Текст книги "Алмазный город"

13

Она вихрем пронеслась по улице и нырнула за ряд бочек со свежевыловленной форелью перед входом в продуктовый магазин. Вонь там стояла неописуемая, но больше укрыться поблизости было негде. Выглянув из-за крайней бочки, Аина пристально вгляделась в переулок, откуда только что прибежала. Спустя несколько минут там появился Коль. Он повернул в направлении проспекта Лир и скоро снова скрылся из виду.

Дымок от его выстрела, казалось, до сих пор пронизывал все ее нутро. За время киллерской карьеры в Аину было выпущено бессчетное количество пуль, но свист этой в ее ушах никак не проходил. А в висках не переставало стучать после удара Коля. Она сглотнула, чтобы хоть немного увлажнить пересохшее горло. На груди девушки словно лежала тяжелая плита, не давая нормально дышать. А надежда испарилась из нее подобно тому, как отравленные пары поднимаются от заводских труб в небо Косина, – остался только горький осадок.

Какой же она была дурой, думая, что эта операция сулит ей настоящую удачу. Аине ли не знать: чем ближе кажется счастье, тем грубее действительность выхватывает его прямо из рук. Гораздо лучше и надежнее было не рыпаться, а оставаться под крылом Коля до конца дней. Он, по крайней мере, обеспечивал ей защиту. А теперь от репутации, на которую Аина пахала годами, остался пшик.

Поистине: с девушками, у которых нет ничего, ничего хорошего и не случается…

Глупо было воображать, что она какая-то особенная. Но если даже у нее, наемной убийцы высокого класса, у той, перед кем трепетали все южные предместья столицы, не получилось «выбиться в люди», на что тогда рассчитывать сотням никому не нужных малолеток, по-прежнему ночующих по подворотням? Она подвела их всех!

И Коль… Он в нее стрелял. Коль чуть не убил ее.

«Но он никогда не промахивается». Аина мысленно попыталась успокоить себя. Это был просто предупредительный выстрел, не более того…

Она импульсивно сжала рукой какой-то сорняк, росший поблизости. Такие сорняки – зеленые, желтоватые, бурые – повсюду с трудом пробивались между неровно уложенными булыжниками.

Перед Аиной вдруг ясно, как в ярком солнечном свете, встала картинка из прошлого: капли дождя барабанят по сорнякам и цветочкам рядом с ее старым, первым домом. Отец присел на корточки рядом с ней. Ветер треплет роскошные черные усы. Они вместе наблюдают, как вдалеке вспыхивают молнии. Обычный день из эпохи до Эстрель-Ка-Нотена – «Ночи звездопада», когда крови и насилия в подлунном мире стало так много, что люди говорили: даже небо покрылось алым багрянцем, и звезды стали не видны… Родители Аины прожили после войны всего несколько лет.

Потом еще прозвучал раскат грома и заставил девочку съежиться в медвежьих объятиях отца. Она сказала ему, что ей хочется стать одним из персонажей той замечательной миланосской сказки, которую он ей рассказывал раньше, – волшебным созданием, способным превращаться и в птицу, и в бабочку, и в разных насекомых, и вообще в любых живых существ, когда пожелает. Она бы тогда обязательно обернулась крохотным светлячком и летела бы, летела, увертываясь с помощью Великих Матерей от каждой дождинки, куда-нибудь туда, где сухо…

…Обычно Аина решительно подавляла любые воспоминания о родителях, но сейчас слова отца, сказанные в ответ, с неотвратимой силой зазвучали у нее в голове. Со своим «хрустким» южномиланосским акцентом он сказал тогда: «Даже если льва вырядить в шелка, он все равно останется львом».

Она не могла превратиться в светлячка, чтобы улететь подальше от дождя, – так же как не могла уничтожить в себе маленькую беспомощную девочку, которую Коль спас от взрыва шесть лет назад. Аина крепко зажмурилась и изо всех сил попыталась внушить себе, что больше не беспомощна.

Девушка снова прокрутила в голове всю последовательность событий во время покушения на Кауту Хираи, силясь понять, где она допустила роковую ошибку.

