Текст книги "Третья сила"

Глава 14
Дневник. Начало

«Сентябрь по земному исчислению. Наверное.

Это желание появилось у меня недавно. Я искренне сожалею сейчас, что не сделал этого раньше, с самого дня моего прибытия на Весту. Я здесь уже третий месяц. Вернее, 75 дней. Местных дней. C непривычки тяжело даётся – очень длинные они, местные дни. Минимум в два раза длинней, чем наши, земные. А может, и больше. Надо будет с астрономами связаться. Зато здесь осуществилась вожделенная мечта моей мамы – у меня наконец получилось спать днём. На Земле ей никогда не удавалось уложить меня в светлое время суток. Бедная мама, никто не сходит на твою могилку! Хотя и раньше я не часто навещал тебя – раз в год, а то и реже. Всё казалось, успеется: некогда, дела, заботы. А может, наоборот, везучая – ведь ей не пришлось пережить крах нашей цивилизации… Захотела бы она переехать сюда? Вряд ли. Мама была настоящая земная женщина, со всеми достоинствами и недостатками. Уже давно покоится она с миром в родном краю. А мы с сыном оказались чёрт знает где. Я ведь теперь уже на два года старше матери… Странно, дни на Весте длинные, можно столько дел переделать, а всё равно не успеваешь… С месяцами я, кажется, тоже поторопился. Ведь ещё неизвестно, каков длиною год. Здесь всё придётся делать заново…

Но всё по порядку. Я решил писать дневник, ибо детали, ощущения, эмоции стираются из памяти, чтобы уступить место новым, свежим впечатлениям. Мне же дороги первые осколки памяти, и я не хочу потерять их насовсем. Поэтому я решил всё записывать… У меня есть свой пунктик. Я люблю писать на бумаге. Знаю отлично, что компьютер лучше и долговечнее, но я привык к обычному листку, к его гладкой и в то же время нескользкой поверхности, к его запаху, шелесту. Зачем я взял сюда блокнот? Просто под руку попался перед самым уходом. “То, что кажется нам случайностью, на самом деле подспудная необходимость ”, – мог бы сказать на это Зигмунд Фрейд. Так что надо признаться себе: я взял его именно с этой целью – записывать дневник новой жизни. Как помню, как чувствую, как понимаю. Если кому-то придётся читать это – не судите строго: я никогда не был писателем, хотя в юности и рифмовал стишки. Думаю, мой сын достиг в этом гораздо большего. Мне нравятся его произведения. Горжусь им – первый поэт Весты. Но мне, историку, важнее передать события, факты такими, какими я их видел и воспринимал. Беда любого историка – это недостаток достоверной информации. Приходится домысливать, экстраполировать своё понимание на исторические факты и события, вольно или невольно искажая их. Видимо, подсознательно я хочу, чтобы мои записи, наряду с другими, стали первыми кирпичиками в воссоздании истории этой планеты. Ведь разумная жизнь, насколько я знаю, на ней началась только с нашим приходом. Может, стану первым историком этой планеты? Скорее, я был последним историком Земли… Помню, как перед отбытием сюда лихорадочно собирал по крупицам всё что мог о начале нашествия. Зачем? Собрал на добрую историческую повесть. Хотя кому она нужна здесь? Кому здесь вообще нужна история? Но я никогда ранее не испытывал такой нестерпимой потребности писать. Это кипит во мне. И в то же время, как противоположный полюс магнита, – лень. Вездесущая и всё покоряющая лень. Всё-таки эта планета так расслабляет! Что мне мешает просто наслаждаться жизнью, пока она есть? Большинство так и поступает. Наверное, привычка всё раскладывать по полочкам. То, к чему стремился всю жизнь и чего у меня никогда не получалось. Застарелая привычка требует, чтобы я вёл тщательную хронологию смерти одной планеты и начала жизни на другой. Но тут же этот порыв остывает под холодным ветром осознания непосильной ноши задуманного. Человеческие возможности не беспредельны… Дай бог сил хотя бы вести дневник. К тому же я никогда не мог быть последовательным и аккуратным. Всю жизнь. Даже мои исторические работы – то майя, то дальневосточные общины каменного века, то трагедия Чернобыля. Это, наверное, генетика. Недаром мой отец всю жизнь путешествовал. Да и я на свет появился, если верить маминым рассказам, где-то в Аравийской пустыне…»

