Текст книги "Свет в глубине"

– Найду! – пообещал Харк. – Я работаю над этим. Вы должны довериться мне.

Вайн фыркнула.

– Я пока не в таком отчаянном положении, чтобы довериться тебе, – заметила она. Ее взгляд снова был веселым и бесстрастным. – Так что ты там задумал?

– О чем вы?

Харк заерзал, пытаясь определить, были ли слова Вайн завуалированным обвинением.

– Это простой вопрос. Я хочу знать, не сует ли мой любимец-хорек нос куда не следует.

– Ни в коем случае, – поспешно поклялся Харк.

Вайн сидела неподвижно и продолжала смотреть на Харка. Без улыбки. Когда она бывала такой, Харк не мог прочесть ее мысли.

– Помнишь золотое правило? – спросила она наконец.

– Я могу лгать любому сколько пожелаю, пока меня не раскроют, но ни за что не должен лгать вам.

Харк, разумеется, помнил правило. Оно вспыхивало в его сознании всякий раз, когда он чересчур расслаблялся в присутствии доктора.

– Если я солгу… вы отправите меня гнить на галерах…

– Верно, – подтвердила она, причем двигались только губы. Она почти не моргала – ждала.

Харк сдался:

– Я не сую нос в чужие дела… в отличие от других. Приходится кое на что смотреть сквозь пальцы.

– Продолжай, – велела Вайн, вскинув брови.

Харк поежился, чувствуя себя последним предателем.

– В Святилище есть слуга, которому поручено выливать воду, оставшуюся после купания священников, – признался он. – Иногда они моются в воде Подморья хорошего качества. Он втихаря разливает такую воду по бутылкам и продает как масло для ламп. Я не помогаю ему… но держу язык за зубами.

В Святилище были и другие случаи мошенничества. Один слуга воровал лекарства, другой откалывал резьбу со стен коридоров и продавал туристам. Харк молча наблюдал за этими «подвигами».

– Очень выгодно знать людские секреты, – оправдывался он. – Значит, им придется быть со мной поосторожнее.

– Поэтому ты смотришь сквозь пальцы на делишки других, – кивнула Вайн. – Это все? Ты не общаешься со старыми приятелями?

– Нет, – поспешно заявил Харк.

Второе золотое правило доктора Вайн заключалось в том, что ему запрещалось возобновлять дружбу с теми, кто остался на Ледиз-Крейве. В первый месяц в Святилище Харк безумно тосковал по дому и отчаянно хотел увидеть знакомые лица. Находил предлоги, чтобы болтаться в гавани на случай, если кто-то из знакомых приплывет на его поиски. Но он так никого и не увидел и в конце концов понял, что это, возможно, к лучшему.

Если бы он встретил приятелей, начались бы насмешки и колкости. Его бы дергали за рукава желтого одеяния, а потом все пытались бы оценить, насколько сильно он продался. Он стал бы убеждать их, что не изменился, просто тайный мятежник надел маску раскаявшегося грешника. Но его попросили бы доказать это: опрокинуть стаканчик, «позаимствовать» что-то из музея или объяснить, как проникнуть в Святилище…

– Нет, – повторил он, – я не настолько глуп.

– Все глупы, – отрезала Вайн. – И все слабы.

– Вы расскажете Клаю о воде для ванн? – спросил Харк.

– Нет. – Вайн лениво перелистывала страницы заметок, время от времени что-то просматривая. – Зачем мне это?

Напряженная атмосфера в комнате тотчас исчезла, будто ее и не бывало.

– Только держи меня в курсе и не попадись.

Харк заподозрил, что только что избежал очередной ловушки. Что случилось бы, прикинься он невинной овечкой? Поверила бы ему тогда доктор?

