Текст книги "Богиня легенды"

Глава восьмая

– Прошу прощения, леди Изабель. Я забыл, какой вопрос?

Она тоже забыла.

«Цитирую: “Вау! А она-то сама знает об этом законе?”»

«Спасибо, Вивиан!»

– Насколько я помню, я спрашивала, осознает ли Гиневра возможные последствия своих поступков? В том случае, если она действительно виновна в некоторой… неосмотрительности.

– Это и печально, что осознает. И рискует по собственной воле. Как и Ланселот.

– Мне это что-то не кажется настоящей любовью, раз Ланселот готов подвергнуть Гиневру такой опасности.

– Я думаю, они не в силах сдержать чувства. И теперь, рядом с тобой, я все больше и больше их понимаю. Когда я был совсем еще малышом, матушка не раз повторяла мне: «Сердцу не прикажешь. Оно хочет того, чего хочет». Я не могу управлять желаниями сердца Гвен, так же как не могу объяснить, каким образом сумел завладеть мечом Эскалибуром. Как не могу понять это… чувство к тебе.

Изабель была не просто польщена, ее как будто охватило огнем. Или, может быть, это гормоны разыгрались. Она выбрала путь, но ей все равно нужно было играть роль адвоката дьявола. Потому что адюльтер противоречил ее моральным правилам, хотя она и готова была забыть о них.

– Артур, но, может быть, есть какой-то способ отплатить ей? В смысле как аукнется, так и откликнется. Причинить ей такую же боль, какую она причиняет тебе?

– Не знаю, что там «аукнется», но отплатить – это мне понятно. Я мог бы развлекаться со множеством женщин. Но это не в моем характере.

Изабель это знала. Она не понимала, откуда ей это известно, просто знала. Артур не мог прыгнуть под чужую простыню… то есть в чужую меховую постель, только чтобы вернуть свою обманщицу жену. Ведь будь он мстительным типом, он мог бы и куда больше сделать. Разоблачить Гиневру в любой момент было совсем несложно, а потом судить, признать виновной и казнить. Но вместо того король продолжал защищать супругу, несмотря на то, как много боли она причиняла ему день за днем.

– Ты все еще сильно любишь ее, – тихо сказала Изабель.

– Да. Но не так, как прежде. Это другое чувство. Знаешь, очень трудно смотреть на свою жену, изображать верного и любящего мужа, видя при этом, что она желает другого мужчину.

Изабель вдруг заметила, что абсолютно трезва, хоть и выпила немало отличного коньяка. Ее недавнее игривое оживление исчезло, ум прояснился. И вместо расплывчатых рассуждений вернулся к прозаической реальности. Но она все равно хотела того единственного поцелуя, только это не было связано с пьяным временным влечением.

На нее свалилось нечто куда большее.

Ей достался дар постоянства.

Она будто летела вниз головой, но отчетливо осознавала, что это значит. Черт… Ей пришлось провалиться сквозь несколько столетий, чтобы найти того самого, единственного? Судьба не была, конечно, сознательно жестока к ней, просто у нее извращенное чувство юмора.

– А в Камелоте существует развод?

– Развод?

– Отмена брака. Признание его недействительным. Распрощались – и все.

– Между королем и королевой?

– Точно… то есть да, конечно. В Дюмонте позволяется расторгать неудачные браки. Так что оба супруга получают право вступить в новый союз.

– Без какой-либо причины? Разве кто-то из двоих не должен признаться в ошибке?

Изабель не представляла, как объяснить причины развода, но потом выбрала самую распространенную.

– Это называют несовместимыми противоречиями характеров. Никто не виноват, просто… так уж получилось. Брак становится неприемлемым для обеих сторон.

Король долго молчал, обдумывая услышанное.

– Я никогда такого не слышал. Если возникает повод для недовольства брачным союзом, безусловно должна быть определена виновность. И затем обиженный мужчина…

– Стой, погоди. Только не надо говорить, что пострадавшим всегда оказывается мужчина.

– Если женщина ложится в постель с другим, это и есть причина…

– А если мужчина обманывает свою жену?

Смех короля долетел до самых стен замка.

– Изабель, я незнаком с законами Дюмонта, но во всех остальных землях бриттов мужчины…

– …придерживаются других правил, нежели женщины. Конечно, само собой.

