Текст книги "Перевоплощение"

Нынешнее тело не нравилось Тайги. Где его великолепная шерстка? С ней ему никакой холод не был страшен. Те же реденькие волосики, которые покрывали его нынешнее тело, совершенно не защищали от холода. К счастью, у Тайги была еще одна кожа, которую на него сегодня натянула двуногая самка. В ней теплее, но родная шерстка все же лучше.

Тайги вздрогнул, услышав сердитое ворчание машины, несшееся с дороги. Шорохи и тьма вокруг пугали его, заставляли дрожать тело, а сердце биться сильнее. Вздрогнув от очередного рева двигателя, Тайги начал карабкаться на березу. Но тело подвело его. Не было столь привычных для него когтей, благодаря которым он мог цепляться за ствол дерева. Те же когти, которые имелись, были тупыми, не втягивающимися, и только стоило вонзить их в дерево, как тело пронзала сильная боль. Тайги не любил боль, поэтому он отказался от дальнейших попыток взобраться на дерево.

Жалобно мяукнув, он посмотрел по сторонам в поисках убежища. Но вокруг было темно. Те огни, которые лились из окон домов, были слишком высоко, чтобы до них добраться, да и не с этим телом, от которого толку совершенно никакого. И двуногая самка куда-то подевалась.

Взгляд Тайги зацепился за островки яркого света, горевшие вдоль дороги. Они напомнили ему те блестевшие высоко вверху пятнышки света, за которыми он любил наблюдать, сидя на подоконнике в спальне или на кухне. И сейчас, стоило только запрокинуть голову и увидишь их. Правда, они находились значительно дальше, чем те, в стороне, и были не такими большими.

Тайги бросил еще один взгляд на небо и, ведомый светом уличных фонарей, словно путеводной звездой, медленно двинулся к дороге.

Мэри стояла на Брюс-стрит и плакала. Она обошла весь район, но так нигде и не обнаружила пропавшего кота. Яркий свет уличного фонаря, под которым она стояла, мягко падал на серый асфальт и обволакивал одинокую женскую фигуру. Мэри вытерла рукой глаза и связала узлом концы плащевого ремня, чтобы защититься от холодного ночного ветра. Тот то и дело трепал концы плаща и норовил забраться внутрь.

– Он, и правда, должно быть сквозь землю провалился, – всхлипнула Мэри.

– Тайги, как же я буду без тебя? Если бы Эван не упрямился, а согласился, чтобы ты и дальше жил у нас, я бы ни на минуту не прекратила поиски, а так… – тихий вздох вырвался из груди Мэри. – Может, кто-то подберет тебя и тебе у этого человека будет даже лучше. Надеюсь на это.

Взгляд Мэри пробежался по домам, стеной выстроившимся на противоположной стороне дороги, метнулся вверх, к темному ночному небу, на миг задержался на белом, укрытом серыми пятнами диске луны, вернулся назад и замер на освещенном участке асфальта под ногами.

– Прощай, малыш. Прощай, и пусть хранит тебя Господь, – прошептала Мэри, развернулась, смахнула слезу и побрела назад к дому.

Глава 11. И снова в бега

Дни бежали за днями, а Дэниел все так же находился в карантине. С каждым новым днем Дэниел становился мрачнее и мрачнее. День икс приближался с неотвратимостью мчащегося на всех парах поезда. Желание умереть и больше не мучиться, владевшее Дэниелем ранее, с каждым днем становилось слабее и вскоре совсем исчезло. Дэниел был живым существом, и как у любого живого существа у него была жажда жизни, неукротимая, всепоглащающая страсть жить, дышать, чувствовать, видеть бирюзовый океан над головой и зелень травы под ногами. И, несмотря на то, что временами, под влиянием тех или иных жизненных обстоятельств, этой жажде жизни свойственно становиться слабее, она никогда не уходит навсегда. Такова сила жизни. Даже когда смерть видится единственным выходом из сложившейся ситуации, желание жить никогда не покидает ни одно живое существо, даже то, жизнь которого длится краткий миг.

