Текст книги "Исповедь недоумка"

Пока они ехали, он рассказал им об овцах и колли. Слова изливались из него потоком все быстрее и быстрее. Он не мог остановиться, а Энтайлы молчали и вежливо слушали. Когда впереди замаячили кипарисы, Чарли попытался сбавить темп.

– Если хотите, мы можем поиграть в бадминтон на заднем дворе. Эх, вот увидите мою жену, так просто ахнете. Она считается самой красивой в округе. Остальные женщины в сравнении с ней выглядят блохастыми дворнягами. Черт бы меня побрал! Она родила двух детей, а у нее фигура двадцатилетней девушки!

Он говорил, что думал. Разве это бахвальство? Или нужно было сравнить ее с шестнадцатилетней девушкой?

– Фэй знает, как сохранять фигуру, – закончил он, сворачивая на грунтовую дорогу.

– Какие красивые деревья! – глядя на кипарисы, воскликнула Гвен. – Это ваши?

Она повернулась к мужу и радостно закричала:

– Нат, посмотри на их колли! Он голубого цвета!

– Собака стоит полтысячи баксов, – сказал Чарли, довольный их реакцией.

Он улыбался, наблюдая за тем, с каким восторгом Энтайлы рассматривали его дом и восхищались конем, который пасся на поле.

– Прошу к нашему шалашу, – открыв дверь машины, сказал он гостям. – Фэй будет рада встрече с вами.

Когда они направились к дому, он еще раз в нескольких бессвязных фразах объяснил им, как сильно его жена хотела с ними познакомиться.

(шесть)

Увидев за окнами Чарли в сопровождении двух прекрасных, как видение, молодых людей, я почти не поверила своим глазам. Он преподнес мне лучший подарок в моей жизни. Иногда я буквально обожала его. Отложив книгу, я побежала в спальню и посмотрелась в зеркало. Ну почему этот маленький гомик в Фэрфаксе постриг мои волосы так косо? С одной стороны короче, чем с другой? Я быстро вытащила из шкафа блузку в синюю полоску, надела ее, застегнула пуговицы и заправила в шорты.

– Милая! – крикнул из гостиной Чарли. – Посмотри, кого я уговорил приехать к нам в гости!

Взяв помаду, я быстро подкрасила губы, зачесала волосы назад, сняла темные очки, которые носила в доме, и поспешила в гостиную. Молодые люди скромно стояли посреди комнаты, осматривая полки с пластинками и книгами. Они напоминали мне детей, попавших в древнее святилище. Именно так я чувствовала себя, когда мы посещали христианскую миссию в Сономе, старую часовню с соломой, торчавшей из дырявых глинобитных стен. К счастью, мой дом выглядел иначе. Пару дней назад миссис Мендини постаралась на славу и отскоблила пол от грязи. По крайней мере, в гостиной царил образцовый порядок, не то что в моей спальне.

Я улыбнулась им, и они ответили мне застенчивыми улыбками. Исторический момент. Как встреча Льюиса и Кларка. Или Гилберта и Салливана.

– Привет, – поздоровалась я.

– У вас красивый дом, – сказала девушка.

– Спасибо. Что будете пить?

Открыв шкафчик со спиртными напитками, я вытащила бутылку джина и бутылку вермута. Во мне нарастала какая-то нервозность. Я даже разлила джин, когда наливала его в миксер.

– Меня зовут Фэй Хьюм. А вас? Вы женаты? Или вы брат и сестра? Извините мою несдержанность. Я сгораю от любопытства.

– Это моя жена Гвен, – сказал молодой мужчина. – Меня зовут Натан Энтайл.

Они прошли за мной в кухню и робко остановились у двери, наблюдая за тем, как я готовила мартини. Судя по всему, им не хотелось пить, но они не смели отказаться. Я продолжила смешивать напитки. Значит, все-таки женаты!

– Вы очень похожи на моего брата, – сказала я Натану.

Эти слова удивили меня саму. Он вообще не походил на Джека. Нисколечко! Джек выглядел ужасно неприглядно, а этот парень был потрясающе красив. Что со мной происходит?

