Текст книги "Ловкость рук"

Глава 9

Кэрри Блэр помчалась наверх, следом за ней устремились Мэри Магуайр и Джастин Уинг. Вбежав в кабинет, Блэр тут же захлопнула дверь.

– Как, черт побери, такое могло случиться, Джастин?

– Честно, Кэрри, просто ума не приложу. Пресс передал мне пакетик в лаборатории. Тест на кокаин оказался положительным.

– Ты мог допустить ошибку? – спросила Кэрри.

– Порошок, если он является пищевой содой, нельзя проверять на содержание кокаина. Тебя не было в суде, ты не видела. В пробирке все закипело.

– Так как ты все это объяснишь?

– Должно быть, подмена произошла уже после проверки в лаборатории. Или кто-то проник в сейф, или же подменили в зале суда. Да, скорее всего, там. Потому как я сам, лично, клал этот пакетик в сейф, сам же потом доставал его оттуда, и он все время был при мне до тех пор, пока я не передал его приставу.

– Расскажи-ка поподробнее, что именно происходило с этим несчастным пакетиком в зале суда, – обратилась Кэрри к Мэри Магуайр.

Молодая представительница от обвинения рассказала Блэр о том, какие процедуры проделывал офицер Уинг, о том, что после этого Бенедикт начал перекрестный допрос. А затем рассказала начальнице об истерике, которую закатил Кайл Росс.

– Стоп! – воскликнула Блэр. – Где был пакетик, когда Кайл начал бесноваться?

– У Чарльза Бенедикта.

– Так, теперь поэтапно, с того момента, как Бенедикт взял в руки вещдок.

– Он… взял его. Потом Росс вдруг вскочил и… – Магуайр запнулась. – Я смотрела на Росса, и не знаю, что сделал в это время Бенедикт. Знаю только, что он отдал пакетик обратно приставу. Сама видела, как отдавал. Так он был у него в руках всего несколько секунд. Ну а потом Бенедикт бросился успокаивать своего клиента.

– Что произошло после того, как Росс успокоился?

– Бенедикт попросил судью объявить перерыв, чтобы Росс окончательно пришел в себя.

– И судья объявил?

– Да.

– Чем занимался Бенедикт во время перерыва?

– Он… говорил со своим клиентом. А потом… вроде бы, был в зале… Нет, вспомнила! Да, точно, он выходил из зала.

– Черт!

Блэр схватила телефон, набрала номер начальника охраны.

– Это Кэрри Блэр. Я возглавляю отдел по борьбе с наркотиками в офисе при суде Содружества. У меня есть основания полагать, что один человек выбросил кокаин в один из мужских туалетов на пятом этаже здания. Какие меры можно предпринять в подобном случае? Куда мог попасть этот кокаин?

Блэр несколько минут выслушивала ответ, затем раздраженно буркнула: «Вот дерьмо!», и повесила трубку.

– Так ты считаешь, Бенедикт подменил пакетик? – спросила Мэри.

– Я точно знаю, что подменил, но доказать этого мы не сможем.

– Но как? Ведь все время пакетик был у пристава, и Бенедикт брал его в руки всего на несколько секунд.

Блэр обхватила голову руками. Теперь она точно знала, что произошло. Собственными глазами видела фокусы, которые проделывал в баре отеля «Теодор Рузвельт» этот мошенник. Ловкость рук. И была уверена, что лишь какой-то другой фокусник сможет объяснить исчезновение кокаина и подмену его на пищевую соду.

– Скажи, Джастин, а ты сможешь заглянуть в мужские туалеты и проверить, не спускали ли там воду, чтобы смыть кокаин?

– Возможно, и получилось бы обнаружить следы, если бы никто после этого не пользовался раковинами и унитазами, но в этом здании обычно народу много, так что…

– Пошли туда свою команду. Я попрошу начальника охраны временно перекрыть доступ в туалетные комнаты.

Уинг ушел, и Блэр снова позвонила охраннику.

– А мне что делать? – спросила Магуайр.

– Ступай домой. Это не твоя вина.

– Но я…

– Прекрати. Тебе не в чем себя упрекать, слышишь? Я знаю, кто виноват.

После того, как ушла и Мэри Магуайр, у Кэрри Блэр зазвонил мобильник.

