Текст книги "История из Касабланки"

Зои – 2010

Том предупредил, что сегодня вечером будет работать допоздна (это связано с необходимостью позвонить в офис компании в Ванкувере), чтобы я не готовила для него ужин, так как он возьмет поесть в одном из кафе навынос рядом с портом.

Прочитав о жестяном фонаре, который Жози обычно держала у своей кровати, я беру с собой наверх, в комнату Грейс, один из тех, что стоят в ряд на буфете в гостиной. Немного боюсь оставлять его слишком близко к москитной сетке, поэтому ставлю на комод у дальней стены, рядом с принадлежностями для квилтинга.

Я уже разрезала накрахмаленные куски ткани на аккуратные квадраты и выбрала те, которые буду использовать для создания своего первого блока. Несколько квадратов разделила на четыре треугольника каждый. Мне нужно по пятьдесят на каждое дерево плюс несколько дополнительных квадратов для формирования ствола. Как и предложила Кейт, сначала, прежде чем шить, я скрепила все детали первого блока, чтобы почувствовать узор.

Грейс крепко спит, широко раскинув ручки. Я зажигаю свечу в фонаре и располагаюсь в обитом парчой кресле, стоящем в углу у окна. Это будет идеальное место, чтобы сидеть и шить днем, когда льется солнечный свет, сопровождаемый озабоченным бормотанием голубей на крыше.

А сегодня вечером я просто любуюсь звездочками от фонаря на стене, затем тянусь за одной из тех книг, что купила на днях. Переворачиваю страницы, пролистывая рассказы Шахерезады о принцах, принцессах и джиннах, пока мое внимание не привлекает название короткой притчи, спрятанной ближе к концу. Она называется «Сон».

«Послушайте внимательно, – начинается она, – рассказывают, что давным-давно в далекой стране, в прекрасном доме с внутренним двором из белого мрамора и с фонтаном, украшенным павлинами, жил богатый купец. Однако он был глуп и растрачивал свои богатства, пока однажды не оказался без гроша в кармане. Он лег спать с тяжелым сердцем, не зная, что делать. В ту ночь во сне ему явился человек и сказал: “Твое счастье лежит в городе за горами. Иди и поищи его там”.

И вот на следующий день купец собрал немногие оставшиеся пожитки и отправился в путь. После нескольких недель путешествия, пережив на своем пути много трудностей, он наконец прибыл в город за горами. Было поздно, а у него не было денег, поэтому он устроился на ночлег в саду. Ночью банда воров прокралась через сад в соседний дом. Услышав шум, владельцы подняли тревогу, прибыли стражники. Они арестовали купца, которого нашли лежащим в саду, и сильно избили его палками, прежде чем бросить в тюрьму.

Он пролежал в своей камере несколько дней, пока начальник стражи наконец не потребовал привести к нему этого человека и не спросил, откуда и зачем он пришел в их город.

Торговец рассказал начальнику стражи о своем сне и о том, как появился человек, который велел ему искать счастья в городе за горами.

– Но когда я попал сюда, единственным, что я получил, были удары, которыми вы и ваши люди так щедро меня одарили.

Начальник стражи расхохотался.

– Какой же ты дурак! Мне тоже кое-что рассказывали во сне. На самом деле, три раза ко мне приходил человек и говорил, что мне следует поехать в город по другую сторону гор, где я найду прекрасный дом с внутренним двором из белого мрамора. В центре двора я найду фонтан, украшенный павлинами, и если буду копать под этим фонтаном, то найду спрятанную там шкатулку, наполненную золотом. Но неужели я такой же дурак, как и ты? Неужели я прошел бы весь этот путь через горы из-за слов, которые услышал во сне? Конечно же нет! Каким же ты был идиотом!

Торговец ничего не ответил, но как только его выпустили из тюрьмы, поспешил домой, в свой город по ту сторону гор. Во внутреннем дворике из белого мрамора, под фонтаном, украшенным павлинами, он обнаружил зарытое сокровище, которое все это время лежало там. Так исполнился его сон».

