Текст книги "Чучело и его слуга. Я был крысой"

Глава третья. Сказка у костра

Это была хорошо организованная разбойничья шайка. Сквозь растопыренные пальцы Джек глядел, как они в полной тишине входят и рассаживаются вокруг очага. Их страшный атаман был вооружен до зубов. На его груди крест-накрест висели два патронташа, а третьим он подпоясался. Еще у атамана была кривая сабля, два пистолета и три кинжала: один – на поясе, второй привязан к рукаву, а третий торчал из сапога. Но даже если бы он лишился всего этого оружия, он мог бы заколоть двух противников своими усами: длинными и острыми, как шпаги.

Атаман оглядывал свою банду и так страшно вращал глазами, что Джеку казалось, будто из них сыпались искры.

«Сейчас он нас заметит!» – подумал Джек. И от отчаяния – а вовсе не от смелости, как можно было бы подумать, – встал и произнес:

– Добрый вечер, джентльмены. Добро пожаловать в замок моего хозяина! – И отвесил низкий поклон.

Когда же он поднял голову, то увидел двадцать клинков и двадцать пистолетов, направленных на него одного, и еще двадцать пар глаз – каждый не менее страшный, чем дуло пистолета.

– Это еще кто? – взревел атаман.

– Сумасшедший мальчик, начальник, – ответил один из разбойников. – Зажарить его?

– Незачем, – отрезал атаман. Он приблизился к Джеку и приставил к его груди острие сабли. – В нем никакого мяса. Это же мешок с костями. Разве что на бульон его пустить. Повернись-ка, малыш.

Джек повернулся вокруг своей оси. Атаман с сомнением покачал головой:

– Так ты говоришь, это замок твоего хозяина?

– Да, сэр. И мы рады видеть вас в нашем замке, – ответил Джек.

– А кто твой хозяин?

– Его величество Чучело, – важно сказал Джек, указывая на Чучело. Он стоял в углу, прислонясь к стене, как будто был совсем неживой: просто репа и всякое тряпье на палке.

Атаман расхохотался, и его вышколенные разбойники тоже принялись хвататься за бока, хлопать себя по коленкам и ржать, как кони.

– Вот сумасшедший! – ревел атаман. – Парень-то не в себе!

– Вы правы, сэр, – отозвался Джек. – Я как-то вышел из себя подышать свежим воздухом и вот уже месяц не найду дорогу назад.

– А ненормальные мальчики вкусные? – поинтересовался один из разбойников. – Такие же, как обычные, или нет?

– Они более острые, – ответил другой. – Настоящий деликатес.

– Даже не думайте! – оборвал их атаман. – Мы его не съедим. Лучше оставим мальчишку себе, и он будет нас развлекать. Научим его разным фокусам. Эй, сумасшедший, ко мне! А ну-ка, сделай кувырок!

Джек перекувырнулся и встал на ноги.

– Видали, какой умница? – спросил один из разбойников.

– Но танцевать-то он не умеет, готов поспорить, – заметил другой.

– Эй, сумасшедший! – взревел атаман. – Танцуй!

Джек послушно стал прыгать на манер макаки. Потом проскакал лягушкой, прогарцевал козликом.

Разбойники пришли в хорошее расположение духа. Они хохотали до слез и хлопали в ладоши.

– Вина! – распорядился атаман. – Эй, сумасшедший! Хватит танцевать, налей нам вина!

Джек отыскал большой кувшин с вином, по очереди обошел всех разбойников и наполнил рога, которые они подставляли.

– Выпьем, – сказал атаман, – за грабеж!

– За грабеж! Ура! – раздались крики остальных разбойников. Потом они залпом осушили свои рога, и Джеку пришлось снова разлить всем вина.

Несколько разбойников развели огонь в очаге и принялись нарезать огромные куски мяса. Джек беспокойно взглянул на мясо, но на вид это была обычная говядина. А какой запах пошел, когда мясо начало поджариваться!

Пока еда готовилась, атаман считал награбленное и раскладывал золотые монеты и драгоценные камни по двадцати кучкам: одна получалась большая, а остальные поменьше. И тут он снова кликнул Джека.

– Эй, сумасшедший, – позвал он, – расскажи-ка нам какую-нибудь сказочку!

