Текст книги "Военное искусство греков, римлян, македонцев"

Глава 3
ЗЕМЛЯ

Римское военное искусство развивалось постепенно. Сколь бы воинственны ни были римские цари, но ранняя республика в большей степени была сосредоточена на обороне. Ливий в своих сочинениях пытается убедить читателя в том, что именно враждебное отношение к Риму со стороны соседей подтолкнуло его к завоеваниям. Однако следует помнить, что государствам свойственно легко убеждать даже самих себя в том, что именно они ведут справедливую войну, и мы вправе полагать, что ответственность за развязывание войн с соседями в равной степени лежала и на республике, хотя римские историки и пытаются убедить нас в обратном. Как бы то ни было, на первых порах Римская республика действительно не стремилась к завоеванию своих соседей. С герниками и латинами римляне даже заключили союз, а жившие к северу от Тибра этруски, невзирая на отсутствие у них политического единства, сами представляли угрозу республике. Угроза объединения этрусков была серьезной проблемой для Рима, поскольку в этом случае он мог быть отрезан от своих италийских союзников. Чтобы устранить ее, республика провела целую серию войн против своих соседей этрусков, и войны эти стали тяжелым испытанием на прочность для их недавно образовавшегося трехстороннего союза. Следует отметить, что Рим даже совместно со своими союзниками не превосходил в людских ресурсах своих неприятелей и что он не предпринимал никаких попыток завоевать горные области, занятые вольсками, а ограничивался лишь отражением их постоянных набегов. В начале IV века до н. э. Рим покорил этрусский город Вейи и образовал, таким образом, буферную зону к северу от Тибра, служившую защитой для собственно римских территорий. Республика постепенно превращалась в гегемона внутри своего союза, который, после устранения угрозы со стороны вольсков и эквов, все больше превращался в инструмент собственно римской политики. Равнины Лация, казалось, были в полной безопасности, а этруски день ото дня становились все слабее. Тем не менее распространению римского влияния препятствовал тот факт, что свою армию Рим мог мобилизовать лишь на время короткой летней кампании. Эту проблему удалось решить введением платы за военную службу в тех случаях, когда, как, например, во время осады, военные операции затягивались на длительный срок.

Затем пришла новая и на сей раз действительно страшная угроза – вторжение галлов, которым почти удалось уничтожить само Римское государство. После того как волна галльского вторжения откатилась обратно на север и Рим сумел восстановить свою мощь, на повестку дня встал вопрос о расширении римского влияния на Апеннинах. Север полуострова к тому моменту занимали галлы, а в южной части была сильна конфедерация самнитских племен, стремившаяся расширить свои владения за счет примыкавших равнинных областей. Рим сумел оттянуть столкновение с самнитами, заключив с ними союз и направив их против своих прежних союзников латинов. Такой союз не мог, разумеется, быть долговечным, и спустя некоторое время началась череда военных конфликтов, получивших название Самнитских войн[39]39
  С.А.Н. VII. Р. 595–596.


[Закрыть]. Римская армия, хотя и многому научившаяся у галлов, все еще не могла эффективно действовать в горах, и римляне были вынуждены долгое время ограничиваться обороной равнин и блокадой горных проходов. В этой войне римляне, которые уже не раз использовали своих союзников в качестве своеобразного щита, в полной мере смогли оценить преимущества владения колониями и укрепленными пунктами, расположенными в стратегически выгодных местах. Оценили они и выгоду от хорошей дорожной сети, расходившейся из Рима. По своим дорогам римляне могли перебрасывать армии значительно оперативнее, чем это делали их враги. После сражения в Каудинском ущелье инициатива перешла в руки Рима, и его армии стали разорять исконные самнитские территории, причем, надо отметить, они стремились не столько занять города самнитов, сколько разрушить и опустошить их. Кроме того, римляне стремились изолировать своего неприятеля, для чего провели серию военных операций к югу и к северу от самнитских областей, а также заключили несколько союзов с соседними племенами. Самниты в ответ попытались соединиться с галлами на севере и пройти затем в Этрурию[40]40
  Ibid. Р. 611 ff.