Я опускаю книгу и, глядя, как мечутся отблески звезд на стене у кровати Грейс, размышляю над прочитанным. Эта история, которую на протяжении веков рассказывали и пересказывали снова и снова в разных формах, эта сага о поисках чего-то, что, оказывается, находилось совсем рядом… Возможно, мы с Томом оказались здесь для этого? Ищем ли мы ответы, тогда как на самом деле все это время мы держали ключ к ним в себе? Я думаю о наших отношениях и мимолетно задаюсь вопросом, где сейчас Том. Неужели он действительно все еще сидит за своим столом под яркими флуоресцентными лампами портового офиса и звонит? Или он где-то в другом месте? Возможно, в ресторане или баре, с коллегами, потому что не состоянии вынести еще один тихий и неловкий ужин здесь со мной? Или… с каким-то одним коллегой? Найду ли я чек за ужин на двоих, датированный сегодняшним днем, когда проверю карманы его пиджака, прежде чем отнести его костюм в химчистку? Такое уже случалось. Мы все еще жили в Бристоле, и он, как и сегодня, сказал, что будет работать допоздна. На следующий день я нашла чек. И вечером, когда Том вернулся домой, я протянула ему этот листок – счет за два бифштекса и дорогую бутылку красного вина. Я внимательно всматривалась в его лицо, выискивая какие-либо признаки вины, но он просто поблагодарил меня, сказав, что чек понадобится ему для покрытия расходов за довольно утомительный деловой ужин со страховым брокером. Я ничего не ответила. Не знаю, правду ли он говорил или врал, но в любом случае семена сомнения поселились в моем сознании, пустили там корни и начали давать ростки, подпитываемые возникшими между нами холодностью и отчуждением, и их побеги бесшумно вплетались в мои мысли.

Я снова смотрю, как свет свечного фонаря превращается в звезды на стенах, и вновь опускаю взгляд на книгу, лежащую у меня на коленях.

Знаю ли я уже ответы на вопросы, из-за которых отправилась так далеко? Возможно, все это время они были рядом, в моих снах.

Дневник Жози – пятница, 28 февраля 1941 года

Сегодня последний день февраля, и до сих пор нет никаких признаков готовности наших виз в Америку. И это несмотря на то, что папа провел в очереди в консульство не одно утро, пытаясь выяснить, отчего их задерживают. Сейчас в Касабланке чересчур много беженцев, и все хотят получить визу. Мама всерьез беспокоится, особенно с тех пор, как количество немецких солдат вокруг сильно увеличилось. Африканский корпус помогает итальянской армии сражаться с британцами в Ливии, и они иногда приезжают в Касабланку отдохнуть. Разъезжают по городу на своих серых грузовиках с нарисованными по бокам черно-белыми крестами, заставляя пешеходов, идущих по улицам, шарахаться от них в разные стороны. Группами сидят в кафе, заказывают пиво и хрипло хохочут. Почему-то всегда возникает ощущение, что смеются над тобой. Когда мы спешим мимо них, по пути в магазины или парикмахерскую, мама осторожно опускает глаза, стараясь не встречаться с ними взглядом. Они полностью захватили некоторые бары, где напиваются и плохо себя ведут, поэтому если папе хочется сигары и аперитива, он обычно посещает отель «Трансатлантик». Он говорит, что теперь ему приходится экономить сигары, потому что их все труднее купить, а цена сильно выросла. Мама считает, что это хорошо. Ей не нравится, что он курит в доме, и это одна из причин, по которой он так часто выходит на улицу.

Бензин тоже приходится экономить, теперь он тоже обходится дороже. Папа говорит, что мы можем иногда ездить на ферму кататься верхом, но не каждую неделю. И еще пообещал, что однажды мы все-таки отправимся в экспедицию в горы, когда накопим на это. Тогда я немного заволновалась и спросила его, не заканчиваются ли у нас деньги, но он просто взъерошил мне волосы и ответил, чтобы я не беспокоилась об этом, нам все еще везет, потому что у нас нет такой проблемы. В прошлые выходные он действительно купил маме красивый золотой браслет на 20-ю годовщину их свадьбы, и она все еще ходит в салон каждую неделю, чтобы сделать прическу и маникюр, так что, я думаю, у нас все должно быть в порядке.