Он нравился Вайн. В этом Харк был вполне уверен. Ей нравились его нахальство, любопытство и даже лукавство. Она поощряла его успехи в чтении и иногда по собственной воле объясняла тонкости работы с боготоваром. Он не просто был инструментом в ее руках. Он был проектом, который она находила интересным. Неужели она без сожалений вышвырнет его, если разочаруется в нем? «Да, – подсказывала интуиция. – Она это сможет».

Харк понимал, что доктор Вайн из тех людей, которые предупреждают только раз. Она так и сказала, когда в день первой встречи объяснила правила: «Никаких исключений. Никаких извинений. Никаких вторых шансов». Да, он ей нравился. Но если он когда-нибудь разочарует ее или хотя бы раз нарушит правила, скорее всего, она продаст его на галеры и без колебаний обречет на ужасные муки и смерть.

Глава 7

С утра пораньше Харка послали на поиски чего-то съестного для кухни Святилища. А значит, надо было встать раньше обычного и прочесать скалы и побережье, но такие поручения ему нравились: можно было выйти из Святилища и хоть ненадолго почувствовать себя свободным.

Он торопливо перекусил, так что обжег язык супом, потом сунул в карман булку-плетенку и еще до восхода солнца вышел на ветер, под сиявшее золотом небо. Как здорово избавиться от желтого одеяния и бодро шагать, а не едва шаркать ногами! Он глубоко вдыхал холодный соленый воздух, и его и без того прекрасное настроение стало лучше прежнего.

Какое необычное ощущение, когда беспрепятственно бродишь по берегу! Раньше, добывая морских уточек из прибрежных водоемов и сочный, мягкий, зеленый морской салат у кромки воды, он всегда ожидал грубых окликов и града пущенных из рогаток камней. На Ледиз-Крейве каждый приличный пляж числился за разными бандами мусорщиков, а эти люди очень не любили, когда непрошеные гости искали там водоросли или рылись в мусоре. Особенно наглые воришки иногда могли недосчитаться пальцев.

Однако на Несте почти все пляжи никому не принадлежали. Только на одном был постоянный страж, но Харк все равно спустился вниз не для поисков еды, а просто поболтать. Когда подошвы Харка заскрипели по песку, из хижины выскочил убого одетый мужчина среднего возраста. Но при виде Харка тут же расслабился и опустил багор.

– А-а, это ты.

Старый Данлин ревностно защищал свой пляж, но Харк уже давно завоевал его расположение. Мусорщик обычно был рад поболтать. Парочка уселась у хижины Данлина и дружно принялась за булку Харка. Тот, сидя на груде брусьев, огляделся и заметил большие ведра с живыми крабами в воде и горы соленой рыбы, сушившейся на каменных плитах.

– Как вы умудрились поймать все это? – восхищенно воскликнул он.

– Разве не видел, какой шторм разразился две ночи назад? – Данлин ухмыльнулся. – Имбрейс потемнел и взволновался, так что море обезумело, и все крабы и летучие рыбы просто выбрасывались на берег, чтобы сбежать из него. Словно все спешили попасть в мою кастрюлю. – Данлин усмехнулся. – Море просто взбесилось, я даже понадеялся, что на берег вынесет что-то приличное с затонувших кораблей, но… – Он поморщился и покачал головой.

– Не повезло? – сочувственно спросил Харк.

– Как обычно. – Данлин кивком показал на ряд черных точек, портивших вид моря. – Все самое ценное попадает в Интрити-Бэрриер.

Вглядываясь в море, Харк мог разглядеть у самого горизонта неровный ряд темных пятнышек. Он знал, что это идущая зигзагом линия выступавших из воды башен Интрити-Бэрриер. Они торчали на скалах и подводных выступах, иногда на расстоянии всего ста футов[11]11
  Около 30 м.


[Закрыть] друг от друга, иногда – на четверть мили[12]12
  Примерно 402 м.


[Закрыть]. Огромная сеть, натянутая между ними, была скрыта под водой.

