Электронная библиотека » Филлис Джеймс » » онлайн чтение - страница 4

Текст книги "Лицо ее закройте"


  • Текст добавлен: 4 октября 2013, 00:46


Автор книги: Филлис Джеймс


Жанр: Классические детективы, Детективы


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Глава четвертая

1

– Уютный уголок, – сказал сержант сыскной полиции Мартин, когда полицейская машина подкатила к Мартингейлу. – Хоть немного переключимся после нашей последней работенки.

Он сказал это с удовольствием – уроженец сельских мест, он остался верен деревне, а в этих густонаселенных городах и жутких многоквартирных домах убийцам приволье. Он потянул носом воздух и поблагодарил небеса, которые надоумили полицию или судьбу поручить местному полицейскому позвонить в Скотланд-Ярд. Прошел слух, что шеф полиции лично знаком с семьей, где произошло убийство, именно потому он счел благоразумным незамедлительно передать это неприятное дело своему подчиненному, к тому же на нем висело нераскрытое преступление, совершенное где-то на границе их графства. Сержанта Мартина все это вполне устраивало. Работа есть работа, где бы ты ее ни делал, но все же человек имеет право выбора.

Старший инспектор Адам Дэлглиш ничего не сказал в ответ, но, выскочив из машины, отступил на шаг и быстро оглядел дом. Типичная елизаветинская усадьба, правда, несколько стилизованная. По обеим сторонам квадратного центрального крыльца возвышалось два больших, на два этажа, фонаря со средниками и фрамугами в окошках. Водосточная труба увенчана массивным геральдическим вензелем. Крыша плавно спускается к маленькой открытой каменной балюстраде, также украшенной резными гербами, шесть мощных дымовых труб в стиле тюдор[9]9
  Стиль архитектуры, отличающийся плоскими арками и деревянной обшивкой стен. Конец XVI – начало XVII в.; назван в честь династии Тюдоров.


[Закрыть]
дерзко возвышаются на фоне летнего неба. К западной части пристроена еще одна комната. По неровному изгибу стены Дэлглиш догадался, что пристроена она позднее – может, в прошлом столетии. Большие двустворчатые окна с зеркальными стеклами выходят в сад. На долю секунды в одном из них он увидел чье-то лицо, но оно тут же исчезло. Кто-то наблюдает за ними. От угла дома на запад до самых ворот тянется стенка из серого камня, почти целиком скрытая кустарником и высокими буками. С этой стороны деревья совсем близко подступали к дому. Над стеной в листве он разглядел лестницу, приставленную к эркеру. Там, должно быть, комната убитой девушки. Ее хозяйка удачно выбрала – комната, как раз чтобы принимать случайных гостей. У крыльца стояли две машины – полицейская (возле нее в застывшей позе сидел полицейский) и перевозка из морга. Шофер перевозки откинулся на сиденье, надвинул козырек фуражки на глаза, он даже не заметил Дэлглиша, а его напарник мельком глянул на Дэлглиша и снова уткнулся в воскресную газету.

Старший офицер местной полиции ждал их в холле. Они, конечно, знали друг друга: оба были довольно известны в своих кругах, но ни тот, ни другой ни разу не проявили ни малейшего желания познакомиться поближе. Минута была не из легких. Маннинг почел своим долгом подробно объяснить, почему его шеф все же решил связаться со Скотланд-Ярдом. Ответ Дэлглиша был не менее учтив. Тут же сидели два репортера, как два терпеливых пса, которым пообещали, если они будут вести себя смирно, кинуть кость. В доме было очень тихо, в воздухе веял слабый аромат роз. После нестерпимой духоты в машине показалось, что прохладно, и Дэлглиш невольно поежился.

– Вся семья в сборе в гостиной, – сказал Маннинг. – Я приказал сержанту там остаться. Вы хотите увидеть их сейчас?

– Нет, сначала осмотрю труп. Живые подождут.

