Текст книги "Древняя кровь"

11

Действительно, ехали мы около сорока минут. Впереди мчался проводник, следом цепочкой все остальные. Я болтался в самом конце, ощущая, как крепко сжимаются Настины руки на моей талии.

Квадроциклы подпрыгивали на ухабах, буксовали на подъемах, ревели моторами, когда приходилось ехать через вязкое, наполненное илом и глиной, бездорожье. Со всех сторон нас обступал восхитительный по своей красоте и необычности лес. Таких лесов я раньше не видел. Будто улетел на машине времени на миллионы лет назад или оказался в фильме вроде «Парка Юрского периода». Туда, в общем, где растут необычные цветы с яркими (красными, желтыми, фиолетовыми) бутонами, распускаются многоцветные пухлые листья, свисают лианы, вьются непонятные растения, где замечаешь краем глаза всякую мелкую живность, что смотрит на тебя с деревьев, высовывается из травы, перебегает через дорогу, распушив хвост.

Одним словом, необычно. Уж сколько я поколесил по свету, но ни разу не доводилось вот так окунуться с головой в дикую и неизвестную природу.

Один раз лес расступился, справа я увидел обрыв, а где-то внизу зеленело озеро. С отвесной скалы вдалеке срывался водопад, превращая гладь озера у своего основания в белые вихри.

Остановились мы где-то в совершенной глуши. Связи как не бывало. Пропало даже подобие дороги, всюду были деревья, трава, влажный перегной под ногами. От повышенной влажности и солнца стояла жуткая духота – и это в начале десятого утра. Дима тут же разделся до пояса. Дик и так был в одних шортах (не считать же повязку на ноге одеждой). Настя, соскочив с квадроцикла, старательно нанесла крем от москитов, и только потом сняла блузку, оставшись в голубом купальнике и коротких шортах. Загорать так загорать. Я тоже стащил футболку.

– Компания туристов к походу готова! – рассмеялся Дик.

В одной руке он держал небольшое ружье с желтой рукоятью, похожее на игрушечное. Поблескивал наконечник гарпуна. Лямку рюкзака Дик закинул на плечо.

Тайцы попрощались и были таковы. Три квадроцикла замерли на полянке, ожидая нашего возвращения.

– А мы найдем к ним дорогу? – спросила Настя, опасливо оглядываясь.

Дик лучезарно улыбнулся. Умеет, зараза.

– Не бойся, красавица. Современная наука достигла небывалых высот. По спутнику, там, или по навигатору можно найтись. К тому же не забывай, с какой стороны у деревьев мох растет!

– Снова шутишь? Я вот как-нибудь тоже пошучу…

Настя была влюблена в Дика, как и все девушки, которые его когда-либо окружали. Влюбленность эта походила на яркое романтическое кино без сантиментов. То есть, когда Дик был поблизости, девушки млели и воображали себе всякое. Но стоило ему исчезнуть (а Дик исчезал всегда, рано или поздно), как о нем тут же забывали и вспоминали время от времени с легким флером ностальгии. Ревновать девушек к Дику – это было то же самое, что испытывать негативные эмоции, скажем, к шоколадке. Дик и сам никогда не замечал, что флиртует. Бывает в людях такая странная черта.

В общем, мы пошли пешком сквозь лесную чащу. Дик ориентировался по компасу, вел нас в какие-то совсем уж дикие места. Вокруг вились москиты, обрадованные появлением новых жертв. Свет лился сквозь густую листву, пронзая землю колючими косыми линиями. Воздух, казалось, был насыщен влагой и духотой. Под ногами время от времени хлюпало, от наших шагов разбегалась в сторону всякая животная мелочь, вроде крохотных пестрых змеек, ящерок, лягушек. Встревоженные птицы порхали среди деревьев, оглашая окрестности переливчатым щебетанием.

А затем я увидел траншею.

Вернее, скажу я вам, никакая это была не траншея, а След! След гигантской змеи! Змеиная тропа, точно!

Мы остановились на возвышенности. Дик, оперев ногу о ствол поваленного дерева, положил руки на колено и сказал торжественно:

– Впечатляйтесь, господа!

И мы впечатлились.

Сверху было видно, что по земле, среди деревьев, тянулся глубокий извивающийся след, будто кто-то прополз по упругой подушке из травы и листьев, вмяв все это, проделав брешь в лесном покрытии. След тянулся справа, пересекал площадь под нами по диагонали и уходил на восток, исчезая в густоте зелени. Даже отсюда было видно, что след этот не природный, что никакой оползень или случайно вышедшая из-под земли речушка не могли бы образовать столь изящное русло с плавными, равномерными рукавами. Расстояние между изгибов хоть по линейке измеряй!

