Текст книги "Девятый круг"

– Гипотеза подтверждается, – признала Беатрис. – Я не до конца поняла профессиональный жаргон эксперта, дававшего пояснения. Если вкратце, ребята из лаборатории уверены, что анализ показывает возможное заболевание сахарным диабетом. В настоящий момент мы допускаем, что ампула из-под инсулина, найденная тобой на парковке, принадлежала убийце. Мы составляем список диабетиков, зарегистрированных в больницах и клиниках Испании, но боюсь, что общее количество больных окажется огромным. Не знаю, поможет ли нам этот факт. И криминалисты утверждают, что на осколке нет отпечатков.

– А сегодняшнее убийство? – спросил Себаштиану.

– Пабло Гарсиа, – монотонно заговорила Беатрис. – Цыган, двадцать семь лет, наркоман со стажем. Найден мертвым в трущобах в южном квартале города. Причина смерти – удушение и утопление, не считая сильного ушиба в затылочной части черепа. Младший сын одного из наркобаронов, который контролирует северный район: папочка, мягко говоря, не очень доволен. Мы пытаемся предотвратить резню между конкурирующими кланами.

– Раньше ты сказала, что его утопили в луже грязи, разве нет? – уточнил Себаштиану. Он вдруг ощутил глубокую усталость.

Беатрис согласно кивнула.

– Напоминаю, какой ливень был ночью. Убийца нанес жертве удар сзади, чтобы оглушить его, а затем держал голову в грязной луже, пока бедняга не захлебнулся. Эксперты оцепили зону в сорок квадратных метров и прочесали каждый сантиметр площади. Мы нашли кое-что любопытное.

Себаштиану поднял на нее глаза.

– Пустую коробочку из-под инсулина, принимаемого перорально, и серебряную подкову в кармане Гарсии.

– Мальчик владел элитной конюшней? – спросил Морантес.

– Очень остроумно. Ничего похожего. Подкова была завернута в очередную записку. Я только не понимаю, что это значит, хотя я прочитала соответствующую песнь «Комедии».

– Филиппе Ардженти, – вмешался Себаштиану. – Один из обреченных пятого круга. Могущественный флорентийский рыцарь, как характеризует его Боккаччо. Славился неукротимым нравом и тщеславием. По легенде, он подбивал копыта своих лошадей серебряными подковами.

Профессор отметил, что на лице младшего инспектора проступило выражение досады. Она явно огорчилась, что не сумела расшифровать смысл тайного послания.

– Полицейское досье? – продолжил расспросы Себаштиану, желая сменить тему.

– Приговаривался несколько раз за распространение наркотических препаратов и хулиганство. Лично я посадила бы его без долгих размышлений только за выдающиеся родственные связи.

– Психологический портрет?

– Представь себе: вспыльчив, легко давал волю кулакам, чем и знаменит. На записке отпечатков не найдено. – Беатрис встала, взяла со стола конверт и протянула Португальцу. – Вот фотокопия, – сказала она.

Себаштиану открыл конверт и вслух прочитал текст:

«Если ты намерен найти объяснение моим поступкам или, может, понять непременно их тайный смысл, подумай, что я тот, кто плачет. Я не нуждаюсь в сочувствии, поскольку в ярости моя погибель. Гнев необратимо порождает гнев и ведет к нервному расстройству и помутнению рассудка. Безудержная вспыльчивость отдаляет нас от добра и уподобляет животному, уводит нас в сторону от праведного пути, разлучает с правдой, убивает нас. А потому я совершаю свое последнее деяние, потеряв разум. Смерть дарует жизнь и искупит мои грехи. Да простит меня Бог!»

Себаштиану ненадолго задумался, потом положил записку на стеклянный журнальный стол. Достав из кармана том «Комедии», он начал листать страницы, пока не нашел нужную песнь.