Дэниел не был исключением. Даже живя в чужом теле, теле примитивного животного, неспособного ни на что кроме как следовать заложенной природой программе, Дэниела не покидало желание жить. Наоборот, чем меньше оставалось дней до дня, когда его должны были усыпить, тем сильнее становилось это желание. В конце концов, оно действительно превратилось в невероятную жажду жизни, удовлетворить которую было возможно только самой жизнью. И как часто бывает, такое сильное желание жить заставляет существо, испытывающее его, действовать, искать пути, которые могли бы отсрочить приближение смерти. Так и Дэниел, целыми днями он ходил из угла в угол по комнате, размышляя над тем, как спасти свою лохматую шкуру от усыпления. Единственный выход, который видел Дэниел – бегство, только вот как убежать из комнаты с четырьмя стенами, тремя кирпичными и одной стеклянной? Не бросаться же немощным кошачьим тельцем на стекло в надежде разбить его? Таким способом скорее можно было стать на несколько шагов ближе к смерти, но никак не к жизни. Дэниелу ничего не оставалось, как ждать подходящего случая, и такой случай вскоре представился.

Как-то на пятый день пребывания в карантине Дэниел лежал на подстилке и ждал прихода Эн. Девушка приходила каждые утро и вечер, чтобы накормить и убрать за животными, которые находились в карантине.

Дэниел только проснулся. Его тело все еще ощущало легкую слабость и некую разбитость после пробуждения. Он лежал на спине, вытянувшись во весь рост и раскинув лапы в стороны, точь в точь, как это сделал бы человек. В голове у него не было ни одной мысли, будто там только что закончилась ядерная война. Взгляд Дэниеля блуждал по белому, оштукатуренному потолку, то и дело задерживаясь на его неровностях и трещинках, некоторые из которых напоминали собой маленькие каньоны.

Скрипнула дверь. Дэниел прислушался. Скрипнула еще одна дверь, уже ближе, и вот коридор карантина наполнился звуками быстрых, но тихих, журчащих маленьким ручьем шагов. Дэниел узнал звук шагов Эн, перевернулся на бок и устремил взор в коридор. Странно, но Эн не остановилась у вольеров с собаками, чтобы покормить сначала их, как она часто делала, а сразу направилась к вольеру кота, который находился дальше по коридору. В руках у девушки Дэниел заметил переноску для котов и никакой емкости с едой.

Мысли, все еще пьяные от сна, начали вяло вползать в сознание. Дэниел заволновался. Плохое предчувствие поселилось в груди.

«Зачем ей переноска для котов? – подумал Дэниел. – Куда она собралась меня тащить?»

Дэниел поднялся на ноги и приблизился к прозрачной стене. Остановившись недалеко от двери, будто вырезанной в стене и такой же прозрачной, он сузил глаза и принялся наблюдать за приближением девушки. Эн была все в том же комбинезоне, из-под длинных штанин выглядывали языки кроссовок. На голове красовалась бейсболка с логотипом организации, на руках – перчатки, противокошачьи, как их про себя называл Дэниел. Последнее особенно не понравилось Дэниелу. Эн редко приходила в карантин в таких перчатках, почти никогда. Единственный раз, когда Дэниел видел у нее такие перчатки – первый день его пребывания в карантине. Для Дэниела стало очевидным, что его собираются куда-то переносить, только вот куда?

Эн приблизилась к вольеру Дэниела, открыла дверь и вошла внутрь.

– Привет, – услышал Дэниел. – Ты как? А я за тобой.

Дэниел молча наблюдал за девушкой, ни на миг не сводя с нее настороженного взгляда.

– Это для тебя, – Эн кивнула на переноску в руке, затем поставила ее на пол. Выражение лица девушки Дэниелу не понравилось, уж больно жизнеутверждающим оно было. Эн открыла переноску и слабо улыбнулась.

– Заходи.