Дик первым стал спускаться, перепрыгивая через кочки и камни, разворошив листья под ногами. За ним поспешили все остальные.

Я остановился у Следа (да-да, именно с большой буквы!), сбросил рюкзак и первым делом достал фотоаппарат. Надо бы все это дело отправить Глебу вечером. Пусть завидует, что не поехал со мной. Примерный семьянин, блин! В душе заиграли коварные нотки радости от того, что вот оно, приключение, ближе, чем я думал!

Несколько щелчков фотоаппарата. Измерил расстояние между краями Следа. Почти четыре метра! Дно змеиной тропы завалено листьями, журчит крохотный ручеек. Я встал в центре, погрузив ноги по щиколотку в теплую воду. Ощутил сквозь подошвы тапок мелкие камешки.

Дик сидел на корточках, метрах в пяти впереди. Наблюдал, как мы возимся внизу. Глубина Следа была чуть больше полуметра.

Настя с Димой тоже обследовали змеиную тропу с скрупулезностью настоящих археологов и палеонтологов. С таким они наверняка не сталкивались. Привыкли ковыряться в скучных окаменелостях и древних останках. Ничего нового.

Найти бы что-нибудь прямо сейчас… клочок кожи, чешуйку, я не знаю…

Я повесил фотоаппарат на шею и потратил около часа на исследование небольшого клочка земли. Буквально прощупал пальцами каждую травинку, исследовал дно, камни, осмотрел впадины и вмятины.

– След ведет с одной стороны к озеру Кри-Нлегх, – сказал Дик. – А с другой стороны обрывается у холмов на юге где-то через пятнадцать километров. Там совсем уже непроходимая чаща, без опытных следопытов лучше не соваться. А то заблудишься и выберешься на границе с Камбоджей. На границе хорошего мало, особенно когда попадаешь на нее нелегально.

Он тоже спустился, засунув руки в карманы, бродил между нами и болтал без умолку. Дику никогда не нравилось заниматься скучными исследованиями. Он считал, что это пустая трата времени. Главное – приключения! Погони, поиски, выслеживания! Подстерегать льва в саванне – вот это дело. А фотографировать траву… нет уж, как-нибудь обойдемся.

– Я тут немного почитал, пока вас дожидался, – говорил он. – Морской змей был частым гостем в восемнадцатом и девятнадцатом веках на пути торговцев в Атлантическом океане. Есть очень много описаний на этот счет. Если отбросить совсем неправдоподобные фантазии и горячечный бред, то выходит, что змей наш любит теплые страны, появляется преимущественно летом, умеет скрываться от людей и никогда не нападает первым. А еще, говорят, друзья, что это может быть не один вид, а несколько, объединенных общими слухами и догадками. Знаете, как если бы разные люди увидели муравьеда, утконоса и лемура, а потом описали бы его, как одно существо. Страхолюдина бы получилась, да? Хотя утконос и сам по себе не красавец. Так и со змеем. Вполне может статься, что как такового морского змея не существует, а есть несколько разных видов с небольшой популяцией, которые время от времени попадались на глаза путешественникам. От одного вида мы взяли длинную шею и веретенообразную голову, от другого вида – жесткий гребень и движения змеи, от третьего вида, скажем, шерсть и жесткую кожу или чешую, как у драконов. А? Может такое быть?

– Для простого искателя приключения, ты слишком много читаешь, – пошутила Настя.

– Это от скуки. Пока дожидаюсь Аннушку, ну и вас, товарищей. Вот завтра приедет невестушка моя, брошу вас одних и займусь нормальными делами. К свадьбе приготовлюсь, например. – Он мечтательно закатил глаза. – Что может быть замечательнее свадьбы на берегу океана? Пляж, прозрачная вода, солнышко светит… закачу пир на весь мир по такому случаю.

Солнце неторопливо поднялось над головами, безжалостно жарило сквозь брешь среди листьев. Хотелось окунуться в прохладную воду, спрятаться в тени и перевести дух. Я сел около рюкзака, достал бутылку с водой и долго, жадно пил и поливал голову. Рядом сел Дик, вытянув ноги, подставил лицо солнцу.

– Сколько идти до твоего озера?