– Очевидно, он опасается, что мы не поймем его иносказаний. – Себаштиану с горечью усмехнулся. – Он вновь использует фразеологию Данте. «Я тот, кто плачет» – строчка письма, которое мы только что прочитали, заимствована из терцины, или трехстишия, песни восьмой, посвященной пятому кругу. В последнем послании он вновь упоминает некий путь, как и в «предсмертной» записке Хуана Аласены. Похоже, образ дороги важен для убийцы. В психиатрии он может означать смятение рассудка, тяжелое тревожное состояние, раздвоение личности…

Себаштиану сделал паузу, снова погрузившись в размышления. Наконец он поинтересовался:

– Что вы знаете о серийных убийцах?

Выражению лица Беатрис мог бы позавидовать игрок в покер.

– Кое-что, хотя вынуждена признаться, я в этой области не специалист.

– Как ты верно заметил, в Испании подобные преступления случаются не часто, – прокомментировал Морантес.

– Первое и самое основное: серийные убийцы обычно обладают высокими умственными способностями, – пояснил Себаштиану. – Это люди с аномальной психикой, но следует помнить, что они не сумасшедшие, не осознающие свои поступки. В большинстве своем они расчетливы, социально адекватны, уверены в себе, обаятельны и безнравственны. Серийным убийцей может оказаться семейный стряпчий или продавец из магазинчика за углом, застенчивый человек, встреченный на автобусной остановке, или закоренелый соблазнитель с дискотеки. Я хочу сказать, что серийник не соответствует стереотипу классического убийцы, именно потому его так трудно поймать. То обстоятельство, что он наслаждается чувством превосходства и власти над своими жертвами, превращает его в особо опасного преступника: он убежден, будто имеет право на убийство и насилие, хотя прекрасно отдает себе отчет, что его действия безнравственны и незаконны. И главная опасность состоит в том, что для нас его логика непостижима, его мотивы не укладываются в наши стандартные схемы. Его мало вдохновляют деньги, политика и месть в обычном понимании.

Себаштиану пригубил кофе и продолжил:

– Такие монстры воспринимают убийства как какой-нибудь телесериал. Когда одна серия заканчивается, зритель заинтригован, недоволен паузой в повествовании и ему не терпится увидеть продолжение. Серийные убийцы наделены богатой фантазией. Они проигрывают в воображении сцену убийства, они придумывают, как лучше, изощреннее реализовать свои навязчивые идеи и как усовершенствовать тот или иной элемент схемы или ритуала убийства. Серийники редко останавливаются по своей воле, если им не помешает арест или смерть. Они подвержены патологической зависимости от своих фантазий, как алкоголики или наркоманы, так что практически вынуждены совершать зверства.

– Ну да, надеюсь, ты не собираешься сказать, что само общество толкает их на путь преступлений, – прервала его Беатрис.

– Этой теории придерживался Руссо. Не вызывает сомнений, что на формирование психики людей оказывают влияние социальные факторы, например, социально-экономические, семейные или сексуальные, вроде эдипова комплекса. Но специалисты также сходятся во мнении, что общество не создает убийц. Как правило, у них в анамнезе трудное детство, и они пережили жестокое обращение, физическое или моральное насилие, однако неблагоприятная семейная атмосфера не является непременным условием, провоцирующим патологическую личность начать серию убийств.

– Ты неплохо подкован! – воскликнула Беатрис. Ее глаза заблестели.

– Он профессор, – серьезно сказал Морантес.

Себаштиану закатил глаза.

– Мне продолжать? – спросил он.

– Конечно, – ответила Беатрис с дразнящей улыбкой, обозначившейся на губах; неяркий тон светло-розовой помады подчеркивал их соблазнительность. В мягком золотистом свете люстры молодая женщина казалась еще привлекательнее.

– Итак, серийные убийцы существовали всегда. Было бы неправильным считать их порождением нашего времени, хотя лишь теперь их появление вызывает широкий общественный резонанс. Например, знаменитый граф Дракула, в действительности Влад Тепеш, князь Валахии, борец против турецких завоевателей, – серийный убийца, живший в пятнадцатом столетии. Он получил прозвище Влад Сажающий на Кол из-за кровожадной привычки протыкать своих врагов кольями, облитыми маслом, и пировать, глядя, как они медленно умирают в муках. Предупреждаю, я преподаю в университете, а потому склонен к отступлениям от темы и пространным речам, так что остановите меня, если вам надоест.