– Да? – рассеянно бросила она.

– Это я, Чарли.

– Ты, сукин сын…

– Успокойся. Знаю, что бесишься, но нам надо поговорить.

– Мне не о чем с тобой говорить. Во всяком случае, до тех пор, пока не признаешься.

– Речь идет о твоем добрачном контракте.

Кэрри похолодела.

– Не понимаю, о чем это ты, – в смятении пробормотала она.

– Мне известны все детали, но не хочется обсуждать это по телефону. Подъезжай ко мне домой, к одиннадцати. Спустишься по пандусу за домом, машину оставишь у меня в гараже. Дверь в него оставлю незапертой.

– Не собираюсь ехать к тебе!

– Тогда придется мне показать Хорасу диск.

– Что еще за диск?

– Значит, договорились. Сегодня вечером в одиннадцать. И смотри, не опаздывай.

Глава 10

Меньше чем через час после того, как в суде развалилось дело «Содружество против Росса», Девон Росс перевел кругленькую сумму на офшорный счет Чарльза Бенедикта. Тот был открыт специально для получения премиальных за спецэффекты и прочие магические фокусы, в результате которых таинственным образом исчезали такие улики, как кокаин Кайла, а также ныне покойный Норман Крюгер. Бенедикт отметил это событие в любимом ресторане бокалом белого вина, паштетом из гусиной печенки и стейком, буквально таявшим во рту, как масло.

Затем, в самом начале одиннадцатого, адвокат прибыл к себе домой и припарковал машину в гараже так, чтобы там осталось место еще для одного автомобиля – «порше» Кэрри Блэр. Затем прошел в спальню, достал из сейфа диск, а также короткоствольный револьвер 38-го калибра и сунул его в карман пиджака. Судя по слухам, характер у Кэрри был скандальный и непредсказуемый, так что подготовиться не мешает.

Ровно в одиннадцать Бенедикт услышал, как в его гараж въезжает машина. Он отворил дверь, ведущую в гараж с первого этажа, и надавил на кнопку – закрыть гаражную дверь. Кэрри Блэр вбежала по ступенькам и угрожающе затрясла пальцем перед его носом.

– Ты использовал реакцию Кайла Росса, чтобы отвлечь внимание присутствующих. А затем подменил кокаин на пакетик с содой.

– Вау, – насмешливо и спокойно произнес Бенедикт и шутливым жестом поднял вверх обе руки. – Не слишком ли много негативных флюидов для столь чудесного вечернего часа?

– Думаешь, очень умный, да? Да ты совсем недавно решил повыпендриваться и проделывал все эти фокусы в баре «Теодор Рузвельт», зная, что я запомню это и пойму, куда делся кокс. Завтра же собираюсь найти фокусника, который продемонстрирует мне, как именно тебе это удалось, но пока что послала специальную команду с водопроводчиками на пятый этаж, осмотреть мужские туалеты. Думаю, догадываешься, что они там найдут.

– Я полагаю, фекалии и мочу. Ничего больше.

– Посмотрим, как ты будешь веселиться, когда тебя будут выводить из офиса в наручниках. Ради такого события приглашу целую команду телевизионщиков, чтобы сняли каждый момент.

– Страшно жаль, что ты столь низкого обо мне мнения.

– Я всегда придерживалась такого мнения, но эта выходка…

– Никакой выходки не было. И знаешь, мне не нравится, когда меня обвиняют в нечестности. Кроме того, мы с тобой должны обсудить куда более важные вещи, чем Кайл Росс. Выпить хочешь?

– Нет. Давай ближе к делу.

– У тебя имеется добрачное соглашение, тайна для всех, кроме вас с муженьком. Тебе грозит потеря целого состояния, если расскажешь кому-либо об этом соглашении. Или если заведешь интрижку до окончания срока контракта.

– Не понимаю, о чем ты.

– Кэрри, ты рассказала мне все об этом соглашении в прошлый раз, когда осталась здесь на ночь.

– Что?!

– Пьяная была в стельку, вот и не помнишь, что несла.

– Даже если бы такое соглашение и существовало, мне беспокоиться не о чем. Потому что я за все время брака ни разу не обманывала Хораса.