Вот это была задачка для Джека! Но что делать? Если он сейчас же не начнет рассказывать, будет только хуже. И он начал:

– Жили-были в одной пещере разбойники. Страшные, кровожадные разбойники. Даже описать нельзя, до чего они были ужасные. Ведь все они были прирожденными убийцами. Но однажды разбойники поссорились и сами не заметили, как один из них был уже мертв. И тогда их атаман сказал: «Вынесите его и похороните, а то из-за него в пещере беспорядок». Разбойники вынесли мертвеца из пещеры, выкопали яму, опустили его туда и начали закапывать, а он все выбрасывает землю – не дает себя закопать. «Не позволю я себя хоронить!» – вопил он и лез из могилы. «А куда ты денешься?» – отвечали разбойники и запихивали его обратно. Но только они его уложат, как он тотчас же выбирался наверх, а ведь мертвый был, ну совершенно мертвый. Наконец мертвеца кое-как затолкали в могилу, и семеро разбойников уселись на него, чтоб не вылез, пока остальные засыпали его камнями. Так его и похоронили. «Теперь-то не выберется», – сказал атаман, и все вернулись в пещеру готовить ужин. Разбойники поели мяса, выпили вина и заснули мертвым сном. Но ночью один из них проснулся. Было тихо, и сквозь вход в пещеру лился лунный свет. А проснулся он оттого, что ему почудился какой-то странный звук: вроде как камнем по камню скребут – совсем негромкий, тихий такой скрежет. Разбойник лежал, не смыкая глаз, и настороженно прислушивался. И тут снова раздался скрежет.

Разбойники, затаив дыхание, смотрели на Джека, и глаза у всех были страшно испуганные.

«Боже мой! – подумал Джек. – А дальше-то что рассказывать?»

Но рассказывать ничего не пришлось, потому что в тишине послышался негромкий звук: как будто скребли камнем по камню.

Разбойники подскочили и завопили от ужаса.

– А потом, – продолжил Джек, – он увидел… Смотрите! Смотрите!

Все как один повернулись в ту сторону, куда показывал Джек, – в угол, где лежал Чучело.

Он медленно поднял свою шишковатую голову и оглядел их глазами-камушками.

Разбойники и их атаман раскрыли рты. Чучело вытянул руки, согнул ноги и встал, а потом шагнул к разбойникам.

Те повскакали с мест и с дикими воплями заметались по зале. Началась кутерьма. Одни падали, другие спотыкались о тех, кто упал, и тоже валились на пол. Кто-то угодил ногой в очаг и раскидал поленья. Огонь погас, и в наступившей темноте разбойники заголосили пуще прежнего. Те, кому удавалось хоть что-то разобрать в потемках, видели огромное шишковатое лицо, которое надвигалось на них из мрака, и начинали метаться еще отчаяннее.

Не прошло и десяти секунд, как разбойники во всю прыть неслись по дороге, не переставая страшно вопить.

Джек стоял у входа в башню и с удовольствием наблюдал, как удирает разбойничья шайка.

– Ну что, хозяин? По-твоему все-таки вышло, – сказал он.

– Надо было только правильно выбрать момент, – гордо отозвался Чучело. – Это самое главное, если хочешь кого-то напугать. Я подождал, пока они расслабятся, потеряют бдительность, а потом выскочил и отлично их напугал. Как раз когда они этого совсем не ожидали. Ну, правда, твоя сказка тоже сыграла свою роль, – добавил он. – Так сказать, настроила их на лирический лад.

– Хм-м… – с сомнением протянул Джек. – Не знаю, но, кажется, надо побыстрее бежать отсюда, пока они не вернулись доедать ужин.

– Поверь мне, мой мальчик, – возразил Чучело, – эти негодяи никогда больше сюда не вернутся. В этом они отличаются от птиц: тех надо пугать каждый день заново, а разбойникам одного раза вполне достаточно.

– Ладно, хозяин. Может, и в этом ты не ошибаешься.

– Конечно, не ошибаюсь! Но знаешь, Джек, не стоило говорить им, что я хозяин этого замка. Это не совсем верно. На самом деле я хозяин Долины Ручьев.

– Долины Ручьев? Где это?

– Далеко. Очень далеко. Но она вся принадлежит мне.