Беатрис издала короткий смешок и картинно откинулась на спинку дивана, устраиваясь поудобнее.

– В применении к той далекой эпохе, когда были обыденностью право постоя[44]44
  Право феодального сеньора требовать от вассала кров и пищу для себя и своей свиты. Могло быть заменено денежным побором.


[Закрыть] и ритуальные жертвоприношения, инквизиция и охота на ведьм, понятие «серийный убийца» выглядит довольно расплывчатым. С другой стороны, даже в наше время с его устоявшимся законодательством и манерой все квалифицировать и систематизировать, далеко не просто дать исчерпывающую характеристику такому персонажу, как серийный убийца. Но, как говорится, что было, то было – серийные убийцы появлялись и прежде. В качестве еще одного примера можно привести бесчеловечную жестокость Жиля де Ре, который за свою жизнь убил и замучил около двух сотен детей.

– Чудовище, – прошептала Беатрис.

– Действительность во много крат хуже вымысла, – вздохнул Морантес.

– Верно. Однако, – продолжал Себаштиану, – первым серийным убийцей нового времени стал Джек Потрошитель. За два месяца он умертвил в общей сложности пять проституток в лондонском восточном квартале Уайтчепел, страшно их изувечив. Он практически отрезал им головы, выпускал кишки, вырезал яичники, а в отдельных случаях еще и матку и неизменно оставлял рядом с телом записку: «Yours truly, Jack the Ripper». To есть: «Искренне ваш, Джек Потрошитель».

– И его так и не поймали, – вставила Беатрис.

Себаштиану кивнул.

– Существует множество предположений, кем он был, причем некоторые версии на удивление затейливые. Наиболее близки к реальности теории, описывающие его как обычного человека среднего класса, кто ничем не выделяется днем, но по ночам дает волю своим темным страстям. Именно то открытие, что заурядный человек способен совершать столь чудовищные преступления, сделало этих извергов популярными героями массовой культуры.

– А у нас?

– Три или четыре знаменитости. Недавно расследовалось дело «Карточного маньяка»: шесть жертв за пятьдесят три дня, огнестрел. Убийца пожилых женщин, совершивший шестнадцать преступлений. Выбирая жертвы среди престарелых женщин, он подвергал их сексуальному насилию и душил. Садист, некрофил, страдал тяжелым невротическим изменением личности, но умственно полноценный. – Себаштиану умолк, вспоминая. – «Арропьеро», Мануэль Дельгадо Вильегас,[45]45
  Отец Вильегаса продавал домашние сладости, приготовленные с инжирным сиропом, – arrope; отсюда прозвище убийцы – Arropiero.


[Закрыть] самый кровавый из серийных маньяков в Испании. Совершил сорок восемь убийств в семидесятых годах, но осужден только по двадцати двум эпизодам. Он многократно насиловал мертвое тело одной из жертв, пока труп не обнаружила полиция. «Нищий убийца», – продолжал он, сосредоточившись, – признался в совершении четырнадцати преступлений: проламывал камнем череп жертвам, затем обезглавливал их или вырывал сердце. Токсикоман, алкоголик, психопат, бисексуал, некрофил и каннибал.

– Не перестаю удивляться, на что способно человеческое существо, – сказала Беатрис.

– Послушай, Беа, – вмешался Морантес, – хочешь что-нибудь? Может, выпьешь?

– Если у тебя остался пачаран,[46]46
  Терновый ликер.


[Закрыть] я бы выпила рюмку. Нальешь?

– Разумеется. Разве только в Судный день я не налью гостю в своем доме из-за паршивой царапины.

Беатрис сбросила туфли и забралась с ногами на диван. Волосы упали на лоб, закрыв один глаз. Она отбросила их назад плавным движением, открывая взорам длинную шею. Жемчужина подпрыгнула в вырезе рубашки, и у Себаштиану замерло сердце.

– Я предпочитаю виски со льдом, – сказал Португалец.

Морантес открыл дверцы буфета и начал разливать по бокалам напитки.