– Недолго. Километров восемь. Вернемся к квадроциклам и в путь, – ответил Дик. – А там нас ждет хорошая моторная лодка с прикормленным тайцем у руля. Искупаемся, отдохнем, пообедаем. Всегда приятно совмещать работу с отдыхом, да?

Я не успел ему ответить, поскольку заметил четверых тайцев, которые вышли из леса и неторопливо направились в нашу сторону.

– Стоит ожидать неприятностей? – спросил я у Дика.

Внешний вид тайцев ничего хорошего не сулил. Одеты они были в маскировочные костюмы, на головах береты, за спинами рюкзаки, а в руках ружья.

Дик полуобернулся, разглядывая незваных гостей, дружески помахал им руками.

– Это местные рыбаки, из деревни, – объяснил он. – Вон с тем, кареглазым, я знаком. Покупал у него ружье.

Как он различил среди одинаковых тайских лиц кареглазого, я так и не понял, но на всякий случай поднялся, когда тайцы подошли ближе.

Мы поприветствовали друг друга поклонами. Один из тайцев что-то произнес, указывая на змеиный След. Выбравшаяся на поверхность Настя – перепачканная, взмокшая, и от этого какая-то неуловимо красивая – перевела:

– Спрашивает, как мы тут оказались.

Я попросил ее сказать, что мы занимаемся поисками редких животных и прилетели специально, чтобы подтвердить находку редкого морского змея.

Таец, усмехнувшись, ответил, что у этого змея есть все шансы стать еще более редким, если он не прекратит нападать на деревни.

Я спросил, что случилось. Таец рассказал, что на соседнем озере сегодняшней ночью кто-то напал на домашнюю птицу. По словам очевидцев, гигантское существо с длинной шеей выбралось из воды, разбило клетки и принялось хватать и жрать перепуганных птиц. Стоял ужасный клекот и рев, хлопанье крыльев и шум воды. Перепуганные крестьяне не отважились выйти из своих домов, пока все не стихло, а когда вышли, обнаружили изломанные клетки и десятки мертвых птиц. Всюду была кровь. Изувеченные куры и утки валялись вдоль помоста, плавали в темной воде.

– След ведет сюда, – перевела Настя. – Змей, видимо, двигается в одном и том же направлении, изредка меняя курс. Где-то у него есть гнездо.

Я попросил уточнить, что же решили сделать жители деревни?

Вооруженные люди были настроены весьма серьезно.

Таец ответил, что их отряд пройдет по Следу в глубину джунглей, чтобы найти логово змея. Гигантская тварь, откуда бы она ни взялась и какой бы редкой ни была, представляет серьезную угрозу. Лучше покончить с ней раз и навсегда.

– Вам бы лучше отправиться в курортные места, – перевела Настя. – Подальше от опасности. Не ровен час, наткнетесь на монстра, и что вы с ним будете делать? Как исследовать?

– Мы его поймаем, – почесал затылок Дик. – Я еще не придумал как, но обязательно поймаем.

Таец сказал еще что-то.

– Слишком много вас развелось, – перевела Настя и от себя добавила: – Интересно, что бы это значило?

– Скажи им, что мы прислушаемся к доброму совету, но поступим так, как считаем нужным, – попросил Дик.

Тайцы внимательно выслушали, одарили нас мрачными взглядами и, кивнув на прощанье, побрели дальше вдоль Следа, на юг. Вскоре они исчезли в густой зелени.

– Дела, – протянул Дик. – Перепугала всех наша зверюга. Скоро до национальной гвардии дойдет… хотя какая тут к едрене фене гвардия? Туристов-то даже не видели ни разу. Белокожие фаранги у них, что обезьяны в зоопарке. Поэтому, господа, пока можно не беспокоиться. Предлагаю выдвинуться к озеру, чтобы посмотреть на лодку. Говорят, на берегу есть отличный ресторан на открытом воздухе.

Возражений, конечно же, не последовало.

12

Лес закончился неожиданно. Из-под колес брызнул золотистый песок, квадроциклы выпрыгнули из буйства растений на прибрежную полосу – песочная дуга шла в обе стороны, опоясывая кольцом огромное озеро. Другая сторона исчезала в легкой дымке, можно было разглядеть щербатые острые скалы с пучками зелени то тут, то там.

Справа, вдалеке, по изгибу береговой линии я разглядел ряд домиков на высоких сваях, стоящих почти впритык к озеру. Возле домиков стояли на воде несколько лодок, суетились какие-то люди. А метрах в пятнадцати-двадцати от берега качалась на волнах белоснежная яхта.