Старший офицер Маннинг двинулся вверх по широкой лестнице, поясняя ситуацию вновь прибывшим:

– Я собрал немного информации до того, как узнал, что связались с центром. Основное вам, вероятно, уже сообщили. Жертва служила здесь горничной. Мать-одиночка, двадцати двух лет. Ее задушили. Труп обнаружен приблизительно в 7.15 утра членами семьи. Дверь в спальню девушки была заперта. Значит, выход, а может, и вход – только через окно. Вы увидите следы на сточной трубе и стене. Похоже, убийца упал с высоты пяти футов. Ее видели живой вчера в 10 часов 30 минут вечера, она несла себе на ночь питье в спальню. Так и не допила. Кружка – на тумбочке у кровати. Поначалу я решил, что это дело рук чужака, просто уверен был. Здесь вчера устраивали праздник, любой мог войти в сад. В дом тоже, чтобы совершить задуманное. Но кое-что настораживает.

– К примеру, питье? – спросил Дэлглиш.

Они как раз миновали лестничную площадку и направлялись в западное крыло дома. Маннинг взглянул на него с любопытством.

– Да, какао. Не исключено, что оно было отравлено. Пропали кое-какие лекарства в доме. Мистер Саймон Макси – инвалид. Из его аптечки пропал пузырек со снотворным.

– Вы нашли признаки отравления на теле убитой?

– Ею сейчас занимается патологоанатом из полицейского участка. Но я сомневаюсь в этой версии. Мне кажется, ее сразу задушили. После обеда мы, вероятно, получим точный ответ.

– Она могла сама принять таблетки, – сказал Дэлглиш. – Нет ли к тому причин?

Маннинг молчал.

– Может, и есть. Я не собрал еще всей информации, но кое-какие слухи ходят.

– А-а, слухи.

– Мисс Лидделл пришла сегодня утром за малышом. Она здесь ужинала вчера вечером. По ее рассказам, ужасный ужин получился. Выяснилось, что Стивен Макси сделал предложение Салли Джапп. Разве это нельзя принять за мотив убийства? Если иметь в виду членов семьи Макси?

– Полагаю, что в подобных обстоятельствах можно.

Спальня была оклеена белыми обоями, очень светлая. После мрачных холла и коридоров, обитых дубовыми панелями, задрапированных холстом, эта комната поражала ярким, точно искусственным светом, прямо как на сцене. Самым нереальным предметом здесь был труп – казалось, второразрядная актрисуля пытается весьма неубедительно изображать мертвую. Глаза у нее были прикрыты, а на лице сохранилось выражение легкого удивления; Мартин частенько замечал его на лицах убитых. Два маленьких, очень белых зуба прикусили нижнюю губу, что делало личико девушки похожим на кроличье, тогда как в жизни, он понял это, оно было привлекательным, может, даже красивым. Ореол золотых волос светился на подушке, будто бросая нарочитый вызов смерти. Он прикоснулся к ним, они были слегка влажные. Удивительно, подумал он, что их сияние не потускнело, после того как жизнь покинула тело. Он стоял не двигаясь и смотрел на нее. Он не испытывал жалости или гнева в подобные минуты, хотя позднее приходило и то и другое, но чувства следовало подавлять. Ему надо было запомнить получше, как выглядит убитая. Такая уж у него выработалась привычка за семь лет, прошедших с его первого крупного дела – тогда он мрачно и решительно смотрел на искромсанный труп проститутки из Сохо и думал: «Вот так. Это моя работа».