– А вот и нет. Обманывала. Помнишь, я говорил тебе, что той ночью между нами ничего не было? – Бенедикт стыдливо опустил глаз. – Так вот, я солгал.

– Что?..

– У меня имеется… как это называется у журналистов, смакующих подробности жизни знаменитостей?.. Ах, ну да, пленка, вернее, диск, интимного содержания. И на ней голая Кэрри Блэр в весьма пикантных позах у меня в постели. Шикарные съемки, доложу тебе!

– Ты опоил меня какой-то дрянью!

– Ничего подобного. Ты завелась, мы почувствовали влечение друг к другу. – Бенедикт пожал плечами. – Такие вещи случаются, особенно между родственными душами.

– Тварь, грязный ублюдок! – воскликнула Кэрри, пытаясь побороть панику. – Ты подсунул мне наркотик изнасилования!

– Рогипнол? Это было бы незаконно.

– Поэтому я и не помню, что тогда произошло. Он вызывает амнезию.

Кэрри кипела от ярости, но затем сделала над собой огромное усилие. Она должна сохранять спокойствие.

– Ну, допустим, у тебя действительно есть этот диск, – сказала она. – Сколько за него хочешь?

– Двести пятьдесят тысяч долларов будет в самый раз.

– Ты с ума сошел!

Бенедикт помрачнел.

– Не советую играть со мной, Кэрри. Ты сама рассказывала мне, сколько денежек удалось прикопить за время брака. По окончании срока действия договора ты станешь весьма богатой дамочкой. И тогда четверть миллиона баксов для тебя – это чистый пустяк, мелочь. Будешь торговаться – продам диск Хорасу. И тогда вылетишь на улицу с голой задницей. Еще скажи спасибо за то, что я не жадный. Мог бы ободрать тебя как липку.

Кэрри даже затошнило от страха и ненависти.

– Покажи, что на диске, – попросила она.

– Присаживайся, – и Бенедикт указал на диван, перед которым стоял телевизор диагональю 46 дюймов. Включил плейер, вставил в него диск, надавил клавишу «play». Изображение шло без звукового сопровождения. Мужчина на экране обнимал Кэрри Блэр. Лица его видно не было, а вот лицо Кэрри можно было разглядеть отчетливо. И еще то, что она была раздета донага. Кэрри сжала кулаки. Этот сукин сын ее подставил; подсунул ей наркотик, изнасиловал, и теперь желает, чтобы она еще заплатила за это сомнительное удовольствие.

Мужчина на экране целовал Кэрри, потом опустил ее на постель. Она лежала на спине, он навалился сверху.

– Ну и еще какое-то время в том же духе, – заметил Бенедикт. – Ну, а потом мы будем трахаться по-собачьи, после еще немного орального секса. Теперь довольна? Насмотрелась?

На лице Кэрри не отражалось никаких эмоций. Бенедикт поднялся и подошел к телевизору. И когда повернулся к ней спиной и наклонился, чтобы вынуть диск, Кэрри схватила вазу и бросилась на него. Бенедикт резко выпрямился и, защищаясь, выставил руку. Удар пришелся ему по предплечью, ваза разбилась. Бенедикт отшатнулся и упал на телевизор. Тут Кэрри налетела на него и пыталась полоснуть по лицу острым осколком. Но Бенедикт увернулся, а затем выхватил из кармана револьвер. Кэрри так завелась, так хотела вонзить в него осколок, что не заметила оружия в руках адвоката. Они сцепились, и тут грянул выстрел. Глаза у Кэрри удивленно расширились, она отпустила Бенедикта. Тот отпрыгнул от нее подальше. Кэрри смотрела на живот. По блузке быстро расползалось кровавое пятно, окрашивая белую ткань в красный цвет. Она пошатнулась и неловко осела на пол.

– Я ранена, – прошептала она. – Ты выстрелил мне в живот.

Бенедикту доводилось убивать людей, но только не в своей квартире. Он посмотрел на кровь – и вдруг страшно испугался. Ведь кровь – это ДНК. А по ДНК в криминалистической лаборатории ничего не стоит выяснить, что Кэрри Блэр истекала кровью в его квартире.