Дик первым спрыгнул с квадроцикла, притормозив у самого берега, с разбегу залетел в спокойные воды озера, нырнул, сверкнув мускулистой загорелой спиной, и уплыл на несколько метров. Дима побежал следом, а потом уже и я, прикрикнув Насте:

– Ну, что копошишься? Давай уже!

После душной жары джунглей и палящего обеденного солнца вода показалась холодной до зубовного скрежета. Я окунулся с головой, привыкая, стряхивая песок, усталость, зуд. Открыл под водой глаза и увидел разбегающихся в стороны крохотных красных крабиков. Вынырнул, поплыл на глубину. Дальше! Дальше! Вода все же была теплая, я к ней быстро привык. Рядом плескалась Настя, а Дима и Дик уплыли наперегонки в какую-то невероятную даль, на излом горизонта и водной глади.

– Говорила же, что ни ногой в воду! – смеясь, кричала Настя. – Но как удержаться? К лешему вашего змея, пусть делает со мной что хочет. А я буду купаться!

Я нырял несколько раз, пытаясь схватить руками голубоватых рыбешек, которые нагловато плавали у самого дна. Вода была настолько прозрачной, что можно было легко разглядеть дно даже на глубине четырех-пяти метров. Выныривая, ощущал, как разгоряченное тело освежает легкий ветерок. Лег на спину, раскинув руки. Соленая вода не давала утонуть, можно было отдохнуть в позе «звезды», разглядывая голубое, без единого облака, небо.

Хорошо-то как! Глеб обзавидуется!

Я вернулся на берег первым и первым же заметил, что в нашу сторону идет небольшая группа людей от домиков. Даже издалека было видно, что это не тайцы – слишком рослые и широкоплечие. А когда приблизились, я увидел их лица – и узнал как минимум двоих.

Настроение стремительно испортилось.

Я оперся о руль квадроцикла и стоял так, ожидая, когда незваные гости подойдут. Дик с Димой все еще плавали где-то далеко-далеко, отсюда их головы напоминали черные точки на голубой глади воды.

– Андрей, – сказал я, разглядывая самого рослого из всей компании – было их пять человек. – Какими судьбами?

– Фил, к тебе тот же вопрос, – ухмыльнулся Андрей. – Сидел вроде в своей Москве, программульки всякие писал. И тут нате. Приперся в Тай.

Был Андрей высокого роста, широкоплечий, но не накачанный. В форме себя не держал совершенно. Огромный живот свисал над плавками. Большая бритая голова, пухлые потрескавшиеся губы, двойной подбородок. Крохотные глазки сверлили меня с нескрываемой злобой. Больше всего Андрей походил на уголовника из девяностых – каковым, без сомнения, и являлся. Не хватало только борсетки под мышкой и пистолета в плавках.

Еще в конце восьмидесятых Андрей зарабатывал на жизнь тем, что разыскивал захоронения солдат времен Второй мировой и продавал ордена, записные книжки, партбилеты – да и вообще все, что найдет, – в частные коллекции за рубеж. Как-то раз, говорят, продал черепа советских солдат, из которых потом сделали пепельницы. В общем, ни стыда, ни совести у человека не было.

Отец у Андрея был дипломатом в Южной Америке, частенько возил сына с собой за границу, где Андрей обрел множество полезных знакомств и заимел репутацию парня, который способен найти все, что угодно.

В девяностые, когда Советскому Союзу пришел конец, а папа Андрея тихо-мирно ушел на пенсию, купив жилье в Венесуэле, Андрей остался в России и теперь уже развернул бизнес по полной. Он нанимал студентов и военных, бывших ментов и обыкновенных бродяг, в общем, всех, кто готов был отправиться хоть в пасть к Дьяволу за небольшие деньги. Из них Андрей формировал группки черных копателей и отправлял колесить по стране, обрабатывать наводки, тревожить погибших героев войны, чтобы заработать на них миллионы. Неконтролируемый государством бизнес долгое время шел в гору. Андрей обзавелся еще более видными знакомствами – среди высших чиновников нашлось немало коллекционеров – и начал постепенно расширять поле деятельности. Когда в начале двухтысячных черных копателей начали пачками привлекать к ответственности, Андрей тихо-мирно свернул это дело и переориентировал свои «бригады» на более экзотический вид заработка. Он решил заниматься поиском редких животных для все тех же частных коллекций. Как он сам говорил, людей, готовых выложить сотни тысяч евро за какого-нибудь волнистого попугая редкой породы, оказалось намного больше, чем тех, кто платит за ржавый нацистский шлем. Да и сама по себе работа оказалась намного интереснее. Это вам не копаться под Волгоградом в грязи и болоте. Знай себе летай по экзотическим странам, лови бабочек, ящериц да обезьян. Ценность животного ведь заключается не только в его редкости, но и в том, насколько сложно его вывезти за пределы государства. А тут уж у Андрея связи были налажены давно…