– Правда?

– Правда. И вся земля, и ферма, и колодцы, и ручьи, и фонтаны – все мое.

– Но откуда ты знаешь, что все это твое, хозяин? У тебя есть доказательства?

– Долина Ручьев навсегда запечатлена в моем сердце, Джек! А теперь, когда я отдохнул, нам пора. В путь! Поглядим на мир в лунном свете! Может быть, мы даже встретим родителей того совенка. Слово чести, жду не дождусь, когда смогу их напугать. А еды бери сколько хочешь – разбойникам она теперь не понадобится.

Джек вытащил сумку с едой, которую еще до прихода разбойников спрятал в руинах, и, положив туда на всякий случай еще один пирог и жареного цыпленка, пошел за своим хозяином по дороге, ярко освещенной луной.

* * *

В это время мистер Черкорелли сидел за грубым деревянным столом на кухне деревенского домика, а напротив него сгорбилась старушка и жевала хлеб с сыром.

– Так вы говорите, он был похож на чучело? – уточнил юрист и что-то записал.

– Да-да, сэр, страшное чудовище! Выскочило из кустов да как бросится на меня! Ужас! Я уж думала, пришел мой смертный час! И так он меня напугал, что я корзинку-то уронила и все свои продукты рассыпала: и хлеб, и сыр… Но, слава богу, ехал мимо юный мистер Баффолони со своими друзьями и прогнал страшилище.

– Вы, случайно, не запомнили, куда этот бандит, похожий на чучело, направился?

– А как же? Заметила! К горам он пошел. Не удивлюсь, если он там не один, а с шайкой грабителей.

– Без сомнения. Вы говорите, он один был?

– Нет, сэр. С ним еще мальчик. И тоже на негодяя похож. Поди, иностранец!

– Так, значит, мальчик… – проговорил юрист, снова что-то пометив у себя в бумагах. – Спасибо. Вы дали нам ценные сведения. И кстати, – сказал он, потому что целый день ничего не ел, – славный у вас сыр…

– Еще бы! – ответила старушка и убрала сыр подальше. – Очень вкусный. Хороший сыр.

Мистер Черкорелли вздохнул и поднялся:

– Если вы еще что-нибудь узнаете об этом страшном бандите, обязательно сообщите мне. Мистер Баффолони пообещал крупное вознаграждение. Доброй вам ночи.

Глава четвертая. Бродячие актеры

Чучело и его слуга хорошо выспались под живой изгородью, и теперь, когда наступило яркое солнечное утро, они проснулись.

– Вот это жизнь, Джек! – радостно объявил Чучело. – Что может быть лучше, чем выспаться на свежем воздухе, когда впереди нас ждет большая дорога и приключения за каждым поворотом?

– Не знаю, хозяин… Ты-то привык жить на свежем воздухе, – возразил Джек, вытаскивая из волос листочки, – но я люблю спать в кровати. Я так давно не видел нормальной постели, что уже не помню, кладут ли снизу простыню, а сверху одеяло или наоборот.

– Пойду поздороваюсь с коллегой, – сказал Чучело.

Они проснулись недалеко от перекрестка, на котором стоял указатель. Куда указывали его четыре стрелки, разобрать было невозможно, потому что за долгие годы от дождя и солнца надписи совсем стерлись.

Чучело подошел к указателю и вежливо его поприветствовал. Указатель ничего не ответил.

Джек не следил за Чучелом, потому что был занят: отрезав складным ножом ломтик холодного мяса, он пристраивал его между двумя кусками хлеба. И тут до него донесся громкий треск.

Джек поднял голову и увидел, что Чучело яростно бьет ближайшую стрелку указателя.

– Получай, бессовестный невежа! – закричал он и снова треснул стрелку.

На беду, от первого удара указатель, видимо, расшатался, а когда Чучело ударил его во-второй раз, указатель крутанулся и следующая стрелка отвесила Чучелу подзатыльник.

Чучело рухнул и завопил:

– Это подло! Ах ты, трус! – И с этими словами вскочил на ноги и отломал наглую стрелку от указателя. – Получай, коварный разбойник! – кричал он и лупил указатель. – Дерись честно или сдавайся!

