Текст книги "Черный лебедь"

Он проводил очень много времени в нашем доме, который в последние годы посещал довольно редко.

Мой отец всегда недолюбливал своего шурина, а он был не из тех мужчин, кто скрывает свои чувства.

Возможно, это и было одной из причин, по которым мы в прошлом редко видели брата Селесты. Так или иначе, теперь положение изменилось.

Жан-Паскаль сводил нас в оперу и в театр, после чего приглашал поужинать с ним. Это были приятные и интересные вечера.

Он любил слушать, как Белинда излагает свои взгляды на жизнь, и слушал всегда внимательно, с легкой ироничной улыбкой. В опере мы слушали» Травиату»и потом, сидя в ресторане в удобных красных плюшевых креслах, обсуждали впечатления.

Глаза Белинды сияли. Она получала наслаждение от этого вечера.

– Но мне кажется довольно глупым с ее стороны бросить любовника только из-за этого старика-отца, – сказала она. – Мне-то он совсем не понравился. Какое ему было дело до всего этого? Взял и все испортил!

– Ты считаешь, что она должна была поставить его на место?

– Я бы так и сделала.

– Ты – конечно.

– Что ж, даже если бы они и не расстались, им не суждено было долго прожить вместе, – заметила я. – В любом случае она вскоре умерла бы.

– Вот видите, Люси рассуждает логично, – сказал Жан-Паскаль. – Ныне это редко встречается у женщин. Я восхищен вами, мисс Люси.

Белинда не могла вынести, чтобы его внимание хоть на минуту отвлеклось от нее.

– О, я тоже об этом подумала, – сказала она.

– В таком случае за нашим столом две логично рассуждающие женщины. Селеста, тебе не кажется, что это следует отметить? Давайте возьмем шампанского.

Я наблюдала за Белиндой. Она казалась неутомимой, в то время как бедная Селеста уже поникла. Что касается меня, мысленно я все еще находилась в театре, вспоминая о бедной Виолетте, чей прекрасный голос продолжал звучать в моих ушах. Это было чудесно; даже на смертном одре она пела с такой силой и ясностью.

Когда мы наконец вернулись домой, Белинда, как обычно, пришла ко мне в комнату. У нее сложилась привычка обсуждать все события, случившиеся за день.

– Какой чудесный вечер! – воскликнула она – Надеюсь, тебе тоже понравилось.

– Мне очень понравилась опера.

– Он собирается сводить нас и в драму. Мы увидим Эллен Терри и Генри Ирвинга. Правда, это здорово? Я так рада, что написала ему письмо. Тебе не кажется, Люси, что большинство людей ничего в своей жизни не предпринимают? Они просто живут, соглашаясь со всем, что происходит. Я обычно говорю, что хочу, чтобы что-то произошло, а потом стараюсь сделать так, чтобы это произошло.

– Мне кажется, ты из тех людей, которые во всех случаях поступают подобным образом.

– Разве это не разумно?

– Не всегда, Белинда.

Интересно, помнила ли она то, что сделала по отношению к Ребекке и Патрику? Это была как раз одна из ее попыток изменить жизнь в соответствии со своими желаниями, причем временно Белинда преуспела в этом. Ей повезло, поскольку она имела дело со столь снисходительными людьми, как Ребекка и Патрик.

Теперь она считала, что если бы не ее письмо к отцу с намеками о встрече, то всего ныне происходящего не случилось бы. Пожалуй, в данном случае она была права.

Верный своему обещанию, Жан-Паскаль отвел нас в театр-Это был замечательный вечер, потому что мы увидели неповторимую Эллен Терри в роли Екатерины в «Генрихе VIII». Мы все были очарованы, и даже Жан-Паскаль отбросил свои обычные иронию и цинизм, захваченный происходящим на сцене. После этого мы, как обычно, поужинали.

– Мне она понравилась, – сказала Белинда. – Она не собиралась сдаваться.

– Но, в конце концов, ей пришлось это сделать, – уточнила я. – Генрих был слишком силен.

– Это потому, что он был королем и мужчиной, – ответила Белинда. – Вся власть у них.

– Значит, ты считаешь, что в руках мужчин слишком много власти? – спросил ее отец.

– Я думаю, что власти у них не так много, как им кажется, и женщины способны заставить их поступать по своему разумению, до тех пор, пока мужчины не осознают, что делают.

Жан-Паскаль рассмеялся.

– Моя дочь – хитроумное существо, – сказал он. – Я начинаю думать, что мне нужно держать с ней ухо востро.

– О, я не собираюсь делать ничего такого, что вы не одобрили бы, – быстро среагировала Белинда.

– Откуда мне знать? Может быть, это всего-навсего одна из твоих очередных уловок.

– Вы бы это поняли. Вы умны.

– Все еще пытаешься провести меня?

Белинда несколько смешалась. Я предположила, что она спрашивает себя, не слишком ли она выдала свои намерения.

Мы продолжали обсуждать спектакль, но она стала молчаливей и сдержанней. Именно тогда, за ужином, Жан-Паскаль сказал:

– В скором времени мне придется вернуться во Францию.

На лице Белинды проступило горькое разочарование. Между тем Жан-Паскаль с унылым видом говорил:

– Видите ли, мне нужно разузнать, как там идут дела. Я довольно долго отсутствовал.

– А когда вы возвращаетесь? – спросила Белинда.

– Об этом мне трудно сказать.

За столом воцарилось печальное настроение. Поразительно, как Белинда умела влиять на окружающих.

И тогда Жан-Паскаль вновь заговорил:

– Я все размышляю… – Он выдержал длительную паузу. – Мне кажется, тебе понравилось бы в замке.

Белинда широко раскрыла глаза, переполненные радостью. Отец улыбнулся ей, и я поняла, что он находит ее очаровательной.

– Это, конечно, провинция, – продолжал он, – но не так уж далеко от Бордо…

– Вы имеете в виду, что я могу поехать с вами?

– Что за вопрос!

– Ах, как чудесно! А когда мы уезжаем?

– В конце недели. Времени собраться хватит.

– Это как в сказке! Я буду готова уже завтра.

– Значит, все улажено. – Он опять сделал паузу, – И вот еще что…

Белинда насторожилась. Взглянув на меня, Жан-Паскаль спросил:

– Возможно, Люси тоже хотела бы поехать?

– Я? – удивленно спросила я.

– Ведь вы Люси, не так ли?

– Ах, Люси, ты обязательно должна поехать! – воскликнула Белинда. – Ты просто обязана. Я тебе не прощу, если ты не поедешь. Это ведь пойдет ей на пользу, правда, тетя Селеста?

– Что ж, возможно, смена обстановки ей не повредит, – сказала Селеста.

– Поехать во Францию? – начала я. – Но….

– Ой, да не будь ты такой скучной, Люси! – воскликнула Белинда. – Она немножко зануда, – обратилась она к отцу. – Вечно пребывает в нерешительности – Будь повежливее с Люси, – посоветовал ей Жан-Паскаль. – Она твоя самая близкая подруга.

– Я и так вежлива с ней, правда, Люси? Просто я хочу, чтобы она поехала с нами. Ты ведь поедешь, Люси? Соглашайся!

– Я… мне надо подумать об этом.

– Да о чем тут думать? Это прекрасное предложение. Я хочу, чтобы ты поехала.

– Вас там прекрасно примут, – сказал Жан-Паскаль. – А Белинда без вас не получит и половины удовольствия.

– А как же Селеста?

– Пусть и Селеста едет.

– Нет-нет, – запротестовала Селеста. – Я и думать не желаю об этом. Но тебе, Люси, действительно было бы неплохо развеяться.

– Я уже ездила в Корнуолл.

– Да, но пробыла там слишком недолго.

Жан-Паскаль склонился над столом и взял меня за руку.

– Об этом стоит подумать, – ласково сказал он.

– Спасибо, – ответила я, – я подумаю.

Позже Белинда ворвалась в мою комнату.

– Ты поедешь без всяких разговоров, – объявила она. – С какой стати отказываться? Ты вечно портишь всем удовольствие. Я не понимаю твоих колебаний. Ты что, ждешь, чтобы мой отец упал на колени и умолял тебя?

– Конечно, нет. Но на самом деле он не хочет приглашать меня. Ему нужна ты. Меня он берет только за компанию.

– Это не так. Он без конца говорит о тебе, расспрашивает. Ты ему нравишься, потому что хорошо относишься ко мне.

– Я еще подумаю об этом. Все это слишком неожиданно. Я пока не уверена.

– Ой, ты прямо, как замшелая старуха. Ты обязана ехать, Люси. Я прошу тебя об этом. С тобой мне будет гораздо интересней – Что? С такой замшелой старухой?

– Ну, конечно. На твоем фоне будут особенно выделяться мои живость и очарование. Более того, без тебя я не получу и половины удовольствия.

«– Я уже сказала, что подумаю.

– Ладно, продолжай думать, а завтра обсудим, что будем брать с собой.

Я действительно думала об этом. Я лежала без сна и спрашивала себя: а почему бы и нет? Бедная Селеста останется здесь в одиночестве, но она, кажется, хочет остаться одна Мне будет не хватать Белинды. С тех пор как она приехала, я очень оживилась. Можно попросить Гринхэмов немедленно дать мне знать, если появятся какие-нибудь новости. И когда Джоэль приедет домой, я смогу тут же вернуться.

К утру я убедила себя в том, что это прекрасная идея – отправиться во Францию с Белиндой и с ее отцом.

ВСТРЕЧА С ЛЕБЕДЕМ

Белинда обрадовалась моему решению, но не преминула съязвить:

– Я знала, что ты образумишься.

Это же такое удовольствие! Ах, как я рада тому, что приехала в Англию!

Потом она стала говорить об одежде, которую собиралась взять с собой. Днем она намеревалась идти за покупками и хотела, чтобы я пошла вместе с ней.

Селеста тоже считала, что мне будет полезно съездить во Францию. Она сказала:

– С тех пор как приехала Белинда, все изменилось, правда? Ее присутствие благотворно влияет на нас, Люси. Она не дает нам упасть духом. Я уверена, что во Франции ты почувствуешь себя лучше. Там ты будешь подальше от этого дома. Знаешь, я все время уговаривала тебя уехать на некоторое время в Мэйнорли, но там все-таки слишком многое напоминает тебе об отце. Ты нуждаешься в полной смене обстановки.

Я пошлю к тебе Эми помочь собрать вещи.

– Я еще не готова.

– Ну… скажешь, когда будешь готова.

Вопреки самой себе, через несколько дней я тоже была охвачена возбуждением. Белинда только и говорила о нашем путешествии во Францию. Она была так счастлива, что сердце радовалось глядеть на нее.

Я подумала, насколько лучше Белинда умеет устраиваться в жизни, чем я. Она недавно потеряла свою мать и человека, которого считала отцом и очень любила; и все-таки она сумела оставить позади полное неудач прошлое и смело взглянуть в будущее. Наверное, это чудесные ощущения – найти давным-давно потерянного отца. В конце концов, некоторым образом мне и самой удалось пережить это, поскольку я тоже поздно обрела своего отца и мы стали очень близки друг другу. Так что ее чувства не должны слишком удивлять меня.

Подготовка к путешествию помогла мне отвлечься от постоянных мыслей о Джоэле. Я внушала себе, что все равно ничего не добьюсь, если буду находиться в Лондоне.

Появление в доме Белинды вызвало большое оживление среди прислуги, и, по моим сведениям, она была главным предметом их разговоров. Эми, которая должна была помочь мне упаковаться, временно исполняла обязанности одной из горничных, взявшей месячный отпуск на время своей свадьбы.

Это была шестнадцатилетняя девушка со свежим приятным личиком, приехавшая из деревни. Она была весьма разговорчива, и, похоже, Лондон произвел на нее большое впечатление.

Она сообщила мне, что ей все нравится и народ здесь очень дружелюбный. Ей говорили, что люди в Лондоне совсем другие, но, по ее мнению, грех на них жаловаться.

Эми принесла с чердака несколько коробок и положила одну из них на кровать. Я заметила, что она все время поглядывает в окно, и спросила, не ждет ли ее кто-нибудь на улице.

Она слегка покраснела.

– Это… это друг, – сказала она мне.

– Быстро же ты заводишь себе друзей.

– Ну, можно сказать, это настоящий друг, мисс.

Я знаю его уже недели три.

– Какой-нибудь молодой человек?

Она еще больше покраснела и хихикнула.

– Джеком его зовут, – сказала она.

– И как же вы с ним познакомились?

– Был мой выходной, и я как раз собралась погулять в парке. Он сказал, что тоже идет в ту сторону.

Так мы и разговорились – И оказалось, что у вас много общего, правда?

– Можно сказать и так, мисс. Он такой внимательный. Я рассказывала ему про места, откуда я родом… и он показался мне славным.

– – Надеюсь, тебе говорили, что с незнакомыми мужчинами нужно быть поосторожней?

– О да, мисс, но он не из этих. Он всегда такой милый. Он предложил, чтобы мы опять встретились, и мы встретились. Джек здесь частенько бывает. Он доставляет всякие, как их… ну, бумаги в конвертах… по-моему, документы, он говорил… от какого-то поверенного. Он сказал, что люди не любят доверять такие бумаги почте.

– Это любопытно.

– Вы хотите взять эту юбку, мисс? Если надумаете, так вам понадобится жакет, который к ней подходит. Ага, вот он. Я заверну его в ткань, чтобы он не помялся.

Я подошла к окну и взглянула вниз. Какой-то молодой человек стоял на противоположной стороне улицы, почти на том же месте, где стоял когда-то мужчина.

– Какой-то молодой человек стоит там, Эми, – сказала я.

– Неужели это… – Она оказалась возле меня. – Ага, это он. Это Джек.

– Ты не хочешь спуститься вниз и поболтать с ним?

– А можно, мисс?

– Беги, – сказала я, и она тут же исчезла.

Я решила, что вполне справлюсь с упаковкой вещей сама. Идея о том, что я нуждаюсь в помощи, принадлежала Селесте.

Наблюдая за Эми и ее другом, я улыбнулась.

Очевидно, у такой привлекательной девушки это будет не последний молодой человек.

Настал день отправления. Жан-Паскаль подъехал к нашему дому в экипаже, который должен был доставить нас на вокзал.

– Я счастлив сопровождать двух юных прекрасных дам, – галантно произнес он.

Когда мы уселись в экипаж, Белинда сказала:

– Это настоящее приключение, но не для вас, mon реrе . У вас было слишком много приключений, чтобы волноваться еще из-за одного, если, конечно, вы вообще считаете это приключением.

Она решила называть его топ реге Слово» отец» казалось ей не вполне подходящим. Она сказала, что нельзя ни с того ни с сего начать называть человека отцом. По ее мнению, топ реге больше годился для их ситуации, и Жан-Паскалю это, кажется, понравилось. Он ответил ей:

– Меня все еще могут волновать приключения, и, признаюсь, сейчас я ощущаю некоторую приподнятость.

Мы слегка наклонились вперед, чтобы помахать рукой Селесте, которая стояла в дверях. В этот момент краем глаза я заметила Джека, знакомого Эми, доставщика документов. Он стоял на другой стороне улицы.

– Видишь этого молодого человека? – спросила я Белинду. – Он ждет Эми.

Когда экипаж тронулся, я рассказала им о своем разговоре с Эми.

– Он доставляет документы, – добавила я.

– Странное занятие, – сказал Жан-Паскаль. – О такой должности я не слышал.

– Возможно, Эми не правильно поняла его или он пытался произвести на нее впечатление.

– Я убежден, что так оно и есть. А что ваша сестра Ребекка? Что она думает о вашей поездке во Францию?

– Мы ведь собрались очень быстро. Я написала ей, но не знаю, успела ли она получить мое письмо.

– Я всегда питал большое уважение к Ребекке.

Прекрасная женщина. И теперь она живет в моем бывшем доме. Я нахожу это забавным.

– О, они любят Хай-Тор. Это чудесный старый дом.

– Согласен с этим.

– Полагаю, это и для меня не чужое место, – бесцеремонно вставила Белинда.

Ее отец предпочел проигнорировать это замечание, и она, всегда чутко ловившая его реакцию, не стала развивать тему.

– Все сегодня выглядит совсем по-другому, – сказала она. – Это оттого, что мы покидаем Лондон.

Вскоре мы добрались до вокзала. Мы приехали заранее, но поезд уже был подан. Носильщик взял наш багаж, и мы прошли по платформе к вагону первого класса.

– Надеюсь, двум юным дамам понравятся места у окна, – сказал Жан-Паскаль.

– О да, конечно! – воскликнула Белинда.

Она уже вошла в вагон, и я собиралась последовать за ней, когда какое-то неясное чувство заставило меня обернуться. Взглянув вдоль платформы, я, к своему изумлению, увидела невдалеке от нас дружка Эми Джека.

Я подумала, что это невозможно. Когда мы отъезжали, он стоял возле дома. Этого не может быть. Да и что ему делать здесь, возле поезда, отправляющегося к побережью?

– Заходи, – велела Белинда. – Чего ты ждешь?

Я вошла в купе.

– Вот сиденье у окна, – сказал Жан-Паскаль.

Он взял меня за руку и, пока я садилась, крепко сжимал ее.

– Удобно? – спросил он.

– Да, спасибо.

Я не могла забыть про приятеля Эми. Должно быть, там стоял кто-то, очень напоминающий его. У Джека была весьма заурядная внешность, и я могла ошибиться.

Белинда откинулась назад и прикрыла глаза.

– Правда, это чудесно? – спросила она.

С Фицджеральдами я познакомилась, когда мы пересекали Ла-Манш. Море было спокойным, и мы с Белиндой и Жан-Паскалем сидели на палубе. Белинда оживленно разговаривала со своим отцом. Иногда я чувствовала, что мое присутствие неуместно. Это было легко понять. Белинде хотелось побыть наедине со своим недавно обретенным отцом. Да, она просила меня поехать вместе с ней, причем просила очень настойчиво, но были моменты, когда им хотелось побыть вдвоем, и сейчас наступил один из них. Я встала и сказала:

– Я немножко пройдусь.

– Не уходите слишком далеко, – предупредил Жан-Паскаль.

– Нет, конечно, Я буду где-нибудь поблизости.

Я прошла несколько шагов, остановилась и облокотилась на перила, чтобы полюбоваться морем. Нигде не было видно суши, и лишь слабый ветерок слегка рябил воду. Я полными легкими вдыхала свежий воздух.»

В голове вертелись вопросы: где сейчас Джоэль? Как Джеральд осуществляет свою сумасбродную затею? Смог ли он сделать то, что не удалось другим?

– Чудесный день, не правда ли? – произнес чей-то голос.

Я оглянулась. Возле меня стояла молодая женщина.

Она была выше меня, светловолосая, улыбающаяся.

– Превосходный, » ответила я.

– Нам повезло с погодой. Здесь бывают жестокие шторма.

– Да, я знаю. Вы часто пересекаете пролив?

– Не часто, но уже приходилось делать это… не в столь приятную погоду. А вы впервые?

– Да.

– О, тогда я рада за вас.

Некоторое время мы обе молча глядели на море.

Затем она спросила:

– Вы остановитесь во Франции?

– Да, на время.

– Прекрасная страна'.

– Вы хорошо ее знаете?

– Не слишком. Но я была там несколько раз. На этот раз мы решили забраться южнее, чем обычно, – в окрестности Бордо.

– О, мы тоже.

– Отдыхать?

– Да, пожалуй, так. Это визит.

– А я – чтобы окрепнуть.

– Вы болели?

– Мой брат говорит, что мне нужно отдохнуть от домашней сырости. Он считает, что здесь будет подходящее место. По его мнению, если климат хорош для винограда, то он хорош и для меня. Вот почему он решил отвезти меня туда.

– Очень мило с его стороны.

– Он чудесный брат, но немножко беспокойный.

Я не жалуюсь. Приятно, когда о тебе волнуются. Знаете, нас ведь только двое. О, вот и он.

К нам шел мужчина. Он был высок, и на его лице сияла та же приятная улыбка, что и у сестры. Он был на несколько лет старше меня.

– А, вот ты где, Филлида, – сказал он, сначала не заметив меня, – Здесь прохладно. Застегни плащ.

Она взглянула на меня с улыбкой, как бы говоря: ну вот, я предупреждала.

Я уже собиралась отойти, когда она сказала:

– Это мой брат Роланд, Роланд Фицджеральд.

– Очень приятно, – сказала я.

Он пожал мне руку и вопросительно взглянул на меня.

– Люси Лэнсдон, – представилась я.

– Мы разговаривали, глядя на море и радуясь тому, какая удачная выдалась погода, – сказала Филлида.

Брат посмотрел на нее с притворным недовольством, и я поняла, что у нее есть привычка болтать с незнакомыми людьми, причем выбор собеседников он не всегда одобряет.

– Мисс Лэнсдон тоже собирается погостить где-то возле Бордо, – объявила Филлида.

– Это не совсем в Бордо, – сказала я, – Насколько я понимаю, где-то поблизости. Местечко под названием Бурдон. Наверное, какая-нибудь деревушка.

– Кажется, я слышал это название, – сказал он. – Мы будем несколькими милями южнее. А там нет поблизости замка? Замок Бурдон, если я не ошибаюсь.

– Совершенно верно. Боюсь, мне пора идти. Не так уж долго осталось до высадки.

– Было очень приятно познакомиться, – сказала Филлида. Брат взял ее под руку, и я, улыбнувшись, повернулась и пошла к Белинде и Жан-Паскалю. ***

Во время длительного путешествия до Бурдона я предполагала встретиться с Фицджеральдами, поскольку они ехали в том же направлении, но этого не произошло.

Нам пришлось много времени провести в поездах.

Вначале мы добрались до Парижа, а там сделали пересадку до Бордо, где уже ожидал экипаж, чтобы провезти нас несколько миль до Бурдона.

Туда мы приехали уже ночью, так что мне не удалось по прибытии рассмотреть замок во всей его красе. Мы свернули в длинную аллею, обсаженную по обеим сторонам высокими деревьями, и, проехав чуть ли не милю, оказались перед самим замком.

Не успели мы выйти, как к нам выбежали несколько человек и поднялась небольшая суматоха. Я ощутила величие мрачного внушительного здания. Поднявшись по нескольким ступеням, мы подошли к двери.

Белинда была в благоговейном ужасе и сначала даже не могла говорить.

Появились двое мужчин с фонарями, которые проводили нас в огромный холл. На меня вдруг напали чувство страха и смехотворное желание развернуться и бежать домой – прямо в Корнуолл, к Ребекке. Это было совершенно абсурдно, и я постаралась взять себя в руки. Я слишком переутомилась. Слишком много трагических событий произошло за последнее время в моей жизни. Мой отец… Джоэль… Тоска по ним становилась почти невыносимой. Я нуждалась в здравом смысле отца и в мягкости Джоэля. Если бы можно было все вернуть!

Я взглянула на Белинду. Она явно не ощущала чувств, подобных моим: она была попросту зачарована.

Вокруг нас во всех направлениях сновали люди, и Жан-Паскаль отдавал им приказы на беглом французском. Тереза… Мари… Жанна… Жак… Жорж… По-моему, этих слуг было слишком много. Я надеялась, что первым делом нам покажут наши комнаты, где мы сможем умыться и переодеться к столу.

Меня отдали под опеку Терезы, женщины средних лет, которая провела меня по широкой лестнице в длинный темный коридор. Взяв принесенный с собой канделябр, она зажгла три свечи, подняла его повыше, и я проследовала за ней в предназначенную для меня комнату.

Меня била легкая дрожь. Я подумала: завтра, при дневном свете, все будет совсем по-другому. Я пыталась избавиться, от непонятных дурных предчувствий.»

Тереза показала мне небольшой альков, где находились горячая вода и полотенце. Я ухитрилась понять, что она мне сказала: она вернется за мной через пятнадцать минут и проводит в столовую.

Воспользовавшись кувшином и тазом, я умылась и причесалась. При свете канделябра в старинном зеркале отразилось мое лицо: оно казалось каким-то пятнистым и непохожим, совсем чужим.

Зачем я приехала сюда? Лучше бы мне остаться в Хай-Торе, возле Ребекки. И ведь я колебалась, но Белинда говорила так убедительно, и я, как всегда, легко поддалась на ее увещевания.

Я сказала себе, что это просто глупо. Всему виной долгое утомительное путешествие. Я оказалась в чужой стране, я еще не оправилась от сильного потрясения… Утром я буду чувствовать себя совсем иначе.

Явилась Тереза и проводила меня в столовую, где уже находился Жан-Паскаль. Он взял меня за руки и крепко сжал их.

– Самое мое искреннее желание, – Люси, это чтобы вы были здесь счастливы, – сказал он.

– Спасибо.

– Я сделаю все, чтобы вы полюбили этот дом.

– Вы так любезны.

Появилась Белинда.

– Что за потрясающее место! – воскликнула она. – Мне не терпится осмотреть его.

– Этим ты займешься с утра, – заверил ее отец. – Я сам тебе все покажу… и Люси тоже, конечно.

– Мне хочется поскорее все увидеть, – с энтузиазмом произнесла Белинда.

– Сегодня вам придется довольствоваться тем, что для вас приготовили мои слуги. Я не хочу, чтобы вы впервые осматривали мой замок в потемках.

Белинда засмеялась от удовольствия.

Ужин тянулся бесконечно. Я почувствовала себя немножко лучше. Очевидно, у меня был просто нервный приступ, чего я совершенно от себя не ожидала. Я переутомилась и не могла ощущать такой же бурной радости, как Белинда.

Жан-Паскалю не терпелось угостить нас вином. Как он сказал, вино одного из изысканнейших сортов, извлеченное из погреба специально по такому торжественному случаю.

– И это ваше собственное вино! – воскликнула Белинда.

– Дорогое мое дитя, неужели ты думаешь, что я позволил бы подавать в своем замке что-нибудь другое?

Белинда рассмеялась. Мне нравилось видеть ее такой счастливой. Этим она воздействовала и на меня, поднимая мой дух.

Когда мы поужинали, Жан-Паскаль предложил разойтись на отдых.

– Все мы утомились за время длинного путешествия, – сказал он. – Эти долгие часы в поезде – воистину испытание на стойкость.

Мы пожелали друг другу спокойной ночи, и Жан-Паскаль отдал слугам распоряжение проводить нас в комнаты. Меня провожала Тереза, и я поняла, почему это необходимо: сама я ни за что не нашла бы свою комнату.

Огонь свечей отбрасывал тени, и от этого разыгрывалось воображение. Окна были задернуты тяжелыми шторами. Я разделась, но, перед тем как лечь в кровать, подошла к окну и приоткрыла штору. Мне был виден лишь кусочек зелени с фонтаном посередине.

Луны не было, но ярко светили звезды. Их свет проник в комнату, и у меня улучшилось настроение.

Я не знала, далеко ли расположена комната Белинды. Похоже, когда нас уводили после ужина, она повернула в ином направлении – В доме было очень тихо.

Я взглянула на дверь – тяжелую, со сложной резьбой. Мне показалось, что некоторые резные цветы напоминают человеческие лица. Это было красиво, но сегодня ночью почему-то вызвало у меня ощущение угрозы.

Таким уж было мое настроение.

Потом я заметила, что в дверном замке торчит ключ, и повернула его. Теперь я была заперта.

Удивительно, но мне сразу стало гораздо легче.

Я легла в постель, однако прошло немало времени, прежде чем я уснула. ***

Когда я проснулась, вовсю светило солнце.

Теперь комната выглядела совсем иначе. Отперев дверь, я вновь улеглась в кровать. Было семь часов.

Я лежала и гадала, какой у них здесь распорядок дня.

Потом я начала думать о том, как все изменилось после смерти моего отца. Я тосковала по старым добрым дням, по родному дому, по разговорам, которые мы с ним вели. Мне хотелось ждать отца после поздних заседаний в палате общин, вновь наслаждаться его вечерними рассказами о том, что происходило в парламенте. Мне хотелось думать о будущей жизни с Джоэлем, о браке, одобренном обеими семьями… обо всем, что составляло хорошо знакомый мне образ жизни.

Я считала, что все это ожидает меня, но два удара судьбы перевернули мою жизнь. И вот я оказалась в древнем замке, наполненном воспоминаниями о прошлом. Наверное, здесь должны быть и привидения.

Наверное, здесь случались поразительные события, смерти, несчастья, были свои темные тайны. Но и удовольствий, развлечений и радости здесь было немало. Почему же в таких местах всегда думается о неприятных вещах? Может быть, они лучше запоминаются?

Чем бы мне заняться? Очевидно, скоро должна зайти служанка и принести горячей воды. В течение последних дней я пыталась освежить свой французский, который изучала когда-то с мисс Джарретт. Разговаривать на нем, особенно с французами, было совсем не так просто, как читать диалоги с мисс Джарретт.

Около восьми в дверь постучали, и я пригласила войти.

Это была Тереза с подносом, на котором находились сдобная булочка, кусочки горячего хрустящего хлеба, небольшая масленка, чашка с блюдцем и два кувшина – один с кофе, а другой с горячим молоком, покрытые войлочными чехлами, чтобы сохранить тепло Petit dejeuner , мадемуазель, – сказала Тереза.

Вместе с ней вошла другая служанка с большим металлическим кувшином, полным горячей воды, который она поставила в таз. Я поблагодарила их, и они, улыбаясь, вышли.

Кофе был великолепен, как, впрочем, и горячий хлеб, и булочка.

Вчера, пока мы ужинали, в комнаты был доставлен наш багаж. Я была слишком усталой, чтобы распаковываться, и достала лишь самое необходимое.

Теперь я надела темно-синее платье и развесила остальную одежду в гардеробе. Когда я заканчивала делать это, в дверь раздался стук и сразу же, не ожидая ответа, в комнату вошла Белинда.

– Ты еще не готова? Правда, здорово? Тебе нравится твоя комната? Она похожа на мою.

– Видимо, большинство комнат похожи друг на Друга.

– Мне не терпится осмотреть замок, а тебе?

– Да, конечно.

– Все это так захватывающе. Тебе очень повезло, Люси.

– Неужели?

– Ax, бедная Люси! – Она бросилась ко мне и обняла, словно желая защитить. – Я опять что-то ляпнула, да? Но ты должна постараться забыть обо всем. Жизнь продолжается. Отец говорит, что мы обязаны помочь тебе это понять. Мы приложим все усилия, чтобы ты была здесь счастлива. Он так сказал.

– Он очень добр.

– Да, он и в самом деле хороший. О, я знаю, иногда он бывает несколько циничен, но он знает жизнь, Люси, он много пережил. Это вовсе не значит, что в нем нет доброты. Он часто говорит о тебе. Он говорит, что ты должна наслаждаться жизнью, поскольку жизнь одарила тебя многим.

– Очень любезно с его стороны уделять так много внимания моим делам.

– Ты ему нравишься. Он не пригласил бы тебя сюда, если бы ты ему не нравилась.

– О, это только чтобы сделать приятное тебе.

– Ну нет… хотя мне это, конечно, приятно. Он первый предложил это.

– Что ж, вот я и здесь.

– И теперь мы будем чудесно проводить время. Я заставлю тебя вновь полюбить жизнь.

– Спасибо, Белинда.

– Давай быстренько заканчивай и пойдем вниз. Интересно, отец уже встал?

– А где твоя комната, Белинда?

– В другом крыле замка. – Она подошла к окну. – Оттуда совсем другой вид. Я видела озеро. Ну, во всяком случае, что-то, похожее на озеро. Там есть какой-то проток – наверное, ответвление реки, и он впадает прямо в озеро. На озере есть два лебедя, причем оба – черные. Черных я прежде никогда не видела. Это что-то сказочное.

– Значит, мы живем далеко друг от друга.

– Ну, это ведь большой замок.

– Твой отец говорил, что он среднего размера.

– Он сравнивая его с королевскими – Лувр, Блуа и тому подобными. Это дворянский замок, а не королевский.

– Я понимаю.

– Поспеши же. Я буду внизу, в холле. Ты найдешь дорогу?

– Надеюсь.

– Не задерживайся.

Всю первую половину дня мы изучали замок.

– Это совершенно необходимо, в противном случае вы безнадежно заблудитесь, – объяснил Жан-Паскаль. – Я выведу вас наружу, и вы войдете в замок так, будто только что приехали.

– Вчера было слишком темно для того, чтобы что-то разглядеть, – сказала Белинда.

– Я хочу, чтобы вам обеим понравился замок. Он очень важен для нашей семьи.

– И все-таки вы его покинули, – заметила я.

– Ах, Люси, со щемящей болью. Но в нашей стране тогда царило смятение. Мы не знали, что делать.

До сих пор у французов еще живы воспоминания о Великой революции, которая произошла всего сотню лет назад. Когда император с императрицей были изгнаны, вы даже представить себе не можете, чем это было для страны. Мы решили, что все начинается заново. К счастью, события развивались не столь трагично, не с той интенсивностью, как в первый раз, когда наша родина так пострадала.

– Но вы сумели сохранить замок, – сказала я, – и он до сих пор принадлежит вам.