Андрей походил на мамонта, на австралопитека, неспособного эволюционировать, на закоренелого рэкетира, которому забыли сообщить, что век его давно прошел. Андрей всегда был нацелен на бабло. Какими средствами это бабло добывалось, кто при этом пострадает, будет ли нанесен вред природе – это его абсолютно не интересовало. Моральные устои были у Андрея не в ходу. Он видел, где можно заработать, шел туда и брал свое любыми, повторюсь, способами.

Мы частенько с ним сталкивались, а пару раз даже ставили ему палки в колеса. Не специально, конечно. Специально я бы не связался с ним никогда. Просто оказывались вместе там, где шли поиски редких животных, и попросту находили и регистрировали их быстрее, чем до них добирался Андрей. Редкий подвид испанского воробья – наша работа. Андрей охотился за ним почти месяц, а мы наткнулись случайно и передали всю информацию в местное зоологическое сообщество. Кажется, тогда Андрей упустил прибыль в сто тысяч евро.

То есть, вы понимаете, ему есть за что нас не любить. Другое дело, что применить к нам свои штучки из девяностых, вроде включенных паяльников и бит, он не мог. Связей в правительстве у нас тоже хватало, вдобавок работа государственного приложения на самом верхнем уровне власти тоже ставила определенные преграды.

Это не мешало Андрею нас ненавидеть. Везде, где он мог нас обскакать, он пытался это сделать. Не всегда честными способами. Поэтому его появление на берегу озера в Таиланде не сулило ничего хорошего.

Главный соратник Андрея – Иван Иваныч – мускулистый мужичок, бывший вэдэвэшник, с коротким седым ежиком волос и золотыми передними зубами – вышел вперед, ухмыляясь, ткнул в меня пальцем:

– Слышь, дрыщ, а ты не попутал тут? Не видишь, взрослые дяди пришли поработать. Не отвлекай, ага.

– Мне вроде с вами не по пути, – отозвался я, чувствуя легкий прилив адреналина. Иваныч хоть и вэдэвэшник, но наверняка не знаком с современными видами единоборств. А я ни разу не пробовал технику классического савата в реальном бою. Только на тренировках.

– Я ж тебе русским языком говорю, – продолжал ухмыляться Иваныч. – Вали на хрен отсюда. Свалишь быстро – никто тебя трогать не будет. Быковать начнешь – сразу рога-то обломаем, да?

Иваныч оглянулся на Андрея, словно ожидал разрешения броситься в драку. Верный пес своего хозяина. Андрей улыбался, не сводя с меня взгляда.

– За змеей, значит, приехали? – тихо спросил он.

– Вижу, вы тут тоже не на прогулке.

– Может, прислушаешься к совету моего друга? Он плохого не посоветует.

– Да я как-нибудь сам решу, что делать. Без добрых советов.

– Дмитрич, кончай молоть языком, – вмешался Иваныч. – Ну, что я, голову этому дрыщу не оторву? Надавать по мордасам, и дело с концом.

Андрей покосился в сторону. На берегу стояла Настя, разглядывая нас. А сзади нее шли из воды Дик и Дима.

– Мы как-нибудь в другой раз по мордасам. Пока ограничимся устным предупреждением. Да, Фил? Усек?

Я сжал и разжал кулаки. Сказал очень ровным и спокойным голосом:

– Андрей, ты или угрожай или вали отсюда. При твоей внешности как-то нелепо говорить загадками. Ты, если что, сразу битой по лицу, ну или своего цербера с цепи спускай, посмотрим, кто кого. А то мнешь булки-то без толку, умного из себя строишь. Я же прекрасно знаю, что ты тут делаешь. Нанял вон головорезов, чтобы они за тебя всю черную работу сделали. А сам будешь мохито пить и таек тискать. Ну, вот иди, тискай, не мешай.

Иваныч дернулся в мою сторону, но Андрей остановил его, положив руку на плечо. Мы стояли так несколько секунд – пятеро на одного. Я понимал, что если они накинутся все разом, то мне прямая дорога сначала в больницу, а затем обратно в Москву. Но отступать не собирался. Тут или пан или пропал. Дело принципа.

Со стороны берега к нам бежали Дик и Дима. Эти двое при желании разорвут Андреевых головорезов в клочья. Лишь бы успели…

Андрей повернул голову, оценил степень угрозы и расплылся в ехидной улыбке:

– Братишка, не нервничай. Все нормально. Пока змею никто не нашел. А вот когда найдем, тогда и пообщаемся. Ты же меня знаешь.

О, да. Я его прекрасно знал.

– Все в порядке? – это Дима, остановился рядом высоченной накачанной горой. Рядом с ним Иваныч казался худеньким пенсионером.

– А, Андрюха, сучий сын! – Дик подошел к Андрею так близко, будто собирался обнять. – Почувствовал запах денег и решил примчаться? Не дождешься!

С растрепанных волос Дика лилась вода. Он шмыгнул носом, вытирая влагу тыльной стороной ладони. Улыбнулся – совсем не жизнерадостно.

– Это мы еще посмотрим, – буркнул Андрей, отстраняясь.

– Я тебе без всяких «посмотрим» скажу, что хрен ты у меня что получишь. Даже если сам вытащишь змея из воды. Я его первым обнаружил, я его видел, и я его найду!

– Так уж и видел? – сощурил поросячьи глазки Андрей.

Дик сообразил, что сболтнул лишнего и осекся:

– Не твое дело. Вали, откуда пришел.

– С выражениями осторожнее! – повысил голос Иваныч, но как-то быстро сник под тяжелым Диминым взглядом. Добавил уже тише: – Пообщаемся в другом месте, чувачки. Дядя Ваня никого не забывает, ага.

После этого они ушли. Мы видели, как Андрей с компанией садятся в лодку и плывут в сторону белоснежной яхты.

– Серьезные намерения, – сказал Дик. – Видимо, кто-то предложил кругленькую сумму за змея.

– Андрей его убьет, – сказал я, – выпотрошит, сделает чучело. Все, что угодно, но не оставит в живых.

Дик знал о том, что мы не убиваем животных. Уж точно не криптидов. Верх глупости – уничтожать тех, кто и так на стадии вымирания. Если животное нельзя транспортировать в музей или зоопарк, то лучше изучить его на месте и отпустить. А вот Андрею было все равно. Со времен ограбления могил он не стал лучше. Скорее наоборот. Таких, как Андрей, могила исправит. Недаром среди искателей на форумах Андрею дали лаконичное прозвище – Спрут. Я его очень четко таким и представлял: скользкий, жирный, со множеством щупалец, способный дотянуться куда угодно.

Дик повернулся ко мне:

– Что будем делать?

– Надо найти змея первыми. Запротоколировать, сфотографировать, потом дать сигнал в организации по защите животных. Местным властям. Пусть изолируют змея, загонят его куда-нибудь, но не убивают. Ты представляешь, насколько это редкий вид?

– Надо думать, – хмыкнул Дик. – Уверен, что эти твои защитные организации сами не сольют информацию Андрею и его товарищам? В таком деле никому нельзя доверять.

– Сами загоним, – предположил я. – Главное, отправить змея подальше от деревень, чтобы не пугал народ. А там пусть живет себе, сколько влезет.

– Фотографию на его фоне никто не отменял. А там пусть хоть за тридевять земель уползает. Больно надо.

Я кивнул, не отрывая взгляда от белой яхты. Тревожные чувства кружились в душе, будто поднятые ветром сухие листья, не желали утихомириваться.

– А где наша лодка? Пора делом заниматься.

Дик потрепал меня по плечу:

– Фил, не нервничай. Еще ничего страшного не случилось. Ты же знаешь этого нувориша. Он слишком толст и неповоротлив, чтобы опередить нас.

– Ты посмотри на яхту. Все серьезно. Кто-то неплохо вложился в его экспедицию. Интересно, откуда слухи пошли?

– Я так тебе скажу, Фил. Откуда бы Андрей что ни узнал, мы все равно на шаг впереди. Я тут не первый день, а он только появился. Я точно знаю, где искать, а он будет начинать вслепую. Так что давай, дружище, пообедаем и в путь. Договорились?

– Договорились.

Правда, еще какое-то время меня не отпускало острое ощущение надвигающейся беды. Нехорошее какое-то предчувствие. Успокоился я только тогда, когда отплыли на лодке от берега, и я видел, как удаляется от нас белая дорогая яхта, все еще стоящая на якоре неподалеку от причала.