Текст книги "Ловкость рук"

Бенедикт протянул ей ключи от машины.

– Если поторопишься, можешь заехать домой переодеться. И вполне успеешь в контору в свое обычное время.

Возле входной двери висело зеркало. Кэрри взглянула на свое отражение, пригладила рукой волосы, стараясь привести прическу в порядок. А затем вышла. Бенедикт последовал за ней. На улице прямо перед его домом бегал трусцой какой-то мужчина в спортивном костюме.

– Смотри, веди осторожнее, – напутствовал ее Бенедикт. Кэрри обернулась, собиралась что-то ему сказать. Затем вдруг словно окаменела, и глаза ее расширились. Так и стояла, уставившись на припаркованный чуть поодаль автомобиль. А потом, прежде чем Бенедикт успел спросить, на что это она там смотрит, Кэрри закричала и бросилась бежать к этой машине. Водитель включил мотор, резко развернулся, поднимая облака пыли и мусора. Крики Кэрри привлекли внимание мужчины, вышедшего на пробежку. Он обернулся и смотрел вслед автомобилю, набирающему скорость.

Кэрри остановилась. Бенедикт заметил, как она провожает взглядом умчавшийся автомобиль, смотрит на задний бампер с номерами. Затем она наклонилась, уперлась руками в колени и сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы хоть немного успокоиться.

– В чем дело, что случилось? – спросил Бенедикт, подойдя к ней.

Кэрри обернулась к нему. Лицо ее исказила ярость. Затем она выпрямилась, подошла к своей машине и отъехала, так и не ответив на вопрос Бенедикта.

В четверг Дана Катлер поднялась с постели в три часа дня, сделала пробежку длиной в пять миль, затем занялась гимнастикой. Закончив третий набор упражнений, отжалась пятьдесят раз и, обессиленная, растянулась на полу в гимнастическом зале, оборудованном в подвале дома, где она проживала с Джеком Тини. Сам фотожурналист Джек в данный момент отсутствовал, отправился в экспедицию в Арктику, спонсируемую журналом «Нэшнл джиогрэфик». Дана познакомилась с Джеком примерно за полгода до своего похищения, и он не отходил от нее, пока она была прикована к постели, а после часто навещал ее уже в психиатрической больнице, изо всех сил старался поддерживать в ней бодрость духа, даже когда это казалось невозможным. Когда ее выписали, он часто приглашал ее на ленч или обед, иногда – в кино. Но и пальцем к ней не прикоснулся до тех пор, пока не убедился, что она влюблена в него и готова впустить в свою жизнь. Дана всегда была одиночкой – ровно до тех пор, пока не влюбилась. И когда Джек уехал, вдруг с удивлением почувствовала, что скучает по нему. Сегодня она напишет отчет по делу Йоргенсона, ну а потом постарается найти по телевизору фильм или программу, которые смогут хоть как-то ее развлечь. А затем завалится спать, чтобы проснуться назавтра и встретить еще один скучный день, занятый утомительной слежкой.

Последний раз Дана ела в спортивном баре, где следила за Ларсом Йоргенсоном – наспех сжевала гамбургер и запила пивом, – и теперь просто умирала от голода. Приняв душ, она прошла в кухню, соорудить себе какой-нибудь сандвич. И открывала дверцу холодильника, как вдруг зазвонил мобильник, предназначенный для деловых разговоров.

– Бюро расследований Катлер, – ответила Дана.

– Будьте добры Дану Катлер, – произнес женский голос. Дана уловила в нем легкий французский акцент.

– Слушаю вас.

– Я бы хотела нанять вас.

– Для чего? – спросила Дана.

– Я бы предпочла не обсуждать этот вопрос по телефону.

Определенно француженка, решила Дана.

– Ясно. Но вы могли хотя бы намекнуть, что за дело собираетесь мне поручить? Возможно, я просто не смогу вам помочь, и тогда порекомендую другого сыщика, который с ним успешно справится.

