Текст книги "Чудесные истории"

МОРОЧЬ

Однажды вечером мужик с возом возвращался домой. Попал под дождь, вымок до нитки и уже подумывал куда-нибудь спрятаться и переждать, как дождь перестал. Вдруг видит, идёт по дороге, прихрамывая, худая старушка в старинной домотканой одежде. Услышала приближение воза, обернулась через левое плечо и говорит:

– Мил человек, перевези меня через реку. Видишь, ножки совсем не идут.

– Садись, – отвечал мужик.

Остановился, помог старушке забраться на воз, поехали дальше. Едет мужик, а сам думает: «Странно, как у неё одежда осталась сухой. Дождь же шёл…» Переехали мост, сидит старушка на возу, сходить не думает. «Ладно, – думает мужик, – захочет сойти, скажет».

Заехали в деревню. Тут старушка говорит:

– Мил человек, пусти переночевать. А я тебе слово заветное скажу, которое удачу приманивает.

Обрадовался мужик, повёз старуху домой.

– Смотри, – говорит жене, – кого я привёз. Пусть поживёт у нас.

И пришли в деревню беды неисчислимые. То в одном, то в другом доме стали болеть дети, сохли коровы, во дворах видели странных животных, а однажды слышали, как шла через деревню чёртова свадьба: ржали лошади, играли музыканты, кричали гости, но ничего не было видно. И никто не знал, откуда пришла беда.

Это продолжалось, пока однажды мужик не отправился косить, а жена его приготовила завтрак и пошла за старушкой. Занавеску отодвинула, смотрит, а там то ли человек, то ли что, заросшее шерстью. Стоит, прихорашивается. Заметила чужой взгляд, тут же одежду накинула и снова приняла облик искалеченной старушки. Женщина сделала вид, что ничего не увидела, дала старухе завтрак, а сама побежала к колдуну.

Выслушал колдун женщину и говорит:

– Это морочь. Пьёт из деревни жизненную силу. Если не избавиться, всех изведёт.

– Но как от неё избавиться? – испугалась женщина. – Можешь помочь?

– Помочь можно. Только вот увидеть её может лишь тот, кому она сама показывается, как твоему мужу и тебе.

Почесал колдун бороду, подумал и говорит:

– Есть одно средство.

Взял какие-то бутылочки:

– Пойдём.

По дороге рассказал, что надо сделать.

Пришли в дом. Колдун остановился в дверях, а женщина прошла прямо в закуток за занавеской и плеснула на старуху жидкостью из бутылки. Закричала, завыла старуха, хотела сбросить одежду, да уже зашёл колдун, и плеснув на старуху из другой бутылки, стал читать заговор.

Зелёным огнём загорелась на ней одежда, запахло палёной шерстью, выскочила старуха из дома и пустилась бежать. Сначала на двух ногах, потом на четвереньках!.. Прочь из деревни, дальше и дальше, за реку, где уже поднимался вечерний туман…

С той поры беда из деревни ушла, и всё стало как прежде.

НА РАЗВАЛИНАХ

На развалинах Белыничского замка стали видеть плакальщицу. В белом одеянии, на голову и плечи накинут чёрный платок. Встречали её только в сумерках, и видна она была неявно, нечётко, как сквозь дымку. Окликнешь – не отвечает. Сидит и плачет, уткнувшись в ладони. Попробуешь подойти ближе – исчезает.

Сказали пану. Подумал пан, почесал живот, потом приказал старосте взять людей, пойти к развалинам и раскопать землю в том месте, где видели плакальщицу.

Копнули раз, другой, земля рыхлая, копается легко. Стали копать. Долго ли коротко, раскопали каменный склеп, закрытый железными дверями. Снова пошли к пану: что делать?

– Ломать!

Ломали, думали найдут сокровища. Даже пан пришёл посмотреть. Открыли – внутри потемневшие от времени скелеты, закованные в ржавые кандалы. Много скелетов, как взрослых, так и детей. Пахнет плесенью и смертью. И холод нездешний…

Посмотрел пан, да и пошёл. А старосте сказал, чтобы кости собрали и захоронили по-человечески. Так и сделали: собрали кости, освободили от оков и все вместе захоронили на кладбище.

Поплакала плакальщица над могилой и после этого больше не появлялась.