– Ты не находишь, что у Натана и моего брата есть много общих черт? – спросила я у Чарли.

– Ну да, конечно, – ответил муж. – Оба долговязые.

Он тоже был слегка не в своей тарелке, но радовался, что привез их сюда.

– У меня есть темное датское пиво, – сказал Чарли. – Хотите выпить импортного пивка?

Пройдя мимо меня, он схватил открывалку и полез в холодильник.

– Хотя бы попробуйте.

Чуть позже мы устроились в гостиной: Чарли и я в креслах, а Энтайлы на кушетке. Мы с Гвен потягивали мартини. Мужчины пили пиво.

– Нат продает земельные участки, – сообщил мне Чарли.

При этих словах Энтайл сердито нахмурился. Его жена нахохлилась, словно услышала что-то обидное.

– Ваш муж неправильно нас понял, – сказала Гвен. – Натан скоро получит степень бакалавра по истории. Сейчас он просто подрабатывает на полставки, чтобы мы могли оплачивать счета.

– В продаже земельных участков нет ничего зазорного, – с тревогой заметил Чарли.

Похоже, он понял, что ненароком обидел их своим замечанием.

– Вы изучаете историю! – с показным изумлением воскликнула я. – Неподалеку от нас живет профессор истории из Калифорнийского университета. Он сейчас на пенсии и выращивает персики. Мы обязательно познакомим вас с этим старичком. Раз в месяц я играю с ним в шахматы. И еще в наших краях живет известный археолог. Его дом находится на той стороне бухты. А вы где поселились?

– На станции Пойнт-Рейс, – ответил Натан. – Мы сняли там небольшой домик. Прямо на холме выше маслобойни.

– Я знаю в Олеме парня, который пишет статьи для «Харперз», – вставил Чарли. – И одного старика, который рисует иллюстрации для «Сатердей ивнинг пост». Он живет в бывшей ратуше Олемы. Купил это здание за четыре тысячи долларов.

Поговорив с Энтайлами, я выяснила, что они приехали из Беркли. Родители Гвен владели летним коттеджем в Инвернес-парке. Девушка предложила Нату пожить там некоторое время. Молодожены приехали и остались, потому что им понравился наш край, как и каждому, кто хотя бы однажды видел его. Они познакомились с жителями Инвернес, узнали названия местных птиц и успели посетить несколько публичных пляжей и парков. Но частные владения и пляжи по-прежнему оставались закрытыми для них. Они не были представлены ни одному крупному фермеру и даже не слышали о ранчо Медвежьей долины.

– Бог мой! – воскликнула я. – Мы обязательно свозим вас туда. На дороге три шлагбаума с висячими замками, но я могу достать ключ. Мы знаем хозяев участка, и они разрешают нам ездить через кряж к их пляжу. По мнению егерей, на этом ранчо обитают около шести тысяч диких оленей.

– Огромный участок земли, – поддержал меня Чарли.

Мы немного поговорили о наших достопримечательностях, и затем я рассказала Нату о курсовой работе, которую писала в колледже. Она была посвящена римскому полководцу Стиличо.

– О да, – кивнув, ответил Нат. – Это очень интересный период.

Пока мы обсуждали Рим, Гвен рассеянно бродила по гостиной. Поговорив с молодыми людьми, я поняла, что они сильно отличаются друг от друга. В тот первый раз, разглядывая эту пару издали, я воспринимала Гвен и Ната как единое целое и нашла их в равной степени привлекательными и интересными. Но теперь я разочаровалась в Гвен и сочла ее банальной. У нее отсутствовали шарм и интеллект, присущие супругу. Более того, их сходство было не случайным. Она намеренно подстраивала свои манеры и стиль одежды под мужа. И еще я заметила, что их идеи, так сказать, общее интеллектуальное достояние, всецело принадлежали ему. Гвен почти не участвовала в дискуссиях. Подобно многим женам, она уклонялась от умных бесед.