Бенедикт бросился в ванную, схватил толстое махровое полотенце. Сунул его в руки Кэрри и сказал, чтобы прижала к ране. Пусть думает, что он хочет помочь ей остановить кровотечение. И он действительно хотел, но не для того, чтобы спасти ей жизнь. Ему не нужны были в квартире пятна чужой крови.

– Вези в больницу, – пробормотала она, хватая ртом воздух.

Бенедикт судорожно соображал. Если он отвезет Кэрри в больницу, следствия не миновать. Что она скажет полиции? Нет, диск исключается. Скорее всего, Блэр обвинит его в шантаже, в том, что хотел пристрелить ее.

Говорила ли Кэрри кому-нибудь, что будет здесь? Бенедикта обуял страх. В суде каждая собака уже знает об исчезновении кокаина и о том, как Кэрри на него рассердилась. Он предупреждал, чтобы она никому не говорила, что идет к нему, но что если сказала?.. С другой стороны, на кону двадцать миллионов долларов. Так что, скорее всего, она молчала. Но ведь Кэрри непредсказуема! И ее внезапное нападение – лучшее тому подтверждение.

И потом, этот ее «порше» у него в гараже… Что если сосед видел, как она туда заезжала? Надо избавиться от этой машины.

Бенедикт заставил себя успокоиться. Кэрри жалобно постанывала. Он, призвав на помощь всю решимость и силу воли, постарался выбросить ее из головы и сосредоточиться на решении своих проблем. И тут вдруг его, что называется, осенило, и в голове сформировался весьма оригинальный план. Может, конечно, и не сработать. Но у него нет времени продумать его более тщательно. Будь у него время, он бы отточил и уточнил все детали, подверг бы идею более объективному и спокойному анализу. Но теперь не до этого. Он должен предпринять ряд мер, постараться, чтобы план сработал.

– Пожалуйста, Чарли, я умираю… – взмолилась Кэрри. – Отвези меня в больницу. Я никому ничего не скажу, обещаю.

– Мне страшно жаль, что так получилось. Я помогу тебе.

– Спасибо.

Бенедикт огляделся, увидел сумочку Кэрри. Она лежала на диване. Он открыл ее, нашел ключ от «порше», нашел колечко с какими-то другими ключами. Взял его и потряс перед глазами Кэрри.

– Где тут ключ от двери в твой дом?

– Что? – растерянно спросила Кэрри. Ей никак не удавалось сфокусировать взгляд.

– Мы поедем в больницу, но прежде ты должна мне сказать, каким ключом открывается дверь в твой дом. Иначе я просто не смогу тебе помочь.

Кэрри недоуменно смотрела на него. Что-то тут не так… слова его не имели смысла, но она и сама соображала с трудом. И она указала на ключ от дома.

– А каким из этих ключей можно открыть машину, которую водит Хорас?

– Господи, как же больно!..

– Соберись, Кэрри. Есть здесь ключ от машины Хораса?

Кэрри начала кашлять и задыхаться. Но все же нашла в себе силы указать на ключ.

– Какая у него машина? – не отставал Бенедикт.

– «Бентли», – еле слышно выдавила она.

– Умница, девочка, молодец. А теперь позаботимся о тебе.

Бенедикт подхватил ее на руки. Кэрри оказалось страшно тяжелой, и ему стоило немалых усилий спуститься по ступенькам в гараж. Там он открыл багажник «порше» и запихнул ее туда.

– О, Боже! – жалобно воскликнула Кэрри.

Бенедикт схватил полотенце, скатал его в комок, так, чтобы кровь Кэрри была не видна, захлопнул дверцу багажника и помчался наверх. Поднимаясь, он слышал, как Кэрри стучит кулачками в дверцу багажника. Это действовало на нервы, но Бенедикт заставил себя не обращать внимания на стук. И чем дальше отходил от гаража, тем слабее становились эти «тук-тук-тук», а потом, когда он вошел в кухню, и вовсе стихли.

Бенедикт нашел пластиковый контейнер для хранения продуктов, сунул в него скатанное в комок полотенце, плотно закрыл крышку. Затем открыл морозильную камеру и сунул туда контейнер, в самый дальний угол. Схватил несколько кубиков льда и закрыл морозилку. Сердце билось как бешеное. Он бросил кубики в стакан и подлил спиртного. Прижал холодный стакан ко лбу, сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, успокоился немного. А потом вдруг вспомнил, как выглядела обнаженная Кэрри в его постели, как он перемещал ее, придавал ее телу нужный ракурс, чтобы секс при съемке на камеру выглядел натуральным.

