она моя жена.

Он сел, но тут же встал и начал расхаживать взад-вперед. Потом внезапно повернулся к Изабель, пытливо глядя на нее.

– А ты любила, графиня?

– Почему ты спрашиваешь?

– Ты никогда не была замужем.

– Не была? То есть я хочу сказать, ну конечно, не была. Однако, Артур, ты очень много обо мне знаешь…

Чертовски много, намного больше, чем сама Изабель знала об этой графине. Например, она и понятия не имела о том, была ли та замужем.

Судя по всему, нет.

«Черт побери, Вивиан, я ведь не какая-нибудь идиотская девственница!»

«Это уж точно, Изабель, но разве ты не находишь, что это только на пользу?»

«Да он-то что думает?!»

«Тогда считай себя женщиной сомнительного поведения и перестань беспокоиться о возрасте».

– Но как получилось, что тебе многое известно обо мне?

Артур восхитительно смутился.

– Ну, видишь ли… это просто сведения, которые собрали мои люди, когда кое-что выясняли в Дюмонте.

– Но с какой стати им было собирать личные сведения обо мне?

Досада тоже была ему к лицу.

– Приношу свои извинения, графиня. Но я мог бы совершить какие-нибудь ошибки, если бы ничего не узнал о тебе до твоего приезда сюда.

Их прервал Тим, явившийся с подносом, на котором стояли два кубка. Он сначала подошел к Изабель, потом – к Артуру, поклонился, когда они поблагодарили его, и молча вышел, причем на его лице не отразилось ни удивления, ни подозрительности при виде столь необычной ситуации. Изабель не была большим знатоком напитков, но поняла, что в кубке то ли бренди, то ли коньяк, а может, какой-то их средневековый эквивалент. Во всяком случае, на вид и запах это было совсем не вино.

Король покачал свой кубок и сделал глоток.

– Почему не нашлось мужчины, который завоевал бы твое сердце?

– Я не говорила, что мое сердце никогда не было завоевано, сэр.

Вообще-то Изабель чувствовала себя в большой степени завоеванной вот прямо сейчас, притом что она знала этого мужчину меньше суток!

– Я просто не встретила никого, кто вызвал бы во мне желание принести клятвы, – сказала она с улыбкой. – Но,– тут же поспешила добавить Изабель, – я почему-то уверена, что еще встречу его, и то неуловимое, что зовут любовью, придет ко мне.

Артур уставился в пол.

– Что ж, для меня это звучит убедительно. Ты ведь… как это говорят? Особенная?

– Можно и так сказать. Но, Артур, почему ты задаешь мне все эти вопросы?

Он посмотрел на ее ожерелье, потом поднял взгляд – и Изабель утонула в его невероятных глазах.

– Потому, что с того самого момента, как я тебя увидел, мне хочется тебя поцеловать. А я знаю, что это неправильно. Губы моей жены должны быть единственными, которых касаются мои губы. И все равно ты манишь меня. – Он резко повернулся спиной к Изабель. – Это недопустимо. Прошу, прости меня и забудь, что я болтал тут всю эту ерунду. Я и сам не понимаю, почему рядом с тобой не в силах удержать собственный язык.

Она отлично понимала почему. Это и была цена, которую она должна была заплатить за силу ожерелья. И Изабель оказалась не единственной, кто был вынужден расплачиваться.

«Ох, черт побери, Хозяйка Озер! Мне хочется того же! И что делать?»

«Ну и влипли! Это совсем не то, что я предполагала».

«Я постараюсь устоять».

Богиня, похоже, размышляла, но, наверное, это продолжалось недолго, потому что король Артур не успел даже сдвинуться с места… а может быть, Хозяйка Озер заморозила его на то время, пока обдумывала ход событий.

«Изабель, на нашем пути появилась развилка, из тех, что вызывают сомнения. В какую сторону пойти? Направо или налево? Притом что для меня имеет значение только счастье Мерлина.

Но…

Погоди-ка, Изабель, это не совсем так, ведь счастье твое и Артура тоже важно. Боюсь, я не подумала об этом. Возможно, тебе не следует делать того, о чем мы договорились; у меня такое чувство, что ты должна сама выбрать направление. Ведь высшее значение для моего мужчины имеет счастье Артура; выбирай дорогу, Изабель, и делай то, что можешь».

Ну, это немного проясняло дело. Нет. Что же получается, богиня предоставила выбор ей самой? А что, если она ошибется и все будет потеряно? Изабель чувствовала себя ужасно. Впрочем, если совершит фатальную ошибку, она вообще перестанет чувствовать, потому что будет лежать мертвая и холодная на дне Большого озера.

Изабель никогда не пыталась уйти от ответственности. Но на этот раз ей достался очень уж тяжкий груз, она не была готова нести его.