Мне показалось, что Нат получал удовольствие, беседуя с женщиной, которая разбиралась в предложенной им теме разговора. Во время дискуссии он стал еще более сдержанным, а его голос низким и решительным. Он морщил лоб и взвешивал слова, выражая свое мнение об экономической ситуации в Риме во время правления императора Теодора. Объяснение получилось немного затянутым. Я нашла его восхитительным, но под конец этого монолога мое внимание начало рассеиваться.

Когда он попытался вспомнить название какого-то римского административного округа, я не удержалась от всплеска чувств и воскликнула:

– О, как же вы молоды!

Его глаза расширились. Он вскинул голову и настороженно спросил:

– Почему вы так говорите?

– Потому что вы относитесь к этой теме слишком уж серьезно, – с улыбкой ответила я.

– Она входит в область моих профессиональных знаний, – ворчливо произнес Натан.

– Да, конечно. Но вы так темпераментны. Сколько вам лет? Прошу вас, не стесняйтесь. Вы определенно выглядите моложе нас.

– Мне двадцать восемь лет, – с видимой неохотой ответил Энтайл.

Это удивило меня.

– Бог мой! – воскликнула я. – Мы давали вам обоим не больше девятнадцати. Считали другим поколением.

На его лице появилось мрачное выражение.

– Трудно поверить, что вам двадцать восемь, – продолжала я. – Мне тридцать один год. Выходит, я старше вас лишь на три года. Но вы все равно относитесь к другому поколению.

Мы вновь перевели беседу на общие темы и поговорили о красотах нашего края. Затем Энтайлы встали и сказали, что им пора возвращаться домой. Я тоже чувствовала себя ужасно утомленной. Мне было жаль, что они уезжали так рано, но в то же время при критической оценке эта встреча разочаровала меня. Ничего интересного не случилось. Хотя я и сама не понимала, что ожидала от нее. Мы прикинули даты и договорились встретиться за ужином к концу недели. Затем я велела Чарли отвезти их домой.

После того как они уехали, я направилась в ванную и приняла две таблетки успокоительного. У меня разболелась голова. Похоже, это было вызвано внутричерепным давлением. Вернувшись в гостиную, я взяла с полки книгу Роберта Грэйвса о Римской империи. Прошло уже несколько лет с тех пор, как я читала об этом периоде истории, и мне хотелось выглядеть «подкованной» при следующих беседах с Натаном. Выйдя на патио, я устроилась в шезлонге и начала перечитывать книгу.

Как странно! Мы так хотели познакомиться с Энтайлами… Мы приложили столько сил, чтобы заманить их к себе, и теперь, когда это случилось, в душе осталась пустота… Нет, с ними не было скучно. Но мы ожидали иного. Чего-то совершенно другого. Я была взвинчена и раздражена. Все мое тело и мышцы, казалось, были напряжены до предела. Отложив книгу в сторону, я прошла на кухню и приготовила себе еще один бокал мартини. Солнце вызывало боль в глазах, а это всегда указывало на то, что у меня плохое настроение. Неужели я снова беременна? Икры ног и мышцы на бедрах болели, словно мне пришлось таскать тяжести.

Расстелив покрывало на бетонном полу патио, я сделала несколько растягивающих упражнений. Слава богу, ноги поднимались, как прежде. Живот казался немного раздутым. Я взяла тяпку и отправилась в огород. Прополка травы, чередуемая с наклонами и приседаниями, – это лучшее в мире упражнение для поддержания фигуры.

День тянулся невыносимо медленно. Ближе к вечеру мне позвонила Мэри Вулден и сообщила о распродаже арахиса по сниженным ценам. Мы, члены «Синички», всегда имели привилегии. Во время разговора Мэри как бы вскользь упомянула, что Энтайлы рассказали ей о встрече со мной и Чарли.

– Бог мой! – вскричала я. – Ты их знаешь? Почему же раньше не сказала? Мы вывернулись наизнанку, чтобы познакомиться с ними. Я, как только увидела эту пару, сразу поклялась, что позову их в гости. В конце концов мы набрались духу, подошли, представились и пригласили их к себе.

