Текст книги "Третья сила. Сорвать Блицкриг! (сборник)"

Сергей Олегович

В очередной раз выбравшись из своей мастерской, я сразу встретил Соджета, который куда-то шел. Поймал его и говорю:

– Слушай, Олег, я тут нашел дымовые шашки немецкие, кто-то притараканил с мародерки, да гранаты Дьяконова ружейные, и вот что я подумал… – Я пустился в объяснения своей идеи. Олег долго не мог врубиться, что я придумал, но после того, как я его ткнул носом в фотки с изображением современного варианта задумываемого девайса, понял.

– Хочу такое! И побольше, побольше! – ответил он. Мы пошли с ним в бокс прикидывать варианты монтажа этой фигни на танке, заодно стали думать, какой отстрел сделать, залповый из всех стволов или одиночный. Первое было проще, второе удобнее…

Еще раз поглядел я на объявление, хмыкнул и подумал: «Теперь только осталось побрить голову налысо, начать принимать артефакты, торговать аптечками, водкой, антирадом и консервами… Хабар и так уже ко мне тащат…» – после чего мы с Олегом стали прикидывать места установки пускачей и какие танки оборудовать сим девайсом в первую очередь. Мужики в мастерской тем временем нарезали подходящие трубы на куски и прикидывали схему электропитания с поочередным отстрелом. В качестве бонуса каждому экипажу еще выдали дымшашку черного дыма для имитации пожара машины.

Олег Соджет

Увидев, что Олегыч на двери мастерской повесил бумагу с надписью, я решил приколоться и дописать чего-нибудь. Но только я успел полезть в карман за карандашом, как появился Сергей с идеей о доработке техники. Особо помочь я ему не мог – я умею пользоваться танковым гранатометом, но не умею его строить… А вот на вопрос о том, какой вариант лучше, я был однозначно за возможность стрельбы поочередно.

В результате наших с Сергеем обсуждений средние и тяжелые танки таки обзавелись пускателями в количестве шести штук на танк, по три с каждой стороны башни. В двух из них, по одной на сторону, были дымовые гранаты, а в остальных обычные. И пуск их был-таки сделан раздельным. Что давало возможность выбирать, из какого пускача стрелять, и увеличивало время их использования.

Управление ГФП

– Что ж, коллеги, начнем подводить итоги наших усилий, – устало обронил Ланге, массируя пальцами виски, – пожалуй, начнем с младших по возрасту. Прошу вас, Золле.

– Как удалось выяснить моим людям, примерное место дислокации наших диверсантов – район Пружан. По неподтвержденным сведениям – довольно многочисленны, хорошо организованы и вооружены. Имеют своих осведомителей среди населения, что объясняет их способность исчезать и появляться вовремя. В целях повышения маневренности разбиты на отряды, состоящие из специалистов разного профиля. Пока у меня на этом все – не хватает более детальной информации.

– После стольких недель блуждания с завязанными глазами – это большой успех, мой мальчик, – закивал со своего места Талленбаум.

– Позволю себе продолжить, – взял слово шеф жандармов, – за прошедшие недели нам удалось наладить четкое взаимодействие между сводными оперативными подразделениями, добиться того, чтобы они свободно ориентировались в районах действий как своих, так и соседей. Из средств усиления, выделенных нам, сформированы мотоманевренные группы, размещенные в Гродно, Бресте, Тимковичах, Пинске, которые по тревоге выезжают на помощь. Далее, из числа русских дезертиров, выявленных СД и КРИПО, организованы железнодорожная и вспомогательная полиции. Из прежних полицейских мы отобрали наиболее сообразительных и достаточно смелых – для засылки агентами к партизанам и диверсантам.

– Хм, мне особо похвастаться нечем, друзья мои, – вздохнул Готлиб, – единственное, что мне удалось найти среди кучи фактов, – это фантастическая удачливость наших противников. Вы вспомните – за все это время ни одна их акция не завершилась неудачей.

– Это как так? А уничтожение снайперов? – удивился Лемке.

– Ребята полковника Шварценкопфа тщательно осмотрели место засады и обнаружили следы присутствия других людей, не найденные раннее – укрытие-лежка для одного человека, места засады еще нескольких. На основе этих данных у нас появилось предположение, что на самом деле было три-четыре двойки-тройки снайперов, страхующих друг друга… Так что мы только рубанули по кончику тела зверя, если так можно выразиться.

Наступившую тишину взорвала резкая трель телефона. Трубку снял начальник ГФП.

– Да… да… слушаю… – по мере разговора он бледнел на глазах…

– Понял, никого к остаткам орудия не допускать, – бросив трубку на рычаги, он нажал кнопку вызова секретаря. Едва тот открыл дверь кабинета, готовясь войти, Ланге крикнул ему: – Тревога по плану «Ц»!

– Поступило сообщение: наши неуловимые вновь объявились – из тяжелой гаубицы уничтожен железнодорожный мост у Бреста в момент прохождения эшелона с горючим для танковой группы Клейста. Разнесены два аэродрома – подскока и истребителей, передаваемых бомбардировочной эскадре. И кстати – орудие уничтожено заранее заложенной взрывчаткой.

– Куча слоновьего дерьма! – общее мнение выразил потрясенный начальник жандармерии…

Саня Букварь

Пока все готовились к дальнему маршу, я решил ослабить грузопоток на автодороге Брест – Пинск, параллельно которой нам придется идти. Моя ненаглядная Б-4, к сожалению, была обузой в этом походе, и я решил дать ей умереть КРАСИВО. Собрал небольшой отряд, с нами вызвался идти и «трехкубовый» из госбезопасности. Выдвинулись на «Круппе» и двух «Ворошиловцах» с раздельно зацепленной гаубичкой, переодевшись хорватами. Брест пришлось объезжать. Оказывается, «трехкубовый» неплохо говорил по-немецки. В двух местах ему задавали какие-то вопросы, и он на них отвечал. Расположились мы выше моста по течению метрах в пятистах и стали изображать остановившихся на привал. Любопытствующему патрулю практически на пальцах объяснили, что будем здесь ночевать. Сами в это время стали рассматривать идущие через мост поезда. На наше счастье, немцы заложников на паровозы сажали уже в Бресте. С наступлением темноты «Ворошиловцы» ушли на базу, а мы принялись за сборку системы. Провозились до двух ночи. Мост хорошо освещался, а нас от наблюдения скрывал высокий камыш. Вот показался поезд. Приказать сначала рассмотреть его я не успел. Первый выстрел, и сразу прямое попадание в опору моста. Девяностокилограммового фугасного снаряда оказалось вполне достаточно, чтобы снести обе колонны этой опоры. Эшелон рухнул в реку вместе с пролетом. Второй и третий снаряды были заложены в район расположения охраны на нашем берегу. Четвертым мы зарядили только снаряд и не стали его досылать. Туда же, в зарядную камору аккуратно поместили гранату с выдернутым кольцом, прижав закрывающимся затвором скобу. Теперь при попытке открыть затвор произойдет неслабый бабах. Попрыгали в бывшего зенитконосца и очень быстро уехали оттуда. Несмотря на моментально поднятую тревогу, нас не нашли, потому что искать начали сначала в стороне крепости. Видимо, подумали на недобитых защитников. К девяти утра мы были уже на базе, прихватив по дороге какой-то грузовик. Как оказалось – машина везла имущество на один из аэродромов. Захваченный интендант из штаба воздушного флота поведал на допросе много интересного о ближайших аэродромах. «Ворошиловцы» добрались без приключений.

Олег Соджет

Когда Саня с разведки вернулся и про найденный им аэродром рассказал, у меня мысль появилась. Взять с собой мину на шасси Т-II, пройтись до Кобрина, где я аэродром нашел, и ее там взорвать на его территории. Особо большого шухера не должно после этого быть – решат, что сумасшедшие русские в танке и погибли при взрыве. Потом пойти к Пинску, где Саня еще один аэродром нашел, и побузить там. А на обратной дороге снова у Кобрина на складе ГСМ шухер устроить.

После чего изложил идею Сане. Он согласился, и мы пошли к Карбышеву. Гэбэшники, конечно, были против поначалу, но мы их таки убедили, как и генерала. Тяжелее всего было убедить Аню, что она не может в этот раз идти со мной, но справился.

В рейд шли на немецкой технике и в немецкой же форме. До аэродрома добрались ночью. Т-II всю дорогу пробыл на буксире. А машина с управляющей им аппаратурой все время была под охраной одной «тройки» и одной «четверки». До рассвета вели разведку. Самолеты специально, конечно, не считали, но штаффель «худых» и с десяток бомберов там было точно. Потом присмотрели место для управляющей машины – чтобы ее не так уж и заметно было, а оператору был виден Т-II на всем протяжении его будущего маршрута. А на рассвете началось – на территорию аэродрома ворвался Т-II и на полной скорости рванул к складам ГСМ и боеприпасов – от того места, где он ворвался на аэродром, они были в одном направлении. На аэродроме поднялась тревога, но из винтовок танк не остановить, а зенитки не успели перенацелить до того, как «двойка» достигла того места, где после ее подрыва должны были загореться, а потом рвануть следом и БК, сложенные возле самолетов (видно, к вылету готовились), и горючка. Что и получилось – сначала взорвался танк, разбрасывая вокруг себя напалм и заранее подрезанные куски бронекорпуса. «Все-таки Старинов со Степаном и Петровичем – это сила…» – мелькнула мысль при виде того, как на аэродроме возникло море огня. То горючее, что было в бочках возле склада, тоже загорелось, и бочки начали рваться одна за другой, увеличивая площадь пожара и разлетаясь в разные стороны, иногда попадая на крыши строений или в стоящие самолеты. Сам склад ГСМ тоже загорелся. Досталось также и нескольким самолетам. А когда мы уже продолжили марш по намеченному маршруту в сторону Пинска, один за другим прогремели еще два взрыва.

Путь ко второму аэродрому ничем необычным не отличался. Несколько раз встретили посты на дорогах (поскольку шли по второстепенным, то этих самых постов было мало и они были расслаблены). Но знание немецкого, немецкая техника и форма в сочетании с добытыми недавно разведкой образцами пропусков и взятыми у убитых до этого немцев документами, помогли их преодолеть без проблем. Единственное, что их интересовало, почему мы не по главной дороге идем. На что я говорил, что отстали от своих, а так мы их быстрее догоним, срезав угол.

Саня Букварь

Мы уже отошли довольно далеко от аэродрома, когда нас догнал звук двух сильных взрывов, последовавших один за другим. Против нашего ожидания погони не последовало, как и засад на дороге. Мы были приятно удивлены. Движение на дорогах было гораздо слабее обычного, но мы проложили свой маршрут к Пинску все равно в стороне от транспортных артерий. Дошли до окраины города только к утру. По пути уничтожили малочисленный пост не совсем понятного назначения на дороге, которая вела поперек основного грузопотока. Почитав документы убитых гитлеровцев, Олег, пожав плечами, хмыкнул:

– Австрийцы…

– Свежак, наверное… Непуганые.

А на аэродроме нас ждало любопытное зрелище. Прямо перед нами небольшая группа пленных, человек тридцать, готовила позиции для шести «ахт-ахтов», стоявших тут же еще зацепленными за грузовиками «Хеншель». Обещанных пленным интендантом «мессеров» на поле не было, зато присутствовало около полусотни «Хейнкель-111», стоявших двумя строгими рядами без тени маскировки. Видимо, только что приземлились. Колонна машин аэродромного обслуживания покидала площадку по дальнему от нас краю. Артиллеристы сидели вблизи одного из тягачей и слушали какого-то гражданского с повязкой на рукаве. Минут через десять мы подъехали к ним метров на сто. На появление четырех танков, связного БТР и транспортера никто не обратил особого внимания. Нас воспринимали, как шумное недоразумение. Не торопясь, вразвалочку в нашу сторону направился часовой.

– Опять нам предъявят неспортивное поведение, – проговорил я в рацию. – Работаем по толпе пулеметами по моей команде. Затем «четверки» идут по хвостам самолетов, «трешки» прикрывают.

– Постарайтесь не задеть наших, – дополнил Олег.

– Огонь! Вперед, марш! – взревели моторы, и танки синхронно рванули вперед.

Треск пулеметов, недоуменные взгляды немцев. А дальше весь мир вокруг оказался заполнен скрежетом дюраля по броне «четверки», в которой я в этот раз пошел в рейд. Да, метод полковника Баданова оказался действительно высокоэффективным. Два Т-IV прошли по хвостам бомбардировщиков, превращая те в куски скомканной фольги. Несмотря на опасения Соджета, гусеницы выдержали это издевательство. Вот ряд самолетов кончился, и я получил возможность оглядеться. Освобожденные пленные уже грузились в тягачи, притащившие зенитки, под руководством наших парней из машин связи и телеуправления. «Трешки» долбили куда-то в сторону леса. Рядом встала вторая «четверка», из нее показалась голова командира. Он явно еще не отошел от скрежета, поэтому кричал очень громко:

– В одной из кабин стрелок сидел! Дал очередь по кому-то из «троек». Вроде искры были, но точно не видел.

– Заглушил?

– Да, из спаренного.

– Пошли, парням поможем.

Правда, к нашему подходу все было уже кончено. Вокруг палаток валялось множество иссеченных пулеметными очередями тел в форме Люфтваффе.

– Валим отсюда! Быстро! – скомандовал я. Мы опять успели скрыться до появления погони на хвосте.

Олег Соджет

Когда началась атака на аэродром, я сначала рванул со всеми, но по дороге увидел палатки, из которых начали вылезать всякие малосимпатичные личности. Моя «тройка» пошла туда. Видимо, в палатках жили летчики или техники, поскольку никакого серьезного сопротивления они не смогли оказать. Их уничтожение долго не продлилось, но в конце нам что-то прилетело. Откуда и что, я не понял, но от удара с внутренней части бронекорпуса сыпануло осколками, один из которых мне в бровь попал.

«Ух, ты… Так и без глаза можно остаться, – мелькнула мысль, – не, по возврату пусть внутри броню линолеумом или еще чем закроют, а то можно и без пробития брони в экипаже труп получить».

После чего увидел, что все начали отход, и рванул к своим.

Саня Букварь

Возвращались от Пинска мы тем же путем, что и пришли. Просто колонна наша заметно выросла. Проскочили разгромленный пост австрийцев – как ни странно, их еще не обнаружили. В районе Кобрина остановились, чтобы скоординировать действия. Машину телеуправления, БТР связи и грузовики с «ахт-ахтами» на прицепе отправили пробираться по недавно проложенным гатям на базу, на краю болота их должен был ждать «Ворошиловец», на всякий случай. Тут же обнаружился немецкий офицер-зенитчик, его взяли наши освобожденные. Из допроса выяснилось, что нам крайне повезло на аэродроме. Сидевшие там ранее истребители улетели, а прилетела свежая группа бомберов, с пересадкой добиравшаяся из самой Германии. Наземные части этой авиагруппы застряли где-то в районе Бреста. А наземники истребителей помогли им приземлиться и тут же свернулись и помчались догонять своих. Зенитки попали сюда раньше, когда мост через Буг около крепости еще был.

Судьбу горе-зенитчика предоставили решать находящимся на базе, а сами четырьмя танками направились к найденному ранее Соджетом складу. Когда мы дошли до него, картина открылась завораживающая. Железнодорожный тупик, правда, сейчас без поезда. По одну сторону от него – многокубовые цилиндрические емкости в четыре стройных ряда. По другую – три группы двухсотлитровых бочек под навесами. В стороне – полноценный барак охраны и небольшая автостоянка. Мы пришли к ужину. Стол под крышей около барака, видимо, и был столовой. Пищу принимали на вид человек пятьдесят. Периметр склада был обнесен двумя рядами забора из колючей проволоки. По углам располагались вышки с пулеметами. Между заборами перемещался парный патруль, всего человек двадцать. В автопарке тоже парный патруль ходил кругами около одинокого «блица». Все это мы видели с расстояния около полутора километров с вершины небольшого пригорка. К складу вела хорошо укатанная грунтовка, а вот то, что было вдоль нее, мне очень не понравилось. Вначале, метрах в трехстах от нас, то, что у нас во времени называлось блокпостом, причем мешки с землей, из которых он был построен, лежали в три ряда. Затем, еще метров через триста – позиции скорострельных зениток, кажется, тридцатисемимиллиметровых в глубоких окопах, затем, еще через триста метров, на сладкое, два «8–8» тянули свои стволы в небо. А около самого обитаемого барака открыто стояли три «двадцатки»-одностволки.

Олег Соджет

Посмотрели мы с Саней на то, как фрицы там окопались… Да уж… Не пройти там… Но только мы собрались уходить, как я увидел приближающуюся машину.

– Так, народ, – сказал я, – машину берем тихо. Я ее тормозну и постараюсь их отвлечь, а вы подойдите поближе и ножиками их или еще как, но без стрельбы.

Когда машина подъехала, стало видно, что это «Хорьх», в котором сидели трое. Когда я им махнул, приказывая остановиться, они стали и офицер сразу полез ругаться.

– Я еду с проверкой, – начал он, – по какой причине вы меня остановили?

Я потребовал документы и подозвал к себе еще двоих – по принципу «не ори». Офицер, он был майором, позвал адъютанта с пропуском. А пара моих ребят подошла к машине как бы для досмотра.

И как только немцы оказались на расстоянии удара ножом, их быстренько и тихо прирезали.

– Ну что ж, – сказал я ребятам, – имеем машину, пропуск и форму… Майорик был из штаба второй танковой группы, судя по документам. Видно, своими атаками на заправщики мы им снабжение подпортили, вот и послали проверку, чтоб убедиться, что склады с ГСМ в безопасности, так что знать этого майора тут не могут. А раз не могут, то я могу вместо него туда приехать. Может кто из той взрывчатки, что мы с собой на всякий случай захватили, бомбу сделать с расчетом подрыва где-то через час после ее активации?

Нам не повезло – ни один из наших не знал, как сделать бомбу с часовым механизмом. После чего я с еще двумя наиболее говорившими по-немецки поехал на склад в качестве проверяющего. Решили поближе охрану посмотреть.

Проверяли документы у нас на каждом посту.

«Хорошо, что не полезли на прорыв, – мысленно отметил я, – тут бы все и легли без толку».

После того, как мы оказались на складе, я стал изображать дотошного инспектора. Хотя с комендантом общался с трудом – он был из Саксонии, судя по тому диалекту, на котором он говорил. А хохдойча (литературного языка) не знал, судя по всему. По крайней мере, он на нем со мной говорить не пробовал. Я же тоже говорил на тюрингском диалекте, который он плохо понимал. Сразу вспомнился случай из жизни – мы тогда в Баварии работали (восемь человек, все, кроме меня, немцы), приходит местное начальство и начинает моему шефу что-то втирать (мы все рядом) о том, как и что делать. Повтирал – мы покивали. Ушел – я к шефу: чего он хотел-то (я баварский диалект не понимаю почти). Шеф в ответ: а я сам не понял, что он говорит. И никто не понял… Это о языках и произношениях. Хохдойч (литературный – так назовем) знают не все – особенно в деревнях… Обычаи тоже везде свои (даже праздники не совпадают, кроме общегерманских, типа Дня объединения или Нового года). Однако «заксэ», как их в мое время тюрингцы называют, я хоть и с некоторым скрипом, но понимал, как и он меня. Был бы баварец или, не дай боже, австрияк, мы бы на пальцах скорее всего объяснялись (конечно, не так все мрачно было бы, но тяжело было бы их мне понять, а им меня). То, что я из Тюрингии, он, видимо, догадался по паре специфических слов, которых в прочих диалектах нет, ибо, поинтересовавшись, откуда я родом, он не удивился, услышав, что из Эрфурта (благо город в войну не пострадал, и его центр и сегодня выглядит, как и до войны, так что ответить, где какой фонтан или памятник, я бы смог, если бы он вдруг про город что-нибудь спросил), он только кивнул. Так что особой проблемы с «опознанием» меня как врага по неправильной постановке слов не было.

А чтобы моих коллег, с которыми я приехал, не пробовали разговорить, я использовал малейшие поводы для того, чтобы устроить разнос. После того, как я наорал на какой-то патруль, оглянувшийся в сторону склада, патрульные усердно смотрели за окрестностями и не оглядывались на территорию, чтобы втык не получить. Я же именно этого и добивался. Моего «адъютанта» ни о чем не спрашивали – я на это времени не давал, а водилу вообще выпустили из поля зрения. Боясь, что если с ним заговорить, то я опять устрою раздачу. Осмотр же склада привел меня к мысли, что, кроме как обстрелять его из гаубиц, вариантов нет.

Баки стояли довольно далеко друг от друга и были окружены противопожарной полосой. До бочек от них тоже было довольно далеко. А кроме того, еще проезжая посты, я заметил несколько противотанковых орудий, что охраняли дорогу от возможных проблем с бронетехникой. В общем, после двухчасовой «инспекции» мы отбыли обратно. От предложений пообедать и прочего я вежливо отказался, сославшись на то, что мне еще пару объектов проверить надо успеть за сегодня. Комендант, утомившись за два часа (пытается понять все, что я говорю – начальство же, не поймет, что я скажу, а я его за это на фронт, а оно ему надо?), даже вздохнув от облегчения, что ему не надо и дальше так мозги напрягать, настаивать не стал. На обратной дороге нас тоже проверяли на каждом посту, но проблем не возникло.

Приехав к своим и рассказав, что мы там узрели, решили двигать на базу. Сей склад был нам не по зубам в том составе, что у нас был.