Текст книги "Время, назад"

– Чего там еще ждать, – решил Себастьян, – выкопаем, и дело с концом.

– Но ведь закон запрещает, – напомнил ему священник, – производить какие-либо работы до того, как будет услышан ясный и отчетливый голос.

– Законы, – брезгливо поморщился Р. К. – Ладно, отец, если вам так уж хочется цепляться за букву закона, свяжемся пока с Рэем Робертсом. Согласно тому же закону, мы имеем право продать тому, кто предложит больше всех. В нашем бизнесе это стандартная практика.

– Мистер Гермес, вас вызывают, – сказала Черил Вейл, сидевшая у видеофона. – Кто-то незнакомый, – добавила она, прикрыв ладонью трубку. – Я только знаю, что звонок из Италии.

– Италия? – удивился Себастьян. – Ты там взгляни по картотеке, – повернулся он к Бакли, – принадлежит ли нам кто-нибудь, связанный с Италией. – Подойдя к мисс Вейл, он взял у нее трубку. – Себастьян Гермес, а с кем я говорю?

И лицо ему на маленьком экране тоже было совершенно незнакомо. Европеец, с длинными черными чуть вьющимися волосами и пронзительным взглядом.

– Мистер Гермес, – сказал мужчина, – вы меня не знаете, и я тоже не имел прежде счастья беседовать с вами. – У него был легкий итальянский акцент и размеренная, излишне правильная речь. – Очень приятно с вами познакомиться.

– Я тоже рад этому знакомству, синьор…

– Тони, – подсказал брюнет. – Фамилию я называть не буду, в данный момент она не имеет ровно никакого значения. Насколько мы понимаем, вам, мистер Гермес, принадлежат права на покойного Анарха Пика. Вернее говоря, на Анарха Пика, бывшего недавно покойным. Это правда, мистер Гермес?

– Да, – кивнул Себастьян после секундной запинки. – Все права на упомянутую личность принадлежат моей фирме. Вы интересуетесь покупкой?

– Да, и чрезвычайно.

– А нельзя ли спросить, чьи интересы вы представляете?

– Интересы некой влиятельной особы, – без запинки ответил Тони. – Ровно никак не связанной с юдитами, что в данном случае очень важно. Вы же и сами понимаете, что Рэй Робертс – потенциальный убийца, и никак нельзя допустить, чтобы Пик попал в его руки. Вам известно, что в ваших Западных Соединенных Штатах, так же как здесь, в Италии, считается преступлением передавать права собственности на старорожденного кому бы то ни было, вызывающему законные подозрения, что он может причинить ему вред? Вы ясно это осознаете?

– Побеседуйте лучше с мистером Бакли, – сухо сказал уязвленный Себастьян; в этих делах он не слишком разбирался. – Это наш коммерческий представитель, подождите секунду.

Он передал трубку подскочившему Р. К.

– Говорит Р. К. Бакли, – пропел тот бархатным голосом. – Да, Тони, ваш источник ничуть не ошибся, мы действительно имеем в своем каталоге Анарха Пика. В данный момент он восстанавливает силы после возродильных мук в наилучшей больнице, какую мы только ему нашли… Нет, вы уж меня извините, я не могу вам дать ее адрес и название. – Он подмигнул Себастьяну. – Позвольте, сэр, поинтересоваться, откуда у вас эта информация? Мы же держали все в некотором секрете из-за конфликта интересов множества сторон, одной из которых и является упомянутый вами Рэй Робертс.

Он замолк, слушая трубку.

«Откуда он взялся? – подумал Себастьян. – Ведь знали только шестеро наших. И Лотта, она тоже знает. Неужели проболталась кому-нибудь? Конечно же, в итоге все обязательно выйдет на свет, ведь Анарха нужно будет продавать. Но чтобы так скоро, еще до того, как он реально попал к ним в руки… Вот теперь уж нужно его выкапывать, и как можно скорее, какие бы там ни были законы. Лотта. Зуб даю, это она, чтоб ее черти побрали».

Отведя Боба Линди чуть в сторону, он сказал:

– Теперь нам приходится действовать. Как только Р. К. закончит болтать, созвонись с доктором Сайном, а потом летите на кладбище Форест-Ноллс, я отправляюсь туда немедленно. – Он почти физически чувствовал, что время поджимает. – Там и встретимся. И давайте побыстрее, пусть Сайн тоже поторопится.