– Значит, наш мальчик – обыкновенный парень, а не выродок с рогами, – резюмировал он.

– Да. По статистике большинство серийников – это белые мужчины активного возраста – от двадцати семи до тридцати, принадлежащие к среднему классу. Наш мальчик, как ты его называешь, без сомнений, внешне выглядит совершенно обычным и даже симпатичным.

– А его социальное поведение? – спросила Беатрис.

– Выглядит абсолютно нормальным. У большинства организованных серийников нет серьезных психических заболеваний. За плечами у них несчастное детство, но они вменяемы. Я хочу, чтобы в этом вопросе неясностей не было. Обычно они очень изобретательные и смышленые ребята, – повторил он.

– И все-таки меня не оставляет мысль, что у него напрочь снесло крышу, – сказала Беатрис.

– И все-таки эту мысль надо гнать прочь, если мы хотим поймать его. – Себаштиану спохватился, что самовольно уже включил себя в состав оперативной группы. Но решил не заострять на этом внимание и продолжил: – Учитывая, что, с одной стороны, их поведение обусловлено не умственным расстройством или классическими мотивами, например, экономическими, а с другой, речь все-таки идет о компенсации в процессе убийства, серийники…

– Компенсация? – перебила Беатрис.

– Психологическая компенсация, а вовсе не материальное вознаграждение. Я хочу сказать, что с учетом мотива мы делим их на четыре основные группы. Во-первых, визионеры. Они страдают клиническим бредом и галлюцинациями и убивают, подчиняясь приказу голосов, которые слышат. Во-вторых, миссионеры, которые считают своим святым долгом освободить общество от скверны, распространяя это понятие на какую-либо социальную или этническую общность. Ко второму типу относятся, например, индивидуумы, ненавидящие проституток, как наш Джек. – Себаштиану загнул третий палец. – Гедонисты, или сластолюбцы, жаждущие острых ощущений; они испытывают наслаждение в момент акта убийства, пьянея от адреналина. Эти, в свою очередь, подразделяются на две категории: черные вдовы, убивающие ради материальных благ, и в этом пункте я слегка противоречу тому, что говорил ранее… Я имею в виду не тех, кто убивает из-за денег, когда мотивом являются деньги как таковые, а тех, кто убивает из любви к искусству и подкрепляет свой успех материальном призом.

Он замолчал на мгновение.

– Да-да, я поняла, – закивала Беатрис.

– Девочка у нас, конечно, кривляка, но не дурочка, – сказал Морантес и подмигнул.

– Нет, конечно, – чересчур поспешно сказал Себаштиану. – Так, продолжим. – Он запнулся. – Я не помню, на чем остановился.

– На первой категории из третьей группы. Не надо подробно расписывать подгруппы, а то я запутаюсь, – предупредила Беатрис.

– Точно. Вторая категория – сексуально агрессивные убийцы; они совокупляются с жертвой до или после смерти. И наконец, четвертая группа – властолюбцы. Их отличает стремление доминировать, навязать жертве свою власть, подчинить ее себе. И хотя эти преступники вступают с жертвой в половую связь, они получают удовольствие не от самого акта, а от унижения жертвы и чувства превосходства и безграничной власти над ней. Нет нужды говорить, что они упиваются страданиями жертвы.

– И к какой же группе мы отнесем нашего мальчика? – полюбопытствовал Морантес.

– Вот тут начинаются проблемы. Он не соответствует в полной мере ни одной из групп. Проститутка, адвокат, чиновник и теперь наркоман, сын одного из цыганских наркобаронов. Отсутствует единая схема, которая имела бы удовлетворительное истолкование сточки зрения психиатрии. В любом случае перечисленные ранее четыре группы представляют собой некую упрощенную классификацию: рассудок каждого человека индивидуален, уникален. Это сложнейший мир, вобравший все краски палитры. Допустим, гедонист переживает неописуемое наслаждение в момент каждого убийства, но он также испытывает потребность держать ситуацию под контролем. В сущности, ему приятно чувствовать свое превосходство, и потому он вступает в игру с полицией.