– Все усилия прахом, – пробормотал он и осмотрел гостиную. Надо навести порядок, все подчистить, убрать осколки разбившейся вазы. Крови видно не было, но на диване, где сидела перед телевизором Блэр, могли остаться ворсинки от ее одежды или волос. Надо этим заняться. Использовать пылесос.

Он отпил еще глоток – похоже, спиртное начало оказывать желаемое воздействие. Еще немного успокоившись, Бенедикт принялся обдумывать дальнейшие детали плана. Не секрет, что брак Блэров распадался. Интересно, подумал он, многие ли гости на приеме у Рэнкина и Ласка видели, как они ссорились? С другой стороны, семейные пары часто ссорятся, и это вовсе не означает, что распри непременно должны закончиться убийством. Ситуация Блэров отличалась тем, что они подписали добрачное соглашение. Если бы Кэрри продержалась до конца этой недели, это обошлось бы Хорасу Блэру в двадцать миллионов долларов. А двадцать лимонов – шикарный мотив для убийства. И пока Кэрри истекала кровью в гараже, Бенедикт вдруг понял − никто ни в чем не заподозрит его, если Хорас Блэр попадет за решетку за убийство жены.

Чарли был настоящим мастером по части изобретения волшебных трюков и фокусов. Он замыслил расправу над Хорасом Блэром, и план этот был поистине грандиозен, сравним разве что с выступлением великого иллюзиониста Давида Копперфильда, заставившего исчезнуть Статую Свободы. Бенедикт принес из кабинета большой желтый блокнот – такими обычно пользовались юристы – и принялся набрасывать план действий.

Необходимо избавиться от тела и оставить в месте захоронения «ключи», указывающие на Блэра. Одним из «ключей» должна быть пуля, убившая его жену. Ее обнаружат при вскрытии.

Разумеется, полиция будет искать оружие, из которого был произведен выстрел, и тут тоже все должно соответствовать. Она должна найти пистолет у Блэра. Именно поэтому он и спрашивал Кэрри о ключах от «Бентли» Хораса.

Работая над созданием своей грандиозной иллюзии, Бенедикт заметно расслабился, и ко времени, когда закончил, был уже совершенно спокоен. Он придумал очень удачное место захоронения Кэрри. Чарльз предпринял настоящий мозговой штурм относительно «ключа», который должен оставить в могиле, – на эту мысль натолкнуло полотенце, переданное Кэрри для остановки кровотечения. Да, эту часть плана осуществить будет непросто, но на то он и фокусник, и изобретение трюков – его хлеб. Бенедикт посмотрел на часы. Всего лишь час ночи. Как-то не верится, что с момента выстрела в Кэрри прошло совсем немного времени. Ему эти часы показались вечностью.

Чарльз еще раз пересмотрел свои записи. Придется дождаться утра, когда откроются магазины в большом торговом центре – там он найдет все необходимое для создания иллюзии. Бенедикт глубоко и удовлетворенно вздохнул. Ситуация под контролем – он это чувствовал. Осталось лишь убрать осколки вазы, пропылесосить диван, на котором могли остаться волоски, и со спокойным сердцем улечься спать.

Через час, едва голова его коснулась подушки, Чарльз Бенедикт уснул крепким сном праведника.

Глава 11

У Хораса Блэра была густая снежно-белая шевелюра, его вес со времен обучения в колледже увеличился всего на каких-то семь фунтов, и выглядел он в свои семьдесят четыре лет на десять моложе – не без помощи высококлассных пластических хирургов, время от времени подправлявших лицо.

Огромный дом Блэра – моделью для него послужил в свое время особняк одного английского графа – высился в центре его обширных владений, где были и пологие зеленые лужайки, и ухоженные леса, и все это было обнесено высокой каменной стеной. Из окон широких веранд открывался вид на плавательный бассейн олимпийских размеров, теннисные корты, а также рукотворное озеро.

