Текст книги "Острова Спасения. Книга первая"

Глава 5. Габриэль

Беседу прервал настойчивый стук в дверь. Габи вздохнул и громко ответил:

– Входи, папа.

– Хезус, Тамара́, как вы тут? Как успехи?

– Ничего. Я уже почти весь алфавит выучил!

– Молодец! Я, собственно, зашёл сказать, что через несколько минут старт. Ты хотел посмотреть.

– Ой, да! Спасибо! Чуть не забыл! – Габриэль мгновенно вскочил на ноги, схватил телескоп и бросился на балкон.

– Что скажете, мадам Тамара́? Как мой, не шалил?

– Совсем нет. Он очень способный. А главное, любознательный.

– Это да. Он задаёт столько вопросов, что жизни не хватит на все отвечать.

– Он мечтает стать космонавтом?

– В десять лет мало ли кем ты мечтаешь стать. В прошлом году хотел быть пекарем, но, когда узнал, что сейчас и булки пекут андроиды, его желание быстро увяло. В наше время людям трудно найти профессию.

– Зато все творческие – наши!

– Надеюсь, всё же он пойдёт по отцовским стопам, – офицер бросил взгляд на часы. – Ого! Осталось всего ничего до старта. Хотите к нам присоединиться?

– С удовольствием.

Холодный свет лампы под потолком освещал почти весь балкон, открытый ветрам и ливням. Только балюстрада, поддерживаемая каменными кеглями, терялась в темноте. Вечерний бриз оказался весьма резок и прохладен, но Дэвид предусмотрительно захватил плед из гостиной, в который я с радостью укуталась. На балконе царила влажная тропическая ночь. Дождь едва кончился, но выплаканная влага уже успела наполнить воздух душными испарениями. Слышны были лишь шорохи листвы да скрип деревьев, качающихся под порывами резкого ветра. Звёзд не было видно, лишь полумесяц луны тускло просвечивал сквозь редеющую пелену облаков.

Отец и сын были заняты установкой треноги для телескопа. Видно было, что дело для них привычное и любимое обоими. Лицо мальчика радостно светилось предвкушением события, да и Дэвид выглядел добрым, мягким и любящим отцом. Поразительная разница с дневным служакой. Никогда не думала, что человек может так меняться. Где истинное лицо – там или здесь? Может, поэтому Достоевский столь популярен до сих пор по всему миру: каждый чувствует втуне, что эта дикая смесь доброты и подлости в чём-то близка и ему?

– Сынок, давай начнём обратный отсчёт. Десять, девять, восемь…

Вначале появилось зарево. Будто начался внеочередной восход солнца в полной тишине. Потом донёсся гул, а вслед за ним пальмы отчаянно замахали опахалами, приветствуя яркое светило, что медленно стало подниматься за тучами на горизонте. Телевизор радостно верещал из комнаты, что произведён успешный запуск космического корабля. Новорождённое солнце поднималось всё выше к зениту, постепенно уменьшаясь в размерах. Я уже собиралась вернуться в комнату, когда вдруг увидела падающую звезду. Самой звезды чётко не было видно из-за пелены облаков, но яркая точка с длинным светящимся хвостом позади говорила сама за себя. Хотела обратить внимание Габриэля на звезду, когда заметила, что офицер тоже внимательно следит за ней. Лицо Дэвида мне показалось встревоженным. Через секунду стало ясно отчего. Размер звезды начал резко увеличиваться, она превратилась в огненный шар, летящий прямо на нас! Я инстинктивно прижалась спиной к стене.

– В комнату, скорей в комнату! – закричал Дэвид, хватая за руку Габриэля, застывшего изваянием с раскрытым ртом. В мгновение ока мы проскочили комнату, и я уже было ринулась вниз по лестнице, но Дэвид схватил меня за руку:

– Стой! Нельзя! Опасно!

Втроём мы застыли как вкопанные в проёме двери. Через секунду раздался грохот, будто бомба взорвалась неподалёку. Взрывная волна, подняв тучи пыли и песка, сорвала бамбуковые занавески и бросила их к нашим ногам. Дом качнулся раз или два под напором взбесившейся стихии. Краем глаза я заметила какое-то движение и едва успела увернуться от планировавшего прямо на меня самолётика. Модель воздушного лайнера пролетела в сантиметре от моего лба и исчезла в проёме двери. В тот же миг погас свет, но всё было видно. Комната освещалась красным заревом за балконом.