– Но все факты полностью укладываются в схему, заданную «Божественной комедией», – указала Беатрис. – Что наводит на подозрение, будто убийца следует единственному сценарию, который содержит многовариантные модели поведения.

Себаштиану согласно кивнул.

– Прежде чем мы продолжим, – промолвил Морантес, вставая на ноги, – позвольте я наполню ваши бокалы.

Беатрис повернулась на диване и протянула другу пустую рюмку. Себаштиану поймал себя на том, что пристально наблюдает за ней, глядя сверху вниз: она была очень привлекательной женщиной, и очень опасной. Он попытался сосредоточиться и привести в порядок свои мысли и факты, которые почерпнул из лекции «друзей Кембриджа» и литературы о «Божественной комедии» – а точнее, книг, купленных в прошлый вторник.

– Давай дальше, ибо теперь я весь внимание, – возвестил Морантес.

– «Божественная комедия», – начал Себаштиану, удобно откинувшись на диване, – поэма, написанная приблизительно в первом десятилетии четырнадцатого века величайшим итальянским поэтом Средневековья – Данте Алигьери. Произведение задумано как описание путешествия в загробный мир, к которому поэта побудила скорбь по умершей возлюбленной Беатриче Портинари, и состоит из трех частей: «Ад», «Чистилище» и «Рай». Нас интересует первая, которую Данте завершил к 1309 году.

– Где-то я об этом слышала, – заметила Беатрис.

– Данте помещает врата Ада на одном из полюсов земли, а в диаметрально противоположной точке, как антипод бездны зла, вздымается высокая гора Чистилища. Неподвижный земной шар окружают девять небесных сфер. Для нас важно то, что осужденные на вечные муки распределены в соответствии с иерархией пороков: чем дальше спускаешься в пропасть к центру земли, тем ужаснее грехи. И существует символическое сопоставление вины и наказания. Соблюдается правило, согласно которому кара есть отражение вины, по аналогии или по контрасту. Всегда прослеживается логическая связь между прегрешением и наказанием. Ад подобен мерзостной воронке, более широкой у поверхности и сужающейся книзу вплоть до девятого круга в средоточии земли, где находится Люцифер.

Путешествие по загробному миру начинается в ночь на Страстную пятницу 1300 года, Данте намеренно приурочивает его к своему тридцатипятилетию, середине человеческой жизни, по представлениям поэта, – продолжал Себаштиану. – В ту эпоху Солнце еще вращалось вокруг Земли, и драконы подстерегали неосторожных моряков, осмелившихся отдалиться от берегов суши. Пройдя через область, лежавшую между вратами и Лимбом, или преддверие, души грешников низвергались в преисподнюю и немедленно попадали в первый круг, местопребывание праведников, не знавших христианства, и некрещеных младенцев. В наказание им предназначено томиться вечно, не узнав милости и славы Божьей.

– Ничего себе, сколько же древних поколений спустя столетия настигла христианская кара, – возмутилась Беатрис. – Разве они виноваты, что жили до появления христианства?

– Нисколько, но наш Данте был человеком религиозным, к тому же не особо сострадательным.

– Лично мне непонятно, к чему затевать игру в угадайку? Почему бы не выражаться яснее в «предсмертных» записках?

– Именно потому, что это игра на сообразительность. Убийца полагает, что смысл писем достаточно внятен, поскольку они написаны в расчете на толкового следователя, кому по силам разгадать ребус. Его противники должны обладать острым умом, чтобы понять послание. В противном случае поединок не состоится.

Затем Себаштиану вновь вернулся к поэме и перешел к описанию второго круга, обители сладострастников. Он коротко уточнил, какие муки им предназначены: тела грешников хлещут ураганные ветры и песчаные бури, истязая нагую плоть.

– Предполагается, что этому образу соответствует Ванесса Побласьон, проститутка, практикующая садомазохизм?

– Ну да. Род занятий, сочетающий утоление собственной похоти и чужой. Интереснее всего след, который он нам оставил: скворец. У Данте написано:

 
И как скворцов уносят их крыла,
В дни холода, густым и длинным строем,
Так эта буря кружит духов зла
Туда, сюда, вниз, вверх, огромным роем…
 

Возможно, убийца мог бы донести свою идею более простым способом, но ему это не нужно. Он получает удовольствие не столько от чтения на досуге «Божественной комедии», сколько от смерти несчастных жертв и противостояния с законом.