Себастьян хлопнул Линди по спине и зашагал через две ступеньки по лестнице, ведущей на крышу, где стояла его машина.

Через секунду он был уже в воздухе и летел к маленькому полузаброшенному кладбищу, на котором лежал Анарх Пик.

Глава шестая

Только в полном уходе от ничто может быть найдено существование во всей его непорочности.

Святой Бонавентура[15]15
  Святой Бонавентура (1221–1274) – итальянский богослов и философ.


[Закрыть]

«Форест-Ноллс, – думал Себастьян. – Позаброшенное кладбище, тщательно выбранное, по-видимому, теми, кто хоронил Анарха». Наверняка они доверяли Алексу Хобарту и его теории, что время скоро обратится; они – те, кто любил Анарха, – наверняка предвидели именно такую ситуацию.

Интересно, насколько долго и насколько старательно выискивали эту могилу ударные отряды Рэя Робертса? Не так уж, наверное, долго и не так уж старательно.

Внизу промелькнуло то самое кладбище, маленький квадратик зеленого. Себастьян пролетел немного назад и спланировал на то, что было когда-то аккуратной, посыпанной гравием посадочной площадкой, но теперь, подобно окружающим могилам, буйно заросло сорняками. Даже и днем это место вряд ли выглядело привлекательно. Хотя под землей уже проклевывалась жизнь, которая скоро запросит о помощи. «Тогда откроются глаза слепых, – смутно вспомнилось почти забытое место из Библии. – И рты мертвых отверзутся»[16]16
  Книга пророка Исаии, 35:5. Себастьян, применительно к ситуации, изменяет текст. Точная цитата из Исаии: «Тогда откроются глаза слепых, и уши глухих отверзутся».


[Закрыть]. Очень красивый пассаж, ставший теперь фактом жизни. И кто бы ведь мог подумать? Долгие столетия интеллектуалы считали это просто утешительной сказкой, придуманной, чтобы люди легче смирились с судьбой. Понимание, что, в точном соответствии с предсказанным, все это однажды сбудется, что это отнюдь не миф…

Пробравшись между могильных камней не столь впечатляющих, он подошел наконец к пышному гранитному надгробью Томаса Пика, 1921–1971.

Могила, слава богу, оставалась в прежнем виде. Никем не тронутой. И никого поблизости, ни одного свидетеля его незаконных действий.

Для полной уверенности он встал рядом с могилой на колени, включил мегафон и сказал:

– Сэр, вы меня слышите? Если да, то скажите что-нибудь.

Его голос гулко разносился по кладбищу, оставалось только надеяться, что поблизости нет никого. Достав из чемоданчика наушники, он надел их, прижал к земле акустическую чашечку и прислушался.

Ни звука из-под земли. Холодный ветер треплет пучки травы, маленькое запущенное захолустное кладбище… Напрягая уши, он начал двигать акустическую чашечку по могиле туда и сюда в надежде услышать ответ. Нет, ровно ни звука. И вдруг откуда-то сбоку, из совершенно другой могилы, донесся слабый, срывающийся голос:

– Да, я слышу вас, я жив, но тут тесно и совсем темно. Где это я?

В голосе еле скрываемый ужас. Себастьян тяжело вздохнул – он разбудил своим мегафоном какого-то другого мертвяка. Ну что ж, о нем тоже следует позаботиться, нельзя же оставлять беспомощного старорожденного задыхаться в своем гробу. Подойдя к активизированной могиле, Себастьян встал на колени, приложил к земле акустическую чашечку, хотя в этом и не было никакой необходимости, и сказал в мегафон:

– Успокойтесь, сэр, я здесь и прекрасно понимаю всю тяжесть вашего положения. Мы скоро вас оттуда достанем.

– Но… – Голос дрожал, замирал и срывался. – Куда это я попал? Что это все такое?

– Вас похоронили, – объяснил Себастьян.

И ведь каждый раз получается одно и то же, каждый раз проходит какое-то время между тем, как мертвяк пробудится, и тем, как его достанут, – и все равно ведь к этому не привыкнуть.

– Вы умерли, – продолжал он объяснять, – и вас похоронили, а теперь время обратилось и вы снова живете.

– Время? – повторил голос. – Простите, но я не понимаю, про какое вы время? А нельзя ли мне отсюда выбраться? Мне здесь очень не нравится, я хочу назад, на свою постель, в свою палату.