– Они милые люди, – ответила Мэри. – Гвен и Нат приезжали в Инвернес в течение нескольких лет. Теперь они сняли дом и решили жить здесь постоянно. Мы не были знакомы с ними, потому что считали их дачниками. Ты же знаешь эту породу горожан. Они все время торчат на пляже Маккларов.

А затем она врезала мне прямо между глаз. Без всяких предупреждений.

– Похоже, ты перегнула с ними палку, – сказала Мэри.

– Что ты имеешь в виду? – с мрачным предчувствием спросила я.

Мне мгновенно стало жарко. Щеки налились теплом.

– Нам казалось, что они остались довольны приемом. Мы изо всех сил старались угодить им и создать уют. Бог мой! Чарли подобрал их прямо с улицы…

– Гвен ты понравилась, – доложила Мэри. – Возможно, Нату тоже. Но он сказал… дай-ка вспомнить… что ты назвала его «зеленым юнцом». И затем он добавил, что не особо озабочен твоим мнением.

– Мы просто говорили об истории Рима, – вскричала я.

Мой затылок едва не кипел от жара.

– Скорее всего, его возмутила идея о женщине, посмевшей спорить с ним на профессиональные темы.

Поговорив еще немного о каких-то пустяках, мы попрощались, и я повесила трубку. Затем мне понадобилась пара минут, чтобы дозвониться оператору и узнать телефонный номер Энтайлов. Я села на постель, набрала этот номер и с ужасом заметила, как сильно дрожат руки. На самом деле я вся дрожала от возмущения и всплеска эмоций, причин которых сама не понимала. Трубку взял Натан.

– Алло?

– Послушайте, – сказала я, стараясь сохранять спокойный тон. Мне казалось, что сама я тоже вполне спокойна. – Возможно, я не понимаю ваш склад ума, но в моей книге жизни написано, что любой человек, который говорит о другом человеке за его спиной, не осмеливаясь высказаться прямо в лицо, не достоин никакого уважения!

Я не могла подобрать нужные слова, чтобы выразить свое негодование.

– Разве мы не проявили к вам гостеприимство?

Тут мой голос осекся. Мне пришлось сделать паузу.

– Кто это? – спросил Энтайл.

– Фэй Хьюм!

Я услышала в трубке тяжелый вздох.

– Очевидно, в беседе с кем-то я сделал неосторожное замечание и вам передали его в искаженном виде, – сказал Нат.

– Вот именно, – с трудом сдерживая слезы, ответила я.

Мне не хотелось, чтобы он услышал мои рыдания.

– Миссис Хьюм, – сказал он печальным голосом. – Простите, если я расстроил вас. Поверьте, это просто какое-то недоразумение.

– Вы обидели меня. Я не понимаю, как можно притворно любезничать в гостях, а затем разносить сплетни о хозяевах. Неужели вас оскорбила моя попытка поговорить с вами об истории? Вы сочли это дерзостью? Но я тоже изучала ее, и мне нравится римский период. Конечно, я могла кое-где ошибаться…

– Это не телефонный разговор, – прервал меня Энтайл.

– И что вы предлагаете? – спросила я. – Честно говоря, мне больше не хочется общаться с вами. Просто имейте в виду, что вы оскорбили чувства ни в чем не повинной женщины.

Я повесила трубку и вдруг почувствовала себя истеричной дурой. Кто же решает такие вопросы по телефону? Вскочив с кровати, я заметалась по спальне. Слухи пойдут по всему городу. Люди в Пойнт-Рейс будут говорить, что Фэй Хьюм звонила кому-то и несла пьяный бред. Вот именно! Они решат, что я была пьяна. Шериф Чисхолм засадит меня в кутузку. Может, стоит позвонить ему и рассказать все самой?

Не знаю, почему я поступила так, но меня не оставляло интуитивное предчувствие, что ситуация очень некрасивая и надо что-то делать. Все эти сплетни были мне ни к чему. Я считалась хозяйкой большого и известного дома, гостеприимной женщиной, которая не скупилась на угощения и приятные беседы. Обо мне сложилось хорошее мнение. Однако несколько подобных инцидентов могли испортить мою репутацию. Я поступила неправильно. Я вела себя как ребенок. Как двухлетняя девочка. Хуже, чем Элси и Бонни. Даже у моей собаки было больше самоконтроля и дипломатии.