– Но ты ведь не станешь отрицать, что некоторые детали не укладываются в общую картину, – возразила Беатрис.

– Действительно, каждый круг сам по себе не показывает полную панораму, но все убийства в совокупности создают целостный образ. В следующем, третьем, круге несут наказание те, кто грешил обжорством. Проклятые терпят пытку ледяным дождем, их плоть рвет на куски Цербер, пес, страж третьего круга. Вы нашли у дверей плюшевую собачку, Цербера. Другие аналогии: холод, разорванное горло.

– Судя по отчету, – вступил в разговор Морантес, – бедняга любил плотно поесть и хорошо выпить. Помнится, он набрал парочку лишних килограммов.

– Да, и это мягко сказано. Хуже всего у него обстояли дела с печенью – начальная стадия цирроза, как показало вскрытие, – добавила Беатрис.

– Во времена великого итальянского поэта таких людей называли чревоугодниками.

– Едем дальше, – сказал Морантес.

– Скупцы и расточители собраны в четвертом круге. Их мучение заключается в том, что они шагают толпою друг на друга, толкая грудью большие камни, сходятся в жестокой схватке, а затем поворачивают назад, чтобы все начать сначала. О расточителях Данте замечает, что они «в меру не умели делать трат». То есть растрачивали деньги. Блаженная Фортуна, по божественному велению, оделяет богатством людей и народы, а расточители недостойно пускают его по ветру. В казино. Есть и другие совпадения. В «предсмертной» записке, лежавшей в кошельке вместе с фишками казино, убийца упоминает некий путь в лесу. В Песни I «Ада» Данте рассказывает, какой он испытал ужас, заблудившись в темном лесу. Дословно терцина звучит так: «Земную жизнь пройдя до половины, / я очутился в сумрачном лесу, / утратив путь во тьме долины». В той записке убийца говорит о некоем пути, равно как и в последней, из цыганского квартала, которую вы мне только что показывали. Также есть упоминание о блаженной Фортуне – этот образ нарисован в четвертом круге. Я лишь пока не понимаю, содержат ли записки какое-нибудь зашифрованное послание – тайный код или нечто вроде.

– А сегодняшнее убийство?

– Пятый круг населен гневными, которые увязают в Стигийском болоте, илистом мертвом потоке, через который Харон[47]47
  Автор допускает неточность. У Данте стражем пятого круга и перевозчиком душ является Флегий, персонаж греческой мифологии.


[Закрыть] перевозит в челне души проклятых. Судя по тому, что вы мне рассказали, убитый был буйным малым.

– Он подвергался аресту в общей сложности около тридцати раз, за мелкие ограбления с применением угроз. Но за такие ничтожные суммы в тюрьму не сажают. В настоящее время имел два условных срока за нападения. Его семья контролирует большую часть наркотрафика западного коридора, люди малоприятные. И с грязью все сходится.

– Не считая серебряной подковы, – вставил Морантес.

Себаштиану кивнул.

– Хотя есть ряд деталей, выпадающих из схемы, я представляю, с кем вы столкнулись. В 1969 году калифорнийская полиция начала расследование преступлений, совершенных убийцей, назвавшимся Зодиаком. Немногие жертвы, выжившие после нападения, описывали его как человека в маске и в балахоне, изукрашенном странными символами. На письмах, которые он присылал в полицию и местные газеты, вместо подписи стоял круг с вписанным крестом, и самый поверхностный компьютерный анализ показал, что места, где были найдены тела его жертв, образуют на карте заглавную букву «Z». Его так и не поймали, но очевидно, что увлечение оккультизмом побуждало его играть с детективами, расследовавшими дело, присылая подробные описания своих подвигов и криптограммы с зашифрованными указаниями, где искать трупы. Изощренное преступление, но это происходит в реальности.

– А может, этот тип тоже с нами играет? – высказалась Беатрис.