Еще одна отличная новость заключается в том, что на днях папа столкнулся в меллахе с Феликсом. У него и его семьи все в порядке, они разместились в комнате в доме, принадлежащем пекарю. Папа пригласил его как-нибудь навестить нас, и он согласился. Феликс помогает пекарю доставлять хлеб и, очевидно, очень занят. Он ездит на велосипеде – еще один Стальной Мустанг, как у мисс Эллис, – поэтому пообещал папе, что как-нибудь днем заглянет к нам, когда освободится. Я попрошу Кензу приготовить ее особые ghoribas, думаю, Феликсу они понравятся.

Кстати, о выпечке Кензы: в обед она упомянула, что сегодня днем собирается приготовить ma’amoul[19]19
  Маамуль – арабское печенье с начинкой из фиников, грецких орехов, фисташек, миндаля или инжира.


[Закрыть] так что я, пожалуй, пойду и посмотрю, как у нее дела. Если Нина здесь, мы можем еще немного почитать книгу «Девять портных» Дороти Л. Сэйерс на французском языке, которую мадемуазель Дюбуа сумела найти для меня в библиотеке.

Дневник Жози – четверг, 13 марта 1941 года

Довольно много произошло с тех пор, как я в последний раз писала в своем дневнике.

На прошлой неделе, как и обещал, нас пришел навестить Феликс. Сначала мне было немного неловко, потому что мама и папа заставили нас прийти и посидеть с ними в гостиной. Пришла Аннет и тоже уселась с нами, хотя в ее присутствии не было необходимости. Феликс – мой друг, а не ее, и она ни капельки не интересовалась им, когда мы все вместе находились в лагере. Однако она расположилась напротив меня и ухмылялась, пытаясь меня смутить. Я пару раз многозначительно взглянула на нее, вот только это заставило ее ухмыляться еще больше, поэтому я решила, что лучше сестру игнорировать. Не то чтобы я вела себя с парнями так же глупо, как она, но Аннет меня действительно напрягала. Кенза принесла мятный чай и ghoribas, которые я попросила приготовить, и улыбнулась мне, отчего я почувствовала себя немного лучше. А еще в качестве угощения у нас были бутылки кока-колы, и Феликс сказал, что это его самый любимый напиток. В наши дни колу тоже довольно трудно достать, как папины сигары, поэтому мы покупаем ее лишь по особым случаям. Я была рада, что все старались, чтобы Феликс чувствовал себя желанным гостем (за исключением Аннет, которая была настоящей занозой). Все выглядело так, словно мы празднуем то, что больше не находимся в лагере и стали на шаг ближе к Америке (надеюсь).

Мама спросила Феликса, как поживают его родители. Он сказал, что с ними все в порядке, хотя здоровье его матери не слишком хорошо. Они просто рассчитывали, как и все остальные, что скоро все документы на их визы будут готовы. Пекарь дает им хлеб в обмен на помощь в пекарне и работу Феликса, занимающегося доставкой. Пекарь и его жена очень добры и делятся своей едой, так что семье Феликса хватает на жизнь. Когда он это сказал, Аннет перестала ухмыляться. Полагаю, она поняла, как нам повезло, что, благодаря папе, она все еще может брать уроки верховой езды, завивать волосы и ходить на танцы.

Папа поболтал с Феликсом о доставках. Оказалось, тот ездит по всему городу и очень любит свой велосипед. Он даже иногда ходит к океану. Я подумала про себя, что он может захотеть когда-нибудь написать несколько слов на камнях и бросить их в волны. И решила рассказать ему о продавщице снов, когда мы останемся одни. Возможно, ему понравится эта идея. Я задумалась об этом, потому что Феликс выглядел немного изменившимся с нашей последней встречи. Он определенно казался старше и стал выше ростом – но, полагаю, я тоже, потому что прошло почти четыре месяца с тех пор, как мы переехали в дом на бульваре Оазо. У него на верхней губе растут небольшие усики, и из-за сломанного зуба он немного похож на пирата. Но дело не только в этом – что-то изменилось и в выражении его лица. Мне показалось, что его глаза уже не улыбаются так, как раньше. Он стал серьезнее, и это тоже делало его более взрослым. Может быть, он, как и я, просто чувствовал себя неловко, сидя на чопорной кушетке и подвергаясь допросам моих родителей, потому что, как только мы покончили с напитками и печеньем и вышли во двор, чтобы присоединиться к Нине, он расслабился и его неровная улыбка стала такой же яркой, как обычно.

