Текст книги "Врата"

Возникло предположение: это астероид или комета – в данном случае разница только семантическая, – которые по какой-то причине представляли для хичи особый интерес.

| (Копия вопросов и ответов во время лекции

| профессора Хеграмета)

|

| В. На что были похожи хичи?

| Профессор Хеграмет. Никто не знает. Не нашли

| ничего похожего на фотографию или рисунок. Или

| книгу. Нашли только две-три карты.

| В. А не было ли у них какой-нибудь системы

| накопления знаний, наподобие письменности?

| Профессор Хеграмет. Конечно, она должна была у

| них быть. Но я не знаю, какова она. У меня есть

| догадка... ну, это только предположение.

| В. Какое именно?

| Профессор Хеграмет. Подумайте о наших

| собственных способах и о том, как они были бы

| восприняты в дотехнологические времена. Если бы мы

| дали, допустим, Евклиду, книгу, он догадался бы,

| что это такое, хотя не сумел бы прочитать ее. Но

| что если бы ему дали магнитофонную ленту? Он не

| знал бы, что с нею делать. У меня есть подозрение,

| нет, убеждение, что в наших руках имеются «книги»

| хичи, только мы их не узнаем. Брусок металла хичи.

| Может быть, Й-спираль на кораблях, назначение

| которой до сих пор не известно. Это не новая

| мысль. Все эти предметы исследовались в поисках

| магнитных кодов, микродорожек, химического рисунка

| – ничего не обнаружили. Но, может, у нас просто

| нет инструмента для прочтения этих записей.

| В. В этих хичи есть что-то, чего я не понимаю.

| Почему они оставили все эти туннели и прочие

| места? Куда отправились?

| Профессор Хеграмет. Юная леди, и меня это

| выводит из себя.

Вероятно, рано или поздно по этим указаниям тело увидели бы в телескопе, но в этом не было необходимости. Знаменитый Сильвестр Маклен – впрочем, тогда он не был знаменит: всего лишь одна из туннельных крыс Венеры – обнаружил корабль хичи, улетел на Врата и умер там. Но сумел дать знать об этом людям, взорвав свой корабль. Корабль NASA, исследовавший хромосферу Солнца, получил другое задание, он добрался до Врат, и они были открыты людьми.

А внутри оказались звезды.

Внутри, если быть несколько менее поэтичным и более точным, находились примерно тысяча космических кораблей в форме толстых грибов. Они нескольких разновидностей и размеров. Самые маленькие с головкой в виде пуговицы, похожие на грибы, которые выращивают в шахтах Вайоминга, когда выбран весь сланец, и которые продают в супермаркетах. Самые большие заострены, как сморчки. Внутри грибных головок находятся жилые помещения и источник энергии, действия которого никто не понимает. Стебли – ракетные шлюпки с химическим горючим, похожие на тот аппарат, который высадился на Луну в первой космической программе.

Никто не смог установить, что приводит в движение шляпки и что их направляет.

Это одно из тех обстоятельств, которые заставляют нас нервничать; нам предстоит испытать то, чего никто не понимает. Вылетев в корабле хичи, вы буквально ничего не можете контролировать. Курс заложен в систему управления, и никто не знает, как это сделано: можно выбрать курс, но, выбрав, изменить уже нельзя: и вы не знаете, куда он вас приведет, как не знаете, что в вашем ящике с хлопушками, пока не откроете его.

Но они действовали. Все еще действовали, пролежав, может быть, полмиллиона лет.

Первый парень, который решился испытать такой корабль, преуспел. Корабль поднялся из своего углубления на поверхности астероида. Превратился в яркую туманность и исчез.

А спустя три месяца вернулся, и в нем находился изголодавшийся, но торжествующий астронавт. Он был у другой звезды! Он облетел большую серую планету с клубящимися желтыми облаками, сумел направить корабль назад – и вернулся на то же место, под действием запрограммированного указателя курса.

Тогда взяли другой корабль, большой, в форме сморчка, с экипажем из четырех человек, снабдили большим количеством продовольствия и инструментами. Корабль отсутствовал около пятидесяти дней. На этот раз астронавты не только достигли другой солнечной системы, но и использовали шлюпку, чтобы спуститься на поверхность планеты. Жизни там не было... но когда-то она была.