Но каждый раз, когда он бил стрелку перед собой, указатель поворачивался и следующая стрелка врезалась в него сзади. Чучело не сдавался и смело продолжал биться с указателем.

– Хозяин! Хозяин! – Джек вскочил на ноги. – Это не разбойник… Это дорожный указатель!

– Он только прикидывается! Отойди, не мешай мне! Поверь, это настоящий разбойник. Но бояться нечего, сейчас я с ним разделаюсь.

– Ладно, хозяин. Ты прав: это разбойник. Но мне кажется, он уже получил по заслугам. Я вроде бы даже слышал, как он сказал: «Сдаюсь!»

– Правда? Ты не ошибся?

– Нет, точно.

– Ну тогда… – Чучело запнулся: он смотрел на свою правую руку, медленно выползавшую из рукава. Черенок от грабель отвалился от метловища, которое служило ему позвоночником.

– Меня обезручили! – в ужасе воскликнул Чучело.

«Вообще-то, – подумал Джек, – черенок от грабель был старый и рассохшийся и давно уже ни на что не годился. А теперь, когда Чучело повоевал с указателем, черенок в нескольких местах переломился».

– Придумал! – радостно завопил Джек. – Рука этого разбойника гораздо крепче, чем твоя, хозяин. Так, может, засунем ее тебе в рукав вместо той, что отвалилась?

– Прекрасная мысль! – восхитился Чучело.

Так они и сделали. Как и в прошлый раз, когда Джек приделывал своему хозяину ногу, деревяшка зашевелилась, как только встала на место.

– Отлично! – объявил Чучело, восхищенно разглядывая свою новую руку. Он помахивал ею из стороны в сторону и тренировался указывать направление своей рукой-стрелкой. – Ты талантливый мальчик, Джек! Ты мог бы стать хирургом или даже плотником. А тебе, подлец, – Чучело погрозил дорожному указателю, – это послужит хорошим уроком.

– Думаю, хозяин, он больше ни на кого не нападет. Ты его хорошо отделал. А куда мы теперь пойдем?

– Туда, – решил Чучело и указал своей новой рукой на одну из дорог.

Джек взвалил сумку на плечо, и они отправились в путь.

Они шли быстро и через час добрались до небольшого города. Должно быть, день был воскресный, потому что со всех сторон люди стекались в центр города на рынок, куда они везли в повозках овощи, сыры и прочие товары. Среди них был птицелов. Его телега была нагружена клетками с певчими птицами: жаворонками, коноплянками и щеглами. Чучело очень заинтересовался.

– Это военнопленные, – пояснил он Джеку. – Я думаю, их вышлют на родину.

– Вряд ли, хозяин. Скорее, их раскупят люди, будут держать в клетках и слушать, как они поют.

– Что ты! – возмутился Чучело. – Не может быть! Такое бесчестие! Наверняка это военнопленные.

Тем временем они дошли до рынка, и Чучело с любопытством разглядывал церковь, ратушу и прилавки торговцев.

– Я и не знал, что цивилизация достигла такого уровня, – сказал он. – Здесь не хуже, чем в Белла-Фонтана. Какая красота! Какая роскошь! Какие высокие достижения! Даю тебе честное слово, что в мире птиц такого не встретишь.

Джек заметил, что дети показывали на Чучело пальцами и перешептывались.

– Послушай, хозяин, нам бы лучше…

– А это что?! – радостно воскликнул Чучело.

Он таращился на балаган, где плотник сколачивал доски, чтобы повесить на них полотнище с красочным сельским пейзажем.

– Это театр, – объяснил Джек. – А это называется декорациями. Актеры выйдут на сцену и будут играть на фоне нарисованного пейзажа.

Чучело широко раскрыл глаза и устремился к балагану, как будто кто-то тянул его на веревочке. Возле балагана висел плакат с разноцветными надписями. Один из горожан читал вслух, а те, кто не умел читать, собрались вокруг него и внимательно слушали.

– «Трагическая история Арлекина и королевы Дидо! Играет всемирно известная труппа синьора Ригателли, которой рукоплескали в Париже, Венеции, Мадриде и Константинополе. С боями и кораблекрушением, пляской чертей и извержением Везувия. Ежедневно в полдень, в четыре часа дня и на закате. Вечернее представление сопровождается специальными пиротехническими эффектами».

