Текст книги "Когда деньги говорят. История монет и нумизматики от древности до поп-культуры"

Фрэнк Хольт
Когда деньги говорят. История монет и нумизматики от древности до поп-культуры

Линде —

Не только моей жене, но и моей жизни,

Не только с любовью, но и со смехом,

Не только сейчас, но и всегда…

WHEN MONEY TALKS: A HISTORY OF COINS

AND NUMISMATICS by Frank L. Holt

© Oxford University Press 2021

© Акопян А.В., перевод на русский язык, 2023

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

От переводчика

Задумываясь о деньгах, нас всегда завораживает то спокойное и молчаливое достоинство, которое присуще этим повседневным спутникам человечества. Ведь деньги, как это хорошо известно, не только молчат, но и, как говорит народная мудрость, сами «любят тишину». Впрочем, несколько поразмыслив о молчании денег, нам довольно скоро станет очевидным то, насколько оно диссонирует с тем количеством слов, которое мы – люди – говорим, пишем, а зачастую и кричим (причем не только на бирже) о них. Оттого и не удивительно, что человек всегда хочет разговорить деньги – как старинные, с которыми он случайно сталкивается в виде кладов, находок или музейных раритетов, так и современные, что позванивают у него в кармане, лежат в бумажнике или мелькают в биржевых сводках. Именно поэтому предлагаемая читателю книга так и называется – «Когда деньги говорят. История монет и нумизматики от древности до поп-культуры». Ее автор, известный археолог и нумизмат, профессор истории Хьюстонского университета Фрэнк Хольт – один из ведущих специалистов по эпохе Александра Великого, эллинистической Азии и античной нумизматики в целом. Профессор Хольт активно пишет об истории и нумизматике античного мира – он выпустил девять монографий, посвященных этой области знания (две из которых были переведены на турецкий и китайский), а также является колумнистом в целом ряде известных американских периодических изданий.

Благодаря издательству «Эксмо» и инициативе Дениса Пескова, русскоязычный читатель имеет возможность познакомиться с книгой Фрэнка Хольта практически сразу после ее выхода в 2021 году в Издательстве Оксфордского университета[1]1
  F. Holt, When Money Talks. A History of Coins and Numismatics (Oxford: Oxford University Press, 2021).


[Закрыть]. Перевод, который вы держите в руках, стал первой за почти четыре десятилетия научно-популярной книгой, вышедшей на русском языке о нумизматике – комплексной исторической дисциплине, занимающейся изучением денег и их роли в мировой культуре. Актуальность этой работы несомненна – в очень современном ключе, откликаясь на насущные научные и общественные тенденции и даже злободневные хештеги, Фрэнк Хольт рассказывает историю возникновения и развития внутри человеческой цивилизации таких феноменов как деньги и монеты, уделяя при этом пристальное внимание истории их изучения, что развилась еще в античное время в форме внимательности к монетам, закрепилась позднее в форме средневекового и ренессансного коллекционирования и, наконец, принесла обильные плоды благодаря современным методам нумизматической науки. Привлекая большое число литературных примеров, а также опираясь на новейшие теоретические разработки (в том числе и свои собственные), Фрэнк Хольт предлагает читателю отправиться в путешествие по миру нумизматики, наполненному неожиданными примерами и увлекательными рассуждениями. Поэтому неудивительно, что практически сразу после выхода из печати эта книга стала настоящим бестселлером.

Как и во многих других науках, развившихся из ренессанского коллекционирования древностей и курьезов, в нумизматике со второй половины ХIX века стала активно выкристаллизовываться ее собственная теоретическая и методологическая база, что сопровождалось расширением ее исследовательского поля. От изучения лучших, отобранных в мюнцкабинеты монет нумизматы перешли к работе со всеми доступными монетами; начав некогда с отбора монет, впоследствии они стали изучать целые комплексы, а затем стали уделять огромное внимание и топографии монетных находок. В второй половине XX века нумизматику, как отрасль гуманитарного знания, затронули и «лингвистический» и «антропологический» повороты (правда, в разных ее областях эти повороты проходились – и продолжают проходиться – на разной скорости), теперь же Фрэнк Хольт, опираясь на меметику Ричарда Докинза, предлагает расширить нумизматические исследования и за счет изучения мемплексов каждой монеты.