Последнее воспоминание. О госпитализации, которая стала последней.

– Послушайте, сэр, – сказал Себастьян в мегафон, – в ближайшие минуты подъедут люди с оборудованием, и мы вас достанем, пока же старайтесь дышать поменьше, а то ведь воздух быстро кончится. Вы можете заставить себя расслабиться? Попробуйте, это нетрудно.

– Меня звать, – отозвался дрожащий голос, – Гарольд Ньюком, и я – ветеран войны. Мне гарантированы привилегии. Ну разве же можно так обращаться с ветераном войны?

– Вы уж поверьте, – сказал Себастьян, – что я тут ни в чем не виноват.

«Мне ведь тоже, – подумал он со вздохом, – пришлось через это пройти. Пробуждение в темноте, в Тесном Месте. И ведь некоторые кричат, не получая ответа… А всё эти проклятые бюрократические законы, издаваемые в Сакраменто, безнадежно устаревшие законы, которые ставят нам палки в колеса, мешают свободно действовать».

Себастьян кое-как распрямил одеревеневшие ноги – он был не так уж и юн – и вернулся к могиле Анарха.

– Тут есть еще один оживший, и нужно им срочно заняться, – сказал Себастьян, когда из прилетевшей машины вышли Боб Линди, доктор Сайн и священник.

Он показал им могилу, и Боб Линди сразу же вгрызся буром в плотно слежавшийся грунт. Так что начало было положено, все остальное будет рутиной.

– Повезло нам, – иронично заметил доктор Сайн. – Теперь, если нагрянут вдруг копы, у тебя есть прекрасное оправдание. Во время обычного обхода кладбищ ты вдруг услышал голос… верно я излагаю? – Тем временем Линди запустил автокопатель, в воздух полетели клочья земли. – Думаю, – придвинулся он к Себастьяну, пытаясь перекричать шум механизма, – что с медицинской точки зрения ты делаешь большую ошибку, откапывая Пика так рано, когда он фактически еще мертвый. Это очень рискованно – вмешиваться в естественный процесс воссоздания биохимической сущности из далекого прошлого. Нам же всё про это говорили. Труп, откопанный преждевременно, перестает сам себя восстанавливать. Ему надо лежать там, под землей, в темноте и холоде.

– Ну прямо как йогурт, – заметил Боб Линди.

– А к тому же, – продолжил доктор Сайн, – это плохая примета.

– Ну вот, – ухмыльнулся Себастьян, – уже о приметах заговорили.

– А ведь и правда, – снова вмешался Боб Линди. – Вроде бы, если откопать мертвяка, когда не подошло еще время, на волю вырываются силы смерти. Они начинают метаться по миру, где им быть не должно, и тут же выбирают себе определенную жертву.

– Кого? – спросил Себастьян.

Знакомое суеверие, он слышал его и прежде. Проклятие должно было пасть именно на того, кто потревожил мертвеца.

– Тебя, кого же еще, – широко ухмыльнулся Боб Линди.

– Ну так закопаем его снова, – сказал Себастьян; автокопатель уже замолк, Линди свесился над неглубокой ямой и осторожно подергивал крышку гроба. – Прямо в подвале. Под нашим любимым витарием.

Он замолк и стал вместе с доктором Сайном и отцом Файном помогать Бобу Линди вытаскивать наружу влажный, покрытый плесенью гроб.

– С точки зрения религии, – сказал отец Файн, глядя, как они снимают крышку гроба, – это нарушение предписанного Богом закона. Возрождение должно наступить, когда время для него приспеет. Уж ты-то должен бы это знать по личному опыту. – Он полистал молитвенник, подыскивая текст для мистера Гарольда Ньюкома. – Мое сегодняшнее чтение, – объявил наконец священник, – будет из Екклесиаста. «Отпускай хлеб свой по водам, потому что по прошествии многих дней опять найдешь его»[17]17
  Книга Екклесиаста, 11:1.


[Закрыть].

Он метнул на Себастьяна суровый взгляд и продолжил дальше.

Оставив сотрудников заниматься каждого своим делом, Себастьян, как и обычно, отправился бродить по кладбищу, ловя, словно чуткая антенна, подземные шорохи и шевеления, но вскоре ноги вновь принесли его к тому единственному месту, значившему больше всех остальных. К гранитному надгробию Анарха Томаса Пика.