«Еще чего», – подумал Дэниел, взглянув внутрь переноски. Кошачий хвост метнулся к полу да там и замер в ожидании. Дэниел почувствовал, как шерсть на спине пришла в движение, когти готовы были выскочить из пазух и нанести удар по противнику – переноске, бесстрастно взирающей на него глубоким зевом, напоминавшим пасть неведомого чудовища, готовую сразу же захлопнуться, едва жертва окажется внутри.

– Ты опять нервничаешь, – констатировала Эн, заметив реакцию кота. – Интересно, правда ли, что животные чувствуют свою смерть, или это все выдумка? Может, и твои нервы – предчувствие смерти? Ну, давай, залазь, – Эн махнула рукой в сторону раскрытого зева переноски, приглашая Дэниела войти внутрь.

Дэниел покосился на переноску, затем на Эн и остался стоять на месте.

Только шерсть на спине поднялась выше, да когти царапнули по полу. Кошачье сердце Дэниела разволновалось, застучало, затрепетало, забилось, будто птица, попавшая в силки.

– Не хочешь сам заходить, тогда придется тебя туда засунуть, – сказала девушка и двинулась к коту. Дэниел беспомощно принялся озираться по сторонам в поисках выхода, но выхода не было. Разбивать головой стекло он еще не научился, как и открывать запертые двери. Тем не менее, просто стоять и дрожать от страха – тоже не выход. Надо было хоть что-то предпринять, но что предпринять в такой ситуации?

Эн приблизилась и наклонилась над котом, собираясь взять его на руки. Но Дэниел не стал дожидаться, когда его возьмут на руки, зашипел, обнажил клыки и ударил когтистой лапой по одной из протянутых рук Эн. Девушка инстинктивно вскрикнула и отдернула руку. Дэниел же, не придумав ничего получше, как угорелый принялся носиться по комнате. Слова Эн о том, чувствуют ли животные приближение собственной смерти, наполнили сердце Дэниела ужасом, он понял, что день икс наступил, хоть и раньше, чем предполагалось. Переноска для него стала своеобразной плахой. Оказавшись внутри переноски, он самовольно положит голову на плаху. А вот этого он не хотел, поэтому решил до последнего избегать рук Эн, так и норовивших как можно скорее отправить его внутрь проклятой переноски.

– Ну что за кот! – воскликнула девушка, спустя минуту беганий за Дэниелем. На лице ее появилось сердитое выражение, хотя в глазах плясали язычки растерянности. – Я же все равно тебя поймаю! А Лили даже раздумывала, а не взять ли тебя к себе домой! Вот дура была бы! Ты же ненормальный! А ну быстро давай в переноску! – Эн топнула ногой и пришпилила кота взглядом к стене.

Дэниел стоял в дальнем от Эн углу комнаты и прыгал взглядом по помещению. Дыхание с трудом вырывалось из груди, рот открылся и стал похож на маленькую пещеру, края которой были сплошь заполнены сталагмитами и сталагтитами. Дэниелу было безумно жарко от этих невероятных полетов по комнате, и он хотел пить. Но тарелка с водой стояла в угрожающей близости к Эн. Сунуться к тарелке, значило оказаться в руках девушки. Дэниел понимал всю бессмысленность своих действий, ведь рано или поздно Эн все равно его поймает. И, тем не менее, поделать с собой ничего не мог, уж очень ему хотелось жить.

– Несносный котяра, – фыркнула Эн, после чего поправила перчатки на руках и двинулась к Дэниелу. Дэниелу ничего не оставалось, как снова приняться летать по комнате, уворачиваясь от рук Эн, словно от ядовитых змей. Но долго так продолжаться не могло, Эн была сильнее и выносливее того клубка шерсти, которым был Дэниел. Дэниел это хорошо понимал и с сожалением ощущал все возрастающие слабость в теле и нытье в мышцах. Дэниел знал, надолго его не хватит, но все равно продолжал бегать от Эн. В конце концов, рука Эн схватила его за шкирки и прижала к полу. Дэниел лежал, не двигаясь. Сил двигаться, как и желания, уже не было. Эн обхватила кота двумя руками, подняла в воздух и встряхнула, словно проверяя, жив ли он еще, затем прижала к животу и понесла к переноске.