Чучело чуть не умер от радости.

– Я хочу посмотреть все! – заявил он. – И не по одному разу.

– Но это не бесплатно, хозяин, – объяснил Джек. – За представление надо платить, а у нас нет денег.

– В таком случае мне придется стать актером. Эй! – позвал он. – Синьор Ригателли!

Из-за сцены появился толстяк в халате. Он жевал кусок колбасы.

– Слушаю, – сказал он.

– Синьор Ригателли, – начал Чучело, – я хотел…

– Ничего себе! – восхитился синьор Ригателли и сказал Джеку: – Просто замечательно. Давай еще.

– Но я же ничего не делаю.

– Простите, – снова заговорил Чучело, – но я…

– Здорово! Восхитительно! – сказал синьор Ригателли.

– Что «здорово»? – спросил Джек. – О чем это вы?

– О чревовещании, конечно. Давай еще, покажи, что умеешь.

– Синьор Ригателли, – снова попытался обратиться к нему Чучело, – мое терпение на исходе. Имею честь предложить себя в качестве актера с небогатым опытом, но огромным дарованием… Что вы делаете?

Синьор Ригателли ходил вокруг Чучела и рассматривал его со всех сторон. Так и не поняв, как получается, что Чучело разговаривает, он приподнял сзади набитый соломой пиджак и заглянул под него. Чучело возмущенно отпрыгнул.

– Не сердись, хозяин, все в порядке, – поспешил успокоить его Джек. – Видите ли, Чучело хотел бы стать актером, – обратился он к синьору Ригателли, – а я его агент.

– В жизни ничего подобного не видывал, – сказал великий антрепренер. – Прямо как будто оно само говорит – никаких приспособлений совсем незаметно. Знаешь что, в сцене сумасшествия королевы мы его используем как реквизит: поставим у проклятой пустоши, когда королева будет сходить с ума. Если сойдет нормально, можно его выставить и в пляске чертей. Ты можешь сделать так, чтоб твое пугало танцевало?

– Не знаю.

– Ладно, пусть повторяет за остальными. Первый выход через десять минут.

С этими словами синьор Ригателли отправил в рот кусок колбасы и ушел в свой фургон.

Чучело был в восторге:

– Реквизит! Я буду реквизитом! Понимаешь ли ты, Джек, что это мой первый шаг на пути к блестящей карьере актера? И я уже буду играть реквизит! Должно быть, я произвел на него хорошее впечатление.

– Да, – нерешительно ответил Джек, – наверное.

Но Чучело уже ушел за сцену.

– Постой, хозяин!

Джек увидел, что Чучело с любопытством наблюдает, как актер перед зеркалом наносит грим.

– Бог мой! – охнул актер, когда увидел в зеркале отражение Чучела, потом подскочил и уронил банку с гримом.

– Добрый день, сэр, – обратился к нему Чучело. – Позвольте представиться. В вашем спектакле я буду реквизитом. Не могли бы вы одолжить мне ваш грим?

Актер нервно огляделся по сторонам. Тут он заметил Джека.

– Кто это? – спросил актер.

– Это господин Чучело, – ответил Джек. – Синьор Ригателли сказал, что он может выступить в сцене сумасшествия королевы… Послушай, хозяин, – позвал он Чучело, который присел на корточки и с огромным интересом разглядывал баночки с пудрой и румянами, – ты же знаешь, что такое реквизит, да?

– Знаю, – с достоинством проговорил Чучело, – это очень важная роль. – И нарисовал себе ярко-красные губы.

– Конечно, но это роль без слов, – сказал Джек. – Ты должен стоять неподвижно и молчать.

– В чем дело? – спросил актер.

– Дело в том, что близок момент моего величия, – заносчиво заявил Чучело. – Я выступаю в сцене сумасшествия королевы.

Он обвел глаза черным контуром и намалевал по красному пятну на каждой щеке. Актер смотрел на все это, выпучив глаза.

– Очень красиво, хозяин, – вмешался Джек. – Но с гримом главное – не переборщить.

– Думаешь, надо выглядеть поскромнее?

– Да, хозяин. Особенно в сцене сумасшествия королевы.

– Что ж, отлично. Пожалуй, если я надену парик, то буду смотреться очень скромненько.