Артур посмотрел на нее и нахмурился.

– Мне непонятен твой гнев.

– Извини, Артур. Меня просто огорчают двойные стандарты. Но я не должна удивляться. Мне не стоило выплескивать раздражение на тебя. Здесь все так, как оно есть.

– И тем не менее извини, что расстроил тебя.

«Изабель, прекрати! Забыла, в каком времени находишься? Но ты можешь привить ему другие взгляды».

– Нет, тебя можно только поблагодарить. Я сама виновата. Я слишком остро переживаю, что ты не понимаешь меня.

Король покачал головой, тихонько посмеиваясь.

– Но мне хотелось бы вернуться к этой теме позже. Ты меня заинтриговала, Изабель. Я с нетерпением буду ждать наших новых бесед.

– И я тоже.

Она не поняла, что подтолкнуло ее, но тем не менее добавила:

– Артур, пока мы не сделали чего-нибудь такого, о чем после оба пожалеем, надо тебе поговорить с Гиневрой. Расскажи ей о своих чувствах.

– Но она не знает, что я все вижу.

Изабель пожала плечами.

– Вот и объясни. Предложи ей выбор. В конце концов, сердцу не прикажешь.

– Я не знаю, какой ответ предпочел бы услышать, Изабель.

Она поспешила присесть в реверансе. Получилось немного лучше.

– Я с нетерпением жду новых встреч, Артур.

И, черт побери, она с нетерпением ждала поцелуя. И большего. Но не этой ночью. Да, Изабель хмелела оттого, что Артур тянулся к ней, но она не собиралась целоваться с женатым мужчиной, если тот хотел поцелуев и дальнейшего лишь потому, что стремился показать жене: он тоже способен на измену.

Король поклонился ей, а выпрямившись, посмотрел прямо в глаза.

– Я так хотел тебя сегодня… Но я понимаю твое сопротивление. И принимаю твое решение.

– Рада это слышать, сэр. Послушай искреннего совета. Поговори с Гиневрой.

– Признаюсь: мне не хочется слушать ее ответы.

– Похрабрее, король Артур!

Глава девятая

Когда король Артур вошел в свои покои, Гиневра ожидала его.

Ее пеньюар был расстегнут, золотистые волосы рассыпались по плечам.

Было время, когда один лишь вид жены вызывал у короля отчаянное желание опрокинуть ее на меховую постель. По правде говоря, даже когда он узнал то, что узнал, он все равно продолжал ее хотеть. Тем более его удивило, что впервые при виде юного тела его мужское естество не затвердело мгновенно, как столбик полога у кровати. То есть его естество вообще не шевельнулось.

Когда же он перестал испытывать страсть к супруге? Когда перестал отчаянно любить ее? Пожалуй, тогда, когда подтвердились его подозрения. Но сначала он пытался вернуть ее, занимаясь с ней любовью и романтически ухаживая.

Однако ее ответ был слишком очевиден. Она уже не хотела его так, как прежде. Но сегодня его куда сильнее потрясло, что он сам ее не хочет. В голове застрял образ светловолосой женщины с голубыми глазами, с умной речью и умными советами. Он не в силах был выбросить Изабель из своих мыслей.

Гиневра подошла к нему. От нее пахло сексом, и ему захотелось отшатнуться и предложить ей искупаться.

– Где ты был, Артур? – спросила она.

– Обсуждал кое-что с графиней, – ответил король, решив, что в этом нет лжи. – Нам нужно было основательно поговорить о наших землях.

И это тоже было своего рода правдой. Артур был так заинтересован мыслями Изабель о законах и правилах в разных местностях… Неплохо бы отправиться в Дюмонт и посмотреть, как она управляет своими владениями.

А ложь состояла в том, что он мечтал быть с графиней… быть с ней, а не только разговаривать. До сих пор ему всегда хотелось быть с женой после долгого дня. Если не говорить об этом вслух, будет ли это ложью? Это еще один вопрос, который надо бы задать графине, когда им в следующий раз выпадет возможность обсудить столь интересные темы. Королю не терпелось продолжить изучать ее мысли. И, по правде говоря, изучить и саму графиню.

Король начал раздеваться, Гиневра остановилась за его спиной.

– Велеть принести воды для купания? – спросила она.