– Я же говорила, что поймаю тебя, – сказала Эн, засовывая кота в переноску. – Только вымучил всю и себя впридачу. Не был бы таким пришибленным, все было бы иначе. Идем, нас уже, наверно, заждались.

Эн закрыла дверцу переноски, взялась за ручку, оторвала переноску от пола и вышла из комнаты. Дэниел, измученный и взмыленный, лежал на тряпке, устилавшей дно переноски, и смотрел сквозь ее дырявые стены, словно через прутья тюремной камеры на пустое, удаляющееся помещение, в котором он провел неполную неделю. Совсем недавно он мечтал о том, чтобы вырваться из этих проклятых четырех стен, сейчас же он хотел другого – остаться внутри них как можно дольше, по крайней мере, так он мог надеяться на то, что будет жить. Сейчас же никакой надежды не было. Его ждала смерть, словно заключенного, совершившего тяжкое преступление и готовившегося понести заслуженную кару. Но он же не был заключенным! Он не совершал никакого преступления! Он был просто-напросто маленьким животным, котом породы скотиш-фолд, который за свою жизнь даже мухи не обидел. И, тем не менее, его ждала смерть через усыпление, словно заключенного, совершившего тяжкое преступление. Где справедливость?! Возможна ли она вообще в мире, населенном столь жестоким и эгоистичным существом как человек?

Дэниел хотел бы разреветься горькими слезами, но слез почему-то не было.

«Говорят, животные не плачут, – подумал Дэниел. – Плачут! Еще как плачут, только не показывают этого. Делают это глубоко в своем сердце, чтобы их слез не заметили жестокие люди, все равно не поймут, лишь посмеются да поведут на бойню».

Сердце Дэниела, маленькое кошачье сердечко, готово было разорваться от переполнявшей его невыносимой боли. Ему казалось, что таких страданий он не испытывал даже тогда, когда был человеком. Он хотел жить. Также как и любое живое существо, которое ведут на смерть, он хотел жить. К сожалению, его судьба соприкоснулась с человеком и теперь… Пальцы Дэниела разошлись, образовав некое подобие веера, когти выползли из пазух и медленно, словно боясь поранить живую плоть, коснулись поверхности подстилки. Внезапно пальцы сжались, и когти вонзились в подстилку.

«Будь проклято человечество! Будь проклято человечество, обрекающее других на смерть! Придет время, и ты захлебнешься в своей же крови!»

Помещения карантина остались позади. Эн спустилась по лестнице на первый этаж, где находились смотровые, операционные и им подобные помещения, прошлась по длинному коридору в самый его конец и остановилась перед дверью. Потянув за ручку, девушка открыла дверь и вошла в просторную комнату.

– О, а вот и вы! – услышал Дэниел знакомый голос. Дениэл не видел говорившего, так как Эн несла корзинку дверцей назад, но Дэниелу не надо было видеть Лили, чтобы узнать ее голос. – Почему так долго?

– Пришлось повозиться с этим ненормальным котом, – сказала Эн, ставя переноску на стол.

– Правда? А я все надеялась, что его вспышка агрессии прошлым разом – случайность. До последнего уговаривала себя не усыплять его и уже думала этого не делать, но теперь вижу, что эвтаназия для него действительно лучший вариант. Бедный котик, он болен.

«Дура», – вздохнул Дэниел, осматривая видимую из переноски часть комнаты. Это была операционная. Запахи, хирургические инструменты, баночки с непонятными жидкостями, – все говорило об этом. Грусть и тоска когтистыми лапами сжали кошачье сердце.

«Если здесь кто-то и болен, так это ты и твоя подруга Эн. И болезнь ваша называется – невежество. Вы даже не понимаете, что любое существо, оказавшееся в неволе, будет всегда стремиться к тому, чтобы вновь оказаться на воле. Борьба за свободу – вот что заставляет живое существо становиться агрессивным. Даже еж, загнанный в угол, превратиться в тигра, лишь бы снова обрести свободу».