Пребывая дома, Хорас каждый день, за исключением воскресенья, поднимался ровно в пять утра и проплывал милю в закрытом бассейне с подогревом. Закончив плавать, он принимал душ, затем надевал махровый халат и шел на кухню – она представляла собой уютный застекленный закуток. Из кухни был виден великолепный сад, стараниями целой армии садовников радовавший глаз даже в самую паршивую погоду.

Каждое утро личный шеф-повар Блэра накрывал стол на кухне, ставил большой бокал свежевыжатого апельсинового сока, тарелку с половинкой грейпфрута, свежевыпеченный круассан и чашку кофе, который готовили из смеси зерен разных сортов – исключительно по заказу хозяина. Рядом со столовыми приборами лежала стопка газет, в том числе: «Уолл-стрит джорнал», «Вашингтон пост» и «Нью-Йорк таймс». После завтрака Хорас садился в свой «бентли» и ехал к сорокаэтажному офисному зданию, где располагалось сердце его империи и откуда он следил и управлял своим международным бизнесом. У Блэра был шофер, но он очень любил сам водить машину и прибегал к его услугам лишь в тех случаях, когда ему нужно было поработать по дороге в офис.

Все эти рутинные утренние занятия обычно успокаивали Хораса, но в среду утром не помогли сбросить напряжение и избавиться от волнения, долго не дававшего уснуть этой ночью. Дело в том, что в четверг заканчивалось действие добрачного контракта с женой, и он должен был выплатить ей двадцать миллионов долларов. Блэр вполне мог позволить себе такие расходы. Почти каждый день его бизнес приносил такую прибыль. Покоя не давало другое. Мысль о том, что их брак без любви просто не стоил таких денег.

В бизнесе Хорас Блэр никогда не действовал опрометчиво, но его личная жизнь складывалась из целой серии просчетов, и женитьба на Кэрри Траск, скорее всего, была ошибкой, самым дурацким и импульсивным поступком.

Десять лет тому назад Хорас принимал группу бизнесменов из Японии в своем загородном клубе. Он здорово тогда напился, однако сел за руль и поехал домой в одной из самых дорогих и любимых своих машин, ярко-желтом «Ламборгини Диабло 6.0», развивавшей скорость до 200 миль в час. Выпитое затуманивало мозги, и он мчался со скоростью 120 миль в час, когда его остановил полицейский и выписал не только штраф, но и повестку в суд за превышение скорости и опасное вождение в нетрезвом виде.

Хорас Блэр никогда не сдавался без боя, и нанял Бобби Шаца, самого крутого адвоката по уголовным делам из Вашингтона, округ Колумбия, который должен был представлять его интересы в суде. И вот, входя в зал заседаний округа Ли, штат Вирджиния, где председательствовал судья Хьюго Диас, Хорас был преисполнен решимости сделать все, даже солгать, лишь бы выиграть дело. Выходя из зала заседаний, он словно парил в небесах. И вовсе не потому, что правдивость его произвела на Хьюго Диаса такое впечатление, что тот назначил ему минимально возможное в таких случаях наказание, поскольку Хорас сам признал себя виновным во время перекрестного допроса обвинителем.

С третьей своей женой Хорас расстался восемь месяцев тому назад, вполне мирно. Он просто устал от нее и ни капельки не сожалел о том, что она ушла. И хотя ему стукнуло уже шестьдесят три, он был все еще бодр, полон сил и нуждался в женском обществе. Кэрри Траск, представлявшая сторону обвинения, была просто богиней. Гладкие и блестящие белокурые волосы, прозрачные серо-зеленые глаза, высокие красиво очерченные скулы и улыбка, способная озарить весь мир вокруг. Едва завидев ее, Хорас Блэр понял: он должен обладать этой женщиной. И не придумал лучшего способа, как начать завоевание ее сердца с чистосердечного признания, что помогло Кэрри с легкостью выиграть дело.

Какие последствия это может иметь, Блэра ничуть не волновало. К тому же Бобби Шац объяснил ему, что за первое подобное нарушение в тюрьму не сажают, что штраф плюс судебные расходы – просто мелочь для его банковского счета и что у него имеется шофер и он будет возить его все то время, на которое отняли права. Да, отныне у него есть судимость, но эта жертва – сущий пустяк, когда речь идет о любви.