Фотограф закончил работать с трупом, потом приступил к делу полицейский хирург. Теперь фотограф заканчивал снимки комнаты и окна, после чего он сложит свою аппаратуру. Похоже, другой полицейский уже снял отпечатки пальцев с тела Салли и, погрузившись в свой мир кривых линий и химических составов, передвигался незаметно и бесшумно от дверной ручки к замку, от кружки с какао к ящикам комода, от кровати к подоконнику, потом выбрался на лестницу и стал работать со сточной трубой и самой лестницей. Доктор Фелтман, полицейский хирург, лысый, упитанный и натужно веселый, считал нужным демонстрировать профессиональную невозмутимость перед лицом смерти; сейчас он складывал инструменты в черный чемоданчик. Дэлглиш сталкивался с ним и раньше, знал, что он первоклассный специалист, который никогда не может понять, где кончается его работа и начинается работа детектива. Доктор подождал, пока Дэлглиш отвернется от тела убитой, и заговорил:

– Мы готовы увезти ее, если она вам не нужна. С медицинской точки зрения все выглядит довольно просто. Ее задушил правой рукой человек, стоявший перед ней. Она умерла быстро, не исключено, что от повреждения блуждающего нерва. Я смогу сообщить вам и другие подробности после полудня. Следов полового акта я не обнаружил, но это не значит, что секс тут не замешан. Думаю, это из тех самых случаев: самый верный способ спастись от желания – обнаружить, что ты обнимаешь труп. А когда мы его поймаем, то услышим знакомую историю: «Я обвил ее шею руками, чтобы напугать, а она обмякла». Судя по всему, он залез в окно. На водосточной трубе следы пальцев, но не уверен, что обследование земли вокруг дома даст что-нибудь. Внизу – внутренний двор. Не мягкая земля с парой отчетливых следов от подошв. Да и дождь прошлой ночью лил как из ведра, что вряд ли нам на руку. Я пойду приведу санитаров с носилками, если ваши люди уже закончили. Мерзкое занятие для воскресного утра.

Он вышел, а Дэлглиш обследовал комнату. Просторная, мебели мало, поразительное обилие солнечного света, уютно. Наверное, подумал он, раньше здесь была детская для дневных игр. Старомодный камин у северной стены загораживала массивная, в крупную сетку, решетка, за которой был подключен электрокамин. По обеим сторонам камина в глубоких проемах стояли книжные шкафы и низкие горки с чайной посудой. В комнате было два окна. То, что поменьше, – эркер, к которому была прислонена лестница, смотрело на запад, оно выходило во внутренний двор, к старым конюшням. Почти во всю ширину южной стены было другое окно, в которое открывалась панорама лугов и садов. Стекло в нем было старое, украшенное медальонами. Только на верхних стеклах были фрамуги.

Под прямым углом к окну в эркере стояла кремового цвета кровать, с одной стороны – кресло, с другой – столик с ночной лампой. Детская кроватка в противоположном углу комнаты, полузакрытая ширмой. Такую ширму Дэлглиш запомнил еще с детства – на ней была уйма цветных картинок и открыток, наклеенных на материю и застекленных. Перед камином лежал ковер, стояло низкое кресло-качалка. Около стены – простой бельевой шкаф и комод.

В комнате была какая-то необычная безликость. Воздух в ней хранил запахи детских комнат – талька, детского мыла, теплых пеленок. Но сама девушка совсем не проявилась в том, что окружало ее. Нет обычного беспорядка, как бывает в комнате женщины, на что он рассчитывал. Ее личные вещи лежали аккуратно по своим местам, но не несли никакой информации. Комната эта была прежде всего детской со скромной постелью для матери малыша. На полках стояло несколько книжек – по уходу за ребенком. Полдюжины журналов – для матери и домохозяек, а не для юных работниц, чьи интересы, конечно же, более романтичны и разнообразны. Он достал один журнал с полки, полистал. Из него выпал конверт с венесуэльской маркой. На нем значился адрес:


Д. Пуллен, эскв.

Розовый коттедж, Нессингфорд-роуд,

Литтл-Чадфлит. Эссекс, Англия.


На обратной стороне карандашом были написаны три даты – 18-е, среда; 23-е, понедельник; 30-е, понедельник.

