Текст книги "Зеленая мумия"

– Все это весьма правдоподобно, – заметил коронер. – Господин Болтон, поговорив с женщиной, закрыл окно и задвинул шторы. А дверь он отпер, когда утром покидал трактир…

– Прошу прощения, сэр, но ведь общеизвестно, что утром он никуда не уходил, а его тело заколотили в ящик.

Коронер едва не хлопнул себя по лбу из-за глупой ошибки, которую допустил. На лицах присутствующих замелькали ироничные улыбки, особенно у инспектора Дэйта.

– Тогда, значит, убийца вышел через дверь, – тихо проговорил он.

– Но каким образом?! – воскликнула Элиза Флай. – Я встала в шесть. И черный, и парадный ходы были заперты. А после шести я занималась уборкой, да и хозяин с хозяйкой сновали туда-сюда. Как убийца исчез из здания незамеченным?

– Похоже, вы слишком увлеклись домашними делами и не видели ничего вокруг.

– Нет, если бы где-то в комнатах прятался незнакомец, мы бы, без всякого сомнения, спохватились.

На этом допрос свидетелей завершился. Опять вызвали вдову Энн, чтобы Элиза Флай взглянула на нее и попыталась определить, не с ней ли поздно вечером общался покойный Болтон. Но девушка не опознала вдову, вдобавок нашлись другие свидетели, которые подтвердили, что в это время Энн сидела дома и пила джин. Кроме того, прямой связи между таинственной женщиной, с которой говорил Сидней, и убийством не прослеживалось. Никто из обитателей «Приюта моряка» не слышал никаких подозрительных звуков, а ведь, как справедливо заметил коронер, заколотить ящик без стука невозможно. Пытаясь пролить свет на это загадочное преступление, следователь задал еще кучу вопросов присутствующим, и в итоге присяжные вынесли вердикт о том, что убийство Болтона совершил неизвестный или группа неизвестных. Единственный важный результат заключался в опознании шнура, которым задушили несчастного юношу. Этим шнуром подвязывали шторы в трактире, где в ту злосчастную ночь остановился Болтон.

– Да уж, – пробормотал Хоуп, когда заседание окончилось. – Выходит, подозревать можно любого или никого? Что же нам теперь делать?

– Я сообщу вам это, после того как встречусь с Рендомом, – отрезал профессор.

Глава VII
Капитан «Ныряльщика»

На следующий день после окончания предварительного следствия Сиднея Болтона похоронили на кладбище Гартли. Из-за того, что он был убит, и из-за шумихи, которую подняли вокруг этого дела репортеры, на похороны собралось множество людей. Когда гроб опускали в могилу, наступила мертвая тишина. А потом, как и ожидалось, люди принялись обсуждать все, о чем говорилось на дознании. Большинство сошлось во мнении, что, учитывая показания, присяжные вынесли единственно возможный вердикт, однако многие доказывали, что допросить следовало и капитана «Ныряльщика» Харви. Если у убитого были враги, очень вероятно, что он говорил о них с капитаном во время долгого плавания. Правда, по мнению свидетелей, включая мать погибшего, у молодого Болтона не имелось никаких недоброжелателей. Тогда зачем беспокоить капитана?

После похорон юноши журналисты еще какое-то время писали об этом преступлении и намекали, что ключ к разгадке почти найден и что полиция рано или поздно схватит убийцу, но вся эта трескотня ни к чему не привела. Шли дни, и постепенно люди стали терять интерес к случившемуся. Газете, предлагавшей награду за поимку злодея, пришлось свернуть кампанию после гневного письма из правительства. А потом начался очередной кризис на Дальнем Востоке, и публика причислила убийство Болтона к длинному списку нераскрытых преступлений. Даже детективы Скотланд-Ярда сдались, решив, что тайна смерти Болтона, судя по всему, останется таковой вплоть до Судного дня.

Жители деревни долго не успокаивались, ведь Сидней был одним из них; вдова Энн не переставала скорбеть о своем убитом мальчике. К тому же она лишилась той маленькой суммы, что сын регулярно выделял ей из своего жалованья, и местные сквайры и офицеры форта, заботясь о старушке, буквально завалили ее заказами. К концу недели Энн неплохо заработала и в разговоре с соседом призналась, что нет худа без добра и что мертвый Сид помогает ей еще больше, чем живой. Но даже в Гартли обыватели постепенно устали гадать, кто убил Болтона. Ничего удивительного: люди забывают и о более важных событиях. Даже если бы в один прекрасный день на небе вместо желтого солнца появилось синее, дней через девять все привыкли бы к этому – такова человеческая натура.

Браддок, однако, не забыл о своем драгоценном экспонате и постоянно обдумывал, как заманить в ловушку убийцу своего помощника. Не то чтобы профессор мечтал о торжестве правосудия, но ведь если преступника схватят, то, быть может, удастся вернуть мумию. Знакомым египтолог заявил, что твердо намерен получить назад свое сокровище. Он отправился в трактир «Приют моряка» и долго задавал владельцу и его служащим каверзные вопросы, пытаясь добиться тех ответов, которые ему были необходимы. Квасс вздохнул с облегчением, когда назойливый ученый наконец-то оставил его в покое.

– Жизнь слишком коротка, чтобы так нервничать по пустякам, – проворчал трактирщик, провожая гостя.

Отношения Арчи и Люси не изменились, и Браддок, вроде бы, не собирался отказываться от своего слова. Но Хоуп, хоть и доверял своей невесте, волновался, ибо его нищий дядя не нашел лучшего способа распорядиться заемными деньгами, как вложить их в акции африканских рудников, что грозило съесть последние остатки его средств. Молодой человек боялся, что дядя опять попытается занять у него денег, вынудив снова отложить брак. Правда, опасения не оправдались: акции принесли выгоду, дядя заработал денег, которые, впрочем, немедленно пустил еще на какую-то авантюру. Но пока влюбленных никто не тревожил, и они наслаждались спокойными счастливыми деньками.

Через две недели, словно гром среди ясного неба, появился капитан Харви и объявил, что хочет видеть Джулиана Браддока. Капитан был высоким и худым, даже тощим, как монах после поста. Он носил усы и бородку, напоминавшую козлиную. Говорил он с американским акцентом, в грубой манере, которая сильно раздражала и без того вспыльчивого профессора. Их встреча состоялась в «музее», и сразу стало ясно, что эти люди не поладят: оба были злыми, упрямыми и не скрывали взаимной неприязни.

– Зачем вы ко мне пожаловали? – раздраженно спросил египтолог, поскольку его оторвали от любимой работы – папируса, который он пытался расшифровать с помощью Какаду.

– Нам надо обсудить с вами один пустяк, – небрежно ответил Харви.

– Я занят. Выйдите, – довольно грубо заявил ему ученый.

Моряк взял стул, сел, вытянув ноги, и достал черную сигару, всем своим видом давая понять, что никуда уходить не собирается.

– Если бы мы, профессор, встретились с вами в Штатах, я объяснил бы вам, что бывает за такие слова. Но и здесь, поверьте, мне совершенно не нужно ваше разрешение, – добавил Харви и закурил.

– Вы – капитан «Ныряльщика»? – уточнил Браддок.

– Был им, но теперь управляю другим судном, превосходным парусником, который способен обогнать любую посудину того же класса. Скоро я на три месяца ухожу в южные моря. Если хотите, могу забрать вашего канака и отвезти его домой.

Капитан посмотрел в сторону Какаду, который по привычке сидел на корточках, полируя эмалированную флягу из какой-то древней могилы.

– Мне пока требуется его помощь, благодарю покорно, – натянуто произнес профессор. – Что до вас, сэр, то Болтон целиком оплатил свой проезд и перевоз груза, поэтому нам с вами абсолютно не о чем говорить.

– Есть о чем, еще как есть, – спокойно продолжал моряк, глядя на ученого так, словно тот – дождевой червяк. – Владельцы судна получили свой куш, мне же не досталось ни гроша. Нет, сэр! Вот я и зашел в ваш порт поинтересоваться, не перепадет ли и мне доллар-другой за беспокойство?

– У меня нет ваших американских долларов, чтобы подать вам милостыню.

– Ха! И кто здесь просит милостыню, лысый мешок с желе?

Браддок побагровел от ярости:

– Если вы и дальше станете изъясняться со мной в таком тоне, я прикажу выкинуть вас из дома, а потом вызову полицию.

– Выкинете? Кто, вы?

– Да, я, – встал на цыпочки египтолог, готовый броситься на незваного гостя, словно боевой петух.

– Даже не смешно, – пробормотал Харви, удивляясь запалу этого человечка. – Ладно, проф, а как насчет мумии?

– Мумии? Моей зеленой мумии? Вы что-то знаете о ней? – Ученый мигом заглотил наживку, брошенную опытным рыболовом.

– Представьте себе. Сколько вы готовы выложить за этого сушеного мертвяка?

– Ах так! – вытянулся в струнку Браддок. Он задыхался, лицо его сделалось красным, как помидор, а голос от гнева сел, превратившись в куриный писк. – Так я и думал!

– И что же такое вы думали? – с усмешкой поинтересовался капитан.

– Так я и думал, что это вы украли мою мумию! Да, вы, и не смейте отрицать! А мой помощник оказался настолько глуп, что разболтал вам, насколько ценна эта вещь. И вы удавили беднягу, чтобы заграбастать мою собственность.

– Эй, потише, потише, – осадил его американец, встревоженный этим обвинением. – Вспомните: на дознании установили, что и окно номера, и двери гостиницы были заперты. Как бы я туда попал? И потом, если бы я решил прикончить парня, то пристрелил бы его, а не удавил. Удавка – оружие желтобрюхих с Востока.

Браддок присел на ближайший стул и вытер пот с лица. Профессор помнил, что говорили на дознании, и отлично понимал, что капитан Харви невиновен.

– С другой стороны, – продолжал моряк, жуя кончик сигары, – если бы я хотел заполучить этот старый труп, то просто выкинул бы Болтона за борт и свалил все на несчастный случай в плохую погоду. Я мог ограбить парня на борту своего корабля и не дожидаться, пока ваш помощник поселится в трактире. Нет, сэр, Х. Х. не такой дурак.

– Хэ-хэ? Что такое хэ-хэ?

– Не что, а кто. Это я – Джордж Хирам Харви, гражданин США, житель Нантакета. Вы станете говорить по делу, или нужно вначале снять с вас скальп?

– Это у вас не получится, – хихикнул Браддок, проведя рукой по лысеющей голове. – Итак, что вам угодно?

– Назовите цену, и я найду ваш зеленый труп.

– Вы же собираетесь в южные моря?

– Через три месяца отправимся за жемчугом. Времени на поиски полно, а вот есть ли у вас на это деньги?

– Вы кого-то подозреваете?

– Нет, но мне не верится в эту басню про окошко.

– Что вы имеете в виду? – напрягся ученый.

– А то, – растягивая слова, продолжал янки. – Я перемолвился с той девчушкой и выяснил, что на дознании она кое-что утаила.

– Элиза Флай? Вы считаете, что она соврала?

– Не совсем. Окошко и вправду заперли, но только после того, как тип, отправивший вашего помощника на небеса, ушел.

– По-вашему, окно было заперто снаружи? – вскинул брови Браддок и, когда Харви кивнул, воскликнул: – Немыслимо!

– Вы в этом уверены? Хотите, поспорим? Тот парень, который устроил весь этот цирк, вовсе не дурак. Он пропустил через задвижку леску и вытянул ее в щель. Когда он вылез, то дернул за леску, и задвижка сама встала на место. Да только вот лесочку-то эту он бросил под окошком, а я ее нашел и подобрал. Я попробовал повторить этот трюк, и у меня все получилось точь-в-точь.

– Звучит интересно, и все же это вряд ли возможно, – возразил Браддок, потирая лоб и мечась по кабинету из угла в угол, словно загнанный зверь. – Я хочу пойти с вами и увидеть все собственными глазами.

– Еще чего! Сначала давайте деньги. – Капитан наклонился вперед и, понизив голос, добавил – Этот фокус ясно доказывает, что убийца не останавливался в трактире. Все дело он провернул через окошко – в него вошел, из него вышел. Вам надо, чтобы я его выследил? Гоните пять сотен этих ваших английских фунтов.

– Где же я, по-вашему, раздобуду такую сумму? – сухо осведомился профессор.

– Если зеленый мертвяк вам позарез нужен, значит, и денежки найдутся. Вон в каких хоромах живете! Небось, есть на что.

– Приятель, у меня едва хватает средств арендовать этот дом, и то потому, что он в глуши и плата за него невелика. Я скорее замашу руками и взлечу, чем соберу вам пятьсот фунтов.

Харви неторопливо встал и распрямился.

– Тогда я возвращаюсь в Пирсайд.

– Одну секунду, капитан. Скажите, не случилось ли чего-то необычного во время плавания? Может, Сидней вел себя подозрительно, боялся, что мумию украдут или его самого убьют?

– Нет, – задумчиво покачал головой моряк, подергав себя за бородку. – Он сообщил мне, что раздобыл старый труп и везет его прямиком к вам. Мы с ним мало общались, не в моих правилах расспрашивать пассажиров.

– Но у вас имеется хоть какое-то предположение относительно того, кто убил юношу?

– Не-а, ни малейшего.

– Как же вы собирались найти преступника, укравшего мумию?

– Давайте пятьсот фунтов и поймете, – совершенно равнодушно объявил Харви.

– У меня нет таких денег.

– Тогда, боюсь, и древнего мертвеца вам не видать. Бывайте!

Капитан враскачку направился к выходу, Браддок – за ним.

– У вас есть ключ к разгадке этой тайны? – продолжал он допытываться.

– Пока у меня нет ничего, особенно пятисот фунтов. Мне кажется, я впустую потратил время. Хотя подождите! – Джордж Хирам нацарапал что-то на визитной карточке и швырнул ее через комнату. – Вот мой адрес в Пирсайде, если вдруг передумаете.

Профессор поднял визитку.

– «Приют моряка»?! Так вы остановились в том же самом месте? – спросил Браддок и, когда Харви подтвердил, в ярости закричал: – Выходит, вы и в самом деле что-то знаете?! Не зря же вы выбрали тот трактир!

– Может, так, а может, нет, – ухмыльнулся капитан, толчком распахнув двери. – Я не охочусь за трупами задарма.

Когда Джордж Хирам Харви ушел, ученый еще долго бушевал, вышагивая по комнате. Какаду забился в угол, испугавшись гнева хозяина. Очевидно, этот американский капитан пронюхал что-то, что помогло бы задержать убийцу и вернуть зеленую мумию ее законному владельцу. Но хитрый янки не шевельнет и пальцем, пока ему не заплатят пятьсот фунтов, а Браддок понятия не имел, где взять такую сумму. Отлично зная финансовое положение Хоупа, профессор не надеялся получить от него деньги во второй раз. Конечно, Фрэнк Рендом должен скоро возвратиться в форт из круиза. Рендом влюблен в Люси и, вероятно, одолжит деньги ученому при условии, что тот поговорит с падчерицей. Вот только дело осложняется тем, что девушка уже обещана Арчибальду. Тем не менее, немного поразмыслив, Браддок послал Какаду за Люси, приказав слуге немедленно привести ее.

«Посмотрим, любит ли она Хоупа так сильно, как твердит об этом, – подумал профессор, потирая пухлые ручки. – Вдруг мне удастся уговорить ее стать миссис Рендом? Тогда я получу деньги. Да-да, я просто обязан указать ей, что она неправильно выбрала будущего супруга. Зачем выходить за бедняка, когда рядом такая выгодная партия? В конце концов, я выполняю долг перед своей покойной женой – пытаюсь сделать все, чтобы ее дочь не окончила жизнь в нищете. Но девочки такие упрямые, особенно моя Люси».

Появление падчерицы отвлекло Браддока от тревожных мыслей. Профессор сразу схватил ее за руку и привлек к себе, чтобы она быстрее согласилась выслушать его. Усадив Люси, отчим в первую очередь поинтересовался ее здоровьем, после чего заявил, что она день ото дня все хорошеет и его очень беспокоит ее дальнейшая судьба.

– Почему вы, отец, так неожиданно послали за мной? – удивилась Люси, стараясь сразу перейти к сути.

– Ага! – усмехнулся Джулиан, склоняя голову набок и улыбаясь в своей инфантильной манере. – У меня для тебя приятное известие.

– О мумии? – наивно спросила девушка.

– Нет. О твоей жизни. О главном выборе твоей жизни. Говорят, сэр Фрэнк Рендом вернулся в форт…

– Я знаю, – неожиданно ответила мисс Кендал. – Его яхта пришла в Пирсайд одновременно с «Ныряльщиком».

– В самом деле! – воскликнул профессор, пораженный этим совпадением. – Кто тебе сообщил?

– Арчи на днях встречался с сэром Фрэнком, и тот поделился с ним разными новостями.

– И что это за новости? – напрягся господин Браддок. – Молодые люди общались?

– Да. А почему бы и нет? Они ведь друзья.

– Даже так… – плутовато прищурился ученый. – А я полагал, они оба влюблены в одну молодую красавицу, которая сейчас находится в этой комнате.

Конечно, Люси уже догадалась, чего хочет от нее отчим, и начала сердиться.

– Арчи – единственный юноша, которого я люблю, – отчеканила она резковатым тоном. – Сэр Фрэнк осведомлен о том, что мы с Арчи помолвлены, и воспринимает это спокойно.

– Но Рендом ведь тоже любит тебя! – закричал профессор, не скрывая досады. – И я люблю тебя, Люси, поэтому мне важно объяснить тебе, дитя мое, что сэр Фрэнк – весьма состоятельный человек.

– Но я люблю Арчи!

– Ерунда! Все это полная чушь! Романтический бред. У него нет денег!

– Вы не вправе так судить. Когда вам понадобилось, Арчи нашел целую тысячу фунтов. Он же дал вам денег!

– Тысяча фунтов – ничто! Подумай, Люси, если ты выйдешь замуж за Рендома, то станешь титулованной аристократкой.

Мисс Кендал, терпение которой истощилось, с негодованием фыркнула:

– Я не понимаю, почему вы говорите мне подобные вещи.

– Хочу видеть тебя счастливой.

– Тогда докажите это. Я не буду счастливой, если вы продолжите тревожить меня, убеждая выйти за человека, которого я не люблю. Несмотря ни на что, я вскоре собираюсь стать миссис Хоуп.

– Моя дорогая девочка, – перебил ее профессор, который порой, особенно если это сулило ему выгоду, делался невероятно упрямым. – У меня есть серьезная причина полагать, что, дай-то бог, и зеленую мумию отыщут, и смерть бедного Сиднея будет отомщена. Но нужно выплатить пятьсот фунтов вознаграждения. Если бы Хоуп ссудил мне денег…

– Он не даст, и я не позволю ему. Арчи и так слишком многое из-за вас потерял.

– В таком случае я обращусь к сэру Фрэнку Рендому.

– Поступайте, как вам заблагорассудится, – не на шутку рассердилась Люси. – Я об этом и слышать не желаю.

– Не хочешь слышать?! – заорал Браддок, наливаясь краской. – Ты же знаешь, что если ты не выйдешь за Рендома, то денег мне не видать!

– Вот как?! – холодно парировала его падчерица. – Вот, значит, зачем вы меня позвали. Простите, но вы согласились на нашу свадьбу с Арчи в обмен на то, чтобы он одолжил вам тысячу фунтов. Так как я люблю Арчи, то прослежу за тем, чтобы вы сдержали слово, данное этому молодому человеку. Если бы я не испытывала к нему чувств, то ни за что не стала бы его женой. Понятно?

– Мне понятно, что ты – очень упрямая девица. Однако тебе придется отказать Хоупу и выйти замуж за того, кого я для тебя выберу.

– Ничего подобного. У вас нет никакого права диктовать мне такие условия.

– Никакого права? Я – твой отец!

– Во-первых, вы мне не отец, а отчим. Мама вышла за вас, когда я уже родилась. Во-вторых, я достаточно взрослая, чтобы самой решать, что мне делать.

– Но, Люси, я ведь уговариваю тебя всего лишь подумать, – зазвучали в голосе профессора просительные нотки.

– Я давно обо всем подумала и выйду замуж только за Арчибальда Хоупа.

– Он беден, а Рендом – богат.

– Меня это совершенно не заботит. Я люблю Арчи и не люблю сэра Фрэнка.

– Значит, из-за твоего упрямства я навсегда потеряю зеленую мумию?

– Вы готовы купить ее ценой моего несчастья? А я, выходит, должна продаться человеку, которого не люблю, чтобы вы заполучили в свое распоряжение заплесневелый труп? Все, с меня хватит! – решительно направилась девушка к дверям. – Я больше не намерена слышать об этом ни единого слова. А если вы вновь заведете речь на данную тему, я немедленно выйду за Хоупа и навсегда покину этот дом.

– Может, выгнать тебя прямо сейчас, неблагодарная девчонка?! – проревел египтолог, от гнева ставший уже не красным, а фиолетовым. – Вспомни, сколько я для тебя сделал!

Конечно, мисс Кендал могла бы указать отчиму на то, что если он что-то и делал, то только ради себя. Но Люси презирала подобные перебранки, поэтому резко повернулась и вышла. Тут же прибежал Какаду, и профессор выместил на нем свою злобу, пнув беззащитного канака. Теперь Браддоку ничего не оставалось, как сесть и подумать, где раздобыть деньги для продолжения расследования.

Глава VIII
Баронет

Сэр Фрэнк Рендом был любезным молодым джентльменом из тех людей, про кого говорят: «Душа нараспашку». С густыми волосами, высокий, хорошо сложенный, со спортивной фигурой и хорошими манерами, он выглядел светским человеком, напоминавшим элегантного офицера из «Звона колоколов», «Семейного вестника» или «Рассказов для молодых дам». Что-то романтическое заключалось в его рафинированном облике чистокровного англосакса. Сэр Фрэнк любил спорт, усердно выполнял свои обязанности капитана артиллерии, не чурался прекрасного пола, кутил, приятно проводил время и был очень доволен собой. Он читал беллетристику и еженедельные издания о спорте, не забивал себе голову политикой, если только речь не шла о вероятном вторжении немцев, и всегда оказывал добрые услуги всем, кто к нему обращался. Его приятели-офицеры говорили, что он недурной малый, и это была высокая похвала от обычно сдержанных военных. В пользу Рендома свидетельствовал и тот факт, что у него не имелось врагов и о нем положительно отзывались все знакомые. Одним словом, сэр Фрэнк не обладал никакими выдающимися качествами, но никому не завидовал и не причинял зла, поэтому и ему никто не доставлял неприятностей. А посему выходило, что этот молодой офицер счастлив.

От такого человека, как Рендом, не приходилось ждать героических подвигов, да он и не стремился к славе. Тем не менее баронет любил свои занятия и собирался как можно дольше оставаться на военной службе. Он планировал жениться, создать большую семью и потом, выйдя в отставку, переехать в свое имение и безупречно играть роль деревенского сквайра, пока не придет время упокоиться на сельском погосте. Конечно, он не считал себя идеалом и не претендовал на святость. Сэр Фрэнк являл собой образчик настоящей посредственности, и в нем легко уживались хорошее и плохое. Богословы сулят праведникам рай, а злодеям – ад, но куда предстоит отправиться серому большинству человечества, такому как мистер Рендом, совершенно непонятно. Впрочем, этот вопрос никогда не мучил баронета. Он посещал церковь, но молился просто по привычке, ибо считал, что у него в жизни и так все сложится благополучно. Его устраивала такая поверхностная житейская философия.

Нетрудно догадаться, что столь посредственный, хотя внешне и симпатичный юноша не привлек бы мисс Кендал, поскольку, в отличие от Фрэнка, девушка была неординарной личностью. Наверное, поэтому она и влюбилась в Арчибальда Хоупа, который обладал напористым артистическим темпераментом, ярко демонстрировавшим все его достоинства и недостатки. Рендом никогда не имел собственного мнения, заимствуя его из книг или от товарищей и, словно зеркало, отражая то, что говорили окружающие. Хоуп был способен самостоятельно судить обо всем – не важно, верно или нет, и отстаивать свою точку зрения до хрипоты, а сэр Фрэнк в любой ситуации предпочитал согласиться с собеседником, ибо так проще. Люси унаследовала от родного отца независимый характер, поэтому и предпочла Арчибальда. Если бы молодой баронет женился на ней, то вскоре понял бы, что из мистера Рендома превратился в мужа леди Рендом, и слишком поздно раскаялся бы, что взял в жены второго Джорджа Элиота[10]10
  Джордж Элиот, настоящее имя Мэри Энн Эванс (1819–1880) – английская писательница.


[Закрыть]. Когда он, сожалея в душе, поздравлял Арчи Хоупа с помолвкой, то едва ли понимал, от какой жалкой участи спасся.

Профессор Браддок, человек неглупый, не имел обо всем этом понятия, потому что занятия египтологией не оставляли ему времени на столь банальные вещи. По этой причине его попытка получить от Рендома финансовую помощь изначально не сулила удачи. Как позже признавался ученый, с тем же успехом он мог бы обратиться к моллюску: баронет наотрез отказался удовлетворять амбиции египтолога ценой счастья мисс Кендал. Встреча произошла в квартире сэра Фрэнка в форте на следующий день после того, как к профессору пожаловал капитан Харви с предложением о дальнейших поисках мумии. Из этой беседы профессор узнал нечто неожиданное для себя.

Было три часа пополудни, и молодой военный только что переоделся в штатское, когда денщик сообщил о визите мистера Браддока. Ученый, изначально настроенный получить согласие хозяина, почти вбежал в гостиную, едва не наступая слуге на пятки, и предстал перед сэром Фрэнком еще до того, как тот успел прочитать его визитную карточку. Квартира Рендома была обставлена очень скромно – видимо, именно так офицер понимал комфорт. Профессор небрежно пожал ему руку и неодобрительно огляделся по сторонам.

– Собачья конура! Настоящая собачья конура! – проворчал он себе под нос. – Обстановка, как в тюрьме. Вы живете тут, словно не в Англии, а в пустыне Сахара.

– Ну, там намного теплее, – спокойно ответил баронет, наслышанный о задиристости своего гостя. – Берите стул, садитесь, сэр.

– Жесткий, как кирпич! – возмутился Браддок усевшись. – Дайте мне подушку. Так-то лучше! Нет, я никогда не пью между обедом и ужином, благодарю. Сигару? О нет, спасибо, но, знаете ли, я не в том возрасте, чтобы превращать себе горло в дымоход. Не беспокойтесь. Присаживайтесь, нам нужно поговорить. Это важно. Да, и зажгите камин, а то у вас очень холодно.

Фрэнк неспешно проделал все, о чем просил профессор, затем сел и закурил.

– Я осведомлен о ваших неприятностях… – осторожно начал он.

– Неприятности! Боже мой! По-вашему, это просто неприятности?! – вспыхнул профессор.

– Я имел в виду смерть вашего помощника.

– Да-да. Молодой болван позволил себя убить. К тому же он потерял мою мумию. Вот это и есть настоящая неприятность, если вы меня понимаете.

– Зеленая мумия… – задумчиво посмотрел Рендом на огонь в камине. – Мне рассказывали о ней.

– Еще бы! – взорвался Браддок, потирая пухлые ручки. – Все в Гартли только об этом и судачат! Когда вы вернулись?

– В тот же день, когда пришел пароход с вашей мумией на борту, – невозмутимо объявил баронет.

Ученый подозрительно покосился на молодого человека и пробормотал:

– Интересно, почему вы датируете свои перемещения по моей мумии?

– У меня на то свои причины.

– Какие же?

– Видите ли, мумия…

– Да что с ней? Вам известно, где она? – Профессор моментально вскочил со стула и неприязненно уставился на сэра Фрэнка, раздраженный его равнодушием.

– Мне жаль, но я ничего не знаю о ней, – холодно ответил тот. – Сколько вы за нее заплатили?

– Да какая разница?! – фыркнул гость, вновь усевшись на свое место.

– В общем-то, никакой, но этим интересовался дон Педро де Гавангос.

– Кто это такой? Испанец-египтолог?

– Нет, сэр, вряд ли он ученый.

– Тогда зачем ему моя мумия?

– Вы забыли, профессор, что мумию привезли из Перу.

– И что с того? При чем тут дон Педро? Что вы скачете от одного к другому? – Браддок с грохотом отодвинул стул, подбежал к камину и встал на коврик задом к огню, сложив за спиной руки. – А теперь, сэр… – впившись взглядом в собеседника, как учитель в провинившегося ученика, продолжал он тоном, не терпящим возражений, – …теперь извольте изложить подробно, о чем вы говорите, и не пытайтесь увиливать.

– Не надо так давить на меня, профессор, – произнес Рендом, обиженный диктаторским тоном незваного визитера.

– Я ни на кого не давлю, сэр, и не спорьте…

Фрэнк усмехнулся, зная, что прививать египтологу светские манеры – значит, даром терять время. Не то чтобы Браддок был по природе своей грубым и неотесанным, тем более что он хотел заключить с офицером сделку. Однако за долгие годы борьбы с другими учеными за право внести вклад в науку он стал довольно властным человеком, и это уже никому не удалось бы исправить.

– Длинная история, – пожал плечами баронет и извиняюще улыбнулся.

– История? Какая такая история?

– Именно ее я и собирался вам поведать, – заметил молодой офицер и поспешно начал рассказ, словно пытаясь предотвратить любые недоразумения и конфликты, которые могли возникнуть. – Я пришел в Геную на своей яхте и остановился в «Касе Бианка».

– Что это за место? Никогда не слышал.

– Отель. Там я познакомился с неким доном Педро де Гавангосом и его дочерью – донной Инес. Он – джентльмен из Лимы и прибыл в Европу в поисках зеленой мумии.

Браддок на миг замер, открыв рот, а потом закричал, брызгая слюной:

– И что этот проклятый испанец хотел от моей зеленой мумии?! Откуда он узнал о ее существовании? Почему он заинтересовался ею? Говорите, сэр! Что вы будто воды в рот набрали?

– На эти вопросы вам ответит сам дон Педро, – сухо отрезал Фрэнк. – Он окажется в Гартли через пару дней и поселится вместе с дочерью в гостинице для военных. Пообщайтесь с ним, профессор.

– Погодите, мне нужны разъяснения, – сердито прервал его египтолог.

– Ничем не могу вам помочь. Сеньор де Гавангос сообщил мне лишь, что мечтает заполучить зеленую мумию и прибыл в Европу именно за ней. Каким-то образом ему стало известно, что мумия выставлена на Мальте для продажи.

– Да-да, именно так, именно так, – забормотал ученый. – Этот испанец, похоже, как и я, увидел объявление в газете и попытался совершить сделку, обойдя конкурентов.

– Он страстно захотел приобрести экспонат, поэтому отправился на Мальту, – продолжал Рендом, – но там узнал, что мумия уже продана вам и отплыла в Англию на борту «Ныряльщика». Я последовал за «Ныряльщиком» на своей яхте и добрался до наших благословенных берегов через час после парохода.

– Ага! – воскликнул Браддок. – Кажется, я начинаю что-то понимать. Этот чертов Педро находился у вас на борту, вознамерившись отнять у меня мумию. Он знал, что Болтон ненадолго остановился в «Приюте моряка». Ночью испанец тайком проник туда, прикончил парня и похитил мое сокровище.

– Ничего подобного, – спешно перебил Фрэнк профессора. – Дон Педро остался в Генуе и прислал мне письмо, интересуясь, не продадите ли вы ему мумию. Я в ответ сообщил про убийство вашего помощника и вкратце описал все случившееся. Тогда испанец телеграфировал мне, что срочно выезжает в Англию, так что он, как я и упомянул, через пару дней прибудет сюда, в Гартли. Вот и все, собственно.

– Странное повествование, – нахмурился ученый. – И что этому Педро от меня надо?

– Не берусь утверждать. Но если вы продадите…

– Продам! Продам! Что я продам?! – злобно завопил Браддок.

– Дон Педро даст вам хорошую цену, – спокойно договорил баронет.

– У меня нет мумии, – развел руками профессор, садясь на стул и вытирая вспотевший лоб. – Но даже если бы она у меня была, я бы никогда ее не продал. Впрочем, мне интересно, что скажет этот джентльмен. Вдруг он прольет свет на тайну преступления?

– На это вряд ли стоит рассчитывать, – покачал головой Рендом, – поскольку, подчеркиваю, он все это время провел в Генуе.

– Это еще ничего не доказывает, – хмыкнул египтолог, – он легко мог нанять сообщника.