Эдвард на минуту оторвался от чтения дневника, который сегодня попал к нему в руки от самого Чо Сана. Исповедь человека, не вынесшего разлуки с Землёй… Это было так недавно, но кажется, что прошли годы. Столько всего произошло! Странно, при внешней безмятежности и спокойствии, царящих в здешней атмосфере, каждый день происходит что-то важное. Расселяясь, люди поначалу строились ближе друг к другу, волей-неволей образовывая конгломераты наподобие одноэтажных городков Дикого Запада. Это, вероятно, своего рода защитный механизм: держаться рядом в незнакомом месте. И только попривыкнув, успокоившись, переселенцы стали расползаться по всей Весте. Затем впервые проведённым голосованием ввели календарь, новые часы. Всё, всё новое. Новая планета, новое время. Вот только мы те же. Те же? Нет, мы тоже изменились. Пусть не внешне, но внутри. Хаксли впервые понял, что уже не испытывает той ненависти к Ним, которая переполняла его первые месяцы. Он, как и многие прибывшие, презирал Их всей душой за насилие, совершённое над человечеством и Землёй. Эдвард и приехал сюда с сокровенным желанием – мстить. Надеялся встретиться лицом к лицу и показать, что люди способны на многое. Может, Они и так знали об этом? Может, это и есть причина Их отсутствия? Ведь до сих пор Их нигде нет. Или маскируются очень удачно, или попросту отсутствуют. В принципе, Они могли себе это позволить – для наблюдения в Их распоряжении конусы, стенники и наверняка ещё что-нибудь эдакое, о чём мы даже не догадываемся. Например, к стенникам они приучили нас на Земле: свитки, полученные в кубах, хоть и слабое, но всё же подобие местных телебордов.

Но главный итог первого года на Весте – человечество выжило и приспосабливается, живёт и размножается! Восторг охватил Эдварда, в порыве чувств он стал что-то писать в холобуке, но вскоре забросил и начал снова читать дневник.

«Как уже упоминал, прибыл я сюда 75 дней назад. Как и всякий новичок, я был поражён всем. Волшебная планета! Поначалу кажется очень похожей на Землю. Только больше. Размером, наверное, с Сатурн. Хотя гравитация такая же, как на Земле. Во всяком случае, не сильно отличается. Сейчас узнаю у стенника… Да здравствует телеборд – источник знаний! Здесь у всех есть телеборды в домах – этакие плоские, скручивающиеся в рулон, когда в них нет надобности, своего рода телевизоры, по-простому – стенники. Ещё через них можно общаться с другими людьми, задавать вопросы, проводить конференции и многое другое. А вот и ответ пришёл! Так и есть, притяжение точно такое же, мои ощущения меня не обманули. Интересно. Надо выяснить почему. Ну ладно, это позже. Итак, планета. Большая часть её покрыта океаном. Что в нём – надо будет потом узнать у Чо Сана. Семь материков с настоящими долинами, лесами, реками, озёрами и горами. С названиями мы, правда, были не слишком оригинальны – Азия, Европа, Америка, Южная Америка, Африка, Австралия и Вёрджин. Девственница. Хорошее имя, но материку явно не повезло с обитателями, то есть с нами. Ну, об этом позже. Ещё о планете. Множество озёр. Даже слишком много. На мой взгляд, на каждого человека по озеру. Поэтому нет и дорог. Любая, только начавшись, немедленно уткнулась бы в озеро. Здесь все летают. Кто на чём. Большинство на аэроблюмах. Хотя я предпочитаю тэдр. В аэроблюме ты слишком изолирован. На тэдре подобен птице! Аэроблюм – что-то вроде летающего спичечного коробка гигантских размеров. Управляется твоей мыслью. И словом. И движением. Чёрт… Попробую сначала. Аэроблюмом можно управлять как самолётом. Многие так и делают. А хочешь – в твоём распоряжении автопилот. Стоит тебе захотеть лететь куда-то и при этом сделать мысленное движение в этом направлении, аэроблюм тут же его выполняет. Но он не реагирует на твои движения, когда ты просто мотаешь головой туда-сюда из любопытства. Как? Никто не знает. Во всяком случае, пока. Аэроблюмы нам были даны. Они уже были здесь, ожидая нашего прилёта. Да и не только они. Мой любимый тэдр тоже ждал нас. Для нас, вестян, это ясно как день, но как это объяснить кому-то другому, тому же землянину? А вдруг наши учёные смогут установить связь с Землёй и попытаются рассказать им о нашей жизни здесь? Итак, тэдр… Это очень похоже на всем знакомый дельтаплан. Вот! Нашёл подходящее сравнение. Этакая пирамидка из равносторонних треугольников – тетраэдр – сокращённо “тэдр”. Одна сторона покрыта каким-то материалом, почти невесомым, но очень прочным, поверьте мне, пробовал! Она-то и служит крылом. И источником энергии, потому что этот материал работает ещё и как солнечная батарея. Внутри пирамидки кресло на подвесках типа пружинок, что ли… Короче, садишься на него, слегка наклоняешься вперёд, чтобы придать крылу нужный угол атаки, и… взмываешь в воздух! Знакомые говорили, что всё дело в кресле: мол, когда садишься в него, включается что-то вроде антигравитации, а телом уже просто задаёшь направление полёта…»

