Текст книги "Старые долги"

– Может, просто похож, – пробормотала девушка, не веря собственным словам.

– Вы не могли бы рассказать о нём подробнее?

Девушка помедлила.

– Он назвался Анатолием, но я не знаю, правда ли это.

– Что ещё он вам о себе рассказал?

Галя вздохнула: если и дальше скрывать, можно получить обвинение в введении следствия в заблуждение.

– У него «Чайка» и личный шофёр. Сказал мне, что работает референтом у кого-то из членов Политбюро.

Глаза следователя поползли на лоб.

– Вы правду говорите?

– Да, – вздохнула девушка. – Ну, вот… Так я и знала, что если сказать об этом, вы испугаетесь.

Прохоренко задумчиво побарабанил пальцами по столу.

– Ну, что вы, Галина Александровна. У нас в стране все равны. Если этот человек виноват, он ответит.

Девушка уныло кивнула: что-то в тоне следователя противоречило произносимым оптимистичным словам. В кабинете воцарилась неопределённая пауза. Наконец, Прохоренко вздохнул:

– Пожалуй, всё на сегодня, Галина Александровна. Если у меня появятся ещё вопросы – свяжусь с вами. Счастливо вам, чувствуйте себя хорошо!

Галя кивнула и поднялась с места.

– Алексею зайти?

– Нет, не нужно. Все мои вопросы к нему уже отпали.

Они вышли в коридор, и Прохоренко проводил молодых людей к выходу.

– До свиданья, – одновременно произнесли Галя и Алексей – первая с разочарованием в голосе, второй – с удивлением: Луговой ожидал, что после дамы наступит его черёд отвечать на вопросы. Артисты вышли на улицу. Алексей мягко сжимал тонкую девичью ручку, а Галя не возражала. Ей было неловко за свои подозрения в адрес Артура Грея – всё получило своё рациональное объяснение: заговор, видимо, был, но Алексей к нему непричастен. Да, водку в шампанское подливал, но – отдавая дань традиции, на виду у всех, кроме неё, Гали, и хотел, собственно, сделать ей приятное. Всё время был галантен и обходителен.

– Спасибо тебе, Алёша.

– Не за что, Галя. Ещё раз хочу выразить тебе соболезнование по поводу гибели Жени. Он был хороший парень.

– Да. Спасибо.

Воспоминание о недавних похоронах снова пронзило сердце, и наружу полезли такие знакомые слёзы. Однако вокруг почти никого не было, кроме человека, которому можно доверять, да и темнота… Галя не выдержала и разрыдалась. Алексей мягко привлёк её, обнял и начал нежно, медленно целовать.

Свадьба Гали и Алексея состоялась в июле, вскоре после возвращения в столицу. Праздничное торжество прошло в одном из ресторанов в центре города. Среди приглашённых преобладали члены съёмочной группы, к которым новобрачная ощущала признательность за то, что произошло на кладбище Перми. Жених также пригласил несколько мэтров кино, которых невеста увидела вживую впервые и теперь смотрела с немым почтением. Гостьями с её стороны стали Надежда Николаевна и Рината Таировна. Последняя, возможно, не пришла в восторге оттого, что невеста её сына так быстро нашла ему замену, не выдержала должный траур, но своё недовольство никак не выражала. А быть может, она догадывалась, что Галя не по своей воле нарушила траур, ещё не зная о случившемся в Афганистане. Да и Луговой, несомненно, запомнился женщине в день похорон, когда он воздал дань памяти юноше, с которым даже не был знаком.

Ансамбль «До-ре-ми» распался. Каплунский попался на фарцовке, и теперь ему грозило несколько лет лагерей. Гале и Игорю Смоленскому прозрачно намекнули, что не в их интересах пытаться восстановить группу.

Вскоре после свадьбы, Галя успешно сдала экзамены и поступила во ВГиК – Всесоюзный Государственный институт Кинематографии. Она даже поразилась, как это легко у неё получилось, и долго удивлялась потом, с чего бы это поступление в этот ВУЗ считается таким непростым. К тому времени, фильм «Сцена» уже вышел на экраны и давал неплохие кассовые сборы, а «Корабельная Ассоль» должна была вот-вот появиться. Это событие свершилось чуть позже, в сентябре. Тогда же среди деятелей киноискусства прошёл слух, что Галина Луговая беременна, причём, как уверяли сплетники, готовиться стать матерью она начала ещё в апреле.