– Только не этот, – возразил Джек и забрал у Чучела белый курчавый парик, который тот уже успел схватить. – Главное, не забудь: не шевелись и ничего не говори.

– Я все выражу взглядом, – пообещал Чучело, отобрал у Джека парик и нахлобучил его на свою голову-репу.

Актер в ужасе на него посмотрел и вышел.

– Теперь мне нужен костюм, – решил Чучело. – Этот, пожалуй, подойдет.

Чучело завернулся в алый плащ. Джек в отчаянии схватился за голову и поплелся вслед за Чучелом за кулисы, где актеры, музыканты и рабочие сцены готовились к представлению. Тут было на что посмотреть. Джеку пришлось многое объяснять Чучелу, но наконец он не выдержал:

– Слушай, хозяин, там уже зрители собрались. Теперь надо сидеть тихо.

– Ах вот он где! – сердито зашипела актриса и сорвала парик с головы Чучела. – Совсем с ума сошел? – обратилась она к Джеку. – Надеть мой парик на голову этой твари!

– Прошу прощения, мадам. – Чучело встал на ноги и отвесил ей низкий поклон. – Я не хотел вас обидеть. Но вы так красивы, что вам ни к чему украшать себя, тогда как я…

Актриса критически разглядывала Чучело, нахлобучивая парик себе на голову.

– Неплохо, – сказала она Джеку. – Видала я и похуже. Совсем незаметно, как ты им управляешь. И не смей больше брать мои вещи, слышишь?

– Я больше не буду.

Актриса стремительно вышла.

– Какое изящество! Какая красота! – проговорил Чучело, глядя ей вслед.

– Тише, хозяин. Садись сюда и не разговаривай.

И тут они услышали звон цимбал и рев трубы.

– Дамы и господа! – раздался голос синьора Ригателли. – Представляем вашему вниманию скорбную и печальную историю Арлекина и королевы Дидо с доселе невиданными сценическими эффектами и самыми смешными комическими интерлюдиями, когда-либо разыгрывавшимися на сцене! Спонсор нашего сегодняшнего представления – компания «Мясной дом Баффолони», производитель лучшей колбасы в округе. Радость в каждом ломтике!

«Опять эти Баффолони! – подумал Джек. – Все прибрали к рукам».

Раздалась барабанная дробь, и занавес поднялся. Джек и Чучело не сводили глаз со сцены, где разворачивалось начало представления. Сюжет был незамысловатый, но публике понравился Арлекин. Сначала он потерял целую связку сосисок и бегал их искал, потом проглотил муху и принялся скакать по сцене, а муха жужжала у него в животе. Затем появилась королева Дидо. Ее бросил любимый – капитан Фанфарон, она сошла с ума от горя и, отчаянно вопя, убежала за кулисы. Королеву Дидо играла актриса в парике.

– Эй, мальчик! Твой выход! – яростно прошептал синьор Ригателли. – Выводи его! Сейчас будет сцена сумасшествия королевы. Поставь его в центре сцены – и бегом назад.

Чучело широко раскинул руки, Джек подхватил его и понес на сцену.

– Я буду лучшим реквизитом, такого зрители еще не видели! – заявил он. – Долгие годы все будут вспоминать о том, как я прекрасно выступил в роли реквизита.

Джек приложил палец к губам и на цыпочках прокрался за кулисы, где нос к носу столкнулся с актрисой, игравшей королеву Дидо, которая как раз готовилась к выходу. Она была в ярости:

– Какого черта ты поставил на сцену это пугало?

– Это реквизит, – ответил Джек.

– Если он у тебя хоть раз заговорит или шелохнется, я с тебя собственными руками шкуру спущу.

Джек старательно закивал.

Занавес поднялся, и Джек аж подскочил – так дико завизжала королева Дидо и пронеслась мимо него на сцену.

– Ох-охо-о… Ах-ха-ха… Горе мне горе! Бедная я, несчастная! – запричитала она и бросилась на пол.

Зрители смотрели затаив дыхание. И Чучело тоже. Джек видел, как широко раскрытыми глазами он следит за актрисой, которая каталась по сцене, стенала и притворялась, будто рвет на себе волосы.