«А ведь оба они правы, – проплыло у него в мозгу. – И доктор Сайн, и отец Файн, оба они правы – это огромный медицинский риск и прямое нарушение закона, не только божеского закона, но и гражданского кодекса. И я же знал это и без них, безо всяких их рассказов. Ну вот, дожили, – подумал он мрачно, – собственные сотрудники и те не хотят меня поддерживать. Лотта, – подумал он. – Вот уж ее поддержка всегда обеспечена. Она поймет, что слишком уж это большой риск – не выкопать сейчас Анарха. Оставить его здесь – все равно что послать этим Робертсовым Сынам Могущества приглашение: идите и убивайте. Да, – подумал он, – прекрасное выходит оправдание. Получается, я делаю все это ради безопасности Анарха… А так ли он опасен, этот самый Рэй Робертс? Ведь мы до сих пор знаем о нем исключительно то, что пишут в газетах».

Вернувшись к припаркованной машине, он позвонил домой.

– Да? – сказала Лотта своим чуть испуганным, совсем как у маленькой девочки голосом, а затем увидела его и улыбнулась. – Снова работа? – Видимо, она разглядела за спиной мужа кладбище. – Будем надеяться, что на этот раз какая-нибудь очень доходная.

– Послушай, милая, – сказал Себастьян, – мне очень жалко тебя нагружать, но сейчас у меня просто нет времени, чтобы сделать все самому. Мы тут заняты срочной работой, а после этого… – Он на мгновение замялся. – Потом на подходе другая.

Пока было лучше не говорить, кто это будет.

– А что нужно сделать? – спросила Лотта.

– Еще один запрос в Библиотеку.

– О. – Она сумела, почти сумела скрыть от него свой ужас. – Хорошо, я с радостью.

– На этот раз я хочу узнать всю подноготную Рэя Робертса.

– Хорошо, – кивнула Лотта. – Я все сделаю, если только смогу.

– Это в каком же смысле, если сможешь?

– Со мной уже там едва припадок со страху не случился.

– Я знаю, – сказал Себастьян и вдруг ощутил всю тяжесть своей перед нею вины.

– Но за один-то еще разок ничего со мной не случится.

– Ты только держись как можно дальше от этой жуткой Мэвис Магайр.

«Если позволят обстоятельства», – добавил он про себя.

И вдруг лицо Лотты просветлело.

– Так ведь Джо Тинбейн только что делал запрос про Робертса. Может, я все у него и узнаю. – В ее голосе звучало ликование. – И мне не придется туда идти.

– Хорошо, – кивнул Себастьян.

А почему бы и нет? Все совершенно естественно. Робертс скоро появится на территории, относящейся к юрисдикции лос-анджелесской полиции, и те исследуют его биографию.

Скорее всего, Тинбейн узнал там все, что только можно было узнать.

«Да простит меня Лотта, – подумал Себастьян, когда экранчик погас, – но можно быть уверенным, что он управился в Библиотеке куда лучше, чем сможет она. Будем надеяться, что она сумеет связаться с Джо. Только, честно говоря, сомневаюсь: полиция наверняка забегала, и Тинбейн, скорее всего, очень занят».

У него шевелилось предчувствие, что Лотте не повезет, очень скоро и очень сильно. Но делать нечего, можно лишь только сочувствовать.

И ощущение вины навалилось на него с новой силой.

– Давайте с ним быстро кончать, – сказал Себастьян сотрудникам, суетившимся у разрытой могилы, – чтобы сразу заняться другим, который важнее.

Он уже определенно решил выкопать Анарха незамедлительно, в этот же раз.

И надеялся, что потом не придется об этом жалеть. Хотя имел глубокое сосущее чувство, что жалеть ему все же придется.

И все же, казалось ему, лучшего не придумать.

Глава седьмая

Ты и я, если мы спорим, превращаемся друг в друга. Потому что, если я понимаю то, что понимаешь ты, я становлюсь твоим пониманием и, неким несказа́нным образом, становлюсь тобой.

Иоанн Скотт Эуригена

Полицейскому Джозефу Тинбейну, привычно облетавшему свой участок на патрульной машине, позвонили из диспетчерской.

– Миссис Лотта Гермес просит вас с нею связаться. Это служебное дело?