Следствие по делу об изнасиловании Гали зашло в тупик: подозреваемого не удалось найти. Впрочем, если бы и удалось, предъявить ему обвинение оказалось бы довольно трудно. Против него были разве что показания нескольких человек, заметивших постороннего в гостинице и при выходе из неё посреди ночи. То, что входная дверь оказалась не заперта – недосмотр администрации гостиницы, который не мог быть поставлен в вину случайному визитёру – мало ли зачем зашёл человек.

Фильм «Корабельная Ассоль» произвёл на первых порах впечатление, главным образом, за счёт своей музыкальной части. Луговой получил звание народного артиста РСФСР, и пошли разговоры о возможном представлении его жены к званию заслуженной артистки. Однако ожидаемых сборов фильм не дал – публика привыкла к старой версии, где в главных ролях Вертинская и Лановой, и с недоверием воспринимала попытки начинающей актрисы, пусть и обладающей необычайно красивым голосом. Однако Желтов уверял, что это нормально: во-первых, фильм всё равно окупился – пусть не за счёт больших сборов, а благодаря тому, что на него ушло немного денег – а во-вторых, «Сцена» оказалась вполне успешной в прокате. Появился сценарий нового фильма «Бегущая по волнам», где роль Дези предназначалась для Гали. Эта перспектива её обрадовала меньше, чем можно было предположить: занятия в институте отнимали много времени, да не за горами рождение ребёнка.

О том, что события приобретают странное направление, Галя узнала под Новый Год. От мужа. В тот вечер он пришёл чем-то расстроенный. Вернее, он старался не подавать вид, но будущая мать быстро поняла, что не всё в порядке.

– Что случилось, милый? – тихо заговорила она с ним, садясь рядом на диван, когда ужин оказался позади и посуда вымыта.

– С чего ты взяла? Всё хорошо.

– Посмотри мне в глаза.

Алексей так и сделал, но тотчас отвёл взгляд.

– Просто чувствую себя не очень.

Ладонь жены мигом легла ему на лоб:

– Ты заболел? – с тревогой спросила она. Луговой понял, что увёртки только ухудшают ситуацию, и сознался:

– Желтов решил взять на роль Дези другую актрису. Он считает, что на несколько месяцев после рождения нашего малыша ты будешь выключена из мира кино, даже в институте тебе придётся нелегко – возможно, понадобится академический отпуск.

Женщина пожала плечами:

– Вот как? Ты знаешь, я не очень гонюсь за этой ролью. Но если не секрет – кому он хочет её отдать?

– Лене Кругликовой. Вы ведь знакомы?

Галя кивнула. Стройная, светловолосая синеглазая красавица Лена была её однокурсницей, и на занятиях приходилось нередко общаться. Девушка производила впечатление талантливой и трудолюбивой, но успеха предпочитала добиваться не демонстрацией своих способностей, а загадочными закулисными ходами.

– Странный выбор, – проронила Галя. – Если уж приглашать Лену, я бы скорее видела её в роли Биче Сениэль.

– Хитрая стерва, – с неожиданной злостью произнёс Алексей. Жена удивлённо посмотрела ему в глаза:

– Пожалуйста, не говори так. Мне неприятно.

– Извини.

– Я и сама не считаю, что подхожу для роли Дези. Разве что она будет у нас петь, но это я могу и за кадром. Другое дело, что на роль я бы поставила более опытную актрису.

Муж покачал головой:

– Ты неправа. Главное в Дези – открытость и непосредственность. То есть это твоя роль.

– Спасибо, милый, что ты обо мне так думаешь. А вот я и сама не знаю.

На этом разговор увял. Однако через несколько дней выяснилось, что роль Дези всё-таки достанется Гале. Лена Кругликова не прогадала – она получила роль Фрези Грант. Учитывая, что исполнительница этой роли практически не имела кинематографического опыта, но при этом оказывалась в центре внимания зрителей, это был несомненный успех. Съёмки нового фильма было решено вести там же, где и предыдущие. Галя с замиранием сердца выслушала эту новость. Впрочем, на сей раз ей предстояло оказаться не в одиночном номере, а с мужем, а значит, бояться нечего.