Нине он тоже понравился, и мы втроем очень хорошо поладили, хотя и происходили из совершенно разных слоев общества. Кажется странным, что в мире происходит так много войн, хотя еврейский мальчик вполне может дружить с мусульманской девочкой и ненастоящей еврейкой-католичкой. Он согласился крутить скакалку, пока мы с Ниной по очереди прыгали посередине, но сам прыгать отказался, заявив, что это только для девочек. Он сам научился жонглировать и показал нам, как это делается с тремя апельсинами, которые я позаимствовала у Кензы. Мы с Ниной попробовали, но у нас получилось только с двумя.

Когда пришло время ему уходить, папа спустился попрощаться. Я тем временем отнесла апельсины на кухню, потому что они были нужны в тот вечер Кензе, которая собиралась приготовить на ужин таджин. Когда я вернулась, папа спросил меня, не хочу ли я на следующей неделе отправиться с Феликсом на прогулку в парк Мердок. Полагаю, папе предложил это Феликс. В любом случае, было приятно, что меня спросили, и я ответила, что согласна, хотя знала, что Аннет будет дразнить меня по этому поводу, когда узнает.

* * *

Сегодня Феликс снова пришел на чай с пирожными (на этот раз без кока-колы, но у нас был кувшин лимонада). Когда воздух начал немного остывать, папа взглянул на часы и сказал, что мы можем отправляться в парк. Там произошло САМОЕ захватывающее, поэтому я сразу же записываю это, чтобы не забыть ни одной детали.

Парк Мердок – чудесное место, зеленый оазис посреди белого города, с травой, пальмами и множеством красивых цветов. Феликс сказал, что это одно из его любимых мест. В меллахе нет красивых садов. Как бы то ни было, мы сидели у питьевого фонтанчика, болтая о том, что мы собираемся делать, когда доберемся до Америки, как вдруг к нам подошла огромная собака. Это было действительно очень красивое создание, с блестящей шерстью, с элегантным кожаным ошейником, так что стало ясно, что это не бродяжка. Я была так увлечена, лаская пса, что сначала не заметила его хозяйку, остановившуюся рядом. Потом все-таки разглядела ее, и моя челюсть чуть не отвисла от изумления. Я узнала ее по фотографиям в папиной газете. Это была мисс Жозефина Бейкер, знаменитая экзотическая танцовщица и певица! Она так красива со своими очень короткими блестящими черными волосами и огромными глазами! Я думала, что она выше, но на самом деле она довольно миниатюрная, особенно рядом со своим датским догом, который, как я теперь поняла, был не кем иным, как Бонзо. Как и следовало ожидать от экзотической танцовщицы, ее движения очень грациозны.

Еще более удивительно, что она не прошла дальше, как можно было бы ожидать, а остановилась и заговорила с нами! Тут я подумала, как же мне не терпится рассказать об этом папе, маме и Аннет. Жозефина Бейкер спросила нас, нравится ли нам парк, и сказала, что всегда приезжает сюда, когда бывает в Касабланке, и что это одно из ее любимых мест. Сейчас она живет в Марракеше, но любит иногда приезжать на океан. Я набралась смелости и спросила об остальных ее животных. Она сказала, что две обезьяны, которых зовут Буль-Буль и Гугусс, довольно вспыльчивы и часто ссорятся, поэтому ей нужно все время следить, чтобы держать их порознь, иначе их шерсть так и начинает лететь. С мышами все в порядке. Их зовут Бигуди и Знак Вопроса – из-за их хвостов. Она спросила меня, люблю ли я животных, и я рассказала, что мечтаю, когда перееду в Америку, завести ферму с лошадьми, горлицами и, может быть, датским догом, таким, как Бонзо. Она была очень мила и внимательно слушала, не то что большинство взрослых. Она сказала, что в жизни важно иметь мечты.