СЛУЧАЙ В ЛЕСУ

Пошёл как-то старый Влас за грибами. Шёл неспеша, размахивая пустой корзинкой и посматривая по сторонам. Вдруг видит впереди что-то неясное, похожее на человека в белых одеждах. Смотрит, вроде знакомая, прибавил шаг. Подошёл ближе – точно, похожа на куму из соседней деревни. Позвал – не оборачивается. Он за ней – она от него.

Уже и в лес зашли, а кума всё идёт впереди без остановки, выбирает самые нехоженные тропки. Идут они, подныривают под низкие ветви, а лес всё темнее и темнее. Зашли в самую чащу, остановилась кума. Обернулась через левое плечо, словно ждёт его. И рукой к себе манит, манит…

Подошёл Влас. Смотрит, лицо женщины стареет прямо на глазах, уже и не кума перед ним, а старуха в белом саване. И пахнет от неё плохо, словно из могилы. Щёлкнула пальцами и пропала, только холодом нездешним повеяло.

Тряхнул головой Влас, чтобы согнать морок, смотрит, вроде и лес, да какой-то чужой, словно не из этого мира. Повернулся, чтобы идти обратно, а куда – неведомо. Он уже и крестился, и молитвы читал, да всё без толку.

Так и ходил по лесу до самого вечера, питаясь чем придётся. Думал, не выйдет, да встретил седого старичка на белой лошади. Бросился к нему, стал просить показать дорогу. Махнул рукой старичок и пропал. Обернулся Влас в ту сторону, смотрит, собачья тропка среди деревьев вьётся. Пошёл по ней, через какое-то время вышел в знакомые места.

Воротился домой, стал спрашивать, оказалось, блуждал по лесу чуть ли не две недели. А где он был и как туда попал, неведомо.

виленский купец

У купца Гаштольда был дом в Вильне на Немецкой улице. Жил купец с женой и детей у них не было. Второй этаж дома был жилой, а на первом этаже располагалась лавка и небольшая скорняжная мастерская. И работал в мастерской работник Данила из литвинов. Помимо скорняжной работы должен был Данила также помогать жене купца в домашней работе. Был он парень молодой и красивый, и скоро они с купчихой полюбили друг друга.

Была у Гаштольда одна тайна, о которой знали только его жена и Данила: был купец колдуном и умел превращаться в волка. Выйдет в сад, перекувырнётся через голову и выбежит в лес через скрытый в кустах лаз. Куда он бегал в таком виде и что делал, никто не знал. Видели только, что возвращался с наполненными мешками. Пролезет в лаз, перекувырнётся обратно и вот уже снова стоит в человеческом облике.

Однажды вернулся колдун с мешками и, не успев спрятать, прошел за чем-то в лавку. А мешки оставил в проходе возле кладовки. Любопытно стало жене купца, что в мешках, заглянула в один, а там выделанные лисьи шкурки, хоть сейчас на продажу. Заглянула в другой – заячьи шкурки. Завязала мешки и пошла по своим делам. И ни с кем не разговаривала о том, что увидела, только Данила сказала.

Через неделю в Вильне была большая ярмарка, на которую съехались купцы из разных мест, как литвины, так и заграничные. И был среди прочих купец из Пскова, который поведал, что по дороге в Вильно его обоз ограбили. Пропали лисьи и заячьи шкурки, причем слуги говорили, что вор выглядел, как волк. Заговорили о ворах и волколаках. Ещё несколько купцов вспомнили о пропаже товара с участием волка, кто в этом году, кто в прошлом. Говорили, выглядел этот волк крупнее и быстрее других волков и будто даже мог ходить на задних лапах. Но видели его всегда мельком, неясно, нечётко.

Дошли эти разговоры до Данилы, а он поделился рассказами о волколаке с женой купца. Слушала она, слушала, и задумала извести мужа. Стали думать, как это сделать.

Как-то раз на Масленицу завела жена купца разговоры о том, как давно муж не делал ей подарков. Спросил, что подарить, ответила, что нравится ей костяной гребень соседки и ничего другого. Вот было бы хорошо, говорит, если бы ты принял волчий облик и выкрал гребень для меня. Предлагал купить что-нибудь другое, упёрлась: хочу именно этот гребень и ничего другого. Уговорила.