Тем же вечером я услышала стук в дверь. На пороге стояла Гвен Энтайл. Мы с Чарли лепили вазы из глины. Дети ушли смотреть телевизор.

– Извините, что потревожила вас, – вежливо, но холодно сказала Гвен. – Можно, я войду на секундочку?

Ее велосипед был прислонен к углу крыльца. Брюки-капри и простенький свитер вполне соответствовали спортивному виду. Длинные волосы забраны в «конский хвост». Лицо пылало румянцем, возможно, от быстрой езды.

– Конечно входите, – сказал Чарли.

Я не рассказала ему о звонке Мэри и о последующем разговоре с Энтайлом. Мне стало неловко за себя. Визит Гвен явно был связан с размолвкой между мной и ее мужем, и я понимала, что беседа будет трудной. Затем пришла спасительная мысль: мне нужно избавиться от Чарли.

– Дорогой, мы хотели бы обсудить одно дело, которое тебя не касается.

Похлопав мужа по плечу, я подтолкнула его по направлению к студии.

– Может, оставишь нас ненадолго?

Прежде чем он успел сказать хотя бы слово, я выдворила его из гостиной и, закрывая дверь студии, послала ему воздушный поцелуй. Чарли недовольно выругался:

– Черт бы вас побрал с вашими женскими секретами.

Затем он включил настольную лампу и, потянувшись к папке с документами, спросил:

– Гвен приехала одна? Если Нат появится, направь его ко мне.

Он проворчал еще какую-то фразу, но я закрыла дверь и повернулась к Гвен.

– Я должна извиниться перед вашим мужем.

– Я приехала к вам из-за этого, – ответила она. – Натан ужасно расстроился, что необдуманной фразой вызвал ваше недовольство. Вы с мужем так радушно приняли нас…

Она стеснялась пройти и стояла у двери, словно школьница, отвечавшая выученный урок.

– Я не сказала ему, что поеду к вам улаживать ссору. Это такая ситуация, в которой третья сторона может все испортить или вызвать еще больший конфликт. Вы и Чарли понравились Нату, и он очень огорчен возникшим недоразумением.

Вздохнув, она тихо добавила:

– Я сказала ему, что поехала навестить Макраесов. Вы, наверное, знаете их.

– Конечно, – рассеянно ответила я.

Мне хотелось понять, явилась ли она к нам по собственной воле или ее послал Натан. Если примирение было идеей Гвен, то, скорее всего, он не заботился о том, чтобы поправить ситуацию. Просто девушка сама поняла, что в сельской местности с небольшим количеством людей никто не мог позволить себе такого рода выбрыки, тем более молодая пара новоселов, которая пыталась наладить контакты со старожилами. Все наше сосуществование в обществе зависело от разрешения подобных конфликтов. Лично я могла прожить и без Энтайлов. Но могли ли они игнорировать Хьюмов? Очевидно, такие мысли не давали ей покоя. Я видела их отражение на ее глупеньком личике.

– Мне хотелось бы сохранить нормальные и добрые отношения с вашим супругом, – надменно сказала я. – Он очень упрямый и самолюбивый человек. Тем не менее мы с мужем считаем вас изумительной парой. Давайте сочтем все это недоразумением.

Я улыбнулась ей. Но вместо ответной улыбки Гвен сказала:

– Вы зря думаете, что если у вас большой дом, то это дает вам право издеваться над другими людьми.

Швырнув мне в лицо эту фразу, она выбежала на крыльцо, села на велосипед, включила фонарь и умчалась в темноту.

Бог мой! Я вышла на ступени и, глядя ей вслед, гадала, кто из нас сошел с ума. Затем я метнулась в спальню, схватила сумочку, побежала к «Бьюику», запрыгнула в салон, завела мотор и помчалась следом за Гвен. Фары высветили ее силуэт. Она изо всех сил давила на педали.