– Да, – соврал он без зазрения совести. А что тут другое скажешь? – Хорошо, я ей позвоню. Спасибо, ее номер у меня есть.

В четыре часа, когда кончилась смена, он переоделся в гражданское и позвонил ей из уличной будки.

– Ой, как хорошо, что ты позвонил, – обрадовалась Лотта. – Знаешь, зачем я тебя искала? Нам нужно все, что только можно найти про этого Рэя Робертса, который главный у юдитов. А ты как раз был в Библиотеке, что-то там узнавал про него, и я сразу подумала попробовать узнать у тебя, а не ходить опять в Библиотеку. Я уже была там сегодня, – добавила она виновато, – и ну никак не могу идти туда снова: там же так страшно, и все на тебя смотрят, и нужно вести себя тихо.

– Давай-ка встретимся за порцией согума, – предложил Тинбейн. – В «Сэмовом дворце» – знаешь, где это?

– И там ты мне расскажешь про Робертса? А то ведь уже очень поздно, Библиотека скоро закрывается, и тогда я просто не смогу…

– Я расскажу тебе все, что нужно, – не дослушал Тинбейн.

И много чего еще, добавил он про себя.

Он дал отбой и тут же помчался в «Сэмов дворец винного согума». Пока Лотта еще не пришла, он занял столик в глубине зала в таком месте, откуда было видно дверь. Вскоре появилась и она, в слишком просторном теплом пальто, с глазами, потемневшими от озабоченности. Оглядываясь вокруг, Лотта медленно шла по залу, не замечала Тинбейна и явно боялась, что его здесь нет. Тогда он встал и помахал ей рукой.

– Я тут захватила ручку и бумагу, чтобы все записать.

Чуть задыхаясь, она села напротив с лицом, выражавшим безмерную радость, словно это было некое чудо, нежданный дар судьбы, что им случилось оказаться в одном и том же месте почти одновременно.

– А ты знаешь, почему я захотел с тобою встретиться? – спросил Тинбейн. – Потому что я тебя люблю.

– О господи, – испугалась Лотта. – Значит, мне все-таки придется идти в Библиотеку. – Вскочив на ноги, она стала собирать со столика свои сумочку, ручку и блокнот.

– Но это совсем не значит, – заверил ее Тинбейн, – что у меня нет информации про Рэя Робертса или что я ее не дам. Садись и успокойся, всё как договаривались. Я просто решил сказать тебе.

– Но как ты можешь меня любить? – спросила Лотта, садясь. – Я же такая ужасная. И вообще я замужем.

– Да совсем ты и не ужасная, – успокоил ее Тинбейн. – А браки заключаются и разрываются. Это же такие гражданские контракты, вроде партнерства. Да и я ведь тоже женат.

– Я знаю, – кивнула Лотта. – Ты же всегда рассказываешь, до чего она злая. Но я-то Себа люблю, в нем вся моя жизнь. И он такой надежный, ответственный. Слушай, – она всмотрелась в его лицо, – а ты и правда в меня влюбился? Честно, без вранья? А ведь мне это вроде как лестно. – Поверив, что он говорит серьезно, Лотта немного успокоилась. – Расскажи мне все, что только знаешь, об этом Рэе Робертсе. Он что, и правда такое чудовище, как пишут в газетах? Ты знаешь, зачем Себастьяну захотелось про него узнать? Думаю, не будет ничего страшного, если я тебе расскажу, единственную вещь, которую нельзя рассказывать, ты от меня уже знаешь. Ему потребовалась эта информация, потому что…

– Я знаю почему, – сказал Тинбейн и коснулся ее руки; Лотта мгновенно отдернула руку и спрятала за спину. – В смысле, мы же все хотим предугадать, как среагирует Робертс на возрождение Пика. Но лучше оставить это дело полиции: ведь как только Пик возродится, на нас падет обязанность его защищать. Знай мои начальники, что вы там обнаружили могилу Пика, они послали бы свою бригаду и тут же бы его и выкопали. Если бы так получилось, – добавил Тинбейн, сделав небольшую паузу, – твой муж понес бы большие убытки. Я Гору ничего не говорил, а ведь он мой начальник. Может быть, нужно было сказать.

Он замолк и стал ее разглядывать.

– Огромное тебе спасибо, – сказала Лотта, – за то, что не сказал мистеру Гору.

– Но может, мне придется еще сказать, – остерег ее Тинбейн.