– Я действительно не могу сказать больше ни слова. И ваше вознаграждение будет весьма существенным, если вы согласитесь принять мое предложение. Давайте встретимся, и я заплачу вам три тысячи долларов только за консультацию, даже если вы не согласитесь заняться моим делом.

Столь щедрая сумма удивила Дану.

– Где вы хотите встретиться? – спросила она собеседницу.

– Я очень плохо знаю Вашингтон. Возможно, вы сами назначите место встречи?

– Скажите, вы голодны?

– Нет.

– А я голодна. Давайте встретимся в «Микеланджело». Я знакома с владельцем ресторана, он сделает все, чтобы нам никто не мешал. Да и еда там очень хорошая, так что сможете заодно и пообедать, если вдруг передумаете.

Из окон семейного итальянского ресторанчика под названием «Микеланджело» открывался вид на купол Капитолия, и располагался он в старом полуразрушенном районе, где шла реконструкция. Заброшенные здания и пустыри находились всего в нескольких кварталах от роскошных бутиков, модных ресторанов и обновленных домов, владельцами которых являлись, по большей части, молодые и амбициозные белые воротнички. Ресторан «Микеланджело» не претендовал на модность, но простоял в этом районе лет шестьдесят, не меньше. Сэм и Донна Маццара иммигрировали в США из Сицилии, и все свои сбережения вложили в это заведение. Донна скончалась семь лет тому назад, но Сэм все еще являлся на работу каждый день. Их сын Виктор помогал отцу вести дело.

«Микеланджело» находился всего в нескольких кварталах от редакции «Экспоузд», скандального таблоида, время от времени удивлявшего такие солидные издания, как «Вашингтон пост» и «Нью-Йорк таймс» тем, что часто получал призы по журналистике; в немалой степени тому способствовали разоблачительные расследования Даны. У Патрика Гормана, владельца таблоида, был свой постоянный столик в «Микеланджело». Сэм и Виктор хорошо знали Дану, и когда она позвонила, они накрыли ей столик в небольшом кабинете в задней части ресторана, чтобы создать приватную обстановку для встречи с потенциальным клиентом. Помещение было отделано темными деревянными панелями, свет приглушенный. Стены украшали черно-белые фотографии Сицилии. Дана уселась за стол, покрытый белоснежной скатертью, заказала порцию антипасто[2]2
  Антипасто – традиционная горячая или холодная мясо-овощная закуска в итальянской кухне; как правило, подается перед пастой.


[Закрыть] и спагетти с чесноком и оливковым маслом. Едва успели принести закуску, как Виктор отворил дверь и впустил женщину, выглядевшую столь же экзотично, как и ее акцент. На ней был макинтош, в руке она держала кейс. Глаза скрывают темные очки, угольно-черные волосы спадают на плечи, на пальцах ни одного кольца, губы накрашены ярко-алой помадой. Дана подумала, что эта дамочка как нельзя более соответствует образу роковой женщины из какого-нибудь фильма сороковых по роману Реймонда Чэндлера или Дэшила Хэммета.

– Мисс Катлер? – осведомилась женщина.

Дана встала, протянула руку. Пальцы женщины едва коснулись ее, она тут же торопливо убрала руку.

– Я Марго Лоран.

– Присаживайтесь, мисс Лоран, – пригласила ее Дана, кивнув на стул напротив. Потом указала вилкой на тарелку. – Уверены, что не хотите что-нибудь съесть? Еда здесь просто замечательная.

– Благодарю, но я не голодна.

– Что ж, нет так нет. Не возражаете, если я поем, пока мы будем говорить? Со вчерашнего дня во рту ни крошки, просто умираю с голоду.

– Пожалуйста.

Дана ждала, что женщина снимет плащ. Но этого не произошло, и тогда она спросила:

– Так для чего вы хотели нанять меня, мисс Лоран?

– Вы знакомы с историей Оттоманской империи?

Дана подцепила вилкой кусочек вареной колбасы мортаделла и ломтик сыра проволоне, но вилка так и застыла на полпути ко рту.