Они нашли остатки. Немного. Несколько поломанных кусков металла на горе, избежавшей общего разрушения, охватившего планету. В радиоактивной пыли нашли кирпич, керамический болт, полурасплавленную штуку, похожую на хромовую флейту.

И началась погоня за звездами... и мы участники этой погони.

Глава 5

Зигфрид – очень умная машина, но временами мне кажется, что что-то в нем не так. Он всегда просит меня рассказывать ему свои сны. Но иногда, когда я рассказываю ему сон, который должен ему понравиться, сон типа «большое красное яблоко для учителя», полный фаллических символов, фетишизма, комплексов вины, он меня разочаровывает. Он ухватывается за деталь, которая не имеет к этому никакого отношения. Я рассказываю ему сон, а он сидит, щелкает, жужжит, трещит – конечно, он ничего подобного не делает, просто я это так себе представляю, – и потом говорит:

– Давайте поговорим о другом, Боб. Меня интересует то, что вы сказали об этой женщине, Джель-Кларе Мойнлин.

Я говорю: «Зигфрид, ты снова охотишься за химерами».

– Я так не думаю, Боб.

– Но сон! Разве ты не видишь, как он важен? Что ты скажешь о материнской фигуре в нем?

– Позвольте мне выполнять мою работу, Боб.

– А у меня есть выбор? – угрюмо спрашиваю я.

– У вас всегда есть выбор, Боб, но я хотел бы напомнить вам ваши слова, сказанные недавно. – Он замолкает, и я слышу собственный голос, записанный где-то на его лентах.

Я говорю: «Зигфрид, там такая боль, вина, отчаяние, что я просто не могу с этим справиться».

Он ждет, чтобы я что-нибудь сказал.

Немного погодя я говорю.

– Отличная запись, – признаю я, – но я предпочел бы поговорить о комплексе матери в своих снах.

– Мне кажется более продуктивным исследование другого момента, Боб. Возможно, они связаны.

– Правда? – Я готов обсудить эту теоретическую возможность самым отвлеченным и философским образом, но он быстро возвращает меня на землю.

– Ваш последний разговор с Кларой, Боб. Пожалуйста, скажите, что вы при этом чувствуете.

– Я уже говорил тебе. – Мне это совсем не нравится, пустая трата времени, и я хочу, чтобы он понял это по тону моего голоса и напряжению удерживающих ремней. – Это даже хуже, чем с матерью.

– Я знаю, что вы хотели бы поговорить о матери, Боб, но, пожалуйста, сейчас не надо. Расскажите мне о Кларе. Что вы испытываете сейчас?

Я стараюсь честно понять это. Это-то я могу сделать. В конце концов я вовсе не обязан говорить все. Но могу сказать только: «Не очень много».

Немного погодя он говорит: "И это все? «Не очень много»?

– Да. Немного. – На поверхности. Я помню, что чувствовал тогда. Очень осторожно роюсь в памяти, чтобы посмотреть, что это такое. Опускаюсь в голубой туман. Впервые вижу тусклую звезду-призрак. Говорю с Кларой по радио, а Дэйн что-то шепчет мне на ухо... Снова закрываю память.

– Больно, Зигфрид, – небрежно говорю я. Иногда я пытаюсь обмануть его, говоря эмоционально заряженные фразы тоном, каким просят чашку кофе, но, кажется, с ним это не срабатывает. Зигфрид замеряет интенсивность звука, вслушивается в обертоны, но слушает также дыхание, измеряет паузы, а не только вдумывается в значение слов. Он очень умен, особенно учитывая, как он глуп.

Глава 6

Пять сержантов, по одному с каждого крейсера, обыскали нас, проверили удостоверения и передали чиновнице корпорации. Шери захихикала, когда обыскивавший ее русский коснулся чувствительного места, и спросила меня шепотом; «Как ты думаешь. Роб, что мы можем сюда протащить контрабандой?»