Пристроившись рядом и сохраняя ту же скорость, я высунулась из окна и крикнула:

– Ну и что мне теперь делать?

Она продолжала молча ехать.

– Послушайте, – сказала я. – Это маленький город, и мы здесь поддерживаем с соседями добрые отношения. Возможно, вы привыкли поступать иначе, но в наших краях вам не стоит быть такими привередливыми. И чем, интересно, я вас обидела? Не понимаю.

На этот раз Гвен ответила:

– Просто возвращайтесь в ваш большой особняк и забудьте о нас.

– Вы должны знать, что всегда будете желанными гостями в моем доме.

– Ага, – ответила она. – Конечно.

– Я говорю вам правду. Честное слово. Что мне сделать, чтобы доказать вам это? Неужели вы хотите, чтобы я встала на колени и умоляла вас вернуться? Ладно, если так нужно, пожалуйста. Гвен, я прошу вас, остановитесь и перестаньте вести себя как ребенок! Что с вами такое? Вы с Натом взрослые люди или пара подростков?

Мне пришлось повысить голос.

– Вся эта ситуация мне не нравится, – крикнула я. – Почему мы не можем быть друзьями? Я просто сходила с ума, желая познакомиться с вами и вашим мужем. Зачем нам ссориться?

Немного помолчав, Гвен ответила:

– Наверное, мы слишком чувствительны к тому, что нас считают молодыми.

– Бог мой! – воскликнула я. – Как бы мне хотелось, чтобы и меня считали молодой. Я была бы на седьмом небе, если бы выглядела как вы. Вы оба восхитительны и похожи на ангелов. Мы никогда не встречали такой прекрасной пары. Мне просто хочется взять и обнять вас крепко-крепко. Я наслаждаюсь вашим обществом. Прошу вас, вернитесь.

Я снова поравнялась с велосипедом и приблизилась к ней, насколько могла.

– Послушайте, Гвен. Давайте возьмем моего мужа и поедем в «Западный бар». Полакомимся блюдами из морских продуктов. Или, если хотите, отправимся в «Дрейкз-Арм». Пожалуйста, позвольте пригласить вас на ужин. Окажите мне эту услугу.

Она клюнула на мой льстивый тон и расслабилась.

– Только мы с Натаном сами заплатим за себя.

– А вы когда-нибудь были в «Дрейкз-Арм»? Мы играем там в дротики. Знаете что? Я вызываю вас на соревнование. По доллару за игру. В этих краях я могу переиграть любого, кроме китайца Око.

И она наконец остановилась. Я загрузила велосипед в багажник машины и усадила ее на переднее сиденье рядом с собой. После интенсивной езды от нее пахло потом.

Чувствуя себя по-настоящему счастливой (впервые за несколько месяцев), я прибавила скорость. Мне казалось, что я действительно чего-то добилась: сломала барьеры и ввела в свой круг этих милых и красивых людей, таких стеснительных, чувствительных и легкоранимых. Я поклялась себе, что буду аккуратной в общении с ними и попытаюсь не оскорблять их своей простецкой грубостью. Ради дружбы я стану смиренной и даже немного униженной.

Мне очень хотелось сохранить отношения с Натаном.

– Фэй, – говорила я себе, – ты же знаешь, какой несносной бываешь с людьми. Ты знаешь, как часто твой бестолковый язык создает проблемы. Ты совершенно не думаешь о последствиях и всегда выбалтываешь то, что приходит тебе на ум.

– Узнав меня лучше, вы перестанете обращать внимание на мою грубость. Наверное, я вульгарная особа. Помню, однажды в библиотеке с моих губ сорвалось слово «трахнуться». Мне стало ужасно стыдно перед пожилой библиотекаршей. Я была готова провалиться сквозь пол. И знаете что? Я больше никогда не ходила туда, боялась посмотреть ей в глаза.

Гвен рассмеялась. Как мне показалось, с трудом.

– Эта грубость перешла ко мне от Чарли.

Не удержавшись от похвальбы, я рассказала ей о его заводе, о количестве рабочих и о годовом доходе. Ей было интересно; по крайней мере мне так показалось.