Текст книги "Швейный мастер"

8

– Святой отец, я согрешил перед Господом.

– Ясно, сын мой, – сказал он через деревянную ширму.

– Я живу в обеспеченной семье. У меня очень достойный отец и мачеха. Но на меня мало обращают внимание в отличии от двух младших братьев и сестёр. Каждый раз мачеха мне говорила, что мои труды малозначительны, и я ничего не добьюсь. При этом я не мог пожаловаться отцу, так как она могла повредить моей младшей сестре, рождённой моей мамой.

В тот момент он заплакал.

– Я пытался честно догнать двух братьев, которые получали больше знаний. Но не смог! И впал в отчаяние. В мою голову пришла мысль, что надо создать банду. Я это сделал, чтобы почувствовать себя значимым и вымещать накопившуюся злобу на других.

Иван перестал плакать.

– Мы вытворяли всякие пакости. Потом нашли слабого и доброго человека. Он пытался нам объяснить, что мы творили грех. Я – дурак, его слушал, но не слышал. Мы этого несчастного человека мучили. Но! Он впервые мне дал сдачи, я не понимал, почему до этого юноша ничего такого не делал? И через определённое время в мою голову пришло озарение, скорее всего. Он сильно торопился, как человек, который, наверное, хотел спасти кого-нибудь. Поэтому юноша меня оттолкнул и напугал. Тогда я понял, что ради дорогих людей можно совершать добрые поступки. Такой человек сильный, несмотря на физическую слабость. А я – жалок и труслив. Поэтому захотел стать лучше! Раскаяться перед Господом и никогда не совершать такие поступки.

После этих слов у монаха глаза стали круглыми.

«Зараза, Иван может стать лучше», – думал настоятель.

– Ты же знаешь, что за свои грехи можешь попасть в ад?

– Знаю.

Монах смутился от его решительного ответа, в котором не было ни капельки страха.

– Это место, где человек теряет самого себя. Его терзают различными способами, причиняя невыносимую боль.

– Да, знаю я! Не надо мне все эти подробности.

– Хорошо, сделай доброе дело, на небе воздастся, – улыбаясь говорил он. – Пожертвуй храму деньги, для искупления грехов.

– За деньги нельзя купить чистоту души.

Иван ушёл стремительно от него. Ему было противно слушать такие слова.

– Подожди!

«Гад! Не смог получить деньги, но это ненадолго», – думал настоятель, широко улыбаясь.

Иван сел на деревянную скамейку. Рядом с ним находился двухметровый мужчина. Он с наслаждением слушал орган.

– Ты там долго был, – сказал мужчина, наклоняя свою голову к Ивану. – Ты совершил ужасный поступок?

– … Да, отец

Он поднял свою мощную руку.

«Сейчас он меня точно ударит! Какой я плохой сын!» – думал Иван.

У него всё тело дрожало, особенно ноги. Но мужчина начал гладить его голову.

– Всякое начало трудно.

Маленькая слеза потекла у Ивана, но мужчина этого не заметил.

– Витомир, не шуми, мы же всё-таки в храме находимся, – рядом с ним строго шепнула женщина.

– Прости меня дорогая, сейчас закончу, – сказал он, обращаясь к своей жене.

Мачеха нахмурила брови и злобно посмотрела на Ивана, намекая, чтобы он не проболтался. Ему стало очень страшно из-за неё. Иван забоялся, что она может навредить его сестре, если он сделает что-то не так.

– Сын, только сильные люди могут признать свои ошибки и исправить их.

Слова мужчины успокоили Ивана и воодушевили.

– Да, отец.

Дальше все они слушали мелодию. Каждый из них думал о своём. Когда закончилась служба, семья, состоящая из Ивана, Витомира, мачехи и младших братьев, вышла из деревянного храма.

– Знаешь, сын, что мне не нравится в религии?

– Даже не знаю, – искренне ответил он. – Может то, что мы должны отдавать деньги ради каких – то людей, возомнивших себя посланниками Господа?

– Удивил. Молодца! – отец хлопнул его по плечу. – Не совсем. Деньги надо отдавать храму, чтобы он мог существовать. Но нельзя требовать от людей много денег! Кстати, тебе понравилось убранство храма?