– Предлагаю сделать ему укол через одно из отверстий в переноске, – сказала Эн. – А то, чувствую, он всю операционную верх дном перевернет.

– Да ну, ты преувеличиваешь, – махнула рукой Лили. – Он же животное. Откуда он знает, что его ждет.

– Я слышала, животные чувствуют приближение смерти.

– Да, – кивнула, соглашаясь, Лили. – Это так, но мы же его не на бойню ведем. Я сделаю ему всего лишь один маленький укольчик. Он даже ничего не почувствует. Только тебе придется мне помочь. Подержишь его, когда я буду делать укол?

– Куда я денусь. Конечно, подержу… И все же я кольнула бы его прямо в переноске. Так надежней. Ты не видела того, что он вытворял в карантине.

– Не говори глупости, – отмахнулась Лили. – Мне же надо видеть, куда колоть.

– Как скажешь, – сдалась Эн. – Руководи. Что сейчас делать?

– Для начала вынь кота из переноски и положи на стол. Будет пытаться вырваться, привяжем ремнями. Сначала вколю ему снотворное, а когда заснет – дитилин.

– Хорошо. Тогда давай побыстрее с этим управимся, а то я хочу сегодня пораньше уйти.

– Я не против. Вынимай его и клади на стол, животом вниз. Мне нужна его правая задняя лапа.

Дэниел чувствовал, как трясется его тело. Как же ему было страшно. Кровь прихлынула к голове. Затравленный взгляд метался по всему пространству переноски, вырывался сквозь отверстия наружу и испуганной ланью продолжал носиться по операционной. Смерть была рядом. Он чувствовал ее присутствие, ощущал на себе ее дыхание. И он не хотел умирать. Жажда жизни стала еще сильнее, чем прежде. Дэниел забился в дальний угол переноски и закрыл глаза. В голове трепыхалась, словно муха, пойманная в сеть паука, только одна мысль: «Я не хочу умирать».

Эн открыла дверцу переноски и потянула руки к Дэниелу.

– Иди ко мне, – сказала она, хватая его за тело возле передних лап. – Все будет хорошо.

– И все же он такой красивый, – в голосе Лили отчетливо слышались нотки сожаления.

– И безумный, – добавила Эн, кладя кота на операционный стол. Дэниел почувствовал, как руки Эн прижали его тело к столу.

«Я не хочу умирать! – металась в сознании Дэниела мысль. – Я не хочу умирать!»

– Ух, как колотится его сердце! – воскликнула Эн. – Будто отбойный молоток работает.

– Давай поскорее закончим, – засуетилась Лили. Она отломала головку ампулы со снотворным и взяла в руки шприц. Быстро наполнив его, она сказала. – Мне так его жалко… Ой, ты не так его держишь. Ты закрываешь лапу. Передвинь руки повыше.

«Я не хочу умирать! Я не хочу умирать!»

Едва руки Эн на мгновение оторвались от кошачьего тела, Дэниел вскочил и спрыгнул со стола.

Тишину комнаты заполнили восклицания Эн и Лили.

– Я же говорила! – закричала Эн, бросаясь вдогонку за котом. Оказавшись на полу, Дэниел понесся к двери. И хотя дверь казалась закрытой, Дэниел не видел иного способа выбраться из комнаты. Возможно, было открыто окно, но Дэниел не хотел проверять так это или нет, так как не желал терять время. Он видел перед собой дверь и именно к ней и мчался, побуждаемый несшимися позади криками Эн и Лили. Не останавливаясь у двери, Дэниел подскочил и врезался в дверь телом. Это было безумием. Это грозило травмами. Но у Дэниела не было времени на раздумья. Он просто хотел открыть дверь и вырваться на свободу. Как это должно было произойти – уже не имело значения. Он должен был выбраться из комнаты, иначе, он в этом нисколько не сомневался, смерть станет для него реальностью.