Перейдя от книжной полки к комоду, Дэлглиш выдвинул по очереди ящики и внимательно изучил содержимое, перебирая вещи привычными движениями. Все они были в безупречном порядке. В верхнем ящике лежали только детские вещи. Большинство – вязаные, чистые и выглаженные. Во втором лежало нижнее белье девушки, сложенное аккуратными стопками. В третьем, нижнем, ящике его ждал сюрприз.

– Что ты на это скажешь? – спросил он Мартина.

Сержант молча подошел к шефу с быстротой, неожиданной для его полноты. Ухватил своей лапищей одну вещицу.

– Похоже, ручная работа, сэр. Сама обшивала. Тут целый ящик. Сокровище просто!

– Конечно. И не только белье. Скатерти, ручные полотенца, наволочки, – говоря, он перекладывал их. – Довольно-таки трогательная рукодельница, Мартин. Месяцы работы, а результаты заточены в лавандовые пакеты и оберточную бумагу. Бедная крошка. Думаешь, это все было предназначено для Стивена Макси? Мне как-то трудно себе представить такие скромные салфетки на столе в Мартингейле.

Мартин взял одну салфетку и оценивающе разглядел ее.

– Боюсь, не о нем она думала, когда вышивала. Он ведь только вчера сделал ей предложение, если верить Маннингу, а трудилась она над этим месяцами. Моя матушка тоже так вышивала. Наметит дырочку в материи, потом обошьет и вырежет серединку. Ришелье или еще как-то называется. Очень красиво – если вам вообще рукоделие по душе, – добавил он, поскольку шеф явно не разделял его энтузиазма. Он склонился над салфетками в ностальгическом восторге, потом положил в ящик.

Дэлглиш подошел к окошку в эркере. Широкий подоконник был на высоте почти трех футов. На нем валялись осколки крошечных стеклянных животных: бескрылый пингвин лежал на боку, а хрупкая такса была расколота надвое. Один только сиамский кот уцелел в этой разрухе и посверкивал синими глазами.

Две самые большие, средние, секции окна с щеколдой открывались наружу, водосточная труба огибала точно такое же окно шестью футами ниже, которое выходило на выложенный плитками внутренний двор. Любому, более или менее ловкому человеку, не представляло особого труда спуститься вниз. Да и подняться вверх нетрудно. Дэлглиш еще раз отметил, что этот вход – или выход – был укрыт от посторонних глаз. Справа от него высокая кирпичная стена, почти невидимая за ветвями буков, уходила к подъездной аллее. Прямо перед окном на расстоянии тридцати ярдов возвышались старые конюшни с симпатичными башенками. За окном можно следить только из-под открытого навеса. Слева видна небольшая часть лужайки. Там кто-то копался. На пятачке, вокруг которого натянута веревка, трава не то вытоптана, не то подстрижена. Даже из окна Дэлглишу видны были куски дерна и коричневая почва. Сержант Мартин подошел к нему и ответил на его молчаливый вопрос:

– Здесь доктор Эппс устраивал аттракцион «Шалаш сокровищ». Он его на одном и том же месте устраивает вот уже двадцать лет. Вчера здесь был церковный праздник. Почти все флажки сняли – викарий любит, чтобы к воскресенью было прибрано, но еще день-два понадобится, пока полный порядок наведут.

Дэлглиш вспомнил, что сержант был из здешних мест.

– Вы здесь бывали? – спросил он.

– В этом году нет. Почти всю прошлую неделю дежурил. Никак не можем разобраться с тем убийством на границе. Теперь-то дело идет к концу, но я был просто прикован. Мы с женой обычно приезжали сюда раз в год в день церковного праздника, но то было до войны. Тогда все по-другому было. Сейчас, думаю, и без нас обходятся. По-прежнему полно народу. Любой мог познакомиться с девушкой и вызнать у нее, где она спит. Так что нелегкая работенка предстоит тому, кто станет выяснять ее передвижения вчера днем и вечером.

По тону его ясно было, что он рад, что это предстоит не ему.

