Текст книги "София Ротару и ее миллионы"

Глава восьмая. Миллионы Софии

3 февраля 1984 года в «Московском комсомольце» появился итоговый хит-парад лучших исполнителей минувшего года. Согласно ему, лучшей певицей 1983 года была провозглашена Алла Пугачева. А вот ее вечная конкурентка София Ротару на этот раз отступила аж на четвертую ступеньку, пропустив вперед себя двух молодых конкуренток – Анне Вески (2-е место) и Ларису Долину (3-е место). Кроме них в списке также фигурировали: 5. Жанна Рождественская 6. Ольга Пирагс 7. Ирина Отиева 8. Жанна Бичевская 9. Сильви Врайт 10. Марью Лянник.

В ленинградской газете «Смена» тоже были подведены годовые итоги хит-парада «Звезды-83». И там в номинации «Лучшие певицы» с огромным отрывом лидером в третий раз подряд стала Алла Пугачева. Далее шли: 2. Анне Вески 3. София Ротару 4. Людмила Сенчина 5. Эдита Пьеха 6. Ирина Понаровская 7. Ксения Георгиади 8. Лариса Долина 9. Марью Ляник 10. Манана Тодадзе.

В комментариях к хит-параду в «МК» было помещено интервью с Аллой Пугачевой, которая на вопрос о своем многолетнем лидерстве ответила следующим образом: «Быть лидером приятно. Но я была бы вовсе не огорчена, если бы кто-то догонял меня по своей дорожке! Только хотелось бы им пожелать: необходимо свое лицо, ярко раскрыться в своем ключе. И быть смелее. Тогда мы сядем за одним столом и поведаем друг другу свои секреты».

Сами составители хит-парада по этому поводу посетовали: «Жаль, конечно, что никак не объявится на нашей сцене молодая талантливая и по-настоящему яркая певица. Как Пугачева 8 лет назад». Желание, конечно, понятное. По себе помню, как доставала многолетняя гегемония Пугачевой. Хотелось новых имен, новых лиц и голосов. Однако вот ведь парадокс: имена-то такие были. Взять те же итоги 83-го – вон сколько в них было молодых певиц с разными голосами и фактурами. Но ни одна из них даже близко не могла сравниться с Пугачевой. Почему? Ответ лично для меня стал очевиден много лет спустя. Во-первых, в самой Пугачевой удачно сошлись сразу несколько факторов: характер (больше мужской, чем женский), голос, композиторский и актерский таланты. Во-вторых, Пугачева появилась вовремя. Она единственная сумела талантливо синтезировать в своем творчестве старую советскую эстраду и нарождающуюся новую, чисто коммерческую. Все остальные наши исполнители, пришедшие в 70–80-е, прежнюю эстраду вживую почти не застали (в 82-м умер Леонид Утесов, два года спустя – Клавдия Шульженко) и питались соками исключительно коммерческой эстрады, которая с начала 80-х начала стремительно вытеснять прежнюю.

Что касается Ротару, то она тоже пыталась синтезировать две разные эстрады, однако всегда делала это менее истово, чем Пугачева. Вспомним слова самой Ротару: «Я никогда не гонюсь за модой». Или вот еще: «Не секрет, что некоторые эстрадные исполнители ориентируются на молодежь. Я это не считаю правильным. Нужно не ориентироваться на молодых, а их самих ориентировать…»

Пугачева всегда была сильно повернута в сторону Запада и его искусства, чего никак нельзя сказать о Ротару. Более того, именно тогда, в начале 1984 года, Пугачева была в шаге от того, чтобы не уехать на Запад навсегда. Вот как об этом вспоминает бывший сотрудник КГБ СССР С. Соколов: «В 1983-м – начале 1984-го я работал в Берлине. Тогда Пугачева вместе с дочерью гастролировала по ГДР. Мы держали Пугачеву в поле своего зрения и даже дали ей кодовое имя – Лара. Переводчиком у нее работала немка – наш человек, одна из тех, с кем и я непосредственно сотрудничал. Вот она и открыла, что Пугачева вела странные переговоры с прилетевшим в Германию французским импресарио (напомним, что в 82-м Пугачева весьма успешно выступила в парижской «Олимпии». – Ф.Р.). Француз предложил Пугачевой: «Алла, бросай эту паршивую страну, поехали во Францию. Все у тебя будет». Алла ответила: «Я пока не знаю. Я боюсь за Кристину, девочке надо учиться». Но все же дала согласие.

После чего француз описал план: Алла должна была как туристка приехать в Западный Берлин, а оттуда самолетом улететь в Париж. О беседе мне рассказала переводчица, после чего я все сообщил в Москву. Ведь это считалось государственным преступлением: статья 64 Уголовного кодекса РСФСР «измена Родине в форме бегства за границу». Там попросили оформить информацию. Переводчица собственноручно все услышанное изложила на бумаге.

Через месяц Пугачеву вызвал начальник 5-го управления генерал-лейтенант Филипп Денисович Бобков. Беседа длилась два часа. Бобков, как мне передали, ей сказал: «Алла Борисовна, имейте в виду, вы нам нужны здесь. Вас любит вся страна, а что вы там будете делать? Петь в борделях и кабаках?». Алла во всем призналась и сказала, что Родину никогда не продаст, а тот разговор был минутной слабостью…»

Судя по всему, желание уехать из страны было вызвано у Пугачевой теми событиями, которые происходили в Советском Союзе во времена правления Юрия Андропова. Как мы помним, он стал генсеком в ноябре 1982 года и вместе со своими силовиками из КГБ взялся наводить в стране элементарный порядок. На той же эстраде это выразилось в том, что теперь в каждой филармонии был поставлен куратор от Комитета в звании не ниже полковника, который должен был не столько следить за неблагонадежными в идеологическом плане людьми (таких кураторов-чекистов в филармониях и до этого хватало), сколько за неблагонадежными с экономической точки зрения – любителями разного рода финансовых махинаций, вроде «левых» концертов. В итоге те обильные денежные ручейки, которые текли в руки чиновников от культуры и артистов до этого, резко сократились. Более того: «накат» пошел даже на артистов из разряда суперпопулярных, дабы отбить у них охоту активно жульничать. Вот как об этом вспоминает Лев Лещенко: «…Скажем, оперный артист получал за концерт сто шестьдесят – сто восемьдесят рублей, в то время как я, артист эстрады, имел за то же самое всего… двадцать семь рублей пятьдесят копеек. И это была самая высокая ставка на советской сцене. Для того чтобы как-то заработать на жизнь, приходилось пускаться на всякого рода ухищрения – то выступать от имени каких-то фондов, то попросту устраивать по три-четыре концерта в день, что выматывало до полного изнеможения. Конечно же это было не творчество, а ремесло чистой воды, что ведет к профессиональной деградации, убивает все искренние чувства, с которыми артист должен выходить к публике. И чтобы сделать свою работу более качественной, я старался выбирать лишь те площадки, где мне могли платить хотя бы двойную ставку, как это было принято в некоторых дворцах спорта. То есть так или иначе в нашей реальной концертной работе происходили какие-то незначительные нарушения тогдашней финансовой дисциплины. За что, собственно, начиная с 1984 года меня, Аллу Пугачеву, Соню Ротару, Валеру Леонтьева, Володю Винокура таскали по органам прокуратуры.

Это началось с приходом на пост генсека Юрия Андропова, с именем которого связаны известные попытки ужесточения режима. Тенденция была все та же, что и в незапамятные сталинские времена, – уравнять всех во всем, независимо от рода деятельности каждого и заслуг его перед страной. В первую очередь я имею в виду нас, артистов…».

К этому тексту напрашивается комментарий. Обратим внимание на фразу о «незначительных нарушениях тогдашней финансовой дисциплины». Под этой «незначительной мелочью», видимо, подразумеваются также и «левые» концерты, доходы от которых не облагались налогами, поскольку втихаря делились исключительно между чиновниками и артистами. Эти суммы были внушительными – если брать в целом по стране, то они могли составить сотни тысяч, а то и миллионы рублей в год. Об этом можно судить хотя бы по следующему факту – заработкам известных артистов, в том числе и самого Льва Лещенко.

По его словам, ставка у него была хоть и высокая, но все равно незначительная (в сравнении, например, со ставками оперных артистов). Однако последние пользовались меньшей популярностью, чем эстрадники, поэтому «чесами» по стране не занимались – отсюда и повышенная ставка. А эстрадники халтурили постоянно, что позволяло им получать нелегально (в обход налогов) весьма приличные суммы. Причем по мере втягивания СССР в мелкобуржуазную конвергенцию (начало 70-х) и началом нефтяного бума (после октября 1973 года) «нефтяные» деньги полились в страну рекой, а вместе с этим стали расти и «левые» гонорары артистов. Поэтому тот же Лещенко в материальном плане не был уравнен с остальными жителями страны – врачами, учителями, милиционерами и т. д. – и, естественно, равняться с ними не хотел. О его тогдашних заработках можно судить хотя бы по следующему факту.

Всесоюзная слава пришла к Лещенко в 1970–1971 годах, когда он в материальном плане был вполне скромно зарабатывающим артистом. Но уже спустя год он сумел купить себе кооперативную квартиру, а в 1974 году еще одну – в Сокольниках (цена – порядка 10 тысяч рублей). Более того: в том же 74-м он купил себе еще и автомобиль «Жигули» за 6300 рублей. А в 1976 году, когда внезапно влюбился в свою будущую жену Ирину, которая в ту пору жила в Венгрии, в Будапеште, и часто звонил ей по международному телефону, платил ежемесячно за эти разговоры астрономические суммы. Впрочем, послушаем его собственный рассказ: «Когда Ирина подходила к телефону, начиналось этакое «лирическое отступление» часа на полтора, а то и два. За что, соответственно, мне в ноябре приходит счет за международные переговоры на тринадцать тысяч рублей. Можно представить, сколько лет нужно было копить деньги, чтобы купить себе, скажем, «Волгу», которая стоила тогда чуточку дороже. К слову, родные хотя и столбенели каждый раз от вида моих телефонных счетов, никогда мне никаких комментариев по этому поводу не делали…»

Итак, что мы имеем в сухом остатке. Несмотря на неудовлетворительную (по словам самого Лещенко) концертную ставку, он был достаточно богатым по советским меркам человеком. Значит, эта концертная ставка была не единственным источником его больших доходов. И эти источники он сам называет «незначительными нарушениями финансовой дисциплины». Советским государством управляли люди не глупые, которые исходили из того, что ставка у эстрадного артиста должна быть не слишком большой, поскольку в любом случае он всегда найдет возможность подхалтурить и обеспечить себя дополнительным заработком, во много раз превышающим официальный. То есть, это были нелегальные рыночные отношения.

Кстати, они достаточно активно коррумпировали культурную среду и в эту коррупционную систему были вовлечены практически все: как чиновники, так и артисты. Например, если артист хотел добиться для себя гастролей в выгодном с финансовой точки зрения регионе (не где-нибудь в глубинке, а в крупном городе), то он должен был заплатить определенному чиновнику в своей филармонии (или напрямую в Минкульте) взятку: либо деньгами, либо натурой (разного рода дорогие подарки в виде импортных духов, одежды и т. д.). Если артист хотел получить очередное звание или лауреатство на каком-нибудь конкурсе, то взятки давались членам жюри, а уже те делились с чиновниками. Если артист хотел попасть в ротацию на радио или ЦТ – опять же без взяток не обходилось.

Вся эта система существовала в советском искусстве давно, но особенно пышно разрослась именно в годы мелкобуржуазной конвергенции – в 70-е годы. Бороться с этим было бессмысленно, однако навести элементарный порядок было необходимо, поскольку это наносило экономике страны колосальные убытки. Общая ежегодная суммарная цифра этих «незначительных нарушений», повторимся, выливалась в миллионы рублей. Причем с развитием мелкобуржуазной конвергенции суммы эти не уменьшались, а наоборот возрастали (что неудивительно, учитывая, что позднебрежневские времена в народе называли «всеобщим пофигизмом»). Именно с последним и начал борьбу Юрий Андропов и его «силовики». Они не хотели «уравнять всех во всем, независимо от рода деятельности каждого и заслуг его перед страной», как утверждает Лещенко – цель была иная: взять под контроль «левые» денежные потоки, которые, во-первых, утекали мимо государственной казны, во-вторых – развращали элиту.

По словам Лещенко, досталось тогда как Алле Пугачевой, так и Софии Ротару. Видимо, поэтому у первой и возникло желание покинуть страну – она испугалась за свое будущее, которое в свете правления Юрия Андропова стало выглядеть туманным и менее привлекательным. Вряд ли она думала, что ее могли посадить за «незначительные финансовые нарушения», однако нервов могли попортить изрядно, в том числе вообще отлучить от «левых» денег. Лещенко было чуть легче – он взял и вступил тогда в ряды КПСС, чем существенно обезопасил свое будущее. Пугачеву в партию никто бы не принял, а высокими званиями она тогда не обладала – была всего лишь заслуженной артисткой РСФСР.

Что касается Ротару, то у нее тогда возникли проблемы куда более серьезные, чем у Лещенко и Пугачевой. Вот как об этом вспоминает Валерий Евдокименко (старший брат мужа Ротару):

«Однажды Соня звонит мне домой и просит срочно открыть ей банковский счет. Я открыл, а она присылает на него 1 333 000 рублей! В то советское время на эту сумму можно было купить два стоквартирных дома! Из-за этого у Толика произошел первый тяжелейший стресс! Соня втянула его в авантюру какую-то кооперативную, с махинациями. Эти деньги были перечислены с нарушениями, без налогообложения. Против Толи возбудили уголовное дело, потому что на всех бумагах стояла его фамилия. Потом его едва не посадили в тюрьму! Спас от нар Анатолия Юрий Чурбанов, знаменитый зять Леонида Брежнева (в 1981–1983 годах Чурбанов был 1-м заместителем министра внутренних дел, а в 1983–1986 годах – заместителем начальника управления внутренних войск. – Ф.Р.). Я знал Юрия еще по ЦК комсомола.

Потом Соня предложила перечислить эти деньги в Прибалтику, чтобы ей их там конвертировали. Я ее тогда предупреждал: «Ты все потеряешь!» Короче, она меня не послушала и все деньги в итоге потеряла! А Толя долго не мог в себя прийти, переживал, что едва не попал в тюрьму…».

Итак, из этого текста становится ясно, что Ротару, как и Лещенко, отнюдь не бедствовала. Учитывая, что концертная ставка у нее была пусть и высокая, однако даже она не позволяла стать рублевым миллионером (слава пришла к Ротару в 1972 году, то есть 10 лет назад, и из этого следовало, что каждый год ей надо было зарабатывать более 100 тысяч рублей – нереальная сумма для артиста с легальной ставкой). Однако у артистов было оправдание своих сверхдоходов: они упирали на то, что те прибыли, которые они приносили государству, во много раз превышали их «левые» заработки. В устах того же Л. Лещенко это выглядит следующим образом: «Когда начались «наезды» по части проверки лигитимности моих доходов, я составил специальную справку для ЦК партии, в которой было подсчитано, что я в период своей концертной деятельности «обрабатывал» за год в среднем тридцать восемь – сорок концертов в местном Дворце спорта, вмещающем примерно пять-шесть тысяч человек. Таким образом, я один «обслужил» в итоге около двух миллионов зрителей, каждый из которых заплатил по два рубля за билет. Выходит, что в копилку государства я внес порядка трех миллионов рублей, а получил от него в награду всего-то около трех тысяч в общей сумме. То есть в тысячу с лишним раз меньше, чем реально заработал! Мне, правда, возразили, что ничего вы, артисты, на самом деле не зарабатываете, а только лишь перераспределяете деньги, ибо не создаете никаких материальных благ. Вот и поспорь с такой логикой…»

Возвращаясь к Ротару, отметим, что этот скандал с ее миллионами во многом станет поводом к тому, чтобы КГБ на время закрыл ей выезд за границу – она станет невыездной на несколько лет. Судя по всему, именно Комитет и пытался раскрутить эту историю с нелегальными доходами певицы, поскольку с недавних пор КГБ взял на себя функции надзора за денежными потоками в стране и потеснил в этом деле ОБХСС. По сути, в «деле Ротару» столкнулись интересы двух ведомств – КГБ и МВД. Как мы знаем, последний встал на сторону Ротару, причем дело было не только в Юрии Чурбанове, но и в самом министре ведомства – Виталии Федорчуке, который в 70-е годы возглавлял КГБ Украины и испытывал к Ротару определенные симпатии. Именно поэтому «накат» чекистов на певицу был отбит.

Эта же история станет поводом к тому, чтобы Ротару вскоре стала дважды «народной» – на этот раз уже в Молдавской ССР, что было дополнительным щитом от будущих нападок и разного рода несанкционированных проверок (типа вступления Лещенко в КПСС).

Но вернемся к событиям 1984 года.

12 апреля по ЦТ была показана музыкальная передача в честь Дня космонавтики, где Ротару представила на суд зрителей две свои новые песни: «Звездный вальс» и «Пора надежд». Ни одной из них не суждено будет стать хитом и что-то добавить к славе Ротару.

Впрочем, и Пугачева в ту пору вступила в полосу, которую можно назвать бесхитовой. Именно тогда она отдалила от себя своего главного «шлягериста» – композитора Раймонда Паулса. И хотя впереди их еще будут ждать несколько совместных песен, однако былой теплоты в отношениях между ними уже не будет. О том, почему это произошло, уже тогда ходило множество слухов. Согласно одному из них, камнем преткновения стала финансовая сторона вопроса. Дескать, в треугольнике композитор-поэт-исполнитель Пугачева получала меньше всех, оттого и дистанцировалась от Паулса. Сам композитор вспоминает об этом следующим образом: «Наши застолья у Пугачевой иногда заканчивались не очень приятно. В том числе и для меня. Всякое бывало там. И очки мне разбивали, и словами всякими обзывали. Кто? Пугачева – кто же еще? Когда Алла Борисовна выпивала больше нормы, то начинала творить такое, что мало не казалось. Черт знает что выписывала. Правда, со мною не дралась. Я был на особом положении и только наблюдал за всем происходящим. Обзывать – да, обзывала. Алла никогда за словом в карман не лезла, могла брякнуть все, что в голову приходило. Во всяком случае, я не решусь повторить ее сочные тирады…».

После Паулса Пугачева взяла «шефство» над композиторами из разряда молодых – Виктором Резниковым и Игорем Николаевым. Однако львиную долю ее тогдашнего репертуара составляли песни, музыку к которым написала сама Пугачева. Именно эти песни и вошли в ее новую программу «Пришла и говорю», премьера которой состоялась в самом начале лета (2–17 июня) в спорткомплексе «Олимпийский».

Что касается Ротару, то она в то лето отправилась с гастролями по Крыму, дав в общей сложности 132 концерта. Судя по всему сделано это было не случайно, а явилось прямым следствием недавней истории с «миллионами» Ротару: видимо, власти таким образом заставили певицу «замаливать грехи», давая концерты в глубинке. Причем последние проходили не столько под крышами Домов культуры, сколько под открытым небом – на полевых станах, как это, к примеру, в колхозе «Россия» Красногвардейского района, где послушать Ротару собралось несколько тысяч человек, пришедших даже из близлежащих поселков.

Концертов было столь много, что в некоторых местах не обошлось без накладок. Так, в колхозе «Дружба народов» Ро-тару… попросту не ждали, поскольку Крымская филармония забыла предупредить местных руководителей, что к ним пожалует народная артистка Украины в сопровождении своего не менее прославленного коллектива «Червона рута». Однако этот приезд, ставший сюрпризом, собрал столько же народа, сколько и все предыдущие – увидеть живую Ротару пришло несколько тысяч человек. Песни исполнялись самые популярные: от проверенных временем «Червонной руты» и Водограя» до свежих «Меланхолии» и «А музыка звучит».

После смерти в феврале Юрия Андропова, новым Генеральным секретарем ЦК КПСС был избран престарелый (72 года) и больной Константин Черненко. Он был ставленником продержавных сил (консерваторов), которые как могли оттягивали начало полномасштабных либеральных реформ в стране. Именно в целях зачистки либерального поля ими тогда был предпринят ряд шагов на идеологическом направлении. Так, началось наступление на рок-музыку и смежные к ней течения. Был составлен «черный список» на несколько десятков рок-групп, которым запрещалось концертировать и пиариться в СМИ, а рок-группам, имевшим статус профессиональных, пришлось пройти через сито новых худсоветов. Кроме этого, началось массовое сокращение вокально-инструментальных ансамблей (ВИА) по всей стране. Например, только в одной Украине из 80 ВИА к середине 1984 года была оставлена ровно половина – 40 коллективов.

ВИА «Червона рута» эта кампания не коснулась, да и не могла коснуться, учитывая статус ее солистки – народной артистки Украины Софии Ротару. Она же на все эти пертурбации смотрела весьма критически. Так, давая интервью «Советской культуре», певица поделилась следующей мыслью на этот счет: «Непродуманный, огульный подход к ВИА ведет к нивелировке самого жанра, который является и современным, и необходимым, и требует не только критики, но и реальной помощи, внимания и поддержки.

В том же 84-м о Ротару и Пугачевой вышло в свет два фильма, показанных по ЦТ. Оба назывались непритязательно: «Вас приглашает София Ротару» и «Поет Алла Пугачева». Однако если первая картина не вызвала больших нареканий со стороны критики, то вот вторая наоборот. Так, И. Василинина в журнале «Театр» отозвалась о фильме про Пугачеву следующим образом: «Насторожила и огорчила передача, посвященная Пугачевой, показанная по телевидению. В ней самолюбование собой, своей жизнью проглядывало слишком уж очевидно. Передачу эту, сразу же после ее анонсирования, многие ждали с нетерпением. И внимательно смотрели. И долго обсуждали. Что же обсуждали в первую очередь? Паркет в квартире певицы (многие кадры передачи сняты в ее доме), достоинства кресел, ажурность занавесок, из-за которых певица, выглядывая со столь не свойственным ей до этого миленьким кокетством, пела песенку про кукушку… А когда зритель в первую очередь замечает подобные вещи, это серьезный просчет создателей телефильма. К сожалению, певица предстала в нем прежде всего излишне самоуверенной хозяйкой, которая то и дело принималась поучать зрителя, как надо понимать и относиться к ее искусству. Случайно или нет, но получилось так, что нам больше показывали различные видовые сюжеты с участием Пугачевой, а сами песни в ее исполнении уходили куда-то на второй план…»

Между тем, Пугачеву снова потянуло в кинематограф: на главной киностудии страны «Мосфильм» 12 сентября начались съемки фильма с ее участием «Пришла и говорю» (режиссер Наум Ардашников). Собственно, это было не привычное кино, а сборник клипов на песни в исполнении Пугачевой.

Что касается Ротару, то она с большим кинематографом «завязала» и продолжала работать в жанре традиционной эстрады. И поздней осенью она продемонстрировала по ЦТ сразу две новые песни. Так, 3 ноября в телеэфире молодежного вечера в Останкино, посвященного проводам в армию очередных призывников, прозвучала песня «Не могу забыть» («Школьный вальс»). А 7 ноября в «Голубом огоньке», приуроченном к 67-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции, София Ротару исполнила еще одну новинку – песню «Аист на крыше». Отметим, что обе песни написал давний соавтор Ротару – композитор Давид Тухманов.

Последняя композиция была очередной «серьезной» (гражданственно-патриотической) песней в репертуаре Ротару – это было произведение на антивоенную тему («Аист на крыше – мир на земле!»). Заметим, что среди советских композиторов было не так много таких, кто мог на официозную тему написать массовый шлягер. Давид Тухманов был именно из таких композиторов. Вспомним хотя бы его «День Победы» в исполнении Льва Лещенко, а также «Родина моя» и «Дадим шар земной детям» в исполнении Софии Ротару. «Аист на крыше» – из этого же ряда.

Вспоминает автор слов к песне – поэт Анатолий Поперечный: «С довоенных лет запомнились мне счастливые дни пробуждения природы и аисты, возвращающиеся весной из дальних краев, дружно селившиеся на деревьях и крышах хат, облюбованных ими в моем родном селе Новая Одесса. Тогда же запало в душу и память народное поверье: если выбрал аист дом, село или окрестную рощу местом своего гнездовья – значит, быть тут покою миру.

А потом над страной пронесся военный смерч. Ушел на фронт и мой отец – Григорий Демьянович. Нам с матерью довелось вдоволь хлебнуть лиха на военных дорогах. Маршрут их пролег до Урала… Возвращались мы обратно в теплушках в марте 1944-го, поселились на родине отца – в селе Ковалевка на Кировоградщине. Бросились тогда в глаза и пронзительно запомнились осиротевшие, покинутые аистами гнезда. Четыре года, пока шла война, эти птицы, оказывается, не прилетали в родные края. Но в 1945-м, как только отгремели победные залпы, вновь прилетели. А вслед за ними стали возвращаться в село люди. Вернулся с войны и мой отец, гвардеец-танкист, капитан. И осталось с той поры ощущение, что и мир, и счастье в наш дом принесли тогда добрые и красивые птицы – аисты.

Все это откликнулось поэтическими строчками 40 лет спустя. Причем стихи эти были не для песни. Но однажды я написал своему соавтору, композитору Давиду Федоровичу Тухманову, коротенькое дружеское послание и вложил в конверт несколько новых лирических стихотворений, в том числе и об аистах. Через два дня рано утром от него раздался телефонный звонок: «Толя, приезжай немедленно!» Поспешил к нему домой. Мы долго «колдовали» над текстом «Аиста», к которому композитор сразу сочинил музыку.

Когда песня была закончена, начали спорить, кто ее исполнит. Мне виделась исполнительницей этой песни только Соня Ротару. Она ведь родом из украинской деревни, она нутром эту песню, как говорится, должна была понять и прочувствовать. И я счастлив, что не ошибся…».

В начале декабря Ротару стала дважды «народной»: правительство Молдавской ССР приняло решение наградить ее званием народной артистки своей республики. Сделано это было, конечно же, не случайно. Во-первых, Ротару является чистокровной молдаванкой. Во-вторых, в последние год-два в ее репертуаре мощно зазвучали сразу два шлягера, которые распевала практически вся страна: «Меланхолия» и «Романтика». В свое время точно так же на всю страну звучали два украинских шлягера в исполнении Ротару: «Червона рута» и «Водограй». После чего украинские власти присвоили певице звание народной артистки УССР (1973) именно за популяризацию Украины на необъятных просторах СССР, а также за рубежом. Теперь точно такая же история приключилась и в Молдавии.

Наконец, в-третьих, дополнительное «народное» звание могло помочь Ротару оградить себя от проблем с центральными властями в Москве, поскольку обижать дважды «народную» становилось уже накладным.

В том же декабре в Москве, как обычно, начались съемки новогодних телепередач – «Голубой огонек» и финальная «Песня года». И снова в них сошлись Ротару и Пугачева. В первой спор выиграла последняя, которая исполнила две песни против одной, спетой Ротару. Кстати, написал их Раймонд Паулс, который на короткий период возобновил сотрудничество с Пугачевой (это будут их последние совместные хиты). Речь идет о следующих песнях: о задорной шуточной зарисовке «Делу – время» («Эй, вы там, наверху!»), в которой некоторые слушатели разглядели политический подтекст (фраза «эй, вы там, наверху – от вас опять спасенья нет», якобы подразумевала под собой удивление «низов» по поводу избрания новым генсеком полуживого Константина Черненко), а также о проникновенной любовной балладе «Без меня». Слова к обеим песням написал постоянный соавтор Паулса поэт Илья Резник.

Что касается Ротару, то она представила на суд зрителей в «Огоньке» песню «Жизнь» («Дни летят») Владимира Мигули и Симона Осиашвили. Это был крепкий ритмичный шлягер, которому суждено будет стать на какое-то время самым исполняемым хитом на молодежных дискотеках того времени (как и хиту Пугачевой «Делу – время»).

Полный список песен и исполнителей «Песни-84» выглядел следующим образом:

«Над Россией моей» (С. Туликов – М. Пляцковский) – Борис Жайворонок; «Планета, сотворенная для счастья» (Л. Кожгалиев – М. Иргашев) – Нагима Ескалиева; «Дорога в детство» (И. Любинский – Л. Дербенев) – Лев Лещенко; «Песенка без конца» (Э. Колмановский – И. Шаферан) – Валентина Толкунова; «Страдания» (Я. Френкель – М. Танич) – ВИА «Верасы»; «Кукушка» (Н. Богословский – М. Пляцковский) – Никита Богословский; «Любовь, не покидай меня» (М. Таривердиев – П. Неруда, В. Лазарев) – трио «Меридиан»; «Что знает о любви любовь» (А. Эшпай – А. Вознесенский) – Людмила Гурченко; «Два белых снега» (Ю. Саульский – Л. Завальнюк) – Татьяна Рузавина и Сергей Таюшев; «Во имя мира и любви» (И. Алди-Теодорович – И. Бодикова) – Надежда Чепрага; «Шахрисабз» (Ф. Закиров – Е. Березиков) – ВИА «Ялла»; «Зеленые цветы» (И. Левин – Н. Рубцов) – Галина Беседина; «Три шуточные скороговорки» (В. Беляев) – ансамбль «Русская песня»; «Сама любовь» (Д. Тухманов – И. Шаферан) – Яак Йоала; «Расскажите, птицы» (И. Николаев) – Алла Пугачева; «Сигнальщики-горнисты» (А. Пахмутова – Н. Добронравов) – Детский хор, солист – Дима Машнин; «Сегодня музыка слышна» (Е. Птичкин – М. Рябинин) – Виктор Кривонос; «Довоенный вальс» (П. Аедоницкий – Ф. Лаубе) – Иосиф Кобзон; «Снегири» (Ю. Антонов – М. Дудин) – Юрий Антонов; «Не могу забыть» (Д. Тухманов – В. Харитонов) – София Ротару; «Поклонимся великим тем годам» (А. Пахмутова – М. Львов) – Иосиф Кобзон; «Марш-воспоминание» (Е. Мартынов – Р. Рождественский) – Евгений Мартынов; «Цепочка» (В. Киселев – Л. Дербенев) – ВИА «Земляне»; «Вы мне нравитесь» (Э. Колмановский – И. Шаферан) – Людмила Сенчина; «Женщине» (Д. Тухманов – Л. Фадеев) – Лев Лещенко; «Айсберг» (И. Николаев – Л. Козлова) – Алла Пугачева; «Надо подумать» (З. Лиепиньш – В. Костров) – Мирдза Зивере и Имант Ванцович; «Ноктюрн» (А. Бабаджанян – Р. Рождественский) – Иосиф Кобзон; «Романтика» (А. Кирияк – Г. Виеру) – София Ротару; «Затменье сердца» (Р. Паулс – А. Вознесенский) – Валерий Леонтьев; «Жизнь сюрпризов полна» (О. Фельцман – Н. Олев) – Людмила Гурченко; «Дорога» (С. Баневич – Т. Калинина) – Альберт Асадулин; «Без меня» (Р. Паулс – И. Резник) – Алла Пугачева; «Завтрашний день» (М. Фрадкин – Р. Рождественский) – Эдуард Хиль.

Как мы помним, минувший 1984 год закончился для Софии Ротару на мажорной ноте: ей было присвоено звание народной артистки Молдавской ССР. Учитывая, что в 1973 году ей уже было присвоено такое же звание, но в Украине, то теперь она стала дважды народной (редчайший случай в советской эстраде). Что касается Аллы Пугачевой, то у нее было только одно официальное звание – заслуженной артистки РСФСР. Однако начало 1985 года внесло в эту ситуацию существенную корректировку: 11 января свет увидел указ Президиума Верховного Совета РСФСР о присвоении Алле Пугачевой «за заслуги в области советского музыкального искусства» звания народной артистки РСФСР. Судя по всему, люди, которые давали ей это звание, учли недавнее награждение Ротару и таким образом решили, если не уравнять их позиции, то хотя бы не способствовать их вопиющему разрыву друг от друга.