– Там, в Библиотеке, ты вел себя так, словно я ничего и не говорила. Ты же сказал тогда «не говори даже мне», так что официально, как полицейский, ты ничего от меня не слышал. Если ты скажешь мистеру Гору… – Лотта испуганно заморгала. – Ведь Себастьян тут же догадается, откуда ты узнал. Он же знает, какая я дура, и я всегда была дурой, я всегда умудряюсь куда-нибудь вляпаться.

– Не надо так говорить, ты просто совершенно не умеешь обманывать. Что ты думаешь, то и говоришь, это нормально и естественно. Ты просто прелесть и очень красивая, и я восхищаюсь твоей честностью. Но только говорил я вполне серьезно. Твой муж буквально на стенку полезет.

– Пожалуй, он со мной разведется. И тогда ты сможешь на мне жениться, только придется тебе сперва развестись.

Шутит она, что ли? Да кто ее знает. В Лотте Гермес смутно угадывались непостижимые глубины.

– Случались вещи и неожиданней, – заметил он осторожно.

– Неожиданней чего?

– Того, что ты сейчас сказала. Что мы в конечном счете поженимся.

– Но ведь с другой стороны, – возразила Лотта, – если ты не скажешь мистеру Гору, нам и не надо будет жениться.

– Ведь и верно, – согласился Тинбейн, окончательно сбитый с толку.

В каком-то смысле это было логично.

– Ну пожалуйста, не надо ему говорить. – В голосе Лотты мольба мешалась с малой долей раздражения; в конце концов, ведь он ей так прямо и сказал, что вроде бы как полицейский ничего от нее не слышал. – Мне кажется, – продолжила она, – что мы друг другу не подходим. Мне нужен кто-нибудь значительно старше, чтобы можно было надежно опереться. Я очень нуждаюсь в опоре. Я же теперь больше не взрослею, а день ото дня становлюсь все младше. И все этот проклятый Хобарт. – Она открыла ручку и бездумно чирикала в блокноте. – Какой это ужас, когда впереди угрожает детство. Опять стать младенцем, совершенно беспомощным, чтобы за тобою ухаживали. День ото дня я все пытаюсь повзрослеть, все время борюсь со временем – ну, примерно так, как прежние женщины боролись со старостью, с морщинами и жиром. Уж это-то мне всяко не грозит. А вот Себастьян, он останется взрослым даже тогда, когда я уже буду совсем ребенком, и это очень хорошо: он будет защищать меня, как отец. Но ты-то одного со мной возраста, мы вместе станем детьми, и много ли в этом хорошего?

– Да не слишком, – согласился Тинбейн. – Но послушай меня внимательно, я предлагаю тебе соглашение. Я даю тебе информацию по Рэю Робертсу и не сообщаю Гору, что ваш витарий обнаружил тело Анарха Пика. Тогда Себастьян не узнает, что ты мне сказала.

– Вам обоим, – поправила Лотта. – Ведь там еще был этот библиотекарь.

– Так насчет соглашения, – продолжил Тинбейн. – Хочешь узнать его условия?

– Да.

Лотта сложила руки на столе и стала покорно слушать.

– А не могла бы ты отвести часть своей любви в моем направлении? – сказал Тинбейн, словно бросаясь в воду.

Лотта расхохоталась, весело и беззлобно. И это уж совсем поставило его в тупик. Теперь он не имел ни малейшего представления, чего – если вообще чего-нибудь – добился он этими словами. У него буквально опускались руки: при всех своих девчоночьих повадках, при всей своей неопытности, она каким-то образом брала верх.

– Это-то что должно означать? – спросила Лотта, когда отсмеялась.

«Это должно означать, – подумал Тинбейн, – что ты будешь ложиться со мною в постель». Но вслух он сказал:

– Мы могли бы иногда встречаться, видеться чаще, чем теперь. Ходить куда-нибудь днем. Я постараюсь взять другую смену.

– Ты имеешь в виду, когда Себастьян на работе.

– Да, – кивнул Тинбейн.

К его полному изумлению, Лотта заплакала; слезы катились по ее щекам, и она даже не пыталась задержать их. Она плакала, как ребенок.

– Да ты что? – Тинбейн торопливо достал из кармана платок и начал промокать ее глаза.