– Боже мой! Боже мой! – выкрикивала она и скакала по сцене, посылая публике воздушные поцелуи. – Вот розмарин для памяти… Боже мой, боже мой! О, Фанфарон, ты страшный негодяй! Ах, я видела тебя с другой! Вот тебе ромашка! Тра-ля-ля!

На Джека ее выступление произвело огромное впечатление. Он решил, что она, должно быть, великая актриса.

Вдруг она села и стала делать вид, будто отрывает лепестки у ромашки:

– Любит – не любит, любит – не любит… Ах, скажи-ка мне ромашечка, дай мне ответ! Мое сердце страдает, огонь его мучит-терзает! Ах, горе мне, горе! Тра-ля-ля, мой Фанфарон, ты жуткий негодяй!

Джек внимательно следил за Чучелом, а он начинал все сильнее волноваться, поэтому Джек прошептал:

– Не надо, хозяин, не двигайся! Это все понарошку!

Видно было, что Чучело старался изо всех сил. Он только чуть-чуть повернул голову, чтобы видеть, чем занята королева Дидо, но все же повернул, и кое-кто из зрителей это заметил и стал подталкивать своих соседей и показывать на Чучело.

Королева Дидо медленно встала, хватаясь за сердце. И вдруг у нее в руке блеснул кинжал. Актриса стояла к Чучелу спиной и не видела, как он с перепуганным лицом покачивался из стороны в сторону, силясь разглядеть, что она делает.

– О-хо-хо-о-о… Ах-ха-ха… Бедная я, бедная! Горе когтями рвет мою душу на части! А-а-а-а… А-а-а-а…

Она издала страшный крик отчаяния, начав с самой высокой ноты, какую могла взять, и постепенно спускаясь все ниже. Это был ее фирменный вопль. Критики отмечали, что он передавал всю муку душевных страданий и мог разжалобить даже самое черствое сердце. У любого, кто слышал этот крик, слезы текли ручьями.

Однако сегодня актрису почему-то не покидало чувство, что ей не удалось захватить все внимание публики. Некоторые зрители смеялись, но, когда она обернулась, чтобы поглядеть, не над Чучелом ли они смеются, Чучело тотчас же вспомнил, что должен играть реквизит, и застыл, как будто был всего лишь репой на палке от метлы.

Королева Дидо бросила на него испепеляющий взгляд и решила еще раз издать свой коронный крик.

– У-а-а-а-а-а… А-а-а-а-а-а-а… – вопила она, выводя трели, пока спускалась от пронзительного визга, похожего на писк летучей мыши, до низкого мычания – так мычит корова, когда у нее болит живот.

А за ее спиной Чучело повторял за ней каждое движение: тоже тряс головой, заламывал руки и постепенно оседал на пол. Он не мог удержаться, до того был тронут горем королевы. Но зрители, конечно, решили, что это очень весело. Они гоготали, хлопали в ладоши, били себя по коленкам, свистели и улюлюкали.

Королева Дидо пришла в ярость. И синьор Ригателли тоже. Он вдруг возник рядом с Джеком и вытолкал на сцену двух актеров со словами:

– Уберите его оттуда! Уберите!

Но, на беду, оба актера были в костюмах разбойников, и Чучело, естественно, решил, что они настоящие.

– Ах вы, разбойники! – накинулся на них Чучело, сжав свои деревянные кулаки. – Ваше величество, спрячьтесь за мной! Я защищу вас!

И он стал прыгать по сцене, нанося удары актерам. А королева Дидо в гневе топнула ногой, сдернула с головы парик, швырнула его на пол и стремительно умчалась за кулисы, чтобы высказать синьору Ригателли все, что она думает.

Зрители были в восторге.

– Давай, Чучело! – подбадривали они. – Задай им жару, дружище! Обернись!

Актеры не знали, что делать. Они гонялись за Чучелом и убегали от него, когда он на них нападал.

Вдруг Чучело застыл от ужаса: он увидел лежащий на полу парик.

– Вы отрубили ей голову, когда я отвернулся! – воскликнул он. – Да как вы смели! Ну все, теперь я по-настоящему разозлился!

И, размахивая руками, как мельница крыльями, он набросился на актеров и безжалостно их отколошматил. Публика ликовала. Но теперь и актеры озверели и сами накинулись на Чучело, а синьор Ригателли поспешил на сцену, надеясь восстановить порядок.