Эдвард усмехнулся. Пару дней у него ушло на освоение этой техники. Это с виду кажется просто, а сколько раз он падал! Правда, надо заметить, здесь всё устроено абсолютно безопасно. Даже удариться по-человечески не удастся. Во-первых, это спринглз – местная травка, а во-вторых, сами аппараты устроены так, что не допустят аварии. Хотя мы, люди, всё же умудряемся покалечить себя и близких… Эд мотнул головой и продолжил чтение.

«Наши дорогие и столь любимые всеми нами конусы – “пешки ”! Это же сказка! Личная помощница у каждого сразу по прибытии. Ненавязчивая, но верная и послушная служанка. А может, слуга? Нет, моя Жаннет говорит женским голосом. А вообще? Сейчас узнаю. Интересный ответ от Жаннет. Она беспола, но прекрасно понимает, о чём я. Это что, их юмор конусный? Хотя я ей верю. Не знаю почему, но верю. Здесь я готов верить во что угодно. Планета была явно подготовлена к нашему прибытию. Конусы знают нашу физиологию, наши обычаи, вкусы, привычки. У них нет рук и ног, но они могут манипулировать предметами. Тарелки, стаканы у них просто висят в воздухе. Достают откуда-то изнутри – и на тебе пожалуйста. Чёрт его знает как, я не физик. Фокусники! И потом, если вдруг понадобится, у них появляются временные выросты, чтобы поддержать или подхватить что-нибудь. Чудеса!

Помню мой испуг при первой встрече с Жаннет. Это было сразу же по прибытии. Я шёл осторожно по полю, удивляясь всему и ожидая встречи с инопланетянами. И вдруг травяной ковёр у моих ног стал набухать, расползаться в стороны, и вот передо мной стоит полутораметровой высоты конус с одетым на него диском под круглой, как у снеговика, головкой. Сходство с ледяной фигурой усиливали чёрные глазки, правда, их было не два, а целых шесть. Вот только морковки не хватало! Такой светлый, блестящий и тёплый! Я обошёл его, надеясь понять, что это, когда вдруг ясно услышал: “Я к вашим услугам. Я буду помогать вам жить ”. Звуки явно принадлежали конусу, но откуда они исходили, было непонятно. Откуда-то изнутри.

– Кто вы? – спросил я.

– Я к вашим услугам. Я буду помогать вам жить.

– Это вы доставили нас сюда, на Весту?

– Нет. Я живу здесь для вас. Я к вашим услугам.

Голос был женский, приятный, с лёгким придыханием перед произнесением слов.

– Как вас зовут?

– У меня нет имени. Пока. Я жду имя.

– Вам должны дать имя? Кто?

– Вы. Я жду имя.

– Я?..

Может, инопланетяне Библии начитались? Я должен дать имя. Ну ладно. Попробуем…

– Я называю вас… Жаннет. Подойдёт?

– Подойдёт. Я – Жаннет. Я к вашим услугам. Я буду помогать вам жить.

– Жаннет, а кто вы? Вы живая?

– Я живая? Думаю да. Мне понятен смысл вашего вопроса. Я киборг или кибероид, кибернетический и биологический организм одновременно. Во мне есть органические части и неорганические.

Так я познакомился с Жаннет. С тех пор она всегда рядом. Поначалу она пользовалась всего несколькими сотнями слов, но её лексический запас очень быстро обогатился. И теперь мне известно, что она не инопланетянка в нашем понимании слова. Конусы были созданы для нас специально. Кем? Мы Их так никогда и не видели. Увидим ли вообще? Может, нас обманули и эксперимент только начинается? Поэтому нас сюда и перенесли, как подопытных мышей? Хотя здесь так хорошо, что даже не хочется верить в плохое. Я всего-ничего на этой планете, но уже успел полюбить её. Во всяком случае, привыкнуть. Нет, я не прав, привыкнуть к ней трудно: каждый день чудеса. Можно ли привыкнуть к чуду? Должен признаться, что многие это уже сделали и пользуются им почём зря…

Что же было потом? Ах да, Жаннет научила меня строить дом! Да, это была сцена! Первый мой дом был похож на скворечник: я забыл задать правильный масштаб. Дома здесь строятся из пены. Кем? Мы опять не знаем. После того как ты рассмотришь проект и внесёшь все желаемые тобой изменения, из почвы выходят трубы, которые выбрасывают из себя тонны пены. Эта пена, не знаю как – предполагаю, под воздействием энергетических полей, – застывает точно по выбранным размерам. Дом твёрдый; гвоздя у меня, правда, нет, но я думаю, вбить его будет трудно. Дом сплошной, тёплый, но в то же время в нём не душно. А главное – ты можешь менять их хоть каждый день. Это ничего не стоит! Здесь вообще всё ничего никому не стоит. Здесь нет денег. Здесь всё даётся так, задарма, бесплатно. Рай…»

Хаксли заложил страничку и задумался. Андрю был прав – нас поместили в рай. Тебе всё доступно. Лишь пожелай, и сбудется. Но почему же нас это не радует? Откуда это постоянное беспокойство в душе? Дали нам счастья полный бочонок, а мы всё рожи корчим, чего-то ищем… Может, ложку дёгтя?

Что-то в нас неправильно изначально, если даже из рая мы ищем выход…

Глава 15
Дневник. Продолжение

«Продолжаю свои записи спустя три дня.

Без календаря плохо. Нам, людям, всегда нужна временная цепочка. Зачем? Может, чтобы знать, где твоё прошлое, а где будущее? Вчера виделся с ребятами-астрономами. Они тут работают не покладая рук. Молодцы, им есть что делать. Во всяком случае, пока. Создают звёздные карты. Мне нравится предложенный ими вариант календаря. Год состоит из восемнадцати месяцев, каждый месяц – из тридцати дней, каждый день из двадцати часов, каждый час из ста минут, каждая минута из ста секунд и так далее. Раз в десять лет нам придётся прибавлять один високосный день, и всё. Звучит заманчиво, но как привыкнуть? Январь, февраль, кораль, март, апрель, блюмонс, май, июнь, оранж, июль, август, сивэй, сентябрь, октябрь, амюз, ноябрь, декабрь, вестинг. По их расчётам, сейчас 10-й амюз первого года. Надо попробовать.

Итого осталось… сто десять дней до Нового года. Какой он здесь? Я всегда любил Новый год. Даже последний перед убытием мы сумели отпраздновать. Условность, условность… Человек погряз в условностях. Он не способен выжить без них. А может, условность это и есть его среда обитания?

Человек, как только вышел из эволюции, отгородившись от естественного отбора своими умственными достижениями, стал создавать себе искусственную среду, условную среду, удобную для себя и только для себя. Здесь, на Весте, такая форма условности достигла своей наивысшей формы. Здесь всё условно. Условность, доведённая до уровня естественности. В этой мысли что-то есть…

Я давно уже мучаюсь вопросом – почему, за что нам такое? Чем мы заслужили жить в раю? Кстати, сегодня видел по стеннику – создано новое религиозное движение. Проповедник Сим Джонс нашёл в Библии ссылку, предсказывавшую наше переселение на Весту. Религия называется – вестицизм. Говорят, миллионы приверженцев. Никогда не мог поверить в Бога. Это моя слабость. Нуждаюсь в фактах. А с фактами во всех религиях проблема… Что с меня взять – историк. С таким же успехом можно начать верить в Них. Ведь Их тоже никто так и не видел. Зато хоть результаты налицо. Где вы, инопланетяне? Зачем мы здесь?

Стенник – хорошая вещь. Второе название – телеборд. Хотя я, кажется, о нём уже писал… В каждой комнате по стеннику Входит в состав любого дома. Каждый час показывает новости со всех материков, кино, музыку, сериалы. Всё как на старушке-Земле. Только в трёхмерном изображении. Стоит только нажать кнопку “объём”, всё разыгрывается прямо перед тобой. При желании можешь даже принять участие. Мгновенно включаешься в игру – класс! Затягивает. Говорят, самые крутые трёхмерки на Вёрджин. Правильно, там им и место. Надо будет как-нибудь съездить.

17-й амюз 1-го года.

Первого? Мы же вновь впадаем в знакомый уже нам по истории парадокс. Помню как сейчас ту сумятицу, те бесконечные споры накануне начала третьего тысячелетия. Когда же оно пришло? В 2000-м или в 2001-м? Я должен предупредить об этом всех, чтобы впоследствии не было разборок и сетований. Сейчас всего лишь нулевой год. Да, 17-й амюз, но без года. Мы ведь ещё не прожили года здесь. Отправил сообщение об этом всем. Горе-историк, не описал как. Здесь что-то вроде всемирного интернета. Диктуешь стеннику, и он отправляет твоё сообщение в сеть. Чрезвычайные сообщения идут красным цветом, обычные – синим. Просто! Пришло тебе личное письмо – на стене загорается зелёный огонёк; всеобщая новость – красный; дискуссия по важной проблеме – оранжевый. Ага, меня поставили оранжевым. Хорошо…

Стоп! Попались! Это Они! Они где-то здесь. Ведь кто-то же решает, какое сообщение каким цветом выделять? А может, это Их цензура? Откуда мы знаем, что все сообщения проходят? Они следят за нами, за нашим поведением… Отовсюду. Может, и со стенников тоже. Никто ведь не знает наверняка – может, он работает в обе стороны? Теперь не смогу заниматься любовью при нём. Хотя с кем это я собрался? Разве что с Жаннет. Жаль, что она не женщина. Хорошо, что стенник можно свернуть. Но, может, у Них есть и другие потайные камеры? Всё! Остановись. Хватит паранойи. До сих пор Они нас не беспокоили, надо честно признать. Дали всё необходимое для беззаботной жизни и исчезли. Но спасибо я им говорить не намерен! Пусть лучше нас благодарят, что мы согласились переехать на их вшивую планету! Я на вас плюю, слышите вы там, за стенником!

Жаннет в одно мгновение восстановила его. Это какой-то кошмар. Ничего невозможно уничтожить! Всё восстанавливается в лучшем виде. Ужас… А может, Жаннет и есть шпионка? В каждой женщине есть немного от Маты Хари. Тьфу, опять Жаннет за женщину принимаю! Наваждение какое-то…

5 ноября.

По предположениям астрономов, сейчас должна быть осень. Ни в одном глазу! Может, вечера чуть прохладнее да ночи под пледом, а так – прекрасно. Свежий воздух, тепло. Градусов… Может, нам и температурную шкалу поменять? Хотя нет, Цельсий сойдёт. Ведь здесь воды вдоволь… Судя по тому, что наша планета вращается вокруг Ра (так было решено называть местное светило) почти по круговой орбите, особых перемен в климате не ожидается. Рай. Управляемый рай! Всё это кем-то управляется. Наверняка Ими. Где-то Они прячутся от нас… Но координируют исподтишка. Хотя бы взять дожди. Только по ночам с регулярностью часов. Через сутки. Мы уже привыкли и не замечаем этого, но это так. Всё для нашего удобства. Чтобы мы не дай бог не замочили свои ножки. Они действительно взяли нас в плен! Мягкий, коварный, полный удовольствий, неги и красоты, но плен. Тут ужасно красиво. Везде. Я вот побывал почти на всех материках – непередаваемо. Зелёные долины, снежные горы с дикими ущельями и бешеными горными речушками, могучие, бескрайние леса и океан. Он всё больше привлекает меня.

Я начинаю понимать Чо Сана. В этой спокойной мощи есть что-то манящее, завораживающее. Наверное, стоит переехать на остров.

Может, там за мной не будут следить?..»

Эдвард решительно закрыл дневник. Хватит на сегодня. Лицо Андрю, живого и невредимого, стояло перед его мысленным взором. Хаксли стремился понять, как и почему Андрю вдруг решился уйти из жизни. Чо Сан отдал ему дневник, чтобы тот передал его сыну погибшего, Адриану, а сам уехал на свою станцию, которую соорудил на острове Виндзора. «Ему хорошо, – подумалось Эдварду. – Вообще учёным, изобретателям здесь повезло. У них море работы, возможности здесь ограничены лишь собственным воображением».

Хаксли немного завидовал творческим людям. И хотя себя он тоже причислял к этой когорте, умение ловко писать статейки не казалось ему чем-то выдающимся. «Да, творцы нашли здесь свою нишу», – размышлял Эдвард. Именно поэтому нежданная смерть Виндзора-старшего была ему непонятна и необъяснима. «В чём-то он прав, – продолжал размышлять Хаксли. Их пока так никто и не видел. Религиозная группа “Перст Аллаха” осмеливается утверждать, что это переселение было задумано и исполнено самим Создателем. И у них есть последователи. Какая всё-таки у людей короткая память!» – раздражённо оборвал он себя, инстинктивно уворачиваясь от сумасшедшего аэроблюма, мотавшегося из стороны в сторону по всему небу. Аварий здесь ещё ни разу не произошло – в аэроблюмах прекрасная система защиты, но земная привычка не забылась. «Чего это он так прыгает? Может, что-то стряслось с пилотом?» – задумался Эдвард и включил экстренную связь с «попрыгунчиком». На экране появилось красное заплывшее лицо с мутными серыми глазами.

– Чего тебе? – хриплым голосом произнёс незнакомец, взор которого безуспешно пытался сосредоточиться на экране.

– У вас всё в порядке?

– Всё на мази, отчаливай! Или погоди… Может, со мной хочешь? Пжалста… я завсегда. Поехали вместе на Вёрджин, а?

– Спасибо, в другой раз.

– Ну и проваливай тогда, чистенький!.. – Экран погас, и аэроблюм галсами умчался за горизонт.

Вёрджин был самым большим и, наверное, самым красивым материком Весты. Поначалу его поверхность была пустынной и безлюдной. Но как-то само собой получилось, что именно здесь стали строиться казино, бары и публичные дома. Целый материк увеселений! Каждый вестянин хоть раз побывал там. Несмолкаемый, красочный угар магнитом притягивал людские сердца. Каждый отель, каждый бар был совершенно уникальным – здесь это оказалось по силам любому мало-мальски активному человеку. И постепенно на Вёрджин сосредоточилось большинство населения планеты.

Эдварду это казалось странным. Остальные материки практически обезлюдели, их населяло не более десяти процентов жителей Весты. Все остальные переехали сюда…

«Какая судьба ждёт тебя, новосёл?» – думал Хаксли, подлетая к Месту Встреч. Почти год назад он сам сделал здесь первый шаг. Сегодня было его дежурство на посту адапта. Правда, в последнее время людей с Земли стало приезжать всё меньше.

Эдвард присел на зелёный ковёр спринглза в ожидании прибывающих.

«Как там Земля?..»