– Да что говорить, – философски заметил Данлин. – Не будь ее, полагаю, нашлось бы больше банд, претендующих на эти берега. А так у меня есть собственный пляж.

– Тишина и покой, – добавил Харк.

– Да, если не считать визитов леди доктора.

Данлин снова кивнул, на этот раз в сторону верхней части пляжа, где в скалу была вделана обшарпанная, запертая на навесной замок дверь – вход в старую шахту, которую Вайн иногда использовала для непонятных экспериментов.

– Хотелось бы видеть ее пореже: она отпугивает рыбу на расстоянии многих миль.

– Есть новости с других островов?

– Увы, – покачал головой Данлин. – Ты первый за три дня, с кем я разговариваю.

Харк ощутил укол разочарования – его вдруг охватила жесточайшая тоска по дому. Когда он жил на Ледиз-Крейве, он всегда чувствовал себя частью всеобщей суеты. Суда, товары, люди, новости день за днем курсировали в этом течении. Туда и обратно. Таков был Мириед. Люди постоянно куда-то спешили. Без новостей он задыхался.

– Взгляни, тучи собираются, – нахмурился Данлин. – Сейчас начнется дождь.

Харк почти не слушал. Его взгляд снова был прикован к парусам далеких кораблей. Клиперы[13]13
  Клипер – трехмачтовое парусное судно.


[Закрыть], катера, шлюпы, люгеры[14]14
  Люгер – быстроходное двух– или трехмачтовое судно.


[Закрыть] с белыми, желтыми, алыми парусами. Прямо в поле его зрения, по ту сторону сверкающей водной глади, жизнь продолжалась, но без него.

Харк снова поднимался наверх через густую колючую поросль, распугивая кузнечиков и серо-голубых мотыльков. Полосатая белка перебежала ему дорогу, и Харк громко рассмеялся. Когда-то давно на Мириеде не было белок, но наглые маленькие паразиты ухитрились пробраться сюда в трюмах иностранных судов, питаясь корабельными припасами. Постепенно они расплодились почти на всех островах Мириеда, поскольку размножались, как крысы. Жители Мириеда терпели их присутствие, потому что они были нахальными, ловкими и из них получалось восхитительное жаркое. Харк всегда ощущал некое единение с ними, как с братьями-мошенниками. Вид белки его развеселил.

– Да, меня здесь тоже не должно быть, – сообщил он белке. – Но нас пустили на судно, и вот мы здесь.

«Я жив и здоров, несмотря ни на что. Я даже сумел найти здесь что-то хорошее. Почему же я кисну?» Пока он шел, на севере собрались тучи, и теперь они двигались прямо на него. Небо выглядело свинцово-серым, воздух стал сырым и холодным, что предвещало дождь. Харк понимал, что скоро придется искать укрытие, но пока, шагая на север, против ветра, он чувствовал себя свободным и полным сил. Он успеет добраться до старой каменной пирамиды.

В прошлый раз Харк заметил маленький кустик критмума[15]15
  Критмум – невысокая водоросль, морской укроп, растущий между камнями.


[Закрыть]. К этому времени он уже должен подрасти настолько, чтобы его можно было сорвать, оставив при этом корни. Пирамида совсем близко, уже видны ее серые камни, расшитые ярким белым лишайником.

– Харк!

Харк застыл, едва успев поставить ногу на один из нижних камней пирамиды. Его прошиб озноб.

Из каменного простенка выглянуло лицо. Знакомое, посиневшее от холода.

– Джелт!

Джелт всегда возвращался. Даже когда все думали, что он мертв, или арестован, или уже забыл о тебе, он вновь приходил. А после переворачивал все с ног на голову, кладя конец всем твоим делам. Харк ужасно скучал по другу, но теперь понял, что, оказывается, не был готов к возвращению Джелта. Он неожиданно остро почувствовал странное ощущение утраты.

– Джелт! – выпалил он. – Что ты здесь делаешь?

– И я рад тебя видеть, Харк, – ответил он с кислой улыбкой. – «Эй, Джелт, ты жив! Как твои дела?»

– Рад тебя видеть! – поспешно заверил Харк, нервно оглядываясь, но вроде бы рядом никого не было. – Я знал, что ты сумеешь сбежать. Так и не понял, что случилось в ту ночь, но тебя не продавали на аукционе, значит…

– Я хотел поговорить с тобой, – перебил Джелт. – Два дня я слонялся по этому острову. – Тон у него был такой, будто Харк не пришел на свидание.

– Я все время торчу в Святилище. Выхожу, только когда мне дают поручения…

Харк осекся и глубоко вздохнул. Опять Джелт сделал это – прижал его к ногтю. Заставил извиняться, объяснять и оправдываться. Вместо того, чтобы дать отпор.

– Ладно, вот, я пришел, – сказал Харк. – И рад, что ты здесь… но не могу долго тут оставаться. Если кто-то нас увидит, проблем не оберусь.

Словно по волшебству, перспектива провести три года в Святилище больше не казалась ловушкой. Скорее будущим, полным возможностей. Хрупких и драгоценных.

– Это все, что ты можешь сказать спустя три месяца?

Лоб Джелта прорезала не предвещавшая ничего хорошего морщина.

– Нет! – Харк почувствовал, как у него загорелось лицо, несмотря на холодный ветер. – Я сказал, что мы можем поговорить. Но нужно действовать осторожно. Это мне пришлось отдуваться за всех, помнишь?

Не успели слова сорваться с языка, как он сообразил, что это прозвучало как обвинение.

– Да? – спросил Джелт. – И кто же в этом виноват?

Харк понял, что тот готов нанести удар.

– Ты о чем? – буркнул он, чувствуя, как по лицу расползается гневный румянец.

– Ты целую вечность потратил, чтобы разбить тот фонарь! Неудивительно, что тебя поймали! К тому времени ты уже должен был добежать до середины склона, прежде чем появится патруль! Что ты там делал? Решил устроить пикник? Ригг рвала и метала, потому что это я предложил твою кандидатуру.

– Только не вали все на меня, – прошипел Харк. – Тот дурацкий план был твоей идеей.

– А я думал, ты был за. О кровавая вода! Если ты знал, что не годишься для того дельца, почему не сказал прямо?

– Ты все так подстроил, что я слова не мог вымолвить! – огрызнулся Харк. – Контрабандисты потеряли терпение еще до моего появления. К тому времени, как я туда добрался, у меня было два выхода: либо согласиться, либо полететь с обрыва вверх тормашками. Ты всегда так делаешь!

– А ты всегда подводишь меня в важных вещах! – прорычал Джелт.

Это было неправдой, вопиющей неправдой, его слова ранили Харка. Харк из кожи вон лез, чтобы прикрыть спину Джелта, и всегда оставался рядом с ним. Харку не терпелось перечислить все передряги, в которых они побывали и когда он выручил Джелта, – именно этого ждал от него Джелт, чтобы, ухмыльнувшись или презрительно фыркнув, сбить Харка с налету новыми аргументами и запутать окончательно. Так Харк снова поставит себя под удар, а он сейчас не мог этого допустить.

– Будь это правдой, – резко ответил он, – я бы донес на тебя, когда меня поймали, не так ли? Но я не донес. Словом не упомянул о тебе и банде Ригг. И благодаря этому попал в кабалу на три года. Три года, Джелт!

– Похоже, ты удачно приземлился, – ответил Джелт странным тоном. – Еще и обувкой снабдили.

– Меня могли послать на галеры! – возмутился Харк. – Я кое-как сумел выкрутиться! Но все еще могу там оказаться, Джелт!

Порыв ледяного ветра чуть не свалил их с ног. Кусты терновника зашуршали. Полил дождь, да такой сильный, что капли, казалось, царапали кожу Харка.

– Давай в укрытие! – бросил Джелт, схватив Харка за руку, и потащил к простенку, ведущему в пирамиду.

– Не могу, – взвизгнул Харк: горло перехватило, когда он сообразил, что собирается сказать.

Есть ли у него выход? Он будто бы шел по натянутому канату. Если Джелт останется в его жизни, он непременно найдет способ перерезать этот канат, и Харк полетит в пропасть.

– Джелт, я прикрыл тебя! – Ослепленный дождем Харк был рад, что не видит лица Джелта. – И буду прикрывать и дальше, не волнуйся. Но тебе лучше держаться подальше от меня. Если приплыл убедиться, что со мной все в порядке… сам видишь, еще дышу. Но если ты здесь потому, что хочешь от меня еще чего-то, я помочь не смогу. Через три года попроси меня еще раз.

Он попытался вырвать руку, но Джелт намертво вцепился в него.

– Не смей уходить от меня, Харк!

Харк слышал крывшуюся за гневом обиду. Но гнева было слишком много, и Харк внезапно почувствовал себя маленьким и хрупким. Джелт затащил его в нишу, схватил за плечи и всмотрелся в его лицо.

– Что с тобой стряслось? – взорвался он. – Или новые хозяева перебили тебе позвоночник? Позволяешь им указывать тебе, с кем дружить? Они могут владеть тобой, только если ты им это позволишь!

В его словах была доля правды. Как всегда. Одна из причин, по которым так трудно было спорить с Джелтом.

– Джелт… – Харк пытался говорить твердо, но в голос вкрались умоляющие нотки. – Ты должен меня отпустить.

– Намерен перечеркнуть восемь лет дружбы? Вот так, значит? Только потому, что боишься и кто-то решил сделать из тебя домашнего питомца? Интересно, когда тебя кормят, кладут на нос печенье и заставляют просить?

Джелт смотрел на него таким взглядом, будто все хорошее, все маленькие победы Харка в его новой жизни не стоили ломаного гроша. Неожиданно Харк застыдился. Ему стало неловко от той гордости, которую он ощущал всякий раз, принося доктору Вайн добытую им информацию, как палку в зубах. Его терпеливое, покорное копирование букв… Он не мог рассказать об этом Джелту. Ни за что.

– Сам знаешь, это не может длиться долго, – заметил Джелт. – Они поймут, что ты из себя представляешь. Узнают что-нибудь из твоего прошлого, не совпадающее с той историей, которую ты рассказал. И что тогда?

Джелт ему угрожает? Он знал Харка как облупленного. Знал обо всем, что когда-либо Харк натворил, потому что все это время был рядом и творил то же самое вместе с ним. Раньше оба были в одной грязной зловонной лодке, и ни один из них не мог и подумать о том, чтобы бросить друга в беде. Джелт защищал Харка, дрался за него и делил скудный запас еды в самые суровые зимы. Джелт никогда бы не предал его.

Но так ли это? Ведь иногда Джелт выкидывал что-то неожиданное, что полностью меняло представление о нем. Стоило только расслабиться, а он возьми и сделай именно то, на что, по вашему мнению, он никогда бы не отважился. Или попытается сделать. Позже он, как правило, ни о чем не жалел. Даже о поступках, совершенных в гневе, когда он поддавался порыву. Если бы он и предал Харка, виноватым в итоге выставил бы его самого.

Харку было холодно, очень холодно. Ветер задувал в нишу. По спине ползли капли дождя.

– Они тебе не преданы, – добавил Джелт, – и тебе не следует быть им верным. Верность – вот что главное, не так ли? Это все, что у нас есть. Не позволяй им отбирать это у тебя.

Взгляд Джелта был жестким и злым. Возможно, он не хотел угрожать Харку. Но Харк ощущал покалывание в шее, будто к ней уже приставили лезвие.

– Ты что-то хочешь от меня, так? – спросил Харк.

– Хочу дать тебе второй шанс, – ответил Джелт. – Шанс исправить ситуацию.

– Исправить ситуацию… с Ригг и ее бандой?

– Забудь Ригг, – отмахнулся Джелт. – Я ее успокоил. Даже поработал с ней еще какое-то время… хотя теперь все кончено.

Он пренебрежительно сморщился. Очевидно, банда Ригг перестала воплощать собой успех и движение вверх, как ему казалось три месяца назад.

– Тогда…

– Ты можешь исправить ситуацию со мной. С нами. Прояснить все раз и навсегда.

– Хочешь сказать, что между нами что-то не так? – спросил Харк, ощутив укол страха. – Так ты считаешь?

Джелт, не сводя глаза с Харка, медленно пожал плечами:

– Если ты все еще мой друг, докажи это, и я буду в тебе уверен. Послушай, ты единственный, кому я могу довериться. Я раздобыл нечто особенное. Правда особенное. Это редчайший шанс, Харк.

– И что это за шанс? – выпалил Харк машинально, но тут же сообразил, что выдает свою заинтересованность. – Не важно, я ничего не хочу знать.

Но было слишком поздно, и он это понимал.

– Батисфера, – сообщил Джелт.

Харк невольно вытянул губы и тихо свистнул. Батисферы и водолазные колокола нужны были для подъема трофеев с морского дна и всегда стоили безумно дорого.

– Где ты ее достал?

– Нашел. Совсем целая. Даже окна не поцарапаны. Люк открывается, и внутри сухо, несмотря на то что столько времени прошло. И даже не это самое главное. – Джелт раздвинул губы в загадочной хитрой улыбке. – Это одна из старых. Сделанных священниками. С отделкой из боготовара.

Харк уставился на него с раскрытым ртом:

– Шутишь?!

Старые батисферы священников могли поднять в двадцать раз больше груза, чем современные. Они не были так безопасны и удобны, как модели поновее, но их обшивка из боготовара все-таки легче выносила по-настоящему глубинные погружения, при которых батисфера достигала Подморья. Но теперь в рабочем состоянии осталось всего несколько таких батисфер.

– Это будет стоить целое состояние! – возбужденно воскликнул Харк, но тут же сник. Такие богатства не для него… – Все это поразительно, Джелт. Но тебе не нужна моя помощь. Ты можешь продать ее и без меня.

– Не могу! – отрезал Джелт. – Если слишком много людей будут знать, что она у меня, значит, пронюхает и губернатор и конфискует ее, сам, что ли, не знаешь?

Тут он был прав. После Катаклизма губернатор объявил себя новым хранителем всего, чем когда-то владели местные священники. Если он услышит о продаже батисферы священников на черном рынке, почти наверняка пошлет кого-то конфисковать ее.

– Тогда найди хорошего покупателя и продай втихаря, – посоветовал Харк, у которого уже стучали зубы.

– Тогда цену будут назначать они, – возразил Джелт, – и я получу сущие гроши. А тот, кто ее купит, разбогатеет, спускаясь в ней за трофеем. Нет, спасибо. Я решил оставить ее себе. Мы разбогатеем, Харк. Ты и я.

– Что?

Харк вдруг ощутил неподъемную тяжесть и слабость, будто погружался на дно.

– Это безумие! Мы не охотники за трофеем! И даже не знаем, что делать с батисферой!

– Нет, но, бьюсь об заклад, ты сможешь узнать, – улыбнулся Джелт. – Ведь ты весь день разговариваешь со священниками, верно? Я все равно спущусь в ней на дно, Харк. Так ты поможешь мне или нет?

Харк вздохнул, чувствуя себя в ловушке, и не только из-за дождя.

– Попытаюсь разузнать о батисферах, – пообещал он, – но это все, что я могу сделать.

Джелт протянул руку и слегка шлепнул его – должно быть, в знак симпатии.

– Я в тебя верю, – кивнул он.