Тело Дэниела врезалось в дверь и рухнуло на холодный плиточный пол. Дэниел почувствовал, как острая боль пронзила правую часть тела. Он едва не кричал от боли. Но плакаться не было времени. К счастью, дверь оказалась не закрытой, а только прикрытой. От удара створка скользнула вперед, даря луч надежды израненному и измученному кошачьему телу.

– С ума сойти! – донесся до Дэниела возглас Эн.

– Невероятно! – вторила ей Лили.

Не желая медлить, Дэниел поднялся на ноги, сцепил зубы, чтобы не закричать от боли, и, шатаясь втиснул тело в образовавшийся проем. Вот он уже в коридоре. Впереди несколько десятков метров, приемная и… свобода. Дэниел собрал все силы в кулак и побежал по коридору, прочь от смерти, навстречу жизни. Боль сводила судорогой правую часть туловища, отдавалась эхом в других частях тела; силы, не восстановившиеся после гонки в карантине, были на исходе, но Дэниел не обращал на это внимания. Все его внимание сосредоточилось на двери, ведущей в приемную. Добежав до двери, он толкнул ее головой. Дверь была заперта. Дэниел чуть не взвыл от досады. Позади послышались голоса Эн и Лили. Дэниел побежал прочь от двери к лестнице, ведущей на верхние этажи. Ему ничего не оставалось, как спрятаться где-то в здании, желательно подальше от человеческих глаз, и переждать какое-то время, а затем попытаться тихо и незаметно выбраться из здания. Это было самое разумное, что пришло на ум Дэниелу. Был еще вариант бросаться раз за разом на неприступную дверь, ведущую в приемную, но это было все равно, что вернуться в операционную, забраться на операционный стол и приготовиться к встрече со смертью. Для Дэниела это был шаг к смерти, а не к жизни, поэтому этот сумасшедший вариант пришлось сразу отбросить.

Дэниел побежал по лестнице и вскоре оказался на втором этаже. Вбежав в коридор, он оглянулся. С одной стороны коридор заканчивался тупиком, стеной с окном, сквозь которое на Дэниела смотрело голубое, укрытое местами тонким слоем белых облаков небо. Дэниел запрокинул голову и посмотрел в окно. Где-то там была свобода. С улицы неслись птичьи трели да шелест ветра в деревьях. Теплые солнечные лучи играли на подоконнике, падали на пол и превращались в маленькие озера света и тепла. Дэниел повел носом, стараясь уловить запахи с улицы. Позади послышались голоса. Медлить было нельзя. Дэниел устремился по коридору. Несколько дверей, словно солдаты на параде, выстроились по бокам. Они казались запертыми. Так ли это, Дэниел проверять не стал, голоса становились ближе. Впереди дорогу преградила деревянная со стеклянными вставками двустворчатая дверь. Дверь была незаперта. Проскользнув между створками, Дэниел оказался в кошачьем приюте, том самом, из которого его забрали и перевели в карантин. По бокам коридора виднелись вольеры, большинство из них были заняты разнообразными представителями семейства кошачьих.

Десятки кошачьих глаз уставились на Дэниела, когда он пробегал по коридору. Дэниел же не удостоил взглядом никого, он лихорадочно водил глазами по коридору и вольерам в поисках временного убежища, но спрятаться было негде. Несколько вольеров светили распахнутыми дверьми, приглашали Дэниела внутрь, но Дэниел проигнорировал их приглашение и побежал дальше. Он еще не настолько сошел с ума, чтобы самому сунуть голову в петлю. В любой из вольеров можно было попасть только через дверь, так же как и выйти. Стоило кому-нибудь закрыть дверь, и Дэниел окажется в ловушке. Дэниел это хорошо понимал.

Еще одна двустворчатая дверь преградила ему дорогу. Так же как и первая она оказалась не запертой. Дэниел был уже по ту сторону двери, когда в коридоре за его спиной раздались голоса. Поиски безумного кота все еще продолжались.

Дэниел оставил позади короткий коридор и выбежал на лестничную площадку. Две лестницы появились перед его глазами. Первая уводила вверх, к карантину, вторая вела вниз, к смотровым и операционным комнатам. Карантин Дэниела нисколько не привлекал, поэтому он направил кошачьи лапы вниз. Пока преследователи ищут его наверху, он будет искать выход на улицу внизу.

Дэниел спустился на первый этаж, который оказался пуст. Дэниел посмотрел в сторону приемной. Дверь, преграждающая дорогу к ней, была открытой. Дэниел обрадовался и, кривясь от боли, помчался к двери. Он преодолел уже половину пути, когда в приемной послышались голоса. Сквозь стекла в двери Дэниел уловил движение за дверью. Не желая быть замеченным, Дэниел бросилось в сторону, прямо в проем между створками дверей.

Комната, в которой оказался Дэниел, была ярко освещена солнечным светом, льющимся через распахнутые настеж окна. На стенах и на полу играли солнечные зайчики. Прохладный ветер ворвался через окна, пронесся над полом и взъерошил шерсть на спине Дэниела. Нос Дэниела задрожал, ноздри пришли в движение, ловя уличные запахи, запахи сосен и трав, запахи свободы.

Дэниел осмотрелся. По спине прошелся холодок, когда он понял, что находится в той самой операционной, из которой так стремился убежать. К счастью, комната была пуста. На одном из двух операционных столов Дэниел заметил переноску, ту самую, в которой Эн принесла его сюда.

Дэниел перевел взгляд на окна.

«Пора сматываться отсюда, – подумал Дэниел. – Запрыгнуть на подоконник не составит труда. С подоконника – на улицу, и только меня и видели».

Дэниел приблизился к подоконнику и задрал голову. От подоконника его отделяло расстояние не больше метра. Для кошачьего тела это был сущий пустяк.

Из коридора донесся звук голосов. Дэниел прислушался. Звук несся со стороны приемной, поэтому пока можно было не волноваться.

Дэниел присел на задние лапы, собираясь запрыгнуть на подоконник.

Спустя мгновение тело стрелой взмыло вверх.

Тихий мявк, больше похожий на писк, вырвался из груди Дэниела, когда вспышка острой боли пронзила сознание Дэниела. От неожиданности тело Дэниела повело вбок, голова на какой-то миг соприкоснулась с деревянным выступом подоконника. Дэниел упал на пол и закрыл глаза, стараясь прийти в себя после удара. К боли, огненным морем разлившейся по телу, добавилась тупая, пульсирующая боль в голове.

«Черт, видать с побегом придется повременить», – в сознание Дэниела уставшей от жизни старухой проникла одинокая мысль.

Дэниел открыл глаза и поднялся с нагретого солнечными лучами пола. На какой-то миг Дэниелу захотелось подольше поваляться на полу, понежиться в море света, которое раскинулось под подоконником. Но нет, надо было где-то укрыться, пока кто-нибудь не вошел в комнату. Только вот где укрыться?

В нескольких метрах от себя Дэниел увидел высокий белый деревянный шкаф с двумя дверцами внизу и четырьмя полками вверху. Большинство полок были заполнены какими-то склянками, колбами, бумажными рулонами с ватой и бинтами. Мельком обратив внимание на содержимое полок, Дэниел опустил голову и устремил взгляд в темноту, живущую под шкафом. У шкафа была пара сплошных деревянных ножек, между которыми оставалось достаточно свободного места. Вот туда-то и направился Дэниел. Забравшись под шкаф, он скрутился калачиком и закрыл глаза.

«Здесь меня точно искать никто не будет, – подумал Дэниел. – Хорошо бы поспать немного, восстановить силы».

Сухой, наполненный запахами плесени и пыли воздух неприятно щекотал ноздри. Но это было меньшее из зол, поэтому с этим можно было мириться. Смахнув с морды паутину, Дэниел вздохнул и вскоре уже спал.