– Несомненно, – ответил Себаштиану.

– Тогда кто следующий? – спросил Морантес.

– Шестой круг: ересиархи, то есть основоположники еретических учений. Но поди пойми, кого наш убийца сочтет еретиком.

Беатрис взглянула на Морантеса:

– Возможно, тут есть над чем поработать. Я поговорю завтра с теми, у кого есть агентурные подходы к сектам и незаконным союзам, посмотрим, что выйдет. В прошлом году я распутывала одно дело, связанное с сатанизмом. Кажется, припоминаю, что существует более двухсот действующих сект, объединяющих более ста пятидесяти тысяч членов. И это не считая сатанистских сект. Всего в Испании насчитывается около шести тысяч человек, входящих в различные сатанистские группы.

– В заключении судебных экспертов я прочитал, что против Хуана применили аэрозоль – незаконное средство индивидуальный защиты, – промолвил Себаштиану. – Об этом что-то известно?

Беатрис с уважением посмотрела на него. «Везде успел», – подумала она.

– Легальные аэрозоли содержат газ CS в концентрации, не превышающей 5 %. По заключению судмедэкспертов концентрация ирританта, следы которого были обнаружены при вскрытии тела Аласены, зашкаливала за 40 %. У нас их приобретают в оружейных магазинах, и при покупке необходимо предоставить ДНИ,[48]48
  Documente Nacional de Identidad – пластиковая карточка, идентифицирующая каждого гражданина Испании, аналог российского внутреннего паспорта. Содержит фамилию и имя, уникальный идентификационный номер, национальность, дату и место рождения, домашний адрес, имена отца и матери.


[Закрыть] но во Франции и Германии они доступны без регистрации и в концентрации, превосходящей нормы, установленные Законом об оружии. Никто за этим не следит, и некоторые умники отовариваются за границей, чтобы втридорога продать такие аэрозоли в Испании. Вот так.

Себаштиану схватил трубку мобильного, которую раньше выложил из кармана на стол.

– Я знаю одного специалиста по Интернету, – объяснил он, – кто мог бы нам помочь, если повезет.

Беатрис терпеливо ждала, пока Себаштиану отыщет номер Давида в записной книжке телефона. Парень ответил после трех гудков. Удивленный звонком Себаштиану, юноша сказал ему, что продолжает искать фамилию врача, подписавшего реабилитацию Хуана Аласены.

– Ты проделал большую работу, Давид, но я хотел попросить еще об одном одолжении. Ты можешь поколдовать немного в Сети и разыскать какой-нибудь сайт, где рекламируются или продаются запрещенные газовые баллончики? – Он помолчал и улыбнулся в микрофон. – Да. Необходимо, чтобы средство самообороны было непременно незаконным. Имей в виду: оно должно содержать хлорбензилиденмалонодинитрил… – Название ирританта ему пришлось повторить по буквам, затем он продолжил: – С концентрацией вещества, превышающей 40 %.

Португалец выслушал собеседника.

– Сертифицированные аэрозоли продаются в оружейных магазинах. Но сомневаюсь, что хотя бы один из них не рискует лицензией, приторговывая баллончиками с повышенной концентрацией отравляющего вещества. Вряд ли я тебе подскажу, какая-нибудь зарвавшаяся лавочка или частное лицо… понятия не имею. Это просто предположение.

Себаштиану поблагодарил за хлопоты и отключился.

– Чем черт не шутит, – промолвил он, пожимая плечами.

– Есть нечто, о чем мы до сих пор не говорили, – заметил Морантес, поворачиваясь к Себаштиану. – Первый круг.

– Верно. Едва ли нам это что-то даст, но я бы проверил случаи смерти новорожденных при подозрительных обстоятельствах, зафиксированные недавно.

– Боюсь, нить разговора от меня ускользнула, – честно предупредила Беатрис.

– У нас четыре трупа. Каждый соотносится с одним из кругов Ада, со второго по пятый, но первый отсутствует. В первом круге томятся добродетельные язычники и души, не принявшие обряда крещения, – напомнил Морантес, – в том числе новорожденные.

– А что произойдет, когда он доберется до девятого круга? Он остановится? – поинтересовалась Беатрис.

– Сомневаюсь. Как я уже тебе говорил, серийные убийцы не состоянии контролировать свои желания. Возможно, на время он затихнет, но рано или поздно вернется с новым сценарием, – пояснил Себаштиану.

Беатрис слабо кивнула. Все трое замолчали. Паузу нарушил Морантес:

– Тебе следует больше доверять ему.

Беатрис надолго задумалась, глядя на Себаштиану. Потом младший инспектор Пуэрто как будто приняла окончательное решение.

– Я была бы благодарна тебе за помощь в следствии, – сказала она.

Себаштиану не ожидал такой просьбы.

– Официально? – уточнил он.

– Нет, мой шеф никогда не согласится. Если не ошибаюсь, вы недолюбливаете друг друга. Неофициально и безвозмездно.

– Почему?

Возникла новая пауза.

– Мне нелегко это признать, но за четыре дня ты продвинулся в деле куда дальше, чем мы за месяц. И твой послужной список впечатляет. К тому же… есть кое-что еще.

Себаштиану настороженно ждал продолжения.

– У нас есть подозреваемый.

Себаштиану метнул на Морантеса удивленный взгляд. Агент H РЦ внимательно наблюдал за другом.

– Я ничего не понимаю, – выразил свое недоумение Португалец. – Если у вас есть подозреваемый, к чему такая таинственность? Я думал, у вас пусто.

– И не ошибся. Послушай, все факты указывают на одного человека. Есть мотив, вещественные доказательства и возможность, но он категорически не похож на серийного убийцу.

– Беатрис, выражайся яснее, пожалуйста.

Младший инспектор улыбнулась.

– Заключим сделку: я передам тебе все, что мы раскопали, и ты поможешь мне поймать его, а потом я приглашу тебя на ужин в лучший ресторан Мадрида.

Себаштиану усмехнулся:

– Звучит заманчиво. Но ты по-прежнему не ответила.

– Завтра я расскажу тебе все, от начала и до конца. Согласен?

– Что мне остается! А то я никогда не узнаю тайны убийцы, который им не является.

Беатрис расхохоталась – искренне, от души и заразительно.

Решение остаться далось Себаштиану намного легче, чем он думал. Получалось, таким образом, что он манкировал своими обязанностями преподавателя, но за годы профессиональной карьеры, учебы и работы Португалец превратился в одного из самых квалифицированных экспертов, не считая специалистов из Научного поведенческого отдела ФБР. Если он уедет и произойдет новое убийство, не будет ли оно отчасти на его совести? И к чему лукавить, им овладел охотничий азарт, и увлекала перспектива помериться силами с исключительно умным психопатом. Бесшумное преследование противника, а на сладкое – торжество, что удалось спасти человеческие жизни: перед таким соблазном Себаштиану не мог устоять. И полиция просила помощи, хотя и не ортодоксальным способом.

Это решение навсегда изменило его жизнь.

– Согласен, – сказал он, испытывая смешанное чувство: воодушевление пополам с изрядной долей смирения. – Меня беспокоит частота, с какой совершаются преступления. Я убежден, что скоро нас поджидает очередной «сюрприз» в полицейских сводках происшествий. Нам необходимы оперативный центр, стенд и копии материалов, накопившихся к настоящему моменту.

Морантес вскинул руки.

– Не так быстро, Португалец, – воскликнул он с коротким смешком. – Сейчас уже поздновато. Что, если мы продолжим сессию завтра?

Беатрис отрицательно качнула головой.

– Завтра мне придется уехать. Я вернусь в Мадрид дня через три, а точнее, во вторник днем. Если хотите, встретимся вечером.

– Мой дом – нейтральная территория, – сказал Себаштиану. – И в нем достаточно места, для всех хватит. Я предлагаю собраться у меня.

Ночь плавно перетекла в утро следующего дня. Уже давно Себаштиану не чувствовал себя таким бодрым: новое расследование в родном городе, теплое, дружеское участие Морантеса и земная чувственность Беатрис подействовали на него сильнее стимуляторов.