В течение XX века к упрочившейся методологии нумизматического исследования добавилось активное расширение инструментария нумизматического анализа. К нумизматическим исследованиям сегодня активно привлекается целый спектр различных методов из других дисциплин. Обычным стало применение статистических методов, геоинформационных моделей, широкое использование целого ряда физико-химических методов анализа и опора нумизматического исследования на текстуальный и искусствоведческий анализ. При проведении штемпельного анализа активно используется компьютерное моделирование штемпелей, а также анализ больших данных из структурированных нумизматических баз. Для изучения экономических взаимодействий до и после появления денег, «фольклорной жизни» денег и монет, «второй жизни» монет, а также активной роли денег во взаимодействии с человеком широко привлекаются различные антропологические модели. Все это (и не только) входит в круг современной нумизматики, а большинство из перечисленных вопросов, так или иначе, затрагиваются Фрэнком Хольтом в его книге. Но вот чего читатель не найдет в книге так это описания различных областей нумизматики – будь то античной, византийской или европейской, с сопутствующими таким описаниям таблицами и фотографиями типичных монет[2]2
  Для ознакомления с нумизматикой различных эпох и регионов, а также с общими вопросами нумизматики см. раздел «Избранная библиография» в конце книги.


[Закрыть]. Дело в том, что эта книга – не учебник по нумизматике, эта книга об истории развития нумизматического мышления.

Рассуждая о качественных скачках в приращении научного нумизматического знания, Фрэнк Хольт выдвигает собственную схему развития нумизматики и ее методологии: от списочной нумизматики к систематизирующей нумизматике, затем к обновленной нумизматике, после – к повествовательной нумизматике и, наконец, к предложенной автором новейшей стадии в виде когнитивной нумизматики[3]3
  Об этом подробно см. в: F. Holt, Lost World of the Golden King. In Search of Ancient Afghanistan (Berkeley: University of California Press, 2012).


[Закрыть]. В предлагаемой работе он особо останавливается на методах и результатах последней, под которой понимает попытки проникновения в умы людей, которые изготовляли монеты, надзирали за их изготовлением, читали их надписи, а также приобретали их всеми возможными способами, чтобы потом истратить или же отложить в накопления.

Конечно, в своем желании «разговорить» деньги Фрэнк Хольт далеко не одинок. Российскому читателю, хоть немного знакомому с нумизматикой, хорошо известны предыдущие научно-популярные книги, имевшие весьма похожие названия. Это многократно переиздававшаяся работа «Монеты рассказывают» (1963, 1981, 1986 и 1990 годов издания), написанная известным археологом и нумизматом Германом Алексеевичем Федоровым-Давыдовым (1931–2000), перу которого принадлежит и другая научно-популярная монография «Монеты – свидетели прошлого. Популярная нумизматика» (1985 года), а также книга «О чем рассказывают монеты» (1969 и 1977 годов), автором которой был минский историк и нумизмат Валентин Наумович Рябцевич (1934–2008). Переиздания этих книг, выходивших в советское время большими тиражами (когда практически всякое издание, посвященное нумизматике, быстро становилось библиографической редкостью), а также регулярные статьи по нумизматике в научно-популярных журналах того времени свидетельствовали о постоянном интересе к нумизматике у сменявших друг друга поколений коллекционеров.

Конечно, за десятилетия, прошедшие со времени выпуска последних изданий этих книг, мир неузнаваемо изменился – ушла в небытие страна, в которой работали Г. А. Федоров-Давыдов и В. Н. Рябцевич, сменились поколения нумизматов. Менялись общества и, соответственно, менялась нумизматика и регулирующие ее в этом обществе институции. Массовое собирание монет, бывшее в советское время окошком во внешний мир за «железным занавесом» и в меньшей степени служившее исследованию родной истории, также претерпело изменения. Начиная с 1990-х годов, отечественным нумизматам стали доступны иностранная научная литература и аукционные каталоги, у музеев и собирателей появилась возможность участвовать в зарубежных, а позднее и в российских аукционах. Все это закономерно вело к расширению спектра тем, которыми стали заниматься нумизматы. Стали множиться работы по нумизматике практически всех периодов истории России – от античной, древнерусской, ордынской и удельной до царской, имперской и советской. В некоторых из перечисленных областей произошел поистине взрывной рост числа отечественных исследований.

Увеличение количества работ закономерно вело к институционализации нумизматической науки: в 1980 году состоялась Всесоюзная нумизматическая конференция, наследница которой, Всероссийская нумизматическая конференция (ВНК), действует и поныне. Раз в два года ВНК собирает нумизматов в ведущих музеях страны – Государственном Эрмитаже, Государственном историческом музее или в других музеях для обсуждения актуальных исследовательских проблем. Другой постоянной площадкой стали ежегодные Нумизматические чтения, проводимые с 1999 года в Государственном историческом музее. Помимо этих крупных форумов, регулярно собираются специализированные нумизматические конференции, а также проводятся научные семинары.

Однако практика нумизмата всегда должна быть связана с самими монетами, а не только с их публикациями или каталогами – нумизмату необходима насмотренность материалом «живых» артефактов и профессиональная натренированность почти всех органов чувств при работе с монетой. Конечно, сейчас во многих крупных городах существуют нумизматические клубы, где можно набираться такого опыта, но исключительно важным для развития дисциплины является возможность непосредственного знакомства с эталонными экземплярами известного провенанса. К счастью, весной 2016 года, после более чем тридцатилетнего перерыва, в Государственном Эрмитаже открылась постоянная экспозиция Отдела нумизматики. На ней демонстрируются лучшие и наиболее характерные монеты этого богатейшего собрания, относящиеся к различным эпохам и регионам. Многие монеты эрмитажной экспозиции уникальны, так что нередко нумизматы отводят три-четыре дня для ее неспешного осмотра, неоднократно возвращаясь к взволновавшим их экспонатам. В том же 2016 году в Санкт-Петербурге открылся Музей истории денег, представивший уникальную выставку, сформированную на базе Спецфонда АО «Гознак» и Мюнцкабинета Санкт-Петербургского монетного двора. А с 2015 года в Москве действует экспозиция «Международного нумизматического клуба» (МНК), содержащая монеты из личной коллекции основателя ПАО «Лукойл» В. Ю. Алекперова. Эти три постоянные выставки представляют различные стратегии экспонирования нумизматических коллекций – классическую выставку государственного собрания в Эрмитаже и современные выставки государственной коллекции в Музее истории денег или частной коллекции в МНК.

Надо обратить внимание на еще одну актуальную тему, поднятую в книге Фрэнка Хольта. Это – проблема обособления, отдаления, а подчас и противостояния между нумизматами и большинством институциональных археологов. Их взаимодействие превратилось в ключевой аспект, влияющий со второй половины ХX века на развитие нумизматики во многих странах мира. Понимая важность и деликатность этого сложного вопроса, Фрэнк Хольт посвятил ему отдельную девятую главу своей книги, смоделировав в ней тот разговор, который, к сожалению, так и не произошел в нашем российском обществе.

Надо сказать, что частные (а подчас и музейные) нумизматические собрания, равно как и большинство нумизматических исследований в России конца XX – начала XXI века подпитывались благодаря действиям вооруженных металлоискателями «копателей» или «поисковиков». Еще на переломе столетий сложилась непростая ситуация – музейные и академические сотрудники (в том числе и институциональные археологи) по мере своих возможностей старались паспортизировать и спасать обнаруженные копателями монеты и клады; академические и неакадемические исследователи экстренно публиковали находки, становившиеся известными в частном порядке или же из специализированных интернет-площадок; в то же время подавляющее большинство институциональных археологов находилось в категорической оппозиции к деятельности «поисковиков» и к публикациям находок такого рода. Выбирая между неполной информативностью таких находок и их совершенной потерей для науки, нумизматы, исторически руководствуясь приматом «меньшего зла», всегда отдавали предпочтение фиксации данных, отмечая при этом, как опытные источниковеды, те или иные недостатки информационной составляющей той или иной находки[4]4
  Таково универсальное правило нумизмата, в чем нетрудно удостовериться просмотрев как отечественные, так и иностранные своды и публикации монетных находок – от работ XIX века вплоть до современных исследований. Фрэнк Хольт подробно говорит об этой особенности находок монет в седьмой главе; и каковы бы ни были причины сопутствующей информационной неполноты – от безграмотности находчиков до их сознательной фальсификации, по-видимому, такая неполнота является постоянным и опасным спутником монетных находок. Возможно, такое положение дел отражает неискоренимые архетипические практики взаимодействия человека с найденным сокровищем; и, возможно, эти же представления влияют на сохранение особого «настороженного» отношения как к коллекционерам, так и к профессиональным нумизматам (что, увы, закономерно ведет к уменьшению числа последних).


[Закрыть]. В результате, с одной стороны, был накоплен огромный фактический объем данных и сделаны важнейшие открытия в нумизматической истории практически всех этапов развития России, а с другой стороны, действия таких «копателей» имели несомненные крайне негативные последствия в виде множества изуродованных, разграбленных или безвозвратно уничтоженных археологических памятников.

Борьба с разрушительной деятельностью «копателей» привела к принятию в 2013 году Федерального закона № 245-ФЗ, согласно которому любой поиск и (или) изъятие археологических предметов из мест залегания на поверхности земли, в земле или под водой стали возможны только археологами, имеющими разрешение на право производства археологических исследований («открытый лист»).

Помимо очевидных положительных последствий принятого закона в части сохранности археологического наследия, практика его применения крайне затруднила академическо-частное сотрудничество или, как его называет Фрэнк Хольт, practical citizen-science policy, всегда бывшее характерной чертой нумизматики, с ее особой связью между институциональными исследователями и коллекционерами. В силу стрессового состояния российской археологии в 1990–2010-х годах, обусловленного разрушительной деятельностью «копателей», практически никто из институциональных археологов не задумался о сопутствующих потерях смежных дисциплин и, в частности, нумизматики – о том, как применение нового законодательства скажется на ее развитии в России, как оно отразится на сохранности и введении в научный оборот древних монет.

Практика показала, что как уже сформированные частные коллекции, так и случайные находки, регулярно обнаруживаемые в ходе сельскохозяйственных работ, естественных обрушений грунта, разборов частных домов и т. д., были «отменены» большинством институциональных археологов, для которых они перестали существовать. Публикация таких предметов в ведущих рецензируемых журналах стала невозможна, а если она и случалась в каких-то изданиях, то не принималась к сведению институциональными археологами. Однако сегодня, когда по прошествии десяти лет с момента принятия Федерального закона № 245-ФЗ и ключевых поправок в Федеральный закон № 54-ФЗ «О Музейном фонде» можно утверждать, что археологические памятники и музейные собрания защищены со стороны государства[5]5
  О коллизиях правового регулировании учета объектов культурного наследия в России см. недавнюю статью: С. Л. Смекалов, “Где нельзя копать? (Противоречия в законах и подзаконных актах),” Проблемы истории, филологии и культуры 4 (2022): 263–273.


[Закрыть], быть может, наступило время начать разговор о выработке неких конвенционных правил публикации и научного использования всей полноты накопленных нумизматических источников.

И здесь важно принять во внимание то, что несмотря на полифонию аспектов изучения монеты, информационно наиболее значимым является интерпретация монеты как комплексного письменного источника, а не археологического артефакта. Понимание этого давно оформилось в мусульманской нумизматике, возможно, из-за того, что она имеет дело с монетами, наиболее насыщенными текстами. Именно поэтому выдающийся нумизмат-востоковед Е. А. Давидович (1922–2013) объясняла ценность монетных кладов через текстологические аналогии, по сути видя в монете рукописный лист, а в монетном кладе – книгу: «клад совершенно подобен самостоятельному рукописному произведению, которое ценно не отдельным сведениями и листами, а более всего – целиком»[6]6
  Е. А. Давидович, История денежного обращения средневековой Средней Азии (медные монеты XV – первой четверти XVI в. в Мавераннахре) (М.: Наука, 1983), 6–7.


[Закрыть]. Такой подход, возможно, потребует и пересмотра принципов хранения и экспонирования монет – ведь будучи письменными источниками, монеты разумно было бы хранить в тех самых мюнцкабинетах при библиотеках или институтах, где они раньше и находились, и где поныне продолжают храниться и изучаться другие, более привычные нам формы письменных источников. В мюнцкабинетах монеты можно было бы не только осмотреть – здесь существовала бы возможность обсудить их с профессиональным куратором и даже под его надзором взять их в руки. Обсуждая этот вопрос несколько с другой стороны, Фрэнк Хольт также приходит к идее такого рода «кураторского» сценария развития нумизматики как наилучшего будущего для нее.

Однако на сегодняшний день монетные собрания в системе образовательных учреждений или библиотек сохранились лишь в нескольких учреждениях, тогда как подавляющее большинство исследовательских нумизматических центров находятся либо в составе музеев, либо же включены в структуру институтов археологии[7]7
  Монетные собрания сохранились в составе исследовательских центров в некоторых университетах Великобритании, Германии, США, Швеции, а в составе крупных библиотек – в Бельгии, Ватикане, США, Франции.


[Закрыть]. Как уже указывалось, это положение – непростое из-за того «патерналистского» взгляда на нумизматику, что царит в институциональной археологической науке. Такое отношение к нумизматам и нумизматике обусловлено тем, что на протяжении ХХ – XXI веков в археологии (как зарубежной, так и в советской и пост-советской) по преимуществу звучала точка зрения, имевшая своей целью изменение собственно археологических интересов и основанная на пренебрежительном отношении к давнему истоку археологии – антикварианизму или коллекционированию древностей. В результате многие институциональные археологи и историки и вовсе стали придерживаться взглядов, маргинализирующих коллекционирование и рассматривали последнее как «своего рода аутизм»[8]8
  См. работу Жана Бодрийяра 1968 года: Ж. Бодрийяр, Система вещей, перевод С. Зенкина (М.: Рудомино, 1999), 97–99; на которую, помимо прочего, опирается Л. С. Клейн: Л. С. Клейн, “«Человек дождя»: коллекционирование и природа человека”, в: Музей в современной культуре (СПб.: Санкт-Петербургская государственная Академия культуры, 1997), 10–21; повторяя это положение и в своей программной работе: Л. С. Клейн, История археологической мысли, т. 1 (СПб.: Издательство Санкт-Петербургского университета, 2011), 77–78, 106.


[Закрыть]. Истоки такого ограничительного подхода надо видеть в той стратегии формирования европейскими государствами гражданских обществ, что стала претворяться в жизнь в XIX – начале XX веков в форме роста политической значимости музеев и музейных экспозиций. Усиление и возвышение музеев в течение этого периода, зачастую называющегося «музейным веком», способствовало распространению идеи о монопольном праве музеев на обладание артефактами[9]9
  Фуколдианский анализ феномена музеев см. в: T. Bennett, The Birth of the Museum: History, Theory, Politics (London – New York: Routledge, 1995), 6, 8, 24.


[Закрыть].

Однако, возвращаясь к коллекционированию, надо сказать, что уже в Средневековье оно представляло собой совершенно особенный аспект эстетического мировосприятия и такие его черты, как кумулятивность и систематизация очевидным образом находились в генетическом родстве с накопительной структурой первых энциклопедий[10]10
  У. Эко, Искусство и красота в средневековой эстетике, перевод А. Шурбелева (М.: Издательство АСТ: CORPUS, 2019), 18–41, 130.


[Закрыть]. Недавние масштабные исследования форм и практик коллекционирования, проведенные в странах, лишенных опыта этатистского оспаривания собирательства (в свете которого государство видит в коллекционировании исключительно модус владения), и вовсе характеризуют всю западную культуру, начиная с XV века, как «культуру коллекционирования» (collecting culture)[11]11
  J. Clifford, “On Collecting Art and Culture,” in Clifford J., The Predicament of Culture Twentieth-Century Ethnography, Literature and Art (Cambridge, MA – London: Harvard University Press, 1988), pp. 215–251; S. M. Pearce, On Collecting. An Investigation into Collecting in the European Tradition (London – New York: Routledge, 1995), 150–158; Р. Таньчук, Искусство коллекционирования. Коллекционирование как форма культурной активности, перевод М. В. Григорьевой (Харьков: Гуманитарный центр, 2016), 167–181.


[Закрыть]. Именно традиция накопления, упорядочения, систематизации и передачи последующим поколениям идей и артефактов характеризует европейскую культуру и науку и именно она отличает ее от тех зачастую весьма мощных ростков научного знания, что в время от времени пробивались в различных областях Евразии, но не имели дальнейшего продолжения из-за отсутствия институционализированной и отрефлексированной практики коллекционирования. Перефразируя Фернана Броделя, можно сказать, что коллекционирование – это специфический для европейской культуры феномен «большой длительности»[12]12
  Р. Таньчук, Искусство коллекционирования, 177.


[Закрыть]. Но Фрэнк Хольт добавляет к современному коллекционированию такое важное измерение, как «ответственность». Будучи последние столетия существенной частью нумизматики, коллекционирование должно руководствоваться при своем приращении – этическими принципами, а для развития нумизматической науки – научным этосом с его императивами коллективизма (незамедлительной передачи плодов своих трудов в общее пользование) и бескорыстности (т. е. руководствоваться исключительно целью постижения истины)[13]13
  О четырех императивах научного этоса (универсализме, коллективизме, бескорыстности и организованном скептицизме) см.: R. K. Merton, The Sociology of Science. Theoretical and Empirical Investigations (Chicago: Chicago University Press, 1973), 267–278.


[Закрыть].

В нескольких словах необходимо коснуться и образного ряда книги. Обращаясь за примерами для своего повествования, Фрэнк Хольт, будучи профессором-классицистом, в первую очередь находит их в мире греческих, эллинистических или римских монет, а адресуя свою работу западному читателю, он опирается на средневековую или современную европейскую и американскую нумизматику. Хорошее знание того, что нужно читателю книги – несомненный козырь автора и его ориентация на американского читателя, конечно же, очевидна и естественна (а в США, надо отметить, чуть ли не каждый третий является коллекционером чего-нибудь). Однако для нас, привыкших к бо́льшей «энциклопедичности» повествования и равного внимания к разнообразным цивилизационным традициям, в книге оказывается удивительно мало примеров из нумизматики Востока – христианского, мусульманского, буддийского. Впрочем, это никак не умаляет ее значения – напротив, информативность повествования вполне способна вдохновить читателя на поиск примеров и закономерностей, существовавших в нумизматиках различных государств и все еще ждущих своего первооткрывателя.

Стиль современного американского профессора чувствуется и в активном использовании аллюзий, щедро рассыпанных по тексту книги. Так, один раздел Фрэнк Хольт назвал «В начале» («In the Beginning»), отсылая читателя к симфоническому звучанию первого стиха Книги Бытия и Евангелия от Иоанна, а в названии другого раздела «Греки, дары приносящие» он перефразировал знаменитую фразу Вергилия «Бойся данайцев, дары приносящих». Да и в названии самой книги обыграна многозначность фразы when money talks, имеющей не только дословное значение «когда говорят деньги», но и использующейся в смысле «когда деньги все решают» (как в пословице money talks bullshit walks «деньги решают все, болтовня – ничего»). Примеров такого рода в книге множество, поскольку их активное употребление обычно для англоязычной культуры игры слов, цитирования и самоцитирования. Любопытно в связи с этим отметить, что одни из самых первых американских банкнот – фракции так называемых «континентальных долларов» 1776 года, чей дизайн был разработан Бенджамином Франклином, несут на себе как латинские цитаты, так и многозначительные практические максимы типа «Fugio. Mind Your Business», что можно перевести как «[Время] бежит. Займись своим делом».

Завершая вступительное слово от переводчика, я должен отметить, что перевод был дополнен мною необходимыми разъяснениями, биографическими справками, а также объяснениями терминов. Последние содержатся в авторском «Словаре терминов и сокращений», помещенном в конце книги (он несколько расширен за счет этимологий монетных терминов и уточнения их определений), либо приведены в примечаниях от переводчика. Во всей книге был сохранен стиль ссылок и подписей к рисункам, использованный автором.

Александр Акопян,

Москва, 2022–2023 гг.