Обычно ее прикосновения доставляли ему такое наслаждение… Но сейчас он предпочел бы сбросить ее руку со своего тела. Он подумал о словах Изабель, и решение созрело у него в одно-единственное мгновение.

– Гвен, я все знаю.

– Не понимаю. Ты знаешь что?

Он повернулся лицом к ней.

– О тебе и Ланселоте.

Ее рот сам собой раскрылся.

– Артур, о чем ты говоришь?

Он сверху вниз пристально смотрел на женщину, которую некогда любил всем своим существом.

– Отрицать это глупо и бесполезно. От тебя до сих пор пахнет его телом. Ты и правда хотела пригласить меня искупаться вместе с тобой? Куда подевалась твоя верность, Гвен? Где твоя любовь? Прошу, если в тебе осталась еще хоть искра прежнего чувства, не лги мне, жена!

Ее серебристо-голубые глаза наполнились слезами.

– Ох, Артур, мне так жаль…

– Жаль, что я обо всем узнал?

– Клянусь, я не хотела, чтобы так случилось!

Умом и сердцем он ей верил, действительно верил. Гвен была самой заботливой, самой любящей из всех женщин, кого он когда-либо знал. Она бы не могла намеренно причинить вред никому – ни человеку, ни цветку, ни животному. И он любил ее. Просто он уже не был влюблен. Страсть понемногу угасла – сначала из-за подозрений, потом благодаря точному знанию. И это как раз и было самым печальным.

– Я покончу со всем этим. Обещаю.

– Сердцу не прикажешь, оно хочет того, чего хочет. Ты точно так же не сможешь покончить с этим, как не смогла бы растоптать свои любимые пионы.

– Но я так люблю тебя, Артур! – воскликнула Гиневра, сжимая пеньюар на груди.

– И я люблю тебя, Гвен. – Король вздохнул. – Но, прошу, не надо делать вид, что ты хочешь меня, когда хочешь другого. Я готов защищать тебя даже ценой собственной жизни. Но я не стану притворяться в постели. И мне невыносимо видеть, как притворяешься ты. Это нечестно и по отношению ко мне, и по отношению к Ланселоту. Мне и в самом деле хочется помыться. Но не в этой ванне, где мы вместе купаемся. Я уже распорядился. Для меня наполнили ванну в другой спальне, напротив. Там я и буду спать.

– Артур!

– Ты, моя дорогая супруга, приготовила постель, в которую теперь и ляжешь. А моя единственная просьба – нет, требование таково: осторожность и благоразумие! Я не смогу защитить тебя, если ты сама не позаботишься об этом.

– А… а что будет с Ланселотом?

Одно лишь имя его доверенного рыцаря, произнесенное ею, было подобно вонзившемуся в сердце кинжалу. С кем бы ни совершила прелюбодеяние его жена, это невыносимо. Но Артур знал, с кем она разделила постель, и это едва не убило его.

– Я пригласил Ланселота сюда, Гвен. Я взял его под свое крыло, приблизил к себе. Он был для меня как сын. Его предательство очень трудно вынести.

– Значит, ты его накажешь?

В глазах Гиневры не было и намека на мольбу, лишь печальное осознание того, каким может быть решение.

– Нет.

От удивления она резко откинула голову.

– Прости, не поняла? Я, наверное, не расслышала?

– Ты все расслышала правильно. Он нужен мне, ради процветания и безопасности Камелота. Я не могу заставить себя простить, но я понимаю. Только не забывай, что на его месте был я. И был готов сделать для тебя что угодно.

– Ты говоришь в прошедшем времени, и это так ранит… хотя я понимаю, что лишь мои собственные ошибки привели к этому.

– От него я требую того же, чего и от тебя, Гиневра. Осторожности и благоразумия. Потому что если вас поймают, я не смогу защитить. Это понятно?

Гиневра положила руку ему на грудь.

– Это я тебе обещаю, обещаю от всего сердца. Мы прекратим… то, что было между нами. Ланселот так же любит тебя, как и я. Мы не хотели бы опозорить и обесчестить тебя.

Резкий смех короля напугал ее.

– Боюсь, прелестная Гвен, что ворота конюшни уже широко распахнулись и лошади давно умчались из замка.

– Прости, не поняла?

– Слишком поздно.

Глава десятая

Изабель не могла заснуть. Кровать была более чем удобной, хотя Изабель подозревала, что защитники прав животных вряд ли одобрили бы меховые одеяла. Она вертелась с боку на бок, переворачивалась со спины на живот, но ничто не помогало успокоиться и погрузиться в сон, хоть мирный, хоть какой. Да, снотворное сейчас бы не помешало.

Дверь бесшумно открылась, и только слабый свет коридорных фонарей, проскользнувший в щель, насторожил Изабель. Она резко села, встревоженная, но тут же узнала Мэри; юная девушка принесла два больших полена, чтобы положить в огонь.

– Ох как ты меня напугала!

Мэри застыла на месте.

– Прошу прощения, графиня, – тихо сказала она с коротким реверансом. – Я думала, ты уже давно спишь.

– Вопрос в том, почему не спишь ты? – удивленно сказала Изабель. – Ты слишком молода, чтобы работать до такого позднего часа.

Мэри аккуратно положила поленья на угасающие угли, помешала в камине кочергой и ответила:

– Мне в радость служить тебе, графиня.

Она выпрямилась и с шаловливой улыбкой повернулась к Изабель.

– По правде говоря, если я тебе не нужна днем, я вполне могу поспать часок-другой. Так что сна мне хватает.

– Рада это слышать, но скажи-ка мне вот что, Мэри. Чем ты занимаешься для собственного удовольствия?

– Моя леди?.. Я не уверена, что поняла твой вопрос.

– Ты и твои подруги, как вы развлекаетесь? Играете в какие-нибудь игры? Занимаетесь разными упражнениями?

– У нас нет особого времени для таких вещей.

– Очень много обязанностей? Нет возможности отдыхать?

– Иной раз именно так, моя леди.

– Ну, с этим мы разберемся, – пробормотала Изабель.

– Прости?..

– Да так, ничего, Мэри. – Изабель отбросила одеяла и поднялась. – Послушай, я что-то совсем не могу заснуть. Может быть, стоит прогуляться? Можно как-нибудь попасть в сад, не проходя через главный холл?

– Да, можно, графиня, но задняя лестница предназначена для слуг, а не для особ королевской крови.

– Значит, на эту ночь я превращусь в служанку. Пожалуйста, помоги мне найти длинный плащ и покажи дорогу.

Мэри вывела Изабель в ту самую часть сада, где недавно «графиня» разговаривала с королем Артуром.

Изабель была бесконечно благодарна девушке, даже попыталась вознаградить ее монетой – она нашла в сундуке большой кошель. Однако Мэри уставилась на нее с ужасом и отшатнулась.

– Ох нет, графиня, я не могу взять! Если ее найдут, меня накажут как воровку!

– Почему? Я же скажу всем и каждому, что это мой подарок тебе за отличную службу!

– Мне не разрешается принимать такие подарки.

Ого! Сказать бы такое кому-нибудь из обслуги на круизных пароходах! Они же только и делают, что при каждой возможности протягивают ладонь. Изабель поклялась себе, что найдет способ вознаградить Мэри за помощь и доброту – так, чтобы при этом не навлечь на девушку неприятности.

– Похоже, это еще одна моя бестактность. Прости, если я тебя обидела, Мэри.

– Беста…

– Ладно, неважно. Это, видимо, очередное словечко, которое используется только в моих краях. Пожалуйста, отправляйся спать, и спасибо тебе.

Мэри присела в реверансе. Это уже начинало действовать Изабель на нервы, но она прикусила язык и пожелала девушке спокойной ночи.

– Я сама найду дорогу обратно, Мэри. Так что до утреннего купания ты мне не понадобишься.

– Спасибо, мэм. И я очень надеюсь, что ты найдешь то успокоение, которого ищешь.

Изабель и самой хотелось этого, но она боялась, что успокоение сейчас ей недоступно.

– Вижу, тебе тоже не удается хорошенько отдохнуть этой ночью.

Изабель подпрыгнула на месте. Резко развернувшись, она обнаружила источник своих мучений, прислонившийся к абрикосовому дереву.

– Артур, боже правый, ты меня напугал до полусмерти… у меня дух вышибло!

Король едва заметно поклонился ей.

– Приношу извинения, Изабель. Я не хотел.

Изабель прищурилась.

– Ты нарочно пошел за мной?

Артур оттолкнулся от ствола и шагнул вперед бесшумно и мягко, как кот, и это движение выглядело почти зловещим.

– Я думал, это ты последовала за мной, когда я вышел побродить по саду.

– Я понятия не имела, что ты здесь! – обиженно воскликнула Изабель. – Я просто не могла заснуть.

Тут ей кое-что пришло в голову.

– И Мэри тут ни при чем! Я сама потребовала, чтобы она проводила меня в сад через черный ход, чтобы не выходить через главный холл.

Артур обошел ту самую волшебную скамью и взял Изабель за руку.

– Прошу, побудь со мной, графиня Изабель, и объясни, почему ты не в силах спать.

– Боюсь, я и сама не знаю.

– Может быть, твоя кровать неудобна? Но у меня найдется все, чтобы устроить тебя как можно лучше.

«Как можно лучше» для Изабель означало, что Артур разделит с ней постель. Что рядом окажется его теплое, крепкое тело, его запах… Который, впрочем, если подумать, был немного не таким, как прежде.

Король, наверное, принял ванну и помыл голову. Изабель не могла определить, чем именно от него пахнет, но этот слегка пряный аромат был ей приятен.

Она села на скамью, остро ощущая, что под плащом на ней – одна лишь ночная сорочка. Как бы ей хотелось, чтобы в сундуках нашлась хоть одна пара джинсов и футболка!

Король Артур не сел рядом, а встал перед ней, покачивая головой.

– Я с ней поговорил, Изабель.

Она всмотрелась в тревожные зеленые глаза мужчины своей мечты, и у нее сжалось сердце.

– С Гиневрой?

– Да.

– И о чем ты с ней говорил? О том, как тренировался? Или о состоянии ваших финансов?

Артур усмехнулся и сел на скамью.

– Ты заставляешь меня улыбаться, графиня, даже в столь печальные моменты.

– Ну, это классно, конечно, но о чем ты с ней говорил?

– Я сказал ей, что прекрасно знаю о том, что происходит между ней и сэром Ланселотом.

– Ох черт… Зачем?

– Зачем? Ты ведь сама посоветовала мне это сделать.

Ну, чудак из чудаков!

– Я имела в виду, что это будет некая попытка примирения… ну, по крайней мере, мне казалось, я говорю именно об этом.

«А так ли это, Хозяйка Озер?»

«А так ли это, Изабель? Наверное, только время покажет».

«Но я не хотела разрушать их брак; если ты меня только за этим сюда послала, это весьма хреново!»

«Я тебя отправила туда ради того, чтобы сделать счастливыми и Артура, и Мерлина. Не так уж это и страшно – похлопотать за них обоих».

Артур снова встал и принялся расхаживать перед Изабель; она уже запомнила эту его привычку. Когда король углублялся в размышления, он начинал ходить туда-сюда. Ну, по крайней мере, выглядел он так, словно полностью ушел в себя.

Наконец он заговорил.

– С того самого момента, когда я впервые увидел Гвен, я ни разу не испытывал желания к другим женщинам. Даже после того, как узнал правду. Никогда. – Он остановился и в упор посмотрел на Изабель. – А потом мы с тобой встретились там, в лесу. И я вдруг понял, что желаю женщину, и это не моя жена.

– Мне очень жаль.

Артур рассмеялся.

– Тебе жаль? Ты чувствуешь себя виноватой в том, что прекрасна? В том, что ты… это ты?

– Я не хочу, чтобы из-за меня расстроился ваш брак.

– Разве этот брак уже не расстроен?

– Тебе виднее, Артур.

На его лице снова появилась та самая улыбка, вызывавшая у Изабель бурю чувств. Журналистка была совершенно уверена, что Артур не осознает своего мужского обаяния, но для нее это было чем-то вроде приманки…

– Ты сегодня вечером открыла мне глаза, графиня. Ты так очаровательна и дерзка, и с твоих губ слетают иной раз такие жестокие слова… а поступки в то же время говорят о сострадательности.

Пожалуй, все это было так же понятно, как квантовая физика.

– Благодарю тебя. Думаю, стоит поблагодарить… И как же прошел этот ваш разговорчик с Гиневрой?

Король неопределенно взмахнул рукой.

– Она ничего не отрицала. И не просила снисхождения для себя, а только для Ланселота. Она думала, что в наказание я вышлю его из своих земель.

– Ох, мне так жаль…

И опять его зеленые глаза пристально глянули в глаза Изабель.

– И что ты скажешь по этому поводу?

Нет, решила Изабель, психотерапия – занятие не для нее. Особенно при том, что она желает этого мужчину. Ей так хотелось бегом помчаться по тропе, которая вела к осуществлению ее желаний…

– Только не говори, что ты не собираешься выставить их обоих.

– Выставить?

– Выгнать Гвен и Ланселота. Наказать их.

– Нет, никогда. Однако многое не в моих силах. Я лишь до поры до времени могу защищать их обоих.

– Вот и защити.

– О чем ты, Изабель?

– Ты ведь их любишь, так?

– В этом можешь не сомневаться. Не так, как прежде, но люблю, они оба очень много значат для меня.

– И в глубине души ты уже решил, что не хочешь их наказывать?

– Не хочу.

– Значит, мы должны выработать какой-то план. План сражения, так сказать.

Артур расхохотался, и его сочный смех проник в самую глубину тела Изабель.

– Ты не устаешь меня забавлять, графиня.

– Эй, какого черта, давай о деле! Мы все можем выбраться из этой истории с тем, чего нам хочется.

– Чего мне хочется прямо сейчас, так это ощутить твои губы.

– Не забывай о цене, Артур.

– Ты уже упоминала об этом. Однако цена, как ты это называешь, изменилась.

– Ты по прежнему должен заботиться о безопасности Камелота и всех твоих людей.

– Не могу отрицать. Однако я могу изменить кое-что и получить то, чего хочу сильнее всего.

– План, Артур! – сказала Изабель, не обращая внимания на намеки короля. – Мы должны разработать план.

Хотя слуги пригасили на ночь садовые фонари, король снова разжег их, когда вышел из замка, чтобы подумать о будущем. Все, что он предвидел, чего ожидал и желал, отчаянно перепуталось. Когда он потерял власть над событиями? Когда-то он так хотел, чтобы все шло ровно, гладко. А потом боги посмеялись над его мечтами и желаниями.

Но… посмеялись ли?

Изабель внимательно смотрела на него, ее волосы поблескивали в свете фонарей, ее глаза были такими большими, такими вопрошающими…

– Я люблю ее. Я понимаю это. Но что можно обо мне подумать, если я вижу, что происходит, но не кладу этому конец, и если я испытываю влечение к другой женщине? Как могло случиться, что я загорелся желанием к тебе с первого взгляда?

Вау! Эту честность, должно быть, вызвало ожерелье Хозяйки Озер… оно оказалось куда более могущественным, чем предполагала Изабель.

– Возможно – всего лишь возможно! – дело в том, что ты влюбился в женщину, слишком молодую для тебя?

– Что превращает меня в старого дурака?

– Артур, ты не стар и ты не дурак. Гвен – чудесная девушка. И я уверена, она тоже любит тебя. Я ведь видела, как она на тебя смотрит. Она тебя уважает, восхищается тобой, она гордится тем, что ты сделал ее своей королевой.

– Ты видела в ее глазах любовь или желание?

– Я здесь не настолько давно, чтобы различить эти вещи.

Это была самая основательная чушь, какую только ей приходилось говорить. Ведь когда юная королева смотрела на сэра Ланселота, Изабель прекрасно видела в ее взгляде и желание, и даже похоть.

– Дерьмо собачье! О, приношу извинения за такие слова, за то, что произнес их в твоем присутствии. Это потому, что я всегда чувствую, когда меня пытаются обмануть. Ты не говоришь мне правды.

Изабель секунду-другую всматривалась в него, потом внезапно рассмеялась.

– Да, сэр, ты весьма откровенен.

– А ты уходишь от разговора, хотя обещала мне помочь во всем разобраться.

Изабель ужасно захотелось вернуться в свой мир и получить диплом психолога. Но, увы, ей оставалось полагаться лишь на логику. И на Хозяйку Озер, которая, как надеялась Изабель, даст ей тычка в грудь, если она повернет в неверную сторону.

– Могу я быть тупо наглой?

– Тупо наглой?..

– Откровенной настолько, что это может причинить тебе боль.

– А… да, будь тупо наглой, графиня.

– Думаю, ты любишь Гиневру достаточно сильно для того, чтобы позволить ей быть счастливой. Думаю, ты ограждаешь ее от сплетен потому, что тебе хочется позволить ей радоваться. Думаю, ты не наказываешь сэра Ланселота потому, что знаешь: им очень хорошо вместе. Я могу продолжать или уже пора меня выгонять из Камелота?

– Да я даже с собственными рыцарями сразился бы, чтобы удержать тебя здесь, графиня!

– Тогда спроси себя, почему ты все это позволяешь?

– Счастье уж слишком мимолетно, тебе так не кажется? Разве я судья счастью? Корона не дарует мне права решать, кто должен его найти, а кто нет, куда бы ни завело оно в итоге. Но если честно, я не знаю почему. Просто, как это ни странно, мне хочется, чтобы Гвен была счастлива, вот и все.

– У тебя очень доброе сердце, Артур.

– Вот только у него очень, очень много недостатков.

– Например?

– Может быть, недальновидность?

– Это из-за недостатка дальновидности тебе хочется меня поцеловать?

– Нет, это как раз одно из моих самых дальновидных решений.

– Не сочти за обиду, но ты считаешь себя искусным в этих делах?

Глаза короля вспыхнули, он пожал плечами.

– Это для меня тайна. Возможно, я и вправду ошибаюсь и чересчур хвастаю. Откуда мне знать?

– Сэр, я весьма опытна в некоторых искусствах. Может, я сумею определить, ошибаешься ли ты?

Изабель ожидала толчка от ожерелья, но оно осталось неподвижным.

Артур тоже надолго замер. И наконец сказал:

– Графиня, я готов принять оценку твоей высокой особы.

Они еще одно долгое мгновение смотрели в глаза друг другу, а потом король наклонил голову. Их губы встретились – сначала осторожно, но тут же в обоих вспыхнул жар. Одна рука короля легла на затылок Изабель, запутавшись в волосах, а другая обхватила поясницу, привлекая ее тело к телу Артура. Он прервал поцелуй лишь для того, чтобы заглянуть ей в глаза и шепнуть:

– Я должен постараться, да?

Его губы снова прижались к ее губам, и от того, что они проделывали, Изабель ослабела и без поддержки короля не устояла бы на ногах. У Артура был вкус воплощенного секса, он с ее губами играл как воплощенный секс, покусывая их, лаская языком…

Когда король оторвался от нее, все тело Изабель пылало в огне.

Артур обхватил ладонями ее лицо, и Изабель чуть не шлепнулась на землю. Колени категорически отказывались держать ее. Она уже начала опускаться, но король быстро подхватил ее за талию и помог устоять.

– Что, так плохо? – спросил он.

Она знала, что и ее взгляд, и мозг горят как сумасшедшие. А голосовые связки как будто растаяли.

Ей пришлось откашляться.

– Сэр, там, откуда я родом, – прошептала она, – мы оцениваем знания студентов буквами от А до Д. А означает высшую степень, Д – полную неудачу. Б, В и Г – промежуточные оценки.

– И какую же оценку получу я, Изабель? – спросил король, продолжая обжигать ее взглядом зеленых глаз.

– Ты не только возглавишь список, но, пожалуй, тебе доверят произносить выпускную речь.

Он встряхнул головой.

– Прошу прощения?.. Мы опять говорим на разных языках.

– Извини, сэр. Я хотела сказать, ты получаешь А с плюсом.

Король Артур улыбнулся.

– Что, настолько хорошо?

– На выпускную речь, Артур.

– А есть что-нибудь выше этой выпускной речи? Мне бы очень хотелось заслужить такую оценку.

– Мне бы очень хотелось, чтобы ты попробовал.

– Ты так прекрасна, Изабель! Волосы у тебя такие же мягкие, как твоя кожа, и ты так сладко пахнешь!

– Ты много говоришь, Артур, а я предпочла бы, чтобы ты заткнулся и еще раз меня поцеловал.

Но король, вместо того чтобы снова закрыть ее губы своими, вдруг резко вскинул голову и зажал ладонью рот Изабель.

– Тсс, леди! – шепнул он. – Что-то не так…

Похоже, на этот раз не кролик. Хотя было бы гораздо лучше, если бы кролик…

Артур толкнул ее к себе за спину и всмотрелся в темные кусты за садовой дорожкой.

– Назовись! – резко произнес он. – Кто ты, друг или враг?

Из темноты ответил голос:

– Это всего лишь я, мой король. Я, Джеймс.

Джеймс, припомнила Изабель, это приближенный короля, здоровенный парень. Она не знала, то ли бежать и прятаться, то ли прикинуться столбиком изгороди… Но Артур не дал времени разбираться. Он так крепко схватил ее за руку, что она не могла бы сбежать, даже если бы очень захотела.

– Подойди, Джеймс. Скажи, зачем ты сюда явился. И для чего искал меня.

Рыцарь осторожно вышел на освещенное пространство, двигаясь легко, как балерина. Странно было видеть, как он бесшумно несет свое огромное тело. Он напомнил ей Шрека. Изабель выглянула из-за спины короля, и на лице Джеймса отразилась тревога.

– Графиня… – пробормотал он, кланяясь.

– Как дела, Джеймс? – спросила Изабель.

Почему-то он ей понравился, и она снова подумала, что Артур окружил себя отличными мужиками.

– Мне необходимо переговорить с королем, графиня. Наедине.

– Можешь говорить при графине, Джеймс. Ей можно слышать любые новости. Я доверяю ей так же, как доверяю тебе свою жизнь.

О, это было по-настоящему приятно. Но уж слишком неожиданно. Сама Изабель не была уверена, что могла бы доверить Артуру все свои новости после столь краткого знакомства, даже и при такой взаимной страсти. Она наконец высвободила руку и встала рядом с королем.

– Я уверена, то, что хочет сказать Джеймс, меня не касается. Пожалуйста, позволь мне уйти и оставить вас вдвоем.

Но король опять схватил ее руку и сжал очень крепко, хотя и не причиняя боли.

– Нет. Каковы бы ни были новости, я уверен, ты сохранишь их в тайне.

У Джеймса были большие карие глаза. Волосы, похоже, не расчесывались с тех пор, как он был ребенком. На первый взгляд рыцарь казался весьма опасным. Но он был совсем не прост и не глуп, только вид имел свирепый. Наверное, поэтому Артур и выбрал этого гиганта.

– Я ухожу, – сказала Изабель.

– Прошу, не надо, – возразил король. – Что за новости, Джеймс?

Тот еще секунду колебался, потом пожал здоровенными плечами.

– Прибыл Мордред, сэр.

– Посреди ночи? – удивился Артур.

– Ты же знаешь, это в его обычае.

– Мордред? – спросила Изабель.

Артур еще крепче сжал ее запястье, понадеявшись, что графине не больно. Страсть к ней обжигала его еще сильнее, чем прежде.

– Ты устроил его?

– Я не знал, куда его поместить. Я не знал, будешь ли ты рад его принять.

– Тебе известно, что я не могу его прогнать. Мне придется его приветствовать.

– Он потребовал, чтобы оказали помощь его коню, сказал, что тот захромал на дороге через лес.

– Разбудите Гарри, – предложила Изабель. – Он позаботится о коне. Но ради всего святого, скажите мне наконец, кто таков этот Мордред?

Джеймс умолк и отвернулся.

Артур и сам не понимал почему, но он не мог солгать этой женщине.

– Он мой сын.

Изабель уставилась на него, потом перевела взгляд на рыцаря – тот опустил голову, но кивнул в подтверждение слов короля.

– Надо было уделять больше внимания мифологии…

– Простите?..– неуверенно произнес Джеймс.

– Поскольку эта новость, похоже, вас не обрадовала, я могу предположить, что приезд Мордреда – не повод для праздника? Только честно, Артур!

– Мордред не любит меня, – ответил он. – Ему кажется, что я несправедлив к нему.

– А это так?

– Не так! – рявкнул Джеймс. – Король все сделал для этого неблагодарного маленького…

– Джеймс!

– Прости, сэр.

– Закончи свою мысль, пожалуйста, Джеймс, – попросила Изабель.

– Не вздумай! – предостерег король.

Рыцарь крепко сжал губы. Ясно было, что он послушается короля, а не графиню.