– Да, а что?

– Это всё было построено из горя и страданий, ценой многих жизней.

– В смысле!?

– Ради распространения и навязывания веры много чего происходило: войны, грабежи, различное насилие над мирными жителями, дискриминация и т.д, – говорил он с таким гневом, что вздулись артерии на лице. – Тем более я ненавижу, когда люди от имени веры, оправдывая свои поступки, творят бесчеловечные дела.

– Хватит тут стоять, поехали домой! – сказала мачеха.

Мужчина своими маленькими глазами посмотрел на неё.

– Дорогая, – строго сказал он. – Не мешай нам разговаривать.

– Поняла, – немного оторопев сказала она. – Мои мальчики, пошли в карету.

– Да, мам! – ответили два близнеца.

Им было десять лет.

– Позови мне Себастьяна! – сказал Витомир, обращаясь к мачехе.

– Поняла! – сказа она, уходя от него с детьми.

Отец с сыном отошли недалеко от храма.

– Знаешь, любить посторонних людей очень сложно, не так ли?

– Да, – ответил с тяжестью Иван, вспоминая Зингера.

– Мы недолюбливаем других людей из-за веры, цвета кожи, национальности и т. д. Я был одним из них.

– Да???

– Да, – ответил он, тяжело вздохнув. – Мне внушили, что человек может эксплуатировать и угнетать другого, только за то, что он чем-то от тебя отличается.

– Это же глупость? – неуверенно спросил Иван.

– Естественно, да! Тут не может быть сомнений! Люди равны между собой, так нас создал Бог, и никто не может возвышаться над кем-то! Но было поздно, когда я это осознал, – сказал он, смотря на сына.

Лицо Витомира выражало печаль и скорбь.

– Ваше превосходительство, карета готова, что с вами? – с обеспокоенностью спросил пожилой слуга, подошедший к ним.

– Ничего, – ответил Витомир. – Себастьян, отправь Ивана к моей жене, и возвращайся обратно быстрее.

– Как прикажете. Молодой господин, пойдемте со мной.

– Хорошо.

– Я сегодня не смогу закончить наш разговор.

– Ничего такого, отец, – сказал с грустью Иван.

– Иди в карету.

Иван и слуга ушли. Витомир увидел и подошёл к настоятелю этого храма.

– Здравствуйте, ваше высокопревосходительство, Витомир! Пусть у вас всё будет в достатке, и в здравии, – сказал радостно монах.

– Дело есть, отойдём? – спросил мужчина настоятеля.

Это была не просьба, а приказ.

– Как вам угодно.

Они отошли от храма на приличное расстояние, чтобы никто не мог услышать их разговор.

– Не надо мне показывать своё притворство, – несколько раздражённо сказал Витомир. – Я знаю, что ты выдаешь тайны прихожан за деньги.

– Что вы такое говорите, это же великое таинство! Его нельзя нарушить ни при каких обстоятельствах.

– Ты мне лапшу на уши не вешай, а то пожалеешь, – сказал он с угрозой.

Настоятелю стало боязно, и он даже начал отходить от Витомира медленно.

– Вы-вы что, я не могу рас-крыть тай-ну чело-века, – заикался он. – Мне-мне тогда, конец.

– Твоё будущее меня не интересует, если ты сейчас не скажешь, что я хочу, то завтра люди будут искать остатки твоего тела. Не забывай, кто перед тобой, – угрожал Витомир.

– Я вас, конечно, знаю. Вы консул нашей империи! Я всё расскажу! Всё! Пощадите, только!

Он упал на колени, трясясь от страха.

– Вы стали очень бледны, рассказывайте! Не испытываете моё терпение.

– Да-да. Ваша жена, просила передавать все мысли Ивана и его сестры ей. И наставлять их по ложному пути.

– В смысле?

– Так, просто менять понятие добра и зла и т. д. А сегодня ваш сын рассказывал мне о том, что он сильно издевался над одним человеком.

– Кто это?

– Медный Зингер.