Единственное, что пришло ей в голову, – юный наследник, Рю Хираи.

Все ее мысли сконцентрировались на нем, его образ вытеснил из сознания Аины все остальное. Она задумалась очень крепко – до звона в ушах. Представила себе цвет его крови на лезвии своего клинка.

Аксиома Коля – убивать всякого, кто тебя разглядит, – доказала свою полную обоснованность, причем в первый же раз, когда Аина позволила себе не последовать совету шефа.

От этой мысли ей стало не по себе, она даже поежилась. Теперь, когда она лишена покровительства Короля, Аину могут не только схватить или убить на месте. Она легко представила себе, как скатывается к прежнему образу жизни. Девушка даже инстинктивно поднесла руку к носу, словно чтобы проверить, нет ли на нем остатков клея. Пока нет. Если выбирать между прозябанием на улицах и смертью… Лучше уж пусть Коль всадит ей клинок прямо в сердце.

Впрочем, Аина оценила свои травмы и повреждения и решила, что вполне готова к дальнейшей работе. Шрамы и ушибы подождут – до смерти Кауты.

Можно было бы опять позвать на помощь Тео, но сейчас ей меньше всего хотелось, чтобы кто-то видел ее в таком отчаянном положении. Проникнуть в особняк Хираи, даже не зная точно, сколько там телохранителей, оказалось проще, чем она думала. Теперь, однако, да еще без напарника, да еще при том, что охрана после покушения наверняка усилена… нужно побыстрее добыть снаряжение.

Не медля ни секунды, Аина ринулась в банк и, усилием воли уняв дрожь в голосе, потребовала у кассирши все деньги со своего счета.

– Прошу прощения, – ответила та с хорошо отработанной вежливой улыбкой, подняв глаза от каких-то бухгалтерских документов, – но на этом счету денежные средства отсутствуют.

Аина делано рассмеялась.

– Вы правильно расслышали номер счета? Проверьте еще раз.

Однако результат проверки оказался тем же самым – операционистка только покачала головой:

– Насколько я понимаю, все средства были изъяты двадцать минут назад. У вас общий с кем-то счет?

Ничего не ответив, Аина торопливо отступила от окошка, вышла из банка и несколько раз глубоко вдохнула, словно собиралась проглотить немного яркого солнечного света. Коль, естественно, имел доступ к этому счету – ведь он его для нее в свое время и открыл. Поскольку все задания к ней приходили через него, теперь, после ЧП, он, наверное, счел эти деньги своими по праву (хотя половина из них была выручена торговлей алмазами, чего он не знал).

Аина сжала кулаки так сильно, что чуть не разодрала ладони ногтями. Хорошо знакомое ей чувство беспомощности накрыло ее приторно удушливым облаком. Стало трудно дышать. Вот она и вернулась к самому началу – снова на улице, без корса в кармане, дрожит от ужаса. Как ни старалась девушка все эти годы гнать от себя тяжелые воспоминания, они нахлынули теперь на нее с такой же легкостью, с какой она каждое утро повязывала шарф.

Первой мыслью было идти на шахту за алмазами, которые можно быстро превратить в наличные деньги. Но там ведь надо платить долю смотрителям, а у нее – ни гроша. Затем перед мысленным взором встал портрет, показанный толпе Ботиксом. Любой рабочий на рудниках сможет заложить Аину – особенно учитывая, что рудниками управляет клан Хираи. Слишком большой риск.

Есть, однако, другой вариант. Правда, выбрать его – все равно что шагать с обрыва и надеяться, что вдруг появится облако и подхватит тебя в воздухе. Вариант такой: можно заскочить в Хайм и взять все что нужно оттуда без ведома Коля.

Отойдя наконец от стены, Аина увидела его – плакат, приклеенный к фасаду одного из зданий. Краешек трепыхался на ветру. С плаката на мир смотрело ее лицо. Внизу жирными цифрами значилась сумма, положенная за поимку убийцы.

Девушка надвинула капюшон пониже, укуталась в шарф, но дышала все равно резко и прерывисто, руки дрожали.