[Закрыть]. Однако римляне смогли сконцентрировать большие силы в месте сбора неприятельских сил, и последовавшая затем битва при Сентинуме решила судьбу Центральной Италии. Римляне сполна воспользовались плодами своей победы, превратив захваченные земли в своего рода щит для самого Рима. Последовавшие затем военные действия позволили радикально решить вопрос с перенаселением в южной части полуострова и вынудить самнитов к бездействию, что в тех условиях было равносильно миру. К концу первого десятилетия III века до н. э. состав римского гражданства значительно увеличился за счет расширения избирательного права, а сам Рим усилился новыми союзниками в Италии. К тому моменту горы Апеннинского полуострова уже перестали представлять для римлян угрозу.

Со временем римской армии приходилось действовать все дальше и дальше от дома, что поставило на повестку дня важнейший вопрос о снабжении армии, находящейся в походе. В союзных Кампании и Лации это не представляло больших проблем, а к югу и востоку от Самния у республики также имелись союзники, обеспечивавшие продовольствием римские армии, действовавшие в этом регионе. В пределах Самния римляне действовали в соответствии с принципом, сформулированным Катоном Старшим, – Bellum se ipsum alet («Война кормит сама себя». – Пер.). Но и в этом случае Рим должен был по достоинству оценить преимущества, которые давала при доставке снабжения армии хорошая дорожная сеть. Речной транспорт в условиях Италии мало чем мог помочь в решении этой задачи, и у нас нет достаточных сведений, чтобы утверждать, что римляне сколько-нибудь активно использовали для снабжения армий морской транспорт, да и в любом случае сражения на суше происходили, как правило, на значительном удалении от берегов моря. Характер проводимых операций предопределил сравнительно небольшую численность армий, обычно насчитывавших два легиона – соединение достаточно большое, чтобы действовать самостоятельно, и вместе с тем его было еще сравнительно несложно снабжать на большом удалении от дома. Войнами с галлами и самнитами Рим к тому времени заслужил репутацию своего рода защитника цивилизации и культуры и, исходя из этого, вполне мог рассчитывать на поддержку греческих городов Южной Италии. Война с Тарентом и Пирром была скорее исключением из общего правила, хотя римские и латинские колонии мешали как эпирскому царю, так и грекам. Однако борьба за господство на Сицилии во время Первой Пунической войны стала трудным испытанием для римской изобретательности как на суше, так и на море. Союз с Сиракузами и взятие Агригентума передали в руки республики ресурсы греческой Сицилии, однако упорное сопротивление карфагенян в западной части острова вынудило римлян организовать и поддерживать систему сухопутных конвоев, доставлявших снабжение сицилийским армиям, в чем римляне, надо отметить, вполне преуспели[41]41
  Frank Т. / С.А.Н. VII. Р. 688.


[Закрыть]. Африканскую экспедицию Регула снабжать было неизмеримо сложнее, и в результате половина армии была отозвана в течение зимы, чтобы хоть как-то облегчить положение. Изгнание карфагенян из Сицилии и последовавшее вскоре присоединение Корсики и Сардинии снимали многие трудности в отношении снабжения армий, действующих в Африке. Вполне возможно, что при аннексии этих островов римляне заранее имели в виду возможность того, что в будущем может снова возникнуть необходимость отправки армии в Африку.