За ним выбежал и Джек. Он хотел утащить Чучело, пока ему руки-ноги не переломали. Но один из актеров вцепился в левую руку Чучела и тянул за нее что есть силы, а Чучело другой рукой лупил его по голове. Джек обхватил Чучело за пояс и попытался его оттащить. Тут левая рука его хозяина отвалилась, актер, тянувший за нее, полетел прямо на синьора Ригателли, а тот свалился на другого актера, который, пытаясь удержать равновесие, схватился за полотно с нарисованной на ней проклятой пустошью. Но пейзаж не выдержал веса трех мужчин, раздался треск ломающихся опор и рвущегося холста, и через секунду на сцене копошилась и ругалась куча-мала, накрытая смятой тканью с нарисованными на ней травой и деревьями, из-под которой то и дело показывалась то нога, то рука.

– Хозяин, я здесь! – позвал Джек и попытался утащить Чучело со сцены. – Бежим отсюда!

– Ни за что! – кричал он. – Я никогда не сдаюсь!

– И не надо сдаваться – надо отступать, – успокоил его Джек и все-таки вытолкал за кулисы.

Уже весь рынок облетала весть о том, что произошло в театре. Торговцы побросали свои прилавки, желая своими глазами увидеть, как рушится балаган, и посмеяться над актерами. Среди тех, кто поспешил к театру, был и птицелов. Его клетки остались без присмотра. Они сияли на солнце. В них заливались коноплянки и щеглы. И Чучело не выдержал.

– Птицы! – строго сказал он. – Между вашим и моим царством идет война, это так. Но есть еще на свете справедливость. И когда я вижу вас в этом ужасном положении, когда я вижу такую жестокость, кровь приливает к моей голове-репе и нет предела моему возмущению. Я дам вам свободу, но вы, со своей стороны, должны пообещать, что полетите отсюда прямо домой и не склюете по дороге ни одного зернышка у добрых фермеров. Полагаюсь на вашу честность.

Джек не видел, что делает его хозяин. Он как раз приглядел старичка, продававшего зонты. Тот был слишком стар, его мучил ревматизм, и он не мог побежать к балагану вместе со всеми. Старичок с радостью продал Джеку зонтик за золотую монету, которую тот нашел в разбойничьей сумке.

И тут раздался крик:

– Держи вора! А ну отойди от клеток!

Джек обернулся и увидел, как Чучело открывает дверцу последней клетки, а над его головой с веселым щебетом носится стайка птиц, которой он машет на прощание рукой-указателем.

– Летите! – кричал он. – Улетайте!

– Бежим, хозяин! – позвал Джек. – Теперь все гонятся за нами!

Он оттащил Чучело от клеток, и они бросились бежать во весь дух. Постепенно сердитые крики, взрывы смеха и громкое пение освобожденных птиц – все затихло вдали.

Когда город остался позади, они остановились. Джек с трудом переводил дыхание. Чучело разглядывал себя, пытаясь понять, что не так.

– Какой кошмар! У меня рука отвалилась! Я разваливаюсь на кусочки, – воскликнул он.

– Не волнуйся, хозяин. Об этом я уже позаботился. Гляди, я купил тебе новую руку. – И он просунул в рукав Чучела зонтик.

– Бог мой! Я, кажется… я вроде бы… – бормотал Чучело. – Да, точно! Посмотри только, что я теперь могу делать!

Он потряс своей новой рукой, и зонтик открылся. Его лицо с ярко-красными губами и обведенными черным контуром глазами сияло.

– Разве я не гений! – восхищенно сказал он. – Гляди, какое чудо! Складывается – раскладывается, складывается – раскладывается…

– Теперь ты можешь защитить нас от солнца, хозяин, – сказал Джек. – И от дождя тоже.

Чучело смотрел на него с гордостью:

– Ты далеко пойдешь, мой мальчик. Я как раз собирался об этом подумать, ты всего на секунду меня опередил. Но как все-таки замечательно я сегодня выступил! Настоящий триумф! И мы увидели все, о чем было написано на плакате.

– А кораблекрушение и извержение Везувия не видели.

– Еще увидим, Джек, – пообещал Чучело, – еще увидим.