Вдоль грунтовой дороги к Куче на разных домах и заборах она встретила еще несколько таких объявлений, однако по мере ее спуска с холма в южную часть города их становилось все меньше. Впрочем, и тут они кое-где мелькали – одни крепились к стенам фанерных домишек, другие валялись, разбросанные прямо на земле. Аине казалось: отовсюду, с каждого перекрестка, на нее смотрит собственное лицо. И всякий раз, поймав взгляд случайного прохожего, она инстинктивно сжимала рукоятки ножей, как будто не сомневалась: любой может узнать ее даже под капюшоном и шарфом, прячущим ее черты подобно забралу.

Аина спешила, гадая, успела ли весть о ее провале и о том, что Коль от нее отказался, дойти до чужих банд и криминальных контор. Знают ли они, что могут теперь охотиться на нее свободно и безнаказанно?

Давно, еще до ее прихода в Хайм, Шакалы пытались заполучить ее в свои ряды, но она как могла уклонялась от ответа, разумно страшась отдать свою жизнь и безопасность им на откуп. С тех пор как Коль взял Аину к себе, члены этой банды повсюду встречали ее холодными, многозначительными, полными угрозы взглядами, но добраться до нее, конечно, не могли. До сегодняшнего дня.

Теперь, как только Шакалы прознают о ее провале, конечно, накинутся на нее всей сворой, не опасаясь последствий. Между прочим, она недавно убила на их территории булочника. Наказать ее за это они уж не преминут.

Мысли об этом не давали ей покоя. За каждым углом мерещилось дуло пистолета. Если сейчас ее застигнут, она погибнет в ближайшей подворотне, как бездомная псина, как тот же Мазир, и никто ее даже не оплачет.

Коль больше не защищает ее – Аина ощущала это почти осязаемо. Отвага, взращенная последними шестью годами, разом растворилась, как дым. Если не исправить ошибку, Король никогда не вернет ей своего покровительства. И, что еще хуже, она навсегда потеряет его самого…

Гнев, пылавший на лице шефа, запечатлелся в сознании девушки, словно навеки высеченный из мрамора, и она до сих пор слышала его разочарованный голос. Лишиться в этой жизни единственного человека, протянувшего ей руку, забравшего ее с холодных улиц, где она неминуемо погибла бы, – такое даже представить себе страшно. В сердце Аины словно вонзили кол.

…На первом этаже Хайма никого не оказалось, но сверху доносились голоса. Чувствуя себя воровкой и взломщицей в собственном доме, она прокралась вдоль призрачно белых стен и бесшумными шагами вошла в кабинет Коля, а оттуда – в соседнюю комнату, где готовили яды. Дверь за ней с тихим щелчком закрылась. Сердце Аины отсчитывало секунды до того момента, когда Коль вернется и убьет ее.

Стараясь действовать как можно быстрее, она разожгла огонь под двумя глиняными горшками и прикрыла нижнюю часть лица медицинской маской. Дротики, пропитанные ядом аконита[3]3
  Род ядовитых растений.


[Закрыть], способным отправить человека на тот свет за считаные секунды, у нее уже имелись в достаточном количестве, но необходимо было приготовить еще два паралитических состава: первый обездвиживал жертву (именно его она вчера использовала, когда проникла в усадьбу Хираи, но он у нее кончился); второй лишал сознания любого, кто подышит его парами несколько минут.

Когда яды были готовы, помещение наполнилось резким запахом отравы. Лоб Аины покрылся испариной. Но едва она успела осторожно наполнить пузырьки и обмакнуть в яд дротики, дверь со скрипом распахнулась.

14

Спрятаться в этой комнате было решительно негде, но Аина все же инстинктивно пригнулась за рядами сосудов в надежде каким-нибудь волшебным образом раствориться в воздухе.

– Кто здесь? – послышался молодой звенящий голосок.

Он принадлежал одной из новеньких девиц, которых Коль еще только готовил в дело. Аина с облегчением выдохнула, разогнулась и приветливо помахала вошедшей как ни в чем не бывало.

– Мисс Солис… – медленно проговорила девица, которую звали Йоханной, – а вы не видели Короля? Или Мазира?

Аина прикусила губу, соображая, что придумать.

– Король на Крови сейчас занят.

О судьбе Мазира она благоразумно умолчала. Девчонка и так скоро обо всем узнает. И о том, что следующая на очереди Аина, – тоже.

– Ага… – Йоханна задумалась, озабоченно нахмурив лоб. – Что-то в последнее время его никогда не застать. Вы не знаете, случайно, чем он занят?

Разрушает мою жизнь…

– Я сказала «занят» – значит, занят, и все. Если тебе что-то понадобится, когда нет ни Короля, ни меня, обращайся к Таннис или Мирран. А если просто нечего делать, можешь заняться уборкой Хайма. И начать, например, с этой самой комнаты.

С этими словами Аина рассовала ядовитые зелья по кармашкам – на внутренней стороне рукава и за поясом. Она испытывала сильное искушение прихватить с собой еще что-нибудь из оружейного шкафа, но в этом случае Коль уж точно заметит пропажу. Так что, оставив новенькую убирать помещение, она спокойно покинула особняк.

Стоило Аине выйти на улицу, как она тут же почувствовала холод лезвия у горла. Автоматически перехватив и вывернув запястье невидимого противника, она резко обернулась. Нож со звоном упал на землю. Однако, увидев, кто перед ней, девушка осторожно ослабила хватку.

– У кого-то сегодня инстинкты на взводе, – ухмыльнулась Таннис, нагнувшись за своим ножом. Золотистые глаза ее вызывающе сверкнули. – Нервишки пошаливают, а, дитя улиц?

В голове у Аины за мгновение промелькнула сотня разных вопросов, из которых самым насущным был один: «Знает ли Таннис о моем провале?»

– Лучше смотри сперва, куда ножичком тычешь, – сказала она, развернулась и зашагала прочь, спиной чувствуя, как соперница провожает ее взглядом.

Раньше она могла доверять Таннис, даже испытывать к ней симпатию, но теперь все иначе. Та слишком верна Колю. До сих пор Аине удавалось выходить из передряг живой и невредимой, но либо Йоханна, либо Таннис обязательно доложат Королю о ее подозрительном поведении, и тогда ей станет угрожать еще бóльшая опасность (если такое вообще возможно). От этой мысли у нее свело желудок, но уж на что, а на страх времени точно не осталось. Коль дал ей всего неделю.

Полуденная жара уже разгоралась вовсю, когда Аина добралась до Аметистового холма. Здесь она окончательно перестала слышать что-либо, кроме пульсации собственных вен, и чувствовать что-либо, кроме кинжала, который сжимала под курткой. В прошлый раз осторожность не особо помогла, так что теперь лучше изменить тактику и положиться на внезапность. Она не станет тратить время на игру в прятки и не станет скрывать, зачем пришла. Если окажется, что очередного охранника, который попытается остановить ее, проще и быстрее уничтожить, чем вывести из строя, Аина без колебания так и поступит. Сегодня ей нужно произвести впечатление. Дать людям понять: все, что стоит у нее на пути, является мишенью. Когда Каута наконец погибнет и все узнают, что Аина исправила свою ошибку, они узнают и о том, какую безжалостность она при этом проявила. Это надолго обезопасит ее от любых посягательств.

Рю все ей расскажет. Как именно его брату удалось выжить. Где Каута теперь. Что они собираются предпринять. После этого он тоже умрет.

Метров за шесть от главных ворот она остановилась в тени деревьев, вытащила дротик, смазанный ядом аконита, и зажала его в зубах. Ее вдруг охватило чувство полного спокойствия. Все страхи и жалость улетучились, верх над ними взял неумолимый Клинок. За воротами, до самого горизонта, просматривался ряд усадеб и прекрасно ухоженных садов. Аина приблизилась ко входу, где, как всегда, сидели в своих стеклянных кабинках двое охранников.

Один из них, что-то беззаботно насвистывая, вышел из будки ей навстречу.

– Добрый день, мадам. Могу я взглянуть на ваш пропуск?

Аина улыбнулась и встала так, чтобы перекрыть обзор второму охраннику.

– Чего нет, того нет, – сказала она, метнулась вперед и всадила между ребер бедняги нож. Затем повернулась, вытащила клинок из раны и придержала на весу тело падающего охранника. Тот махал руками, словно пытаясь стряхнуть кровь, текущую по униформе.

– Помогите! Тут, кажется, сердечный приступ! – прокричала Аина.

За спиной раздались шаги. Резво развернувшись, девушка бросила окровавленного охранника и сделала еще один выпад. Дротик впился в шею второму. Он тяжело рухнул на колени, ухватился пальцами за поразившую его иглу, но, хотя и успел вытащить ее, яд подействовал молниеносно. Пройдет минута, от силы две – и он покойник.

Оставив охранников лежать там, где они повалились, Аина устремилась вперед по главной улице Аметистового холма. Навстречу попадались целые семейства на прогулке. Многие бросали удивленные и смятенные взгляды на брызги крови у нее на рукаве. Но большинство, движимые, видимо, страхом, делали вид, что не замечают странную девушку. Гематома на виске от удара Коля ныла, но Аина, стиснув зубы, игнорировала боль и даже использовала ее для подпитки адреналином.

В усадьбе Хираи, как и ожидалось, оказалось больше телохранителей, чем накануне ночью. Часть из них маячила в окнах верхних этажей. Другие расположились в кронах деревьев, очевидно, полагая, что там их никто не заметит. Аина уже и не помнила, когда сама последний раз влезала на дерево, но выбор у нее был небогат.

Она выхватила из-за голенища кинжал, прицелилась – и метнула. Лезвие сзади вонзилось в шею охранника, и тот рухнул на землю. Затащив тяжелое тело за ближайший куст и забрав свое оружие, Аина вскарабкалась на освободившийся древесный ствол и поползла дальше по ветке – благо расстояние между ней и открытым окном особняка составляло всего около полуметра. Но сперва надо…

Достав пузырек с одним из свежих ядов, Аина метнула его в окно, как гранату. Послышался звон разбитого стекла – этот звук заставил ее вздрогнуть. Она прикрыла нос и рот шарфом. Медный запах запекшейся крови ударил в ноздри – но все же это лучше, чем вдыхать пары отравы. Несколько минут спустя девушка, сделав кувырок, запрыгнула в оконный проем и приземлилась рядом с телом отключившегося телохранителя. Другие тела распластались по всему коридору на расстоянии около трех метров друг от друга, сраженные ядом. Он сработал на славу!

Аина, конечно, могла бы их всех зарезать, но это заняло бы много драгоценного времени – между тем кто-то, кто пока в сознании, вполне мог заглянуть в этот коридор и успеть поднять общую тревогу. В конце концов, пока что ей никто напрямую не угрожает, так что она продолжила движение, оставив бесчувственные тела позади.

Аина быстро преодолела коридор, взмыла, перепрыгивая через три ступеньки, по лестнице, увертываясь от встречных охранников и прислуги, потом замедлила шаг. У входа в комнату за углом дежурили три стражника, все вооруженные пушками, ни в чем не уступавшими образцам из арсенала Коля. Она бесшумно присела на корточки у стены, поднесла ко рту духовую трубку и открыла стрельбу. Двое телохранителей упали замертво сразу – яд подействовал мгновенно. Но не успела Аина выпустить третий дротик, как последний из троицы взвился, прыгнул вперед и приставил пистолет прямо ей ко лбу.

– Повернись! Руки над головой, чтоб я видел!

Едва удерживаясь от ухмылки, она в точности исполнила команду. В следующую секунду охранник схватил Аину за запястья и заломил ей руки за спину. Та в ответ сделала резкое движение назад затылком и услышала, как хрустнул нос противника. Тогда, стремительно развернувшись, она сломала ему шею, и здоровенный детина осел на пол вслед за своими товарищами.

Переступив через его труп, девушка слегка толкнула дверь. Перед ней открылась спальня. Необыкновенно просторная, она со всех сторон утопала в тошнотворной роскоши: гранитный пол, вызывающе гигантская кровать, высокие, от пола до потолка, окна выходили на бескрайние поля и горные цепи к востоку от Косина, широкая полка с книгами, лакированный письменный стол красного дерева, и над всем этим – сверкающая золотая люстра.

На противоположном конце комнаты виднелась еще одна дверь, из щели над которой валил пар. Оттуда доносились звуки льющейся воды. Очевидно, там и засел Рю.

В голову Аине внезапно пришла идея. Она решила вернуться за одним из трупов охранников. Сказано – сделано. Втащив тело под мышки в спальню, она бросила его у дверей ванной. Затем заперла дверь в коридор. Выдвинула письменный стол и поставила его у стены. При этом ей показалось, что Рю, купаясь, что-то напевает.

Потом она снова подняла труп и, прогибаясь под тяжестью мертвого груза, умудрилась встать на стол, не выпуская тело из рук. Подтащив повыше, она – раз – и перебросила его через дверь-перегородку ванной комнаты.

Громкий вопль возвестил о том, что все идет по плану.

15

Дверь ванной с грохотом распахнулась, и Аина спрыгнула со стола. Не успел Рю и носа просунуть в спальню, как она обрушила на этот самый нос удар локтем. Парень поскользнулся и чуть не упал, но устоял, уцепившись за дверной косяк.

Шагнув вперед, чтобы перекрыть ему проход, Аина внимательно осмотрела Рю. Вокруг торса он успел намотать полотенце. Пар и капли воды все еще обволакивали его влажным ореолом, зрительно подчеркивая несколько старых, заживших шрамов на груди и плечах. Нос и рот заливала кровь от удара Аины. Рю, как мог, стер ее с лица, когда девушка сделала еще один шаг вперед, и ему пришлось отшатнуться к стене.

– Зачем ты вернулась? Меня тебе тоже кто-то заказал? – Тут он горестно покачал головой, глядя на мертвое тело, распростертое перед ним, и широко раскрыл глаза, словно не веря им. – Он прослужил нашей семье больше десяти лет.

– Но со своими обязанностями, как видим, справлялся не очень.

Аина двинулась в ванную, вынуждая парня пятиться, загоняя его в угол и готовясь в любой момент нанести новый удар, если тот вздумает звать на помощь. Рю был выше ее как минимум сантиметров на тридцать, поэтому она инстинктивно выпрямилась, чтобы казаться более рослой.

– Это ты спас брата?

– Честное слово, я не представляю, как…

– Лжешь.

Аина тесно прижала его к стене. Рю чуть было не вырвался из ее хватки, но недаром последние шесть лет Коль обучал свою подопечную, как справляться с людьми крупнее себя, так что сейчас это было лишь делом техники. Девушка выхватила кинжал и прижала его кончик к ключице противника.

– Я буду спрашивать, а ты – отвечать. И если мне только покажется, что ты гонишь пургу, мой кинжал без дела не останется, ясно?

Она уже давно не наблюдала, как в глазах жертв разгорается страх, – по той простой причине, что отправляла их на тот свет, не успев даже испугать как следует. И если бы раньше ей не приходилось часто видеть людей, в которых угасала надежда, она, может, и не научилась бы ничего замечать по внешнему виду противника. На Рю, однако, страх наползал медленной, густой пеленой – словно парень отчаянно пытался скрыть его. С каждой секундой дыхание младшего Хираи становилось все более прерывистым.

– Я знаю, ты можешь меня убить в любой момент, – как можно более небрежно постарался произнести он. Но даже взгляд у него помертвел, словно Рю смирился со своей участью. Такой взгляд бывает у тех, кто привык к угрозам и опасностям. – И знаю, кто ты. Наемная убийца. – Он сказал это с такой же интонацией, с какой дети рассказывают страшилки под одеялом.

– Молодец, что знаешь. Тогда раскрой другой секрет: как это люди с перерезанным горлом встают и ходят? Ты был там, в той комнате. Рассказывай, что произошло.

– Я все тебе скажу. Только… Дай одеться, ладно?

– У тебя ровно две минуты, – сказала Аина, слегка вжимая лезвие кинжала в его кожу, чтобы напомнить о серьезности своих намерений, и вышла из ванной.

Рю появился в спальне через минуту и сел на огромную кровать, пряча глаза. Теперь, когда необходимость держать кинжал у горла отпала, она смогла получше его рассмотреть. Свет от золотой люстры струился по мокрым волосам парня. Рукава лиловой блузы, которая очень шла к бронзовому оттенку его кожи, он закатал до локтей. Наверняка эта блуза вместе с элегантными черными брюками даже по отдельности стоили дороже, чем вся одежда, переношенная Аиной с рождения. Руки он держал на коленях, сжав кулаки. Смотрел в пол. Страх, отмеченный девушкой в ванной, испарился, сменившись обычным огорчением.

– Пожалуйста, присядь, не отсвечивай, – произнес он мгновение спустя. – Ты действуешь мне на нервы, а тема разговора, знаешь, не из легких.

Аина не двинулась с места – пусть не забывает, кто тут командует. Секунды медленно утекали.

Когда до Рю дошло, что Аина не намерена выполнять его просьбу и вообще будет вести себя как хочет, он покачал головой и задал вопрос:

– Тебе известно что-нибудь о магии крови и почвы?

– За нее бьют по рукам, упекают на пару месяцев в тюрьму, а в той части города, где живу я, пристреливают без лишних слов. Правосудие по-косински, сам понимаешь.

Рю скорчил гримасу. Рука Аины дернулась к ножу. Ей очень захотелось в этот момент перерезать парню глотку.

– Ладно, рассказываю, – произнес он. – Когда вчера вечером ты скрылась, я пощупал у Кауты пульс. Он еще чувствовался, но совсем слабый. И я попросил одну горничную, инозенку, спасти брата при помощи ритуала. Каута истекал кровью, а ведь магия крови и почвы помогает от ее потери.

Рю смущенно скосил глаза на Аину, словно устыдился чего-то. Но в ее душе не родилось и толики сочувствия к нему. Это они, бароны, лишили ее детства, разрушили жизнь. Им все сходит с рук. У них небось бриллианты по всему дому разбросаны – оправлены в украшения или просто навалены в шкатулках, только руку протяни. Чтобы обмануть саму смерть, Хираи не нужно рисковать жизнями и торговать «сырыми» алмазами, подобно родителям Аины…

– Вам, баронам, лицемерие по карману, верно? Когда у вас появляется нужда в магии, вы применяете ее без колебаний, и никто вам за это даже пальцем не погрозит. Но если дело касается не вас, то, конечно, с радостью травите несчастных инозенов и клеймите их веру, чтобы они – не дай бог – не вернули себе власть и силу.

Рю нахмурил брови.

– Мои родители тоже были инозенами. Правда, они никогда не получали от сакорена благословения на магические ритуалы, но всегда усердно поклонялись Матерям. Просили у них совета и вразумления. Они скрыли свои верования, когда король Веррайн сам навлек на себя беду, но помогали всем, кто не отказался от своей религии, чем только могли. Вот, например, горничная, которая вчера помогла нам, она инозенка из Натсуды. Когда началась война, мои родители взяли ее к себе в дом, чтобы защитить от насилия. И вообще, они дали возможность жить и работать тут в безопасности сотням инозенов. Мы с братом продолжаем делать то же самое. Неужели ты думаешь, что нельзя одновременно быть, как ты выражаешься, бароном и хранить истинную веру?

– Что значит «как ты выражаешься»?! – огрызнулась Аина. – Ты и есть Стальной барон! У тебя есть собственные алмазные копи. Ты богатый. И все твое наследство оплачено кровью тысяч погибших на войне.

– Я тогда был совсем маленьким. Я никого не убивал…

– Даже если ты сам не убил ни единого инозена во время войны, ты и твоя семья прекрасно расположились в первом ряду партера и наслаждались зрелищем. Так что не изображай мне тут, что понимаешь наши страдания. Может, твои родители и скрывали у себя инозенов, но, чтобы спасти людей, которые гибли на улицах, они палец о палец не ударили. Моих родителей казнили за их веру, потому что у них не было ни денег, ни высокопоставленных друзей, которые бы за них вступились. Именно поэтому ты все еще дышишь после того, как применил магию, а мои родители гниют в братской могиле вместе со всеми остальными инозенами, которым ты и другие бароны спокойно позволили гибнуть.

Рю открыл было рот, чтобы ответить, но тут же закрыл, ничего не сказав. Потом, покачав головой, все же произнес:

– Ты права. Это несправедливо.

Аина моргнула. На ее памяти еще ни один барон не произносил таких слов.

– Значит, ты тоже следуешь по пути, который освещают Калаан и Изар? – спросила она после паузы.

Нечасто ей приходилось встречать ровесников, искренне приверженных религии. После того как почти весь народ променял веру на деньги, а молитвы на пули во время войны, большинство тех, кто не изменил Матерям, покинули Шумеранд. Здесь осталось всего сотни две инозенов, в основном престарелых.

Рю пожал плечами и неуверенно кивнул:

– Мать с отцом перестали совершать ритуалы и говорить о религии вслух, когда я был еще совсем ребенком и началась война. Так что на самом деле я мало знаю о Матерях. Но никогда ничего против них не имел. Такое вообще немыслимо в нашей семье. В конце концов, первые большие деньги мы сделали на продаже алмазов инозенам, еще до того, как магию запретили и мы стали торговать ими для изготовления украшений. Даже те из наших родичей, кто сам не придерживается веры, всегда выступали против ее запрета.

– Значит, вы, даром что Стальные бароны, не отвернулись от инозенства и священных обрядов после начала кровавой бойни, – задумчиво заметила Аина. – А от рабочих своих вы требовали встать на ту или иную сторону?

Рю покачал головой:

– Семья всегда держалась нейтралитета. Даже сейчас неподалеку от наших рудников действует тайный молельный центр. Нашей службе безопасности велено отвлекать от него внимание Алмазной гвардии. И еще, хотя сами не участвуем в подпольной торговле алмазами, мы, скажу по секрету, ей никак не препятствуем. Наш клан время от времени оказывает Дозору важные услуги – например, мы добываем по их заказу особо ценные алмазы, продаем им драгоценности и стройматериалы со скидкой. Они в ответ закрывают глаза на многое из того, что происходит у нас. Да, я родился богатым, с этим ничего не поделаешь, но всегда буду стараться хоть немного поправить положение других. Родители мои никогда не притесняли инозенов, и я тоже никогда не стану этого делать.

Пока он говорил, на лицо Аины наползала хмурая гримаса. Нельзя позволить этому «золотому мальчику с добрым сердцем» отвлечь ее от задачи! Надо просто выудить из него нужные сведения, потом убить. Точка.

– Что произошло после того, как твоего брата спасли?

– Я сообщил, что он убит, – продолжал Рю. – Передал Дозору твой словесный портрет для наброска. Сунул на лапу директору похоронного бюро, чтобы он подтвердил факт смерти. Мы не хотели, чтобы правда стала известна, она ведь могла спровоцировать новое покушение. К тому же тогда бы все узнали, что мы прибегли к магической практике. В Дозоре, вероятно, до сих пор полагают, что Каута лежит в морге.

– А где он на самом деле?

Рю пожал плечами:

– Сегодня утром, когда я проснулся, он уже ушел из дома. На Аметистовом холме его точно нет. Может, даже и вообще в Косине. Посуди сама, раз он боится нового нападения, лучший вариант – поскорее убраться подальше. Наверное, кто-то заметил его по дороге, вот слухи и поползли… видимо, так и случилось, поскольку ты здесь.

– Его точно не увезли насильно? Не похитили? Не пытались убить? – «раз у меня не вышло», чуть не добавила Аина.

– Нет-нет. Один из слуг видел его ранним утром в окружении телохранителей.