– Ясно, мне больше от тебя ничего не нужно. Держи свою награду!

Витомир подошёл к нему и ударил его 18 раз.

– Это за сына и за дочь.

– Я бо-ль-ше так де-лать не бу-ду, – опухшим ртом говорил монах, находясь в полуобмороке.

– Не переживай, я тебе с этим помогу.

Настоятель после таких слов потерял сознание. К Витомиру подбежал слуга.

– Господин! Я вижу, вы уже с ним разобрались, что прикажете?

– Его надо убрать куда-то на время.

– Понял, я всё сделаю. Что делать дальше?

– Пока, ничего. Благодарю тебя за долгую и верную службу.

– Господин, я рад вашим словам. Чтобы вас не подвести, я ещё усерднее буду работать! – говорил оживленно и радостно Себастьян. – Кстати, надо этого гнилого настоятеля обыскать, чтобы вернуть деньги, потраченные для подкупа мелкого барина и его сына.

– Да, скажи неплохая была идея?

– Естественно, отличная! Как и ожидалось от господина! Надо было только проверить честность и порядочность этого негодяя, чтобы понять, что ваша жена что-то скрывает.

– К сожалению, мои опасения оправдались, – говорил Витомир с грустью. – Ладно. Потом с ней разберусь. Кстати, кто такой этот Медный Зингер?

– Швейный мастер. Известен в нашем городе и за его пределами. Он, вроде, сегодня должен быть в храме.

– А его сейчас там нет?

– Да, его никто не заметил. Он каждый раз по воскресеньям приходят сюда. А люди выгоняют Зингера за пределы храма из-за страха заразиться.

– Понятно. Я бы хотел, чтобы ты начал добывать информацию про Зингера. Он же никого не заразил, верно?

– Вроде никого.

– Всякие предрассудки должны быть забыты в наши дни.

– Я согласен с вами!

– Твоя задача найти его и поговорить с ним.

– Так точно, господин.

– Чувствую, что это всё плохо кончится, – сказал Витомир, глядя в даль.

Совершено случайно он смотрел в ту сторону, где находился дом Зингера.

9

При помощи горожан Прохор узнал место проживания Алана, и отправился к его дому.

…

Зингер постучал в дверь. В его руках находился красный шарф. Никто не подходил.

«Я так и знал, что Алана нету дома, ушел в храм, наверное», – думал Зингер.

Он постучал сильнее и собирался уходить. Но в этот момента открылась дверь.

– Кто там?

Алан вышел на улицу и увидел Зингера.

– Здравствуй, дядя Алан! Простите, что в пятницу не пришел. Держите мою благодарность за знахаря.

– Здорово, благодарю. Что ты весь побитый, как собака?

Зингер был весь в синяках.

– В драку попал, войти можно?

– Естественно, я всегда рад нашей встрече.

Они вошли в небольшой деревянный домик. После прихожей эти два человека оказались в комнате, в которой был такой порядок и уют, что каждая хозяйка позавидовала бы.

– Забыл, – неожиданно сказал Зингер.

– Что?

– Мир вам и вашему дому, – сказал он и поклонился в пояс.

– Не ожидал такого приветствия от тебя. Оно уже давно забыто.

– Мне просто захотелось вспомнить глубокую старину и отдать ей уважение.

– Похвально, похвально. Садись за стол. Чай будешь?

– Да, если не трудно.

Алан приготовил самовар и чай.

– Я не ожидал твоего прихода, поэтому у меня только сушки. Будешь их?

– Да, если можно.

Алан налил чай и достал сушки на стол.

– Прости ещё раз, что в воскресенье пришел, а не в пятницу.

– Ничего.

– А почему ты не пошёл в храм?

– Что-то ноги ноют, поэтому тут сижу. К слову, что с твоей мамой?

– Она как всегда великолепна! – радостно говорил Зингер. У него всё лицо светилось от счастья. – Я ей всякие угощения готовлю. Она мне помогает с шитьём одежды.

– Ясно, как её самочувствие? У неё вроде всегда было слабое здоровье.

– Так себе, она не ходит уже два года, мало ест, несколько месяцев чувствовала себя хорошо. Но в последнее время ей хуже, – говорил Зингер с грустью. – Иногда моя мама случайно кусает мои руки.

Он показал свои забинтованные руки, которые были проткнуты чем-то острым.

– Что ты такое говоришь? Может её все-таки к знахарю?

– Я уже ходил к нему.

– Да? – недоверчиво спросил пожилой человек. – Кстати, а где твой отец?

– У тебя ещё один непрошенный гость, – сказал Зингер, указывая своей рукой на окно.

– Пойду к нему, узнаю, что ему надо, – сказал Алан.

– Я с тобой, – сказал Зингер, допивая чашку чая.

На улице стоял Прохор. Он стучал по двери. Алан и Зингер подошли к ней.

– Кто стучит? – спросил старец.

– Прохор.

– Зачем пришёл?

– Я хотел, чтобы вы передали деньги Зингеру.

– За, что?

Прохор услышал знакомый голос.

– А это ты, Зингер?

– Да.

– Я же тебя на днях пытался ограбить, – сказал он с сожалением. – Деньги хочу отдать за вред, который я причинил.

– А с чего ты вдруг стал добрым? Хочешь очиститься перед Господом? – укоризненно спросил Алан.

– Нет, вы что! – с жаром ответил Прохор. – Я считаю, что человек, совершивший отвратительный поступок, который был против закона Господа и морали, не должен быть прощён. Я бы хотел дать деньги в качестве извинения за нападение, так как это правильно.

– Заходи, Прохор, – сказал Алан, открыв ему дверь.

Он похлопал дружески его по плечу. Прохор сильно удивился этому жесту.

– Чего стоишь, как истукан! Пошли в мой дом, чаю выпьем, – сказал Алан.

– Я не могу, не хочу вас утруждать, просто деньги хотел отдать, – упирался Прохор.

– Ты же худой! Видны только кости да кожа!

Алан взял его за руку и пошел в дом. Прохор не мог сопротивляться из-за своей слабости, так как старец был физически сильнее. Трое человек вошли в комнату и сели за стол.

– Пейте, пейте, – сказал Алан, наливая им чай.

– Спасибо вам большое! – говорил Прохор.

– Алан, нужен тебе работник? – спросил неожиданно Зингер.

– Не особо, а что?

– Я мальчика встретил, которого отец бросил. Думал, что ты ему подсобишь.

– Мне его жалко конечно, но чем я могу ему помочь?

– Пусть он тебе помогает с рыбным делом.

– М-м-м, я подумаю над этим, но сильно не рассчитывай на меня, – сказал Алан, смотря в умоляющие глаза Зингера. – А с чего ты вдруг занялся попечительством?

– У него мать душевно больна. Мальчик еле сводит концы с концами. И в одиночку пытается обеспечить свою маму.

– Я должен его увидеть, тогда возможно найму, но платить буду мало.

– Благодарю тебя, – сказал Зингер, обнимая его.

– Ты чего?! Ты сто лет этого не делал.

Прошло некоторое время.

– Ладно, хорош уже. Ты же взрослый!

– Понял, понял.

Он сел на свой стул.

– Вы, что давно знакомы с Зингером? – спросил Прохор, обращаясь к Алану.

– Да, практически самого рождения. К слову, а ты сам, кто?

– Я, Прохор Степанович, работал недавно на угольной шахте. Она находится тут неподалеку. Сейчас безработный.

– Почему? – спросил заинтригованно Алан.

В этот момент Зингер не обращал на них внимания, думая, что приготовить для мамы на обед.

– Кхе-кхе, – начал сильно кашлять Прохор.

Он успел закрыть лицо рукой.

– С тобой всё в порядке?! – спросил Алан, подбегая к нему.

Прохор незаметно посмотрел на свою ладонь. На ней виднелось капля чего-то черного. Он сжал кулак. Зингер краем глаза посмотрел на него.

– Нормально, кхе. Я живу уже так несколько лет.

– Тебе подлечиться надо, – обеспокоенно сказал Алан.

– Не поможет, да и не надо. Вот почему я безработный, не могу нормально работать. Кстати, вы второй человек, который пытался мне помочь.

– Кто первый?

– Горазд, – сказал Прохор с радостью и теплотой.

Зингер посмотрел на него с интересом.

– Этот человек был удивительным, – говорил Прохор, смотря на кружку чая. В ней отражалось счастливое лицо, – он усердно делал всё, что попадалось под руки, и с большим стремлением! Не важно какой сложности стояла задача перед ним, Горазд без вопросов пытался дойти до конца. Но, как назло, ему всегда не везло.

– В смысле?

– Например, он занялся сельским хозяйством. По его словам, наша земля была лучше, чем у него. На родине он получал неплохой урожай, но у нас то ливень проливной, то засуха, то ветер, то работники все заболеют. В общем, погода была истеричкой. И таких случаев было у него много. Мы познакомились в шахте, как товарищи. Он никогда не находил хотя бы средние залежи угля. Начальство его не любило, так как Горазд боролся за труд рабочих. Из-за этого мы получили деньги, а не крохи. И меньше стали работать – вместо 16 часов только 12. Но его уволили, к сожалению. В этот день мы его провожали. Было много народа. Он так быстро ушел, что мы этого не ожидали. Горазд всегда был общительным. Наверное, хотел поскорее увидеть свою жену. Он так любил её, что переплыл океан ради того, чтобы ей стало лучше. Горазд без неё жить не мог!

– Нет! Нет! Нет! Нет! Нет! – кричал исступленно Зингер, схватив Прохора за воротник. – Эта тварь не достойна моей мамы!

Он сильно задыхался. Прохор был в глубоком изумлении, увидев его разъярённое лицо. Оно покраснело.

– Да отпусти его! Что на тебя нашло? – спросил Алан, пытаясь освободить Прохора.

Но у старца не получалось. Зингер только через несколько секунд сам отпустил Прохора. Он выбежал из комнаты, не взяв деньги.

– Я что-то плохое сказал? – спросил Прохор.

– Нет, только правду, – ответил задумчиво Алан. – Правда глаза режет.

10

В кабинете находились два человека. Витомир сидел за рабочим деревянным столом, в котором было много выдвижных ящиков. На нём находились вещи: много бумаг, печать и чернильница с пером.

– Дорогая, прости, что ты сейчас стоишь, а я сижу, – говорил Витомир, обращаясь к своей жене.

– Ничего страшного, – ответила она.

– Я знаю твой секрет.

– Хорошо, у меня их много, – спокойно говорила она, – какой же?

– Про настоятеля.

Она не изменилась в лице, но сердце сильно заколотилось.

– Зачем ты его подкупала?

– Чтобы знать, что на душе Ивана.

– Ты его ненавидишь, – сухо сказал он.

– Что ты такое говоришь!? – недоумённо воскликнула она. – Это же твой сын.

– Да, но не твой, – строго сказал Витомир, глядя на неё с серьёзными глазами. – Не ври мне. Не усугубляй своё положение.

– У нас же есть наши дети! А не какой-то подкидыш! – кричала она, злобно смотря на него.

«Я специально нашел раба, чтобы он занимался с тобой сексом ночью. При этом угрожая тебе расправой, если будешь смотреть в сторону партнера. А потом я убил этого раба», – думал Витомир.

– Он не достоин тебя! – крикнула она.

– Замолчи!

Женщина побледнела, отошла от него и закрыла свой рот правой рукой. У неё был некоторое время неописуемый страх. Она впервые увидела холодные глаза, способные убить кого угодно, вместо любящих.

– Кто дал тебе решать, кто достоин или нет? Ты не бог, а страшная грешница.

– Н-о… я

– Не говори сейчас. Соберись с мыслями, дыши спокойно и медленно.

Она послушалась его указания. Ей стало лучше.

– Во-первых, он мой сын, – сказал Витомир. – Во-вторых, ты Ивану и его сестре не дала нормальное образование.

– Я нанимала учителей!

– Да, но ты сказала им рассказывать темы неполностью, а потом давать сложнейшие вопросы и угнетать его за мельчайшие ошибки, иногда даже без причины. Также ты ему угрожала тем, что можешь навредить его сестре за непослушание.

«Откуда он это всё знает!» – думала она, трясясь.

– В общем, манипулировала им, чтобы Иван ничего не достиг. И все это из-за того, что он не твой сын, – с горечью говорил Витомир. – Люди могут стать очень близкими, несмотря на отсутствие кровной связи. И даже стать для кого-то отцом, матерью, сыном, дочерью и т. д. Это всё из ревности?

– Не знаю я! – крикнула она, рыдая и падая на колени. – Я хочу, чтобы мои дети были на первых ролях, а не на вторых! Чтобы они жили в достатке.

«Вот, что творит материнская любовь, – думал Себастьян, перед дверями, за которыми были Витомир и его жена. – В нашей империи первый наследник получает всё имущества отца, второй немного денег, третий идет на военную службу.»

Витомир подошёл к ней и обнял её. Она не ожидала такого, но инстинктивно ответила на его объятия. В её глазах читалось непонимание.

– Нашего Петра и Павла очень ценю. И всех моих детей люблю одинаково, поэтому не переживай. Когда я женился на тебе, хотел получить материальные блага.

– Правда? – без слёз спросила она.

– Да, но я потом искренне полюбил тебя и хотел от тебя детей, – говорил он с нежной и лживой улыбкой.

Витомир встал из-за стола.

– Но ты перешла грань. Себастьян! Отвези через месяц Петра и Павла на большую землю к моим родственникам. Распорядись, чтобы их определили куда-то по умениям. Не позволяй моей жене к ним приближаться 9 лет после отправки, – приказал он с холодным взглядом и без улыбки.

– Что? – спросила она в исступлении.

Это известие было неожиданным, как гром среди ясного неба. Она схватилась руками в сидячем положении за его фрак. Он сильно помялся, в некоторых местах порвался.

– Прошу! Пощади! Почему так долго?

– Ты столько мучила Ивана. Это справедливо. А теперь уходи, чтобы я сегодня тебя не видел.

– Витомирушка! По…

– Я, что-то не ясно сказал? У меня сейчас скверное настроение. Не подливай масла в огонь, – говорил он спокойным голосом.

Она сначала попятилась от него, а потом стремительно убежала из комнаты. Себастьян заранее отошёл от дверей. Они открылись нараспашку. Но пожилой человек быстро схватил и тихонько отпустил их, входя в комнату.

– Вы жестоки, господин.

– Все люди для меня противны, кроме одной. А сейчас моя жена сравнялась с теми монстрами, которые издевались над ней. Они не должны были существовать на Земле, – говорил Витомир, сквозь зубы.

Он сжал кулаки, что кровь пошла из капилляров.

– Неужели, вы так полюбили её? – спросил Себастьян.

– Возможно, я не знаю свои чувства к ней, – проговорил он, усмехнулся. – Я испытываю только восхищением перед этим человеком.

– Удивили, – искренне сказал Себастьян. – Для вас каждый человек хуже зверя, включая вас. Потому что у животных нету злых помыслов и поступков, только одно выживание. – Кстати, у вас сильно помятый фрак, даже порванный.

– Да, порвала она его. Он был моим любимым, – говорил он, осматривая свою одежду. – Ты же приготовил подарок для Зингера?

– Да.

– Закажи мне фрак у него заодно.

Витомир написал что-то на клочке бумаги.

– Возьми, там все мои указания.

– Понял.

– Сейчас 10:00 утра. Езжай побыстрее к дому Зингера, чтобы не беспокоить его вечером.

– Будет исполнено, – сказал Себастьян, убегая от него.

«Господин поставил меня около двери, чтобы никто не услышал разговор между ними. Также всех вывели из соседних комнат заранее. Какой мудрый ход», – думал Себастьян, садясь в карету с двумя мужчинами и с подарком.

Витомир сел за рабочий стол.

– Столько ещё работы. Надо опять успокаивать воинственные племена, – говорил он вслух.

Тут же на секунду Витомир вспомнил красивую черноволосую девушку. С длинными волосами, смуглой кожей и золотистыми глазами.