Отвечая на вопросы стороны обвинения, Блэр получил шанс поговорить с Кэрри, хотя вынужден был признать, что это самое первое свидание было худшим в его жизни. Хотя он все же заметил смущение на лице Кэрри, когда он открыл ей свое сердце, когда сказал, что предварительное ее заявление помогло ему понять, насколько опасными были его действия. А потом он заглянул Кэрри прямо в глаза и обещал ей, что никогда больше не будет играть в эти опасные игры и готов ответить за свой проступок по всей строгости закона. Кэрри не удалось скрыть удивления при таком неожиданном повороте событий, и Блэр порадовался тому, что совершил первый удачный шаг на пути к завоеванию ее сердца.

Заполняя бланк по условному освобождению на поруки и выплачивая затем штраф, Блэр с нетерпением ждал, когда вернется Кэрри, желая назначить ей свидание. Он хотел, чтобы она видела, как серьезно он настроен, как тверд в своих намерениях стать законопослушным гражданином и просто хорошим человеком. Кэрри отказала, когда он в первый раз пригласил ее на обед, но Хорас принялся преследовать молодую обвинительницу с упорством и рвением, достойным лучшего применения, и, наконец, взял ее измором. Однако то была Пиррова победа.

Все, кроме Хораса, понимали: женившись на Кэрри, он совершил глупость. Слишком уж велика была разница в возрасте; слишком уж было очевидно, что Кэрри его не любит. Еще более очевидным был тот факт, что согласилась она ради своей карьеры, а не ради него.

До этого Хорас был женат несколько раз. И все его бывшие жены были членами его сельского клуба. Они готовили ему еду, ходили с ним на разные мероприятия, согревали постель, когда ему хотелось секса. Ни одна из них не работала. Ни одна не хотела работать. Хорасу нужна была жена, которая постоянно будет находиться при нем, под боком. Он понял, какую ошибку совершил, женившись на Кэрри, лишь тогда, когда осознал, что этой женщины рядом не будет, особенно когда она занята в судебном процессе. А она была постоянно занята.

И не то чтобы его не предупреждали. Сама Кэрри сказала ему об этом в тот день, когда он сделал ей предложение. Но Хорас был ослеплен страстью и убеждал себя, что сумет привести Кэрри в чувство. Он пытался уговорить ее бросить работу в офисе прокурора Содружества. Он объяснял, что нет никакой нужды проводить долгие часы, работая на правительство, когда он так богат и его жена может заняться чем угодно другим. Но Кэрри хотела лишь одного − бороться с преступниками.

И вот в среду утром Хорас попивал кофе и пытался любоваться видом из кухни. Но расслабиться никак не получалось, в голову то и дело лезли мысли об истечении срока добрачного контракта. То была идея Джека Пратта – заключить это соглашение. Поначалу Хорас категорически отверг предложение юриста из своей корпорации, но дрогнул, когда Пратт напомнил, что первая его жена практически разорила его подчистую – именно по той причине, что не было добрачного соглашения. И что именно такое соглашение спасло его от претензий жен под номерами два и три.

Хорас подозревал, что Кэрри подпишет договор без всякого сопротивления, но и здесь, как выяснилось, ошибался. Кэрри была совсем не похожа на его прежних жен. Она с отличием окончила юридическую школу в Джорджтауне, и была не менее умна и изобретательна, чем Пратт. Она согласилась подписать добрачное соглашение при условии, что там будет пункт, гарантирующий ей получение двадцати миллионов долларов в конце первого десятилетия совместной жизни, если к этому времени не разведется с Хорасом и не переспит с другим мужчиной. Хорас согласился, но добавил еще одно условие: выплаты не будет и она потеряет все, если нарушит хотя бы один из пунктов договора.

Пытаясь отвлечься от мыслей о добрачном соглашении, Хорас начал читать статьи о финансах и бизнесе. Но чтение прервал управляющий домом.

– Там пришел детектив. Хочет переговорить с вами.

Блэр нахмурился.

– Чего ему надо?

– Это не он, а она. Женщина. Детектив Стефани Робб. Говорит, что дело касается миссис Блэр.

– Кэрри? А что случилось?

– Она мне не сказала.

– Ладно. Впусти ее.