Она расправила плечи, подошла к королю и коснулась его руки. Он наконец пошевелился и оглянулся на нее; в его глазах светилось сожаление.

Изабель мягко улыбнулась.

– Не надо просить прощения, Артур. Я бы солгала, если бы сказала, что меня не взволновали твои слова, что они мне не польстили. Дело в том, что я почувствовала то же самое, когда ты вдруг появился передо мной там, в лесу.

– Ты очень добра.

Изабель рассмеялась.

– Вот уж это слово никак ко мне не подходит. Нет, доброта тут ни при чем. Ты был честен со мной, и я обязана ответить по меньшей мере тем же.

– Тогда… можно? – спросил он. – Всего один раз.

– Но ты ведь любишь свою жену, Артур? Разве это не будет предательством по отношению к ней?

Король фыркнул.

– Предательство! Вот уж с этим словом я очень хорошо знаком.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я могу иной раз казаться дураком, Изабель, но я вовсе не дурак. Я не слепой, я вижу, что происходит вокруг меня. Может быть, даже слишком хорошо вижу.

Поскольку Изабель только что прибыла в Камелот, она не могла ничего знать о Гиневре и Ланселоте, разве что слуги бы насплетничали. Но она не хотела, чтобы милую Мэри заподозрили в том, чего та не делала. Поэтому пришлось изобразить неведение.

– Я не знаю, что именно тебя тревожит, Артур, и потому не могу найти слов, чтобы утешить тебя.

Король горько усмехнулся.

– Я уже сказал слишком много женщине, которую, по сути, совершенно не знаю, – больше, чем когда-либо говорил самым доверенным друзьям.

Изабель отошла к скамье, села и похлопала ладонью рядом с собой.

– Прошу, иди сюда. Возможно, я смогу тебе помочь.

Она отхлебнула основательную порцию напитка из кубка – и удивилась приятному ощущению.

– Ну, как бы то ни было, – пробормотал Артур, садясь рядом. – Почему бы не попытаться?

Изабель погладила ожерелье, чтобы привлечь к нему внимание короля и надеясь, что сила слез богини сработает.

– Я уверена, сэр, что иногда гораздо легче рассказать о своих бедах и трудностях кому-то постороннему. Человеку с беспартийным взглядом, так сказать.

– Беспартийным?

– Это тот, кто никак или очень мало вовлечен в происходящие события. Тот, кто не стоит ни на чьей стороне.

Это, конечно, было отчасти неправдой, потому что Изабель нужно выбирать, в чью сторону повернуть на развилке дороги, так что она очень даже была вовлечена в события. Не говоря уж о том, что, как бы ни была мила Гиневра, Изабель уже, можно сказать, решительно присоединилась к партии Артура.

Ранний летний вечер был теплым, в воздухе разливался аромат лилий, смешавшийся с запахом от высоких фонарей по краям дорожки, что вела в сад. Луна украшала чистое небо, хотя света от нее было не много – она находилась всего лишь в первой четверти. Ночные существа начали подавать голоса, и эти мирные звуки навевали покой.

Но короля Артура, похоже, нисколько не захватила чудесная атмосфера. Он продолжал смотреть то в лицо Изабель, то на ее ожерелье.

– И ты могла бы стать такой… беспартийной особой?

– Если ты того пожелаешь.

Ох черт, она ведь только что подписалась на то, чтобы стать жилеткой, в которую рыдают. Психотерапевтом. Фрейд, наверное, перевернулся в гробу. Вдруг откровения Артура вызовут у нее такую неприязнь, что она перестанет думать как одержимая об этих больших, загорелых руках? О его губах. О его глазах.

– И с чего мне начать? – спросил король с несколько растерянным видом.

– С чего хочешь. Выбирай любой момент.

Артур снова встал, прошелся взад-вперед. Ох черт, до чего же у него сексуальные ягодицы, бедра, плечи… Нет, он не сидел без дела на троне, пока его рыцари тренировались.

Он наконец остановился и посмотрел на Изабель.

– Когда-то давно мне пришла в голову мысль. Я думал, это послужит ко всеобщей выгоде и принесет пользу и Камелоту, и окружающим землям. Созвать рыцарей из всех королевств на общую встречу, обсудить, какое мы могли бы заключить соглашение, устраивающее всех, для общего процветания в мире и счастья.

– Мне нравится такой план.

Конечно, он неосуществим в эту эпоху, но… может быть, попозже?

Артур взмахнул рукой.

– Мне тоже он нравился. Я надеялся – возможно, из-за самоуверенности, – что благодаря этому мое имя даже сохранится в истории.

– Нет ничего плохого в желании оставить след на земле, сэр. Разве все мы не надеемся совершить нечто значимое, пока пребываем в этом мире? Сделать мир лучше своими стараниями?