Затем она спросила, не хотим ли мы получить ее автограф, и тут обнаружила, что у нее нет ни клочка бумаги. Удивительно, но Феликс полез в карман и вытащил два сложенных листа почтовой бумаги. Она была точно такого же бледно-голубого оттенка, как бумага для письма, которая лежит дома на столе у папы. Мисс Жозефина Бейкер достала ручку из красиво вышитой сумочки, подписала один из листов и протянула его мне. Я была просто-таки счастлива получить ее автограф и не могла дождаться, когда покажу его Нине! И теперь Аннет не сможет сказать, что я все это выдумала.

Я думала, что Жозефина Бейкер подпишет второй лист для Феликса, но вместо этого она сунула его в сумочку вместе с ручкой. Возможно, она немного рассеянна. Затем она попрощалась, и они с Бонзо продолжили прогулку.

Я чувствовала себя ужасно из-за того, что Феликсу не достался автограф, поэтому предложила ему тот, который получила сама. Но он сказал, что я должна оставить его себе, а он иногда будет смотреть на него, заходя в гости. Это было очень великодушно с его стороны и типично для его доброго характера.

Конечно же, мама и Аннет были впечатлены, когда я вернулась домой и показала им автограф Жозефины Бейкер. Потом я убрала его в шкатулку из сандалового дерева, чтобы хранить вместе с кулоном.

Зои – 2010

Я открываю коробочку из сандалового дерева и достаю сложенный квадратик голубой бумаги. Представляю стопку таких же листов, лежащих на столе месье Дюваля, и этот, спрятанный в кармане Феликса. Выцветший автограф все еще можно разобрать, почерк изящный и плавный.

Интернет-соединение в доме и в лучшие времена работает мучительно медленно, часто вообще отключается, особенно во время грозы, как это было прошлой ночью. Время от времени Атлантический океан создает массу низко нависающих грозовых облаков и обрушивает на город невероятное зрелище, сопровождаемое бешенным звуком и светом. Эти африканские штормы ужасающи по масштабу (в Англии я никогда ничего подобного не видела), но в их силе и ярости есть что-то великолепное. К тому же они освежают воздух, и на следующее утро улицы выглядят чисто вымытыми.

Мне хочется больше узнать о Жозефине Бейкер, поэтому я упаковываю свой ноутбук и сложенный лист бумаги в объемную сумку с принадлежностями для кормления и переодевания Грейс, пристегиваю детскую переноску и отправляюсь на поиски библиотеки. Ближе к дому есть кафе с wi-fi, однако я чувствую себя там некомфортно и, конечно, не хочу подвергать Грейс какой-либо опасности. Копаюсь в Интернете и обнаруживаю, что в Касе есть несколько библиотек, но только одна находится в пешей доступности от бульвара Оазо. Я надеюсь, это та самая, которую часто посещала Жози, хотя, конечно, за прошедшие семьдесят лет город изменился до неузнаваемости, а она не упоминает точное местоположение в своем дневнике, поэтому нет никаких гарантий, что та библиотека все еще существует.

Тем не менее, когда я нахожу ее, внешний вид здания меня обнадеживает. Библиотека находится в одном из сохранившихся районов nouvelle ville. Его фасад в стиле ар-деко и слегка затхлый запах старых книг, слабо витающий в воздухе, заставляют меня поверить, что это, возможно, та самая библиотека. Я киваю библиотекарше, сидящей за своим столом и быстро печатающей на клавиатуре компьютера, и на цыпочках иду по отполированной плитке; подошвы моих кроссовок слегка поскрипывают в тишине.

Сначала я направляюсь в туалет и тщательно мою руки, затем прохожу к свободному столу в конце одного из рядов с книгами. Воздух прохладный, а wi-fi работает быстро, я вхожу в систему и получаю доступ в Интернет. Грейс заснула, успокоенная тишиной и умиротворенностью комнаты с высоким потолком и атмосферой прилежной сосредоточенности, и я провожу за просмотром целый час.