Все во внешности Стефани Робб оказалось каким-то квадратным и толстым. Коротко подстриженные серо-русые волосы обрамляли лицо в форме куба. Даже намека на талию не наблюдалось, фигура какая-то укороченная, мускулистая, квадратная, как у штангиста. Из-под коричневой куртки, накинутой поверх белой рубашки, торчал кончик ствола пистолета. Ансамбль довершали коричневая юбка и туфли на плоской подошве.

– Спасибо, что согласились принять меня, мистер Блэр, – сказала Робб, протягивая ему свое удостоверение.

– Управляющий сказал, что речь идет о моей жене?

– Да, сэр, – кивнула Робб.

– Что с Кэрри?

– Нам бы хотелось знать, где она сейчас, – ответила Робб.

– Не понимаю…

– Последний раз миссис Блэр видели в понедельник днем.

– Разве ее не было на работе?

– Нет, сэр.

Блэр нахмурился.

– Странно. Я точно знаю одно: моя жена всегда чрезвычайно ответственно относится к своим служебным обязанностям.

– Поэтому мы и забеспокоились. Она пропустила несколько совещаний в суде, где должна была готовиться к очень важному процессу. Там никто не знает, где она.

– И она им не звонила? – спросил Блэр.

– Нет, сэр.

– В одном я точно уверен: здесь ее нет.

Теперь уже настала очередь хмуриться детективу.

– Так вы не знаете?

– Мы с Кэрри редко видимся, – торопливо заметил Хорас. – Дом большой. У нее своя половина, у меня своя.

– Может, пошлете кого-нибудь посмотреть, дома ли миссис Блэр?

– Конечно.

Хорас жестом подозвал управляющего.

– Уолтер, когда ты в последний раз видел миссис Блэр?

– В воскресенье она приезжала сюда на обед, а в понедельник я был выходной. Ездил в Нью-Джерси навестить матушку, выехал отсюда в воскресенье поздно вечером, сел на последний рейс. Ну а потом, уже во вторник, я ее здесь не видел.

– Будь добр, посмотри в комнатах Кэрри, и еще проверь, все ли ее машины в гараже.

Как только Уолтер ушел, Робб спросила, видел ли Блэр свою жену в понедельник.

– Нет. В последний раз мы виделись в четверг на прошлой неделе. Затем я отправился в Нью-Йорк по делам, и вернулся лишь в понедельник утром. Если она и заходила домой в понедельник, я ее не видел.

– Может, у миссис Блэр есть друзья, у которых она гостит?

– Кэрри никогда не отличалась особой общительностью. Все известные мне ее друзья только с работы. Знаете, у меня к вам тоже вопрос.

– Да?

– К чему понадобилось посылать на поиски Кэрри детектива, а не патрульного офицера полиции? Вы не находите это странным?

– Да, сэр, это несколько необычно. Но обстоятельства требуют самого тщательного расследования. Ваша жена прокурор, и по ее делам проходят несколько очень опасных личностей.

– Считаете, они могли причинить ей вред? – спросил Блэр.

– Ну, у нас пока что нет оснований делать подобные выводы. Если честно, мы в некоторой растерянности.

Тут вернулся управляющий.

– «Порше» миссис Блэр в гараже нет, постель нетронута. Похоже, дома она не ночевала.

– Спасибо, Уолтер, – кивнул Блэр, и тут же обратился к Робб, заметив: – Все это очень огорчительно.

– Вы не могли бы описать «порше» миссис Блэр?

Хорас описал машину, продиктовал детективу ее номер.

– Пожалуйста, держите меня в курсе. Сообщите, если что-то узнаете, – попросил он.

– Обещаю, буду держать в курсе. Но и вы дайте знать, если она вдруг с вами свяжется.

Детектив протянула Блэру визитку и ушла. Хорас вертел карточку в руках. Оказывается, эта дамочка Робб из отдела убийств. А ведь она ему этого не сказала – наверное, просто не хотела пугать раньше времени. Но Хорас испугался. Пусть они с Кэрри разлюбили друг друга, но ведь когда-то он очень любил ее, очень! Брак распался, Хорас расстраивался из-за добрачного соглашения, но ненависти к Кэрри у него не было. И он от души надеялся, что ничего плохого с ней не случилось.