Сочи, апрель 1981 года

Галя только покачала головой, когда узнала, что в роли бригантины «Бегущая по волнам» окажется старый приятель – отставной галиот «Секрет». Конечно, мало кто из зрителей обратит на это внимание, и всё же…

Молодая мать вдруг поймала себя на мысли, что год назад не брала в голову подобные нюансы. Попытавшись разобраться в себе, она вдруг подумала с удивлением, что попросту считает такую постановку непрофессиональной. За минувшие месяцы учёбы в институте от неё чуть ли не на каждом уроке актёрского мастерства требовали «убедительность по Станиславскому», а на закрытых показах – предназначенных для преподавателей и тех из студентов, у которых за спиной некоторый актёрский опыт, – демонстрировали голливудские фильмы, в том числе сериал «Звёздные войны», от которого Галя пришла в исступление. Незатейливая фабула этой фантастики блестяще компенсировалась великолепной постановкой, к которой вряд ли придрался бы Станиславский: звёзды, межпланетные корабли, космические сражения – прямо как настоящие. Да, вот так бы делать все фильмы…

Разумеется, вслух Галя ничего не сказала Желтову. Не только из страха вызвать его недовольство, но просто потому, что он наверняка и сам это знает. Однако в мозгу неумолимо всплывало слово «халтура», и ничего поделать с этим было нельзя. Помимо прочего, возникали и другие вопросы: а разве коллеги Желтова не понимают этого? Почему хвалят «Корабельную Ассоль» и авансом расточают похвалы ещё не снятой «Бегущей по волнам»? Тоже не хотят ссориться? А дирекция киностудии что – не понимает этого? Или ей всё равно, что получит зритель, пусть и халтуру? Понятно, что бюджет студии ограничен, но тогда не лучше ли сделать один-два высококлассных фильма, способных выдержать конкуренцию с Голливудом? Сюжет «Бегущей по волнам» ничуть не уступает «Звёздным войнам», так что остаётся только поставить его на должном уровне.

Молодая женщина с досадой отогнала эти мысли, которые не вели ни к чему хорошему. Ведь сама не режиссёр, не директор картины, так о чём голову ломать? Есть заботы поважнее: чтобы сынок чувствовал себя хорошо в здешнем южном климате, был сыт и доволен.

Беспорядочные мысли женщины прервал Алексей, вернувшийся в номер. Он выглядел озабоченным, но Галя, сама настроенная не лучшим образом, не сразу обратила на это внимание. Сынок Борюшка неожиданно подал голосок и пояснил, что проголодался. Женщина взяла малыша на руки, подставила грудь под его ротик и поймала неожиданно-колючий взгляд мужа.

– Охота тебе кормить его? – произнёс Алексей.

– Что? – поразилась мать, решив, что ослышалась.

– Существуют же всякие детские смеси, почему тебе не использовать их?

– Держу их в резерве, – недоумевая, что подобные вещи нужно объяснять мужу, ответила Галя. – Но пока они не нужны, молоко есть, а Борюшке лучше грудное.

– Как на съёмках с ним организуемся?

– Не знаю, – отозвалась женщина, не сводя любящий взгляд с сынишки. – А что, есть проблема?

– Если он заорёт, когда ты будешь сниматься…

– Николай обещал мне, что мои эпизоды будут короткими, так что ждать нашему малышу долго не придётся.

– «Нашему», – со странной неприязнью в голосе произнёс вдруг муж.

– Да, нашему, – подтвердила Галя, не успев удивиться или рассердиться. – А что?

– Я не уверен, что он – мой сын.

Женщина ответила не сразу – сначала постаралась успокоиться, чтобы не волновать малыша.

– Зато я уверена. А если ты сомневался, зачем женился на мне? Я тебя в ЗАГС не тащила.

– Потому что любил тебя.

Галя немного помолчала. Малыш сладостно чмокал, и его мягкие движения и умиротворённые глазки успокаивали, отгоняя горечь, вызванную словами мужа.

– «Любил»? А теперь – нет?

– Почему? И теперь люблю тебя, – озадаченно попытался исправиться муж.

– Но считаешь, что сын не твой?