Король Артур сделал шаг в ее сторону.

– Мне все сильнее хочется поцеловать тебя, графиня.

Ох, и мне тоже! Ну же, давай расскажи что-нибудь такое, что меня оттолкнет!

Изабель улыбнулась.

– Ты пока едва начал свой рассказ. Прошу тебя, продолжай. А другое мы обсудим после того, как ты сбросишь ношу, из-за которой в твоих глазах светится такая печаль.

Артур вернулся к скамье и сел, но перед этим сделал основательный глоток из кубка. Потом он взял Изабель за руку и провел большим пальцем по ее ладони.

Ей бы следовало возразить, отдернуть руку, но прикосновение короля было таким нежным, что Изабель почувствовала себя мошкой, летящей на огонь фонаря…

Король покачал головой.

– Рыцари ответили согласием. Мы должны собраться здесь на следующей неделе. Я попросил тебя приехать немного раньше, потому что наши земли граничат друг с другом, и я хотел поговорить с тобой об аренде и откупах, пока не прибыли остальные. И, – добавил он, заглядывая ей в глаза, – еще потому, что рыцари, возможно, не…

– Не захотят видеть женщину за столом переговоров?

Артур кивнул.

– Мне очень жаль.

– Ничего страшного. Мы с этим разберемся позже. Но почему ты печален, хотя предложение о переговорах принято с радостью? Я не понимаю.

– А вот тут речь пойдет о Ланселоте.

Глава седьмая

Изабель допила коньяк, поставила кубок на землю и спросила:

– Ланселот? Он был сегодня за столом вместе со всеми. Верно? Он выглядит очень милым ребенком.

– Ха! – рявкнул король Артур. – Ну да, действительно, вполне милое дитя. А еще он самый искусный боец из всех, с кем мне приходилось встречаться. Ему только не хватало хорошего наставника. Я был уверен в этом. И я обращался с ним как с сыном, которого мне всегда хотелось иметь, сыном, которого я… так и не сумел зачать. Я пригласил его приехать в Камелот и присоединиться к тем, кто охраняет замок.

– И он, судя по всему, принял твое приглашение.

– Принял.

Король зажмурил глаза, но тут же снова их открыл. И посмотрел в самую глубину глаз Изабель.

– А еще он должен был оберегать мою возлюбленную супругу. Предполагалось, что он будет защищать Камелот. Он принес мне клятву. Однако его верность… пошатнулась.

– Так он предал тебя? Он теперь представляет угрозу для Камелота? – Изображать неведение становилось все труднее. – Но если это так, почему ты до сих пор приглашаешь его за свой стол?

– Угроза Камелоту? Нет… Я не сомневаюсь, что он первым ринется в битву, если до этого дойдет. И я уверен, у него и в мыслях не было предавать меня.

– Но он предал?

Артур уставился в землю и чуть слышно произнес:

– Я чувствую всей душой, что он хочет быть честным со мной. Но я уверен, что он… влюбился в Гвен.

– Ух! А Гиневра?

– Думаю, она отвечает на его любовь.

– Она об этом сказала?

– Нет-нет, конечно же нет!

– А ты спрашивал?

– Мне не хватает сил посмотреть правде в глаза. Если королева неверна своему супругу и король узнает об измене, закон требует наказания смертью.

– Вау! А она-то сама знает об этом законе?

Артур открыл было рот, чтобы ответить, но вдруг услышал шорох в кустах. Он произнес одними губами:

– Сиди здесь.

Встал и бесшумно двинулся по дорожке в глубину сада.

Изабель смотрела ему вслед, и ее сердце отчаянно заколотилось, когда король исчез во тьме. Если за ними кто-то шпионил, если кто-то подслушал их разговор, последствия могли быть тяжкими. Изабель не хотелось даже думать о них. Она схватилась за ожерелье, гадая, не тот ли сейчас случай, когда надо задействовать его силу.

Но она подумала о предостережении Вивиан. За любое использование ожерелья придется платить, а Изабель и вообразить не могла, какой может оказаться плата. Если она сейчас прогонит куда подальше того, кто затаился в кустах, – чем ей, или им обеим, придется ответить?

«Не бойся, Изабель, этого я беру на себя. Артуру просто необходимо излить тебе свою печаль».

«Ох, спасибо, спасибо, Вивиан! Ты душка!»

Изабель услышала негромкий смешок. Но тут ей пришла другая мысль.

«Эй, погоди-ка… Ты что, подсматриваешь и подслушиваешь… постоянно? Я хочу сказать, я пока еще не выбрала свою дорожку, но если я решу… в общем, слегка или даже очень сблизиться с Артуром…»

«Изабель, я все-таки богиня! Я все видела и слышала, конечно, но даю тебе слово удалиться, если с вас начнет падать одежда».