– Это вроде бы турки, верно?

Лоран кивнула.

Дана виновато улыбнулась.

– Боюсь, этим и ограничиваются мои знания. Никогда не увлекалась историей.

– Оттоманская империя просуществовала с 1299 по 1923 год, – начала Лоран. – В шестнадцатом и семнадцатом веках она достигла пика своего могущества, контролировала территории в Юго-Восточной Европе, Юго-Западной Азии и Северной Африке. На протяжении шести веков Константинополь был не только столицей, но и центром пересечения торговых путей между Востоком и Западом. И щупальца этой империи протянулись до Персии, Египта, Багдада, Венгрии, Трансильвании, Молдавии и даже Вены. В 1566 году, к концу правления Сулеймана Великолепного, население империи достигло 15 миллионов человек.

– Впечатляет, – заметила Дана и отправила в рот еще одну порцию итальянских деликатесов. Урок истории, преподанный Лоран, не вызвал у нее особого интереса, однако три тысячи долларов – это три тысячи долларов, и она притворилась, что рассказ просто заворожил ее.

– Раз вам так плохо знакома история Оттоманской империи, могу предположить, что вы никогда не слышали о Геннадиусе и Марке Эфесском?

– Нет, никогда, – честно призналась Дана перед тем, как отправить в рот очередной ломтик прошутто – пармской ветчины, натертой морской солью.

– В 1444 году византийский двор отчаянно нуждался в помощи Запада в борьбе против турков, и согласился заключить союз с Римом, махнув рукой на почти все важные теологические противоречия, разделявшие Запад и Восток. К примеру, сторонники союза даже согласились принять концепцию чистилища, которую до этого яростно отрицали.

– Вы это к чему все рассказываете? – спросила Дана, ее профессиональная выдержка была уже на исходе.

– Терпение, моя дорогая. Вам необходимо знать предысторию для того, чтобы понять, зачем мне понадобилась ваша помощь.

Дана пожала плечами.

– Что ж, продолжайте.

– Марк Эфесский был озабочен сохранением восточной православной церкви. Он был единственным епископом, отказавшимся подписать соглашение о союзе, и выступал от имени своих сторонников – простых прихожан православной церкви. Георг Схолариус был судьей, и несколько раз произносил речи в пользу союза. Но, вернувшись в Византию, он увидел, что все меньше духовенства и простых людей поддерживают эту идею, считают заключение союза предательством своих верований. Тогда он резко поменял свои взгляды и стал выступать против союза. Марк умер 23 июня 1444 года, и Георг возглавил антисоюзное движение. По этой причине он впал в немилость у двора и удалился в монастырь, где стал называться Геннадиусом.

В 1453 году в возрасте двадцати одного года султан Мехмет II завоевал Константинополь, укрепил статус Оттоманской империи и ее господство в Юго-Восточной Европе. Мехмет хотел добиться лояльности греческой части населения, не желая, чтобы греки взывали о помощи к Западу, добиваясь независимости. Ведь, случись такое, это неминуемо привело бы к новым крестовым походам. Ему нужно было найти священника, враждебного Западу и обладающего достаточным влиянием, чтобы как-то сцементировать общество, заставить греков отказаться от этой пагубной для империи идеи.

После завоевания Мехметом Константинополя Геннадиуса захватили в плен турки и продали в рабство. Люди Мехмета нашли Геннадиуса в Адрианополе и привезли его во дворец султана на красивом коне с серебряным седлом – лошадь выделил сам султан из своих конюшен. Правитель встретил его в своих апартаментах стоя. Мехмет крайне редко вставал, принимая посланников, и проявил тем самым особое уважение к гостю.

Султану удалось убедить Геннадиуса стать первым патриархом Константинополя, и, согласно традициям ислама, он вручил ему символ власти – золотой скипетр, усыпанный драгоценными камнями. Этот скипетр обладал несметной стоимостью; впрочем, султанам Оттоманской империи принадлежали тысячи подобных драгоценных изделий и реликвий. Однако, после того как Мехмет вручил патриарху этот символ византийской имперской власти, о скипетре больше нигде не упоминалось даже словом.

Только тут Дана насторожилась и забыла о еде. Большинство ее встреч с клиентами сопровождались фразами вроде «лживый ублюдок» и «подлец и обманщик». Дана не могла припомнить, чтобы кто-то из них упоминал о серебряном седле или инкрустированном драгоценными камнями золотом скипетре.

– Мой дед, Антуан Жирар, был потрясающим человеком, – сказала Лоран, вдруг резко сменив тему. – Он изучал археологию и историю в Сорбонне и Оксфорде. Был авантюристом по складу характера и принимал участие в целом ряде сенсационных археологических раскопок. В 1922 году Говард Картер и лорд Карнарвон обнаружили усыпальницу Тутанхамона в Долине Царей в Египте.

– Саркофаг самого Тута? – изумилась Дана.

– Именно. Антуан играл в экспедиции далеко не самую главную роль, однако присутствовал при обнаружении саркофага. А потом они с Картером поссорились. Дед никогда не рассказывал, что стало причиной раздора, а отец считал, что поругались они из-за женщины, с которой оба встречались в Каире, потому как именно туда и направился Жирар, бросив место раскопок. И именно там сделал свое удивительное открытие.

Дверь в кабинку отворилась, Виктор принес Дане главное блюдо. Лоран тотчас умолкла, а Дана, внезапно потерявшая интерес к еде, пожалела, что им помешали.

– Какое открытие? – спросила она, как только дверь за Виктором затворилась.

– Антуан нашел скипетр Оттоманской империи. В Северной Африке и на Ближнем Востоке ярмарку на открытом воздухе называли базаром, а самый большой базар в Каире – это, безусловно, Хан Эль-Халили. Вы когда-нибудь бывали в Египте, мисс Катлер?

Дана отрицательно покачала головой. Ее выезды за пределы США ограничивались поездкой в компании Джека на Таити, куда он отправился по заданию редакции фотографировать моделей в купальниках, да еще одной совершенно ужасной неделей, проведенной в Акапулько в обществе одного копа.

– Жаль. Каир совершенно поразительный город, а базар Хан Эль-Халили – это нечто экзотическое, потрясающее, такого больше нигде не увидишь. Это целый лабиринт, заполненный толпами людей, ресторанчиками, кофейнями, закусочными и лавками, где что только не продается! И вот во время одной из таких поездок на базар Антуан заглянул в одну из лавок, где якобы продавались египетские древности. Большинство предметов были самыми откровенными подделками, но затем на полке в самом дальнем конце помещения Антуан вдруг заметил нечто интересное. Это был черного цвета скипетр без всяких украшений, но на нем виднелись углубления, где некогда могли находиться драгоценные камни. И что самое главное, он напоминал золотой скипетр, изукрашенный драгоценностями, – мой дед видел его в одном из музеев Константинополя. Жирар подозревал, что этот скипетр был всего лишь копией, однако было в этом изделии нечто завораживающее. И он купил его вместе с еще несколькими предметами, чтобы владелец лавки ничего не заподозрил. Ну а затем, вернувшись в гостиницу, сделал удивительное открытие.

– Так скипетр оказался настоящим? – предположила Дана.

Лоран кивнула.

– Под несколькими слоями черной краски дед обнаружил чистое золото. Но истинная ценность скипетра определялась совсем не золотом. Если Антуан нашел скипетр, врученный султаном Мехметом Геннадиусу, то эта вещь была поистине бесценна. Целых десять лет дед исследовал историю происхождения скипетра и вот, в результате, пришел к выводу, что, как принято здесь у вас выражаться, сделка получилась «стоящая».

– Но вы-то откуда все это знаете?

– Видите ли, во время одного из приездов в Париж Антуан женился на моей бабушке, Мари Левек. Мари была богата, ей принадлежали дома в Париже и Бордо. Они прожили вместе довольно долго, и плодом этого брака стала Паулин Жирар, моя мать. В моей семье сохранились письма, которые дед писал Мари во время своего пребывания в Турции. В одном из них говорится, что ему удалось обнаружить документы, подтверждающие, что скипетр настоящий.

И вот вскоре после получения этого письма Мари пришло уведомление из посольства Франции в Константинополе, где сообщалось, что Антуана Жирара убили. А затем вдруг на ее виллу в Бордо напали грабители, была также попытка проникновения в парижский дом нашей семьи. К счастью, скипетр был надежно спрятан – он хранился в сейфе, в подвале парижского особняка.

Когда к власти пришел Гитлер, Мари переехала в Америку к родственникам. Через какое-то время Паулин вышла замуж за моего отца, Пьера Лорана, тоже богатого французского эмигранта. Мари была очень умной женщиной, к тому же у нее имелись влиятельные друзья в правительстве. Она предугадала вторжение гитлеровских войск, знала, что французская армия слаба и не сможет оказать достойного сопротивления, а потому еще до начала военных действий успела переправить самые ценные свои произведения искусства в Америку. Ну и, разумеется, включила в этот список скипетр.

Во время пребывания в Нью-Йорке ее особняк несколько раз подвергался нападениям грабителей, и это при том, что там была установлена сигнализация и дежурили охранники. Она подозревала, что причиной этих налетов был скипетр, а вот доказать этого так и не смогла. И вот, уже после войны, Мари отправилась в отпуск в Европу, где ее похитили, а затем убили. Вскоре после этого произошло еще одно нападение на дом; полиция подозревала, что в этом случае не обошлось без предателя из членов семьи или слуг. Мари рассказывала моей маме историю скипетра, и пояснила также, где он спрятан. И когда мама пришла в указанное место, скипетра она там не обнаружила.

Еще ребенком я слышала множество историй о приключениях Антуана, часто упоминался и скипетр. А когда стала подростком, мама показала мне письма Антуана к Мари. И этот скипетр, и история Оттоманской империи меня просто заворожили. В колледже я страшно увлекалась историей, сделала даже несколько попыток узнать о местонахождении реликвии. Но все они оказались безуспешными. А потом как-то прочла в газете, что некий турецкий бизнесмен, сильно пострадавший от кризиса, распродает свою коллекцию произведений искусства на аукционе. Купила каталог, и среди прочих предметов там значился золотой скипетр. Был опубликован и его снимок, и он очень походил на описания мамы. Тогда я поехала в Нью-Йорк на этот аукцион, встретилась с организатором и представила ему свои доказательства того, что скипетр – краденая собственность. Но, видимо, они показались ему неубедительными, и он сказал, что нынешний владелец готов подать на меня в суд.

Я наняла адвоката, а затем вдруг выяснилось, что скипетр снят с аукциона. А вскоре до меня дошли слухи о частной сделке. И еще я узнала, что Отто Пикеринг, профессор, специализирующийся на древнем искусстве Оттоманской империи, признал аутентичность скипетра. И тут все следы оборвались.

– Вы говорили с этим Пикерингом?

– Я предпринимала неоднократные попытки договориться о встрече с ним, но всякий раз получала отказ.

– Так чего именно вы от меня хотите?

– Я очень боюсь, что скипетр пропадет, и уже навсегда. Надо действовать, причем быстро. Отто Пикеринг живет отшельником на острове неподалеку от западного побережья штата Вашингтон.

Лоран выложила на стол кейс, открыла. Внутри толстая пачка долларов, мобильный телефон и билет на самолет.

– Я купила билет первого класса на рейс до Сиэтла, вылет в полночь. И еще договорилась, чтобы вас на лодке доставили к острову. Можете вылететь прямо сегодня?

– Как-то слишком быстро. Если бы предупредили заранее…

– Мисс Катлер, если мы не проявим расторопности, скипетр исчезнет навеки. Двадцать пять тысяч долларов, что лежат в этом кейсе, призваны компенсировать любые ваши неудобства.