– А то, – сказала между всхлипами Лотта, – что так оно и есть. Мне придется все-таки идти в Библиотеку. Еда сплошная. – Она встала, собрала со стола свои вещи и медленно, как лунатик, побрела прочь. – Ты даже не понимаешь, – повернулась она, сделав первый шаг, – ты даже не понимаешь, что ты со мною делаешь. Ты и Себ тоже. Вынуждаете меня снова туда идти. И я заранее знаю, что получится. Уж теперь-то я непременно встречусь с этой самой миссис Магайр. Мне бы и в тот раз пришлось с нею встретиться, не помоги ты мне с мистером Эпплфордом.

– Но ты же можешь найти его снова, ты уже знаешь его кабинет, вот прямо туда и иди.

– Нет, – помотала головою Лотта, – ничего из этого не получится. У него там или день уже кончился, или он куда-нибудь надолго вышел.

Тинбейн смотрел ей вслед, не в силах что-нибудь придумать, не в силах что-нибудь сказать, ощущая свою полную беспомощность. «А ведь я, – думал он, – так и сделал, послал ее на эту встречу. На встречу с чем-то или кем-то таким, что ей невозможно вынести. Это сделали мы с ним на пару, Себастьян и я. Он ведь мог сходить туда сам, а я мог снабдить ее информацией. Но он не пошел, а я захотел получить вознаграждение. Господи, да что же я такое наделал?.. А ведь еще говорил, что люблю ее. И Себастьян туда же. Он ее тоже “любит”».

Он подождал, пока она исчезнет из вида, а затем прошел на другую сторону согумной к видеофонной будке, полистал секунду справочник и набрал номер Библиотеки.

– Тематическая публичная библиотека.

– Дайте мне, пожалуйста, Дуга Эпплфорда.

– Извините, – сказала девушка на коммутаторе, – но мистер Эпплфорд уже ушел. Может быть, дать вам миссис Магайр?

Тинбейн положил трубку.

Вскинув глаза от очередной проверяемой рукописи, Мэвис Магайр увидела перед своим столом испуганного вида девушку с очень длинными темными волосами.

– Да? – спросила она, раздраженная, что ей мешают работать. – Что вы хотите?

– Я хочу получить информацию про мистера Рэя Робертса.

Лицо девицы было бледное, как воск; говорила она как-то заторможенно.

– Информацию про мистера Рэя Робертса, – издевательски повторила миссис Магайр. – Понятно. Сейчас… – она взглянула на часы, – полшестого. Полчаса до закрытия. И вы, дорогая, хотите, чтобы я за это время подобрала для вас все источники. А потом вручила их вам, и вам бы только и оставалось, что сесть и их прочитать.

– Да, – прошептала девушка, еле шевеля губами.

– Мисс, – сказала миссис Магайр, – отгадайте, кто я такая и в чем состоит моя работа? Я заведующая Библиотекой, у меня свыше сотни подчиненных, любой из которых мог бы вас обслужить, приди вы сюда пораньше.

– Мне посоветовали обратиться к вам, – прошептала девушка. – Ну, те, у главной конторки. Я думала спросить у мистера Эпплфорда, но он уже ушел. Он такой услужливый.

– Вы от муниципалов? От какой-нибудь гражданской организации?

– Нет. Я от витария «Флакон Гермеса».

– А что, мистер Робертс успел умереть? – поинтересовалась миссис Магайр.

– Нет, я не думаю. Наверно, мне лучше уйти. – Девушка отвернулась от стола и как-то сразу ссутулилась, стала похожа на больную искалеченную птицу. – Извините, пожалуйста… – Ее голос прервался.

– Подождите, – резко окликнула Мэвис Магайр. – Повернитесь и смотрите сюда, на меня. Вас послали, ваш витарий вас послал. По закону вы имеете право использовать Библиотеку как источник информации. Вы абсолютно вправе провести здесь поиск. Идите за мной, я вас проведу. – Не оглядываясь на Лотту, она миновала два зала, вошла в свой собственный кабинет, ткнула пальцем одну из бесчисленных кнопок интеркома и сказала: – Я была бы очень благодарна, если бы кто-нибудь из искоров зашел на пару минут. Спасибо.

И лишь после этого Мэвис Магайр повернулась и взглянула на девушку. «Она у меня отсюда не выйдет, – сказала она себе, – пока я не выясню, зачем это их витарию потребовались данные про Рэя Робертса. Не смогу выяснить сама, так выяснят искоры».