Текст книги "Атомная крепость"

21

Если бы не масштабность свершившегося, можно было бы подумать, что тут учения, а не война. В самом деле: в небе – ни одного вражеского истребителя, ни единой грозди каких-нибудь завалящих зенитных ракет. Хоть бы пушка какая стрельнула, что ли. Бомбардировщики идут как на параде. Жуткие, далекие ныне катаклизмы изрядно тряхнули машины, заставили даже потерять высоту, провалиться метров на четыреста вниз. Теперь эти катаклизмы просто подсвечивают путь. Ну и отслеживают радиоактивным лучом, надо думать. Но экипажам это последнее – до одного места. У них на борту свой источник излучения. Может, он не столь эффектен, как стоящие двадцатикилометровыми сталагмитами дымовые горы, но зато дает постоянный близкий фон, что много опаснее. К тому же выхолощенные бомбовозы уже добрались до океана. Дымовые сталагмиты висят где-то вдалеке вверху – из-за выгибания перспективы. Скоро, по-видимому, совсем уйдут за горизонт. А горизонт, как известно, есть изогнутая линия соприкосновения нижней, серебристой части Мирового Света с поверхностью земли. Эта линия отгораживает дальнюю перспективу чашеобразно загибающейся кверху земной или водной поверхности. Если бы не существовало Мирового Света, то с любой точки земли, то есть Сферы Мира, можно было бы наблюдать всю поверхность этой самой Сферы Мира, в том числе антиподную – над собой. Но из-за находящегося внутри Сферы Мира Мирового Света сделать этого, разумеется, нельзя. С другой стороны, не будь в мире суточно пульсирующего Мирового Света, что бы тогда подсвечивало и обогревало землю и море?

Покуда Бюрос-Ут размышляет о гимназическом курсе географии, во внешнем мире происходит новое изменение. Разумеется, достаточно локальное, если сравнивать с жуткими атомными грибами вдали, но зато непосредственно касающееся четырех смелых бомбовозов.

Так, географию с геофизикой побоку. У Бюроса есть обязанности. Он, между прочим, пулеметчик. На экране управления заднеполусферной пулеметной машинкой темная движущаяся точка. Бюрос пытается выжать из телевизора максимум разрешения. Угол обзора уменьшается. Не верится, но истребитель совершенно один. Или, может, они у имперцев совсем уже перевелись? Вдруг всех, кто был в небе, сдуло термоядерными подрывами? А взрывной волной наглухо запечатало все выходные створки подземных аэродромов Крепости? Хотелось бы верить.

– Пулеметчик «три». Наблюдаю воздушную цель! – докладывает Бюрос-Ут. – Идет вдогон. Предположительно истребитель. Цель – противник!

– Дальность? – уточняет командир бомбовоза.

– Предположительно десять – восемь километров, – отзывается радист-пулеметчик, сверяясь с таблицей.

– Не догонит, – уверенно произносит трижды-майор Таваса-Пи.

Бюрос-Ут с ним не согласен, но он младший по званию, и знает, что выскочки и умники в армии не ценятся. С другой стороны, Таваса-Пи все-таки опытный летчик, а потому надежды надеждами, но подстраховка не помешает.

– Радист, предупредить остальные машины! – командует он в селектор.

– Нарушить радиомолчание? – на всякий случай запрашивает Бюрос-Ут. С момента согласованного сброса бомб и разворота к океану никто из экипажей в эфир не выходил. К тому же эфирное пространство до сей поры заполнено треском и шипением. Похоже, взрывы произвели воздействие даже на Мировой Свет.

– Так точно, радист! – дает подтверждение командир эскадрона.

Теперь Бюрос-Ут вынужден раздвоиться – он радист и пулеметчик одновременно. Момент, вообще-то, не самый лучший. Он передает в эфир предупреждения соседям: ныне они идут более плотной группой, чем при бомбардировке; между машинами не больше чем по две тысячи метров.

Сам он предельно сосредоточен на экране. Угол обзора узкий. Истребитель может в любой момент юркнуть в сторону, и тогда его снова придется ловить. Неожиданно цель становится явно различима из-за ярких огоньков. Что это, массаракш? Пуск ракет?

– Пуск ракет «воздух-воздух»! – сообщает он для всех.

Однако это ошибка. Не доклад – тут-то он сделал все правильно. А вот идентификация происходящего на экране неверна. Вовсе это не ракеты. Трижды-майор был прав в отношении того, что обычный перехватчик, оказавшийся где-то далеко позади, не сможет догнать бомбовозы. И те и другие машины одинаково винтовые. Технически развитые державы уже выжали из подобной технологии все, что возможно. И значит, в обычном режиме истребитель должен идти за бомбовозом часами, чтобы хоть чуточку сблизиться. Но истребителей с таким большим ресурсом топлива не существует.

И потому здесь новая, но уже известная фишка.

К плоскостям имперской машины, видимо, пристыкованы ракетные ускорители. В смысле точно пристыкованы, потому что подсвеченная точка на экране начинает ощутимо расти.

– Цель быстро приближается! – докладывает Бюрос-Ут.

– Да ну? – вслух удивляется командир бомбовоза. Наверное, и остальные тоже, только у них сейчас нет права вмешиваться в разговор.

– У него, видимо, реактивные ускорители, – предполагает Бюрос-Ут.

– Скорее всего, – кивает в своем кресле Таваса-Пи. – Вот же массаракш!

– Инженер! – рявкает он неожиданно. – Давайте за дело! У этой сволочи могут и вправду оказаться ракеты!

– Понял! – тут же отзывается бортовой инженер Ресим-Ус. Похоже, у него уже все в готовности и он просто ожидал команды, потому как новые доклады следуют с ходу.

Начат сброс пассивных помех – мелко нашинкованной фольги, а также заработало что-то в плане помех в радиодиапазоне. Бюрос-Ут не прислушивается, он следит за целью на экране, а краем глаза косит в сторону таблицы соотношения дальности и угловых размеров. Вообще-то волноваться не имеет смысла. Какой шанс у отдельного истребителя уйти от огня четырех кормовых шестистволок? Это попросту смертник, если он не отступится, то ему хана.

С другой стороны, а вдруг у него и вправду наличествуют ракеты? Ведь проскакивала же информация, что нечто в таком роде северная Империя разрабатывает? Нет, Временный Союз правильно сделал, что атаковал первым. Мало ли что еще наизобретали бы эти варвары со временем. Яркая точка на экране телеприцела растет. Имперский самоубийца достаточно быстро приближается к четверке бомбовозов. Хочешь – не хочешь, а с ним придется сразиться.

Бюрос-Ут ждет. Когда враг пересечет трехкилометровую отметку (ее пулеметчик, конечно же, определяет приблизительно, по таблице) можно будет начать давить гашетку. Кажется, истребитель вычленил для нападения именно их «Принцессу Кардо». Ну что ж, значит, Бюрос-Ут начнет поливать его пулями первым, а друзья-товарищи из соседних машин присоединятся в свою очередь, когда у них тоже сойдутся в фокус данные таблиц и действительность. И разумеется, если Бюрос уже не прихлопнет цель. Шесть пулеметов в связке – это очень серьезно. Шанс попасть велик.

Радист-пулеметчик смотрит очень внимательно. Тем более теперь уже есть на что. Вражеская машина перестала быть точкой, выросла в различимую конструкцию. Он уже видит тип самолета: какой-то доработанный имперский «Ишта-Харита». По-простецки – ИХ. Что ж, сейчас от этого ИХа останутся рожки да ножки. Указательный палец на левой руке напрягается. Правая у Бюроса занята: она осуществляет более сложную операцию – держит врага в прицеле с помощью маленького электрического кнюппеля. К сожалению, у пулеметной машинки не наличествует автоматической системы наводки, вот и приходится работать в две руки.

В этот миг от «Ишта-Харита» что-то отваливается. Что такое? Имперское старье разваливается на ходу от перегрузки?! Тут до Бюроса доходит. Массаракш! Это все-таки подвесная ракета! Она все еще падает, все еще не пыхнула, не запустила собственный движитель. Очень хочется вглядеться в нее более внимательно, жаль только, не выйдет: угол обзора в пулеметной машинке сужен сейчас до предела. Отвалившаяся ракета уже за границами экрана. Бюрос-Ут вполне четко соображает, что нужно, по идее, предупредить командира и экипаж о ракете. Но пилоты сразу же начнут свои выкрутасы – бросать «Принцессу» вверх-вниз. Совершенно бессмысленное дело. Бамбулина ядерного бомбовоза, тем более с атомным движком, – слишком инерционная штука, чтобы в маневре уйти от столь маленькой и подвижной штуковины. Зато они тут же собьют ему всю наводку. А ведь остались какие-то секунда-две и…

Вот оно! Бюрос-Ут давит кнопку, которая из-за дистанционного управления заменяет ему обычную гашетку. Между ним и подчиненной пулеметной машинкой более семидесяти метров. Он никоим образом не может слышать рев шести слитно работающих крупнокалиберных пулеметов. Он это попросту представляет.

Массаракш! Или у имперского гада шестое чувство, или он обладает столь острым зрением, что уловил, когда пулеметная связка под килем изготовилась окончательно. ИХ чуть наклоняется, у острой заточки плоскостей меняется рисунок: элероны с элевонами вытворяют какой-то кордебалет. Да ну, парень! Нас просто так не взять! Любые подвижки материальных тел сущая мелочь в сравнении с изменением углового положения. Миллиметровый сдвиг кнюппеля – и «Ишта-Харита» снова по центру экрана. Бюрос вновь напрягает большой палец и давит кнопку-гашетку. Истребитель выворачивается, ложится на плоскость. Решил проделать гимнастику? Ну-ну. Бюрос видит, как совсем рядом с имперцем прочерчиваются расходящиеся огненные линии – трассирующие пули, вставленные по инструкции через две обычные. Что ж, с упреждением он малость не угадал. Или глазомер, или таблица, но что-то все-таки врет. Ввод упреждения. Имперский ас – будем считать, что «ас», почему, собственно, нет? – выворачивает свою машину кверху. Что он задумал? Набрать высоту больше, чем у бомбовозов, и атаковать сверху? Очень нехорошо. Тогда он, чего доброго, выйдет из сферы влияния Бюроса и переместится в лапы кого-то из штурманов, заведующих сейчас пулеметной машинкой верхней полусферы.

В этот миг зрачки радиста-пулеметчика суживаются. На экране яркая мерцающая вспышка. Прямо на кончике правой плоскости. Нет, это не новая ракета. И не ракетные ускорители, которые, похоже, уже давно выгорели. Именно туда направлены огненные стрелы трассеров. Он явно попал. Истребитель производит какой-то новый финт. Чуть не вываливается за край экрана, и ручьи трассеров обходят его стороной. Но Бюрос все-таки попал. «Ишта-Харита» клюет носом. В этот момент еще один огненный ручей ударяет в имперца сбоку. Подсуетился кто-то из соседей. Верхняя часть фюзеляжа истребителя вспыхивает. И сразу же силуэт ИХа начинает скукоживаться – машина теряет скорость. Бюрос-Ут вновь пытается вывести ее в центр экранной прицельной разметки. Наконец удается. Он снова давит кнопку-гашетку. Черно-белый мир телевизора вносит свои коррективы. Огненные молнии здесь сияют белизной и обращаются белыми же каплями, когда тяжелые пули сталкиваются с препятствием. Бюрос-Ут внезапно удивляется. За окутанным дымом самолетиком, который снова стремительно обращается точкой, какой-то странный фон. А! Просто пулеметные прицелы смотрят почти отвесно вниз.

Под «Принцессой Кардо» давным-давно океан. Если имперский ас даже и катапультируется, ему придется несладко. Надежда только на корабли. Но даже увеличив угол обзора до максимума, радист-пулеметчик их совершенно не видит. Все! Пора возвращаться в тесный мирок освинцованной кабины, делать доклады и прочее. Благо, пущенная ракета сгинула где-то за пределами его зрения и о ней можно не упоминать. Мало ли что? Вдруг просто в глаз соринка влетела. Не обязан же он докладывать о таких мелочах.

22

Надо сказать – наверное, хорошо, что летчик-штурмовик Боэси-Ти бултыхнулся в океан и схоронился где-то на дне. Речь не о том, что, попади он живьем к «наблюденцам за нутром», они б с него шкуру сняли. Причем, если бы попал обгорелый и со несмертельными прострелами, то вначале бы проследили, чтобы хирурги и санитары не сачковали, возвращая его из общения с потусторонним Мировым Светом. Контрразведке терпения не занимать. Месяцы бы ждали, пока он очухается, а потом все равно бы сняли шкуру. И совсем бы нехорошо смотрелось, когда ветеран колониальных войн орал бы как резаный, выдавая все секреты и всю свою подноготную. И все же совсем не поэтому хорошо, что Боэси-Ти упокоился за любимым штурвалом. Разочарования, вот чего бы он никогда не пережил. Разочарования за все эти жертвы – ведь несколько сотен народу прикончил, как ни крути, – кои оказались абсолютно напрасны. Ну разве что если не оценивать саму эффектность зрелища. Когда дворцы и яхты разлетаются в щепы и пыль – это воистину круто смотрится.

Главное, король Бура-Кей-И остался жив и невредим. Как говорится, он оказался «не в том месте и не в то время». Не было его в тот злосчастный получасовой промежуток, когда пилот Боэси-Ти методично ровнял площадь и акваторию, ни в собственном дворце, ни на одной из потопленных яхт. Кстати, и на той, которую ветеран войны за сдвоенный хребет Бурлан-Шаиро не обнаружил, его тоже не было. Его Величество гостил в эти часы у своего третьего кузена – герцога Маныса-Ба, дворец коего находился в этом же курортном городе Арисвэри. Хотя, кто их знает, этих королей? Вдруг и милый кузен был всего-то прикрытием, а на самом деле уже не слишком молодой, но все еще задорный король Бура-Кей-И развлекался где-то еще с какой-нибудь придворной фавориткой? Ходят слухи, будто Ее Величество карга-королева жутко ревнива, а потому государь Ноюи вынужден в личной жизни изобретать один Мировой Свет знает какие многоходовые комбинации, лишь бы пообщаться с кем-нибудь полюбезнее. То есть даже если бы у одинокого штурмовика наличествовала своя разведка и он бы снес, в придачу к остальной икебане, еще и застройку кузена, вовсе не факт, что Его Величество бы пострадало.

Ну, летчику-ветерану Боэси-Ти с погружением на полкилометра стало все, в общем-то, по барабану. Хуже пришлось… Нет, вовсе не строительным компаниям. Тем, наоборот, подфартило. Еще бы, такой госзаказ! Отстроить по новой приморский дворец Его Величества. Это мечта, а не стройка. Финансирование из бюджета, кредиты, какие хошь. А сколько специфической работы с мрамором, черным деревом и рубиновой отделкой!

Плохо пришлось сослуживцам Боэси. «Наблюденцы за нутром» будто с цепи сорвались. Еще бы, такой жуткий террористический акт, причем явно направленный на главу Королевства. Шпики перевернули вверх дном не только комнатушку покойного виновника. Вверх дном поставили не один штурмовой авиаэскадрон, а всю штурмовую авиадивизию. Ну, непосредственный начальник, тот завсегда виноват. Но подстригли еще и всю управленческую цепочку – от воздушной дивизии и далее вверх. Потом взялись за друзей-товарищей, то бишь всех, кто вообще рядом находился. Самолеты с базы не взлетали месяц, пока их по болтику не прощупали в поисках инструкций враждебных царств-государств, а также подрывной литературы вообще.

Вот насчет последнего, это было в точку. Не в том плане, что кто-то под обшивкой заклепал какую-нибудь прокламацию давно запрещенных левых движений. А в том, что в подрывной литературе и была-то вся суть. Кто бы мог подумать, что славный ветеран, кавалер кучи медалей, исповедует некие антикоролевские, антифеодальные, да и прочие «анти» взгляды? Никто бы никогда не подумал. А книжек подрывного характера у него за батареей центрального отопления и вправду нашли изрядную стопочку. Причем, по слухам, все там было в меточках, да в карандашных подчеркиваниях, да в комментариях на полях.

Хуже того, на следующий же день почти все пилоты эскадрона начали натыкаться на какие-то пояснительные записочки, оставленные именно им лично и, опять же, в самых неожиданных местах. То, понимаешь, под крышкой унитаза, то во внутреннем кармане оставленного на хранение техникам полетного костюма. Беда просто! И не так в записках, как в другом. Кое-кто, взвесив «за» и «против», поперся с повинной к роящимся по всему аэродрому «наблюденцам за нутром». «Смотрите, милые дяди, чего я тут надыбал. И ведь я не другом ему был каким-нибудь, я…». Но ведь «наблюденцы» на взводе. Оно ж понятно. Те, кто курировал эскадрон и авиадивизию, уже сами где-то в тайных подвалах, вероятно, с иголочками под ногтями, или в тех местах, где ногти обязаны у млекопитающего человекообразного по анатомии значиться. Потому таких умников, что с записочками явились, тут же не просто на цугундер, а – «Руки сюда, господин летчик!», и наручнички «оп-с».

Конечно, некоторые не пошли. Съели те записки с кашей или еще куда сунули. Думали, видимо, пронесет. Ага, как же. Эскадрон трясли так, что никто из наличного состава больше никогда и не взлетел. В лучшем случае – после месячной отсидки где-то в казематах «наблюденцев» выкинули пинком из армии. Так, на всякий пожарный. Мало ли что. У них у всех под рукой штурмовики, и порой куда более навороченные, чем «Король Зраффа». А ребятишки лично знали подлеца Боэси-Ти. Вот и…

Кстати, в записках вроде было нечто в таком духе: «Дорогой друг… (фамилия, имя)! То, что я сделал – убил короля Бура (он верил, вот же массаракш!) – сделал не в припадке помешательства. Я сделал это потому, что наши правители, как и правители других стран, готовятся развязать на Сфере Мира невиданную войну. Не просто ядерную – к таким мы привыкли, – а тотально-ядерную. Как ты знаешь, я воевал. Я видел войну вблизи. Но малые войны – это еще полбеды, а вот допустить развязывание глобальной атомной я не могу. Пусть ценой своей жизни, но я покончу хотя бы с одним из тех, кто планирует. Может, воспользовавшись моим примером, это сделают и другие люди. Патриоты своих стран в других государствах. Если мы переколбасим всех тиранов, то войны не будет. А еще…»

Далее в таком же духе, с изложением теории улучшения Сферы Мира посредством очистки ее поверхности от всякой золоченой сволочи в розницу и оптом.

Понятно, что на тех, кто ознакомился с оными записками, «направленцы» уже смотрели как на потенциальных бунтовщиков. Что ни говори, но боевые порядки конкретно этой воздушной базы посмертно лишенный всех наград Боэси-Ти подчистил серьезным образом.

Единственным, кому тогда повезло, оказался радист-разведчик Бюрос-Ут. Буквально за неделю до названных событий он убыл на новое место службы – в эскадрон тяжелых бомбовозов базы «Передовая». Он единственный из лично знавших мятежника и ветерана Боэси-Ти остался в авиации. Бывают же в жизни такие совпадения.

23

Нет, все-таки классная штука эти атомные моторы. Можно левитировать над мировым океаном сколько душе угодно. Летай себе и летай без забот. И ни тени волнений, что стрелка на датчике топлива зайдет в красный сектор. В конце концов ребятам на базе надо подготовиться. Пусть четырежды-майор-мастер Илильер-Су побреется как следует, осмотрит выглаженную «парадку». Пусть пришлый военный оркестр начистит медные трубы пастой «гойя», накурится вдоволь перед дудением. Пускай дежурные официанты разгладят выстиранные скатерти, расставят закусь и переловят всех мух в помещении. Пускай министр обороны – или кому там из заместителей поручено – прокашляется для зачитки речи. Пусть, в самом деле, вычистят на славу красные ковровые дорожки перед тем, как стелить. Дело-то серьезное, не хухлы-мухлы. Возьмем Мировой Свет в свидетели, но не каждый день и не каждый век случаются выдающиеся победы над жуткими империями-монстрами.

Да, пока «Принцесса Кардо» величаво покачивает плоскостями над волнами, объединенная делегация послов Временного Оборонительного Союза уже вручила имперскому Секретарю коллективное послание с изложением условий нового мирового устройства. Заспанного тирана-императора уже отпаивают бренди. Он осоловело смотрит на врученную бумагу, звонит в колокольчик, созывает военный совет. Ну, кворума у них уже не получится. Половина генштабистов пустила себе пулю в лоб. Тех, кто не решился, уже дожидаются заинструктированные «хранители». Про имперскую охранку рассказывают такое, что в животе спазм. Потому большинство все-таки однозначно стреляется.

Короче, к моменту, когда атомный эскадрон трижды-майора Таваса-Пи последовательно зарулит на посадку, северного императора уже самого за руки держат все дворцовые пажи, потому как тоже рвется к инкрустированному изумрудами заряженному пистолету. Ясное дело, такую бумагу подписать! Считай, все земли, что могучая Империя присоединила за последние лет триста, придется делать зоной совместной предпринимательской деятельности или еще того хуже. Придется выводить флот из кучи давно обжитых акваторий. Оттягивать армию, может, даже сокращать. Но куда деваться? Перед тем, как последних генштабистов «хранители» уволокли под ручки, те выложили весь нынешний расклад без прикрас.

Мощнейшая Империя в один миг лишилась главнейшего козыря. Отныне метрополия более не прикрыта ракетным зонтиком противобаллистической защиты. «Континенталки» Временного Союза способны добить до любого места страны. Сотни вражеских бомбовозов смогут отныне безнаказанно входить в границы и сбрасывать куда угодно что хошь! От подобных признаний действительно впору сдвинуть набок корону и поднести к виску хромированный ствол.

А кто виновник всему? Да вот же они! Герои! Авиаторы великого Королевства Ноюи! Вот они, в тесноте свинцовой кабины, восседают в креслах вокруг Бюроса-Ута. Спокойно, без всякого позерства занимаются своим делом. А с ними лучший ас всех времен от возникновения Сферы Мира и до наших дней. Трижды-майор Таваса-Пи, командир эскадрона атомных «Принцесс», отец родной, живая легенда. Скоро он торжественно выберется из люка на подведенный трап, молодцевато-бодро ступит на ворсистый ковер и произнесет исторический доклад о том, что задание выполнено и потерь среди вверенного личного состава и бомбовозов нет. За исключением, конечно, несчастного смертника Уксуна-Бу. Вечная память героям, павшим в величайшем сражении мировой истории.

И почетный караул торжественно саданет в воздух холостыми. И вся база «Передовая», облаченная в парадную форму, замрет по стойке «смирно». И почетный, седой как лунь маршал атомно-гренадерских войск и королевский инспектор спецбомбовозных частей Йярын-Ча расцелует со слезами трижды-майора. А возможно, даже сразу сделает его генералом. Почему, собственно, нет? После капитуляции северян воевать не придется долго, и разве Таваса-Пи не заслужил почета?

Ожившая рация – как бачок холодной воды на погрузившегося в грезы на рабочем месте радиста.

– Шифрограмма из штаба бомбовозно-воздушных сил! – докладывает Бюрос-Ут. – Провожу дешифровку, командир!

Когда лента с переведенным на человеческий язык текстом петлей выскакивает в руки радиста Бюроса-Ута, глаза у него вылезают из орбит.

«Посадка на базу „Передовая“ – отбой! Повтор. Посадка на „Передовую“ – отставить! В связи с вражескими действиями. База уничтожена имперскими баллистическими. Повтор. „Передовая“ уничтожена ядерными ударами имперских „континенталок“. В связи с вышеназванным вам приказано следовать на стратегическую базу „Берегиня“. Повтор. Курс на базу „Берегиня“. Штаб военно-бомбовозных сил».

Бюрос-Ут передает ленту командиру. Таваси-Пи помещен к нему спиной, и потому радист не может видеть выражение его лица, точнее, глаз – все они на высоте двенадцать километров и по-прежнему в масках. Несколько секунд висит жуткое молчание. Весь экипаж, вообще-то, занят делом, но сейчас все ожидают слов командира. Возможно, кто-то наивный верит, что это поздравительная телеграмма от самого Его Величества.

– Мы немного меняем курс, – совершенно не дрогнувшим голосом произносит трижды-майор. – Идем на базу «Берегиня». – Затем неожиданно срывается и что есть силы грохает кулаком по подлокотнику кресла: – Массаракш! И трижды массаракш! Весь план пошел боком! Империя не сдалась. Война не кончилась. Держитесь, сынки! Будем воевать дальше.