Дана перебирала в уме дела, которыми занималась. Большинство не такие уж и срочные, могут подождать. И, что самое главное, ни одно из них никак не связано с Константинополем, французскими археологами-авантюристами, базаром Хан Эль-Халили в Каире и таинственным золотым скипетром. Никакого сравнения нет и быть не может!

– Я лечу, – сказала она.

Лоран сидела напряженно, приподняв плечи и затаив дыхание. Но, услышав эти слова, заметно расслабилась и стала дышать полной грудью.

– Нет слов, чтобы выразить вам свою благодарность.

– Как мне потом связаться с вами?

– Мой номер вбит в память мобильного телефона. Телефон в кейсе.

– Еду домой собирать вещи. Позвоню сразу же, как только переговорю с Отто Пикерингом. − И Дана поднялась из-за стола.

Дождь лил как из ведра, капли барабанили по брезентовому навесу самодельной каюты рыбацкой лодки Эмилио Леона. Огромные волны накатывали одна за другой и били в борт. Дана Катлер сидела, крепко вцепившись пальцами в железные поручни, и изо всех сил старалась подавить тошноту, иначе пришлось бы распрощаться с легким завтраком, который она съела утром. Чуть раньше, в пятницу, она добралась до небольшого приморского городка в тридцати милях к северу от Сиэтла и поехала в доки, где заглянула в кафе. Вошла и сразу увидела капитана Леона, который сидел за чашкой крепкого черного кофе. На нем был бушлат и вязаная шерстяная шапочка. Нижнюю часть лица скрывала густая черная борода, на правом глазу красовалась черная повязка. Типичный пират, подумала Дана. Леону не слишком хотелось выходить в море в шторм, но деньги Марго Лоран заставили передумать, хотя отношение к этой затее осталось таким же. Вообще этот капитан был весьма немногословен, говорил лишь в случае крайней необходимости, да и то отделывался короткими лающими фразами или сердитым неразборчивым ворчанием.

Еще одна волна ударила в корму, лодка, резко накренившись, устремилась вперед, затем каким-то чудом выровнялась. Дана видела, как приближается эта волна, и вся так и сжалась от страха. В каюте было страшно холодно, насквозь продувал ветер; немного спасали лишь тяжелый бушлат и шерстяная шапочка, плотно натянутая на голову по самые уши. Она сидела, наклонившись вперед, щурясь, всматривалась в маленькое окошко и видела лишь серые полосы дождя. А еще временами видела, как огромные волны разбиваются о черные скалы, что походили на зубы динозавра, торчащие из глубин этого не прощающего ошибок моря.

Капитан увидел, куда она смотрит.

– Это остров. Исла де Муэрте.

– Остров Смерти?

– Стоит кораблю налететь на эти скалы, стоит моряку оказаться в воде, и ему конец.

Дана содрогнулась, живо представив, каково это – тонуть в ледяных бурных водах.

Дождь и тяжелые низко нависшие тучи сводили видимость к минимуму, но, похоже, капитана это ничуть не смущало. Через несколько секунд Леон направил лодку в прогалину между скал, туман немного рассеялся, и Дана увидела стоящие на якорях лодки – волны и ветер стремились сорвать их с места, швыряли в разные стороны, точно они были игрушечными. Леон направил свое суденышко в небольшую гавань, где причалил к серому, побитому непогодой настилу из досок. Дана перебросила рюкзак через плечо и поспешила сойти с лодки. Она была счастлива снова ощутить под ногами твердую землю.

– Я должна остановиться в гостинице Стэнтонов «Би энд Би». Не подскажете, как до нее добраться?

– Пройдете четверть мили вон по той дороге, – ответил капитан и указал на север. – Там будет вывеска.

– А как мне связаться с вами, когда придет пора возвращаться назад?

– У Стэнтонов есть мой номер, – буркнул Леон, отвернулся и двинулся вдоль пристани.

Дана зашагала в указанном направлении и вскоре оказалась на главной улице, где все дома отмечала морская тематика. Большинство магазинов и лавок выкрашены синей краской, уже изрядно пооблупившейся. Самым распространенным украшением служили якоря и деревянные фигурки чаек. Дана прошла мимо магазина, где торговали приманками и прочими рыболовными принадлежностями и снастями, миновала небольшую продуктовую лавку. Идущий впереди капитан заскочил в кафе при гавани, где висело объявление, обещавшее круглосуточные завтраки и фирменное блюдо – жареный палтус на обед.

Сыпал холодный мелкий дождь, и Дана шла быстро, опустив голову и зябко приподняв плечи. Она миновала магазин, где торговали новыми и подержанными книгами, художественную галерею с морскими пейзажами в витрине, магазин одежды, битком набитый безобразными одеяниями на случай непогоды. Затем прошмыгнула мимо антикварной лавки, за стеклом которой красовались медные секстанты и толстая якорная цепь. Она заметила несколько человек лишь в кафе и продуктовой лавке, все остальные магазины пустовали. Очевидно, подумала Дана, здешние обитатели нормально зарабатывают только в летний сезон, а в остальное время едва сводят концы с концами.

Гостиница «Би энд Би» оказалась желтым трехэтажным зданием с белой окантовкой – краска изрядно пострадала от пропитанных солью ветров. Дом окружал деревянный забор, некогда белые штакетины посерели и заросли мхом. К входной двери вела лестница, окна фасада смотрели на море. Очевидно, подумала Дана, вид из них открывается замечательный, когда светит солнце. Но сейчас не до видов, она устала, продрогла до костей и спешила укрыться от непогоды.

Через минуту она уже жала на дверной звонок. Ее впустила женщина со снежно-белыми волосами.

– Вы, должно быть, мисс Катлер, – приветливо улыбаясь, заметила она.

– Как догадались?

Женщина рассмеялась.

– Догадаться несложно. Вы у нас единственная гостья.

Дана улыбнулась.

– Да, наверное, в это время года на острове не так много туристов.

– Да и в любое другое время тоже, – с грустью произнесла женщина. – Не на проторенной дорожке оказались. Я Мейбл Стэнтон. Позвольте проводить вас в номер, там можно переодеться в сухую одежду.

– Я здесь по делу, – сказала Дана, поднимаясь следом за хозяйкой на второй этаж. – И мне нужна машина. Не подскажете, где можно взять напрокат?

– Мисс Лоран, заказывая для вас номер, спрашивала о машине. Можете взять одну из моих. Все уже оплачено.

– Прекрасно. А не подскажете, где живет Отто Пикеринг?

– В дальней части острова. Но не уверена, что он согласится с вами поговорить. Живет отшельником, и, насколько я слышала, не очень-то привечает гостей.

– Что ж, спрошу сама и узнаю, согласится ли профессор Пикеринг поговорить. Вы объясните мне, как добраться до его дома?

– Очень просто. Он на отшибе, в стороне от главной дороги, но вы легко его найдете. Я уже нарисовала вам карту. Может, желаете перекусить перед тем, как отправиться в путь?

Только сейчас Дана вдруг поняла, что ужасно проголодалась.

– С удовольствием.

– Могу предложить гуляш из говядины. Или сандвич.

– Гуляш… звучит соблазнительно. И еще очень кстати пришлась бы чашка горячего кофе.

– Тогда переодевайтесь, жду вас внизу, – произнесла Мейбл и отворила дверь в просторную комнату с видом на море. – В ванной чистые полотенца. Вот вам ключ от номера. А если понадобится что-то еще, скажете мне. Я буду внизу.

Дана бросила рюкзак на постель, сняла промокшую одежду. Затем быстро приняла обжигающе горячий душ, спустилась вниз, съела большую порцию вкуснейшего гуляша и отправилась в отдаленную часть острова Исла де Муэрте навестить Отто Пикеринга. План ее был достаточно прост.