Текст книги "«Враги народа» за Полярным кругом (сборник)"

С. Ларьков
Об одном полярном мифе ГУЛАГа[7]7
  Текст статьи из 1-го издания сборника «„Враги народа“ за Полярным кругом» без ведома правообладателей и без ссылки на источник перепечатан в журнале «Мир Севера», № 2, 2009 г. (главный редактор Вяч. Огрызко, изд-во «Литературная Россия») в рубрике «Челюскинская эпопея: в поисках правды» под названием «Виртуальный транспорт с зэками» (сс. 46–48) с редакцией и сокращениями, искажающими некоторые положения статьи.


[Закрыть]

Когда лет почти двадцать тому назад началось то, что потом станет называться перестройкой и гласностью, на не очень исторически грамотных граждан СССР обрушился шквал публикаций на ранее запретные темы. Одними из самых любимых и горячих стали темы политических репрессий в СССР и развенчание советских исторических мифов. И правда, история – наука во многом мифологичная, история России, а тем более СССР – мифологична вдвойне. Под «развенчанные» советские мифы попадали и эпизоды истории, которые мифами не были, но вызывали у человека с нормальной психикой отторжение своим громогласием и переходящей пределы разумности идеологической окраской. Одним из таких якобы мифов была объявлена и знаменитая «героическая челюскинская эпопея» – спасение в 1934 году оказавшихся на льдине в Чукотском море членов экспедиции на пароходе «Челюскин». Она не была мифом, но носила все признаки идеологизированной легенды и, естественно, вызывала неприязнь наиболее ретивых ниспровергателей «истории по-советски». Однако вместо серьезного изучения истории настоящей они пошли по обычному советскому же пути – пути исторической мифологии, поменяв лишь знаки. Наиболее легким мифотворцы посчитали увязку развенчиваемого мифа с деятельностью советских карательных органов в наивной надежде на то, что архивы спецслужб недоступны и их выдумку, следовательно, нельзя проверить. Так вместо советского исторического якобы мифа родился миф антисоветский – о шедшем вместе с «Челюскиным» пароходе «Пижма». Впервые этот миф, насколько мне известно, появился в одном из сибирских журналов в 2000 году, потом – в петербургской газете «Час пик», затем – в одном из израильских журналов (точнее – в литературном приложении к одной из бульварных газет), начал гулять по страницам газет и вскоре выплеснулся в интернет.

При столкновении с такой «историей» перед профессионалом всегда встает вопрос: стоит ли её опровергать, если её абсурдность и вымученность ему очевидна? Думается, что стоит! Стоит из соображений прежде всего этических – слишком трагична история нашей страны, чтобы допускать спекуляции на этой трагичности, спекуляции, диктуемые, насколько удалось выяснить, даже не столько тщеславием, что, впрочем, тоже вряд ли является оправданием, сколько банальными корыстными мотивами. Вредны такие легенды и по другой причине: объективно они играют на руку людям, отрицающим сам факт массовых репрессий. Легко разоблачаемые по причине исторической неграмотности их авторов (а грамотных легенд мне не встречалось), они дают возможность поклонникам лозунга «Сталин, Берия, ГУЛАГ», использовать разоблачение такой легенды по простейшей, но действенной логике: «Раз это придумано, придумано и всё остальное»! Сколько радостных публикаций в коммунистической прессе было по поводу озвученного в 1947 г. в известном труде Д.Даллина и Б.Николаевского «Принудительный труд в Советской России» гибели на затёртом льдами в Чукотском море в конце 1933 года пароходе «Джурма» двенадцати тысяч заключённых, спасение которых было признано «неэкономичным». Вряд ли авторы эту легенду выдумали, скорее – трансформировали в «действительность» какие-то слухи, не дав себе труда их как-то проверить. Достаточно было запросить всемирно известный Морской регистр Ллойда, чтобы узнать, что в 1933 году судна «Джурма» просто не существовало, судно под таким названием появилось лишь летом 1935 года, сменив голландский флаг, название «Brielle» и порт приписки Роттердам на флаг СССР, «Джурму» и Магадан. Специалисты подсказали бы авторам, что в пяти трюмах судна водоизмещением около восьми тысяч тонн никак не поместились бы двенадцать тысяч человек, недаром в последующих публикациях о «трагедии „Джурмы“» говорилось уже о более реальном числе «погибших» людей – 1200. Долго муссировалось предположение, что именно нахождение в районе дрейфа «Челюскина» заполненной трупами «Джурмы» и заставило Сталина отказаться от участия США в спасении «челюскинцев».