– Какое облегчение! – пробормотала Изабель.

– О чем ты, моя леди? – спросил король Артур.

Изабель подскочила на месте. Король вернулся так же бесшумно, как исчез.

– Ох!..

Он улыбнулся.

– Приношу извинения. Я совсем не хотел тебя пугать.

– Я… я просто тревожилась за тебя. Ты ведь не вооружен.

– Там был всего лишь кролик. Не о чем тревожиться.

Изабель хотелось бы знать, кто там был до того, как вмешалась Вивиан.

Артур снова сел, посмотрел на Изабель и погладил ее по щеке. Она с трудом сдержала стон наслаждения.

– Мне жаль, что я свалил на тебя свои трудности, Изабель.

– Поверь, твои опасения и сердечная боль в полной безопасности, я сохраню их. Твое доверие – честь для меня. Хотя должна признать, мне грустно оттого, что столь благородный человек столкнулся со всем этим.

– Да, и, боюсь, не слишком хорошо с этим справляюсь.

– Поговори с ней, Артур! Открой ей свои чувства. Позволь ей хотя бы как-то объясниться. Может, и нет повода для подозрений. Или, может быть, это ее подтолкнет к осознанию серьезности своих поступков, и она пообещает все прекратить до того, как что-нибудь ужасное случится с кем-то из вас.

Король кивнул.

– Ты очень мудра, графиня Изабель. И я благодарю тебя за то, что выслушала меня, и еще за твои советы.

– Не за что благодарить, Артур. Я очень надеюсь, что все обернется хорошо для всех нас… я хотела сказать, для тебя.

– У тебя был очень длинный, утомительный день, да еще я задерживаю тебя допоздна. Наверное, ты хочешь уйти в свою спальню?

– Я совершенно не устала, Артур, но если тебе не терпится придавить матрас, я тебя пойму.

Он покачал головой, посмеиваясь.

– Мы будто говорим на разных языках. Уверяю тебя, кровати в верхних спальнях очень удобные, с пуховыми перинами. По крайней мере, я надеюсь, что тебе будет удобно.

В голове Изабель мгновенно вспыхнула яркая картина: они вместе проверяют удобство ее кровати… А блеск глаз короля Артура дал ей понять, что и он, похоже, читает ту же самую страницу…

Она откашлялась.

– Ты намерен удалиться на покой, сэр король?

– Мне кажется, я мог бы говорить с тобой всю ночь напролет, Изабель. Почему это, как ты думаешь?

И как ответить на такой вопрос? «Потому что с момента нашей встречи нам обоим хочется прыгнуть друг на друга». Но Изабель выбрала более уклончивый вариант.

– Я думаю, сэр, у нас очень много общего. Многие позавидовали бы нашему положению в жизни, но, по правде говоря, на вершине частенько бывает слишком одиноко. – Ох черт, неужели она это сказала? – То есть я имею в виду, мы действительно понимаем друг друга.

– Ты очень хорошая женщина, графиня.

– Кроме того, – продолжила она, стараясь придать своему тону некоторую долю легкомыслия, – когда мы скакали в Камелот, ты немножко посмеялся над моими незатейливыми шутками.

Да, усмешка у короля тоже была сногсшибательной…

– Я никогда раньше не слышал такого. Должен сказать, что когда-нибудь с огромным удовольствием отправлюсь в Дюмонт. Похоже, это очень счастливое место.

Да ей-то откуда знать, черт побери?

– Смех – лучшее лекарство, – сказала она и чуть не застонала.

Банальности так и слетали с ее языка, и это было ужасно. Ей самой нужен мозгоправ.

– Вы с королевой всегда будете самыми желанными гостями в моем замке.

Его глаза затуманились, и это напомнило Изабель о том, что именно они недавно обсуждали.

Она сжала его руку.

– Прости, Артур. Ты и твои рыцари можете приезжать когда угодно. Можешь у меня вести себя как бобыль.

– Боб…

– Неважно. Я хотела сказать только, что мои двери всегда открыты перед тобой.

А у нее есть дверь, которую можно открыть?

Изабель подавила очередной стон. «Ох, пристрели меня, пока я не запуталась в собственных ногах, как загнанная лошадь!»

– Спасибо, что предлагаешь свое гостеприимство. И однажды я наверняка воспользуюсь приглашением.

Несколько долгих секунд они молча смотрели друг на друга. Изабель окончательно поняла, какой именно дорогой пойдет. И да помоги ей Бог…

Она отпустила его руку, хотя и с большой неохотой.

– А теперь, прежде чем мы разойдемся, ответь на мой вопрос, Артур.