– Тшшш, – сказал я. Чиновница приняла наши посадочные карточки у китайского сержанта, исполнявшего обязанности старшего, и вызывала нас по именам. Всего нас было восемь человек. «Добро пожаловать на борт, – сказала она. – Каждому из вас назначен сопровождающий. Он поможет вам поселиться, ответит на ваши вопросы, подскажет, куда обращаться за медицинской помощью и где находятся ваши классы. Со счета каждого из вас вычтены одиннадцать сотен пятьдесят долларов; это стоимость вашего пребывания на Вратах в течение десяти дней. Остальное вы можете снять в любое время, выписав П-чек. Сопровождающий покажет вам, как это делать. Линскотт!»

Темнокожий человек средних лет из Калифорнии поднял руку. «Ваш сопровождающий Шота Тарашвили. Броудхед!»

– Я здесь.

– Дэйн Мечников, – сказала чиновница.

Я оглянулся, но Дэйн Мечников уже подходил ко мне. Он крепко пожал мне руку, повел в сторону и сказал:

– Привет!

Я задержался.

– Я бы хотел попрощаться со своими спутниками.

– Вы все будете жить рядом, – ответил он. – Идемте. И вот через два часа после прибытия на Врата у меня была комната, сопровождающий и контракт. Я немедленно подписал соглашение. Даже не прочел его. Мечников удивился. «Не хотите знать, что там говорится?»

– Не сейчас. – Я хотел сказать, какая разница. Если мне не понравятся условия, я могу изменить свои намерения, но какой у меня тогда выбор? Перспектива стать старателем меня ужасно пугала, я не хотел умереть. Мне вообще ненавистна мысль о смерти, мысль о том, что я перестану существовать, и все прекратится, когда я знаю, что остальные будут продолжать жить, и заниматься сексом, и радоваться – без меня, и я в этом не буду участвовать. Но все же мысль о возвращении на шахту вызывала во мне еще большее отвращение.

Мечников подвесился за петлю на воротнике на стену, чтобы не мешать мне разбирать вещи. Это рослый бледный человек, не очень разговорчивый. Не очень привлекательный человек, но он, по крайней мере, не смеялся над моей неумелостью на первых порах. На Вратах почти нулевая гравитация. А я раньше никогда не испытывал низкое тяготение; в Вайоминге это невозможно, поэтому я постоянно ошибался.

Когда я что-то сказал об этом, Мечников ответил: «Привыкнете. Нет ли у вас затяжки марихуаны?»

– Боюсь, что нет.

Он вздохнул, слегка похожий на висящего на стене Будду с поджатыми ногами.

Он взглянул на часы и сказал: «Чуть позже угощу вас выпивкой. Таков обычай. Но до двадцати двух ста это неинтересно. Тогда „Голубой Ад“ будет полон людьми, и я вас со всеми познакомлю. Посмотрите, что вы сможете подобрать. Вы как, нормальны в смысле секса?»

– Вполне.

| Меморандум о соглашении

| 1. Я, ______________, будучи в здравом уме,

| настоящим передаю все права на любые открытия,

| артефакты, объекты, любые ценности, которые смогу

| обнаружить в результате своих исследований,

| ставших возможными в результате информации и

| умений, предоставленных мне Советом Врат,

| вышеуказанному Совету.

| 2. Совет Врат обладает полным правом

| продавать, отдавать в аренду или распоряжаться

| любым другим образом всеми артефактами, объектами,

| ценными предметами, обнаруженными в результате

| моей деятельности в соответствии с настоящим

| контрактом. Совет согласен предоставить мне 50%

| (пятьдесят процентов) от доходов, возникших в

| результате такой продажи, отдачи в аренду или

| другого распоряжения находками, включая стоимость

| исследовательского полета, а также стоимость моего

| прилета на Врата и стоимость жизни на них, и 10%

| (десять процентов) последующих доходов. Я

| согласен, что этим ограничиваются все

| обязательства Совета относительно меня, и ни по

| каким причинам ни в какое время обязуюсь не

| требовать никакой дополнительной оплаты.