Раньше я ничего не слышала о Жозефине Бейкер; оказалось, в свое время она была очень знаменита. Родившись в Америке, в 1920-х годах переехала во Францию, где сделала себе имя, выступая в «Фоли-Бержер». Когда началась война и Францию оккупировали нацисты, она покинула Париж и проводила свое время, путешествуя по Северной Африке. Ее изображение улыбается мне с экрана, огромные темные глаза и элегантная стрижка блестящих волос – все как описывала Жози. Я ищу фотографию ее автографа и сравниваю его с подписью на сложенном листе синей почтовой бумаги. Он идентичен. Меня охватывает дрожь. Сидя там, держа в руках автограф, я испытываю чувство благоговения перед этой осязаемой нитью, связывающей меня с необыкновенной жизнью Жози. Должно быть, это была странная смесь очарования и страха, раскрепощения от того, что удалось сбежать из оккупированной Франции, и разочарования от того, что оказалась в ловушке здесь, на краю африканского континента, в ожидании шанса уехать. Росчерк Жозефины Бейкер на этом клочке обычной писчей бумаги, кажется, воплощает в себе существование, которое было одновременно причудливым и обыденным.[20]20
  «Фоли-Бержер» – знаменитое варьете и кабаре в Париже. С 1890 по 1920 годы пользовалось большой популярностью.


[Закрыть]

С каждым проходящим днем я все больше и больше погружаюсь в мир Жози, очарованная ее рассказом. Читая, я так ясно слышу ее голос! Но сейчас меня охватывает чувство беспокойства. Страх, который она испытывала, опасность, таившаяся под поверхностью ее привилегированного образа жизни в nouvelle ville, словно проникают мне под кожу. Порой у меня возникает искушение заглянуть в конец дневника, чтобы найти любые подсказки о том, что ей и ее семье все-таки удалось вырваться. Но я продолжаю сопротивляться этому порыву, не желая пропустить ни единого слова из ее истории, убеждаю себя спокойно следить за тем, как разворачиваются события.

Словно почувствовав мое беспокойство, Грейс начинает шевелиться, открывает глазки и улыбается мне, поэтому я складываю ноутбук и собираю свои вещи. Я неспешно брожу с ней между рядами полок, разглядывая их. Подавляющее большинство книг в современных мягких переплетах, но кое-где между яркими корешками зажаты старые издания с выцветшими тканевыми обложками. Внезапно мне приходит в голову мысль, и я нахожу раздел английской художественной литературы. Отслеживаю имена авторов, пока не дохожу до буквы «С». И вот он, экземпляр «Сильного яда» Дороти Л. Сэйерс! Мои руки немного дрожат от волнения, когда я снимаю его с полки. Это явно не самое популярное издание – я полагаю, что ее книги в наши дни немного устарели, вытесненные более современными криминальными романами и триллерами. На библиотечной карточке, приклеенной к внутренней стороне обложки, всего несколько штампов с датами. И одна из первых, выцветшими чернилами, – дата возврата: «5 марта 1941 года». Это могла быть Жози. Нет, решаю я, это именно Жози сняла эту самую книгу с полки много лет назад и отнесла ее на стойку регистрации, чтобы библиотекарша – добрая и симпатичная мадемуазель Дюбуа – поставила печать. Она читала эту книгу в комнате под карнизом, в своей постели под москитной сеткой, и жестяной свечной фонарь отбрасывал вокруг нее звезды, пока она погружалась в мир Англии 1920-х годов.

Я возвращаюсь к стойке регистрации и спрашиваю библиотекаря, могу ли я зарегистрироваться, чтобы взять книги.

– Конечно, – отвечает она с улыбкой, протягивая мне бланки для заполнения. Сделав ксерокопию моего паспорта, она вводит мои данные в компьютер и проверяет книгу. Затем ставит штамп на внутренней стороне обложки и протягивает ее мне.

Такое чувство, что я установила еще одну прямую линию связи с Жози. Мой штамп с датой теперь стоит ниже ее. Я провожу руками по желтой обложке с черным печатным названием. Жози держала эту книгу в руках. Может быть, она читала ее Нине, сидя во дворе у гранатового дерева, перенося себя и свою подругу в другой мир.

И теперь книга снова окажется в той же комнате на чердаке, где свечной фонарь, стоящий рядом с кроватью, отбрасывает на стены блики в виде звезд.