Текст книги "Убить до заката"

Девочка кивнула:

– Тогда сюда.

Мы стали спускаться с холма, который вел к Грейт-Эпплвику. В будущем надо взять за правило первым делом идти в местную полицию. Если бы при общении с этим злющим типом в каменоломне возникли сложности, я могла оказаться по разные стороны баррикады с местным полицейским, а мне требовалась вся поддержка, какую я способна была получить.

В горку шел какой-то рабочий с холщовой сумкой.

– Это Рэймонд, – сказала Гарриет, когда молодой мужчина уверенно зашагал к нам, по-солдатски размахивая руками.

– Рэймонд, ученик твоего папы?

– Теперь он каменщик, как папа. Но таким же хорошим он никогда не будет.

Я бы предпочла поговорить с ним наедине, на тот случай, если он окажется столь же вздорным, как и его отец. Теперь, когда мы сблизились, Рэймонд замедлил шаги, настороженно меня разглядывая. Худой и бледный, как длинная полоса побелки, он был одет в мешковатые коричневые брюки и короткую куртку.

– Ты была в каменоломне, Гарриет? – мягко спросил он. – Ты же знаешь, что это опасно.

– Для меня не опасно, – ответила девочка, все еще готовая дать отпор после нашего столкновения с отцом Рэймонда.

– Я попросила Гарриет сводить меня туда. Здравствуйте, я – миссис Шеклтон, друг семьи.

Мы обменялись рукопожатием. Холод его прикосновения соответствовал его осторожной отчужденности. Я задержала его руку в своей, полная решимости немного растопить этот лед.

– Вы – Рэймонд Тернбулл, – проговорила я, как будто ему требовалось это знать. – Мы только что виделись с вашим отцом.

– О, – произнес он и, красный от смущения, посмотрел на Гарриет, прикидывая, как обошелся с нами его отец. – Полагаю, он…

– Все в порядке. Я знала, что мне там не обрадуются, и намеревалась осмотреться на месте до начала рабочего дня.

– Отец всегда приходит рано. – Рэймонд повернулся к девочке: – Я как раз шел за своими инструментами. – Он легонько тронул ее за плечо. – Мне нужно идти в поместье и начинать там новые солнечные часы, чтобы сделать их вовремя, ко дню рождения миссис Леджер. Только они будут из песчаника, а не из того красивого синего сланца.

Гарриет ничего не ответила.

Рэймонд уже собрался идти дальше, но помедлил и еще раз посмотрел на Гарриет, как будто хотел сказать что-то доброе, но не мог подобрать слов.

Его симпатия к Гарриет дала мне преимущество, а его побудила заговорить.

Девочка показала кепку.

– Папина кепка лежала под лавкой.

– В субботу вечером мы ее не увидели, – поднял брови Рэймонд. – Само собой, темнело.

Я облекла свой вопрос в форму сочувственного замечания:

– Вам, наверное, потребовалась целая вечность, чтобы обыскать всю каменоломню.

Он кивнул.

– Сержант Шарп вытащил нас из паба. – Он быстро глянул на Гарриет. – Ну, тащить-то нас, собственно, и не требовалось. Мы хотели помочь.

– А вы… – начала Гарриет и замолчала.

– Что – мы?

– Пруд…

Он протянул руку, но не коснулся девочки.

– Нет, не думай об этом, Гарриет. Тот отстойный прудок просто заполнен грунтовыми водами. Как только проглянет солнце, он высохнет.

Гарриет внимательно смотрела на Рэймонда.

– Но я думала, что он здорово глубокий. Я думала, все пруды в карьере глубокие.

Он покачал головой:

– Этот – нет. Мы так говорим, чтобы отпугивать детишек, потому что некоторые из этих прудов глубокие, в старых карьерах, которые превратились в озера. Только не говори никому, Гарриет. Ты разумная, но есть легкомысленные дети, которые приходят и навлекают на себя неприятности, желая поплавать там на доске.

Гарриет охнула и прикусила губу.

– Рэймонд, в какое время вы в последний раз видели мистера Армстронга в субботу?

– Я работал до часу дня, а потом ушел обедать, как все остальные. Этан все еще занимался солнечными часами.

– В час дня все ушли из каменоломни?

– Отец задержался. Он всегда уходит последним, потому что бригадир. Но двадцать минут второго он сидел в пабе, – быстро добавил молодой человек, внезапно заинтересовавшись своей холщовой сумкой и не глядя на нас.

Точность Рэймонда меня встревожила. Это до странности походило на алиби. Бригадир Джосайя Тернбулл ушел последним. Мэри Джейн сказала, что Этан и Тернбулл были в ссоре из-за голосования о забастовке, всего несколько дней назад Этан призывал к действию, но Тернбулл взял верх. Я легко могла вообразить, как Тернбулл донимает Этана. Но я должна придерживаться фактов. Как можно небрежнее я спросила:

– Сколько еще времени, по-вашему, могло понадобиться Этану, чтобы закончить солнечные часы?

Рэймонд нахмурился. Знаю я этот тип молодых людей: будут цедить информацию в час по чайной ложке, не чувствуя необходимости в подробностях. Сделать что-то большее – значит утверждать и без того само собой разумеющиеся вещи.

На выручку пришла Гарриет:

– Как жаль, что папа не закончил их и не пришел домой.

– Мне тоже, Гарриет. Они были бы закончены, если бы твой папа не решил добавить маленькие завитушки. Он послал полковнику Леджеру записку, чтобы тот пришел и посмотрел.

– Полковнику Леджеру? – переспросила я.

– Он хозяин каменоломни. Никто никогда не осмеливался послать за ним, хотя он и доступный человек. Но это же твой папа, Гарриет. Он ни с кем не церемонится. Солнечные часы были подарком миссис Леджер ко дню ее рождения, понимаешь, и полковник нарисовал узор. Этан привык работать с точно обозначенным заданием. Мы не просто обкалываем камень.

Он раздулся от гордости, намекая на уровень своего мастерства.

– Уверена, что так и есть. Я очень уважаю ремесло каменщиков. Скажите мне, пришел ли полковник?

– Не знаю. – Рэймонд пожал плечами. При взгляде на кепку Этана уголки губ у него опустились, словно парню впервые пришло на ум, что с Этаном могло случиться нечто плохое.

– Вы видели Этана снова между часом дня в субботу и сегодняшним утром?

– Нет. Я с тех пор его не видел. – Он посмотрел на Гарриет, как будто больше всего на свете хотел найти какое-то объяснение. – Наверное, он ушел на поиски другой работы. – Сглотнув, он отвернулся, словно больше всего на свете сожалел, что его поставили в неловкое положение. – Во всяком случае, его инструменты пропали.

Гарриет подняла голову и перевела взгляд с Рэймонда на меня.

– Если папа забрал свои инструменты и куда-то ушел, то, получается, я ошиблась, что видела его в таком виде.

Обе мы посмотрели на Рэймонда, желая услышать подтверждение надежды Гарриет. Ее отец, вполне возможно, жив-здоров и обтесывает камни своим инструментом где-то в другом месте.

– Может, ты и права, Гарриет, – наконец проговорил Рэймонд. – Твой отец мог бы найти любое другое место. В прошлом году он в два счета мог бы перейти на работу в Йоркский кафедральный собор. Ему это предлагали.

Я еще немного подтолкнула Рэймонда:

– Для высококвалифицированного рабочего подобное место было бы очень заманчивым? Почему он отказался от этой работы?

Рэймонд кивнул на девочку:

– Мэри Джейн не захотела переезжать, чтобы дети не меняли школу и все такое.

Это меня озадачило. В конце концов, Мэри Джейн всячески давала мне понять, как ей не нравится этот коттедж с колодцем в огороде. Они могли бы переехать куда-нибудь в дом с водопроводом.

Наша троица стояла кружком в неловком молчании. Гарриет вскинула голову, с упреком посмотрела на меня. Она хотела, чтобы я нашла ее отца, а я стою тут и задаю бесполезные вопросы.

– Догоняйте меня.

И медленно пошла вниз с холма.

– Что происходит? – спросил Рэймонд. – Где Этан?

– Это-то я и надеюсь выяснить. Вы упомянули Йорк и работу в соборе. Вы действительно думаете, что он мог уйти на поиски какой-то другой работы, ничего не сказав?

Мне приходилось проверять эту возможность, хотя я по-прежнему верила, что Гарриет видела тело.

Рэймонд покраснел.

– Вы хотите сказать, что я не расстроился бы, если бы он ушел?

– Нет, я не это хотела сказать. А это правда?

– Этан живет в коттедже каменщика. Этот дом всегда переходит к работнику каменоломни. В субботу я женюсь. Если Этан не вернется, у нас появится собственный дом.

И твоему отвратительному отцу не придется уживаться под одной крышей с тобой и твоей женой.

– Спасибо, Рэймонд.

Мгновение мы стояли, ни один из нас не хотел двинуться первым на тот случай, если другому захочется сказать что-то еще.

Рэймонд вздохнул:

– Надеюсь, вы его найдете.

– Я тоже.

Я нагнала медленно шагавшую Гарриет. Мне хотелось услышать про посещение ею фермы, но это могло подождать. Девочку и так столько расспрашивали, а ей надо было позавтракать и выпить чаю.

Мы в молчании дошли до конца Хай-стрит. Если она захочет сказать мне больше, она это сделает.

На другой стороне дороги зеленщик мелом писал на витрине в окне перечень продуктов с ценами. Водитель фургона вылез из кабины, открыл заднюю дверь своего транспортного средства, достал пачку газет и понес их в магазин.

– У вас есть дети? – спросила Гарриет.

– Нет. Только кошка.

– Почему у вас нет детей?

– Мой муж не вернулся домой с войны.

– Это же было давно.

– Да.

– Как зовут вашу кошку?

– Соуки. А у тебя есть кошка?

– Нет. – И без малейшей паузы продолжила: – Мне нужно было пойти в деревню, когда я увидела папу? Нужно было бежать к доктору, а не на ферму? Нужно было идти прямо домой и позвать маму?

– Ты поступила правильно, обратившись к ближайшим взрослым.

Мы пересекли Хай-стрит и свернули на улицу с интересным названием Восточный вид, с которой не открывалось вообще никакого вида, только на химический завод, но когда-то с нее действительно мог открываться вид на восток. Дома из песчаника стояли по шесть в ряд. Обогнув угол, мы попали на Таун-стрит, с противоположных сторон которой сумрачно взирали друг на друга церковь и часовня, состязаясь за обитателей нескольких домов, добротных, приличного размера. На одном из них висела табличка полиции Уэст-Райдинга.

– Это полицейский участок, вон там, рядом с церковью.

– Спасибо, Гарриет. Иди теперь домой. Ты очень хорошо справилась.

Она посмотрела мимо меня, а затем закрыла глаза, словно это зрелище было ей невыносимо.

– Это мисс Тримбл, сестра викария. Она задаст мне триста вопросов. Я – домой.

Повернувшись, Гарриет бросилась бежать.

Краем глаза я уловила худую, серую женщину, надвигавшуюся на меня со стороны церкви. Да, попозже я с вами поговорю, мисс Тримбл. Но сначала я должна прояснить отношения с местной полицией. Дверной молоток грохнул в дверь полицейского участка достаточно громко, чтобы по всей улице шевельнулись на окнах тюлевые занавески.

Глава 4

Дверь открылась, и я вошла.

И увидела мужчину, чем-то напоминавшего бульдога: массивная челюсть и маленькие глубоко посаженные глаза усиливали сходство.

– Доброе утро, офицер, – проговорила я, пока он закрывал за мной дверь. Я глянула на нашивки на его форме. – Вы, должно быть, сержант Шарп. Я – миссис Кейт Шеклтон, друг семьи Армстронгов. Миссис Армстронг обратилась ко мне за помощью. – Я подала ему свою визитную карточку. Полицейский поднял брови. – Не будете ли вы так любезны, чтобы уделить мне несколько минут?

Сержант обдумал эту просьбу, оценивая мою внешность – отнюдь не бедствует, мой голос – образованной женщины, мою манеру вести себя – до нелепости уверенную. Демонстративно посмотрел на мою карточку. Женщина – частный детектив. Его вид говорил: ага, следующим номером появятся говорящие обезьяны.

Я не могла рассчитывать, что ему известно о моем отце – суперинтенданте полиции Уэст-Райдинга, но готова была предъявить семейные верительные грамоты. Существует прием, помогающий без единого слова создать впечатление, что у тебя есть что-то про запас. Сержант сдался.

Я проследовала за ним по коридору и вошла в гостиную, отданную под штаб-квартиру полицейского участка.

Офицера Шарпа явно взяли на службу в те времена, когда значение имели только рост и телосложение и любой достойный служитель закона походил на чемпиона-тяжеловеса.

Его редеющие волосы были аккуратно причесаны. Из щек можно было выкроить второе лицо.

Как только мы оказались в его кабинете, сержант бодро предложил:

– Вам лучше сесть.

Медленно обойдя письменный стол, он уселся на мягкий вращающийся стул. Наклонившись вперед, сержант положил руки на стол и забарабанил пальцами по промокательной бумаге, выбивая какой-то мотивчик, потом поинтересовался:

– У вас есть для меня какая-то информация?

– Нет. Но после разговора с миссис Армстронг и Гарриет я посетила этим утром каменоломню. Гарриет нашла кепку своего отца. Миссис Армстронг, естественно, крайне озабочена, и от ее имени я хочу узнать, если вы можете мне сообщить, в каком направлении ведется расследование.

– А что, сама миссис Армстронг обезножела?

– Она измучена и совсем без сил. Я сказала, что помогу, так как обладаю некоторым опытом в розыске пропавших людей. – Я сделала паузу, ожидая, пока мое хвастовство произведет впечатление. Сержант, видимо, не впечатлился. – Не будете ли вы столь любезны сообщить мне, сержант Шарп, это расследование в связи с исчезновением человека или расследование убийства.

– Убийства? – Его бульдожья челюсть отвисла. Мне открылся прекрасный вид на золотые коронки в нижних коренных зубах. – Что ж, если это убийство, то одного человека заметили днем неподалеку от каменоломни, и это сама миссис Армстронг в своей клетчатой накидке. Только у нее не достало бы силы утащить тело и где-то его спрятать.

Вид Мэри Джейн, тащившей мои чемоданы вверх по лестнице, поколебал бы его уверенность, но я оставила свое мнение при себе.

– И могу вам сказать, – он посмотрел на визитку, уточняя мое имя, – и могу вам сказать, миссис Шеклтон, что в Грейт-Эпплвике нет и следа Этана Армстронга, живого или мертвого.

– Миссис Армстронг не видела своего мужа с утра субботы. Днем она рядом с каменоломней не появлялась.

– Да, так она и мне сказала. Только кое-кто другой опровергает ее слова. И вы поймете, что я не могу назвать этого человека, хотя в его правдивости не приходится сомневаться.

Человек, сказал он. Наверняка это женщина, иначе он сказал бы – мужчина. Если ее слова значат так много для полицейского, стало быть, из приличной семьи.

– Мисс Тримбл, сестра викария? – предположила я.

Сержант нахмурился.

Я проигнорировала его недовольство.

– Гарриет нашла кепку отца под скамейкой в хибарке каменщиков этим утром. Когда вы вели поиски, было темно. Так ли уж невозможно, что вы пропустили что-то еще? Рабочие уже собираются на работу, а ведь это может быть местом убийства. Я верю Гарриет. Она видела своего отца мертвым.

Он вздохнул и медленно покачал головой, обозначая разделяющую нас пропасть.

– А вот здесь мы с вами расходимся, миссис Шеклтон. Гарриет, может, и видела своего отца лежащим в рабочее время. Все они пьют. Все они ходят в паб, и он там бывал, я проверял. Этан Армстронг считает себя лучше других, но он, как всякий другой, перебирает лишнего. Это главный момент. Его инструмент пропал. Опять же – он повздорил со своей хозяйкой. У них это случается. Он ушел. Теперь, если Этан ушел навсегда, его жена теряет дом. Этот дом – служебное жилье. Понятно, что она хочет остаться.

– Но Гарриет видела…

– А мальчонка что-нибудь видел? Нет, не видел. – Сержант перевел дух и покачал головой. – Вы не знаете, какими бывают эти маленькие девочки, миссис Шеклтон. Маленькие девочки славятся тем, что рассказывают разные небылицы. В полиции имеются задокументированные факты. Не думаю, что это началось с войны, но число девиц, которые заявляли о своей тайной связи со шпионами и что их пытались похитить, дабы склонить к проституции, легион. Юная Гарриет Армстронг, видимо, верит своим фантазиям. В таком местечке, как это, маленькая лгунья может доставить много хлопот. Воспринимая девочку всерьез, вы лишь поощряете ее.

– Если это сочинения Гарриет, то где же мистер Армстронг?

– Насколько хорошо вы знаете Армстронгов?

Трудный вопрос, ответом на которой стало бы «совсем не знаю».

– Это семейная связь, – ответила я чистую правду. – Мой отец знал отца миссис Армстронг, мистера Уитекера. Он был полицейским в Уэйкфилде, – добавила я, надеясь вызвать чуть больше интереса.

– Он был полицейским? Что ж, тогда вряд ли он придерживался высокого мнения о своем зяте, уверяю вас.

– Почему же, офицер?

– Этан Армстронг – смутьян. Пытался подбить людей на забастовку по какому-то поводу, никак их не касавшемуся. Хотел, чтобы они поддержали шахтеров на шахте полковника за десять миль отсюда. Полковник справедливый человек и хороший хозяин. А вот Армстронгу ума недостает. Если и когда я его увижу, я задам ему пару вопросов об умышленном уничтожении солнечных часов из сланца.

– Ну уж конечно, он не стал бы разрушать свою работу?

– Никогда не знаешь, что может сделать подобный человек. Голова у него работает не как у вас или у меня.

Сержант Шарп был умнее, чем я думала. Вместо того чтобы отшить, он пытался завербовать меня в ряды рассудительных – славных людей, которые всегда разделяют разумную точку зрения.

– Но, может, вы хотя бы огородите навес каменщиков на тот случай, если это все-таки окажется расследованием убийства?

Глазки сержанта сузились. Я перестаралась.

– Нет, миссис Шеклтон, я этого не сделаю.

– У вас не будет возражений, если я продолжу наводить справки?

– Будут, но это свободная страна, какой она не была бы, если бы люди вроде Этана Армстронга добились своего.

Глава 5

В коттедж Мэри Джейн я вернулась не сразу. Мне подумалось, что, если мисс Тримбл, сестра викария, от которой удрала Гарриет, действительно задает триста вопросов за раз, тогда, возможно, моя догадка была верной, и это она – человек сержанта, чью правдивость нельзя поставить под сомнение и который заявляет, что видел Мэри Джейн у карьера.

В церкви Святого Юстиниана сильно пахло ладаном, полиролью для металла «Брассо» и лавандовой мастикой. Я прошла по проходу в боковом нефе. Алтарь в изобилии украшали гвоздики, источая одуряющий запах.

Я недолго просидела на боковом ряду в мягком свете, проникавшем через витражное окно, прежде чем появилась мисс Тримбл. Она узнала во мне спутницу Гарриет, но подойти не решилась, пока я не улыбнулась и не подвинулась на сиденье.

– Какая красивая церковь, – заметила я, когда сестра викария села на скамью рядом со мной.

– Благодарю вас. Мы с братом отдаем все силы служению Господу и приходу. Он мог бы откликнуться на приглашение служить в Брайтоне, но ему было велено остаться здесь из-за долга перед церковью. – Некоторое сожаление в ее голосе навело меня на мысль, что она поехала бы в Брайтон, предоставив Богу разбираться с долгом.

– Я – миссис Кейт Шеклтон, навещаю сегодня миссис Армстронг.

Мисс Тримбл поправила неровно лежавший сборник церковных гимнов.

– Мисс Аврора Тримбл, сестра викария. Я уже видела вас, с Гарриет.

– Да. Ее мать попросила меня о помощи.

Я подумала, что лучше говорить прямо, надеясь, что она откликнется.

Мисс Тримбл вздохнула:

– Жаль, что миссис Армстронг не обратилась за помощью ко мне. Юной девушкой, будучи еще Мэри Джейн Уитекер и служа у доктора, она была добросовестным членом моего Общества дружбы девушек.

– Полагаю, это было давно.

– В тысяча девятьсот двенадцатом году, – сообщила мисс Тримбл. – Выйдя замуж, большинство девушек присоединяется к Дамскому обществу дружбы, хотя в случае с Мэри Джейн Армстронг этого не произошло. Я возлагала на нее большие надежды, пока… Что ж, естественно, я не могу раскрывать чужие тайны. Но теперь я верю, что грех в большей степени лежит на других, а не на ней. У меня есть миссал[1]1
  Миссал – богослужебная книга католической церкви, содержащая тексты молитв, читаемых во время мессы.


[Закрыть], который я хотела бы ей вернуть. Вот мне и хотелось поговорить с Гарриет, а заодно узнать, есть ли какие новости.

– Никаких, боюсь.

Она вздохнула:

– Жаль. Но Бог действует таинственным образом. Я знаю, что Гарриет хочет участвовать на Троицын день в процессии под церковным флагом вместе со школьными друзьями, и мне бы хотелось подбодрить ее. Если мистер Армстронг покинул деревню, тогда препятствий не будет.

– Мистер Армстронг был бы препятствием?

– Вы знали этого человека?

– Нет.

– Как ни прискорбно, но Этан Армстронг – атеист и революционер. Человек должен хранить брачные обеты… данные в этой церкви… и все же меня не удивляет, что он ушел.

– Вы думаете, он взял и ушел, не сказав никому ни слова? По-моему, это довольно странно.

– Странные люди совершают странные поступки, миссис Шеклтон. Он не разрешает детям посещать воскресную школу здесь или в часовне. Они ходят на встречи детей квакеров, и я уверена, что он запретил бы и это, если бы мог. Крайне безбожный социалист.

– Но многие социалисты – христиане.

– Он хуже социалиста. – Мисс Тримбл оглянулась. Словно боясь, что изображения святых на витраже могут услышать и ужаснуться, она понизила голос: – Этот человек – коммунист.

– Все равно я попытаюсь его найти или узнать, что с ним случилось.

– Разумеется. Так поступила бы и я. Поэтому-то я и сообщила сержанту, что тем днем во время прогулки видела у каменоломни миссис Армстронг. Я старалась быть полезной. Я считаю, что она шла умолять его не бросать семью, но ее мольбы пропали втуне.

– Вы думаете, он бросил жену и детей?

– Именно такого можно ожидать от подобного человека, от коммуниста. Конечно, Этан Армстронг жив.

– Откуда вы знаете?

– Бог не призвал бы его. Бог не принял бы его.

Что ж, вот оно: тайна вечной жизни. Стань коммунистом и живи вечно, потому что для тебя не будет места ни в раю, ни в аду.

– Вы уверены, что видели именно миссис Армстронг?

– Она носит очень приметную клетчатую накидку.

– В какое время дня это было?

– Я совершаю прогулку после дневного сна. Это могло быть около четырех часов. Я хожу мимо мельницы, за реку, вдоль железнодорожного полотна и возвращаюсь по другому мосту. Тогда-то я ее и увидела.

– А она вас видела?

– Она была спиной ко мне, шла по направлению к каменоломне.

Я начала понимать, почему Мэри Джейн попросила у меня помощи. Сержант не верил Гарриет. Мисс Тримбл рассказала небылицу о том, что Мэри Джейн вот-вот бросит муж. Если такова деревенская реакция, то Мэри Джейн должна была чувствовать себя очень одиноко.

Мисс Тримбл достала из кармана миссал в белом переплете из телячьей кожи.

Из книги выпала закладка – открытка с напечатанной на ней молитвой. Я подняла закладку и отдала мисс Тримбл, наблюдая, как она переворачивает страницы, минуя одно воскресенье за другим, перелистывая страницы помедленнее, пока не дошла до Пасхи. Она открыла книгу на богослужебных указаниях седьмого воскресения после Пасхи: Троицына дня. В этот день Гарриет надеялась надеть обновку и, возможно, принять участие в процессии. Мисс Тримбл вложила закладку.

– Пожалуйста, отдайте это миссис Армстронг, когда увидите ее. Она поймет.