Вечером собрался купец и отправился в сад. Жена потихоньку за ним. Подошёл он к старому пню на поляне и забил по кругу пять осиновых колышков остриями вверх. Потом подпоясался поясом, вырезанным из волчьей шкуры, и перекувырнулся через пень. Сразу после этого колдун принял волчий облик и выбежал из сада.

Увидела жена купца, что он скрылся из вида, вышла из кустов и вытащила из пня осиновые колышки. Тут же отправилась домой и сожгла колышки в печке, после чего они вместе с Данилой погрузили на воз заранее приготовленные вещи и сбежали в Полоцк.

Вернулся волколак и увидел, что его волшебное место разрушено. Пошел в дом – там никого: ни жены, ни работника. Только пепел от колышков в печи. Понял колдун, что его обманули и вернуться обратно в человеческий облик он не сможет аж до Купалья.

Делать нечего. Несколько дней волколак не выходил из дома, обдумывая своё положение. Потом закончилась вода и он вышел в лес.

Как раз в это время по лесу проходили охотники. Видят, волк. Пустили стрелу, попали в бок. Тот бежать, охотники за ним. Окружили, ударили копьём, кровь так и хлынула. Упал волколак без сил, да и умер. Подошли охотники за шкурой и увидели мёртвого колдуна с широкой раной на шее и стрелой в боку.

Соседи смерти купца-колдуна только обрадовались. Пошли всем миром да и сожгли его дом со всем имуществом. Даже следа не осталось.

МЕЛЬНИЧНЫЙ ПРУД

Жил в Поозёрье мельник по прозвищу Комар. Ещё в детстве он повстречал водяного в мельничном пруду. Тихим летним вечером Комар пришёл на пруд, чтобы искупаться, как вдруг что-то в воде привлекло его внимание. Утка – не утка, гусь – не гусь, какая-то птица шумно нырнула в воду и тут же вместо птицы всплыло бревно длиной в полторы сажени. Это бревно зашевелило одним концом, словно сом хвостом, и оборотилось утопленником. Тут Комар сорвался с места и бросился домой, рассказать, что в пруду утопленник. Пришли искать, а там ничего: ни утки, ни бревна, ни утопленника. Только чёрная корова на другом берегу пруда стоит и на них смотрит. Постояла, посмотрела и скрылась в камышах.

– Это, брат, водяной, – сказал Комару отец. – Играет с тобой, шутки шутит. Не ссорься с ним, не докучай, иначе не даст работать: или мельничное колесо с оси сорвёт или воду из пруда выпустит. Видел корову? Чёрный – его любимый цвет. Всегда держи на мельнице чёрное животное: корову, козу, кошку, собаку… Хоть петуха, только чёрного!

После этого случая у Комара было ещё несколько странных встреч на пруду, особенно в сумерках: то покажется рыбина с огромной пастью, наполовину торчащая из воды, то заухает в осоке, словно выпь, а то захрустит, затрещит что-то и снова тихо. И только один раз видел Комар водяного в его настоящем виде: голый старик с глазами навыкате и реденькой седой бородой плескался в пруду. Почувствовал, что Комар смотрит, глянул в ответ своими глазищами и только открыл рот, чтобы что-то сказать, как Комар бросился бежать. Захохотал, заулюлюкал водяной ему вслед, и страшный этот смех продолжался до самого дома.

Когда старый мельник умер, мельница со всем хозяйством перешла Комару, и он продолжил дело отца. Не забывал и про водяного: то поросёнка приносил в жертву, то петуха. Придёт, оставит на берегу пруда и тут же, не оглядываясь, обратно. Поговаривали даже, что находили в пруду утопленных бродяг, но как они туда попали, никто не знал.

А вот ещё случай был. Как-то осенью сговорились мужики с мельницом выловить рыбу сетями. А для верности решили пригласить священника. Только стемнело, мельник с женой легли спать, как слышат, кто-то стучит в окно. Кто, что, не послышалось ли? Только слышат, снаружи кто-то говорит:

– Сосед, одолжи воз, детей к куму отвезу. Я отблагодарю.

Воз? Среди ночи? А тот всё стучит и стучит, и не даёт покоя.

– Ладно, – крикнул мельник, – бери, только чтобы завтра вернул.

– Об этом не тревожься.

Стук прекратился. Вышел мельник утром во двор, смотрит, воз его стоит на прежнем месте, а на возе лежит большой в полсажени лещ. Чудеса, да и только.

А мужики пришли к озеру, послушали молитву и приступили, перекрестясь. Ходили-ходили с сетями, полдня потеряли, да так ничего и не выловили, словно кто сглазил!

СМЕРТЬ КОЛДУНА

Когда колдун почувствовал приближение смерти, он стал искать, кому передать слова. И никого не мог найти. Видя это, сын колдуна предложил, чтобы колдун передал заговоры ему. Покачал головой колдун и сказал:

– Ты не знаешь, о чём просишь. Тяжкие беды ждут колдуна, который не смог передать слова. Лучше уж мне, чем тебе…

И сколько сын ни уговаривал, колдун ни в какую. Только вынул из сундука старый плащ и снял с пальца серебряный перстень.

– Смотри, – промолвил колдун, отдавая сыну плащ и перстень, – как заметишь, что меня трясёт, забирайся на печь и укройся плащом. Он сделает тебя невидимым для нечистой силы. Приоткрой щёлку и смотри через перстень. Но помни: что бы со мной ни случилось, сиди тихо и не вмешивайся. Каждый сам должен пронести свой крест.

Прошло немного времени, и сын заметил, как колдуна стала бить дрожь. Забрался на печь и укрылся с головой плащом. Потом взял в руки перстень и стал смотреть через отверстие.

Он увидел множество чертей, от больших до самых маленьких. Были черти, похожие на козлов с собачьими мордами, были как заросшие чёрной шерстью поросята на длинных ногах, были другие, похожие на больших раков, и ещё, размером с кулак, и много каких, вплоть до самых маленьких, похожих на рой чёрных ос. И все они визжали, шипели, пищали, дёргали, колотили, щипали, таскали во все стороны колдуна, пока тот не упал и не перестал дышать. Но и после этого черти не оставили тело колдуна в покое: распороли живот и стали вытаскивать внутренности, кости и мышцы. Кожу колдуна вывернули, словно мешок, и вычистили изнутри. Потом черти забрали всё, что вынули из тела, и с визгом исчезли.

Брошенную на пол кожу поднял один из чертей и накинул на себя, как одежду. Раз – и он внутри. Лёг на пол и замер. Только глазами туда-сюда водит и сдерживается, чтобы не ухмыляться.

Пришла соседка. Парень скинул плащ и вышел. Увидев сына колдуна, женщина поставила на место каганец22
  Каганец – светильник в виде плошки с фитилем, опущенным в сало.


[Закрыть], который уже успела прихватить, и криво улыбнулась.

– Ах, горе-то какое, – фальшиво запричитала соседка.

Не отвечая, парень налил в большой горшок воды и поставил греться.

Пришли еще люди. Положили чёрта в коже колдуна на лавку, стали готовиться обмывать тело покойника. Тут как раз вода закипела. Сын колдуна взял горшок и опрокинул на притворщика!..

Завизжал ошпаренный чёрт, вскочил, опрокидывая лавку, сбросил чужую кожу и выскочил в окно. Бросились, было, ловить, да куда там: бежал, что от тех Перуновых молний!..

С той поры черти в дом колдуна забыли дорогу.

по дороге на ярмарку

Шли по дороге на ярмарку два странника: молодой и старый. Долго ли коротко, стали рассказывать разные чудные истории. Первым заговорил старик.

– Помню, лет двадцать назад проходил я на Гомель этими местами. Остерегаясь диких зверей и лихих людей, носил я повсюду с собой большой охотничий нож, который не раз выручал меня в трудных ситуациях. Вот шёл я, шёл, остановился на ночлег на берегу Сожа. Разжёг костёр, сделал лежанку из веток, поужинал, да и устроился на ночлег.

Среди ночи вдруг слышу какой-то шум, словно скачет кто-то берегом реки. Гляжу, сидит ведьма верхом на волке, бьет его плетью по бокам, да погоняет в сторону лесу. А волк устал, запыхался, еле бежит. Ну, думаю, не иначе, как ведьма каталась по лесам, по лугам и теперь с прогулки возвращается. Значит, недалеко волку бежать осталось. Поднялся с лежанки своей, да и пошёл потихоньку за ними.

Слышал я, что ведьмы опаивают волшебным зельем одиноких странников, превращают в волков, да и скачут на них до самой смерти. Вот иду осторожно по лесу, поглядываю, чтобы ведьма не увидела. Подскакала ведьма к хутору за высоких забором, стеганула волка, тот с разбега забор перескочил. Подождал я немного, да и полез следом за ними.

Гляжу, стоит дом и хлев во дворе, и ведьма выходит из хлева. Зашла ведьма в дом, слышу, вроде спать легла. Я в хлев. Там изможденный волколак лежит, за ошейник к балке на потолке накрепко привязанный. И дотянуться он может разве что до полупустой миски с водой и нескольких обглоданных костей. Меня увидел, слёзы из глаз так и полились. Жалко мне стало, дай, думаю, освобожу его, а там будь, что будет. Только снял с волколака ошейник, он вскочил на лапы и бежать. На двор, через забор, в лес, только его и видели…

Некоторое время шли молча. Молодой странник задумчиво пожевал сорванную травинку, потом спросил:

– А с ведьмой что стало?

– С ведьмой, – продолжал старик, – вот что. Иду я к выходу из хлева, глядь, красивая девушка стоит прямо передо мной: сама тоненькая, стройная, волосы темные, губы алые, глаза зеленые – глянешь и пропал. Я даже сразу и не понял, кто это, подумал, может, внучка ведьмина или работница.

А она манит меня и приговаривает: посмотри, что у меня в глазу, никак не пойму, мол. Э нет, думаю, тут ты меня и зачаруешь. Хочу пройти, она дверной проём ножкой загородила, не пропускает. Эх, думаю, ни за грош пропадаю, достал нож и резанул себя по пальцу на левой руке. Кровь так и хлынула. Чары рассеялись, смотрю, вместо девушки стоит передо мной сгорбленная старуха со злым лицом. Клюкой путь перегородила и заговоры колдовские наговаривает. Врёшь, говорю, ступай прочь, пока я добрый. Оттолкнул ведьму, да и вышел из хлева.

Она за мной. Победил ты меня, говорит. Есть у меня золото, есть серебро, бери, что захочешь. И в дом к себе манит. Ну нет, думаю. Упаси бог что-нибудь у ведьмы брать. Высмотрел калитку в заборе, да и вышел вон.

– А что ж не взял золото? Неужто помешало бы?

– Нельзя, – проговорил старик. – Кровь на том золоте и страдания. Кто знает, чем бы мне эти дары аукнулись. И потом, не думаю, чтобы ведьма меня выпустила. Ведьмина ласка, что волчья дружба…

– Дела… – протянул молодой, поправляя холщовую котомку на плече. – Послушай мою историю. Сказывал мне отец, что в соседней с нами деревне жил крестьянин. Как-то раз отправился он в Гомель на ярмарку, да и пропал. Сначала думали, загулял где, закончатся деньги, да и вернётся, а его всё нет да нет. Уже и Красная горка прошла, за ней Сёмухи и Русальная неделя, а его нет. Видимо, убили где-то лихие люди, решиле его жена, погоревала, да делать нечего. Стали жить дальше.

А ближе к Иванову дню пришёл к ним на подворье волк, сам грустный, худой, собак не боится, домашнюю скотину не трогает. Только сидит, смотрит на всех человеческими глазами и тихонько скулит, словно просит о помощи. Вышла женщина на крыльцо, показала волку шапку пропавшего мужа, а у волка слёзы из глаз так и полились.

Побежали за травником. Пока ходили, обратила женщина внимание, что и собаки домашние ведут себя как-то странно: на волка не лают, только принюхиваются, словно узнавая что-то. Пришёл колдун, дал волку выпить отвар из каких-то трав, да и назвал его по имени. Тут же лопнула волчья шкура и появился пропавший крестьянин.

Спрашивали, что было с ним в волчьем облике, ничего не помнил. Только помнил, как ведьма скакала на нём по лесам и лугам, держала в хлеву и прятала от людей. Ещё помнил, как страдал от страха и отчаяния и хотел снова вернуться в человеческий облик. А как сбежал от ведьмы и пришёл на свой двор, не помнил.

СТАРЫЙ КОЛДУН

Жил в Поднепровье колдун, и все его боялись. Был он стар и давно уже не колдовал, но говорили, что он знается с нечистой силой и водит с ней дружбу. Ещё говорили, что колдун умеет насылать сон на сторожей и собак, и может пройти незамеченным куда угодно. А ещё, что колдун умеет превращать людей в зверей. Старики рассказывали, как однажды колдуна забыли пригласить на свадьбу, так он пришёл, стукнул посохом и превратил мужчин в волков, а женщин – в кукушек. Стукнул посохом второй раз, и бросились все в разные стороны, а колдун поел, попил, да и пошёл.

Опасаясь колдовства, мужики косили сено для колдуна, убирали урожай, а торговцы на ярмарке отдавали всё, на что колдун покажет пальцем. Кроме того, каждый месяц колдун приходил к зажиточным соседям и требовал платить, чтобы он не наслал порчу. Все платили. А вздумает кто упрямиться, поднимал колдун посох и говорил: «Вот сейчас стукну посохом и превращу тебя в волка!..»

Жил колдун небогато и сокровища свои прятал в болоте, в только ему известном месте. А сторожем при сокровищах поставил собственную жену, превращенную им когда-то в жабу.

После того, как колдун избавился от жены, он стал охоч до незамужних девушек. Раз в год, раз в два года требовал привести ему новую девушку, и никто не смел отказать. И хотя от старости изо рта колдуна воняло, и как мужчина он уже ничего не мог, все боялись его колдовства.

…На Покров колдун снова потребовал незамужнюю девушку. Собрались деревенские, стали гадать, кому из девушек к порочному старику идти. Выбор пал на Нину, дочь рыбака. Мать её умерла при родах, а отец утонул. Жила Нина одна, нанималась к соседям работать, а замуж её без приданного не брали.

Пришли сказать Нине, она в слёзы. Не хочу, говорит, к колдуну идти, не выпустит он меня живой. Стоят мужики, глаза отводят, не знают, что сказать.

Проходил в это время через деревню ополченец из войска Князя Острожского. Постоял, послушал мужиков, посмотрел на Нину и спрашивает:

– А зачем вы девушку к колдуну посылаете? Почему не дадите ему отпор?

– Что ты, – отвечают. – У колдуна, знаешь, какая сила? Да он любого человека может в волка превратить! Или в жабу…

– Ишь ты, – удивился ополченец. И спросил, обращаясь к Нине: – А если избавлю тебя от старика, станешь моей женой?

– Стану, – отвечает. Слёзы вытерла, смотрит с надеждой.

– Ну что ж, – продолжал ополченец, – покажите его дом. Посмотрим, что там за колдун.

Поднял копьё и пошёл.

Жил колдун на отшибе, возле болота, где хранились его сокровища. Туда и пришёл ополченец. Стукнул копьём в калитку – нет ответа. Стукнул ещё раз, сильнее. Вдруг слышит голос за левым плечом: «Чего надо?»

Повернулся, смотрит, колдун стоит. Старый, седой, с плохим запахом изо рта. Стоит, на посох опирается.

– Здравствуй, колдун.

– Чего тебе? – повторил старик.

– Поговорить пришёл. Зачем тебе девушка? Ты уже старый, своё отскакал…

– Что?.. – дернул себя за бороду колдун. – Сейчас стукну посохом и превращу тебя в змея, под ногами ползать…

– Эх, старик, длинный язык у тебя. Таким только миски лизать… Добром прошу: дай людям жить, отступись от девушки…

– Не бывать этому! – рассвирепел порочный колдун и замахнулся посохом. – Вот сейчас!..

Шагнул вперёд ополченец, да и дал колдуну оплеуху. Свалился старик на землю, как мешок с яблоками. Поднял посох ополченец и переломал о колено. Бросил обломки, стоит, ждёт, что теперь колдун скажет.

Поднялся старик, выплюнул несколько зубов, утёрся рукавом и пошёл в дом. Не было больше у него колдовской силы. Выпала вместе с зубами.

– Вот и договорились, – кивнул ополченец, взял копьё и пошёл в деревню.

Рассказал мужикам о том, что случилось, и отправился к Нине. Обрадовалась девушка, бросилась ему на шею. Потом собрали вещи, погрузили на телегу, да и поехали.