Потом вдруг наступила давящая на нервы тишина. Дэвид по-прежнему прижимал к себе сына, боясь отпустить его раньше времени. Тут внезапно проснулся мобильный телефон, нарушивший затянувшуюся паузу. Словно стоп-кадр закончился – вокруг всё задвигалось, зашевелилось, зазвучало. Офицеру пришлось ответить на звонок.

– Да?! Что?! Плохо слышно? Куда? Есть жертвы? Проклятье! Сейчас буду.

Расстроенный и озабоченный Дэвид, ничего не объясняя, выскочил из комнаты, но уже через минуту вернулся переодетый в форму.

– Я буду вынужден тебя покинуть, сынок. Тебе опасаться нечего. За тобой присмотрит мадам Тамара́. Я на вас надеюсь, – добавил он, глядя на меня.

– Конечно, идите, раз надо. А что случилось?

– Детали не знаю, но, кажется, кусок ступени ракеты упал прямо на комендатуру. Там пожар. Я должен идти. Хезус?

– Я в порядке, па. Береги себя.

Патронус убежал. Мы остались одни в тёмной комнате. По молчаливому согласию вышли на освещённый всполохами далёкого огня балкон. Что именно горит, из-за деревьев не было видно, но пламя долго не могли утихомирить. То один, то другой ярко-красный язык взмывал к небесам, стремясь лизнуть низкие нахохлившиеся облака. Я прижала мальчика к себе и укрыла пледом. Он не возражал. Мальчуган хоть и старался не подавать вида, но тельце его еле заметно дрожало. Минут через пятнадцать с пламенем, видимо, удалось совладать, во всяком случае всполохи погасли, стало темно, и лишь настойчивый запах гари продолжал напоминать о недавнем пожаре. Я решительно завела ребёнка в комнату и закрыла двери на балкон.

– Всё! Концерт окончен. Думаю, пора укладываться. Иди чисти зубы и в кровать.

– А вы со мной посидите?

– Конечно, дорогой. Я тебя не оставлю.

Едва мальчик улёгся в кровать, как дали электричество. Вспыхнула люстра под потолком, экран телевизора засветился надписью с просьбой проверить связь с сетью, заурчал довольно компьютер и подмигнул голубой заставкой. Габриэль включил лампу возле кровати и позвал меня присесть поближе.

– Вы мне не почитаете перед сном? Мама мне всегда читала.

– С удовольствием. А что?

– В компе есть целая библиотека книжек.

Не успела я присесть за компьютер, как оттуда раздался звонок вызова. Мальчик тут же подскочил и включил связь. С экрана на него с тревогой смотрела женщина. «Мать», – поняла я и поспешила исчезнуть из поля зрения.

– Сынок! Ты как? У вас там всё в порядке?

– Мама, привет! Да, всё нормально. Папа убежал по делам. У них там пожар, кажется, в самой комендатуре.

– Я так и поняла. В новостях сообщили, что ступень ракеты упала на ваш остров, вот и забеспокоилась.

– Не волнуйся! У нас всё в порядке. Как ты? Когда вернёшься?

– Уже скоро, малыш, уже скоро. И вместе с сестрёнкой… А кто эта женщина?

– Это мадам Тамара – учительница русского языка.

– Зачем тебе русский вдруг понадобился?

– Это не мне, это папа решил. Но мне понравилось. Может, буду учить.

Я почувствовала в голосе женщины ревнивые нотки и поспешила успокоить её:

– Вы не подумайте чего-нибудь. Я не смогла покинуть остров вовремя из-за старта ракеты, вот патронус Дэвид и предложил побыть у него и приглядеть за Габриэлем.

– А как вы вообще на нашем острове оказались? – продолжала допытываться женщина. Что сказать?

– М-м-м… по не зависящим от меня обстоятельствам.

– Ах, вот оно что… И надолго вы?

– Понятия не имею. Как разрешат – немедленно покину остров, не беспокойтесь.