Напомним вкратце легенду о «Пижме». В 1933 году со стапелей одной из датских верфей якобы были спущены на воду два одинаковых парохода: «Лена» и «Пижма». «Лена» почти сразу же решением Совнаркома была передана недавно созданному Главному управлению Северного морского пути и переименована им в «Челюскин». «Пижма» осталась «Пижмой» и была предназначена для секретной операции НКВД: в Мурманске на неё погрузили две тысячи заключённых. Оба судна практически одновременно, «в конце 1933 года», отправились из Мурманска и весь поход шли вместе. Против похода резко возражало правительство Дании, объясняя свой протест неприспособленностью кораблей к арктическим плаваниям. Женщины и дети, плывшие на «Челюскине» «в каютах-люкс» (там действительно было 10 женщин и ребенок), были «жёнами и чадами энкаведешников», у жены начальника конвоя Кандыбы во время плавания родилась дочь Карина. Заключённых везли на Чукотку, где они должны были «строить оловянные рудники и социалистические посёлки». «Пижма» вместе с «Челюскиным» попала в ледяной плен и вместе с ним дрейфовала (вариант: дрейфовала в 30 километрах, связь с «Челюскиным» поддерживалась аэросанями). После гибели в феврале 1934 года «Челюскина» Кандыба запросил указания, что делать с заключёнными, и получил личный приказ Сталина: корабль вместе с заключёнными взорвать. Однако сработал лишь один из трех зарядов, «Пижма» тонула медленно, заключённые выбрались на лед, выгрузили запас продовольствия и рацию. Часть заключённых пошла на Чукотку, где и «рассеялась», часть – на Аляску, а самые умные, среди которых были радиолюбители, остались, связались с базами американской полярной авиации и были вывезены американскими гидросамолётами. В Нью-Йорке они сфотографировались, и этот снимок в журнале увидел отдыхавший с семьей в Крыму, в санатории НКВД, Кандыба и узнал своих подопечных. Он за операцию по уничтожению «Пижмы» досрочно получил звание комбрига и орден Красного Знамени. Однако этот снимок увидели и на Лубянке, Кандыбу вызвали в Москву и «не мешкая» расстреляли, а дело так запрятали, что спустя много лет его дочь Карина не смогла найти его в лубянских архивах.

Похоже, что в основу мифа легла публикация в газете «Известия» от 25 октября 1997 года статьи известного архивиста А.С.Прокопенко об архиве полярного лётчика В.С.Молокова, где было донесение об обнаружении им при полётах к «Лагерю Шмидта» вмерзшей в лёд баржи. Высказывалось предположение, что лётчик перепутал баржу с кораблём (впоследствии – с «Пижмой»), а на барже были умершие заключённые. Потому-то, мол, Сталин и отказался от предложенной американцами помощи в спасении челюскинцев. Как Молоков, окончивший школу морских лётчиков в Севастополе и два года прослуживший в ней инструктором, а потом летавший в Арктике, мог перепутать баржу водоизмещением не более 500 тонн с океанским кораблём водоизмещением 7500 тонн? Как он полярной ночью разглядел на ней трупы? Наконец, до сих пор отказ Сталина от помощи американцев, как и само предложение такой помощи, документально не подтверждено. Появление в Чукотском море баржи может иметь другое, более правдоподобное, на наш взгляд, объяснение. В сентябре 1932 года, по слухам, в бухте Амбарчик в устье Колымы при разгрузке кораблей Северо-Восточной полярной экспедиции унесло в море баржу, на которой вроде бы было несколько десятков заключённых, что, впрочем, не подтверждается документами [Бочек]. А летом 1933-го корабли Ленско-Колымской экспедиции вели на буксирах из Тикси в Амбарчик шесть барж, но во время шторма все они были потеряны, при этом людей на баржах не было (см. статью «Законвоированные зимовщики» в настоящем сборнике). Хотя оба события произошли в Восточно-Сибирском море, вполне вероятно, что прибрежные течения могли отнести какую-то баржу на восток, в Чукотское море.

Пароход «Челюскин» во льдах [«Поход „Челюскина“», т. 1]. Так должна была бы выглядеть «Пижма».

Вообще-то мифотворцы, за редким исключением, люди не очень грамотные. У них нелады даже с обычной, житейской логикой, что вызывает массу вопросов и недоумений. Ну, например, как о секретной операции НКВД узнало правительство Дании? Как заключённые выжили полярной зимой в плохо отапливаемых трюмах? Почему, убедившись, что сработал лишь один заряд, Кандыба не приказал открыть кингстоны? Вообще, что делал и где был конвой и его начальник, когда заключённые как-то вылезли из запертых трюмов и начали разгрузку, длившуюся, наверное, не один час? Неужели уже покинули место действия, не убедившись в выполнении приказа «самого» Сталина? И вообще, куда девались команда «Пижмы» и конвой, не менее восьмидесяти человек – то ли их тоже утопили, то ли первые Герои Советского Союза вывезли не только «челюскинцев», но и «пижмовцев», то есть – почти в два раза больше, и по врождённой скромности всю жизнь об этом молчали? Чуть-чуть образованный читатель неизбежно спросит – с чего бы серийные, одновременно построенные корабли, вопреки многовековой морской традиции давать им схожие названия, носят столь разные имена: один – великой сибирской реки, другой – небольшого растения? Почему «жёны и чада» плыли на «Челюскине», а не на «Пижме» – неужели на ней и каюты-люкс были заняты заключёнными? Как Кандыба узнал своих подопечных, изменивших внешность и одежду, если он видел их лишь один-два раза, да и то в огромной колонне? Почему вся эта история всплыла только через 60 лет? Почему столь чудесно избавленные от сталинской неволи люди, сфотографировавшись на фоне нью-йоркских небоскрёбов, не дали ни одного интервью, ни произнесли ни слова? Ведь даже в русской эмигрантской прессе тех лет об этом ничего не было напечатано, иначе какие-то следы этой истории передавались бы из года в год в публикациях, как это было, задолго до выхода в свет их книг, с рассказами удачно бежавших на Запад примерно в те же годы Ю.Бессонова – с Соловков [Бессонов] и братьев Солоневичей – со строительства Беломорканала [Солоневич]. Можно ли вообще было скрыть эту операцию – ведь о ней невольно узнали многие сотни, если не тысячи, людей: работники Мурманского порта, члены экспедиции на «Челюскине», команда ледокола «Красин», часть пути сопровождавшего «Челюскин» (и «Пижму»), команды не менее десяти других кораблей, с которыми встречался «Челюскин», лётчики, механики и персонал аэродромов в Ванкареме и Уэлене, местное население северного побережья Чукотки (вывезенных со льдины людей везли на собачьих упряжках и сопровождали местные чукчи), команда парохода, на котором вывозили «пижменцев». Неужели ни один из них никогда ни словом не обмолвился? Так не бывает, и в ОГПУ-НКВД это прекрасно понимали и вряд ли на этот счет обольщались. Сохранить тайну можно было одним способом – отправить на тот свет всех этих людей, но в таком «людоедстве» ОГПУ-НКВД, кажется, пока не обвиняют.

Можно было бы, наконец, заглянуть в обширную литературу о «челюскинской эпопее», прежде всего изданную по свежим следам [«Как мы спасали…»; «Поход „Челюскина“» ]. Тогда легко было бы убедиться, что «жены энкаведешников» – это научные сотрудники, уборщицы и буфетчицы, и действительно, три жены, но не «энкаведешников», а будущих зимовщиков полярной станции на острове Врангеля: жена начальника станции Л.Буйко (с полуторагодовалой дочкой Аллой), жена геолога экспедиции З.Рыцк и жена геодезиста В.Васильева. Она-то и родила Карину, но муж её, стало быть, был не геодезистом Василием Васильевым, а начальником конвоя Кандыбой. Зачем ему была нужна эта маскировка – совершенно непонятно, ведь в те годы заключённых и высланных «кулаков» возили под конвоем не стесняясь. Да и сам Васильев много раз описан в литературе о «Челюскине» именно как действующий геодезист. Много раз опубликованы фотографии участников экспедиции, их биографии, в том числе и в изданиях, вышедших в свет после якобы расстрела Кандыбы-Васильева. Наконец, жительница Санкт-Петербурга Карина Васильевна Микеладзе, урожденная Васильева, насколько мне известно, использует любую возможность публично опровергнуть какую-либо свою связь с мифом о «Пижме» и комбригом НКВД Кандыбой.

Об истории как науке мифотворцы имеют представления в лучшем случае на уровне романов Дюма, об остальных науках – крайне смутные, на уровне остатков знаний неполной средней школы. Иначе отчего бы олово относить к редкоземельным металлам, сажать гидросамолёты на лёд и т. д. Бросается в глаза и их незнание или нежелание знать то, что уже было известно ко времени создания мифа, в частности, о советских карательных органах. Что, например, в 1933 году этапирование заключённых (так называлось на языке чекистов плавание их на «Пижме») и содержание лагерей находилось не в ведении НКВД, а в ведении ОГПУ, их объединение произойдет в июне 1934 года. Не было в 1934-м году ни в ОГПУ, ни в НКВД звания «комбриг», оно появилось в конвойных войсках НКВД лишь в сентябре 1935 года. Могли бы авторы просто по справочникам проверить время основания «социалистических посёлков» и рудников на Чукотке и легко узнать, что построены они не «в памятном для всей России 1937-м», а в середине (Валькумей) и в конце (Иультин) 1950-х (!) годов. Уже когда легенда бродила в печатных и электронных СМИ, начали появляться профессиональные, основанные на изучении архивов ОГПУ-НКВД-МВД, публикации по истории ГУЛАГа, но авторы легенды не удосужились в них заглянуть и как-то легенду подправить. Из публикаций магаданских историков [Бацаев, Козлов] они могли бы узнать о том, что Чукотка была передана в ведение треста «Дальстрой» НКВД лишь в 1938 году, а первые заключённые появились на Чукотке в 1940-м, в составе поисково-разведочных партий Геологического управления Дальстроя и, следовательно, были расконвоированными. Первый массовый завоз заключённых (1350 человек) в Певек документально зафиксирован лишь для 1941 года (см. статью «Законвоированные зимовщики» в настоящем сборнике). Из изданного в 1998 году справочника «Система исправительно-трудовых лагерей в СССР. 1923–1960» [«Система…» ] создатели мифа могли бы узнать и о том, что массовый и постоянный завоз заключённых на Чукотку начался с образованием здесь в системе Северо-Восточных (Колымских) лагерей в 1949 (!) году своих лагерных управлений. Как и для всего Севвостлага, завоз осуществлялся из Ванино – как в Эгвекинот на юге Чукотки (Чукотский ИТЛ), так и в Певек на севере (Чаун-Чукотский и Чаунский ИТЛ). В период расцвета чукотского ГУЛАГа (середина 1951 года) в его лагерях содержалось 27 тысяч заключённых, треть тогдашнего населения края. Могли бы они узнать и о том, что упоминаемый в легенде рудник (точнее – прииск, что не одно и то же) «Депутатский», якобы построенный на Чукотке заключёнными в 1937 году, во-первых, находится в Якутии, на левобережье Индигирки, в 900-х километрах от Певека, во-вторых, лагерь (его официальное, по документам МВД, название – лаготделение Нижне-Индигирского районного геологоразведочного управления Дальстроя) образован там в 1951 году, максимальная численность заключённых – 1500 человек, и их завоз осуществлялся сплавом по Индигирке из пос. Усть-Нера, самой западной окраины Севвостлага. В 1999 г. вышла в свет книга Н.Петрова и К.Скоркина «Кто руководил НКВД. 1934–1941. Справочник», из которой авторы мифа легко бы узнали о том, что личные и следственно-судебные дела десятков высокопоставленных чекистов, убранных «своими», лежат в архивах. Так что найти дело Кандыбы (если бы таковой существовал), как и таких знаменитых палачей, как воркутинский Кашкетин и колымский Гаранин, труда не составляло.

Все эти исторические контраргументы, однако, могут быть если не оспорены, то поставлены под сомнение с аргументацией: «мало ли что могло быть!». Аргументация неубедительная, но возможная. Однако сами мифотворцы пишут, что заключённых везли на Чукотку как рабочую силу. Это согласуется с общеизвестным положением о том, что ГУЛАГ к началу 1930-х годов стараниями печально известного Н.Френкеля и его шефа Г.Ягоды превратился в своеобразный «хозяйствующий субъект», торгующий рабочей силой. Вот тут-то и можно поверить историю географией, в том числе – историей открытия и освоения природных богатств Чукотки, их местоположения, и соотнести всё это с предлагаемой в истории с «Пижмой» географией и хронологией.

Итак, в 1933 году заключённых везли осваивать оловянные месторождения Чукотки и строить там рудники… Однако о минерально-сырьевой базе региона в те годы представления были самые смутные. Именно в полевые сезоны 1933 и 1934 годов геологами Арктического института была установлена перспективность территории на олово (так называемые «точки Серпухова») [Белов]. Только перспективность, и только «точки»! Первые, не очень богатые, месторождения этого нужного стране металла были выявлены и предварительно оценены лишь в конце 1935 года, хотя авторы легенды, неизвестно на чём основываясь, утверждают, что год открытия «крупного месторождения оловянных руд на Чукотке» – 1929-й, называют даже первооткрывателя – известного геолога С.В.Обручева. Однако в 1929 году Сергей Владимирович работал в полутора тысячах километрах от Чукотки, в Колымской экспедиции Якутской комиссии Академии наук, и действительно открыл, но не месторождения олова на Чукотке, а россыпи золота – на притоках Колымы. Значит, в 1933 году «фронта работ», как тогда говорили, на Чукотке для заключённых попросту не было, и не нужна была ни эта рабсила, ни её охрана, ни строительство для неё и той же охраны жилья, снабжение продовольствием, оборудованием, стройматериалами и всем прочим – то есть всего того, что для условий Чукотки во много раз дороже и сложней, чем для основных тогдашних объектов ГУЛАГа: завершения Беломорско-Балтийского канала, начала Байкало-Амурской магистрали и даже освоения Колымского края.

Схематическая карта района событий

Совершенно удивителен настойчиво повторяемый срок выхода «Челюскина» и «Пижмы» из Мурманска – «конец 1933 года» (дата выхода «Челюскина» по всем источникам – 8 августа). Вообще-то общеизвестно, что короткая, двух-трёхмесячная арктическая навигация начинается обычно в июне-июле. В декабре-январе пароходы хоть и в сопровождении тогдашних лучших ледоколов не смогли бы даже войти в Карское море, не говоря о дальнейшем движении на восток.

Совсем фантастичен график и маршрут движения «Пижмы» вдоль берегов Чукотки. Оловянные месторождения Чукотки (даже если допустить, что они были уже открыты) расположены близ Певека, причём именно здесь лежат основные россыпи касситерита, легко добываемые, и в Иультине (рудное месторождение), в горах в ста километрах от устья Амгуэмы. Следовательно, пунктом назначения «Пижмы» должны были стать либо Певек, либо устье Амгуэмы (скорее, конечно, Певек). Но ведь график движения вдоль чукотских берегов «Челюскина» (а значит, и «Пижмы») хорошо известен по многочисленным публикациям, в частности – по «Рейсовому донесению» его капитана В.И.Воронина [«Пароход не подходил…» ]. 11 сентября он проходит мыс Шелагский, т. е. минует Певек без захода в него, 16-го – мыс Северный (ныне – мыс Шмидта), 19-го – мыс Ванкарем, опять же не зайдя к устью Амгуэмы. Для чего же заключённых везли тысячи миль, что это за арктический туризм в трюмах? У острова Колючин, в 70-ти милях восточнее Ванкарема, «Челюскин» по разным причинам покинули восемь человек, т. е. разгрузка с рейда и даже у берегового припая была возможна и в Певеке, и у устья Амгуэмы. 7-го октября «Челюскин» покинул вынужденную стоянку у Колючина, быстро дошёл по открывшейся полынье до мыса Сердце-Камень. До Берингова пролива оставалось 60 миль, но все отчаянные попытки пробиться к нему не удались и 30-го октября начался стодневный 1000-километровый дрейф.

Как «Пижма» оказалась в 30 километрах от «Челюскина», почему это расстояние оставалось постоянным – совершенно непонятно. Дрейф льдов в Чукотском море весьма хаотичен и такое постоянство расстояния – вещь практически невозможная. Совсем уж фантастична байка о регулярных поездках аэросаней между двумя пароходами – аэросани ни в коем случае не могли бы преодолеть десятки гряд торосов, разводья и полыньи, многочисленные трещины – всё то, что обычно для льдов Чукотского моря. А если они смогли преодолеть 30 километров, то почему не могли преодолеть 130 – до материка? Ну и вывезли бы всех на аэросанях, и не было бы рискованных полётов и первых Героев Советского Союза!

Дальнейшее – поход сотен людей по льду на Чукотку и Аляску – для людей, хоть мало-мальски знакомых с зимними арктическими маршрутами, может восприниматься лишь как фильм в жанре фантастического триллера. Сотни людей отправились по льду, дошли до материка и рассеялись по тундре… Стоит напомнить, что в первые же дни после гибели «Челюскина» в ледовом лагере Шмидта вспыхнул своеобразный бунт – часть членов экспедиции стала настаивать на походе на материк. В основном это были люди из бригады строителей, которых должны были оставить на острове Врангеля, все – из крестьян средней полосы России, люди физически крепкие, но абсолютно незнакомые с Арктикой. Против этого выступили опытные полярники из научной группы экспедиции и большинство команды, состоявшей из архангельских поморов. Они утверждали, что из мужчин, может быть, кто-то и дойдёт до суши, но большинство, а прежде всего – женщины, обречены на гибель. Дело зашло так далеко, что начальник экспедиции О.Ю.Шмидт, взяв винчестер, пригрозил застрелить любого, кто сделает попытку пойти к материку. Вскоре опытным полярникам удалось на основании проведённых расчётов убедить всех, что такой поход обречён на неудачу.

Попробуем сделать это и мы. Ближайшая от места гибели «Челюскина» точка материка, мыс Ванкарем, откуда летали потом самолёты, в 130–140 километрах. Допустим даже, что «Пижма» была на 30 километров ближе, всё равно это 100–110 километров. Полярные путешественники в наши дни считают высокой скорость движения по льдам в высоких широтах в начале весны в один-полтора километра в час. Напомню, что прекрасно подготовленная и снаряжённая экспедиция профессиональных полярных путешественников во главе с Д.И.Шпаро лишь с третьей попытки перешла по льду 80-километровый Берингов пролив, дважды вызывая спасателей. Наши же путешественники несколько месяцев провели в тесном трюме, почти в неподвижности, на скудном этапном пайке, в постоянном холоде и, следовательно, были абсолютно не готовы к большим физическим нагрузкам. Их путь лежал на юго-запад, при этом генеральное направление дрейфа льдов в Чукотском море – север-северо-запад, угол между направлениями движений – около 120 градусов, т. е. почти обратный. Скорость дрейфа льдов минимум 3–5 километров в сутки, значит, для того, чтобы его компенсировать, нужно проходить лишние 2–3 километра в день. Ослабленные люди должны были нести на себе запасы продовольствия, палатки, примусы, запас керосина. Нужно было преодолевать многочисленные гряды торосов, трещины и разводья (нужны лодки и доски) – и всё это в конце полярной зимы, при 20–30-градусном морозе, часто – при сильном ветре, а если запуржит, то придётся пережидать несколько дней. Нужно, наконец, не только иметь компас, но и навыки навигации, вносить поправку на снос льдов и корректировать направление движения, а то немудрено было уйти куда угодно. Нужно было, наконец, хотя бы 8 часов в сутки отдыхать. Учитывая всё это, можно ли вообще рассматривать возможность успеха такого похода? Конечно, нет, наши путешественники погибли бы через 10, максимум – 15 дней. Ну, даже дошли, «рассеялись по тундре»; но в апреле – мае это ещё безжизненная снежная пустыня, нет ни грибов, ни ягод, и вряд ли беглецы обладают опытом охоты и рыбалки в тундре. Не известен ни один удачный побег заключённых из чукотских лагерей даже летом, примеров неудачных – более чем хватает. Побег с Чукотки на Аляску одного из героев «Ожога» В.Аксёнова – не более чем художественный приём, придающий судьбе персонажа задуманную авантюрность. Поход же беглецов с «Пижмы» на Аляску – и вовсе из области больной фантазии: до её берегов 350 километров, да ещё точно навстречу дрейфу льдов!

Можно, наверное, попробовать отмести и эти географические аргументы против легенды о «Пижме», но сделать это будет, наверное, трудней – нужно ведь тогда отмести и законы природы. Если же соединить их с аргументами историческими, то от легенды не остаётся ничего, кроме безграмотной фантазии.

И тем не менее легенда живёт – очень уж она кажется «жареной» любителям «исторических тайн»! К семидесятилетию «челюскинской эпопеи» в СМИ «выдали» много публикаций, в некоторых из них повторялись элементы этого мифа (в частности, на TV-канале ОРТ). Но одновременно в Интернете появилось несколько публикаций, возражавших против этого мифа, причём авторами их были в основном полярники и историки изучения и освоения Арктики. К сожалению, все они были построены на сравнительном анализе мифа о «Пижме» и реалий рейса «Челюскина» и, не выходя за эти рамки, не оценивали самой возможности и целесообразности похода «Пижмы». Пожалуй, наиболее полно такой анализ проведён Л.Фрейдгеймом [Л.Фрейдгейм].

Но уж очень «горячей» казалась эта тема для любителей телевизионных рейтингов. А откуда большинство наших людей получает сведения, в том числе – исторические? И вот в ноябре 2005 года телекомпания «Цивилизация» «всучила» (по-другому не скажешь) уважаемому телеканалу «Культура» фильм «Неизвестный „Челюскин“» в серии передач, естественно, «Секретные проекты». Впоследствии, из нашей переписки с руководством телеканала, выяснилось, что по жанру он является «документально-художественным историческим детективом». Вот этот-то «детектив» и был продемонстрирован зрителям и, кажется, убедил большинство из них в подлинности этой очередной «загадки истории». Авторы постарались не заострять внимание на абсурдных мелочах истории, а сосредоточили своё внимание на нагнетании таинственности, «козней» НКВД, но других аргументов, кроме откровенного и сознательного искажения исторических фактов, у авторов фильма не нашлось. Капитан «Челюскина» Воронин, оказывается, был на долгие годы «отстранён от командования крупными кораблями и умер при невыясненных обстоятельствах в 1949 году». Заглянув в любую энциклопедию, можно прочитать, что Воронин в 1934–1938 годах командовал флагманом советского ледокольного флота «Ермаком», потом долго болел, был два года первым капитан-директором китобойной флотилии «Слава» и умер в 1952 году на капитанском мостике ледокола «Иосиф Сталин» от инфаркта на глазах всей вахты. Таких «таинственных обстоятельств» в фильме бессчётно, если говорить о каждом – получится почти монография. Стоит, пожалуй, упомянуть о некоем «закрытом» суде во Владивостоке в начале 1980-х годов над водолазами-любителями клуба «Корвет», якобы обнаружившими затонувшую «Пижму», при этом не названо ни одной фамилии. А они известны, потому что об этой экспедиции было несколько обширных публикаций [Балакирев, Корниенко], о её результаты хорошо знали в среде водолазов-любителей и историков Арктики, а вот о суде – не знал никто. А введённые якобы после побега заключённых «Пижмы» в США в 1934 году наказания за переход границы СССР «Президиумом Верховного Совета» (т. е. органом, предусмотренным лишь Конституцией 1936-го года и в 1934-м ещё не существовавшим), с этим событием связи не имели: Постановлением ЦИК СССР от 8 июня 1934 года был введён целый комплекс драконовских «юридических» норм (пп. 1а-1г ст. 58-й УК), и в их числе – пункт 58–1а: «измена родине», одним из видов которой (но далеко не единственной) было бегство за границу. Никак в конце 1930-х годов Ягода ничего не мог «потребовать» от Кандыбы – в сентябре 1936 года он был снят с поста наркома внутренних дел, в марте 1937-го – арестован, да и сам Кандыба, по самой же легенде о «Пижме», был расстрелян летом 1934-го года. Список подобных несуразиц может быть продолжен ещё не на одну страницу.