| 3. Я безвозвратно передаю Совету Врат право

| принимать решения любого типа относительно

| эксплуатации, продажи, отдачи в аренду любых

| открытий, включая право объединять мои открытия с

| другими с целью эксплуатации, аренды или продажи,

| и в этом случае Совет Врат устанавливает мою доле

| прибыли при таком объединении: я предоставляю

| Совету Врат также право воздерживаться от

| эксплуатации моих открытий и находок по своему

| решению.

| 4. Я отказываюсь от любых претензий к Совету

| Врат в случае возможного ранения, аварии и иных

| происшествий, возникших в результате моей

| исследовательской деятельности.

| 5. Если возникнут какие-нибудь несогласия,

| связанные с настоящим соглашением, я признаю, что

| спор должен быть разрешен исключительно в

| соответствии с законами и прецедентами самих Врат,

| и никакие другие законы и прецеденты не будут

| иметь отношения к данному случаю.

– Ну, как хотите. Тут вы сами по себе. Я вас кое с кем познакомлю, а дальше – ваше дело. Вам лучше привыкать сразу. Карточку получили?

– Карточку?

– Она в том пакете, что вам дали.

Я начал наобум раскрывать ящики, пока не нашел данный мне конверт. Внутри оказалась копия контракта, буклет, озаглавленный «Добро пожаловать на Врата», ордер на комнату, анкета о состоянии здоровья, которую я должен заполнить до 08:00 следующего утра... и свернутый листок. Развернув его, я увидел нечто вроде монтажной схемы с надписями.

– Вот она. Можете определить, где находитесь? Запомните номер своей комнаты: уровень Бейб, квадрат Восток, туннель восемь, комната сорок один. Запишите это.

– Это уже написано, Дэйн, в моем ордере.

– Ну, тогда не теряйте его. – Дэйн протянул руку за шею и отцепился. Он медленно опустился на пол. – Осмотритесь немного сами. Я зайду за вами попозже. Хотите что-нибудь спросить?

Я подумал. Дэйн нетерпеливо посматривал на меня. «Ну... не возражаете, если я спрошу о вас, Дэйн? Вы уже были вовне?»

– Шесть полетов. Ну, пока. Встретимся в двадцать два-сто. – Он распахнул гибкую дверь, выскользнул в зеленые джунгли коридора и исчез. Я опустился – медленно, осторожно – на свой единственный стул и постарался понять, что нахожусь на пороге вселенной.

Не знаю, как дать вам понять, что такое вселенная, увиденная с Врат; все равно что ты молод, и в твоем распоряжении Полная медицина. Как меню в лучшем ресторане мира, когда кто-то другой оплачивает чек. Как девушка, с которой ты только что встретился и которой понравился. Как нераспакованный подарок.

Первое, что поражает вас на Вратах, это теснота туннелей. Они кажутся еще теснее, потому что уставлены ящиками с растениями. Затем головокружение от малого тяготения и вонь. Врата начинаешь воспринимать постепенно, по частям. Невозможно все увидеть сразу; в конце концов это всего лишь лабиринт туннелей в скалах. Я не уверен даже, что все эти туннели обследованы. Несомненно, есть целые мили их, где никто не бывал или бывают крайне редко.

Такими были хичи. Они брали астероид, покрывали его металлической оболочкой, прорывали туннели, заполняли туннели своим имуществом – ко времени открытия туннели были совершенно пусты, как и все во вселенной, принадлежавшее хичи. И потом покидали – по неизвестной причине.

В центре Врат расположен Хичиград. Это пещера в форме веретена в геометрическом центре астероида. Говорят, когда хичи строили Врата, они здесь жили. Мы тоже жили там, вернее, рядом, все новички с Земли. (И отовсюду. Как раз перед нами пришел корабль с Венеры). Тут компания размещает нас. Позже, если разбогатеешь в старательском рейсе, можешь переселиться ближе к поверхности, где чуть больше тяготения и чуть меньше шума. Несколько тысяч человек в то или иное время уже дышали воздухом, которым я дышу, пили воду, которую я пью, и испускали свои запахи в атмосферу. Большинства этих людей здесь уже нет. Но запахи остаются.