– Я и не беспокоюсь. Это пусть Дэвид беспокоится… А теперь я бы хотела поговорить с сыном, – резко бросила она, и я поспешила ретироваться в дальний угол комнаты. – Рада, что всё хорошо с тобой, сынок, спокойной ночи. Скоро приеду. Очень скоро! А папа, как появится, пусть позвонит мне.

– Спокойной ночи, мам. Я передам! – ответил мальчик, выключил дисплей и нырнул в кровать. Я решила подождать, пока он уснёт, и присела рядом, на краешек.

Сколько времени прошло, не знаю. Меня, словно лампочку, выключили. Очнулась лишь от лёгкого прикосновения к плечу. Оказывается, прикорнула в ногах у ребёнка.

– А? Что?

– Тсс-с! Тихо, Хезуса разбудите, – надо мной склонился Дэвид, прижимая палец к губам. – Это я. Как он?

– Спит. Который час?

– Три ночи.

– Вечером, вскоре после того, как вы ушли, звонила ваша жена. Беспокоилась. Боюсь, у вас будут неприятности. Она меня видела.

– Что вы ей сказали?

– Что я здесь с оказией, застряла не по своей воле, вы предложили переночевать у вас.

– Ясно. С женой переговорю утром.

– Как там дела? Господи! Вы весь в саже!

– Сейчас умоюсь. Пожар погасили, но комендатура выгорела дотла. Все документы, файлы, компьютеры, пара андроидов-охранников. Как теперь всё восстанавливать, ума не приложу. Астронавт пропал без вести – это самое печальное. Поиски уже начались, но в здешних водах… Да ещё акул полно. Сейчас ночь, но утром, боюсь, на острове Дьявола начнётся бедлам. Всё же управлялось отсюда… Мне сейчас надо искупаться, переодеться и снова бежать. Через час прибывает комиссия с материка.

– Я могу помочь наладить связь с островом.

– Вы?

– Да. Я же архитектор компьютерных сетей.

– Да? Ах, да! Помню, читал в вашем деле. Между прочим, от вашего дела тоже остался лишь прах… Хотя, впрочем, может, это и не так плохо… – Дэвид посмотрел на меня внимательно, будто впервые увидел. – Вот что! Вы до утра побудьте с сыном, а потом приходите к комендатуре. Я вас представлю как специалиста по компьютерам, прибывшим на остров для проведения проверки.

– Легко!

– Не понял? Плохой перевод? – спросил он недоумевая.

– Нет! Присказка с детства. В русском языке часто используют слова не в прямом назначении.

– М-м-м. Ну, если легко, то так тому и быть.

Глава 6. Остров Дьявола

Проснулась в приподнятом настроении. Ночью мне снился отец. Мы сидим с ним на берегу реки, уходящей плавной дугой куда-то вдаль. Ни ветерка. Природа впала в мечтательную дрёму. Лёгким пухом одуванчика замерли облака на безбрежном небе. Даже вода, казалось, застыла на месте, поблескивая серебряной чешуёй на полуденном солнце. Лишь отдельные воронки и буруны у берегов выдавали плавное течение. Мы молчим, понимаем друг друга без слов. Папа вдруг произнёс:

– Это напоминает мне стезю исследователя.

– Вода? Или её завихрения?

– Они из-за неровностей на дне. Коряга, застрявшая на пути, камень с выступом или, наоборот, глубокая яма, да мало ли что. Обыватель видит лишь водную гладь, наблюдательный человек – нарушения плавности потока, а мы, учёные, пытаемся по этим нарушениям понять, что там на дне.

– А по-моему, это похоже на жизнь. Плывёшь себе спокойно и не подозреваешь, что где-то там тебя поджидает водоворот.

– И это даже с теми, кто плывёт по течению. А представляешь, что ждёт того, кто против него?

– Зачем ты мне это говоришь?

– Чтобы ты поняла: не надо бояться будущего.

Тогда я ещё не понимала, к чему был этот разговор. А он уже знал. И готовил меня к жизни без него. Как давно это было… И было ли?

Память – старательный цензор со странностями. Вымарывает целые года из жизни, оставляя разрозненные кусочки, вырванные из контекста. Понять бы, чем цензура руководствуется?..

Утро выдалось славное. На небе ни следа нет от вчерашней непогоды. Только синь до боли глаз. Правда, это только пока не опустишь взгляд ниже. На земле – полный кавардак. Всюду валяются пальмовые листья, обломки солнечных батарей, сорванных с крыш, битое стекло, какие-то плакаты, консервные банки, оборванные провода. И всё это густо приправлено мусором, над которым радостно жужжат вездесущие мухи. Вчерашняя буря явно решила посмеяться и наглядно показать, что скрывается за фасадом человеческой цивилизации. Хотя, надо признать, порядок уже начинает наводиться. Хорошо, что роботы не нуждаются в длительном отдыхе. Всю ночь роботы-уборщики метр за метром чистят территорию, пряча в свои разинутые пасти всё, что не так лежит. Думаю, к середине дня от урагана останутся лишь воспоминания.

Габриэль спит самозабвенно, слегка приоткрыв рот. Как дети похожи! Мой Дэня тоже так же спал в детстве. Сейчас не так. Он спит тревожно. Словно не спит даже, а застыл в небытии – веки болезненно сжаты, на лице гримаса сожаления, брови, сдвинутые к переносице, образуют глубокую вертикальную морщинку, привычно непокорный днём вихор у виска прилип к влажному лбу. Да ещё эта, ставшая неотъемлемой частью лица, прозрачная змейка катетера, бегущая от носа к кислородному аппарату у изголовья кровати. Как вернуть тебе, сын мой, ту детскую безмятежность, что есть у этого спящего мальчика? Хотя, впрочем, это дело второе. Перво-наперво надо найти тебя.

Мне пора заняться делом. Привести себя в порядок, взглянуть напоследок в зеркало – и в новый день! Но прежде сказать спасибо своему ангелу. Да-да, моё отражение в зеркале, не ухмыляйся ехидно. Ты честно и открыто заявляешь, что в Бога не веришь! Нет Его! И точка! И всю эту религиозную ересь, все эти саны, устои, тысячелетние «традиции», вечные (за неимением других аргументов) ссылки на Библию как единственный источник знаний ты сожгла бы без мига сожаления. И я с тобой в этом полностью согласна, недаром ты моё отражение. Вот только… ты же знаешь, моя зеркальная половина, знаешь, хоть и боишься признаться себе, что у нас есть ангел-хранитель. Называй его как хочешь – счастливый случай, совпадение, везение, стечение обстоятельств, удача, всё это всего лишь обозначения его – моего небесного покровителя. Он спасал меня с самого детства. И когда я рухнула головой вниз с соседской яблони, и когда чуть не утонула вместе с байдаркой в горной бешеной реке, куда меня понесла собственная глупость или юношеская влюблённость. Что, впрочем, одно и то же.

Ангел спас меня от безумия, когда всё вокруг почти в один миг обвалилось: отец улетел к неизведанным мирам, мать погибла в катастрофе, а муж ушёл к молоденькой дурочке, так и не забрав свои грёбаные носки! Вот и сейчас, когда казалось, что всё, приплыла, конец, уже на острове Дьявола, дальше некуда, ан нет! Внезапно фортуна вновь улыбнулась мне, озорно подмигнула, давай, мол, дерзай, твоя песня не спета! И я «дерзю» и буду дерзать, спасибо тебе, мой ангел, где бы ты ни был и кто бы ты ни был, искреннее спасибо за то, что веришь в меня, даже когда сама разуверилась!

От здания комендатуры остался лишь почерневший от сажи и пепла фундамент. Роботы-уборщики деловито сновали вокруг, зачищая территорию. Неподалёку стояла плоская платформа, на которой бесформенной кучей громоздились обломки серебристого металла. Чуть в стороне заметила стоящих в сторонке патронуса Дэвида и ещё несколько человек в деловых костюмах. Комиссия. Увидев меня, Дэвид извинился перед мужчинами и подошёл ко мне.

– Это вы, хорошо. Как раз вовремя. Сейчас отправится плот с продуктами на остров Дьявола. Вам нужно туда.

Сердце моё упало, но я постаралась не подать вида.

– Мне переодеться в униформу?

– Что? Какую? Ах, это. Забудьте… пока. Сейчас не до того. Там сохранился сервер и компьютеры. Центр управления на время переносится туда. Постарайтесь как можно быстрее наладить устойчивую связь с материком. И вообще, посмотрите, что там и как. Главное, чтобы в пансионате всё было спокойно. Через пару часов сюда привезут новое компьютерное оборудование, и вы вернётесь сюда. Тамара́, если вы мне поможете, это вам зачтётся. Я могу на вас рассчитывать?

– Конечно. Но мне нужны коды доступа. И чтобы роботы-охранники слушались.

– Ах, да… Вот вам моя записная книжка. Там всё найдёте. Мой помощник – единственный офицер на острове – уже знает о вашем приезде. С богом!

Вот так спустя сутки я вновь оказалась на острове Дьявола. Теперь он уже не казался мне столь суровым и неприветливым. Вездесущие пальмы раскинули свои зонтики тут и там над клочками густой зелени среди каменистой гряды. Пансионат, оказывается, выстроен неподалёку от старых руин – остов каземата из красного кирпича до сих пор неровными зубьями торчит из земли. Здание нового одноэтажного пансионата тянулось извилистой коричневатой гусеницей вдоль скал и было так хорошо вписано в окружающее пространство, что я даже не сразу заметила его при подъезде к острову. На берегу ожидал офицер. По распахнутым от неожиданности глазам поняла, что он знает, кто я была ещё вчера.

– Вы?!

– Недоразумение с моим арестом прояснено. Послана сюда для наладки связи с центром. Вот приказ патронуса.

Офицер, ознакомившись с моими полномочиями, ещё больше удивился, однако сумел скрыть это под маской спокойствия и послушания. Так-то лучше.

– Доброе утро. Дефензер Крис к вашим услугам.

– Приятно познакомиться. Зовите меня доктор Тамара. Я специалист по компьютерным сетям.

– Пожалуйста, следуйте за мной.

Сравнение, первым пришедшее в голову при виде пансиона издалека, оказалось не случайным. При ближайшем рассмотрении тюрьма оказалась выстроена в виде отдельных блоков, похожих на приплюснутые мячи, которые легко собрать в цепочку. Корпус администрации был крупнее и выпуклее других. Обратила внимание, что стены какого-то коричневато-бурого цвета, а вдали, у самой вершины холма – тёмно-зелёные.

– Они не всегда такие, – пояснил офицер. – Пока новенькие, они зелёные, а со временем выгорают на солнце.

«Вот почему они были малозаметны с расстояния, – дошло до меня, – их цвет сливался с цветами красно-коричневых скал и выгоревшей травы».

– Каюты готовят прямо здесь, на острове, из местного сырья, – продолжил разговор Дефензер, – сам контролировал процесс, потому знаю в деталях. Роботы смешивают измельчённые водоросли с каменной крошкой, добавляют клеевую массу в нужных пропорциях. Остаётся только выдуть нужного размера каюту, и через сутки она готова! Ещё сутки на внутреннюю отделку – и вуаля, новая каюта ждёт своих гостей!

Вскоре мы пришли в административное здание, располагавшееся посередине «гусеницы». Надо признать – пансионат выстроен по последнему слову техники. Стены цвета беж. Насколько помню, они могут менять цвет и превращаться в экран. Кто-то внимательный продумал весь этот современный интерьер для места заключения. Сострадательный садист. А может, просто глубоко верующий. Они ведь, верующие, слепы и доверчивы, как дети. А любой ребёнок – бессознательный садист. Помню, как Дэня ребёнком таскал за собой всюду нашего кота. То за хвост, то за лапу, а то вообще схватит за горло и прижмёт к себе в порыве любви. Кот шипит, мяукает, выворачивается, царапается, но долго не злится. Будто звериным чутьём понимает: ребёнок, что с него возьмёшь.

Центр управления тюрьмой представлял собой большой зал с овальными с одной стороны стенами. Вдоль них тянулся длинный, изогнутый по профилю стен стол. А над ним до потолка высился громадный экран, разбитый на множество ячеек. Каждая ячейка показывала отдельную камеру.

– Всего шестьсот сорок восемь кают, – пояснил офицер. – На сегодняшний день. В каждой по два пансионера.

Значит, на острове тысяча двести девяносто шесть заключённых.

– Почему по двое в каждом номере?

– У нас принято называть это каютами, – уточнил Крис. – По двое – согласно рекомендациям психологов. Человек, долго находящийся в одиночестве не по своей воле, склонен к непродуманным и агрессивным поступкам, а при нахождении в каютах троих и больше приводит к тому, что пансионеры начинают сбиваться в группировки, что тоже, в свою очередь, ведёт к агрессии.

– Понятно. Как узнать, где кто?

– Вот так, – дефензер подвёл меня к столу, на котором было множество кнопок с номерами. – Достаточно нажать желаемую каюту, и данные о её обитателях немедленно выводятся на экран.

Я нажала первую попавшуюся. Ода из ячеек экрана мигнула и выросла перед глазами в полноценный широкий формат. Передо мной была камера, как две капли воды похожая на мою. Только обитали в ней двое мужчин. Оба лежали на кроватях и с явным наслаждением пялились на меня. Один из них засунул руку в приспущенные штаны и удовлетворял себя. Я растерялась и почему-то засмущалась, как школьница. Видно, это было написано на лице. Офицер поспешил нажать на кнопку снова, и экран свернулся в ячейку.

– Извините. Камеры наблюдения вмонтированы в экраны телевизоров. Они, предполагаю, порнуху смотрят.

– Я так и поняла. А за что они сидят?

– У нас не сидят. Наши пансионеры в отпущенный им срок осознают и отмаливают свои грехи.

– Да-да, я так и подумала. И видела только что как. За что они наказаны?

– К сожалению, сейчас это невозможно узнать. Данные хранились в комендатуре, на Иль-Рояле.

– У вас нет собственных копий?

– Копий?.. Хм-м-м. О! Да, конечно, есть! Совсем из головы вылетело. Приём новых пансионеров проводится в другом здании. Их данные вначале вносятся в компьютер при приёмном пункте, а уже потом вводятся в общую базу. Пройдём туда?

Мы вышли в длинный коридор, проходящий вдоль всех камер. В первый день мне было как-то не до того, чтобы рассматривать всё вокруг, а теперь поняла, как спланированы так называемые каюты. Весьма разумно, надо признать. Овальной формы помещение разделено на три равные части. Собственно, каюта, располагающаяся слева, посередине коридор, а справа за прозрачными стенами находился внутренний дворик для прогулок. На границе каждого сегмента расположены массивные двери, спрятанные в стену, но, уверена, готовые захлопнуться при первой же команде, отделяя отсеки друг от друга.

Выйдя из последнего сегмента, мы прошли не более двадцати метров до следующего шарообразного здания. Приёмный пункт отличался от прочих не только размером, но и планировкой, здесь было несколько душевых, комната с ячейками, напоминавшими сейфовые, затем пара отсеков с полупрозрачными стенами и нарисованным на них красным крестом на белом фоне. Думаю, означало местную больничку. А вот и просторный кабинет с компьютером. Моя вотчина.

– Что со связью?

– Не могу знать! Наша вышка в порядке.

– Сейчас разберёмся. Первое время связь с командным центром будем держать через спутник. А где копии первичных документов?

Офицер открыл пару ящиков стенного шкафа.

– Здесь все файлы на пансионеров.

– Отлично. Мне поручено скопировать их и отвезти на Иль-Рояль. Это займёт некоторое время. Распорядитесь, пожалуйста, чтобы мне принесли ящик, что я привезла. И приготовили кофе.

Дефензер молча поклонился и вышел. Пора немного поработать.

Странное дело: здесь до сих пор используют вековой давности технологии – флешки памяти. Вот они – целая куча «пальчиковых». Такие в наши времена только в музее компьютерной техники можно найти. Сейчас в моде кристаллы. Хоть их и по привычке тоже называют флешками, но нынешние намного круче. Вытащила один такой кристалл из ящика, что занёс послушный андроид-охранник. Прозрачный шестигранник, заострённый с одного конца, напоминал собой карандаш.

А это что? В ящике, наряду со сваленными в кучу чистыми кристаллами, запечатанная посылка. Судя по дате, прибыла только вчера вечером. Посмотрим, что тут. Ого! Ничего себе! Видела такой на выставке компьютерной техники в Париже, но самой не приходилось пользоваться. Кристалл! Да ещё какой! Для верхнего эшелона власти. Этот ещё и новейшей модификации. С золотым окоёмом! Явно по спецзаказу. Только для сильных мира сего. И такая редкость просто так валяется! Ирония судьбы. В одном кристалле лазером можно нанести на веки вечные информацию всех музеев мира, и ещё место останется. И их ведь можно дополнять по мере надобности. Как он сюда попал? Это явно не для преступников предназначено. Для них и дешёвые пластмассовые кристаллы-флешки подойдут.

Поначалу, даже не задумываясь, просто на автомате копировала пластиковые флешки. Каждому свой. Вплоть до могилы. И даже после. Человек умрёт, но память о нём будет храниться вечно в таком вот носителе информации. Кристалл не размагнитится. Сколько людей, сколько поломанных судеб! Кому сидеть ещё много лет, а кто-то уже сегодня отправится на свободу в связи с окончанием срока. Настоящий конвейер.

Впервые рука дрогнула, когда попалась информация о моей соседке. Не врала, действительно пожизненное. Бедняга. Шальная мысль скомандовала пальцам, и всё было внесено на вечное хранение ещё до осознания совершённого. Благодари Бога, Армель, за катаклизм с ракетой. Завтра ты выйдешь на свободу!

А почему тоже самое не сделать с собой? Где там материалы на меня? Ага! А вот и адрес этого провокатора. Надо запомнить. Я женщина мирная, пока меня не трогают. Но в моём случае нельзя просто так выписать себе свободу. Меня ведь уже знают и там, и здесь. Что же делать? Была не была! Надеюсь, патронус Дэвид не выдаст. Итак, весь негатив в моём файле – в мусорную корзину. Окей. Теперь я чиста, как непорочная дева. Но почему я здесь? И кто я? Пусть будет так: представитель комитета по соблюдению прав человека при ООН. Вполне правдоподобно. При ООН масса комитетов. Ого! Информация, хранившаяся в недрах интернета, вовремя оказалась под рукой. Спасибо, бот, спасибо. Действительно, такой комитет есть. Замечательно. Значит, можно с почти чистой совестью сделать себе удостоверение. Распечатаем, пока никого нет. А теперь пора создать приказ о командировке меня сюда. Для чего? Что я тут делаю? Правильно! Для негласной проверки системы охраны и порядка на острове Дьявола. Точно! Кажется, сам дьявол меня и надоумил. А что, если?.. Рисковать – так до конца! Сделаю-ка я на себя тот самый суперкристалл. К такому не придерутся, такие, маркированные – на вес золота!

Успела! Офицер вошёл в комнату, когда я уже закончила.

– Простите, забыл ваш кофе. Вот он.

– Ничего страшного, была занята и даже не заметила. Осталось немного. Через час отплываю на Иль-Рояль. Прикажите подготовить плот.

Когда я вышла из здания, было уже два часа пополудни. Жара накинулась, будто только меня и поджидала. Уф-ф-ф! Сразу в пот бросило. Эх, жаль, головной платок в кабинете забыла. Не возвращаться же. Вон, вижу, у пристани уже ожидает плот с охранником. Неподалёку от тропы во внутреннем дворике заметила знакомую фигуру с кипой верёвок вокруг. Очень кстати.

– Офицер, будьте так добры, я забыла платок в кабинете. Принесите, пожалуйста, я здесь подожду.

Стоило ему скрыться из глаз, как обратилась к ней:

– Армель, привет.

Женщина подняла голову и посмотрела на меня в недоумении.

– Мы знакомы?

– Это я, Тамара.

– Святая Матерь Божья! Тя и не узнать! Во даёшь! Цаца прямо! Уже на свободе?! Кому дала?

– Что?

– Кому дала, говорю, чтоб откинуться?

Уже пожалела, что окликнула. Увы, назад ходу нет.

– Армель, не болтай глупости. Лучше скажи спасибо. Завтра тебя отпустят.

– Как это?

– Так это! Позаботилась о тебе, подруга.

– Правда, что ли? Так это ж отметить надо!

– Вот приду к тебе в гости, тогда и отметим. Всё, отворачивайся, офицер идёт.

Дефензер Крис проводил меня до самого плота. Я долго стояла на корме, прощаясь с островом Дьявола. Надеюсь, навсегда.