В годы, предшествовавшие Второй Пунической войне, большую проблему для римлян представляли галлы, населявшие северную часть Апеннинского полуострова. Армии, действовавшие в этом регионе, находились слишком далеко от Рима, и их становилось крайне трудно снабжать на таком удалении от дома, поскольку доставлять грузы даже по реке По было весьма небезопасно. С другой стороны, страна была богата зерном, составлявшим основу рациона римских легионеров, и мы вполне можем предположить, что римляне устраивали склады зерна на удаленных базах снабжения. Во всяком случае, Ганнибал обнаружил такие склады, заполненные провизией, когда он вторгся в Северную Италию. Во время операций, завершившихся битвой при Треббии, Рим доказал свою способность снабжать одновременно две консульские армии, действующие совместно, для чего пришлось, правда, доставлять грузы по рекам Северной Италии. Стратегия Фламиния в следующем году объясняется стремлением разбить Ганнибала в решающем сражении объединенными силами обеих консульских армий, подобно тому как восемью годами ранее были разбиты при Теламоне галлы. Пока Фламиний гонялся по Италии за Ганнибалом, его коллега Сервилий готовил в Ариминуме свою армию к походу на юг. Вполне возможно, что своим поворотом на восток Ганнибал сознательно заманил Фламиния в ловушку. Римский полководец ухватился за возможность нанести врагу поражение, результатом чего стала битва при Тразименском озере, закончившаяся для римлян катастрофой. Римской обороны больше не существовало, и некому было помешать Ганнибалу двинуться на юг. Как бы то ни было, но даже и после сокрушительного поражения при Каннах римская диспозиция в Центральной Италии вполне себя оправдала. Опираясь на многочисленные города и крепости, брать или осаждать которые Ганнибал не имел достаточных сил, римские армии могли контролировать регион, даже не вступая в сражение. Когда Капуя, второй по величине город Италии, перешла на сторону Карфагена, римляне оказались вполне в состоянии провести успешную осаду и не поддаваться паническим настроениям. Более того, Карфаген не мог перебрасывать подкрепления своей армии из Цизальпинской Галлии, а блестящий бросок консула Гая Клавдия Нерона, успевшего присоединиться ко второй консульской армии Марка Ливия Салинатора перед сражением при Метавре, был возможен лишь благодаря тому, что римляне прочно контролировали центральное Адриатическое побережье Италии. Нисколько не принижая силу и достижения республики, следует отметить, что она в этой ситуации многим была обязана своей прошлой политике и успехам в Центральной Италии. Необходимость поддерживать снабжение армий в Испании и Сицилии, а затем и в Африке дала римлянам весьма полезный новый опыт в военном деле. На примере осады Сиракуз мы можем отметить, что римляне старались поддерживать на высоком уровне санитарные условия в расположении своих войск, что позволило им избежать чумы, от которой страдали союзники Сиракуз[42]42
  Вообще, в римской истории мало примеров распространявшихся в армии эпидемий, что свидетельствует о внимательном отношении римлян к этому вопросу. С другой стороны, в римской армии не существовало никакой специальной медицинской службы и лишь некоторых офицеров сопровождали в походах их личные врачи (Suetonius. Div. Augustus II).


[Закрыть]. В Испании армии при продвижении вдоль берегов поддерживались с моря римским флотом, а в боевых действиях на Балканском полуострове римляне впервые использовали воинские контингенты своих заморских союзников.

В ходе Второй Пунической войны Рим вполне успешно справлялся с проблемами, возникавшими в хорошо знакомых ему регионах – в Италии к югу от реки По и на Сицилии. Испания же представляла собой новый и малознакомый римлянам театр военных действий. Рим сконцентрировался на приморских равнинах юго-востока Испании, которые составляли ядро карфагенских владений в Испании. Сами испанцы, особенно жители горных районов страны, кажется, совершенно не вмешивались в борьбу Рима и Карфагена, предоставив их самим себе, хотя часть из них и служила наемниками в карфагенской армии. После победы Рим легко присоединил те территории, которые раньше принадлежали карфагенянам. Однако в следующем столетии Рим восстановил испанцев против себя, хотя временами сочетанием твердой руки с уступками местному населению и удавалось ненадолго принести мир в Испанию. Есть свидетельства, что для охраны дорог римляне устраивали укрепленные лагеря[43]43
  Schulten А. / С.А.Н. VIII. Р. 313, 317.


[Закрыть], но покорить нагорья им все-таки не удавалось. Рим потерпел несколько поражений, частью от недостатка разведывательных данных, частью по причине недостатка в дисциплине, усугубленного ошибками полководцев, прежде чем успехи, достигнутые Сципионом-младшим, не принесли относительного спокойствия. В следующем веке римский полководец Серторий доставил своему правительству немало проблем, по существу образовав в Испании независимое государство. Окончательное же покорение Испании – и прежде всего горных районов[44]44
  Schulten A. Sertorius. Р. 107, 118 ff.


[Закрыть] – осталось на долю Августа.

Связь Рима с его новыми испанскими владениями зависела в основном от безопасности сухопутных дорог. В силу этого после окончания Второй Пунической войны Рим вынужден был в течение двух десятилетий заниматься покорением независимых альпийских племен и восстановлением власти и авторитета Рима в Северной Италии к югу от реки По, чтобы обеспечить себе надежное сообщение с Испанией. Описание этих событий у Ливия, хотя и содержит немало важных для нас подробностей, тем не менее не разъясняет основных положений римской стратегии. Впрочем, мы можем вполне обоснованно сделать вывод о том, что Рим главным образом стремился подчинить своему влиянию прибрежные и равнинные области, совершенно не интересуясь горными регионами. Основная часть Альп оставалась в руках их коренных обитателей, выполняя функцию дополнительной защиты для Рима на случай внезапного нападения более опасного неприятеля. Греческая Массилия, расположенная ровно посередине пути из Италии в Испанию, по-прежнему оставалась независимой, хотя теперь и была окружена со всех сторон римскими владениями. Прочие галльские племена Рим оставил в покое, заключив, правда, союз с наиболее сильным из южногалльских племен – эдуями.

На северо-восточном направлении Рим проявлял значительно меньшую активность. Аквилея, основанная в 181 году до н. э., служила для защиты восточной части долины реки По, а новые дороги позволяли быстро концентрировать армии в Северной Италии. Берега надежно охранялись от истрийских пиратов, а несколькими военными операциями в Далмации Рим продемонстрировал свою силу местным племенам, отбив у них охоту воевать с республикой. Но Рим не сделал даже попытки перейти за природный барьер в виде Динарского нагорья[45]45
  Syme R. / С.А.Н. X. Р. 355.


[Закрыть]. Романизации Северной Италии, и без того достаточно медленной, мешало отсутствие четкой оборонительной системы в этом регионе. В конце столетия в Каринфию вторглись кимвры и тевтоны. После поражения, которое римляне потерпели при Норе, для захватчиков был открыт путь в Италию, но они вместо этого двинулись на запад. Здесь, в Нарбонской Галлии, история повторилась, и опять кимвры не сумели воспользоваться плодами своей победы. Марий, таким образом, получил время для обучения армии и подготовки обороны на западе. Когда же варвары наконец решились двинуться в Италию, то они разделили свои силы. Тевтоны отправились в Прованс, кимвры постарались достичь Ломбардии, а их новые союзники тигурины в это же время ударили с востока по Аквилее.

Римляне грамотно использовали свои прекрасные дороги[46]46
  Last Н. / С.А.Н. IX. Р. 148 ff.


[Закрыть]. Марий одержал крупную победу на западе, в то время как его коллега, консул Катулл, во многом благодаря удаче избежал поражения на равнине реки По. Сулла ожидал одновременно с этим атаки с востока, которая, к счастью, оказалась слабой. Марий смог затем быстро перебросить свою армию на север Италии и нанести решающее поражение кимврам, не позволив им перейти линию реки По. Цизальпинская Галлия была сохранена, чтобы стать затем важнейшим источником пополнений и новых рекрутов для римской армии. Италия была спасена от нашествия извне, но власть Рима на полуострове вскоре подверглась новому испытанию – не прошло и десяти лет, как вспыхнула Союзническая война. В северной половине Центральной Италии Марий сумел организовать оборону. Однако в южной части полуострова Риму пришлось иметь дело с теми же затруднениями, которые он испытывал во время Самнитских войн, и применять в конечном итоге практически те же методы борьбы, что и против самнитов. Северо-восточные области прочно удерживались римлянами, что не позволяло соединиться их врагам на юге и северо-западе, а успешная осада Аскулума по своему эффекту может быть сравнима с победой при Сентиуме[47]47
  Gardner R. Ibid. P. 197.


[Закрыть]. Победами, временами чередовавшимися с поражениями, и неохотными политическими уступками республика смогла в конце концов преодолеть и этот кризис.

Военные конфликты следующих десяти лет слабо освещены в источниках. Оборона Италии от Суллы, возвращавшегося с востока, была настолько ослаблена движением в его поддержку, начавшимся на севере полуострова, что последний смог беспрепятственно пройти из Брундизия в Кампанию. Затем, войной и уговорами, Сулла достиг ворот Рима и вошел в город. Но стать хозяином Рима еще не значило стать хозяином Италии. Центр военной активности сместился к северу – в Этрурию, Умбрию и Цизальпинскую Галлию. В Самнии еще оставались непримиримые враги Рима, решившие теперь воспользоваться моментом и отомстить Риму за прошлые обиды. Впрочем, самниты вскорости потерпели поражение, и это был последний всплеск их активности, после этих событий они окончательно сходят с исторической сцены. Разрушения в Этрурии и Умбрии не поддаются точному подсчету, но они были велики. С другой стороны, поселения ветеранов Суллы и Помпея, раскиданные по всему полуострову, давали значительный ресурс на случай мобилизации. Цезарь, быстро оценивший военный потенциал Цизальпинской Галлии, сумел быстро мобилизовать там войска, которые в противном случае могли присоединиться к Помпею, и с их помощью изгнать своего противника из Италии. Оба полководца быстро поняли, что обладание Римом было скорее призом победителю в этой войне, чем ее самоцелью. Военные действия, последовавшие за смертью Цезаря, развивались по тому же сценарию. Северная Италия с ее многочисленными поселениями ветеранов была жизненно важным регионом для обеих сторон.

Рассмотрим подобным же образом удаленные театры военных действий. Разрушение Карфагена позволило образовать в Северной Африке римскую провинцию, а присоединение территорий современного Туниса завершило ее создание. Однако сенат стремился переложить на зависимое Нумидийское царство задачу по защите этой провинции от кочевников с юга. Римляне не желали изменять свои методы ведения войны под условия Африканского театра военных действий и не желали брать на себя большую ответственность за оборону новых провинций до тех пор, пока внутренние неурядицы в нумидийском королевском доме буквально не вынудили их к этому. Но даже когда непомерные притязания Югурты заставили наконец римлян покончить с ним, сенат не пожелал присоединять к римской провинции его владения. Римляне долго медлили с присоединением Триполитании и предпочитали сохранять зависимые марионеточные правительства на территории современного Марокко и западной части Алжира.

Теперь перенесемся на Балканский полуостров. Отчасти для защиты Адриатического моря от пиратов, отчасти для защиты от Македонии, Рим образовал протекторат на восточном берегу пролива Отранто[48]48
  Ormerod H.A. / Piracy in the Ancient World. P. Ill.


[Закрыть]. Морские порты, находящиеся в этом регионе, стали для Рима воротами на Балканы и облегчили ему задачу войны с Македонией, даже невзирая на те трудности, которые представляли территории, отделявшие римлян от их врага. Эти затруднения помешали многим римским полководцам, и лишь союз с греками позволил римлянам проводить эффективные операции против Македонии. С другой стороны, Рим старался не зависеть слишком сильно от своих союзников, и, когда война закончилась, римляне построили Via Egnatia – дорогу, соединившую Диррахий с Фессалониками и позволившую без затруднений перебрасывать армии в Эгейский регион. Однако уничтожение Македонского царства переложило на плечи римлян обязанности по защите греческих земель от северных варваров. Македония никогда не имела достаточно сил, чтобы подчинить своему влиянию территории, лежавшие между Эгейским морем и Дунаем. Рим имел достаточно средств, однако, не желая проводить масштабных мероприятий для обеспечения обороны своих новых владений, возложил эту задачу на губернаторов Македонии, которые должны были теперь решать, опираясь лишь на свои скромные силы. Когда во время войны с Митридатом последний стал пытаться наладить связи с племенами Нижнего Дуная, к ним с дипломатическими задачами был отправлен Марк Лукулл, брат консула Лукулла. У нас нет оснований сомневаться в словах Цицерона, утверждавшего, что границы Македонии заканчиваются там, где заканчивается сила римского оружия[49]49
  Cicero. / Pison. 16, 38.


[Закрыть]. Политики поздней республики должны были, конечно, хотя бы с географической точки зрения понимать, что Дунай является естественной оборонительной линией для Рима и что Рим должен закрепиться на этой линии. Но вместо этого республика уступила инициативу варварским племенам, чем обрекла себя на бесконечную войну на севере Балканского полуострова.

За Балканским полуостровом лежит Малая Азия, обладание которой открывало прямую дорогу в Сирию. В 133 году до н. э. Рим неожиданно получил плацдарм в регионе в виде Пергамского царства, которое по завещанию последнего царя Пергама отошло римлянам. До тех пор республика не стремилась к территориальным приобретениям за Дарданеллами. По той или иной причине Рим все же принял это наследство, но старательно избегал принимать на себя какие-либо дополнительные обязательства в регионе. Образованная на этих территориях провинция Азия была защищена кольцом зависимых от Рима государств. Когда Митридат начал войну против Рима, последний столкнулся с проблемой, которую не могли решить греки до Александра и не могут решить и в наши дни. Для успешной высадки в Малой Азии с запада необходимо два условия – возможность и средства, чтобы организовать снабжение армии по морю и способность брать укрепленные города. Рим вполне осознавал и учитывал эти условия. Успехи, достигнутые Лукуллом, развил Помпей. Он укрепил оборону Малой Азии, недавно присоединенной к Сирии, и создал в качестве буфера на линии Евфрата зависимое от Рима царство Коммагена. Ближний Восток вошел в состав Римского государства, однако расположенные на его территории многочисленные небольшие зависимые царства и города-государства по-прежнему сохраняли самоуправление, и Рим мало вмешивался в их внутренние дела. Но сколь бы ни были велики достижения Помпея, он все же не смог верно определить пределы римских притязаний в регионе и установить прочную границу с Парфией. Не смог он и по достоинству оценить стратегическое значение Армянского царства.

Последним крупным регионом, привлекавшим деятельное внимание республики, была Галлия, страна с весьма неоднородными географическими условиями. Впрочем, передвижение армий в Галлии не создавало таких трудностей, как, например, в той же Испании. Тут имелись дороги и судоходные реки, облегчавшие подвоз снабжения для армии. Страна была обширна и густо населена. Во время Галльской войны Цезарю потребовались все его лучшие качества как полководца – такие, как умение верно оценивать стратегическую обстановку, быстро реагировать на ее изменения и превосходить противника во всех, пусть даже самых незначительных, мелочах[50]50
  Delbrück H. Op. cit. Р. 548 ff.


[Закрыть]. Завоевание Галлии описано самим Цезарем в его Gallia est omnis divisa (начало первой строки сочинения Цезаря «Записки о галльской войне». – Пер.). Скорость и полнота завоевания Римом Галлии заслуживают самого искреннего восхищения. Но даже и в этом случае проявилось их нежелание воевать в горах – перевалы Альп, представлявшие собой самый короткий путь из Италии в Центральную Галлию, были покорены лишь при Августе[51]51
  Caesar. Bellum Gallic. I. 2.


[Закрыть]. В то время как Цезарь завоевывал Галлию, Красс предпринял попытку вторжения в Парфию и потерпел страшное поражение при Каррах. Этот поход в полной мере продемонстрировал слабость легионов при столкновении с конными лучниками парфян и все трудности перехода по безводной пустыне. С другой стороны, Парфянское царство само по себе было достаточно рыхлым и, по сути, даже не пыталось воспользоваться плодами своей победы, что позволило римлянам сохранить Сирию за собой. Поражение Красса не дало ничего для выработки Римом правильной стратегии в отношении Парфии, и нам трудно доподлинно судить о том, что именно намеревался предпринять в этом отношении Цезарь десятью годами позже. Нам неизвестно даже, как далеко на восток собирался он зайти. Антоний также не смог решить парфянский вопрос, хотя неудача его похода во многом и объясняется потерей обоза с осадным снаряжением.

В последние десятилетия своего существования республика, хотя зачастую и вынужденно, проявляла во внешней политике большую активность. На долю сменившей ее империи осталось сделать не так уж и много. Киренаика была присоединена после неторопливого обсуждения в сенате в 74 году до н. э., после битвы при Акции в состав римского государства вошел Египет, замкнув таким образом кольцо римских владений на берегах Средиземного моря. Августу оставалось установить полный контроль над Испанией, присоединить территории современных Тироля и Швейцарии, горные районы Альп и Баварию. Не менее важным было образование, ставшее возможным с присоединением Паннонии, сплошной линии сообщения между Аквилеей, Эмоной, Сирмием, Сингидунумом, Сердикой и Византием – линией, чей маршрут почти полностью совпадает с маршрутом современного Восточного экспресса. Фракия сохраняла статус зависимого государства, и сфера римского влияния постепенно распространилась вплоть до Мёзии и Дуная[52]52
  Syme R. / С.А.Н. X. Р. 352.


[Закрыть]. В этом была главная заслуга ранней империи. Перед Акцием Октавиан провел военную кампанию в Иллирии, но больше с целью обезопасить Италию, чем расширить римские владения до Дуная[53]53
  Charlesworth М.Р. / Ibid. Р. 84 ff.


[Закрыть]. Республиканский Рим поначалу вел войны ограниченного, сугубо италийского масштаба, затем постепенно перешел на уровень всего Средиземноморья, а в наследство империи оставил проблемы уже континентального, общеевропейского, а не только средиземноморского масштаба.

Остаются еще два вопроса, которые попадают в категорию сухопутных операций Рима. Первый – преодоление естественных препятствий, второй – собственно перемещения армии. Италия сама по себе богата всякого рода естественными преградами, задерживающими продвижение противника. Долины ее рек тесны, а сами реки, как правило, мелки и несудоходны, их непросто форсировать. Крепости всегда играли важную роль в военном деле Италии, и римляне не раз при выборе союзников или места для новой колонии демонстрировали свое умение верно оценить стратегическую значимость той или иной позиции. Искусство фортификации долгое время опережало в своем развитии осадное дело. Римляне сами были признанными мастерами в инженерном деле, однако в области фортификации они многое заимствовали у греков. Есть свидетельства в пользу того, что в V–IV веках до н. э. строители из Великой Греции или Сицилии принимали участие в сооружении крепостей в Италии. Во время Второй Пунической войны укрепления большинства италийских городов оказались не по зубам Ганнибалу, он не мог взять их, не понеся при этом таких потерь, которые никак не мог себе позволить. Римские армии укрывались за этими укреплениями, в то время как Ганнибал хозяйничал на равнинах Италии. Сугубо римской чертой была тщательность выбора места для строительства крепости, особенно это касалось выбора позиций для защиты жизненно важных путей сообщения.

Создается впечатление, что долгое спокойствие, которым наслаждался Рим на протяжении II века до н. э., вызвало снижение оценки важности в военном деле крепостей. Это впечатление усиливается сохранившимися свидетельствами, как во времена Суллы восстанавливались и чинились многие укрепления. Хотя прямых свидетельств сохранилось мало, Союзническая война, по-видимому, выявила ряд слабостей римской армии. Речь идет как о собственно укреплениях и их обороне, так и об осадном искусстве. В последнем Рим многое заимствовал у греков, хотя легионеры с их подготовкой и дисциплиной заметно превосходили греков в упорстве и скорости возведения осадных сооружений. В последние десятилетия республики римляне, по-видимому, достигли в осадном деле больших высот, и их потери при штурмах и при затяжных осадах городов и крепостей были довольно невелики. Эти навыки римляне продемонстрировали, в частности, в Малой Азии, где вся страна была покрыта замками и небольшими крепостями. Насколько мы можем судить, в промежуток времени между серединой II века до н. э. и завоеваниями Цезаря был достигнут значительный прогресс в технике форсирования рек и в строительстве переправ и мостов. Знаменитый мост через Рейн не был исключительным в своем роде явлением. С другой стороны, я не думаю, что римляне смогли достичь сравнимого по уровню прогресса при проведении операций в горах. Во всяком случае, именно такой вывод следует из их обычного образа действий – римляне, как правило, старались оборонять равнинные местности, одновременно устанавливая блокаду горных проходов, заключая возвышенные районы в некое подобие осады, вместо того чтобы атаковать неприятеля, укрепившегося в горах.

Следующий вопрос – перемещение армий. Римские армии, невзирая на каждодневные траты времени на постройку лагеря, были достаточно мобильны по меркам своего времени. Во времена поздней республики скорость передвижения армий даже ощутимо возросла, во многом благодаря тому, что солдаты теперь двигались налегке. После реформ Мария римские легионеры во время похода не несли с собой груза и шли в постоянной готовности к бою, зато был организован обоз армии, разделенный на части, каждая из которых привязывалась к конкретному армейскому подразделению. Перевозки в основном осуществлялись вьючными животными, способными пройти в любой местности, в которой способен пройти и человек. Привычка римлян экономно расходовать запасы метательного оружия во время битвы в сочетании с умением сооружать военные машины из подручных материалов уже на месте избавляли армию от необходимости перевозить с собой большие запасы снарядов и тяжелые механизмы. Я уже упоминал выше о предусмотрительности, которую проявляли римляне в отношении заблаговременного устройства складов провизии. Не следует забывать и о том, что большинство легионеров были весьма умеренны в пище. Как правило, к участию в операциях привлекались сравнительно небольшие силы кавалерии, что отчасти снимало проблему корма для лошадей и позволяло обходиться подручными средствами. В случае же, если размах боевых действий требовал участия больших сил кавалерии, римлянам приходилось организовывать доставку снабжения для них. С другой стороны, потребность в корме для лошадей все же никогда не устранялась полностью, что ограничивало время активных боевых действий летними месяцами. Одной из причин, побудивших Цезаря принять рискованное решение блокировать Помпея в Диррахии, было стремление ослабить его кавалерию, лишив ее окрестных пастбищ, а следовательно, и корма для животных[54]54
  Caesar. Bellum Civilization. III. 58, 1.


[Закрыть].