Но меня не очень беспокоили запахи. Меня вообще ничего не беспокоило. Врата – это мой выигрышный лотерейный билет к Полной медицине, к девятикомнатному особняку, к детям и радости. Однажды я уже выиграл в лотерею. И стал дерзким по отношению к шансам следующего выигрыша.

Все очень возбуждало, хотя в то же время было очень тусклым. Особой роскоши не было. За свои 238 575 долларов ты получаешь билет на Врата, десятидневное снабжение продовольствием, жильем и воздухом, краткий курс управления кораблем и приглашение записаться на следующий стартующий корабль. Или на любой другой корабль, который тебе понравится.

Из всего этого Корпорация не извлекает никакой прибыли. Все идет по себестоимости. Это не означает, что все дешево, и тем более не означает, что ты получаешь что-то очень хорошее. Еда по существу та же, что я выкапывал и ел всю свою жизнь. Комната размером с кабину большого грузовика, с одним стулом, множеством ящиков, складным столом и гамаком, который можно по диагонали протянуть от угла к углу, если хочешь спать.

Моими соседями оказалась семья с Венеры. Я краем глаза заглянул к ним через открытую дверь. Только представьте себе! Они вчетвером спали в таком помещении! По двое в гамаке, и гамаки были прикреплены крест-накрест. По другую сторону комната Шери. Я поскребся в ее дверь, но она не ответила. Дверь не закрыта. На Вратах никто не закрывает двери – тут нечего красть. Шери в комнате не было. Повсюду валялась ее одежда.

Я решил, что она отправилась знакомиться с Вратами, и пожалел, что не заглянул чуть раньше. Мне бы хотелось побродить с кем-нибудь. Прислонившись к иве, которая росла в туннеле, я достал свою карту.

Она подсказала мне, что поискать. На ней были места, обозначенные «Центральный парк» и «Озеро Верхнее». Что это такое? Я призадумался также над «Музеем Врат», что звучало интересно, и над «Терминальной больницей» – а это звучало страшновато. Позже я узнал, что терминал – это конец рейса, когда возвращаешься из полета. Корпорация должна была понять, как мрачно это звучит. Но Корпорация никогда не щадила чувств старателей.

Но на самом деле я хотел увидеть корабль!

Осознав эту мысль, я понял, что очень этого хочу. Поразмыслил, как пробраться к поверхности, где размещаются корабли. Держась за перила одной рукой, я попробовал другой держать раскрытую карту. Мне не потребовалось много времени, чтобы определить, где я. Я находился на пятилучевом пересечении, которое на карте было обозначено как «Восток Звезда Бейб Ж». Один из пяти туннелей вел к шахте, но я не мог определить, какой именно.

Я попытался наудачу, зашел в тупик, повернул назад и в поисках указаний постучал в первую попавшуюся дверь. Она открылась. «Простите...» – начал я... и замолчал.

Человек, открывший дверь, казался таким же высоким, как я; но на самом деле таким не был. Глаза его находились на уровне моих. Но ниже талии он кончался. Ног у него не было.

Он что-то сказал, но я не понял; не по-английски. Но мое внимание было привлечено к иному. За его спиной виднелась тонкая натянутая материя, он легко помахивал крыльями, оставаясь в воздухе. При малом тяготении Врат это нетрудно. Но видеть все равно удивительно. Я сказал; «Простите. Я только хотел спросить, как пройти на уровень Таня». – Я пытался отвести взгляд от крыльев и не мог.

Он улыбнулся – белые зубы на гладком старом лице. Черные глаза и черные коротко подстриженные волосы. Протиснулся мимо меня в коридор и сказал на превосходном английском: «Конечно. Первый поворот направо. Идите к следующей звезде, оттуда второй поворот налево. Он будет обозначен», – и он подбородком указал направление к звезде.

| Добро пожаловать на Врата!

|

| Поздравляем!

|

| Вы один из немногих, кому в этом году удалось

| стать партнером «Врата Энтерпрайз, Инк.» Первая

| ваша обязанность – подписать меморандум о

| соглашении. Можно не делать этого немедленно.

| Можете изучить меморандум и посоветоваться с

| юристами, если считаете нужным.

|

| Однако, пока вы не подпишете меморандум, вы не

| имеете права занимать помещения Корпорации,

| питаться в столовых Корпорации или учиться на

| курсах, организованных Корпорацией.

|

| Для посетителей или тех, кто не хочет сразу

| подписывать меморандум, имеется отель «Врата» и

| ресторан.

| Врата стоят недешево

|

| С целью покрыть расходы на содержание Врат все

| должны оплачивать ежедневный расход воздуха на

| человека, температурный контроль, управление и

| другие службы.

|

| Если вы гость, стоимость всего этого включена

| в счет отеля.

|

| О плате остальных даются специальные указания.

| При желании можно оплатить стоимость содержания на

| год вперед. Отказ от ежедневной платы на человека

| вызовет немедленное удаление с Врат.

|

| Примечание. В последнем случае наличие корабля

| не гарантируется.

Я поблагодарил его и оставил плавающим в воздухе. Мне очень хотелось оглянуться, но казалось, это дурная манера. Странно. Мне и в голову не приходило, что на Вратах могут быть калеки.

Каким наивным я был тогда.

Увидев этого человека, я увидел Врата такими, какими не знал их по статистике. Статистика очень наглядная, мы все, будущие старатели, ее изучали. Примерно восемьдесят процентов кораблей возвращаются без результатов. Примерно пятнадцать процентов вообще не возвращаются. Таким образом, в среднем один из двадцати старателей возвращается с чем-то таким, что Врата – а следовательно, и все человечество – смогут использовать. Большинство будет счастливо, если просто вернет себе стоимость прилета сюда.

Ну, а если в полете вы будете ранены... тогда плохо. Терминальная больница хорошо оборудована. Но туда еще нужно добраться. А до того могут пройти месяцы. Если вас ранит на противоположном конце пути – а так обычно и бывает, – мало что можно сделать для вас, пока вы не вернетесь на Врата. Но к тому времени уже трудно бывает собрать вас целиком, а иногда вообще сохранить вам жизнь.

Кстати, за обратный путь с вас не берут плату. Корабли почти всегда возвращаются с меньшим экипажем, чем вылетают. Это называется утечка.

Возврат бесплатный... но для кого?

Я спустился на уровень Таня, свернул в туннель и столкнулся с человеком в фуражке и с повязкой на руке. Полиция Корпорации. Он не говорил по-английски, но выглядел внушительно. Он показал вверх. Я поднялся на один уровень, подошел к другому стволу и попытался снова.

Единственное отличие – на этот раз охранник говорил по-английски. «Тут пройти нельзя», – сказал он.

– Я просто хотел посмотреть корабли.

– Конечно. Нельзя. Нужно получить голубой значок, – он показал свой. – Получают специалисты корпорации, экипажи кораблей или важные персоны.

– Я из экипажа.

Он улыбнулся. «Вы новичок с земного корабля, верно? Друг, членом экипажа ты станешь, когда подпишешься на полет, не раньше. Возвращайся назад».

Я убеждающе сказал: «Вы ведь понимаете, что я чувствую. Просто хочу взглянуть».

– Нельзя, пока не закончишь курс. Но в процессе обучения вас приведут сюда. А после ты увидишь больше, чем захочешь.

Я еще немного поспорил, но на его стороне было слишком много аргументов. Однако когда я шел к лифту, пол подо мной вздрогнул и долетела волна звука. Мне показалось, что астероид вот-вот взорвется. Я посмотрел на охранника, тот пожал плечами. «Я сказал, что их нельзя видеть, – заметил он. – Слышать можно».

Я подавил «Ух ты!» и «Боже!», рвавшиеся из меня, и спросил: «А куда этот направился?»

– Приходи через шесть месяцев. Может, тогда узнаем.

Ну, радоваться было нечему. Тем не менее я испытывал возбуждение. После всех лет работы в шахтах я здесь. И не только на Вратах, но рядом с неустрашимыми старателями, которые только что отправились в путь за счастьем и несметным богатством! Наплевать на риск. Вот это настоящая жизнь!

Поэтому я не очень думал, куда иду, и в результате снова заблудился. Через десять минут я добрался до уровня Бейб.

По туннелю от моей комнаты шел Дэйн Мечников. Казалось, он меня не узнает. Вероятно, он прошел бы мимо, если бы я не остановил его за руку.

– А, – сказал он. – Опаздываете.

– Я был на уровне Таня, пытался посмотреть на корабли.

– Нельзя без синего значка или браслета.

Ну, это я уже знал. Я поплелся за ним, не тратя энергию на разговор.

Лицо у Мечникова бледное, а вдоль линии челюсти изысканные курчавые бакенбарды. Казалось, они навощены, каждый волосок стоял отдельно. «Навощены» не совсем подходящее слово. Что-то в этих бакенбардах было странное. Они двигались целиком, а когда он говорил или улыбался, по ним проходила волна. Попав в «Голубой Ад», Мечников начал улыбаться. Он угостил меня выпивкой, объяснив при этом, что таков обычай, но что обычай требует только одной порции. Я купил вторую. Он стал улыбаться, когда я, вопреки очереди, заказал и третью.

В «Голубом Аду» шумно, говорить нелегко, но я рассказал, что слышал отлет. «Вернор, – ответил он, поднимая стакан. – Пусть у них будет хороший полет». У него на руке было шесть браслетов из голубого металла хичи, каждый не толще проволоки. Они слабо позвякивали.

– Это они? – спросил я. – По одному за каждый полет?

Он отпил половину своей порции. «Верно. Теперь я пойду танцевать». – Я смотрел, как он направился к женщине в просторном розовом сари. Не очень разговорчивый человек, это уж точно.

С другой стороны, при таком шуме вообще очень трудно разговаривать. Да и не очень потанцуешь. «Голубой Ад» в самом центре Врат, это часть веретенообразной пещеры. Центробежная сила тут совсем маленькая, и весишь не больше двух-трех фунтов. Начнешь танцевать вальс или польку и обнаружишь, что летишь. Поэтому тут танцевали созданные для четырнадцатилетних танцы, когда совсем не касаешься партнера. Стараешься удержать ноги на месте, а остальное делает, что хочет. Я люблю подержаться. Но нельзя иметь все сразу. Но танцевать я люблю.

Я увидел Шери с другой женщиной, старше ее, по-видимому, ее сопровождающей. Потанцевал с ней. «Как тебе тут нравится?» – закричал я. Она кивнула и что-то крикнула в ответ, но что именно, я не расслышал. Танцевал с рослой темнокожей женщиной с двумя голубыми браслетами, потом снова с Шери, потом с девушкой, которую подвел ко мне Дэйн Мечников; по-видимому, хотел от нее избавиться, потом с высокой девушкой со строгим лицом и такими черными густыми бровями, каких мне не приходилось видеть под женской прической. (Волосы она убрала в два конских хвоста, и он плыли за ней, когда она двигалась). У нее тоже было несколько браслетов. А между танцами я пил.

Столы были рассчитаны на группы по восемь-десять человек, но никто не рассаживался по восемь или десять. Сидели, где хотели, занимали места друг друга, не беспокоясь о возвращении хозяина. За одним столом со мной сидело несколько человек в белых бразильских мундирах, они разговаривали друг с другом на португальском. На какое-то время подсел человек с одной золотой серьгой в ухе, но я не понимал, что он говорит (Впрочем, я прекрасно понял, чего он хочет).

Это одна из основных сложностей жизни на Вратах. И всегда так было. Врата похожи на большой международный съезд, на котором испортилось все оборудование для перевода. Постоянно слышится нечто вроде лингва франка – смесь десятка языков, типа «Ecoue, gospodin, eu es verruckt». (Послушай, господин, ты с ума сошел, – смесь французского, русского, латинского и немецкого. – Прим, перев.). Я дважды танцевал с одной бразилианкой, худой маленькой девушкой с орлиным носом и красивыми карими глазами, и пытался обменяться с ней несколькими простыми словами. Может, она и поняла меня. Один из бывших с ней мужчин хорошо говорил по-английски, он представился и представил всех остальных. Ни одного из имен я не запомнил. Но этого мужчину звали Франсиско Эрейра. Он угостил меня выпивкой, позволил угостить всех остальных, и тут я сообразил, что видел его раньше; он входил в наряд, который обыскивал нас по прибытии.

Пока мы разговаривали об этом, Дэйн подошел ко мне и сказал: «Я собираюсь поиграть. Пока, если не хочешь идти со мной».

Не самое теплое приглашение, но в «Голубом Аду» становилось все более шумно. Я потащился за ним и обнаружил первоклассное казино, совсем рядом с «Голубым Адом», со столами для блекджека, покера, медленно движущейся рулеткой, картами, костями и с отгороженным веревкой участком для баккара. Мечников направился к столам для блекджека; он стоял, барабаня пальцами по спинке стула, ожидая, пока освободится место. Примерно в это время он заметил, что я увязался за ним.

– О! – Он осмотрелся. – Во что вы хотите играть?

– Во все это я играю, – сказал я, немного глотая слова. И немного прихвастнув. – Может, немного в баккара.

Он впервые вначале с уважением, а потом с насмешкой, посмотрел на меня. «Минимальная ставка пятьдесят».

На моем счету еще оставалось шесть тысяч долларов. Я пожал плечами.

– Пятьдесят тысяч, – добавил он.

У меня перехватило дыхание. Он с отсутствующим видом занял место за игроком, у которого заканчивался запас фишек. «Можете поиграть в рулетку за десять долларов. Но большинство начинают со ста. А вот там где-то, мне кажется, десятидолларовый автомат» – Тут он нырнул на освободившееся место, и больше я его не видел. Я осмотрелся и увидел, что чернобровая девушка сидит за тем же столом и внимательно изучает свои карты. На меня она не смотрела.

Я понял, что не могу себе позволить играть здесь. Понял также, что в сущности и выпивку не могу себе позволить. Органы равновесия уже подсказывали мне, что я слишком много выпил. И понял, что мне нужно как можно быстрее добраться до своей комнаты.

| Что такое Врата?

|

| Врата – это артефакт, созданный так

| называемыми хичи. Он создан на астероиде или на

| ядре кометы. Время его создания неизвестно, но

| оно, несомненно, предшествует человеческой

| цивилизации.

|

| Внутри Врат среда напоминает земную, только

| здесь относительно малое тяготение. (На самом деле

| тяготения вообще нет, но центробежная сила,

| возникающая при вращении Врат, создает аналогичный

| эффект).. Если вы с Земли, первые несколько дней

| будете испытывать некоторые трудности при дыхании

| из-за низкого атмосферного давления. Однако

| парциальное давление кислорода аналогично высоте в

| две тысячи метров на Земле и вполне достаточно для

| сохранения здоровья.

| Сильвестр Маклен – отец Врат

|

| Врата были открыты Сильвестром Макленом,

| исследователем туннелей на Венере, который при

| раскопках обнаружил пригодный к действию корабль

| хичи. Он сумел войти в этот корабль и прилетел на

| Врата; сейчас этот корабль находится в доке 5-33.

| К несчастью, Маклен не сумел вернуться, и хоть он

| дал о себе знать, взорвав топливный бак

| посадочного аппарата, ко времени прилета

| исследователей он был мертв.

|

| Маклен был смелым и изобретательным человеком,

| и табличка на доке 5-33 является данью памяти его

| уникальных заслуг перед человечеством.

| Представители различных религий в соответствующее

| время совершают службы.

Глава 7

Я на матраце, и мне не очень удобно. Физически, я имею в виду. Недавно мне сделали операцию. Вероятно, швы еще не рассосались.

Зигфрид говорит: «Мы говорим о вашей работе, Боб».

Скучно. Но безопасно. Я отвечаю: «Я ненавидел свою работу. Да и кто бы не возненавидел пищевые шахты?»

– Но вы продолжали работать, Боб. Вы не пытались перейти куда-то. Вы могли бы работать, например, на морских фермах. И вы не окончили школу.