Алексей вздохнул:

– Не знаю. Это только тебе известно.

– Мне известно, что я забеременела от тебя. Извини, женщина в таких вещах разбирается несколько лучше, чем мужчина. И если ты имеешь в виду то, что случилось до нашей с тобой первой ночи…

– Галя, я тебя ни в чём не виню.

– Спасибо, – усмехнулась женщина. Малыш, кажется, насытился, решил уснуть, и теперь требовалось только не шуметь, а значит, скандалить в меру. – Алексей, я тебя не понимаю. Если требовалась девственница, зачем женился на мне? Ах, да: полюбил. Я тронута. А сейчас отыгрываешься за тогдашнее? Зачем бы я тебя стала обманывать – чтобы выйти за тебя? Ты ещё не понял, за год нашей близости, что это не мой стиль поведения?

– Зачем ты так? – насупился муж. – Я тебя не виню. Просто сказал, что тебе не обязательно кормить его грудью.

– Ты так сказал, потому что думаешь, что сын не твой? Если бы был уверен, что ты его отец – разрешил бы кормить грудью?

– Я тебе ничего не запрещаю, – вздохнул актёр. – Ты взрослый человек, профессионал своего дела. Если считаешь, что справишься со съёмками не в ущёрб ребёнку – твоё право. Я просто высказал своё мнение.

– Спасибо, – невесело усмехнулась мать. От обидных слов мужа её губы дрожали, но плакать сейчас было не к чему – Борюшка услышит и тоже заволнуется.

– Галя, я люблю тебя. Раз ты говоришь, что сын – мой, значит, так и есть.

Женщина ничего не ответила – качала на руках сыночка, убаюкивая. Если бы муж действительно ей поверил, просто оставил бы эту тему. Но сколько можно его убеждать?!

Алексей потоптался по комнате и промямлил:

– Мне надо к Виноградову. Выясню, каков график завтрашних съёмок.

Женщина кивнула, не отвечая. Впервые со дня свадьбы в её мозгу неясно замерцала мысль с неприятным названием «развод». Впрочем, до этого пока далеко, всего лишь небольшая семейная размолвка. Муж вздохнул и вышел из комнаты. Женщина машинально осмотрела своего малыша, словно надеясь найти какую-то характерную особенность, которая убедит мужа поверить. Но что это за особенность может быть, если у самого Алексея нет особых примет? Хоть бы какое-то родимое пятно…

Галя застыла, не веря своим глазам. Родимое пятно… Почему она его раньше не замечала? Да, верно, пятно совсем небольшое, ни беспокойства, ни каких-либо других эмоций не вызывало. А есть ли такое же у мужа? Кажется, нет. Но вот у кого есть точно: у Ринаты Таировны. И такое же было у Женечки.

Как это может быть? Случайность, совпадение… Родимые пятна совсем не обязательно должны быть наследственными. Голова молодой женщины пошла кругом.

– Женечка! – неожиданно для себя вдруг произнесла негромко Галя. Малыш, уже успевший задремать, вздрогнул, поднял головку и внимательно посмотрел на маму. Та постаралась успокоиться: мистика какая-то, этого не может быть. В голову полезли ненужные мысли: когда-то Галя читала книгу про реинкарнации, переселение душ… Впрочем, взяла она себя в руки, это всего лишь поверье. Фактов, подтверждающих реинкарнации, практически нет. Да если бы вдруг и так – почему у Женечки в его новом воплощении должна быть та же самая родинка?

Молодая мать тряхнула головой: ещё немного – и спятить впору. Ну – оказалась у сыночка родинка там, где её нет у родителей. Что в этом невозможного? Малыш отреагировал на чужое имя? Так он ещё к своему не привык… Боренька, не буду больше подвергать тебя таким испытаниям, мальчик милый…

– Штормит сильно, – скорее констатируя, чем пытаясь принести новость, произнёс Аркадий Меньшиков, исполнитель роли капитана Геза, недовольно глядя на море и хватаясь за ближайшую мачту, в попытках удержаться на ногах, Галя ничего не ответила: её мутило – вдруг оказалось, что у неё морская болезнь, хотя и не ярко выраженная, скорее как реакция на сильную качку. Волею сценариста, они с Аркадием оказались на корабле одновременно, чего, согласно книге Грина, случиться не могло. Галя не стала вникать, зачем это сделано и какой, собственно, это корабль: «Бегущая по волнам» или «Нырок». Не потому, что её не интересовали изменения, внесённые в классический сюжет, а просто не до того теперь, когда палуба под ногами ходит, будто живая. Впрочем, играть сейчас преждевременно, оператор ещё только готовит аппаратуру – и ему нелегко приходится среди этой качки.

– Как играть будем? – невольно ответила женщина Меньшикову. – Тут на ногах не устоишь.

– Отчего же? – пожал плечами «Гез». – Зато реалистично. Волнение на море – дело частое, а в фильмах, посмотришь, вроде как никогда.

– Не гожусь я на роль Дези, – вздохнула Галя. – У неё не было морской болезни.

– В книге об этом ничего нет. Впрочем, не сказано и обратное, так что любой наш вариант подойдёт.

– Вы готовы? – послышался голос Желтова, которому любая качка была нипочём. – По местам! Начали!

– Капитан Гез! – неожиданно для себя решительно заговорила Дези. – Это отвратительно – то, как вы поступили с Гарвеем!

– Что вы имеете в виду, мисс?

– Вы ссадили его посреди моря!

– Вы полагаете, у меня был иной выход – после того, как он в меня стрелял? А ещё раньше ударил! На глазах всей команды!

– Ударил вас за дело! Вы не имели права бить женщину!

– Это моё с ней дело, не та ли? Я ей уплатил деньги, а она…

– Да, я поняла: для вас женщина, которой вы заплатили – не женщина. Но тогда выходит, что вы, мистер Гез, не мужчина!

– Придержите свой язык, прелестная мисс!

– Вы мне угрожаете?

– Всего лишь предостерегаю!

– А как вы поступаете с женщинами, которые не слушаются ваших предостережений – избиваете, ссаживаете в шлюпку посреди моря? Или у вас есть другие варианты?

– Вам не стоит выяснять это, мисс! Как бы не пожалеть! Гарвей далеко, а я, как вы изволили заметить, нянчиться не умею и скидку на слабость пола не делаю!

– Вы трус!

Гез шагнул вперёд и схватил Дези за руки. Галя невольно отшатнулась, но актёр держал её крепко.

– Отпустите меня!

– Только после того, как вы извинитесь!

– Вам долго придётся ждать!

– Ничего, подожду! – с этими словами, Гез прижал Дези к груди и принялся целовать. Внезапно его губы прикоснулись к её устам… и это явно выходило за рамки, предусмотренные сценарием… Галя попыталась вырваться – теперь уже по-настоящему, но Аркадий был сильнее.

– А я думала – вы влюблены в Биче Сениэль!

– Думайте что хотите. Мне безразлично! – и его губы снова побежали по её телу, чередуя, в качестве мишеней, лицо и шею красавицы. Наконец, Галя собралась с силами, резко оттолкнула парня и бросилась бежать.

– Снято! – радостно заявил Желтов. – Молодцы оба! Перерыв!

Галя перевела дух и удивилась, что из-за поцелуев партнёра забыла про качку. Или последняя пошла на убыль? На губах, лице, шее горели поцелуи Меньшикова… Убедительно, ничего не скажешь, не хуже, чем в Голливуде. Но ведь совсем недавно сама хвалила такое правдоподобие. А теперь? Не нравится? Или… наоборот?..

Галя отогнала эти мысли: «У меня семья, ребёнок, и посторонний мужчина имеет право целовать меня только на съёмочной площадке».

– Галочка, ты не возражаешь, если я после ужина порепетирую?

Молодая женщина немного удивилась: её супруг владел мастерством достаточно, чтобы играть сцены практически без репетиций. Большинство эпизодов с его участием снимались с первой же попытки. И у Гали такое случалось, но гораздо реже, обычно как результат экспромта. Но раз мужу надо, так отчего же?

– Конечно, милый, не возражаю. Как надо, так и делай.

На ужин она собиралась в лёгкой задумчивости. Каждый раз, выходя в ресторан, она пыталась найти более удобный для Бореньки вариант, чем таскать его на лицезрение почтенной публики. Да, конечно, внешне окружающие относятся к малышу приязненно, со всех сторон раздаются «Ути-пуси! Какой славный у вас малыш! Какие у него глазки! Космонавтом будет!» – и так далее. Но так ли это полезно сыночку? Да и чувствуется, что такое выражение симпатии даётся легко не всем окружающим, у многих это просто наиграно.

А вчера какая-то дамочка негромко произнесла за спиной: «Неужели трудно оставить ребёнка в номере, чтобы он тут не мешался?» Нет, конечно это исключено, нельзя мальчика оставлять без присмотра даже на те полчаса, которые занимает ужин. Да и не мешает он никому. Матери – само собой, даже приятно с сыночком, но и остальным посетителям…

Пожалуй, больше проблем на съёмках, особенно когда надо идти на корабль. Всегда грызёт страх: а вдруг вместе упадём в воду? Конечно, глупо: во-первых, окружающие этого не допустят, а во-вторых, выплыть совсем не трудно, да и вода сейчас уже теплеет. И всё же страшно… Но при этом – Боренька с таким удовольствием выдерживает все эти переходы на корабль и обратно! Ему там нравится! В моряки пойдёт, когда вырастет? Или в актёры?

Малыш сидел перед столом, на котором разложена денежная мелочь, и двигал ручками. Мужа в комнате не было – он собирался прийти за десять минут до выхода на ужин. Галя ненадолго отвлеклась – придирчиво уставилась на себя в зеркало, подправила складочки там и здесь: жена народного артиста РСФСР, сама актриса, должна выглядеть на все 100: Зеркало, улыбаясь, говорило, что после родов молодая женщина стала ещё красивее, привлекательнее для сильного пола, чем до беременности. Возможно, зеркало и приукрашивало правду, но вряд ли сильно – об этом свидетельствовали восхищённые мужские взгляды, устремляющиеся отовсюду на красавицу и говорящие не только о желании получить автограф. Мило улыбнувшись галантному зеркалу, молодая мать обернулась к сыну… и обмерла: Боренька держал в руках медные монетки и клал их себе на лоб… А они прилипали! Совсем как у Женечки…

Галя не без труда сделала пару шагов до стула. Не сразу пришла в себя. Рассудок тихо подсказывал: и это совпадение, раз у Жени была такая способность, то и у твоего мальчика возможна… Однако чувство говорило совсем другое. В какой-то момент ответственность матери взяла верх: безобразие, что отвернулась не вовремя, дала Бореньке играться с монетками – хорошо, он их на лобик приклеил, а вдруг бы в рот потянул?

– Боренька, миленький, оставь это, – забрала она мягко у сыночка монетки и вернула их на стол. Взяла малыша на руки и поцеловала. «Господи, неужели правда – Женечка? Сынок Алексея? Невозможно поверить…» Отогнала ненужные мысли: важно, чтобы Боренька рос здоровым и счастливым, а остальное роли не играет. Дверь в номер открылась, и на пороге появился Алексей.

– Ну, как, всё в порядке? – весело обратился он к жене.

– Да! Мы готовы идти кушать! – радостно отозвалась она. Алексей бережно взял малыша на руки, и все трое вышли наружу. Галя невольно покосилась, как себя ведёт малыш на руках отца: улыбается, тянется к папе – вот и хорошо. Цокая каблучками новых туфелек, купленных в Москве, вслед за мужчинами прошла к лестнице. Вниз – и в ресторан. Играет новый оркестр… А старый что – выгнали? Они совсем неплохо музицировали. Ладно, это дело администрации ресторана. Сев за стол, забрала мальчика у мужа – Боренька прильнул к маме с ещё большим удовольствием, чем к отцу. Появился официант. Заказы – для себя салат из овощей, рыбу, сок, а для Бореньки – сливочки. Сознание упорно прогоняло сцену с монетками: будем считать, что этого и не случилось.

– Простите, можно ваш автограф? – обратилась вдруг к Алексею худенькая девушка лет восемнадцати. Муж величаво кивнул и подписался на открытке со своим фото. Девушка немного потопталась, а затем обратилась к Гале:

– И ваш тоже, пожалуйста!

Пересадив сына на левое колено, Галя дотянулась до стола и расписалась. М-да, плоды популярности… Было бы лучше или хуже, если бы эта девушка ограничилась автографом Алексея?

Принесли заказ, и на время Галя забыла обо всём, кроме ужина – и собственного, и малыша. В какой-то момент она краем глаза заметила нечто странное: муж то и дело поглядывал на часы, будто куда-то торопился. Ах, да, у него же репетиция…

– Милый, если тебе срочно – иди.

– Нет, ничего срочного, дорогая моя.

Молодая женщина снова сосредоточилась на более важных вещах, чем нетерпение мужа. Вот тарелки и чашки опустошены, можно возвращаться в номер. Муж берёт сына на руки, а тот его обнимает неумело за шею – как здорово они смотрятся вдвоём! Отнести пустую посуду – ну почему официанты её не убирают? Глупость какая. Впрочем, ресторан хороший, недорогой, прямо как кафе, так что мелкое неудобство можно и потерпеть. А теперь – в номер! Мы – дружная семья, у нас всё замечательно! А если Боренька и вправду как-то связан с Женечкой… то сейчас это всё равно не имеет значения. А может быть – намекнуть как-то Ринате Таировне? Нет, это слишком жестоко, всего-то несколько совпадений… Но как только получится – показать ей Бореньку, тем более что и бабушка своего внука давненько не видела – с момента его рождения, когда специально приехала в Москву.

Вот мы и в номере. Бореньку уложить в кроватку, а самой просто присесть пока – подумать, чем бы занять вечер. Муж мнётся.

– Ну, милый, иди на репетицию! Ты не опоздал?

– Спасибо, моя дорогая, всё хорошо!

Мы целуемся, и я его отпускаю. Какая-то холодность в его поцелуе… Впрочем, ничего удивительного – ведь ему сейчас не до лобзаний, на репетицию бы поспеть.

– Ну, пока, мой дорогой! Возьми ключи – вдруг задержишься, а мы спать ляжем? Успешной репетиции тебе!

За мужем закрывается дверь, и мы остаёмся наедине с Боренькой. Как он – спит? Нет, ворочается, смотрит недовольно. Нигде не мокренько? Нет, всё пока хорошо. Кушать хочешь, мой маленький? Нет… Тогда, может, пойдём, прогуляемся, чтобы сон крепче был? А что, неплохая идея! Муж репетирует, а мы гуляем. Пойдём, мой хороший! На ручки! Боренька обнимает меня, и мы выходим из номера. Ой, как неудобно запирать, когда на руках Боренька… А ведь потом придётся отпирать так же. Ну, мой мальчик, куда пойдём? На пляж, да? Там сейчас уютнее всего, нет никого, да и тишина. Спускаемся к морю… Где-то здесь скамеечка… Ага, вон там. Как приятно слушать мирный плеск волн, который смешивается со скрипом песка и гальки под ногами… Ой, на скамеечке уже кто-то сидит. Ну, да мы не помешаем, лишь бы нам не курили, да, Боренька, мой хороший? Шаг за шагом – скамейка всё ближе… Уже можно рассмотреть того, кто там сидит… Ах, они вдвоём… Алексей? Что он тут делает, он же на репетиции?! И с ним рядом – Лена Кругликова… Они что – вдвоём репетируют? Ничего не понимаю… Но на скамейку пока не пойду. Лучше вон там подожду – у знакомого сарая, где хранятся шезлонги.

Подслушаю… Это нехорошо? Да, конечно, но… Боренька, тебе удобно? Так, тишина…

– Леночка, мне так приятно с тобой!

– И мне тоже, Лёша! Зачем тебе эта мымра? Разводись с ней!

– Ну-ну! Не говори о ней плохо! Я её тоже любил когда-то.

Когда-то? А говорил ещё сегодня, что любит… Пару часов назад…

– А правда, что сын не твой?

– Леночка, зачем тебе знать такие подробности? Это моё дело с супругой.

«С супругой?» Он меня так никогда не называл. Вот, значит, какая репетиция… А сейчас они обнялись… и целуются… А я стою, дура тупая. Не понимаю, что делать…

Прежде чем я успеваю сообразить что-нибудь, Боренька начинает плакать. Я спохватываюсь и подхожу к скамейке:

– Ну, что, дорогой, репетиция прошла успешно? Приветствую, Леночка. Как ваши успехи? Замуж ещё не собираетесь?

Впервые понимаю, что такое стерва. Нет, не Лена – она живёт как может. Стерва – это я сейчас. Вместо того, чтобы ставить на уши моего благоверного и его предмет обожания, мне бы сейчас бежать в гостиницу. Разбираться, отчего плачет мой малыш. А я дурью маюсь.

– Галочка, это совсем не то, что ты подумала, – чуть заикаясь, произносит мой супруг.

– Я подумала, что вы тут репетируете сцену любви. Правда, не помню, есть ли такая в сценарии, но придираться не буду. А на самом деле это какая сцена? Неужели батальная? Нет, батальная была бы, если бы не Боренька у меня на руках. Дорогая Леночка, могу вас заверить: мой ребёнок родился от того товарища, с которым вы только что целовались. Если бы данный товарищ посчитал кое-что, в смысле сроков, известных ему, то сам бы это понял.

К горлу подступает спазм, и я поспешно ухожу, оставляя этих двоих. Ко всем чертям их поцелуи, Бореньке что-то нужно…

Однако едва мы возвращаемся в гостиницу, мой мальчик перестаёт плакать, улыбается и смотрит немного странно, будто говорит: мама, это я пошутил! Проходим в номер, и тут Боренька засыпает прямо у меня на руках. Я опускаю его в кроватку и не знаю, что и думать. Впрочем, кое-что вполне ясно: Лена, наверное, права, развод, пожалуй, лучший выход из этой ситуации. Я стану матерью-одиночкой? Ну не разыгрывать же слепую дуру, в самом деле. Нужен ли Бореньке отец, который даже стесняется признать его своим?

Приходилось слышать о любовных похождениях моего благоверного ещё до нашей первой встречи, ну так это просто сплетни. А вот, выходит, в сплетнях не так уж мало правды. По крайней мере, куда больше, чем в его клятвах…

Тут я вдруг чувствую, что изнутри выпирает тот самый спазм – удушье, смешанное со слезами. Уж лучше дать ему выход сейчас, да потише, чтобы Бореньку не разбудить. Спазм выпирает из горла, глаз – и вот уже я реву, сама не понимая, о чём, и не в состоянии остановиться. Надо пройти в ванную, плеснуть холодной водички на лицо, сделать пару глотков… Но сил нет, а есть только солёное море обиды. Меня швырнули, как тряпку, об которую вытирают ноги… А я? Взяла и ушла. Благородно, ничего не скажешь. А что ещё можно было сделать? Устроить истерику? Надавать пощёчин этому мерзавцу, выдрать клок волос у его мерзавки? Может, и поступила бы так, если бы не мальчик мой хороший. Надо же – а ведь если бы он сразу заснул, мне бы в голову не пришло отправиться на прогулку. Если бы он закричал чуть раньше – я бы так и не поняла, что за «репетиция» у моего супруга. Мальчик мой хороший, как он правильно всё сделал…

Ключ в замке проворачивается. С возвращением, супруг мой дражайший. Надо быстренько забежать в ванную и привести себя в порядок…

Ну, вот, вроде я в норме. Постараюсь быть как можно спокойнее:

– Как репетиция?

– Не говори глупости.

От неожиданности его ответа я вдруг принимаюсь истерически смеяться. Зажимаю себе рот, чтобы не разбудить сыночка моего хорошего. Муж угрюмо смотрит – сначала мне в лицо, затем в сторону. Проходит минут пять, прежде чем мне удаётся успокоиться. Вот я и в порядке, разве что зубы стучат… Но говорить могу:

– Тогда скажи сам, что это было.

Он не отвечает, шумно сопит, берёт стул – и садится спиной ко мне. Я вздыхаю:

– Знаешь, наверное, твоя Лена тебе дала правильный совет. Пожалуй, нам действительно лучше развестись. Всё равно я тебе больше не смогу доверять.

– Ты правда так считаешь?

Страшный вопрос. На него возможен только один ответ… И тогда получится, что я сама добиваюсь развода. А разве не так? Я хочу сохранить ту ложь, которая властвовала над нами ещё час назад?

– Считаю, что развод – лучший выход для нас с Боренькой? Да. А что касается тебя… Право, не знаю, как будет тебе доверять Лена. Раз ты изменил мне, то где гарантия для неё?