Дэлглиш никогда не строил теорий на основании собранных фактов. Но те, которыми он сейчас располагал, не позволяли ему придерживаться столь утешительной версии о неизвестном случайном пришельце. На теле не обнаружено следов изнасилования, никаких примет ограбления в доме тоже нет. В мыслях он все время возвращался к запертой двери. Предполагается, что члены семейства Макси были в правом крыле дома в 7 утра в тот день, но не исключено, что кто-то из них, равно как и незнакомец, мог слезть по водосточной трубе или спуститься по лестнице.

Труп увезли – покрытый белой простыней застывший округлый силуэт на носилках, теперь им займутся патологоанатом и биохимик. Маннинг ушел позвонить в отделение. Дэлглиш и Мартин продолжали терпеливо осматривать дом. Рядом с комнатой Салли была старинная ванная комната – глубокая ванна обшита красным деревом, вдоль одной стены тянется громадный сушильный шкаф с ребристыми перекладинами. Три другие стены были оклеены изящными цветистыми обоями, пожелтевшими от старости, на полу лежал хотя тоже старый, но вполне подходящий по рисунку и не очень протертый ковер. В этой комнате нигде не спрячешься. С лестничной площадки вниз спускались выстеленные грубыми половиками ступени, заканчиваясь коридором, обшитым панелями, одним концом он упирался в кухню, а другим – в главный холл. У самого подножия этой лестницы – тяжелая дверь, выходившая на юг. Она была приоткрыта, и Дэлглиш и Мартин после прохлады Мартингейла очутились в летнем зное. Церковные колокола вдали возвещали начало воскресной службы. Звон, такой отчетливый и мелодичный, преодолевал деревья, он напомнил Мартину воскресенья в деревне, где он провел детство, а Дэлглишу – что предстоит еще столько всего, а утро, можно сказать, на исходе.

– Надо заглянуть в конюшни, осмотреть западную стену, ту, что под ее окном. А потом на кухню. И начнем допрос. У меня такое ощущение, что человек, которого мы ищем, спал прошлую ночь под этой крышей.

2

Макси со своими двумя гостями и Марта Балтитафт ждали в гостиной, когда их станут допрашивать, – ждали под неусыпным оком сержанта, примостившегося у дверей в небольшом кресле; он являл собой несокрушимое спокойствие в отличие от хозяев дома. Его поднадзорные по целому ряду причин хотели бы узнать, сколько их еще заставят ждать, но никто не задал этого вопроса, чтобы не выдать своего волнения. Им сказали, что приехал сыщик, старший инспектор Дэлглиш из Скотланд-Ярда, и скоро придет к ним. А насколько скоро – никто спросить не решался. Феликс и Дебора не переоделись после верховой прогулки. Прочие были одеты наспех. Они почти ничего не ели с утра, а теперь вот сидели и ждали. Заняться чтением – значит выказать свое бессердечие, играть на пианино – дико, говорить об убийстве – неумно, а о чем-то еще – противоестественно, потому они хранили гробовую тишину. Феликс Герн и Дебора сидели на диване, но поодаль друг от друга, потом он наклонился и шепнул ей что-то на ухо. Стивен Макси стоял у окна спиной к собравшимся. Положение обязывало его, как цинично сформулировал Феликс Герн, прятать лицо и демонстрировать опущенной головой немую печаль. Четверо из наблюдавших за ним многое бы отдали, чтобы узнать, была ли его печаль подлинной. Элеонора Макси невозмутимо сидела в кресле на некотором расстоянии. Нельзя сказать, что она онемела от горя или погрузилась в свои мысли. Она была очень бледна, но паника, ненадолго овладевшая ею у дверей Салли, оставила ее. Ее дочь отметила, что она переоделась и теперь предстала перед домочадцами и гостями почти в обычном своем виде. Марта Балтитафт тоже сидела в сторонке, на краешке стула, мучаясь от безделья и бросая гневные взгляды на сержанта, который, по ее разумению, был виновником ее мук – заставил сидеть в присутствии хозяев, да еще в гостиной, когда работы невпроворот. Утром она больше других сокрушалась, напугалась до ужаса, когда обнаружили девчонку, а сейчас всю эту канитель воспринимала как личное оскорбление и сидела мрачная, кипя от негодования. Кэтрин Бауэрз была само спокойствие. Она достала из сумочки маленький блокнот и временами делала в нем записи, будто восстанавливая в памяти утренние события. Ее уравновешенный, спокойный вид никого, конечно, не мог обмануть, но все завидовали ее выдержке. Каждый был предоставлен, в сущности, сам себе и думал о своем. Устремив взгляд на сложенные на коленях сильные руки, миссис Макси думала о сыне.

«Он справится со всем этим, молодые всегда справляются. Слава богу, Саймон ничего никогда не узнает. Трудно будет ухаживать за ним без Салли. Конечно, не надо сейчас об этом думать. Бедняжка. На замке должны быть отпечатки пальцев; полицейские ни за что не упустят этого из виду. Хотя он мог быть в перчатках. Теперь все знают о перчатках. Интересно, много ли визитеров к ней через окно попадало. Мне следовало об этом раньше побеспокоиться, но как-то невдомек было. Ведь у нее ребенок был. Что же им делать теперь с Джимми? Мать – убили, отец – неизвестен. Эту тайну она унесла с собой. Одну из многих, должно быть. Человека никогда не угадаешь. Что, к примеру, я знаю о Феликсе? Он может быть опасен. И этот старший инспектор. Марте следовало бы позаботиться о завтраке. Может, кто захочет перекусить. А где полицейских кормить? Как я понимаю, они заняли наш дом только на сегодня. Сиделка придет в двенадцать, значит, я смогу пойти к Саймону. Хотя, наверно, могла бы и сейчас пойти, если бы спросила разрешения. Дебора вот-вот сорвется. Мы все измучены вконец. Главное, держать себя в руках».

Дебора думала: «Не надо мне ее ненавидеть, она же мертва, а вот не могу. Одни от нее неприятности были. Вот позабавилась бы, если бы увидела сейчас, как мы тут потеем, конечно позабавилась бы. Не надо мне так злиться. Лучше бы мы заранее обсудили все. Мы могли бы умолчать о Стивене и Салли, если бы с нами Эппс и мисс Лидделл не ужинали. И Кэтрин, конечно. Вечно эта Кэтрин. Похоже, она получает удовольствие. Феликс знает, что Салли дали наркотик. Что ж, если это так, таблетки бросили в мою кружку. Пусть как хотят, так сами и разбираются!»

Феликс Герн думал: «Это недолго. Главное – не сорваться. Меня будут допрашивать вежливые английские полицейские, соблюдая все юридические правила. Страх надо уметь прятать. Воображаю физиономию Дэлглиша, когда я попытаюсь втолковать ему кое-что. Простите, инспектор, если по мне заметно, что я в ужасе от вас. Чисто автоматическая реакция, нервы ни к черту. Терпеть не могу, когда мне задают вопросы официальные лица, особенно когда допрос обставляют как доверительную беседу. Испытал на себе во Франции. Сейчас-то я оклемался, как вы понимаете, если не считать одного пустяка – имею привычку срываться. Просто пугаюсь. Уверен, войдете в мое положение, герр инспектор. Вы задаете такие толковые вопросы; к сожалению, не доверяю я толковым вопросам. Но не надо придавать этому слишком большое значение. Чепуховый недостаток. Вроде бы меня допрашивали достаточно. Я-то легко отделался. Они даже ногти на некоторых пальцах мне оставили. Это я пытаюсь объяснить, почему мне трудно отвечать вам».

Стивен повернулся.

– А как насчет адвоката? – спросил он. – Не надо послать за Джефсоном?

Его матушка прервала молчаливое созерцание своих рук.

– Мэтью Джефсон отправился на мотоцикле куда-то на континент. Лайонел в Лондоне. Мы можем пригласить его, если ты сочтешь это целесообразным.

В голосе прозвучала вопросительная интонация.

– Мам, прошу тебя, только не Лайонела Джефсона, – сказала Дебора. – Индюк надутый и зануда. Вот если нас арестуют, мы попросим его похлопотать за нас в суде. К тому же он не специалист по уголовным делам. Он соображает только насчет доверенностей, письменных показаний под присягой и прочих документов. Наша просьба потрясет его благородное сердце. Он не помощник.

– А вам нужен адвокат, Герн? – спросил Стивен.

– Как-нибудь справлюсь сам, спасибо.

– Нам следует принести извинения за то, что втянули вас в такую историю, – сказал Стивен подчеркнуто официально. – Вряд ли это доставляет вам удовольствие и, может быть, нарушило ваши планы. Не представляю, когда вы сможете вернуться в Лондон.

Феликс подумал, что Стивену следовало бы извиниться перед Кэтрин Бауэрз. Он демонстративно не замечал девушку. Неужели этот надменный болван всерьез полагает, что смерть сопряжена лишь с неприятностями и неудобствами?! Отвечая, он бросил взгляд на миссис Макси:

– Я рад остаться – по доброй воле или по принуждению, – лишь бы я был чем-нибудь полезен.

Кэтрин присоединила свои искренние заверения к словам Феликса, в этот момент молчаливый страж вернулся к жизни, вскочив по стойке «смирно», точно его подбросила пружина. Открылась дверь, и вошли трое полицейских в штатском. Маннинг был уже им знаком. Он представил сыщика, старшего инспектора Адама Дэлглиша, и сержанта Джорджа Мартина. Пять пар глаз одновременно устремились на того, кто был повыше, – со страхом и нескрываемым любопытством, словно пытаясь раскусить его.

Кэтрин Бауэрз подумала: «Высокий, смуглый, красивый. Я не таким себе его представляла. В самом деле, интересное лицо».

Стивен Макси подумал: «Высокомерный дьявол. Тянул время, не сразу пришел к нам. Хотел небось помытарить нас. Или же рыскал по дому. Теперь наш дом нам не принадлежит».

Феликс Герн подумал: «Ага, сейчас начнется. Адам Дэлглиш, слышал о нем. Безжалостный, оригинал, всегда старается уложиться в срок. Наверно, он тоже сам себе не хозяин. По крайней мере нас, видно, считают достойными противниками».

Элеонора Макси подумала: «Где я видела эту голову? Конечно же. Это Дюрер. В Мюнхене, кажется. «Портрет незнакомца». Почему все думают, что сыщик должен быть непременно в котелке и плаще?!»

Пока собравшиеся знакомились и обменивались любезностями, Дебора Рискоу вглядывалась в Дэлглиша словно сквозь тонкую паутину золотистых волос.

Он заговорил неожиданно низким голосом, спокойно, ровно:

– Я понял со слов старшего офицера Маннинга, что соседняя небольшая комната для занятий отдана в мое распоряжение. Надеюсь, я не займу ее надолго – так же как и вас. Мне хотелось бы побеседовать с каждым в отдельности в следующей последовательности…

– Жду вас в моем кабинете в девять, в девять ноль пять, девять десять… – прошептал Феликс Деборе. Он сам не знал, пытается приободрить ее или себя, но в ответ улыбки не последовало.

Дэлглиш быстро окинул взглядом собравшихся.

– Мистер Стивен Макси, мисс Бауэрз, миссис Макси, миссис Рискоу, мистер Герн и миссис Балтитафт. Прошу тех, кто ждет своей очереди, оставаться здесь. Если кому-нибудь понадобится покинуть комнату, за дверями женщина-полицейский и констебль, они проводят. Как только мы со всеми побеседуем, стража будет снята. Не соблаговолите ли пройти со мной, мистер Макси?


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 | Следующая
  • 4.6 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации