Электронная библиотека » Фрэнсис Дункан » » онлайн чтение - страница 6


  • Текст добавлен: 1 декабря 2018, 23:00


Автор книги: Фрэнсис Дункан


Жанр: Зарубежные детективы, Зарубежная литература


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 6 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Шрифт:
- 100% +
Глава 8

Он проснулся от крика.

Сел в кровати, не понимая, во сне или наяву услышал пронзительный крик. Воображение и реальность, фантазия и факт переплелись так тесно, что вырванный из тревожного забытья Мордекай Тремейн не сразу осознал, что происходит. Крик повторился, и на сей раз беспомощное отчаяние шокировало, вернув к действительности. Включив на ощупь лампу, прищурившись от яркого света, он посмотрел на карманные часы. Десять минут третьего. Спать пришлось недолго, тяжелое мутное похмелье дремоты размывало сознание.

Пока Мордекай Тремейн натягивал халат, крик продолжался. Он вслушивался в истошные вопли и пытался уловить их смысл. Нужно было что-то понять. Прочитать какое-то послание. Несмотря на старание, определить, что происходит, не удавалось. Пробуждение оказалось слишком внезапным и резким. Разбираться в сумятице впечатлений было некогда. Вот оно, подсказывало сознание. Вот то самое «нечто», которого он со страхом ждал.

Открыв дверь и выйдя в коридор, Тремейн услышал, что весь дом ожил. Раздраженный голос спросил, в чем дело. Судя по настроению, голос принадлежал Лоррингу. Кто-то куда-то побежал. Теперь крики повторялись реже и звучали слабее, с придыханием, словно обессилев. Кричала женщина. Туман в голове Тремейна рассеялся настолько, что позволил определить хотя бы это. Шлепая по коридору, он спрашивал себя, что предстоит увидеть. Вопли доносились с первого этажа; возле лестницы открылась дверь, появился Джеральд Бичли и, услышав шаги, обернулся. Обычно красное, лицо его побледнело и осунулось.

– В чем дело? – испуганно спросил Бичли. – Что случилось? С Бенедиктом что-нибудь произошло?

Мордекай Тремейн внимательно посмотрел на него.

– Понятия не имею, – ответил он. – Что заставляет вас думать о мистере Грейме?

Во взгляде Джеральда Бичли мелькнул страх. Глаза забегали. В эту минуту он напоминал человека, только что совершившего ошибку и пытавшегося не попасть в ловушку.

– Это показалось… самым очевидным объяснением, – произнес он. – Я подумал, что все остальные давно спят.

Они спускались по лестнице. Мордекай Тремейн не смотрел на спутника. Этот испытанный метод заставлял людей говорить свободнее – или защищаясь от воображаемого подозрения, или подтверждая, что бояться им нечего.

– Хотите сказать, что предположили участие мистера Грейма, поскольку знали, что, едва все разойдутся по комнатам, он займется подарками?

– Верно, – с готовностью подхватил Джеральд Бичли. – Вам, разумеется, известен обычай Бенедикта. В сочельник он всегда ложится последним, потому что наряжает елку. Любит, чтобы утром каждый обитатель дома нашел свой подарок.

– Понимаю, – кивнул Мордекай Тремейн. – Одно странно: кричала женщина.

Он искоса взглянул на спутника. Только что обретенная уверенность покинула Джеральда Бичли так же стремительно, как появилась. На лице вновь отразились смятение и страх, а рука нервно потянулась к воротнику, слово внезапно стало трудно дышать. Тремейн подумал, что Джеральд окончательно растерялся.

На первом этаже сквозь открытую дверь лился свет. Они пересекли холл и вошли в комнату, где случилось нечто неведомое, но ужасное. Прежде всего Мордекай Тремейн увидел елку. Сейчас она показалась символом, главным действующим лицом темной трагедии – существом, наделенным разумом и способным рассказать главное.

Конечно, это было лишь впечатление, рожденное мгновенной концентрацией внимания. Уже в следующее мгновение в сознании отразилась полная картина событий. Кричала Шарлотта Грейм. Она сидела в одном из оставшихся после концерта кресел. Горе и ужас исказили ее лицо, отмеченное печатью бесконечного мучения человека, ощутившего на себе карающую руку судьбы. Она была в сером твидовом костюме, оттенявшем смертельную бледность и темные круги под страдальческими глазами. Крик позволил выплеснуть шок, но окончательно лишил сил, оставив в неподвижности.

Рядом стоял Остин Деламер. Толстяк потерял обычную напыщенность и уже не выглядел государственным деятелем, несущим на крепких плечах вечный груз забот и лишь на пару дней отвлекшимся от подписания документов исторической важности. В эту минуту он казался тем, кем был на самом деле: оплывшим лысеющим стариком, страдающим хроническим раздражением. Деламер хлопал Шарлотту по руке, напрасно пытаясь привести в чувство. С таким же успехом он мог бы выйти из комнаты: она все равно не замечала его присутствия и смотрела мимо – туда, где на полу что-то лежало. Почти под самой елкой громоздилась куча красных тряпок.

Мордекай Тремейн схватил Джеральда Бичли за руку:

– Не подходите и ни к чему не прикасайтесь!

Излишнее предупреждение. Бичли застыл, едва войдя в комнату, и теперь стоял возле двери, пытаясь что-то произнести, но издавая лишь нечленораздельные звуки.

Мордекай Тремейн шагнул к елке, посмотрел вниз, на пол, окинул цепким взглядом смятый красный балахон, красный колпак с отороченными белой каймой краями, длинную белую бороду, нелепо перекосившуюся и сползшую на щеку.

Щеку мертвеца. На красной шубе темнело багровое пятно. Оно просочилось сквозь одежду, когда пуля пробила сердце. Тремейн склонился и осмотрел отверстие – обесцвеченное по краям, немного неровное, совсем маленькое. Пуля вошла прямо под сердцем, хотя и значительно ниже.

Сознание тупо твердило одно и то же: это Санта-Клаус. Наступила рождественская ночь, и он явился. Вот только сейчас неподвижно лежит под елкой. Его убили.

Убили? Это еще предстояло доказать. Мордекай Тремейн осмотрелся, но оружия поблизости не заметил. На полу, возле руки, что-то сверкнуло. Он осторожно поднял блестящий осколок, взглянул вверх и увидел, что один из маленьких колокольчиков разбит. Скелетик игрушки печально висел на нижней ветке, напоминая о трагедии.

Несмотря на то что исполнители гимнов оставили очевидные следы своего присутствия, пол вокруг елки сохранил относительную чистоту. Тремейну удалось заметить четыре отпечатка между деревом и телом. Они будто остались от предмета, передвинутого на пару дюймов под давлением, и располагались, образуя почти правильный квадрат. А между телом и французским окном протянулась линия мокрых следов.

Все, кто собрался в комнате, молча наблюдали за происходящим. Мордекай Тремейн ощущал на себе испуганные вопросительные взгляды, однако никто не произнес ни слова. Тишину нарушил Остин Деламер. Он откашлялся и неуверенно произнес:

– По-моему, следует вызвать врача.

– Врач не сможет вернуть мертвого к жизни, – возразил Мордекай Тремейн.

– Значит, он… мертв?

– Да.

В холле раздались голоса, и скоро в комнате появились еще люди. Процессию возглавил профессор Лорринг. Рассерженный, он ворвался с видом человека, несправедливо лишенного сна, и сразу бросился в атаку:

– Что, черт возьми, здесь происходит? Подняли дикий крик среди ночи! Я…

Мордекай Тремейн выпрямился.

– Оставайтесь на месте! – велел он. – Все до одного!

Твердый голос и командный тон настолько контрастировали с мягкой внешностью, что в любом случае заставили бы подчиниться. Но сейчас вошедшие увидели под елкой неподвижную фигуру и растерялись. Лорринг побледнел. Его взгляд метнулся к дереву, словно что-то отыскивая.

– Это… убийство?

Враждебность мгновенно исчезла. Он превратился в испуганного человека и посмотрел на Тремейна так, как будто искал утешения.

– Ответ на данный вопрос сможет дать только полиция, – ответил тот.

– Полиция? – воскликнула Розалинда Марш.

– Конечно, – подтвердил Мордекай Тремейн. – Придется сообщить о том, что случилось. Вам… не нравится это?

Она вздрогнула и отпрянула, в глазах мелькнуло выражение загнанного зверя. Но уже через мгновение ее поведение резко изменилось. Мисс Марш набросилась на Тремейна с яростным негодованием:

– С какой стати мне должно это нравиться? Вы пытаетесь в чем-то меня обвинить?

– Нет-нет, что вы! Простите, если неудачно выразился.

Слегка отступив перед неожиданным напором, он так скромно и мирно стоял под елкой в сползшем на кончик носа пенсне, что мисс Марш немного успокоилась. Тремейн по очереди посмотрел на каждого, кто остановился около двери. Гости подумали, что он сбит с толку и не знает, что делать дальше. Трудно было представить, что в эту минуту скромный джентльмен хладнокровно запоминает внешность и манеру каждого, пытаясь проникнуть в мысли и извлечь максимум полезной информации.

Настало золотое время, краткий период, когда убийца – если присутствовал здесь, на месте преступления, – мог совершить ошибку и выдать себя.

Джеральд Бичли не пошевелился с того момента, как вошел в комнату, и не проявил к присутствующим ни малейшего интереса. Его внимание сосредоточилось на елке и распластанной на полу фигуре. Взгляд метался между двумя точками, а лицо казалось обескровленной тенью и выражало болезненную смесь страха и замешательства.

За ним стоял Эрнест Лорринг. В отличие от отрешенного, замкнутого в себе Джеральда Бичли ученый проявлял острый интерес к окружающему. Он подался вперед в той же агрессивной манере, с какой отвергал любые попытки завязать разговор. Казалось, профессор нападал, чтобы сгладить первые, самые страшные моменты предательства. Сейчас он выглядел воинственным, хотя и растерянным орлом, озабоченным поиском жертвы. Больше всех Лорринга беспокоил Остин Деламер, по-прежнему стоявший возле Шарлотты Грейм и, словно в забытьи, сжимавший ее безвольную руку.

Вдруг Деламер понял, что за ним следят, посмотрел на Лорринга и густо покраснел. Сначала Тремейн ожидал услышать резкое замечание: политик внезапно изменил позу и даже открыл рот, но так и не произнес ни слова. Что бы он ни собирался сказать, в последний момент передумал и лишь нахмурился.

Розалинда Марш пришла в себя. Теперь она вновь выглядела холодной красавицей, готовой бесстрашно воевать за свое место под солнцем. Присутствие убитого человека нисколько ее не расстроило. Опытная, лишенная сомнений светская львица давно научилась бесстрастно принимать трагедию.

А вот та особа, от которой можно было ожидать спокойного отношения к событию, отреагировала непосредственно и эмоционально. Люси Тристам вошла в комнату вслед за Напьерами. Она тяжело дышала, будто бежала по коридорам. Увидев на полу неподвижную фигуру Санта-Клауса, она резко остановилась, судорожно вздохнула и схватилась за горло, а затем покачнулась. Тремейну даже показалось, что сейчас она упадет, однако Люси вцепилась в дверной косяк, чтобы не упасть, и осталась стоять.

Напьеры держались так, как и должны были вести себя разбуженные среди ночи, ничего не понимающие люди. Оба были в халатах, муж – с растрепанными волосами, жена – с сеткой на голове. Обычная, ничем не выделявшаяся супружеская пара средних лет, неожиданно попавшая в эпицентр непредвиденных событий и растерянно ожидавшая руководства ума.

И все же Мордекай Тремейн не смог бы поклясться в справедливости первого впечатления. Нечто в поведении Гарольда Напьера и его жены не вписывалось в общую картину. Да, они были рядовыми, неприметными провинциалами и выглядели соответствующим образом, но Тремейн ощущал диссонанс. Некое ускользающее, с трудом уловимое, не поддающееся определению качество намекало на скрытую за фасадом ординарности сложность.

Беглый обзор не позволил углубиться в подробности, поскольку продолжался лишь пару секунд, пока шок и растерянность удерживали полусонных людей возле двери в ожидании конкретного распоряжения. Он получил набор образов, заброшенных в сознание в торопливой последовательности, подобно поспешно сделанным фотографиям.

Потрясенные люди начали понемногу приходить в себя. Первым обрел дар речи Лорринг:

– Что же теперь делать? Если Грейм убит, не лучше ли сразу поставить в известность полицию?

Его голос прозвучал резко, почти грубо, но прежде, чем Мордекай Тремейн успел ответить, в дверях появился встревоженный Николас Блейз в халате, с зачесанными назад волосами. Увидев Тремейна, он сразу направился к нему:

– Что случилось? Какие-то крики…

Мордекай Тремейн стоял перед телом, а сейчас молча отошел, открывая обзор. Блейз посмотрел вниз, увидел красный балахон и бороду.

– Нет…

Он в ужасе отшатнулся, медленно повернулся туда, где находились остальные, холодно, пристально, безжалостно посмотрел на каждого, а потом перевел взгляд на Тремейна.

– Это случилось, Мордекай, – произнес Блейз дрожащим голосом. – Все-таки случилось. Хотел предотвратить, но опоздал…

Горечь и отчаяние перехватили его горло. Секретарь замолчал, усилием воли взял себя в руки и заговорил снова, теперь уже вполне уверенно:

– Дело за вами, Мордекай. Сейчас, когда вы здесь, необходимо немедленно заняться…

– Полиция…

– Знаю, что придется вызвать местных детективов, но они прислушаются к вашему мнению и последуют вашим советам. Только вы поможете им найти убийцу.

– А если мое вторжение в расследование не вызовет понимания? – уточнил Тремейн.

– На каком основании? – удивился Блейз. – Совершенно необязательно объявлять ваше имя. Если честь раскрытия преступления достанется офицерам, они не станут возражать. – Он схватил Тремейна за плечи. Пальцы вонзились цепко и глубоко, словно когти хищной птицы. – Вам известно, почему я вас сюда пригласил. Я боялся за Бенедикта. Спасти его так и не удалось, но по крайней мере еще не поздно отправить убийцу на виселицу!

Николас Блейз, забыв обо всех, в эту минуту видел одного лишь Тремейна.

– Вы сделаете это, Мордекай? Бенедикт лежит здесь, потому что какой-то негодяй надеется остаться безнаказанным…

– Это не мистер Грейм, – тихо сообщил Мордекай Тремейн.

Николас Блейз не сразу понял смысл слов – до такой степени его захватили эмоции.

– Не… Бенедикт?

Он опустился на колени возле убитого, склонился, чтобы рассмотреть лицо, протянул руку и убрал бороду.

Все увидели, как секретарь отпрянул, и услышали его ошеломленный вздох.

– Боже милостивый, – прошептал Николас Блейз. – Это Джереми Рейнер!

Глава 9

Николас Блейз медленно поднялся:

– Не понимаю. Ничего не понимаю. Решил, что это Бенедикт… – Он показал на красный балахон.

Мордекай Тремейн кивнул.

– Увидев распростертого здесь Санта-Клауса, вы подумали, что это мистер Грейм, потому что в сочельник он любит исполнять эту роль. Но, судя по всему, сегодня мистер Рейнер решил заменить его. Что-нибудь подобное случалось прежде?

Николас Блейз покачал головой:

– Никак не ожидал от него такого поступка. Джереми всегда считал обычай… детским. Терпеть не мог всяческие переодевания.

Блейз говорил механически, как человек, старающийся отвечать разумно, но неспособный сосредоточиться. Он отчаянно стремился сохранить видимость спокойствия, однако не мог прийти в себя.

– В библиотеке стоит телефон, – напомнил Мордекай Тремейн. – В деревне есть полицейский участок?

– Участка нет, но есть констебль, – ответил Блейз. – Сейчас позвоню ему.

– Констебль обязательно передаст сообщение начальству. Полагаю, он получает указания из Калнфорда.

– А как насчет доктора? – Секретарь постепенно возвращался в нормальное состояние. Он определенно считал себя ответственным за ситуацию. – Может, его тоже вызвать?

– Не имеет смысла беспокоить человека среди ночи, – ответил Мордекай Тремейн. – Боюсь, сомневаться в смерти мистера Рейнера не приходится, а полиция привезет своего врача.

– Вам не кажется, – произнес Николас Блейз с видом человека, знающего ответ, но считающего себя обязанным задать вопрос, – что мог произойти несчастный случай? Или самоубийство?

– Выводы мы должны оставить полиции, – заявил Мордекай Тремейн.

– Разумеется. Сейчас же позвоню в деревню. – Блейз повернулся, шагнул к двери, но остановился и уточнил: – Что-нибудь еще нужно сделать?

– Никто не должен выходить из дома. Нельзя ничего трогать. Было бы разумно разбудить слуг. И все. Остается только ждать приезда полиции.

Николас Блейз кивнул. Он уже почти пробрался сквозь молчаливую группу, когда путь преградила Дени Арден.

– В чем дело, Ник? – воскликнула она. – Что случилось?

Секретарь не ответил. Дени вошла и обвела комнату недоуменным взглядом. Сначала она увидела Шарлотту Грейм и Остина Деламера, потом посмотрела на Мордекая Тремейна. И вдруг заметила на полу фигуру в красном одеянии.

– Джереми!

Она бросилась к елке, но Мордекай Тремейн быстро шагнул ей навстречу.

– Не подходите, мисс Арден!

– Но ведь это Джереми, – растерянно проговорила Дени. – Ему плохо…

– Сожалею, – промолвил Тремейн. – Глубоко сожалею. Но лучше к нему не прикасаться. Видите ли, полиция…

– Полиция? – В ее глазах мелькнул страх. – При чем тут полиция?

– При том, что мистер Рейнер мертв.

– Мертв… О нет!..

– Застрелен, – пояснил Тремейн. – Мистер Блейз пошел звонить в полицию.

Ее горе терзало его душу. Однако мисс Арден должна была узнать правду, причем немедленно. Дени стояла, прикрыв рот рукой и покачиваясь. Розалинда Марш и Люси Тристам поспешили бережно поддержать ее. Импульсивное проявление сочувствия удивило Тремейна, тем более что исходило оно от холодной высокомерной красавицы и от дамы, движимой примитивной энергией, исключающей жалость и сострадание.

Остальные лишь молча наблюдали. Узкое лицо Эрнеста Лорринга казалось высеченным из камня. Джеральд Бичли стоял, прислонившись к стене и погрузившись в печальные мысли. Напьеры держались за руки и представляли собой растерянную, испуганную пару, застывшую в ожидании неведомого, но ужасного события. Остин Деламер по-прежнему опекал лишенную жизненных сил Шарлотту Грейм.

– Присядь, дорогая, – нежно проворковала Люси Тристам.

Она обняла Дени за талию, и Мордекай Тремейн увидел, что различия между ними не ограничиваются внешними чертами. Мисс Арден выглядела несчастным потерянным ребенком, нуждающимся в утешении и помощи. Люси Тристам была зрелой женщиной, познавшей жизнь и смерть и наделенной богатством мудрости.

Лицо Розалинды Марш смягчилось искренним сожалением. Если бы так было всегда!

– Дени!

Крик всех напугал. Встревоженный мужской голос раздался с террасы. Французское окно внезапно распахнулось, и в комнату ворвался Роджер Уинтон.

– Дени! С тобой все в порядке?

Он не заметил никого, кроме мисс Арден. Подбежал и крепко обнял ее. За стеклами пенсне серые глаза Мордекая Тремейна с подозрением прищурились. Каким образом Роджеру Уинтону удалось точно рассчитать момент эффектного появления? Молодой человек должен был ночевать в нескольких милях отсюда, под крышей родительского дома. Помимо того, что он не мог услышать крики Шарлотты Грейм, добраться так быстро по неровной, заметенной снегом дороге не представлялось возможным. К тому же Уинтон явился полностью одетым.

Мордекай Тремейн понял, что сомнения возникли не только у него. Люси Тристам посмотрела на Роджера с недоверием. Она не произнесла ни слова, но через мгновение перевела взгляд на убитого Джереми Рейнера. Роджер Уинтон хотел жениться на Дени Арден. Не возникало сомнений в том, что опекун упорно препятствовал браку. И вот теперь Джереми Рейнер лежит под елкой… мертвый. Сам Уинтон не замечал подозрений, вызванных собственным появлением. Он стоял, заключив Дени в объятия, и пытался утешить. В первую минуту его присутствие не показалось Дени странным. Она доверчиво прильнула к широкой груди:

– Роджер, Джереми… он мертв…

Уинтон посмотрел на пол, затем перевел вопросительный взгляд на Мордекая Тремейна.

– Не думай об этом, дорогая, – нежно проговорил он.

Продолжая поддерживать Дени, Роджер подошел ближе. На свету Тремейн впервые ясно увидел его лицо. Щеку рассекла глубокая рана, на коже остались кровавые следы. Плотное пальто едва держалось на плечах, а одна пуговица отсутствовала.

– Вы его остановили? – спросил Тремейн.

Уинтон вскинул голову, словно внезапно что-то вспомнив.

– Нет, – ответил он. – Он набросился с тяжелой палкой или дубиной. Я упал и, наверное, на пару мгновений отключился, а когда поднялся, он уже успел убежать. Но далеко он не уйдет! Надо срочно позвонить в полицию!

– Мистер Блейз как раз этим занимается. Вы узнали того, кто на вас напал?

Уинтон покачал головой:

– Луна зашла за тучу. К тому же он закутался, но один раз я его все-таки ударил. Уверен, что след остался.

До слуха Мордекая Тремейна донесся странный звук – испуганный вздох. Он медленно обернулся. Шарлотта Грейм сидела в кресле прямо и проявляла к происходящему значительно больше интереса, чем прежде. Рот приоткрылся, а пальцы с такой силой сжали подлокотники, что напряглись даже плечи. Она с ужасом смотрела на Роджера Уинтона. Вряд ли кто-либо еще обратил внимание на внезапную перемену. Все взгляды сосредоточились на молодом человеке. Джеральд Бичли подошел и с болезненным любопытством уточнил:

– Странно, что ты не успел рассмотреть его, хотя оказался так близко, что получил изрядную трепку!

Уинтон вспыхнул:

– Что же здесь странного?

– А то, что не мешало бы рассказать нам еще кое о чем. Например, что ты здесь делаешь.

Джеральд Бичли уже не казался добродушным, грубовато-сердечным сельским жителем. В эту минуту он превратился в жестокое мстительное существо, пытавшееся обвинить первого встречного без надежды на оправдание. Мордекай Тремейн подумал, что так действует тот, кто в страхе пытается спасти собственную шкуру.

Уинтон покраснел еще гуще и рассердился. Важно, однако, что он не начал оправдываться, как поступил бы невиновный. Тремейн понял, что назревает безобразная сцена, и поспешно вмешался:

– Не сомневаюсь, что все действия мистера Уинтона имеют объяснение. Полиция сама задаст необходимые вопросы.

К счастью, враждебная вспышка не получила продолжения. В холле послышались голоса, и вскоре в комнату вернулся Николас Блейз.

– Только что видел Флеминга, – сообщил секретарь. – Он пошел будить остальных слуг. Полиция скоро приедет.

Блейз уже успел немного успокоиться, и чувствовалось, что готов взять ситуацию под контроль. При виде Роджера Уинтона он вопросительно вскинул брови.

– Мистер Уинтон только что появился, – пояснил Мордекай Тремейн. – Ему пришлось вступить в борьбу со встреченным возле дома человеком, но, к сожалению, тому все-таки удалось скрыться.

Николас Блейз смерил Уинтона тяжелым, полным подозрений взглядом:

– Хотите сказать, что действительно подрались с убийцей?

– Не знаю, был ли это убийца, – ответил Уинтон, – но с кем-то подрался.

– Этот человек вышел из дома?

– Я встретил его на дороге, когда услышал крики и поспешил, чтобы выяснить, в чем дело. Окликнул, но он бросился бежать, а я за ним. И получил вот это. – Уинтон дотронулся до разбитой челюсти. – Когда очнулся, догонять в темноте уже не имело смысла, поэтому пришел сюда.

– Странно, – заключил Николас Блейз. – Весьма странно. – Он задумался. Рассказ Уинтона открыл неожиданную перспективу. Вдруг секретарь повернулся к мисс Грейм. – Ведь это вы кричали, Шарлотта, не так ли? Видели кого-нибудь?

Она явно ждала этого вопроса, а потому быстро ответила:

– Нет, я никого не видела.

Блейз настойчиво продолжил допрос:

– В таком случае что же вы видели? Почему вышли из своей комнаты и спустились сюда?

– Я не могла уснуть: болела голова, чудились какие-то голоса, – поэтому я взяла фонарик и спустилась. Сначала ничего не увидела, а потом обо что-то споткнулась, посмотрела и… Это было ужасно… ужасно!..

– Кроме вас, здесь никого не было?

– Не знаю. Было совсем темно. И очень страшно.

Николас Блейз склонился и положил руку ей на плечо:

– Постарайтесь вспомнить, Шарлотта. Скоро приедет полиция, и вас об этом спросят. Уверены, что никого не видели?

– Комната была пустой, – пролепетала мисс Грейм. – Если не считать… не считать…

– Тела?

– Да. Больше здесь никого не было.

Неожиданно Остин Деламер обратился к Блейзу:

– Если Рейнер не заменил Грейма, то почему Грейм не нарядил елку, как обычно? Почему не пришел сюда? Уже почти половина третьего.

– Он здесь был, – возразил Николас Блейз. – Посмотрите на дерево.

Говоря это, секретарь повернулся и показал на елку. На самой верхней прищепке висел аккуратно перевязанный яркой ленточкой небольшой пакет. Тремейн приблизился и прочитал надпись на карточке: «Джереми».

– Где же остальные подарки? – поинтересовался Остин Деламер.

– Возможно, Бенедикт еще не успел повесить их, – предположил Джеральд Бичли.

До сих пор Мордекай Тремейн оставался лишь наблюдателем, но в эту минуту решил, что настало время поделиться своими соображениями.

– Где мистер Грейм? – осведомился он.

Николас Блейз резко обернулся.

– Да, конечно, – пробормотал он, – Бенедикт…

– Он единственный, кто не спустился, – продолжил Тремейн.

Секретарь долго молчал, а потом вдруг спросил:

– Вам не кажется… Вы не подозреваете, что с Бенедиктом тоже что-то случилось?

– Нужно это выяснить, – ответил Тремейн.

Все отправились в комнату мистера Грейма. Далеко идти не пришлось, потому что спальня находилась в главной части дома, этажом выше. Дверь была заперта, и Блейз принялся стучать.

– Бенедикт, вы здесь? Бенедикт!

Послышался шорох, щелкнул замок, дверь приоткрылась и показалась взлохмаченная голова хозяина. Грейм растерянно моргал и ничего не понимал, как положено человеку, только что вырванному из глубокого сна и еще не успевшему вернуться к действительности.

– В чем дело, Ник? – проворчал он. – Что за шум?

Хозяин заметил столпившихся за спиной секретаря гостей, и выражение его лица изменилось.

– В чем дело? – спросил мистер Грейм. – Кто-нибудь заболел?

– Рейнер мертв, – ответил Блейз.

– Мертв? – повторил Грейм и пристально посмотрел на секретаря, будто с трудом понимал значение этого слова: – Мертв? Джереми? Что случилось?

– Похоже, убит – застрелен.

– Убит… – ошеломленно выдохнул Бенедикт Грейм и вышел из комнаты. – Где он?

– Внизу, возле елки. Одет в ваш костюм Санта-Клауса, – ответил Николас Блейз нарочито небрежным тоном.

Однако мистер Грейм испытал столь глубокое потрясение, что потерял дар речи. Он постоял молча, а потом нервно облизал губы.

– Абсурд! – медленно произнес мистер Грейм. – Не может быть. Мои вещи здесь.

Воцарилась тяжелая, гнетущая тишина. Бенедикт Грейм посмотрел на присутствующих, внезапно повернулся и скрылся в комнате. Николас Блейз подался вперед, будто хотел пойти следом, но передумал и остался на месте. Через пару секунд хозяин появился снова, с длинным красным балахоном и белой бородой в руках.

– Вот, – взволнованно пробормотал он. – Я же сказал, что костюм не мой.

Верхняя пуговица пижамы расстегнулась, и воротник выглянул из-под халата. Стоя на пороге со взъерошенными седыми волосами, беспомощно протягивая красную шубу и бутафорскую бороду, Бенедикт Грейм выглядел по меньшей мере странно, но никто даже не улыбнулся. Мордекай Тремейн шагнул вперед:

– Мистер Грейм, вы просили мистера Рейнера вместо вас украсить елку?

– Нет, – ответил Бенедикт. – Разумеется, нет. А почему вы спрашиваете? Полагаете, что мне что-либо известно?

– Нет. Я пытаюсь понять, что заставило мистера Рейнера надеть костюм и отправиться в эту комнату.

– Не знаю! – бросил Грейм.

Его голос прозвучал раздраженно, будто только что сорвался некий важный план, но уже в следующее мгновение он осознал, какое впечатление производит, какую ответственность несет в качестве хозяина дома, и обратился к Николасу Блейзу:

– Может, следует сообщить в полицию, Ник?

– Я уже позвонил, – ответил секретарь. – Скоро приедет оперативная группа.

Он явно хотел что-то добавить, но промолчал и лишь встревоженно посмотрел на Грейма. Мордекаю Тремейну показалось, будто дипломатичный секретарь не знает, о чем думает хозяин, а потому боится сказать лишнее.

Известие о том, что полицию уже оповестили, расстроило Бенедикта Грейма, однако он быстро справился с эмоциями.

– Ты бы, Ник, лучше показал, где… где Джереми.

Блейз пошел первым, мистер Грейм последовал за ним, а остальные послушно потянулись неровной вереницей подобно причудливому набору кукол, внезапно приведенных в действие чьей-то властной рукой.

Бенедикт Грейм увидел на полу неподвижную фигуру, но рассматривать ее не стал, а изумленно взглянул на елку.

– Что за черт! – Он с возмущением обернулся к Николасу Блейзу. – Кто здесь хулиганил, Ник? Кто изуродовал дерево?

– Хотите сказать, что повесили все подарки? – спокойно, но настойчиво уточнил Мордекай Тремейн, прежде чем секретарь успел ответить.

– Разумеется! Именно это я и хочу сказать! – крикнул Грейм, даже не поинтересовавшись, кто именно задал вопрос. – Прежде чем лечь спать, я все подготовил! Кто снял подарки? Джереми? Его работа?

– Если это сделал мистер Рейнер, то где же они? – произнес Тремейн.

Возле тела подарков не было. Не осталось ни мешка, ни сумки, куда Джереми мог положить их. Правда, существовала вероятность, что все, что успел снять с елки, он уже вынес, а потом зачем-то вернулся и встретил свою смерть.

– Пропали не все пакеты, – заметил Николас Блейз. – Один, предназначенный самому Джереми, остался. Наверное, бедняга просто не успел снять.

– Но там ничего нет, – мягко возразил Мордекай Тремейн.

– Вы прекрасно знаете, что он там, – рассердился Блейз. – Наверху. Мы все его видели, когда…

Он не договорил, застыв в изумлении. Рука, поднявшаяся, чтобы показать то, о чем шла речь, безвольно опустилась.

Ни одного подарка на елке не осталось. Карточка с именем Джереми Рейнера отсутствовала.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации